Текст книги "Тридцать дней (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

Послышалось журчание воды, и все головы, даже голова страдающего, но не сломленного Мендака развернулись на шум. Из-под запертой двери бежал поток воды. Он стремился к центру зала, туда, где стояли мы со Скаем. Поток достиг нас, окружил кольцом, и часть его поднялась кверху. Затем ширина и плотность начали меняться, формируя контуры знакомого тела. На поднятой кверху части потока появились два белесых глаза, очертания головы уже невозможно было не узнать. Еще немного, и прозрачная фигура из воды застыла, оглядывая ошеломленных магов.

– Пока останься так, – велел Скай и обратился к Совету. – Это новая сущность в нашем мире, ей всего пятнадцать дней от создания. Сущность водная, сложилась в форме змея. Вполне жизнеспособная особь, кто сомневается, может попробовать раздразнить его. Создан был Венн мною случайно, в порыве гнева. Прости, малыш,

– Венн повернул голову к Скаю, и тот потрепал его по макушке. – Он достаточно разумен, чтобы понимать, что ему говорят. Имеет отменный аппетит, может охотиться, добывая себе пищу. Лоялен к тем, кто настроен дружелюбно. Чувствителен, послушен, предан. Забавный мальчишка получился. Венн, будь любезен, закончи превращение.

Тело змея затянуло белесой мутью, она уплотнилась, сформировав гладкий кожный покров. Глаза налились голубым цветом, и Венн стал самим собой.

– Закончила его создание Ирис. Еще не помня себя настоящую, она дала ему имя – Венн. Порождение зла назвала водяное создание, в тот момент сторожившее ее, другом, и змей получил плоть. Он не временная сущность, каких мы все умеем создавать для выполнения задании, змей – такой же настоящий, как мы с вами. У него есть характер, потребности, как у всех живых существ.

– Он тоже породил Отражение? – усмехнулся кто-то в толпе магов, но голос его нервно подрагивал.

– Нет, – ответила уже я. – Венн – единственная особь. Он не несет в себе изменения для истории. Если таких, как он, появится множество, их начнут использовать, это оставит след, поменяв предначертанные события, тогда Отражение появится.

– Скай! – неожиданно звонко прозвучал голос лейды Личфиелд. – Ты говорил о трех Созидающих. Один бывший, вторая – Ирис, а кто третий?

Чуть помедлив, Аквей пожал плечами:

– Третий я. Вот уже шестнадцать дней как моя суть начала меняться. Если сказать точней, просыпаться.

– И что повлекло за собой изменения? – немного глухо спросил леор Гаст, глядя не на Ская, а на меня.

– Очередная ложь! – воскликнул Мендак, не дав моему воднику ответить.

– Согласна, – кивнула лейда Винд. – Чем больше мы слушаем, тем сильней мне кажется, что для нас разыгрывают представление. Этот змей… Это морок? Нас чем-то опоили?

– Хотите убедиться в истинности существования Венна? – полюбопытствовал Аквей.

Воздушница мотнула головой.

– Благодарю покорно. Не хочу после отрезвления чувствовать себя глупо. Это что-то из штучек Темного?

Позади нас раздалось утробное рычание. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и с недоумением взглянула на Рварна. Вожак тригов глядел на Винд тяжелым взглядом исподлобья. Черты его еще больше загрубели, наметив начало превращения, однако триг сдерживал его, но было заметно, что он в ярости.

– Рварн, – позвала я и отрицательно покачала головой.

– Я не понимаю, – рычащим голосом ответил он. – Не понимаю, почему люди так глупы? Я видел, как на месте поселения моей стаи появилось озеро. Видел, как реки поменяли течение. Я – зверь, и я чую надвигающуюся опасность. Запах угрозы разлит в воздухе. Его ощущают все триги. Наша шерсть встает дыбом от того, что мы чувствуем. Сейчас я слышу, что звериное чутье не врет, и мне этого хватает, чтобы верить. Но я не понимаю, почему человек не может поверить, что дичь вкусна, пока не разделает и не поджарит ее? Я вижу их, – когтистый палец ткнул в двух бабочек, круживших вокруг задранного кверху любопытного носа Венна. – Вижу змея, и знаю, что они настоящие.

– Я тоже всё видел, и тоже верю, – поднялся на ноги Оэн. – А еще видел, как склон из мертвого камня покрылся зеленой травой. И как из ничего вырос сад, я тоже видел. А еще я видел, кто это сделал, и точно знаю, что боги не лгут.

– Боги, – пренебрежительно фыркнул Мендак. – Кто здесь бог, крылатый? Она, – палец водника ткнулся в меня, – проклятая убийца. Он – предатель, рожденный человеком. Я знал его с детства…

Крылья айра с шорохом распахнулись, и в ладони упали новые клинки.

– Бескрылый, ты посмел оскорбить мою богиню! Я с рождения взирал на ее застывший лик. Я знаю каждую ее черту! И видел, как она дарит жизнь! Ты, маг, можешь ли ты взрастить из мертвого семени дерево? Сделай это, и я назову тебя богом. Но если не можешь, то молчи до скончания времени, потому что ты грязный лжец! Ты обвиняешь Повелителя воды в предательстве, но предаешь здесь только ты, маг! Я верю ясноокой Ирис и всемогущему Скайрену, и все элдры поднимут за ними свои клинья. Айры встанут на борьбу с огненным демоном.

– Стаи тригов не отстанут, – Рварн взял себя в руки, и теперь стоял рядом с Оэном, горделиво выпятив грудь. – Нам не нужно жарить лань, мы и так знаем, что у нее вкусное мясо.

Кто-то усмехнулся. Я обернулась, это оказался леор Гаст.

– Порой дети природы бывают мудрей людей, даже мудрей магов.

– Или наивней и доверчивей, – буркнула лейда Винд. – Я люблю прожаренное мясо, триг. И не вижу смысла верить на слово…

От двери послышался негромкий кашель. После об пол несколько раз стукнула трость, и все головы повернулись к лейде Тей. Она накрыла набалдашник трости обеими ладонями, и поверх них уселась ярко-оранжевая бабочка с фиолетовыми крапинами. Насмешливый взгляд светло-голубых глаз прошелся по всему Совету. Затем кончик трости взмыл вверх и ткнул в упрямую воздушницу. Бабочка вспорхнула и уселась на плечо Тейды.

– Прости, милая. – улыбнулась бабочке женщина. После вернула свое внимание лейде Винд. – Исель, твое мясо скоро станет углями и станет несъедобным. Сколько тебе еще нужно доказательств? Этот змей появился в нашем замке на второй день после возвращения Ская из плена. Тому есть свидетели – служанки. После темницы, куда мой племянник отправил пленницу, Венн вернулся уже таким, она закончила его обращение. Мы все отнеслись к змею, как к непонятному созданию. Слишком увлеклись страхом перед Игнис Сиел, никто не задумался, что живое существо может оказаться голодным, пока он не сожрал стражника. Точней, попытался его проглотить, Скай спас бедолагу. Получив запрет, Венн больше никого не тронул, хоть его и продолжают опасаться. А вот это милейшее создание подарила мне Ирис. Она создала бабочку из ничего, прямо у меня на глазах. Сегодня она из вашего оружия сотворила цветы. Айр рассказывает о склоне, на котором вместо камней теперь растет трава, и я верю. Как верю и тригу, что реки изменили свое течение. Возможности моего племянника растут день ото дня. Он уже не тот, каким отправлялся год назад в поход…

– Одно мгновение! – воскликнул Мендак.

Светлые брови провидицы приподнялись вверх, на лице появилось выражение удовлетворение. Кажется, она знала, о чем скажет водник и ждала этого. Впрочем, я тоже догадывалась, о чем поведет речь Мендак. Тот сделал шаг вперед, склонился перед провидицей, чуть поморщившись от затягивающейся раны на плече, стрельнул злым взглядом в айра и, распрямившись, заговорил:

– Лейда Тей, мы все почитаем вас и верим вашим предсказаниям. Они ни раз выручали нас. И то предсказание, которое вы сделали своему племяннику, мы приняли безоговорочно. Поверили Аквею, собрали рать, когда пришло время. Теперь мы узнаем, что его сила растет, по крайней мере, нас убеждают в этом. И если это так, то и это предсказание сбылось. Его женщина подарила силу своему жениху. Так почему же он, получив заветное могущество, бросил бедную Эйви? Как можете вы, лейда Тей, потворствовать Аквею в его мерзких шашнях с Игнис Сиел? Нам всем известна ваша любовь к племяннику, но вы, провидица, становитесь слепы. Эйволин Аллиерт воспользовались и сбросили, как ненужный башмак…

– Мендак! – прогрохотал взбешенный Скай.

Я накрыла его плечо ладонью, спеша успокоить. Не стоит показывать мерзавцу слабое место, иначе он еще ни раз ударит по нему. Тетя Тейда укоризненно покачала головой, глядя на племянника, и поднялась со своего места. Она неспешно приблизилась к воднику, продолжавшему мутить воду, и остановилась, с интересом изучая его. Под пристальным взглядом глаз провидицы Мендак поежился и отступил. Женщина оперлась на прихваченную трость.

– А с чего ты взял, мой мальчик, что в предсказании говорилось об Эйволин? – с любопытством спросила она. – Разве я когда-то произносила ее имя? Я даже не говорила, что женщина из моих видений – водница. Я лишь предсказала, что женщина, которая полюбит Ская, принесет ему небывалое могущество, и он сможет одолеть Темного. Так звучали мои слова, сказанные кузену. Дальше он додумал сам и выдал желаемое за действительное.

– Но лейда Аллиерт сделала Аквея сильней! – воскликнул упрямец.

– Когда? – изломила брови Тейда. – Год назад он уходил в поход таким же, каким был с рождения. Эйви обычная девушка, она не принесла Скаю ни могущества, ни победы. Иначе бы он не пробыл год в плену, а мы не оплакивали бы его гибель.

– В плену?! – Мендак расхохотался. – Он выжил! Вернулся цветущим и довольным жизнью. Да еще и не один, приволок за собой свою любовницу…

Кровь вдруг бросилась мне в голову. Я вскинула руки кверху и выкрикнула:

– Довольно!

Сила, подгоняемая гневом, вырвалась наружу и разлилась по зале, придавливая всех, кроме Ская книзу. Я видела, как ссутулились плечи, как опустились головы и глаза сверкнули испугом. Венн юркнул за спину Аквея. Теперь мой водник накрыл мои плечи ладонями, но я освободилась от его заботы и встала перед магами, расправив плечи. Мой взгляд уперся в Мендака, водник попятился.

– Ты хочешь знать, маг, как провел этот год Скайрен Аквей? Быть может, ты завидуешь его участи? – наступала я на него. – Тогда слушай и завидуй. После битвы Вайторис подарил мне его, как игрушку. Быть может, ты думаешь, что это были приятные игры? Ты ведь столько кричал здесь о ложе! Тогда знай, что ложем Аквею служили цепи, на которых он висел и днем и ночью. У него были прекрасные покои: четыре шага в длину, и четыре шага в ширину. Ни единого окна. Каменный мешок – вот его покои. Ты утверждаешь, что он был обласкан?

– Ирис…

– Нет, Скай, я устала слушать мерзкую ложь того, кто даже не был на поле брани, – я склонила голову к плечу, с интересом рассматривая Мендака, тот отступил еще на шаг. – Так вот, о ласках. Мне бесконечно жаль одного, что дар Вайториса покинул меня, но жаль лишь сейчас и только по одной причине – я бы с радостью показала тебе те объятья, в которых побывал Скайрен Аквей. Я бы провела тебя через все твои страхи, заставила испить до дна чашу твоего собственного яда. Ты скулил бы, как шелудивая собачонка, моля о пощаде, ведь в тебе нет ни силы духа Ская, ни его благородства, ни терпения! Он выжил лишь благодаря своему упрямству и тому, что я не позволяла ему умирать. Ты всё еще завидуешь году в объятьях Тьмы, маг?

– Но как же тогда он смог вырваться из плена? Как принес вас в свой замок? – леор Гаст уже оправился от всплеска моего гнева.

– И как смог простить? – подала голос воздушница Винд.

– И отвергнуть чистую душу Эйволин Аллиерт, – пробормотал себе под нос Мендак.

Вот теперь мне не хотелось рассказывать, с какой целью я несла в темницу вино, смешанное с кровью. Однако мне на выручку пришел Скай.

– Всего лишь очередная шалость, которая оказалась судьбоносной. Ирис, тогда еще Игнис, подмешала в вино свою кровь и принесла его мне в темницу. Она влила его мне в рот, но результат вышел не таким, каким она ожидала. Кровь Созидающей, пусть и дремавшая, благодаря стараниям рыжего, пробудила мою спящую сущность. Более того родная стихия Ирис отозвалась на всплеск моего дара. Это стало первым проявлением притяжения стихий. Вайторис взбесился, не осознав, что происходит на самом деле. Меня приказал убить, Ирис лишил своих даров, сделав обычной смертной на некоторое время. Стражники сняли меня с цепей и бросили на пол, думая, что изможденный пленник никуда не денется. Но силы прибывали, и я смог не только покинуть камеру, но и призвать свою стихию там, где была заблокирована любая магия. Ирис я нашел по возникшей между нами связи. Заманил в ловушку и унес с собой.

– Но как ты прости ее?! – воскликнул Фэйр. – Сейчас вы стоите, как добрые друзья, но если она сказала правду…

– И ради той, кто издевался над тобой, ты отказался… – с насмешливым высокомерием подхватил оправившийся Мендак, но его бесцеремонно оборвала лейда Личфиелд:

– Да хватит уже, Айгет, – она раздраженно передернула плечами и подошла к нам со Скаем. – Мне хватило доказательств. Я с вами.

Леор Гаст покачал головой и сделал несколько шагов вперед.

– Однако и мне достаточно того, что видел и слышал. Сложно довериться, но отвергать совсем то, что увидел собственными глазами, глупо. Леор Аквей, у нас есть время подумать?

– Но предсказание! – воскликнула лейда Винд.

– Оно сбылось, Исель, – устало отмахнулась Тейда. – Скай встретил женщину, которая подарила ему истинное могущество. Вот она, стоит перед вами. Ни Эйви, ни кто-либо еще, только эта лейда – Ирис, Игнис, какая разница? Она его истинная избранница, и никто другой.

– Нужно быть слепцом, чтобы этого не увидеть, – произнесла Камилл Личфиелд. – Никогда раньше Скай не проделывал ничего подобного. И мы можем сколько угодно не верить тригу и айру, но одного у них отнять невозможно – эти создания не умеют лгать, особенно триги. И я вижу, как и они, и змея, и все эти легкокрылые создания, и цветы.

– Но она же убийца!

– Когда на чаше весов лежит жизнь моих детей, я выберу их жизнь. К тому же нрав Мендака многим из нас хорошо известен, ему я доверяю еще меньше, чем Игнис Сиел. Но главное, я доверяю Скайрену Аквею и своим глазам. Мое решение неизменно.

– Я тоже верю Аквею и своим глазам, – к нам присоединился Дайм.

Рварн и Оэн Быстрокрылый приблизились и встали за нашими спинами. Еще несколько магов вышли из общей массы магов, заняв места рядом с нашими сторонниками. Гаст так и остался стоять в стороне от всех.

– Ну, хорошо! – воскликнул один из землевиков. – Пусть пророчество сбылось, и Игнис, или Ирис, именно та женщина, которая усилила Аквея. Я тоже видел и арку, и змея, и появление самой… Ирис. И бабочек со стрекозами я тоже вижу. Но если поверить, то перед нами стоят новые боги, так что ли?! Скайрен Аквей, с которым мы выпили ни один кувшин доброго вина, Создатель? Но это же…

– Глупость, – закончил за него с нажимом противный Мендак.

Скай закатил глаза и одарил кровожадным взглядом надоевшего водника.

– К Тьме, какие боги? Наличие дара Созидания не делает нас богами. Это всего лишь иная сила, имеющая иные законы возникновения и управления. Более могущественная, да, но так же основанная на стихиях. Я по-прежнему водник, Ирис

– землевик. Откуда у меня в крови этот дар, я не знаю. Возможно, наш род идет от Региниса, но утверждать этого нельзя, потому что ни подтверждений, ни опровержении этой теории нет. Возможно, ответ есть у Ирис, но ее память еще не полностью восстановилась. И история исчезновения прежних Созидающих, как и причина, почему Созидающий Вайторис стал Разрушителем, нам сейчас неизвестна. Но то, что рыжий приложил к этому руку, мы уверенны. Айры видели его сражение с Орканисом, после этого воздушник исчез. Что случилось с Терраисом и Регинисом, мы тоже не знаем, но точно одно – их нет. Что еще вы хотите увидеть или услышать? – маги безмолвствовали, даже Мендак. – Если вы хотите сохранить наш мир, если мечтаете вернуть прежнюю силу магов, если желаете избавиться от власти Вайториса, мы призываем вас услышать нас призыв. Сейчас, как никогда, мы близки к этой цели.

– Но эта женщина…

– Да что вы знаете о ней?! – неожиданно зло воскликнул Скай. – Вы ничего о ней не знаете!

Я вздрогнула, вдруг услышав совсем другой голос, когда-то в горячности кричавший эти слова. Перед внутренним взором вновь встал совсем другой Совет, даже не Совет, а тайная встреча магов. И Торн Айер, защищавший меня. Аналогия произвела жуткое впечатление. Сомнения захлестнули меня, сомнения и страх, что я потеряю и этого мужчину, сдавил сердце ледяной ладонью. Тут же рука Ская легла мне на талию, и я оказалась прижата к воднику.

– Я не буду никого неволить, не буду убеждать и уговаривать, – продолжал Аквей. – Но я прошу задуматься обо всем, что вы узнали. Кто считает, что его гордость и спесь важней жизни, могут покинуть мой замок. С теми, кому нужно время, я буду рад встретиться завтра и услышать его решений. На этом мы закончим Совет, больше нам добавить нечего. – Затем обернулся к айру и тригу: – Оэн, Рварн, вы придете завтра, или останетесь в замке?

– Каменные стены давят на плечи, – ответил вожак тригов.

– Мне тоже дышится легче среди Свободных гор, – поддержал айр.

– Тогда завтра призовите меня также, как сегодня, и я открою вас врата, – кивнул Скай.

С пола поднялась уже знакомая арка, и первые гости распрощались с нами до завтра.

– Тетушка, – Аквей подал руку провидице, второй рукой сжал мою ладонь. – Я провожу женщин и вернусь. В пиршественной зале уже накрыты столы для вечерней трапезы. Прислуга проводит вас, благородные леоры и лейды. Если желаете, ужин вам принесут в покои. До скорой встречи.

Мы покидали залу Совета втроем, и кроме стука каблуков да шороха змеиного тела по каменным плитам пола иных звуков не было. Маги безмолвствовали.

Глава 16. День семнадцатый

Ночь зажгла звезды над Долиной трех озер. Замок стих, утомленный тяжелым днем. Часть магов покинули Совет, как только двери залы открылись, часть разошлась по покоям. В пиршественную залу спустились немногие, остальные предпочли остаться с собой наедине, чтобы принять решение, независимое от мнения остальных. Это было верно. То, что было озвучено на Совете, требовало осознать, не опираясь ни на обличительные возгласы кого-то вроде Мендака, ни на совместные рассуждения.

Скай пришел ко мне тогда, когда все оставшиеся гости разошлись по отведенным им покоям. Он был молчалив и задумчив, но на мой встревоженный взгляд ответил усталой улыбкой:

– Возможно, завтра их останется еще меньше. Мир в одночасье не меняется, ягодка, им сложно осознать и принять новости. Но есть те, кто уверен в своем решение уже сейчас, и мы будем опираться на них. Если учесть айров и тригов, это уже немало.

– Мы можем создать свою рать, – заметила я. – Противовес браннерам. Это проще, чем менять два племени. Я много размышляла об обновлении зверей и крылатых, единственное, что мы можем им дать – это водяной источник. Винд права, магии в мире осталось не так уж и много, это не сильно поможет делу. Но сущности, подобные Венну, станут существенной подмогой. Чтобы упростить задачу, нам нужен полноводный источник, откуда мы возьмем материал для сотворения, это поможет не растратить силы. В плетение их сущностей не обязательно закладывать разум, даже не нужно делать их постоянным, лишь для выполнения своей задачи.

– Принцип временной сущности, но облеченной в плоть? – Аквей задумчиво потер подбородок. – Это убережет от появления Отражений, так?

– Так, – согласно кивнула я. – Временная рать – не новая форма жизни. Только оружие.

Скай скинул одежду и прошел в умывальню, я последовала за ним. Подождала, пока мой мужчина погрузится в теплую воду со скайренами, плавающими на поверхности, и присела рядом, взяв в руку мочалку.

– Как думаешь, твой отец и его друзья сознательно оставили свои создания в положении дикарей, живущих особо от людей? – спросил водник, пока я намыливала плечи.

– Скорей всего, да, – кивнула я, не удержалась и поцеловала затылок Ская. Он улыбнулся, прикрыл глаза и умиротворенно вздохнул, продолжая слушать. – Думаю, они старались не только растратить излишки энергии, но и уберечься от Отражений…

– Тьма, – негромко выругался Аквей. – Эти проклятые Отражения… Неужели невозможно предотвратить их появление? Если мы одолеем… Когда мы одолеем рыжего, всё это ляжет на наши плечи, любовь моя. Их было четверо, нас двое. Благодаря усилиям Вайториса, Отражений почти не появлялось на протяжении нескольких веков, но мы не будет убивать тех, кто несет развитие миру, и это может вызвать мощный скачок вперед. Может?

– Не обязательно мощный, но он будет, – согласилась я.

– Мы сможем справиться с возвратной волной?

– Хорошо бы найти место для ее выплеска, – мечтательно вздохнула я. – А лучше блокировать Грани. Убрать имеющиеся Отражения нам не под силу, это противоречит нашей сути, но вот запретить образование новых близнецов…

– У нас нет знаний, Ирис, – возразил Скай, перехватывая мою руку на своей груди. Он развернулся и заглянул мне в глаза. – Они не смогли за две тысячи лет что-то исправить, вряд ли мы сможем найти решение.

– Вряд ли, – согласилась я.

– И что делать?

– Я не знаю, жизнь моя, – рассеянно улыбнулась я. – Возможно, когда мы освободимся от власти Вайтора, я смогу прорваться на Зеленый холм и поговорить с отцом.

Аквей поцеловал мое запястье, вздохнул и позволил продолжить собственное омовение. Он безмолвствовал, я исподволь разглядывала уставшие черты своего водника. Между светлых бровей залегла складка, под глазами наметились темные круги. Ему нужен был отдых, но Скай не желал терять ни одной минуты понапрасну.

Я потянулась и коснулась пальцем хмурой складки. Водник приоткрыл глаза, взглянул на меня осоловелым взором, и я улыбнулась, до того он был сейчас трогательным.

– Спи, – шепнула я, и веки вновь смежились.

После спустила с плеч лямки сорочки. Ткань легко скользнула вниз, застыв у ног невесомым облаком тонкого белоснежного материала. Я перешагнула сорочку и вошла в бассейн. Приблизилась к Скаю, осторожно опустилась рядом с ним на колени и склонила голову к плечу, скользя взглядом по обнаженной груди. Там билось его сердце, горячее, любящее, отбивающее удар за ударом, и я точно знала, что для меня. Теперь для меня.

Стараясь не разбудить измотанного водника, я провела по его телу мочалкой. Улыбка вновь коснулась моих губ, когда рука добралась до его бедер.

– Не останавливайся, – сонно пробормотал Скай, пошевелившись. – Ирис…

– Конечно, милый, – хмыкнула я.

Подождала, когда он провалится в сон, и возобновила омовение, время от времени поглядывая на лицо спящего мужчины. Нет, есть в этом что-то умиляющее. Сильный лев, поверженный дневными заботами, становится похожим на мирного котенка, растянувшегося кверху брюшком у уютно потрескивающего камина. Правда, мой лев-котенок, сидел в воде, но картинка, родившаяся в моем воображении, вызвала тихий смешок. Тут же зажала рот ладонью, но Скай даже не пошевелился.

– Не останавливайся, Ирис, – шепотом повторила я его слова, сказанные в дремоте, и снова спрятала смешок в ладонь. – Вечный борец.

– Угу, – промычал со вздохом водник.

– Чудо мое, – умиленно вздохнула я и выбралась из бассейна.

Оделась и прокралась к выходу из покоев. Затем, открыв дверь, позвала:

– Венн, ползи за мной.

Змей ринулся было следом, нагнал и обвил кольцами, спеша обмусолить мне лицо, но я шикнула на него:

– Тихо, не балуйся. Мне нужна твоя помощь.

– У-у? – выжидающе поглядел на меня наш малыш.

Искра, спавшая в кресле, подняла голову, проводила нас со змеем взглядом и вновь улеглась, дернув хвостом. Должно быть, решила, что в ночных развлечениях мы обойдемся без нее.

– Вот, – шепнула я, указывая Венну на Аквея. – Нужно перенести в постель. Только не разбуди.

Змей поглядел на меня умным взглядом голубых глаз, после на Ская, опять на меня и плавно нырнул с бортика в воду. Я с интересом наблюдала за ним сверху до тех пор, пока над бортиком не поднялась головы Венна, теперь он смотрел на меня с явным возмущением.

– Никуда без меня, – шепотом проворчала я, вновь раздеваясь.

Мы некоторое время рассматривали безмятежно сопящего Аквея, вновь переглянулись, но умного решения, как дотащить водника до постели, так и не придумали. Это сейчас он милый котенок, а если Венн потащит своего создателя по полу, то проснется уже точно лев. Мы снова переглянулись. Я вздохнула, Венн удрученно покачал головой из стороны в сторону, немало удивив меня новым выражением эмоций.

Вскоре я сидела на бортике, свесив ноги в воду, змей свернулся клубком рядом, опустив хвост рядом с моими ногами. Притопала Искра, разместилась с другой стороны от меня, и теперь мы втроем с досадой и возмущением смотрели на бессовестно дрыхнувшую громадину. Аквей, не подозревая о том, что сейчас его испепеляют три пары глаз, чему-то радовался во сне, мило улыбаясь и вздыхая.

– С этим надо что-то делать, – наконец, решила я.

– Брль, – поддакнул Венн.

И крыса подвела итог нашим размышлениям, тоненько пискнув и весомо дернув хвостом. Я поднялась на ноги, деловито потерла ладони и велела:

– Отойдите.

Живность споро отползла в сторону, с интересом наблюдая за тем, что я буду делать. Поджав губы и закатав несуществующим на сорочке рукава, я простерла руки над бассейном, прислушиваясь к невидимым сейчас энергетическим потокам. Если мне отзывается водная стихия, то почему бы не только капли дождя, но и целый бассейн? Пользуясь знаниями об управлении родной стихией, я потянулась к стихии приобретенной.

Вода, повинуясь мне, пошла рябью. Хорошо, контакт установлен, действуем дальше. Управляя потоками, я заставила приподняться небольшую волну у дальнего бортика, но не рассчитала силу, и над водником нависла вся толща воды, утянув его вниз.

– Ой, – я бросила вороватый взгляд на Искру с Венном. Крыса встала столбиком, змей накрыл глаза хвостом. – Так и должно быть, – шепотом соврала я, осторожно опуская волну на место.

Приподняла воду со стороны Аквея, она послушно взбугрилась, поднимая на свою поверхность водника. Тот даже умудрился повернуться на бок и подложить ладонь под щеку, уютно покачиваясь в водяной люльке. Я повела ладонями, и волна, вскарабкавшись на бортик, вынесла наверх Ская наверх. Уф.

– Венн, – позвала я. – Подхвати, если что.

Змей с опаской пополз за водой, устремившейся в спальню, Искра никуда спешить не стала. Возле кровати водяной гребень со своей бесстыжей поклажей замер. Дело в том, что я просто не знала, что сделать дальше. Выплеснуть водника на ложе, оно намокнет, стаскивать самой – разбужу. Наконец, решила:

– Венн, снимай.

Змей округлил глаза, и мне показалось, что он сейчас покрутит кончиком хвоста у виска.

– Давай, – зашипела я, чувствуя, что вода перестает меня слушаться. Слишком резво взялась за освоение стихии.

Затем опустила гребень пониже, и Венн столкнул Аквея на постель. Волна стремительно откатилась к бассейну и ухнула в чашу.

– Что? – Скай порывисто сел на кровати, ошалело оглядываясь.

– Ничего, спи давай, – полушепотом рявкнула я. Опомнилась, смягчила голос: – Отдыхай, жизнь моя.

Водник зевнул, почесал в затылке и развалился на животе, подмяв под себя подушку и мгновенно проваливаясь снова в сон. Я утерла пот со лба, Венн повторил мой жест кончиком хвоста. Мимо нас протопала деловитая Искра. Она запрыгнула назад на кресло и, как самая уставшая, завалилась спать.

– Отдыхай, малыш, – я потрепала змея по гладкой макушке. – Можешь остаться, я за тебя заступлюсь.

Змей благодарно булькнул, но в опочивальне не остался, уполз в гостиную. Я взглянула на Ская, усмехнулась и отошла к окну, спать мне не хотелось.

Обитель в честь твою воздвигнул,

Одна богиня средь богов.

Оковы дружбы я отринул,

Избрав нетленную любовь…

Отчего мне вдруг вспомнились эти строки? Я протяжно вздохнула и вгляделась в темноту за окном. За спиной слышалось ровное глубокое дыхание водника. Я некоторое время прислушивалась к нему, и вдруг в голове всплыли слова Ская: «Ты помнишь, что он ответил?». Да, помню. Папа сказал, что дети у творцов были. После того, как им пришлось смириться с тем, что навсегда застряли в своих Гранях, Созидающие попытались жить обычной жизнью. Они даже женились по законам чужого мира на магинях, обладающих даром их стихии, надеялись, что это даст им потомство с даром Созидания.

Первым был мой отец, еще задолго до мамы и нашего с Кайем рождения. Папа, сирота от рождения, всегда мечтал о семье. Его примеру последовал Регинис, затем Оркан. Вайторис единственный отказался от идеи иметь наследников. За свою бесконечно долгую жизнь он так и не захотел увидеть свое продолжение. Возможно, уже тогда он жил по своему принципу вечности.

Впрочем, история с семейной жизнью закончилась быстро. Созидающие не старели и секрета своей истинной сути открывать не хотели. В мире уже жила легенда, которая легла в основу религиозных верований о четырех Создателях, одаривших людей магией. Разрушать ее творцы не стали. Они ушли, создав видимость собственной смерти, и издалека наблюдали за тем, как старели и умирали их жены, как росли и умирали в свою очередь дети, внуки, правнуки. Это оказалось тяжело для тех, кто дарит жизнь. К тому же дар Созидания не проявился ни в одном из потомков творцов. Второй раз повторить печальный опыт решился только мой папа.

Он говорил, что мама покорила его с первого взгляда. После рождения Кая отец мог думать только о том, как удержать маму на этом свете подольше. Тогда же он решил, если опыт выйдет неудачным, то уйдет вслед за ней. Но идея продлить маме жизнь настолько захватила отца, что он на время совсем отошел общих дел. В конце концов, папа решился на ритуал слияния. Точней, на его подобие. Первым этапом была перестройка маминого источника, отец хотел изменить его под чистую энергию стихии, какой пользовался он сам. Можно сказать, что он создавал нового творца с ограниченными возможностями. Отцу помогали его друзья. Удачный результат опыта давал и им надежду на будущее, лишенное одиночества. Не знаю, что думал в это мгновение Вайторис, возможно, его преследовал больше исследовательский интерес. Как рассказывал папа, Вайтор не верил в успех, не особо верил и Регинис. Только порывистый и быстро увлекающийся Орканис был преисполнен энтузиазма.

Созидающие очистили источник от преобразованной магии, внесли изменения в его строение на уровне энергетического подпространства. Это удалось без особого труда. И чтобы мама смогла легче перенести первый контакт с чистой стихией земли, отец поделился с ней кровью. Творцы помогли двум разным сущностям смешаться в одну, не нанеся вреда ни организму, ни самой жизни моей матери. Завершающим этапом стал контакт с чистой стихией. Они заполнили пустующий источник и принялись ждать, готовые остановить процесс и развернуть его вспять в любой момент. Мама смогла перенести привыкание к новому источнику. Она выжила, но пользоваться своим новым даром мама не смогла. Кровь отца помогла выдержать мощь новой силы, однако взаимодействия между энергией и магом не произошло. Мама не чувствовала новый дар.