Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Так точно, – усмехнулся Ван дер Меер, мазнув компаньонку пальцем по кончику носа.

Ника не успела отклониться. Потирая нос, напомнила недовольно:

– Просила же тебя не делать так больше.

– Ничего не могу с собой поделать, – улыбнулся Кэптен. – Давняя привычка.

– Ну да, привычки не поддаются контролю, когда мозг уходит в «спящий» режим.

Ван дер Меер резко выпрямился. Неловко припав на больную ногу, уставился на компаньонку. Раздражённо спросил:

– Руз, откуда в твоей речи столько непонятных слов и выражений? Где ты их набралась? Порой я понимаю тебя с трудом. Будто говорим на разных языках.

Скрученные в тугой рулон листы выпали из его ослабевших рук, развернулись и рассыпались по столу.

Ника пожала плечами, поправляя на них сползающую шаль. Проскочила неуместная мысль, что тубус* пришёлся бы кстати.

– Неправильные книги читала, – пробурчала она, вспомнив о ещё одной зачёркнутой пометке на черновике плана кофейни. Поспешила сменить тему разговора: – Ты вычеркнул охранника.

– Зачем охранник? – нахмурился Адриан, отстраняя от стола девушку, собиравшую чертежи, забирая их из её рук. – Позволь мне. Уж с этим я как-нибудь справлюсь.

– В самом деле, зачем? – проговорила она в раздумье, с опаской поглядывая на собеседника. – Если кто-то и посмеет ограбить престижную кофейню, то не днём. Поздним вечером и ночью в жилой дом, в котором будут жить три беззащитные женщины, любители лёгкой наживы тоже не полезут. – Иронично добавила: – Зволле – тихий, спокойный городишко, где все всех любят и уважают.

Ван дер Меер понял опасения компаньонки:

– Пересмотрю путь следования ночной стражи. Распоряжусь, чтобы по этой улице вечером и ночью стражники ходили чаще.

– Так можно?.. Спасибо, – обрадовалась Ника, довольная, что вопрос решился без упоминания капитана ночного дозора Алана Матфейсена. Спросила: – Будем прописывать в договоре срок возврата моего долга?

Продолжая неспешно сворачивать плотные листы в рулон, чуть помедлив, мужчина спросил:

– Каким будет срок, как сама думаешь?

– Думаю, недолгим. Точнее скажу, когда представишь мне полные расчёты.

Кэптен насмешливо хмыкнул и снова с пристальным недоверием посмотрел на компаньонку.

– Дай бечёвку, – держал норовившие развернуться бумаги.

Ника огляделась. Не найдя ничего подходящего, стянула с хвоста узкую атласную ленту и перевязала ею рулон. Заплетая волосы в пышную косу, вспомнила:

– Серьги.

– Надень, – попросил Ван дер Меер, наблюдая, как девушка бережно заворачивает их в лоскуток бархата. – В последний раз.

Ника растерялась. Она ни разу их не надевала. В той жизни серьги не носила и мочки у неё проколоты не были. Мать не раз предлагала проколоть, и девушка знала, что получит в подарок красивые дорогие серьги, которые невольно привлекут внимание к её уродливому лицу.

Просьба мужчины не показалась бестактной или противоестественной.

Сбросив шаль, Ника стояла у зеркала и смотрела на отражение Руз, выглядевшей в этот миг необыкновенно хорошенькой. Голубые камни впитывали отблески свечного пламени, светились изнутри, отражались в зрачках Неженки яркими вспышками, сливались с цветом её глаз, притягивали взгляд.

Девушка не смела шелохнуться. Заворожённо смотрела на волшебный блеск камней. Ничего прекраснее в своей жизни она не видела! Будущую их обладательницу они сделают не только красивой, а и счастливой.

Не шелохнулась и тогда, когда к ней подошёл Ван дер Меер и стал за её спиной. Наблюдала, как он медленным взором окидывает стать Руз, как в его глазах читается немое восхищение.

Девушка вскинула руки, чтобы снять серьги, но Кэптен перехватил её ладони. Сжав, опустил, ненавязчиво прижав к бёдрам.

– Тебе они необычайно к лицу, – наклонив голову к плечу, продолжал изучать отражение в зеркале. Упивался виденным.

Ника засопела. В груди тяжело трепыхнулось сердце; тело окатила жаркая волна.

– Такие будут к лицу даже самой некрасивой женщине, – прошептала отрешённо. Сдерживая подступившие слёзы, подняла глаза к потолку.

Адриан отошёл к столу:

– Оставь их себе.

Забрав рулон с чертежами, прихрамывая, он спешно направился к двери. Прихватив трость, глухим голосом сказал:

– Посвети мне.

Ника поспешно сняла серьги и взяла подсвечник.

Догнала мужчину в коридоре, встала перед ним, останавливая. Отогнула на его груди полу кафтана и втолкнула во внутренний карман лоскуток с украшением. Прижала ладонь, словно накладывая печать:

– Я справлюсь, Кэптен. Нам позарез нужны деньги. Не продешеви.

Глава 5

Они спускались по лестнице.

Ника шла впереди. Она забрала у Ван дер Меера рулон с чертежами и освещала лестницу, высоко подняв подсвечник. Прислушивалась к уверенно стучавшей трости позади себя. Лёгкий сквозняк доносил до неё свежесть смолисто-елового аромата мужского парфюма, настраивал на лирический лад.

Девушка замедлила шаг. Вот бы остановиться, повернуться к Кэптену… пусть бы он врезался в неё, а она обвила бы его шею руками и… поцеловала…

– Руз, не спи, смотри под ноги, – вывел её из блаженного состояния строгий голос Ван дер Меера.

– Верно, голову свернуть можно, – проворчала она, поправляя рулон под мышкой.

– Что? – не расслышал Адриан.

– Лестницы, говорю, у вас слишком крутые, – подняла выше подсвечник.

– У вас не такие? – усмехнулся Ван дер Меер.

– Не такие, – буркнула она в надежде, что её не услышат. Возмущённо сказала: – Не лестницы, а настоящий тест на выживание в экстремальных условиях. Вверх – ползком, вниз – кубарем. Сплошное безобразие! Ах!..

Оступившись, схватилась за поручень. Рулон выпал из-под мышки и покатился вниз.

У Ники оборвалось сердце: накаркала! Она сжалась в испуге, взмахнула подсвечником, содрогнулась, когда неожиданно спасительная мужская рука схватила её сзади, удерживая за ворот платья. Попавшие в захват волосы вызвали адскую боль в гематоме на голове. Синяк на груди почти сошёл, а вот шишка на затылке, стоило её задеть, по-прежнему пульсировала жгучей болью.

Девушка зашипела и ухватилась за руку Кэптена:

– Задушишь, – тяжело дыша, завертела головой. Поморщилась: – Всё в порядке. Сам не скатись. А то и меня снесёт ударной волной.

– Госпожа Маргрит каждый день на могилу Якубуса ходит. Одна, – негромкий голос Адриана прозвучал в тишине с укором, царапнул по нервам ржавым гвоздём.

– Ты это к чему сказал? – развернулась Ника к мужчине, едва не выронив подсвечник. – Следишь за мной? Не хожу на могилу и не пойду.

Ван дер Меер тяжело вздохнул:

– Экономка сказала. Не в укор тебе. Я тоже на его могиле ни разу после погребения не был.

Подсвечник дрогнул в руке девушки; затрещал пролившийся воск; задрожало пламя свечей.

– Прости меня. Если бы не я… – покаянный голос Ники затих.

– Если бы не ты, то сейчас я не шёл бы за тобой.

– Если бы не ты, то вместо Якубуса в могиле лежала я.

Подобрав рулон с чертежами, Ника ускорила шаг.

Хенни закрыла дверь на внутренний засов, оказавшийся непривычно тугим и скрипучим.

– Смазать следует, – заметил Ван дер Меер, отстраняя компаньонку, пытавшуюся оттянуть засов.

«Нежное создание», – подавила вздох Ника. Данное себе обещание подкачать мышцы рук забылось в тот же день.

Они вышли во двор. Высоко в небе в туманной дымке висел тонкий серп убывающей луны. Её бледный свет рассеивал мрак, преследовал длинными тенями. Слышались звуки ночного города – приглушённые, неясные, неопасные.

Шагнув в сторону калитки, Ван дер Меер остановился:

– Ты молодец, Руз, – посмотрел на неё серьёзно. – Чего-то недоговариваешь, темнишь, но… молодец.

В этот раз она успела уклониться от его привычного жеста и хлопнуть мужчину рулоном по руке, да так, что в трубке затрещала бумага.

Кэптен скорчил шутливую болезненную гримасу и попытался схватить компаньонку за руку.

Ника со смехом отпрыгнула:

– Теперь так будет всегда.

– Не думал, что малышка Руз станет такой… – поймал её за руку.

Девушка вскинула подбородок и улыбнулась:

– Какой?

Адриан подступил к ней вплотную и низко наклонился:

– Понятливой, смышлёной…

Щёку обдало тёплым мужским дыханием; по телу прокатилась неконтролируемая дрожь. Ника затихла и закрыла глаза: вот бы… сейчас…

– Завтра не приду, – сообщил Ван дер Меер, с лёгкостью отнимая рулон. – Затвори за мной калитку.

И в этот раз девушка не оплошала. Не успел он поднять руку, чтобы коснуться кончика её носа, как она ударила его по ладони. На досадливое шипение напомнила:

– Так будет всегда. Сработал механизм защиты на предполагаемую угрозу.

– Вот, снова говоришь нескладно.

Ника со смехом вытолкнула Кэптена в распахнутую калитку:

– Тебе пора, – поспешно захлопнула её и с шумом задвинула засов. Крикнула: – Спокойной ночи, компаньон!

Прислушалась.

В ответ услышала лишь злобный лай разбуженной собаки за соседским забором.

Цыкнула на неё, призывая к спокойствию. Когда собака с истеричным визгом бросилась на забор, непроизвольно отшатнулась и рассмеялась:

– Не подружимся с тобой, – потёрла зудевший кончик носа.

Закрывая дверь, задумалась: «Кэптен… такой красивый пошёл домой или в таверну? Раньше он был верен жене, теперь его с ней ничего не связывает, кроме обиды и денежного долга».

Пока поднималась на третий этаж, коварная мысль не отпускала, впрыскивая в сознание очередную порцию яда. Перед глазами закружился хоровод полуголых девиц лёгкого поведения в пёстрых нарядах, послышался их манящий шёпот и призывный смех. Из серебряных кувшинов лилось вино, в высоких хрустальных вазах лежали сочные фрукты как в натюрмортах малых голландцев…

«Хватит накручивать себя», – оборвала видение Ника. Ван дер Меер пошёл домой. Куда же ещё? Стал бы он забирать чертежи, если бы шёл развлекаться?

**

Прошло десять дней

Пока всё шло по плану.

Ника открыла новенькую толстую тетрадь для записей, поставила птичку у пункта «Выезд арендатора», вписала дату. Мясник приятно удивил, не оставив после себя даже грязной тряпки. Лишь у входной двери в углу стояло пустое ведро и половая щётка со стёртой щетиной.

Девушка прошла вдоль высоких окон без подоконников с квадратами стекла, оправленного в свинцовый переплёт. Окна и зал кофейни предстояло тщательно вымыть и проветрить. Запах копченостей въелся в стены настолько сильно, что казалось, будто кладовые до сих пор до предела заполнены мясными изделиями.

Ника открыла входную дверь настежь, впуская в помещение свежий воздух, вышла на улицу и в который раз остановилась на углу дома.

Подняла голову. Мысль повесить кованую консольную вывеску* в дополнение к фасадной, которая разместится над входом в кофейню появилась на днях. Почему нет? Уникальная компактная визитная карточка кофейни на цепи будет видна издалека, и заведение привлечёт больше внимания. Пяток эскизов с изображением чашек и кофейников в стиле ампир уже нарисованы. Осталось дождаться прихода компаньона и утвердить один из них или нарисовать новый.

Готовая фасадная вывеска стояла на полу у стены в угловой комнате третьего этажа, которую Ника временно оборудовала под художественную мастерскую. Окна комнаты выходили на перекрёсток и в солнечную погоду впускали много света.

Вывеска вышла большой, яркой и интригующей, где холстом послужило популярное в то время дерево. Ника промучилась неделю, покрывая полотно грунтовкой из клея и мела. Углём рисовала контуры будущих букв, наносила первые слои масляной краски шпателем и кистью, смешивала цвета, экспериментировала. Соскабливала неудачные мазки, ожидая полного высыхания последнего слоя краски перед нанесением следующего. Искала свой стиль исполнения.

Чуть не испортила низ нового платья, когда опрокинулось ведёрко с клеем. Она заказала у портнихи второе похожее платье, включая корсаж. Обновка отвечала основным её требованиям: платье было практичным и удобным.

Вспомнился первый визит в небольшое уютное модное швейное ателье, где одежду шила местная знать и куда привела её Хенни. Там вкусно пахло сдобной выпечкой, новыми тканями и упаковочной бумагой.

Немолодая владелица в чёрном глухом платье, скромном чепце без кружев и маленьких круглых очках на вздёрнутом носу встретила посетительницу сочувственной улыбкой. Скорбно вздохнув, принесла соболезнования семье Руз и справилась о здоровье госпожи Маргрит. Сдержанно в двух словах посетовала на превратности судьбы и выразила надежду на лучшее.

Внимательно выслушала заказчицу, отыскала выкройки всех членов семьи Руз, выбрала нужную. Присмотрелась к фигуре:

– Мне кажется или вы слегка поправились, госпожа Руз? – обошла вокруг неё, заглядывая в карточку со снятыми мерками. – Позвольте повторно снять с вас мерки.

У женщины оказались хорошие манеры и невесомые, осторожные прикосновения. Вопросов она не задавала, полностью сосредоточившись на работе. Сняв мерки, улыбнулась, показав мелкие плотные зубы:

– Прелестно, госпожа Руз. С вашего последнего визита ко мне вы стали женственнее, расцвели. В какие сроки следует исполнить ваш заказ?

– Вчера, – в ответ улыбнулась Ника.

– Приходите завтра после полудня на примерку. Готовые платье и корсаж будут ждать вас послезавтра к концу дня.

Владелица ателье сдержала слово. Придя в назначенный час и примерив обновку, Ника тотчас заказала второе платье, слегка изменив фасон и выбрав другую ткань.

Когда вывеска была готова, девушка позвала Кэптена оценить её. Напрасно ждала от него восторженных восклицаний или хотя бы скромной похвалы.

Сложив руки на груди, он отошёл к противоположной стене, склонил голову к одному плечу, затем к другому, прищурился и в раздумье сказал:

– Такое чувство, будто ты только и делаешь, что рисуешь вывески. Признайся, это твоя не первая работа.

– Как понять твоё замечание? – вздёрнула подбородок девушка. – Похоже на комплимент. Или это всё же намёк, что следовало заказать вывеску у художника? – встала она в позу. – Замечу, что плату за работу я не внесла в наш общий счёт. Только стоимость дерева, красок, лака и кистей.

– Внеси, – невозмутимо ответил Ван дер Меер. – Закажи ты вывеску у художника, узнала бы, что сие удовольствие не из дешёвых. Исполненное именно в твоей исключительной манере, – указал он пальцем на произведение искусства. – Надеюсь, краска не вспучится и не осыплется при первой же непогоде.

Ника снисходительно улыбнулась. Покупая масляные краски, она очень внимательно выслушала рекомендации хозяина лавки господина Лаанбергера и записала последовательность нанесения лака на готовую вывеску.

– Хочешь поспорить? – предложила с вызовом. – На сто гульденов.

Мужчина рассмеялся и поднял руки в знак примирения:

– Не в этот раз. Ты выглядишь столь уверенной, что я не вижу для себя ни малейшего шанса выиграть. К тому же наслышан о твоём споре с банкиром.

Слова компаньона Ника приняла за похвалу. Вот что мешает ему сказать прямо: «Руз, ты молодец. Вышло красиво и необычно». Скряга!

На что поскупился Кэптен, Хенни сделала за двоих. Сложив руки на животе, она долго стояла у вывески и смотрела. Наконец, осторожно, с видимым недоверием потрогала кажущиеся выпуклыми яркие буквы и с восхищением сказала:

– Ну и умелица вы, хозяйка. Уж не знаю, как вам удавалось скрывать всё это в себе всю жизнь! Вы рисуете лучше иного художника, который десять лет учился у мастера и всё равно остался криворуким. Никак на вас озарение нашло, а? После того, как вы ударились головой, – повернулась она к молодой хозяйке, с довольным видом стоявшей рядом.

– Напрасно ты помянула о своём ротозействе, – поморщилась Ника, тут же вспомнив обстоятельства смерти Руз, заодно и своей. – Шишка на темени, кстати, до сих пор не прошла и, кажется, уменьшаться в размерах не собирается. Болит. Уж и не знаю, что думать.

– К лекарю надобно сходить, – поникнув, промямлила служанка. – Там никак кровь собралась, надо бы пиявку присосать.

– Поставить… пиявки, – поправила Ника. Брезгливо скривила губы и... согласилась. Паразиты «высосут» гематому и обезболят. Заживление ушиба пойдёт быстрее.

– Разве можно пиявку поставить стоймя? – Хенни надулась, тяжело сглотнув.

– Так говорят специалисты. В данном случае имеется в виду не живое существо пиявка, а медицинский препарат.

– Всё-то вы знаете, – пробурчала Хенни и ушла по своим делам.

Госпожа Маргрит особого восторга ни по поводу названия кофейни, ни по необычному исполнению вывески не выказала. Отошла на несколько шагов, постояла, подумала и равнодушно сказала:

– Хорошо.

Иного Ника и не ожидала. Если бы маме вывеска не понравилась, она бы и пальцем не пошевелила, чтобы её изменить.

–

* Консольная вывеска или панель-кронштейн обычно располагается перпендикулярно фасаду здания под углом 90 градусов. Благодаря торцевому типу крепления, информация на такой вывеске будет заметна для большего количества людей

**

Женщина переехала на новое место жительства два дня назад.

После того, как Ника покинула отчий дом, кузена она не видела, о чём ни капли не жалела. Знала, что Питер вернулся домой, поручив вести дела по продаже дома банку, в котором тот был заложен.

Насколько девушка поняла, заселилась госпожа Маргрит в ту же комнату, где жила раньше и из которой была позаимствована этажерка. Стоит отметить, что вернулась уставшей, постаревшей и сильно похудевшей, будто её против воли истязали на каторжных работах. Сутки не выходила из своей комнаты: то ли горевала об утраченном имуществе, то ли отсыпалась и приводила мысли в порядок. Хенни заходила к ней на цыпочках и так же выходила, не комментируя поведение хозяйки.

Вышла госпожа Маргрит бледной, тихой и задумчивой, ничуть не отдохнувшей. Как тень прошлась по всему дому и заглянула во все комнаты. Дошла до кухни, где наёмные работницы за два дня навели порядок, включая уборку кладовых и ледника. Теперь они убирали второй этаж. Им помогал Гуго Дудес, двигая или вынося во двор пришедшую в негодность мебель.

Ника готовила горячие бутерброды с разными начинками и разговаривала с Хенни. Та старательно натирала сыр на тёрке и увлечённо слушала молодую хозяйку. Никто из них не заметил прихода госпожи Маргрит.

Женщина остановилась в дверном проёме, с интересом присмотрелась к дочери в новом образе и прислушалась к её разговору и прислугой.

– В этом варианте нам нужны мелко нарезанная колбаса, тёртый сыр, сырое яйцо, зелёный лук, укроп, – говорила Ника, смешивая в миске ингредиенты.

– Так же как и в первый раз выкладываем начинку на хлеб и запекаем, – закончила Хенни. Спросила: – Столько сыра хватит?

– Хватит, – ответила девушка.

Глотая слюну, Хенни скосила глаза на блюдо, где остывала первая партия приготовленных бутербродов с начинкой из сыра, творога, сырого яйца, чеснока и зелени. Вздохнула:

– Когда дадите попробовать?

– Когда приготовим все бутерброды. Чтобы сразу их сравнить и внести правки в рецепт. В следующем варианте заменим колбасу ветчиной, добавим солёный огурец и немного молока.

– Чеснок оставим?

Ника раскладывала начинку на ломтики хлеба:

– Без чеснока. Огурчик нарезала?

Вытирая мокрые руки о передник, Хенни кивнула:

– Что хотите со мной делайте, но я не понимаю, как это можно есть сразу ветчину, сыр и солёный огурец?

– Вот и попробуешь, – улыбнулась Ника, укладывая бутерброды на большую, пышущую жаром сковороду. – Ещё и добавки попросишь.

Служанка накрыла сковороду крышкой и облизала губы:

– А завтра что будем готовить?

– Сырные палочки и холодные бутерброды с сельдью.

– С селёдкой? Бутерброды? – подавилась слюной Хенни. – И такие бывают? – намазывала начинкой следующую партию ломтиков белого хлеба.

– Купишь ржаной хлеб, перепелиные яйца, оливки и картофель, – напомнила Ника.

– Тартофель, – с видимым удовольствием неспешно поправила Хенни. – Нынче «чёртовы яйца» скукожились, повяли – не сезон. Нужны такие? Правда и продают их пять фунтов за стювер, отдают чуть ли не даром.

– Отварим в кожуре, в самый раз будет, – удивилась девушка отталкивающему названию любимого ею овоща.

Заметила, что в семье Руз блюда из картофеля в чистом виде не готовили. В небольшом количестве его добавляли в овощное пюре. Ника собиралась повернуть ситуацию с непопулярным овощем в его пользу. Что может быть вкуснее поджаренного картофеля с хрустящей румяной корочкой, посыпанного свежей зеленью? А картофель фри?

– Откуда у моей дочери столь глубокие познания в приготовлении еды?

Госпожа Маргрит прошла в кухню, заглянула под крышку большой сковороды, в которой запекались бутерброды, глубоко вдохнула острый, аппетитный аромат.

– М-м, в этом что-то есть, – вскинула брови. – Чеснока не многовато?

– На любителя, – улыбнулась Ника. – Подождите немного. Сейчас приготовится с другой начинкой, без чеснока. Отведаете? Готова выслушать ваше авторитетное мнение.

Мама села за стол, пододвинула пустую тарелку и открыла супницу:

– Тыквенный суп? И в нём вижу что-то не протёртое, – взглянула на Хенни неодобрительно. – Твоё упущение.

– Не моё, госпожа. Так мне было велено приготовить, – указала глазами на молодую госпожу, снимавшую со сковороды горячие бутерброды.

– Я чуть-чуть изменила рецепт, – ответила Ника. – В уже готовый суп-пюре добавила нарезанную кубиками ветчину, прогретую в чесночном масле. Попробуйте и скажите своё мнение.

Госпожа Маргрит ела и молчала.

Молчала и ела.

Ника готовила следующую партию бутербродов и поглядывала на маму. Если бы той не понравился суп-пюре с пикантной ноткой, она бы есть не стала. Так и есть.

Женщина промокнула уголки губ салфеткой и сказала:

– Мне понравился суп-пюре. Сытный, ветчины в меру, чесночный аромат не так уж плох, не перебивает вкус супа. Вижу, ты сменила платье, – задержала глаза на округлой груди дочери, опустила на передник в пятнах. Недовольно поджала губы: – Не подобает девице…

– Знаю, – остановила её Ника и повела плечами. – Мне так удобнее работать.

Госпожа Маргрит встала и выпрямила спину.

– Работать? – повторила громким властным голосом, вкладывая в слово пренебрежительный смысл, брезгливо кривя губы. – Моя дочь…

Ника повернулась к ней настолько резко, что едва не перевернула блюдо с приготовленными бутербродами:

– Буду работать, пока не заработаю столько, чтобы можно было нанять достаточно прислуги, что позволит мне сидеть сложа руки и со стороны наблюдать, как множится мой капитал.

Лицо мамы пошло красными пятнами. Она раздула ноздри и подняла подбородок. Быстрым шагом направилась к выходу.

– Хочешь есть калачи – не сиди на печи! – крикнула Ника в спину спешно уходившей женщины.

– Горит, горит! – услышала испуганный крик Хенни.

Загремела сброшенная на пол крышка сковороды; к потолку кухни взвилось облако сизого дыма; запахло пригоревшим хлебом.

«Вот и поговорили», – Ника подняла с пола крышку и села на стул. Устало опустила плечи, ссутулилась. Может быть, у госпожи Маргрит не задалась торговля в лавке тканей не потому, что ей некому было помочь, а потому, что она не захотела работать в полную силу? Вздохнула: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда».

Смотрела, как служанка, обжигая пальцы, поспешно сбрасывает на блюдо дымящиеся бутерброды и приговаривает:

– Ничего страшного… легонько подгорели, но… не сгорели… Успела… успела…