Текст книги "Тридцать дней (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

– Скай, твои глаза, они сияют…

– Это приток энергии. Я в бешенстве. Доброй ночи, Лим.

– Д-доброй ночи, мой господин.

В тот вечер я нашла Ская у реки. Воды ее вздыбились, образовав большой круг, и вода неслась по этому кругу, всё ускоряя свой бег. Я накрыла плечи мужа руками, прижалась к спине, и водоворот начал утихать. Вскоре вода с грохотом упала в реку, и ее течение восстановилось.

– Дольше медлить нельзя, – сказал Аквей.

– Нельзя, – согласилась я.

– Завтра я оповещу тех, кто идет с нами.

– Маги знают, что будет на самом деле?

– Те, кому я доверяю.

– Что они сделают, когда поймут, что были обмануты? – я обошла водника и заглянула ему в глаза.

Скай устроил ладонь на моей талии, заправил за ухо выбившуюся из прически прядку:

– У них уже не будет выбора, но иначе нельзя. Мы не можем повторять прежних ошибок. Если нам удастся задуманное, им будет не до обвинений в вероломстве.

– Нам будет непросто.

– В жизни вообще просто не бывает, – он улыбнулся и поддел пальцем кончик моего носа.

– И не поспоришь, – усмехнулась я.

– Еще бы ты спорила, – надменно ответил водник, получил тычок кулаком под ребра, растерял всю спесь, но только хмыкнул, покрепче обнял меня за плечи, и мы направились обратно к селению.

Это было в конце двадцать третьего дня. Весь двадцать четвертый день прошел в суете последней подготовки. В поселении ненадолго объявились айры и триги, чем привели в немалое смятение жителей. Кто-то с испугом смотрел на мощного великана Рварна, кто-то с любопытством на крылья Оэна. Особое впечатление произвело то, что зверь и летун по своей привычке не упустили возможности склониться передо мной. Для них я по-прежнему оставалась древним всемогущим божеством. И, как всегда, я приняла их поклонение без смущения, одарив обоих приветливой улыбкой. Вот она, прелесть дикарей, для них ничего не изменилось после того, как узнали, что божественности во мне столько же, сколько в дереве, на которое я опиралась плечом. Им было достаточно того, что я такая же, как их создатели, и никаких доказательств больше не требовалось.

Впрочем, не могу не рассказать о том, что успела заметить совсем необычного при встрече людей с представителями этих двух рас. Младшая дочь Лима Вера рассматривала Оэна Быстрокрылого не просто с восхищением, в ее глазах был восторг, и мой слух уловил, как она шепнула подруге:

– До чего же хорош этот айр.

– Утренняя заря уступает прелести юной девы, – не глядя на девушку, произнес Оэн. И вроде бы случайно брошенные слова, не имевшие оснований, достигли цели. Юная лейда Вер зарделась, потупила взор, на устах ее расцвета улыбка. И летун вновь сказал, ни к кому не обращаясь: – Солнце сегодня особенно ярко сияет.

– Ты ослеп, крылатый? – хмыкнул Рварн. – Небо затянуло облаками.

– Это твой взор затянут мутью, животное, – ответствовал Оэн. – Тому, кто высоко летает, видно больше, чем тому, кто бегает, уткнувшись в землю носом.

Триг демонстративно повел носом:

– Но приближение весны я чую отлично.

После снова усмехнулся, подмигнул лейде и ее подруге и прошел дальше. Невозмутимый Оэн покачал головой и последовал за ним, но вдруг обернулся и скользнул задумчивым взглядом по дочери Вера:

– Весна… – покачал головой и уже не останавливался.

А мне подумалось, а почему бы и нет? Было бы любопытно посмотреть, к чему приведет зародившееся влечение заносчивого айра и благородной лейды. Если они смогут превратить это в любовь и преодолеть непонимание и возмущение айров и магов, то, при желании и помощи творцов, такая связь может привести к рождению новой сущности. В любом случае, я им в своей помощи и поддержке не откажу, думаю, Скай будет со мной согласен. Этот мир заслужил больших перемен. Но всё это после… А пока нас ждала важнейшая битва, которую проиграть мы не имели права.

Остаток дня мы провели в поселениях айров и тригов, заканчивая то, что начали еще после Совета. Ощущение предстоящего уже витало в воздухе. Тревога, напряжение, но вместе с тем нечто торжественное, важное и неизбежное, от чего было невозможно убежать, нельзя было отвернуться, отмахнуться или отложить. Душа трепетала в ожидании, но не от страха. Это было предвкушение.

Чем бы ни руководствовался Скай, но для меня это было еще и возможностью поквитаться с Вайторисом за родных, за любимых, за загубленную жизнь, за долгое рабство, за жизни, которые я отнимала в своем ослеплении и почитании проклятого убийцы. Да, я желала помочь этому миру выбраться из ловушки Граней еще раз, хотела дать ему шанс на развитие и собственную жизнь, но еще я жаждала мести.

– Не позволяй чувствам захлестнуть себя, – повторял мне супруг. – Потеряешь над собой контроль ты, потеряю его и я. Ярость хороша лишь тогда, когда она придает силы. В ослеплении же толку не будет. И он знает об этом.

И это было так. Вайтор давно научился управлять мной, это было слабое место. Но теперь и я знала, куда стоит ударить, чтобы вывести Разрушающего из равновесия. Благодаря Скаю, я научилась отличать настоящие угрозы от пустых. А после того, как ко мне вернулась память, я осознала, что мой бывший «господин» вовсе не всемогущ. И пусть сила его велика, благодаря Граням, но это не делает его менее уязвимым, чем любое живое существо.

Однако не стоило забывать и того, что слияние, сделавшее нас с водником почти равными по могуществу Вайторису, оно же и ослабляло нас.

– Он не тронет тебя, пока жива я, – сказала я в один из дней после размышлений. – Ему нужно, чтобы я вернулась.

– Да, – согласно кивнул Скай. – Я тоже об этом думал. Регинис отказался от слияния, опасаясь, что его смерть уничтожит и тебя. Стало быть, для возрождения ты должна умереть, зная, что я жив. Скорей всего, рыжий захочет оставить меня до твоего возвращения. С этим он затягивать не станет, тебе нужно успеть рассеять откат. И лишь после твоего возрождения, пока ты без памяти, убьет. Но это в случае, если мы проиграем, а этого мы не допустим.

– И все-таки нужно помнить об этом, – возразила я. – Мы знаем, что смерть одного может повлечь за собой смерть другого, а Вайтору нужно сохранить только одного из нас. Он знает, что я не смогу остаться равнодушной, если тебе будет грозить опасность, и удар будет направлен на тебя.

– Но пока ты жива, мне ничего не угрожает, – вновь кивнул Аквей. – Этим стоит воспользоваться. Я стану твоим щитом. А ты вспомни его уроки, кое-что в них есть полезное. Например, умение сохранять трезвый ум и невозмутимость. Он ломал тебя, уничтожал чувства, но научил быть бесстрастной. Вот и вспомни, каково это. И когда будешь стоять за моим плечом, не забывай, что бы мне не грозило, рыжий не посмеет убить меня, пока жива ты.

– Стать Игнис у меня не получится, – усмехнулась я, – но я буду стараться, мне есть, чем обосновать себе это.

– Знаешь, что мне нравится в сути Созидающего? – спросил Аквей, весело сверкнув глазами. – Обоснование. Оно дает возможность творить, что угодно, нужно лишь подобрать верный ключ, и дверь откроется.

– Путь Вайториса, – предостерегающе ответила я.

– Я по этому пути не пойду, – сказал с улыбкой водник. – Но мораль Созидающих слишком гибка и извилиста.

– Так кажется только на первый взгляд. Ты не можешь использовать обоснование для собственной выгоды, не можешь использовать ради убийства…

– Вайторис столько лет убивал потомков…

– И всё время у него было лишь одно обоснование – спасение мира от умножающихся Отражений. Обоснование – это не просто оправдание своему поступку. Это целый перечень условий. Причина обоснования – гибель мира, чем вызвано – угрозой умножения Отражений, кто порождает угрозу – творцы, как уничтожить угрозу – уничтожить тех, кто порождает ее, кто повторит ошибки друзей – их потомки, кем станут потомки – угрозой миру, как избавить мир от угрозы уничтожения – искоренить всё, что порождает причину обоснования, значит, убрать творцов и их потомков. Обоснование – целая цепь условий, связанных между собой последовательно и логично.

Водник потер подбородок.

– Хорошо. Тогда так. Причина обоснования – гибель мира, что приведет к гибели – смерть моей жены, кто хочет убить ее – Мендак, значит, я должен искоренить угрозу гибели мира, уничтожив мерзавца раньше, чем он убьет мою жену. Всё верно?

– Очень так… обосновательно, – усмехнулась я.

– Вот и отлично.

Леор Айгет Мендак стал для моего супруга настоящей занозой. Правда, Скай об этом не говорил, но забыть о своем давнем недруге уже не мог. Мне и не нужно был словесных подтверждений, я и так чувствовала то, что чувствовал Аквей. Он только раз обмолвился, что неприятный водник провалился, словно сквозь землю. Я поняла, что Скай пытался его найти, и теперь раздосадован тем, что Мендак сумел скрыться.

– Насколько легко можно попасть в Черный замок? – задумчиво спросил меня Аквей.

– Думаешь, он отправился прямиком в стан врага? – с сомнением спросила я.

Одно дело устраивать пакости среди своих, другое – предать.

– Я не могу отмахиваться от такого предположения. Он пошел на подстрекательство к убийству, значит, мог шагнуть еще дальше. Так возможно?

– Вайторис не ведет разговоров со смертными, но есть его приближенные, которые живут за пределами замка. Если Мендак знает, к кому обратиться, тогда возможность попасть к Вайторису у него есть, – ответила я, немного подумав.

– А ты еще сомневаешься, верно ли мы скрыли свою задумку. Теперь я уже сомневаюсь, что об этом стоило говорить даже тем, кому я верю, – Аквей досадливо покачал головой. – Надо было его давить сразу после Совета. Тьма, из-за доверия остальных приходится рисковать, это бесит.

– Никто до конца не знает нашей задумки, – успокоила я мужа.

– И в этом наш шанс, – кивнул Скай.

Решающий день приближался с неумолимостью снежной лавины. Остановить нарастающий ком событий было невозможно. И когда пробила полночь двадцать пятого дня, мы с водником, не сговариваясь, взялись за руки и покинули селение на берегу реки. Мы не отправились в наш мир, он не мог дать того, в чем отчаянно нуждалась сейчас душа, поэтому выбрали уединенный островок в океане, наполненный сиянием искр жизни. Сели на берегу, прижавшись спина к спине, и смотрели на лунные блики. Возможно, это был последний день для нас и этого мира, возможно, лишь очередной в череде многих дней, и завтра мы встретим с улыбками на устах. Предсказать исход не брались ни я, ни Скай, но нам нужны были эти минуты затишья перед предстоящей бурей.

– Красиво, – негромко произнес Скай, глядя на океан.

– Красиво, – согласилась я.

– И пусто, – подвел неожиданный итог водник, разворачиваясь ко мне.

Я последовала его примеру, и, перевернувшись, застыла на коленях, уперев кулаки в мягкий песок. Аквей замер в той же позе, не сводя с меня глаз, озаренных бликами света.

– Не могу потерять тебя, – чуть хрипловато сказал он.

– Не потеряешь, – я попыталась улыбнуться, но лишь прерывисто вздохнула.

– Не хочу жить один в красивой пустоте, – вновь заговорил водник.

– Я рядом, – все-таки улыбнулась и выпрямилась, протянув к нему руки.

Скай поймал мои ладони, сжал их в своих ладонях. Мы одновременно поднялись на ноги, и я оказалась прижата к телу супруга.

– Мне страшно, Ирис, – сказал Скай. – Мне так страшно не было ни разу в жизни. Даже когда впервые отправлялся под черные стены проклятого замка. А теперь боюсь. Боюсь проиграть… Боюсь, что не справлюсь. Меня пугает цена, я не готов заплатить ее. Даже ради жизни всего мира, не готов…

– Ты стал совсем нежным, Ручеечек, – с фальшивым весельем ответила я, Аквей лишь поморщился, и я отбросила шутливый тон: – Я боюсь того же, Скай. Не знаю, что принесет этот день, но точно знаю, если свет моей души погаснет, даже сияние всех искр не разгонит тьмы моего горя. Ты мой свет, Скай, и та единственная жизнь, которую я отдать не в силах.

– Остается победить и быть счастливыми, – слабо улыбнулся мой водник.

– Выбора нет, – сказала я, скользя ладонями по его груди. – Один путь…

– Одна судьба…

– На двоих.

Я, заглянув в его глаза, задохнулась от головокружительного водоворота чувств, в одно мгновение затопивших сознание. Потянулась к нему… Ноги оторвались от земли, когда Скай рывком приподнял меня вверх. Наши лица оказались на одном уровне, я опустила взгляд на губы водника, прерывисто вздохнула и вновь заглянула в глаза, прошептав:

– Зажги меня снова, Скайрен Аквей.

– Ты пылаешь ярче солнца, – ответил он.

– Тогда я отдам тебе часть своего сияния.

Аквей мотнул головой:

– Я возьму его целиком, но только вместе с тобой.

– Скай, – всхлипнула я и поймала его губы.

Провела кончиком языка, протиснула его в рот водника и застонала, почувствовав его ответ. Аквей перехватил меня, удобней взяв на руки и, не разрывая поцелуя, отошел дальше от берега. Прервав поцелуй, я заглянула в глаза водника. Белый блик вдруг окрасился зеленью, и ветви деревьев, плетьми висевшие к земле, раздвинулись, откликаясь на стихию земли, призванную Скаем. Восторженно охнув, я откинула голову и рассмеялась.

Из травы вспорхнула небольшая птица с длинным радужным хвостом, возмущенно пискнула и скрылась в ветвях. Я проводила ее взглядом и тут же забыла, потому что водник опустил меня на ковер из пышной мягкой травы. Его взгляд блуждал по моему лицу, скользнул по подбородку к шее, я тяжело сглотнула. Облизала вдруг пересохшие губы и тихо застонала, не вынеся острого предвкушения его прикосновений к своему телу.

Воздух сгустился, став горячим и вязким. Исчезла прохлада, которой веял легкий бриз с океана. Исчезли рокот волн, шелест листвы на деревьях, щебет испуганной нами пичуги. Ничего не осталось кроме прерывистого дыхания и горящего взгляда глаз-озер, сейчас полыхавших зеленым свечением. Скай провел ладонью по лифу, и ткань зашуршала, расползаясь на тонкие стебли, кружева собрались в белоснежные хрупкие чашечки цветов. Они окружили меня, очертив контур тела. Вдохнула приятный сладковатый аромат, не спуская взгляда с Аквея.

– Так пахнешь ты, ягодка, – улыбнулся водник.

– Как ты их назовешь? – хрипло спросила я.

– Как можно назвать цветы с запахом Ирис? – он изломил бровь и закончил, склоняясь ко мне: – Только ирисами.

Вновь облизала губы, Скай проследил за движением моего языка, а после накрыл мой рот своими губами. Его язык коснулся моего языка, и я судорожно вздохнула, отзываясь на первую ласку. Ладони накрыли мужской затылок, пальцы зарылись в волосы, не позволяя воднику отстраниться и прервать поцелуй. Я чувствовала, как его ладонь легла мне на бедро и поползла по ноге вниз. Добралась до колена, огладила его и неспешно двинулась назад, чуть сдвинув мою ногу в сторону. Я согнула ее в колене и отвела в сторону, бесстыдно открываясь Скаю. И протяжно застонала, когда умелые пальцы проникли в лоно.

– Горячая моя, – с улыбкой шепнул водник, оторвавшись от моих губ.

Я закусила губу и опустила взгляд на его расстегнутый камзол. Посмотрела в глаза Аквею, и он рассмеялся, когда его одежда стекла в траву ручейками воды. Я вновь подалась к нему, надавила на плечи и перевернула на спину. Нависнув сверху, заскользила взглядом по сильному телу, любуясь им. Снова вскинула взгляд на лицо Ская, мгновение рассматривала дорогие мне черты, чуть задержалась на затуманенных желанием глазах, после коснулась губами шеи. Я улыбнулась, услышав прерывистый вздох. Прочертила языком влажную дорожку до ямки между ключицами и оседлала бедра Аквея…

– Не так быстро, – задохнувшись, произнес мой водник, снова опрокинув меня на спину. – Нектар полагается смаковать.

Он лизнул меня в шею.

– Пить маленькими глотками, задерживая вязкую жидкость на языке, чтобы лучше ощутить его вкус.

– Никогда не пила нектар.

– Зато я выпью весь, до последней капли, – ответил Скай и вернулся к своим ласкам.

Я закинула руки за голову, закрыла глаза и отдалась во власть жадных губ, всё больше погружаясь в тягучее, словно мед, удовольствие. Охнула, когда горячий язык тронул навершие груди, задохнулась, ощутив, как язык сменяют губы, и застонала, когда по крови промчался жар возрастающего возбуждения.

Пальцы запутались в светлых волосах, когда мужской язык вырисовывал влажные узоры на животе. Сладкая дрожь пробежала по телу, как только водник спустился еще ниже…

– До последней капли, – хрипло произнес он.

И тело отозвалось истомой. Вскрик сорвался с моих приоткрытых губ и растворился в далеком звездном небе. Я металась под ласками языка и губ водника, впивалась пальцами в плечи, и его имя слетало с уст бесконечными стонами:

– Ска-ай… Ска-ай… Ска-а-ай…

Волна наслаждения захлестнула с головой, разметала сознание, превратила тело в невесомую пену и схлынула, чтобы наброситься с новой силой, вырвав из груди протяжный крик:

– Ска-ай!

И он пощадил. Вновь навис сверху, глядя на меня совершенно пьяным взглядом. Задыхаясь, потянулась к нему, поймала губы. Моя рука скользнула по мускулистому животу, ладонь сжалась на возбужденной мужской плоти, и стон Аквея я выпила с его губ. После откинулась на спину, направила член к средоточию своего желания и задохнулась, когда Скай плавно заполнил меня собой.

– Люблю тебя, – прошептал он и сделал первое движение бедрами.

– Люблю тебя, – ответила я, срывающимся голосом.

Я отдавала ему себя, всю, без остатка, не оставляя себе ни единого потайного уголка. Разве можно что-то спрятать, когда в объятьях сплелись не только тела, но и души? Толчок, еще толчок. Резко, глубоко, до предела, до рваного горячего дыхания, протяжного стона, до крика наслаждения, рвущего грудь в клочья. До хрипа, когда сил на стоны уже нет. Пальцы впиваются в упругие мужские ягодицы, принуждая двигаться быстрей. Мало, мне всё еще мало, я хочу больше, я не могу насытиться ни его поцелуями, ни стонами, ни толчками, то замедляющимися, то вновь резкими и грубыми. И только едва слышная мольба:

– Еще, Скай, еще.

Вынуждаю водника перевернуться на спину, вновь насаживаю себя на твердый, как камень член, и двигаюсь. Извиваюсь, задыхаюсь и срываюсь в очередной оргазм, как только его пальцы пробегаются по моей груди. Бессильно падаю ему на грудь, но Скай вновь шепчет:

– До капли, – и я опять под ним.

Теперь не мешаю, лежу, распластанная на траве, позволяю волнам нашей страсти подхватить мое безвольное тело и нести туда, куда ведет меня мой водник. Он наслаждается каждым толчком, плавным, неспешным, тягучим. Я открываю глаза. Хочу видеть его сейчас. Хочу смотреть на сладострастную муку, исказившую его лицо. Хочу увидеть тот самый миг, когда Скай достигнет предела. Хочу, но… загораюсь, потому что он сейчас невозможно прекрасен, потому что чувствую, как зарождается его волна, как она набирает скорость, как мчит его, поднимает на гребень и обрушивает в бездну, и я мчусь следом, упиваясь его вскриком наслаждения. Ловлю его губы и смешиваю свой стон с его затихающим стоном. Вот теперь действительно ни осталось ни капли. Обессиленная я валюсь на траву, Скай утыкается лбом мне в плечо. Я слушаю его хриплое прерывистое дыхание и в голове только одна мысль: «Разве можно быть еще счастливей?»…

Мы возвращались в реальный мир медленно. Ступали по хрупкой кромке между единением и всем остальным светом неспешными шагами. Сначала разгоряченной кожи коснулось прохладное дуновение бриза, просушившее капельки пота, еще покрывавшие тела. Затем до слуха донесся шорох волн по песку и шепот листвы на деревьях. Мир обрел очертания и краски, ознаменовав окончание волшебной ночи первыми проблесками зари над океаном.

Дыхание восстановилось, сердце умерило свой безумный бег, застучав в груди размеренными ударами. Скай, успевший перевалиться на бок, притянул меня к себе. Я обняла его и закрыла глаза, стремясь еще хоть немного продлить миг нашего уединения.

– Потерпи еще немного, ягодка, – услышала я голос Ская. – Закончим все первостепенные дела, и будем наслаждаться друг другом.

– Да, – коротко ответила я сразу на всё. Говорить мне тоже не хотелось. В ушах всё еще слышалось хриплое тяжелое дыхание водника, и это наполняло тело приятной негой.

Сейчас я наслаждалась каждой секундой, проведенной рядом с супругом. Кто знает, будет ли у нас «потом». Хотелось взять от уходящей ночи всё-всё, не оставив ей даже толики упущенного мгновения. Я льнула к своему любимому мужчине, вдыхала знакомый запах его тела, прислушивалась к каждой эмоции и улыбалась, радуясь тому, что он рядом, что узнала его, что сумела подарить минуты бесконечного счастья. Мечтала, чтобы завтрашнее утро встретить в его объятьях и отчаянно гнала прочь даже тень мысли, что завтрашнего дня может уже не наступить для одного из нас, или для обоих разом. Нет-нет, непременно будет и новый день, первые солнечные лучи, которого мы непременно встретим, прижавшись друг к другу. Будет шорох змеиного тела за дверями, и нетерпеливые повизгивания Шейга тоже будут, и писк Искры, и приветливая улыбка тетушки Тей. И усталая улыбка на открытом добродушном лице Войтера – всё это непременно произойдет. Мы создадим новую светлую жизнь, где исчезнет память о Темном властелине и его верной слуге Игнис Сиел.

– Скай…

– Да, ягодка.

– Я знаю, где хочу встретить завтрашнее утро.

Приподнялась на локте и посмотрела на своего водника. Он ответил внимательным взглядом.

– На Зеленом холме. Когда всё будет кончено, хочу вернуться туда и окончательно попрощаться со своим прошлым.

– Отличная мысль, Ирис, – Скай повернулся на бок, подложив голову на согнутый локоть. – Мне нравится. Обязательно отправимся туда.

– Спасибо, – я потянулась к нему, коснулась губ легким поцелуем. – А потом вернемся к старому храму и сделаем первые плетения основы для нового мира.

– И эта идея мне тоже нравится, – он поднял руку, пальцы скользнули по моей щеке, задели губы, затем накрыл ладонью затылок и привлек к себе. Поцеловал коротко, но вдруг навалился, перевернув на спину и нависнув на спину.

Взгляд синих глаз, словно лаская, прошелся по моему лицу и остановился на глазах. Мгновение мы смотрели друг на друга, а после я обхватила Ская за шею, прижалась к нему, и он поймал мои губы в капкан отчаянного поцелуя. Я отвечала неистово, жадно, насыщаясь его губами, будто в последний раз. На мгновение задохнулась, когда супруг с силой втиснул меня в свое тело. Задержал и отпустил, разрывая поцелуй.

Он повернул голову в сторону солнца, чей диск уже показался над поверхностью воды. Поджал губы и поднялся на ноги. Затем протянул мне руку, я сжала его ладонь, встала рядом, и Скай произнес только одно слово:

– Пора.

Я кивнула, ощутив вдруг бешенное сердцебиение. Грудь часто вздымалась от прерывистого дыхания, но я закрыла глаза, выдохнула и взяла себя в руки.

– Один путь.

– Одна судьба.

– На двоих.

Мы переплели пальцы и шагнули в водяную арку, перебравшись сразу в комнате, выделенной нам леором Вером. Здесь привели себя в порядок, оделись. Я подняла на ладонях Искру. Мгновение смотрела ей в глаза, и крыса вдруг жалобно пискнула, взбежала по руке на плечо, но я вернула ее на стул, откуда взяла, и отрицательно покачала головой:

– Не в этом раз, девочка.

Мы вышли из дома. Я подозвала Шейга, сжала его голову ладонями, заглянула в умные глаза и кивнула. Мое создание заскулил, лизнул меня в нос и улегся на землю, преданно глядя мне в глаза. Обернулась, Скай что-то говорил Венну. Змей оплел его кольцами, что-то тихо булькнул в ответ и отпустил. После подполз ко мне, сжал в кольцах, ткнулся носом в плечо и затих.

– Всё будет хорошо, – улыбнулась я, Венн лишь тесней сжал кольца.

Из дома вышла лейда Тей. Аквей подошел к ней, опустился на одно колено, и провидица накрыла его голову ладонями. Ее перстень ярко сиял, но женщина досадливо покривилась, словно увидела не то, что хотела увидеть, или же ничего не увидела вовсе. Отрицательно покачала головой, когда Скай поднял на нее взгляд.

– Я ничего не скажу тебе в этот раз, мой мальчик, – произнесла Тейда. – Но я жду вашего возвращения. Сберегите друг друга.

– Спасибо, родная, – ответил мой водник, поднялся на ноги и коротко прижал к себе тетушку. Поцеловал ее в щеку и повернулся в мою сторону.

Я освободилась от хватки змея, уже сделала несколько шагов, когда на меня снова налетела Искра. Посадила ее себе на плечо, но когда дошла до провидицы, та кивнула, поняв мой взгляд, и я передала ей встревоженную крысу.

– Мы будем их ждать вместе, дорогая, – сказала Тей, погладив Искру пальцем между ушей. Женщина перевела на меня взгляд: – Да хранят вас Высшие Силы.

Я обняла тетушку Ская, и она шепнула мне:

– Не поддавайся ему.

– Я больше не позволю ему взять над собой верх, – пообещала я.

– Помни, между тобой и жизнью Скай выберет тебя.

Отступила от провидицы, нахмурилась, пытаясь понять ее слова. Тейда улыбнулась:

– Это не предупреждение, а напоминание. Возможно, оно еще пригодится.

– Спасибо, – повторила я за супругом. – Молитесь, Тей, Мироздание слышит тех, чья душа открыта.

Провидица кивнула, снова погладила крысу и отступила назад. Я приблизилась к Скаю, он помог мне забраться в седло. Обернулся к отряду своих леоров, к которым примкнул и Лим Вер со своими двумя сыновьями.

– До встречи, – только и сказал Аквей. Махнул оставшимся в селении людям рукой, а после скомандовал: – Вперед!

Отряд дружно тронул поводья и въехал в водные врата, скрываясь от взора тех, кто остался верить, надеяться и ждать…

Глава 21. День двадцать пятый (Черный замок)

Врата выпустили наш отряд неподалеку от Черного замка. Его не было видно, пока не было видно, но когда все будут в сборе, исчезнет тонкая материя, разделяющая Истинную реальность и мирок, скрывающий Хранилище Граней, и тогда черный исполин предстанет во всей своей подавляющей красе. Впрочем, не только мы не могли видеть Вайториса, но и он не видел нас, потому что место, куда вывел переход Аквея, появилось совсем недавно. Еще одна маленькая реальность, вмещавшая в себя нашу рать.

Мы не рассчитывали на то, что появление войска с двумя Созидающими во главе станет для Вайтора неожиданностью, мы готовились к этому и готовили остальных. Если Скай и я были скрыты от ока Разрушающего, то маги, триги и айры оставались под его надзором, который лже-Вечный мог вести через Грани. К тому же предположение о предательстве никому не казалось неправдоподобным. И если кто-то искал подвох во мне и моем супруге, то оставались и те, кто понимал, что сейчас самое удобное время для сведения личных счетов, и вероломства со стороны кое-кого из магов не исключал.

– Одного не пойму, – сказал один из леоров, когда мы вышли в точной копии Бескрайней пустоши, посреди которой находилось обиталище Вайториса и немного отдалились от остального отряда.

– Чего? – спросил Скай, оглядываясь по сторонам.

– Если Темный знает, что мы можем собрать рать, почему не предпринял ничего, чтобы предотвратить сражение?

К нам обратились взгляды остальных водников. Их недоумение было понятно. Маги, да и не только маги, и даже не совсем люди, ожидали ответных действий. Айры спрятали своих женщин и молодняк, триги тоже. Стихийники, пусть и не все, покинули земли своих кланов, но к ним никто так и не явился. Напади Вайторис хоть на кого-то, и часть наших союзников могла бы рассеяться. Однако огневик не предпринял ничего, кроме того, что отправил несколько браннеров к развалинам древнего храма. А это говорило о том, что мой «господин» не видит для себя опасности и уверен в своей очередной победе.

Что были для Вайториса все рати мира? Ни-че-го. Мошкара, жужжащая у ног исполина. При желании, он мог просто не размыкать границу между миров, и воины, потоптавшись, ушли ни с чем восвояси. И только такие же, как он, могли обнаружить скрытое и без разрешения хозяина. Из всех, кто собирался встать под стенами его замка, только я и Аквей представлять угрозу. А то, что Вайторис не двинулся с места, тоже было объяснимо.

Во-первых, он опасался, что мы ждем его отлучки из замка, и можем попытаться завладеть Гранями, пока он будет гоняться за нами по миру. Во-вторых, было ясно

– особой угрозы для себя лже-Вечный в нашем союзе не видел. Даже пройдя слияние, у нас была чистая стихия и предел возможностей, у него вся энергия Отражений. Наш предел должен был наступить на много раньше. Главной и единственной задачей для Вайтора было не отстоять замок, а разделить нас со Скаем и убить меня, уничтожив этим и водника. Всё остальное: осада, битва, даже захват – развлечение, одно из самых ярких, которые были доступны огневику, скованному условиями порождения новых Отражений. Вайторис мог уничтожить разом не только всех нападающих, но и целый мир, если бы это не влекло угрозу жизни для него самого.

– Он всегда знает, когда собирается рать, и всегда позволяет подойти к своему замку, – ответила я, глядя на первую арку, открывшуюся справа от нас. – Он не принимает угрозы всерьез.

– Но в этот раз он просчитался, – закончил за меня Скай. – Беспечность Темного нам только на пользу.

Вайторис не был беспечным. Это знала я, это понимал Аквей, потому тревога отравляла веру в благополучный исход. И все-таки наши шансы были не так уж и малы, да и терять нам было намного больше, чем жизнь и могущество. Как бы ни боялись друг за друга, сколько бы не говорили, что с потерей части своей души, жить уже не за чем, за нашими спинами оставались обитатели всего мира. Их вина состояла лишь в том, что им не посчастливилось родиться там, где четверо юнцов-Созидающих решились провести свой честолюбивый эксперимент. На наших плечах лежал долг, который нужно было исполнить.

– Он так силен… – послышался несмелый голос.

Скай обернулся и взглянул на леора.

– Кто слаб и не готов к бою, пусть покинет поле брани прямо сейчас, – велел Аквей.

Он открыл Врата, но никто не подъехал к ним. Даже говоривший недавно маг застыл с упрямым выражением на лице. Никто не хотел бежать. Они остались верны своему господину, когда от него отвернулись другие леоры, не хотели бросать его и сейчас, когда смерть казалась неминуемой. Еще раз оглядев свое маленькое воинство, Скай кивнул, принимая решение своих воинов, и Врата исчезли.

Исчезли это, но открылись теперь слева от нас, выпуская леоров Земляного клана, во главе которого стояла лейда Личфиелд. Губы женщины были плотно поджаты, глаза светились решительным огоньком. Эта женщина мало напоминала изнеженный цветок, хоть и казалась хрупкой на вид. Камилл направила кона в нашу сторону и, подъехав, склонила голову, приветствуя и признавая главенство главы клана водников.

– Отличного дня, лейда Личфиелд, – улыбнулся ей Скай. – Сегодня скуке не будет места.

– Я готова к увеселениям, – ответила Камилл.

– Дождемся, когда наполнятся все кубки, – усмехнулся мой водник и обратил взор на следующие Врата, через которые входили маги Огненного клана во главе с леором Фэйром.