Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Глава 52

Дверь в номер восемь оказалась наполовину открытой. Из неё доносился преувеличенно громкий, недовольный голос госпожи Марравельт:

– Бельё не мни, складывай аккуратно. Положишь сверху.

Хоть вдова откровенно всем демонстрировала своё желание экстренно покинуть гостевой дом, у её номера не толпились сочувствующие постояльцы. Кто-то из них даже будет рад избавиться от вздорной соседки.

Поставив клетку с Жакуем на пол, Ника сделала Дэниэлу знак подождать и для приличия постучала в створку. Без церемоний вошла, оставив дверь открытой.

Сборы к отъезду шли полным ходом. Один закрытый и готовый к перевозке дорожный сундук стоял у стены. Второй – наполовину наполненный – высился посреди номера. На сиденьях стульев высились стопки тщательно сложенного нижнего белья. Служанка неспешно сновала между шкафом с распахнутыми створками, комодом с выдвинутыми ящиками и открытым сундуком.

Госпожа Марравельт полулежала в кресле на подушках и обеими руками прижимала ко лбу влажную повязку. Следуя глазами за служанкой, ворчливо её наставляла:

– Сходишь в кухню, возьмёшь…

Увидев хозяйку гостевого дома, понизила голос:

– Ах, это вы, госпожа Руз. Я всю ночь не сомкнула глаз. Днём также не смогла заснуть. Не могу никак успокоиться. Моё нервическое устройство истощено до крайности, – трагически закатила глаза и приняла позу глубоко страдающего человека.

Ника мысленно воздела глаза к потолку. Со стороны можно было подумать, что это госпожа Марравельт подверглась нападению грабителей и только-только вернулась с того света.

– Что с вами случилось? – спросила девушка, в удивлении подняв брови. – Пригласить для вас лекаря?

Женщина испытующе и, как показалось Нике, с долей презрения посмотрела на неё:

– Я сама его приглашу, когда окажусь в полной безопасности и когда сие сочту необходимым. Вы зашли, чтобы вернуть мне излишне уплаченные деньги за неполный месяц пребывания?

Она повернула голову на шум, донёсшийся из-за открытой двери. В конце коридора хлопнула дверь, послышались и затихли обрывки разговора.

– Хочешь чаю, зар-раза! – прокричал Жакуй густым мужским басом.

– Хочу, – засмеялся Дэниэл.

Пока вдова отвлеклась, в недоумении пытаясь идентифицировать голоса, Ника краем глаз наблюдала за служанкой, старательно сворачивавшей платье госпожи.

На вид девице было лет двадцать пять. Жила на чердаке в каморе для слуг. Невзрачная, неприметная. Этакая серая, в меру пугливая мышка-норушка. Ходила тихо, в разговоры ни с кем не вступала, от домашней прислуги держалась особняком. По требованию госпожи Марравельт меняла полотенца и постельное бельё. Если та ела в номере, что случалось нечасто, приносила на кухню грязную посуду.

Ника недоумевала: почему выпустила девицу из вида? Ни о ком из прислуги не забыла, а о ней даже не вспомнила! Такая незаметно и ключ из каморы Хенни стащит, и назад его повесит, и в ночное время бесшумно спустится с чердака и откроет дверь кому угодно – за плату и подавно.

Ника попыталась вспомнить имя девицы. Нет, не помнила. Настолько та оказалась безликой. В сумерках пройдёшь мимо и не заметишь. Вот вам и подходящая кандидатка в помощь грабителям! Только причастность «мышки-норушки» к банде не докажешь. За руку не пойман – не вор.

«М-да», – опечалилась она. В двадцать первом веке причастность к преступлению оперативники доказали бы в считанные часы, прибегнув к помощи камер наблюдения, неспящих соседей, экспертов. В помощь – отпечатки пальцев, анализы ДНК…

– Не беспокойтесь, госпожа Марравельт, – протянула Ника задумчиво, – рассчитаю вас непременно. В качестве извинения за доставленные неудобства позволяю вам выбрать и взять с собой, что пожелаете из меню для постояльцев на ужин. За счёт заведения. Чтобы на новом месте вы могли заняться сугубо устройством быта.

Вдова оживилась, поёрзала в кресле. От удовольствия на щеках проступил румянец.

– Ах, госпожа Руз, как же так? – голос стал глуше, ласковее. – В вашем ведении очень приятное заведение, но, уж простите, замечу вам, что ваша упокоившаяся матушка подошла бы к сему вопросу крайне ответственно. Не следует ли вам нанять стражника?

– Стражника? Зачем? – деланно удивилась Ника, понимая, к чему клонит постоялица.

– Ну как же, миленькая госпожа Руз, вас разве не беспокоит защищённость ваших жильцов и своя собственная?

– Разумеется, беспокоит. Защита в доме на должном уровне. В кофейню, как и в гостевой дом, войти с улицы в ночное время невозможно.

Ника подошла к ней ближе и заговорила тише:

– Скажу вам по секрету, что среди прислуги оказался пособник бандитов, он ночью открыл им дверь.

– И кто этот пособник? – спросила госпожа Марравельт. – У вас же два мужчины в найме? Который из них? – глаза загорелись странным нездоровым интересом.

– Пособник – женщина и мы пока не знаем, кто именно. Скоро придут господин Ван дер Меер и капитан ночного дозора господин Алан Матфейсен, они возьмут отпечатки пальцев у всей прислуги.

– Что возьмут?

– Отпечатки пальцев, оттиски, – повторила Ника громче. – Поэтому, вам со служанкой придётся задержаться до их прихода.

– А зачем брать оттиски?

– О, это новейшая и уже получившая весьма широкую известность процедура в дознании для доказательства причастности преступника к данному преступлению. Называется дактилоскопия.

– Ничего не поняла, но крайне любопытно, – сказала госпожа Марравельт.

Она нервно облизнула губы, сняла со лба повязку и отдала её служанке.

– Вам смочить? – спросила та еле слышно.

– Не нужно, – отмахнулась хозяйка. И уже Нике: – Будьте столь любезны, расскажите мне, что за… дак… хм… сразу и не запомнишь.

– Если только в двух словах, – охотно отозвалась Ника. – Дактилоскопия – это способ опознания человека по следам пальцев рук.

Она достала из кошеля взятый у Хенни ключ и показала вдове:

– Вот этим ключом была открыта дверь в кофейню со стороны лестницы. На нём остались следы пальцев того, кто его брал.

Ника исподтишка наблюдала за служанкой. Говорила тихо, но не настолько, чтобы та не могла её услышать. Девица превратилась в слух, движения замедлились, но напуганной она не выглядела.

Госпожа Марравельт вертела головой, щурилась, внимательно рассматривая ключ в руке хозяйки заведения:

– Какие же на нём могли остаться следы? Он же железный.

– Следы есть. Возьмите стакан из хрусталя или приложите руку к оконному стеклу. Затем сосредоточьтесь и внимательно посмотрите на просвет. Вы увидите на стекле следы своих пальцев или отпечаток руки. Это пот и жир, который есть в небольшом количестве на нашей коже, – Ника потёрла кончики своих пальцев. – Следы остаются на всём, чего мы касаемся: на железе, посуде, дереве, бумаге... Если говорить коротко, то господин Ван дер Меер снял отпечатки пальцев вот с этого ключа.

Девушка зажала ключ между пальцами в вертикальном положении:

– Замечу, что он был осторожно изъят ещё до того, как попал в руки другого человека, то есть последним на тот момент его касалась пособница грабителей. Осталось взять отпечатки пальцев у прислуги, сравнить со снятым отпечатком и… пособница будет поймана. Обращаю ваше внимание на то, что во всём мире не найдётся двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев.

– Ах, как интересно вы рассказываете! А как же их станут брать, отпечатки?

– Госпожа Марравельт, описание процедуры весьма утомительное. Увидите, как будут брать отпечатки у вашей служанки. Поэтому, пожалуйста, не съезжайте до прихода господина Ван дер Меера.

– А что станет с... ну, вы понимаете.

– С пособницей? – Ника взяла паузу. Выпрямилась, огладила подол нового платья, кокетливо поправила пышную чёлку и беспечно сказала: – Разумеется, повесят. Если бы не господин Ван дер Меер… Я чудом осталась живой.

– Виселица, только виселица! – разгорячилась вдова. – Одного, второго повесят прилюдно, глядишь, у других отобьют охоту господ грабить и убивать!

От грохота упавшей крышки сундука, Ника вздрогнула и округлила глаза.

Госпожа Марравельт подпрыгнула в кресле, схватилась за грудь и повернулась к нерадивой служанке. Вскрикнула испуганно:

– Безрукая!

– Гаргулья! – завопил в коридоре Жакуй и залился сигнальным свистком.

В покой заглянул Дэниэл.

Девицу не держали ноги. Она села на сиденье стула и привалилась к спинке, при этом развалив стопку нижнего белья. Ахнула и взялась торопливо его собирать.

Ника вычеркнула госпожу Марравельт из списка подозреваемых. А вот её служанка вышла из тени на первое место.

– Не буду более докучать вам. Может, задержитесь у нас до утра? – Ника скосила глаза на бледную «мышку». – После закрытия кофейни все постояльцы соберутся в зале. Будем праздновать моё счастливое спасение. К тому времени пособница и грабители уже будут под стражей.

Вдова снисходительно улыбнулась и ничего не ответила.

Ника вышла из номера и закрыла за собой дверь.

– Теперь всё, – подмигнула Дэниэлу и подняла клетку с попугаем.

– Что ты там об отпечатках пальцев говорила? Это правда? – спросил парень, следуя за сестрой по коридору.

– Правда. Уникальность метода состоит в том, что, в самом деле, во всём мире не существует двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев.

– Во всём мире? – усомнился Дэниэл.

– Во всём мире, – подтвердила Ника. – Скажу больше, недавно на восковой модели одной из скульптур Микеланджело нашли отпечаток пальца. На той скульптуре также есть отпечаток пальца художника, – она взглянула на брата и убедилась, что он знает, о каком художнике эпохи Возрождения идёт речь. – Когда их сравнят, то выяснят, сам ли Микеланджело изготовил модель или исполнял чей-то заказ. Можешь себе представить?

– И что?

– Ничего. Когда я думаю об этом, то чувствую себя странно. Человек жил пять веков назад, творил, любил... На его изделиях остались отпечатки его пальцев. Если бы художники всегда оставляли отпечатки пальцев на своих картинах, их в будущем можно было бы безошибочно идентифицировать.

– Что можно было бы? – замедлил шаг Дэниэл.

– Можно было бы доказать, что ту или иную картину написал, к примеру, Дэниэл де Йонг, а не тот, кто её присвоит в дальнейшем. Когда имеешь дело с красками, воском или глиной, то на них часто остаются отпечатки пальцев мастера. Так что, когда будешь лепить панно или писать очередную картину, оставь там хотя бы отпечаток своего пальца. Будет прикольно найти твои картины в будущем, – рассмеялась Ника.

– Что будет? – смеялся вместе с ней Дэниэл.

Девушка взяла брата под руку:

– Будет здорово! Идём в мастерскую, покажешь свой эскиз. Кстати, тоже приходи после закрытия кофейни. У кого-то из постояльцев я видела скрипку. Повеселимся.

– Хочешь чаю, зар-раза! Хочешь? – бесновался в клетке Жакуй, раскачиваясь на жёрдочке, поддерживая весёлый настрой неунывающей компании.

**

Дэниэл хихикал, заканчивая кормить жако, сидевшего на насесте:

– Как же он мне нравится. Как интересно он ест райское яблоко.

Попугай держал в лапке четвертинку граната, выбирал из неё зёрна и между делом говорил:

– Жакуй хор-роший, зар-раза.

– А что значит слово зар-раза, которое он часто повторяет, не знаешь? – спросил Дэниэл у Ники.

Девушка озадачилась – сходного бранного слова на голландском языке она не знала.

– Понятия не имею, – ответила, пожав плечами. – Словцо, видимо, из его недавнего африканского прошлого.

– Звучит угрожающе, – погладил парень птицу.

Ника закончила обсуждать с братом эскиз панно и только намеревалась расспросить Дэниэла об учёбе во Франции, как в дверь постучали.

– Вас там Гуго просит спуститься, – сообщила Лина испуганным голосом.

Сетуя на то, что их беседу прервали на самом интересном месте, Ника оставила Жакуя с Дэниэлом и сошла на первый этаж.

Служанка госпожи Марравельт оказалась довольно шустрой. Не прошло и полчаса, как она уже сидела запертой на замок в будущем санузле.

– Не вздумай вылезти в окно. Под ним глубокая яма, – предупредила её Ника, не обращая внимания на слёзы и всхлипы, доносившиеся из-за двери. – Вывалишься неудачно, раньше времени шею свернёшь. А мне хочется посмотреть на тебя, болтающуюся на виселице.

Сзади хлопнула дверь в кухню. Кто-то из прислуги поспешил уйти от греха подальше.

«Мышка-норушка» притихла, и Ника прислушалась. Не услышав ни звука, заговорила громче:

– Если станешь сотрудничать со следствием и расскажешь всё без утайки, то виселицу заменят каторгой или тюремным заключением.

– Может, руки ей связать? – спросил Гуго, убирая в сторону дорожную сумку девицы. – Как бы в самом деле в яму не сверзилась.

– Недолго ей тут быть, Лина уже за стражниками ушла, – отдала садовнику ключ от замка. – Откроешь, когда придут.

– Я ничего не знаю, – завыла девица в голос. – Мне дали пять гульденов, чтобы я открыла двери и всё. Я даже имени того, кто… не знаю.

– Кто тебе заплатил? – напрягла слух Ника, но ответа не услышала. – Отвечай, тварь продажная! – хлопнула ладонью по створке.

– Тот, которого господин Ван дер Меер убили, – ответили тотчас из-за двери ванной.

– Второго, с кем убитый пришёл, знаешь?

– Не знаю… не видела. Только того… убиенного, – голос снова перешёл на вой.

«Могла и не видеть», – поверила Ника. Невольно потирала свою шею. Резкие движения вызывали боль. Всё же придётся на гематому поставить пиявки, но завтра. Кровотечение за час не остановишь, а вечером намечается славная вечеринка.

Со стороны соседской ограды послышался тонкий жалобный вой Бадди.

«Ещё этого не хватало», – чертыхнулась Ника и постучала в дверь:

– Эй, как тебя… – имя «мышки-норушки» она так и не вспомнила. – Прекрати выть. Всех собак из округи соберёшь.

Как и просила хозяйка, Гуго без лишнего шума задержал служанку госпожи Марравельт и затолкнул её в ванную. Кофейня только что открылась после обеденного перерыва и была полна клиентов. Будоражить ни их, ни постояльцев, а тем более объяснять им причину задержания личной прислуги уважаемой гостьи до полного выяснения обстоятельств дела не хотелось. Пусть с ней Кэптен разбирается. Всё, что Ника хотела узнать – узнала.

Наказав Гуго передать задержанную стражникам, девушка вернулась в мастерскую.

– Что-то случилось? – спросил Дэниэл.

– Ничего непредвиденного. На чём мы остановились?

– Ты сказала, что не сможешь поехать со мной в Порт-Рояль через три дня.

Ника с сожалением вздохнула:

– Не успею оформить наследство. К тому же нужно научить Дебору вести дела гостевого дома. Она согласилась стать управляющей. Ей нужно показать, как правильно заполнять отчёты ну и все тонкости бухгалтерии. Приеду к тебе, как только смогу. Лучше расскажи, где ты учишься?

Дэниэл посмотрел на сестру с толикой удивления, но напоминать о её забывчивости не стал.

– Учусь всё там же, в частной школе. Через год закончу и поступлю в Парижский университет на Римское право.

– Нет желания сменить профессию? Поступить, например, на факультет искусств? У тебя талант.

– Я бы хотел, но бабушка не позволит. Говорит, что рисовать я могу в свободное время. К тому же я с ней согласен. В университете меня научат многому.

– Чему именно научат, не расскажешь?

– Тебе не скучно слушать подобное? – спросил Дэниэл.

То ли он не рассчитывал со стороны сестры на искренний интерес, то ли говорить об учёбе не было желания.

– Не скучно. Давай, рассказывай, братишка.

Ника слушала внимательно, но поняла не всё. Система обучения как в привилегированной закрытой частной школе для мальчиков, так и в высшем учебном заведении отличалась от нынешней.

В школе в Порт-Рояле основой обучения являлись французский язык, литература и история Франции. Большая роль отводилась изучению естественным наукам, математике, истории мира и географии, а также языкам: латинскому, греческому, испанскому и итальянскому.

За четыре года обучения в университете Дэниэлу предстояло овладеть семью «свободными искусствами»: грамматикой, риторикой, арифметикой, геометрией, музыкой, астрономией – квадривиумом и логикой – тривиумом. Отдельным курсом шло изучение Римского права. За учёбу и за право сдать экзамены на степень бакалавра надо было платить большие деньги.

Только и в этот раз их разговор прервали. Постучав, в покой вошла Лина:

– Госпожа Руз, вас хотят видеть госпожа Марравельт. Спрашивают, можно ли подняться к вам.

– Скажи госпоже, что я сейчас к ней сама приду. Возьму книгу учёта и приду.

Как ни хотелось идти к вдове, а придётся. Лишившись служанки, та может пожелать остаться в гостевом доме. Пусть остаётся. Сегодня она тоже столкнулась с предательством. Да и вряд ли у господина Киккерта ей будет лучше, чем здесь.

– Дрянь, – прогундосил попугай простуженным голосом и протянул Дэниэлу кожуру от граната. Наклонив голову набок, спросил: – Чаю хочешь?

– Хочу, – рассмеялся парень. – А у тебя есть?

– Подождёшь меня? – спросила Ника у брата. – Сейчас рассчитаю постоялицу и вернусь. С чаем.

Дэниэл вздохнул:

– Пожалуй, я пойду. Бабушка заждалась. Я обещал ей вернуться быстро.

– Жду тебя вечером, – напомнила ему Ника. – Только попробуй не приди, – шутливо погрозила пальцем.

Глава 53

Ника писала письмо тётушке Филиппине. Сообщила ей о разрыве с Ван дер Ваалом и о своём отъезде во Францию, попросила прощения за несдержанность и пригласила погостить, если любимая тётушка не держит на неё зла и соизволит простить.

На краю стола лежало написанное письмо Герриту ван Ромпею. Банкиру Ника написала о смерти госпожи Маргрит и спрашивала, каким образом можно переоформить кредитный договор на неё, а также отсрочить на две недели первую выплату в связи со смертью заёмщицы. К тому времени Ника будет знать о размере унаследованного состояния и после уплаты долга Ван дер Мееру сможет сосредоточиться на очередных выплатах.

Глянув на тарелку с недоеденной рисовой кашей с изюмом и пустой стакан, вздохнула: аппетита как не было, так и нет. Молоко выпила только потому, чтобы пустой желудок утробно не урчал, словно жалуясь хозяйке на её беспечность.

Ника закончила писать письмо тётушке Филиппине и поставила под текстом дату, когда в мастерскую без стука, хромая, вошёл Ван дер Меер. Он молча подошёл к столу и, упёршись ладонями о столешницу, наклонился к компаньонке. Недовольно сведя брови к переносице, спросил:

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Вас не учили стучать в дверь? – Ника с замирающим сердцем смотрела на его руки. Не могла оторвать глаз от сбитых до крови костяшек.

Мужчина проигнорировал её вопрос, как и предвзято-вежливый тон, которым он был задан. Навис над девушкой:

– Меня спрашивают о совершенно невообразимых вещах и просят рассказать, как я собираюсь брать у прислуги какие-то оттиски рук. Что сие значит? – на его лице не дрогнул ни один мускул.

Ника подняла на него глаза. Об отпечатках пальцев Кэптену, а заодно и другим постояльцам, могла рассказать только госпожа Марравельт. Вдова решила задержаться в гостевом доме до тех пор, пока не подыщет себе новую служанку. А пока она испросила позволения воспользоваться услугами одной из горничных. Ника согласилась с оговоркой, что госпожа заплатит горничной дополнительно и это не отразится на качестве её основной работы.

– Вы поймали грабителя? – спросила Ника, с надеждой глядя в усталые потемневшие глаза Кэптена.

В пропыленной измятой одежде, без шляпы он мало чем отличался от грузчика или лодочника на канале. Выглядел измотанным. У виска – ссадина с запёкшейся кровью. Вместо того чтобы после долгой дороги пойти домой, отоспаться и привести себя в порядок, Ван дер Меер вынужден бегать по городу в поисках второго бандита. В душе девушки шевельнулась острая жалость и необъяснимая тревога.

– Ушёл. Как сквозь землю провалился, – выдохнул Адриан. – Так во что ты собралась меня вовлечь на сей раз? – впился пристальным взором в лицо компаньонки.

Она чинно вывела у даты подпись Руз, отложила перо и сложила лист вчетверо. Бесцеремонно убрала со столешницы мешавшую руку Кэптена, невольно заставив его отодвинуться, положила лист поверх написанного письма Герриту ван Ромпею, прижала ладонью. В преувеличенно-вежливой манере уточнила:

– Вы имеете в виду процедуру снятия отпечатков пальцев?

– Именно её и имею в виду, – поддержал её манеру изъяснения Ван дер Меер. – Что за?.. – он едва сдержался от крепкого словца и наклонился ниже, чтобы увидеть лицо собеседницы. – И не говори мне, что сие всем широко известно и... Что ты наговорила своей постоялице?

– Ладно, немного преувеличила, – согласилась Ника, отстраняясь.

От его пренебрежительного тона в глазах потемнело. Девушка иронично усмехнулась:

– В вашем захолустном мире о дактилоскопии пока никто понятия не имеет. О способе опознания человека по следам пальцев рук вы узнаете лет этак через двести.

Мужчина поднял брови и собрался что-то сказать, но Ника его опередила:

– Кстати, весьма действенный метод для доказательства причастности преступника к преступлению. И рассказ о данном методе сработал безотказно. Я помогла вам поймать преступницу, господин помощник старшего бальи. Через неё можно выйти на заказчика.

– Она ничего не знает, – у Адриана нервно дёрнулся уголок рта. – Твоя хитроумная уловка с оттисками пальцев удалась.

– Вовсе не уловка, – буркнула Ника. – Есть такая наука – дактилоскопия… точнее, будет. Могу рассказать.

Видеть Кэптена чужим и далёким было больно. Не хотелось ему противостоять. Хотелось прижаться к его груди, найти утешение и покой в его объятиях. Как она вытерпит несколько недель вынужденного общения с мужчиной, не представляла.

– Что за празднество ты намереваешься устроить сегодня вечером? Позабыла о трауре?

– Да, забыла, – не сдержалась Ника от язвительной интонации в голосе. – Трудно скорбеть о тех, кто кроме стыда за них тебе ничего не дал, смерть которых принесла тебе не боль утраты, а облегчение.

Встретившись с осуждающим взором Кэптена, вместо того, чтобы замолчать, продолжила:

– Вижу, ты не поверил моему признанию. Это же проще, чем сесть, обо всём не спеша вспомнить, сопоставить факты, проанализировать их, выстроить логическую цепочку и сделать выводы.

У мужчины дрогнула мышца на скуле:

– Выводы я сделал. Соглашусь с тобой, что за три года ты изменилась до неузнаваемости, – блуждал взором по её лицу, новой причёске, платью. – Удивила меня ничуть не меньше, чем Якоб. Хотя дивиться нечему, – усмехнулся горько.

– Намекаешь на дурную наследственность? – нахмурилась Ника. – Психологическое и физическое насилие как метод воздействия на неокрепшую девичью психику ты не признаёшь? Руз оказалась зависимой и слабой, поэтому сдалась. По воле судьбы я заняла её место и наказала зло. Я – другая, – гордо вскинула подбородок. – Я не Руз.

Несмотря на непростое изложение мысли, Ван дер Меер её понял. Он снова положил ладони на столешницу и склонился над Никой.

– Хорошо. С великим трудом, но допустить сие возможно. Чем докажешь свою иномирность? – спросил вкрадчиво.

Девушка прикусила нижнюю губу. Прямых доказательств у неё не было. О чём бы она ни рассказала, всё будет пустыми, ничем не подкреплёнными словами. Она откинулась на спинку стула:

– У меня нет доказательств. Не веришь мне – не верь. Переживу. Если ты о чём-то не знаешь, то это не значит, что этого нет или быть не может.

Ван дер Меер ухмыльнулся, и Ника судорожно вздохнула:

– Жалею, что сказала тебе правду о себе. Пусть бы оставалась в твоих глазах лишь закоренелой преступницей. Какие ярлыки ты ещё навесил на меня? – кусала губы.

Сдерживала порыв расплакаться. Вскочила, поморщилась от боли в шее и толкнула мужчину в грудь:

– Всё, уходи. Потерпи ещё немного моё присутствие в твоей жизни. Скоро всё закончится.

– Руз... – он перехватил её руки, свёл вместе. Лицо посветлело, взгляд стал мягче.

– Кстати, не очень-то вы соблюдаете обычаи, как и церковные заповеди. Во время траура устраиваете помолвки и свадебные церемонии, под благовидными предлогами хороните на кладбищенской земле самоубийц, преступников и безбожников. Не говорю уже о том, что в Амстердаме под стенами церкви занимаются своим ремеслом прос… блудницы и всем на это наплевать. Приходилось бывать в квартале Красных фонарей? Приходилось? – вырывала руки, не заботясь, как выглядит со стороны. – А сам? Сколько раз ты сам преступал черту закона?

– Руз, уймись, – не двигался с места Ван дер Меер, удерживал её, хмурился. В глазах билось беспокойство.

Сейчас бы ей отступить, уступить, сбавить обороты, но обида и злая решимость гнали вперёд. Терять нечего – доверие к ней потеряно безвозвратно.

Наконец, Ника вырвала руки и ударила ладонями по каменной груди мужчины:

– Замолчать, да? Для вас я слишком плохая, господин Ван дер Меер, да? Общаться с такой лживой тварью вам противно? Ничего, найдёте себе чистенькую, беленькую и пушистую. Таких любить легко. Они послушные, будут вам в рот смотреть, молчать и делать, что скажете.

– Руз! – повысил голос Кэптен. Побледнел, прошипел что-то сквозь зубы и, сильно хромая, поспешно вышел, оставив дверь открытой.

Подгоняемая отчаянием, Ника выскочила в коридор и крикнула ему в спину:

– Вечером пришлите кого-нибудь за выручкой! – Следом прошептала: – А с меня хватит.

Снова плакала. Не хотела плакать, но слёзы не спрашивали позволения, бежали из глаз, холодили щёки, тяжёлой горечью оседали на израненном сердце.

**

Ника понимала, что спит. Помнила, как после ухода Кэптена, обессиленная слезами, она пошла в свою комнату, распустила причёску, растрепала волосы, сняла платье, корсет, умыла опухшее от слёз лицо и легла в постель. Забылась сразу. Словно в награду за пережитое, сон не заставил себя долго ждать – приснился красочный, живой и на диво реалистичный. И смотрела она его с удовольствием.

Ника видела себя в кофейне.

Она стояла у барной стойки с бокалом красного вина в руке. Перед ней – низкая ваза с фруктами. После ещё одного глотка вина Ника отщипнула ягодку винограда и отправила в рот. Улыбалась Дэниэлу. Он не отходил от Жакуя, насест с которым высился на столешнице.

В шутливой манере брат предлагал птице отведать то фруктов, то выпечку, то подсовывал плошку с водой, то беспрестанно задавал ему вопросы и сам на них отвечал.

Попугай упрямо молчал, косился на хозяйку, изредка переваливался с ноги на ногу и теребил цепочку на ноге.

Ника разомлела. От множества горящих свечей шло густое тепло. Волшебный мерцающий свет отражался в тёмных окнах, бликовал, удваивался. Казалось, свечи горят за окном, растворяя сумрак позднего вечера.

Пахло расплавленным воском и мёдом. Сквозняк приносил из внутреннего дворика тонкий, упоительный аромат цветущих кустов акации, сирени и шиповника, приторно-сладкой свежестью проникал в лёгкие, пьянил.

Медленным хозяйским взором девушка окинула зал. Всё оказалось так, как она планировала. Рядом те, с кем она хотела провести этот вечер.

Постояльцы отдыхали. Мужчины собрались за столом в VIP-зоне, пили вино и вели тихую беседу. Женщины разместились отдельно, испросив позволения сдвинуть два столика.

Госпожа Марравельт стала центром внимания. Свысока поглядывая на приятельниц, рассказывала им о чём-то интересном. Её охотно слушали, не перебивали. В паузах, пока дамы делились впечатлениями, вдова пила вино и ела фрукты. Вопросительно поглядывала на Нику, будто чего-то от неё ждала.

Алан Матфейсен сидел за столиком напротив барной стойки и разговаривал с Деборой. Сдержанно улыбался ей, как когда-то улыбался Нике. Женщина маленькими глотками пила чай и смотрела на капитана с откровенным интересом. Когда София поставила на их столик блюдце с кусочком медовика, Алан пододвинул его Деборе. Она улыбнулась в ответ и приняла угощение.

«Минус три», – подумала Ника о Матфейсене. Мужчины, которые играли в её жизни наиболее значимые роли, уходили один за другим.

Из кухни слышался хмельной смех Хенни. Ника знала, когда та так смеётся. Значит, под шумок выпила не бокал вина, а хлебнула не меньше полстакана можжевеловки. Под звяканье посуды её смеху вторил дробный, приглушённый смех Тёклы. Иды слышно не было. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, она всегда улыбалась молча.

Становилось шумно, но не утомительно. Несколько мужчин говорили одновременно. Один начинал тему, другой вёл её в другом направлении, третий говорил о своём. Высказывания сопровождались смехом и не совсем уместными комментариями. В воздухе витали сильные и яркие эмоции.

Нике нравился шум подобного рода. Она часто уставала от него, но никогда он её не раздражал. Она улыбалась и щурилась от удовольствия. Сердце уютным покровом окутывала лёгкая грусть.

За её спиной стоял Ван дер Меер.

Ника не думала, что он придёт, но он пришёл. Так захотела она. Удивительным образом ей удавалось контролировать содержание своего сна. Знала, что в любой момент может изменить его направление или оборвать.

В этот раз Кэптен походил не на утомлённого долгой дорогой путника, а на отдохнувшего аристократа. Будто не было бессонной ночи и трудного дня, не было напряжённого разговора, закончившегося ссорой.

Она остро чувствовала присутствие Адриана. Он молчал. Стоял за её спиной и молчал. Она слышала исходившее от его тела тепло. Аромат его парфюма окутывал душным облаком. Ника вдыхала его и не могла надышаться.

– Уедешь? – долетел до неё тихий голос мужчины.

– Уеду, – ответила она, делая глоток вина и переводя взгляд с бокала на тёмные окна. В их зеркальном отражении за её спиной угадывался силуэт любимого.

Ван дер Меер подался к Нике, и она расслышала более тихое:

– А если я попрошу тебя остаться, останешься?

– Попроси, – девушка слегка повернула к нему голову.

– Прошу, останься, – услышала, что хотела.

Улыбнулась: легко быть хозяйкой своего сна, управлять чужими желаниями и настроением, получать то, чего хочешь.

– Вероничка-а, – раздался рядом громкий, тягучий и до жути знакомый голос. – Я пришёл за тобо-ой. Кончай шляться неизвестно где.

Ника вздрогнула всем телом и рывком повернулась к говорившему. От неожиданного удара в грудь выронила бокал и спиной налетела на Кэптена. Невидимая сила прижала её к нему, обездвижила. Звук выстрела дошёл до сознания несколько мгновений спустя. В ушах затихающим эхом прозвучал треск лопнувшего стекла.

В груди запекло, будто в неё всадили раскалённый кол; стало тяжело дышать. Перед глазами расползалась мерзкая чёрная паутина, липла к шее, лицу, подбиралась к глазам.

Закрываясь от нестерпимой боли, Ника прижала руки груди и ощутила под ладонями липкую горячую... кровь? Кровь.

– Минус три, – раздался у её лица зловещий шёпот Ромки Грачёва. – Вероничка, мля, я устал за тобой бегать.

Померк свет, затихли звуки.

Ника очнулась, дёрнулась, задрожала. Сердце зашлось от страха; лицо залил холодный пот. Путаясь в складках одеяла, она схватилась за грудь. Большими судорожными вдохами втягивала ртом воздух.

– Минус… три, – прошептала на выдохе.