Текст книги "Тридцать дней (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

– Поддерживаю, – приподнял свою трость леор Гаст.

– А я не просто поддерживаю, я настоятельно прошу всех успокоиться и позволить леору Аквею сказать то, для чего он созвал вас, – подал голос черноволосый землевик. – Мне и без того хватает потрясений на землях моего клана.

Аквей тут же развернулся в его сторону, и по тому, как он подобрался, я поняла, что это известие имеет ценность.

– Что происходит на землях вашего клана? – спросил Скай, и кратко пояснил мне: – Эта территория граничит с землями рыжего.

Теперь и я выжидающе смотрела на землевика. Тот бросил на меня короткий ответный взгляд, после посмотрел на Аквея, но отвечать не спешил.

– Энгет, эти игры в гляделки ни к чему, – не без раздражения произнес Скай. – Дело слишком серьезное, чтобы умалчивать, возможно, о важном. Ты ближе всех к рыжему, – кто-то поперхнулся. Даже маги не позволяли себе столь непочтительно отзываться о том, кто вселял в них страх. – Что происходит на твоих землях?

Землевик поджал губы, снова стрельнул в меня глазами, но все-таки преодолел то, что сдерживало его, и ответил:

– Мы поначалу думали, что это Темный. Неожиданно загорелась Столетняя роща. Вспышка была столь неожиданной и мощной, мы даже не успели ничего сделать. От рощи ничего не осталось, одни головешки. Еще мой дед… Ладно, – он махнул рукой и продолжил: – Огонь потух с последним деревом, сам. Это случилось два дня назад, а сегодня налетел смерч. Ни с того, ни с сего. Светило солнце, чудесное утро. И вдруг поднялся ветер. Он с ревом пронесся через два села и один город. Есть погибшие и пострадавшие, я всех целителей отправил в помощь. И главное, небо даже тучами не затянуло. Смерч при ясном небе.

– А у нас тоже такой смерч был, – подал голос водник, стоявший среди возмущенных леоров. – Вчера ночью пронесся. Хвала Создателям, что не зацепило поселения, но Лес Духов уничтожен почти полностью, деревья с корнем повырывало. Зверья много погибло под завалами.

– Земли леора Дайма примыкают к рыжему с противоположной стороны, – негромко пояснил для меня Скай.

– У меня река вышла из берегов без видимых причин, – произнес леор Гаст. – Затопило пастбище, скот пришлось перегонять ближе к горам.

– Горы трясет, – неожиданно для всех произнес Оэн. – Ночью было.

– И у меня три дня назад случилось землетрясение, – леор Фэйр посмотрел прямо на меня, словно подозревая в случившемся. – Землетрясение на Белой равнине, нелепица! Но я стал тому свидетелем.

– Еще один сосед Вайториса, – мрачно сказал Скай. – Ближе всех к замку.

И у меня перехватило дыхание от осознания происходящего. У нас не было времени, совсем не было! Мне следовало немедленно мчаться в черный замок. «Вскоре ты сама вернешься ко мне», – так сказал Вайтор, и теперь я точно знала, что имел в виду, как знала, что так оно и есть. А следом вспомнились другие слова: «Он лежал мертвый… Его сердце было разбито…».

Уйду сейчас, Скай последует за мной. Вайторис может ждать его, и тогда мы проиграем, не начав битвы. Мир будет спасен, но мой водник… «Его сердце было разбито». Зачем мне мир, если его не будет? Зачем сама жизнь без Аквея? Я невесело усмехнулась. Скорей всего, я даже не вспомню о нем, потому что лже-Вечный убьет меня, как только я исполню то, что должно. Убьет, а после возродит и покажет Скаю куклу без памяти, чтобы насладиться его страданиями. А после убьет и его… «Крови не было». Если убивать вообще потребуется. Что происходит после слияния, если гибнет один из пары?

– Ирис, что?! – Аквей тряхнул меня, и я очнулась. – Не молчи.

– Я знаю, что это, – тяжело сглотнув, произнесла я. – Это только начало. Дальше будет хуже.

– Это…

– Откат, Скай. Идет откат, – хрипло закончила я его догадку. – Отзвуки первой волны. Всего лишь отзвуки.

– Откат, – эхом повторил водник. Он тряхнул головой и отбросил прочь эмоции. – Сколько у нас времени?

– Я… не знаю. – Призналась я, хватая его за руки и с силой сжимая ладони. – Отражения появились шестнадцать дней назад. Вайторис говорил, что появилось десять отражений, значит, сила отката равняется удесятеренной мощи затраченной энергии на создание Отражений. Если первый предвестник дошел три дня назад, значит… тринадцать дней. В последующие дни сила отката усилилась, но пока проявилась рядом с Гранями. – Я мучительно поморщилась, пытаясь сообразить. – До первой волны у нас есть дней десять, в лучшем случае. А потом накроет. Спустя несколько дней пройдет еще волна, и еще, и еще. Сейчас энергия отката уничтожает другие Отражения, и это хорошо с одной стороны. Мощь волны снижается, но с другой…

– Новые Отражения, а после следующий откат, – понял водник.

– И остатки освободившейся энергии… Скай, Кристалл Реальностей сомнет, как писчую бумагу. Потом взрыв и… Хаос. Но нас уже не будет. Я должна перенаправить…

Водник стремительно накрыл мне рот ладонью и едва заметно отрицательно покачал головой, призывая к молчанию.

– Десять дней – это уже что-то, – глухо ответил он.

– О чем вы говорите, леор Аквей? – теперь и леор Гаст поднялся с места. Все поднялись, кроме провидицы и Рварна с Оэном. – Поясните нам.

– Чтобы нас снова начали морочить… – начал кто-то, но замолчал, не найдя поддержки.

Кажется, реальная угроза заставила магов задуматься.

– Говори, Скай, – потребовал невоздержанный Гресс.

– Наконец-то, – пробормотал себе под нос мой водник и повернулся к Совету. – Присаживайтесь, благородные леоры и лейды. Разговор будет долгим. Как я уже сказал, вам предстоит узнать то, о чем вы не подозревали. Прошу вас об одном, выслушать нас до конца, и лишь потом высказывать свои сомнения, если таковые останутся.

Скай замолчал и выжидающе посмотрел на магов. Немного поколебавшись, они вернулись на места, все. Удовлетворенно кивнув, Аквей взглянул на меня, подбадривая, и я, отринув прочь переживания, шагнула вперед. Но только открыла рот, чтобы поведать обо всем, что вспомнила, перед внутренним взором вдруг появился Зеленый холм, и рот я закрыла. Мне так ясно привиделось место, знакомое с детства, и папа, сидевший в густой траве напротив меня…

– Сегодня я расскажу тебе одну очень старую историю, Ирис. – Я шире распахиваю глаза, готовая слушать нечто важное. То, что это важно, я понимаю сразу, потому что отец сейчас серьезен. В его глазах нет лукавых огоньков, а значит, стоит закрыть рот и внимать ему, запоминая каждое слово. И папа начинает: – Это случилось давно. Так давно, что мир уже не вспомнит, каким он был прежде, – отец отворачивается, устремляет затуманившийся воспоминаниями взор куда-то вдаль, и продолжает свой рассказ: – Жизнь не ограничивается только нашим миром, Ирис. Существует много миров, где живут существа похожие и не похожие на нас. Одних создало Мироздание, другие появились при помощи тех, кто владеет даром Созидания.

– Как мы? – округляю я глаза.

– Как мы, – улыбается отец. – В этом мире живут Созидающие: творцы, всевозможные хранители, смотрители и даже разрушители. Там, где есть Сотворение, должно быть и Разрушение. Это сохраняет равновесие. Миры, или же новые сущности, не оправдавшие своего существования, переходят под ведение Разрушителей, и они устраняют ошибку, порой, до полного уничтожения. Всё, что имеет начало…

– Имеет и свой конец, – подхватываю я.

– Верно, малыш, – папа снова улыбается и поддевает кончик моего носа согнутым пальцем. – Но вернемся к нашей истории. В мире Созидания жили четыре творца, сдружившиеся еще во время обучения. Идеальный союз четырех стихий, разве может быть дружба крепче? Огонь, воздух, земля и вода – вчетвером они были дополнением друг друга и видели прекрасное будущее, но… Устройство общества в мире Созидания мало чем отличается, от уклада в других мирах, и зачастую, менее талантливые и одаренные, но имеющие связи и богатых родственников незаслуженно достигают высот, на которых им нет места. Другие же, лишенные помощи со стороны, должны пробивать себе дорогу сами, или же смириться с участью простых смотрителей, когда могут творить… Однако вернемся к нашей четверке. Они все были творцами, каждый в совершенстве владел своим даром. Наши Созидающие не пожелали прозябать в неизвестности, они решили доказать, что способны на многое, и их положение в обществе не сможет стать помехой в блистательном будущем.

– Какое у них было положение?

– Не слишком завидное. Один – безродный сирота. Он владел стихией земли. Воздушник и огневик – потомки обедневших знатных семей, младшие из сыновей. Четвертый – водник был из богатого рода, прославленного предками, но опального, а потому не почитаемого. И вот четверо юношей, пробравшись в зал перехода между мирами, выбирают самый удаленный, к сотворению которого Верховные творцы не имели отношения. Мир был хорош тем, что имел токи Изначальной энергии. Однако уровень развития его жителей был крайне примитивен. Люди жили родами и общинами. Магией почти не владели. Провидцы, заклинатели, знахари, ведуны. Им еще предстояло пройти долгий путь обучения и самопознания. Для четырех Созидающих открывалась великолепная возможность осуществить задуманное. И них был почти дикий мир и бесконечный океан неиспользованной дармовой силы.

– А что они хотели сделать? – я подвигаюсь ближе к отцу и с любопытством смотрю на него.

Папа усмехается и качает головой.

– Они хотели прыгнуть через голову, Ирис, превзойти Верховных творцов, об уровне которых приходилось еще только мечтать. Но молодость не ведает преград и долгих раздумий. Она самонадеянна, себялюбива и наивна настолько же, насколько честолюбива. Наши творцы уверовали, что смогут создать в свои года то, что Верховные творили, достигнув пика силы. В общем, друзьям удалось без труда совершить переход и остаться незамеченными. Попав в нужный им мир, они начали изучать структуру магических потомков, готовились…

– Ты не сказал, что они хотели создать, – напоминаю я.

– Грани, малыш, – отвечает папа. – Копию Граней Реальностей из мира Созидания. Верховные творцы создавали миры, населяли их новыми формами жизни. Этим реальностям, связанным переходами, велся учет. За ними наблюдали, изучали. Вот и мы… те четыре молодых творца хотели сотворить свои Грани на основе уже существующего мира, заселить их, а после предъявить Верховным. Изначальные токи должны были дополнить Созидающим нехватку их сил. Друзья смаковали, как вернутся домой с триумфом. Глупые мальчишки, – отец вновь усмехается. – Они долго готовились, проверяли и перепроверяли свои расчеты, прописали изначальные условия, чтобы ничего не спутать. А когда оттягивать уже не было смысла, дружно перешли в подпространство, чтобы выплести основу их первого нового мира. Они сделали всё в точности, как их учили, не допустили ни одной ошибки. Перенесли в плетение изначальные условия, не отошли от расчетов ни на шаг. И единственное, что отличало их закладку – это то, что они использовали естественные энергетические потоки. Верховные творцы плели основы своих миров из заготовок преобразованных магических токов. И когда друзья взглянули на то, что у них вышло, оказалось, что ничего нового они не создали, всего лишь повторили уже имеющийся мир. Каждое дерево, каждую травинку, каждое живое существо. Зеркальное отражение, ничего больше. Немного подумав, творцы решили внести поправку в плетение.

– И что у них вышло?

– Еще один мир-близнец. Творцы назвали близнецов Отражениями, основу же, от которой они пошли, Истинной Реальностью. Это был любопытный результат, но вовсе не то, чего хотелось нашим друзьям. Они решили продолжить изучение Отражений, чтобы при новой попытке исправить погрешность, влиявшую на итог Сотворения. Впрочем, эта погрешность была им известна – Изначальная энергия, непредсказуемая сила, которой молодые Созидающие так неосмотрительно решили довериться. Они даже пробовали преобразовать потоки и создать заготовку, как предписывало учение, но добились лишь появления еще одного Отражения. Это было единственное Отражение, негодное для жизни. В скором времени это Отражение превратилось в пустоту, которую изменить уже не удалось. Однако открытия на этом не закончились. – Папа ненадолго замолкает, чтобы перевести дыхание. – В скором времени было сделано новое наблюдение – ход событий в Истинной Реальности и Отражениях мог иметь различия, как незначительные, так и существенные. Так, например, Созидающие обнаружили, что свадьба, сыгранная в изначальном мире, не состоялась в одном из Отражений. Погиб жених, в то время как в Истинной Реальности он продолжал свое счастливое существование с молодой женой. Так друзья сделали открытие о вариантности событий. Следующим открытием стало то, что рождение Отражений уже не зависит от них. Грани начали умножаться сами по себе в ходе судьбоносных событий, менявших ход истории. К примеру, обнаружив появление неучтенных Отражений, творцы просмотрели все реальности и недосчитались целого рода. Из-за кровной вражды он был уничтожен в Истинной Реальности. В Отражениях междоусобица имела иные исходы: от решения дела миром, до гибели другого рода. Но это породило целую серию Отражений, и тогда пришел черед еще одного открытия, самого неприятного. Образование миров-близнецов несет в себе круговорот энергетических токов. И сила, затраченная на рождение Отражений, пройдя оборот Созидания, возвращается назад, волной чистой стихийной энергии. Последствия первого отката оказались непредсказуемы. Разрушения, гибель людей, кое-где изменение земного строения. Созидающим пришлось спешно вмешиваться, чтобы принять на себя всю мощь возвратной волны, и не скажу, что это далось легко. Их едва не разорвало от переизбытка энергии. Но друзьям удалось рассеять поток между Отражениями и Истинной Реальностью. – Папа снова переводит дыхание и возобновляет рассказ: – Мир развивался, появлялись новые судьбоносные события, они порождали новые Отражения, возвратной энергии стало так много, что справляться с ней становилось всё трудней. Друзьям пришлось признать, что они проиграли. Не создав ничего из того, что хотели, они поставили чужой мир под угрозу уничтожения. Пришло время умерить гордость и просить помощи у Верховных творцов. Собравшись с духом, уже давно не юнцы годами, но по-прежнему молодые обликом и статью, они вошли в арку перехода, чтобы вернуться домой. И тут ожидало очередное открытие… они вышли в Отражении. Творцы пытались покинуть подопытный мир снова и снова, но перемещались между Отражениями и Истинной Реальностью, не в силах предугадать, куда их вынесет в следующее мгновение. Осознание катастрофы ошеломило друзей. Они загнали в ловушку не только чужой мир, но и себя самих! Отразив Истинную Реальность, они отразили и путь домой. Закрыли себя в своих Гранях.

– Ого, – я округляю глаза. – И что было дальше?

– Дальше? Дальше, пережив страшное потрясение, они успокоились, приняли, что навечно застряли в Гранях собственного детища, и занялись тем, чем и полагалось заниматься Созидающим творцам – начали творить. Создавать новые формы жизни было неразумно, это породило бы очередные Отражения, а энергия так и продолжила бы скапливаться. Это как бесконечно разливающаяся река, малыш. И чтобы она не затопила все вокруг, нужно было создать каналы, по которым бы утекали излишки воды. Творцы начали менять не реальность, а ее жителей. Мало кто отказывался от предложенной возможности стать сильней. Друзья поделили изначальный мир и приступили к делу. Они перестраивали источники одаренных под собственную стихию, так появились маги-стихийники: водники, огневики, воздушники, землевики. Однако, Созидающим пришлось столкнуться с новыми трудностями. Оказалось, что энергия стихий в чистом виде для людей столь же опасна, как Изначальная для Созидающих. Творцы начали преобразовывать энергию, облегчать ее, подстраивая потоки под человеческие возможности. Творцы учили первых магов пользоваться их силой, вступив в постоянный контакт, чего избегали очень долгое время, и ускорило развитие мира. Маги определенной стихии начали собираться в кланы. За магами потянулись люди, не имевшие источника. Дикари превращались в цивилизованное общество. Менялось всё. Поселения разрастались в города, общины становились княжествами, затем начались объединения земель в королевства. Всё это вело к образованию Отражений, и Созидающие стали хранителями Граней. Опыта, полученного на собственных ошибках, и силы, бьющей полноводным фонтаном, им хватало для новых деяний. Они смогли облечь свое детище в подобие кристалла, сотворив еще одну реальность – всего лишь замок, но в нем они заключили Кристалл Реальностей. Место, куда невозможно попасть без разрешения хранителей. Это было нужно для того, чтобы держать под контролем энергию откатов. Замок вырос вокруг арки перехода. Через нее творцы переходили в Отражения, чтобы порой сдерживать события, которые вели к росту Граней. Также поступали и в Истинной Реальности. Чуть позже, когда вопрос с возвратной энергией был решен, Созидающие создали и новые формы жизни. Люди-звери, люди-птицы, люди-рыбы – всем нашлось место в Гранях.

– А огненные люди?

– Огневик создал существ, способных изрыгать огонь. Ему помогали воздушник и землевик. Им подарили крепкую броню, как задумывал их создатель, и крылья. Однако существа вышли опасными, ярость огня дала себя знать. В результате, их лишили пламени и крыльев. Они живут на другом конце мира, в пустынных землях.

– А дети? Дети у Созидающих были?..

– Ирис, – я охнула и очнулась от своих воспоминаний. – Ты должна начать. Они ждут.

– Ты видел? – севшим голосом спросила я.

– Видел, – ответил Скай, и я только сейчас заметила, что взгляд у него диковатый. – Последний вопрос… Ты помнишь, что он ответил? – я кивнула. – Потом ты мне расскажешь.

Я вновь кивнула и повернулась к магам, на чьих лицах уже читалось раздражение. Да, не стоило тянуть дальше, и я начала:

– Около трех тысяч лет назад четверо Созидающих: землевик Терраис, водник Регинис, воздушник Орканис и огневик Вайторис – покинули родной мир, чтобы создать Грани Реальностей, подобие Граней в их родном мире…

Меня слушали. Это уже было что-то, это ободряло и вселяло веру в то, что хоть кто-нибудь из магов, если и не поверит полностью, то хотя бы задумается о том, что им говорят правду. Я рассказывала им, ничего не утаивая, не приукрашивая и не надумывая. Сухое изложение фактов, без эмоций, кипевших внутри меня. Говорила и смотрела на лица незнакомых мне людей. Одни мрачнели по мере моего рассказа, на других застыло недоверие, на третьих я и вовсе читала насмешку.

Скай стоял за моим плечом, и его близость была лучшей защитой от колючих подозрительных взглядов. Ближе к концу своего рассказа я уже понимала, что услышу в ответ, но горячиться и что-то доказывать я не собиралась. Знала, что сейчас не только открываю им страшную тайну их мира, но и ломаю святую веру в Создателей, сотворивших мир и подаривших людям магию. Знала, что это станет одной из причин неверия «детей богов», как порой именовали себя маги.

Наконец, подошла к концу своего рассказа:

– Я – Ирис, единственная Созидающая, чья суть принадлежит двум мирам. Я рождена в этом мире женщиной-магом со стихией земли и Созидающим Терраисом. Единственное дитя, унаследовавшее дар своего отца. Я умерла, когда мне исполнилось семнадцать лет почти тысячелетие назад, и была возрождена Вайторисом, чтобы управлять энергией Граней, потому что ему они больше не подчинялись.

– Почему? – подал голос леор Гаст и запоздало постучал тростью об пол. – Почему Грани перестали подчиняться ему?

– Он перестал быть Созидающим, стал Разрушителем, – ответила я.

– И куда же делись наши Создатели? Я верно понимаю, что мы сейчас узнали правду о тех, кого почитали богами? – задал вопрос Гресс, нервно потерев ладони.

– Они и были почти богами, – ответил за меня Скай. – От богов их отличало лишь то, что они были смертны. Они подарили миру ту силу, которой вы, маги успешно пользуются по сей день.

– Дар становится слабей от поколения к поколению, – ворчливо заметила Винд. – Летописи говорят, что наши предки были намного могущественней нас.

Мне было, что ответить на это замечание. Я обернулась к воздушнице и встретилась с ней взглядом. Женщине стало заметно неуютно, и она отвернула голову.

– Вайторис сдерживает развитие мира, чтобы не допустить образование новых Отражений. Нет Отражений, нет отката. Нет отката, возвратная энергия не преобразовывается в потоки магии. Вы пользуетесь тем, что попадает в Истинную Реальность после малых выплесков. Вашим предкам не ограничивали количество силы…

– Какая чушь! – громко воскликнул водник, молчавший до этого. – Неужели вы все верите в то, что нам сейчас пытаются навязать за истину?! Убийцу выдают за хранителя жизни, Темного называют Создателем! А нашу веру смешивают с грязью! – глаза водника полыхнули гневом. – Грани! Красивая и страшная сказка – приманка, на которую пытаются заманить цвет магического общества, вот что это такое. Я не верю ни единому слову! Более того…

– А тому, что говорили Фэйр, Гаст, Дайм, элдр Быстрокрылый – ты тоже не веришь, Айгет? – не скрывая насмешки, спросил Скай. – Быть может, у тебя есть объяснение происходящему?

– Происки Темного, что же еще? – картинно изломил бровь Айгет.

– То есть, леор Мендак, вы свято верите в то, что огневик может повелевать стихией воды? Кто-нибудь, – Аквей развернулся на каблуках сапог и оглядел собравшихся, – когда-нибудь слышал, или видел собственными глазами, чтобы Темный управлял водной стихией? – Совет ответил молчанием. – Или же ему подчинялась стихия воздуха? А быть может, ему подвластна земля? Его чудовища – это огонь. Его сила – огонь, его суть – огонь. И единственное, в чем можно подозревать вмешательство рыжего – это пожар в роще. Как объяснить остальное?

– И все-таки слова Айгета звучат намного правдоподобней, чем рассказ этой… женщины, – негромко пробормотала воздушница Винд.

– А я вам скажу кое-что еще, благородная лейда, – Айгет Мендак поднялся со стула и спустился с возвышения. Он с нарочитой медлительностью оглядел собравшихся магов, и развернулся в нашу со Скаем сторону. Впрочем, на меня леор не смотрел, только на Аквея, и я вспомнила слова моего водника о его противниках. Теперь мне было ясно, кого он имел в виду. – Где твоя невеста, Аквей? Где лейда Аллиерт?

Скай недоуменно приподнял брови:

– А почему тебя заботит лейда Аллиерт? Если ты спрашиваешь о моей невесте, то каков твой интерес?

– Действительно, леор Мендак, – произнесла леди Личфиелд, – странный вопрос. Какой бы ни была причина отсутствие лейды Эйволин, глава ее клана здесь, этого вполне достаточно.

– Хорошо, – склонил голову неприятный водник, – спрошу иначе. На каком основании ты унизил женщину, предназначенную тебе, отказом от женитьбы на ней? Чьи объятья ты предпочел объятьям твоей невесты? Уж не ее ли? – указующий перст уперся в меня. – Благородные леоры и лейды, я обвиняю Скайрена Аквея в предательстве! Да! – вскричал Мендак, перекрывая поднявшийся ропот. – Я обвиняю Аквея в предательстве!

Я обернулась к Скаю, но на его лице не дрогнул не единый мускул. Насколько горячился Айгет Мендак, настолько оставался спокойным Скайрен Аквей.

– Что это означает, Айгет? – нервно спросила Камилл Личфиелд, вдруг растеряв свою невозмутимость. – Скай? О чем говорит Мендак?

– Что за чушь? – поморщился один из огневиков.

– Мы хотим слышать правду!

– Аквей, почему ты молчишь? Поясни!

Но Скай лишь развел руками и указал взглядом на торжествующего водника, предлагая выслушать, что он скажет. Невольно обернулась на лейду Тей, однако провидица имела скучающий вид, и даже зевнула, прикрыв рот платочком, зажатым в пальцах. Рварн и Оэн слушали магов с любопытством, на этом выражение их эмоций заканчивалось. Заметив мой взгляд, айр почтительно склонил голову, для него, похоже, после моей речи мировоззрение не изменилось. Я улыбнулась ему, кивнула и вновь вернула внимание Мендаку.

– Вы хотите доказательств? Мне есть, что вам ответить, – произнес Айгет. – Мы все знаем, чем закончился последний поход против Темного, – водник выдержал трагическую паузу, а после продолжил, понизив голос: – Никто не вернулся. Наши братья, лучшие из нас, пали… Осиротел клан Фэйр, потерял старших наследников клан Гаст. Не вернулись Личфиелд и Аллиерт. Погибли все… но не он! – голос Мендака вновь набрал силу, и теперь указующий перст уткнулся в Ская. – Он выжил. Единственный из всех, самый могущественный, кто вел за собою несметную рать, выжил, когда те, кто доверился ему, погибли. А он вернулся! И не один… Аквей привел с собой убийцу! Тварь, уничтожавшую нас, не слушая ни стонов мужей, ни криков жен, ни плача младенцев! Мне говорили, какими голодными глазами они смотрели друг на друга, так глядят лишь любовники! Любовники, которые делят ложе долгое время. Позабыв стыд, Аквей бесстыдно брал черную мразь на глазах своей невесты, берег ее, охранял, как пес! Он угрожал смертью тому, кто тронет ее, ЕЁ! Потомок благородного рода, овеянного славными деяниями, готов сложить наши головы к ногам своей поганой любовницы. Что делал он этот год, так называемого пленения? Зачем сей известный леор привел за собой проклятое отродье, в чьих жилах течет яд вместо крови?! И кто же на самом деле Скайрен Аквей? Он – предатель!

В зале повисла тишина. Все без исключения взоры были устремлены на нас с Аквеем. Я тоже взглянула на Ская, но с тревогой, которую едва удавалось скрыть. Если маги поверят тому, что услышали, а в это поверить проще, чем в конец света и существование Граней, и, тем более, в мои добрые намерения, то удар можно ожидать с любой стороны и в любое мгновение.

Однако непробиваемый водник по-прежнему хранил молчание. Он прикрыл зевок и щелкнул пальцами, подзывая слугу.

– Леор Мендак слишком долго драл глотку, подай ему воды, – велел Скай.

Слуга, одарив хозяина ошалелым взглядом, бросился исполнять его приказание, но, скорей, по привычке, чем желая услужить.

– Однако, леор Аквей, – произнес леор Гаст, – то, что мы сейчас услышали… Признаться, выглядит убедительней рассказов вашей… женщины. Если сложить всё воедино, то вы и вправду выжили там, откуда еще никто не вернулся. А вы вернулись, да еще и с… союзницей. Мы слишком хорошо знаем ее, чтобы доверять… Вы действительно разорвали помолвку с лейдой Аллиерт?

– Действительно, – кивнул Скай. – А скажите мне, почитаемый мною, леор Гаст, отчего вы думаете, что правда на стороне Мендака? Вы знаете, что он издавна порывается занять место главы моего клана. Вам известно, что он соперничает, не упуская ни единой возможности, которую можно использовать против меня. И вы были свидетелем неоднократных выпадов сего неблагородного леора не только в мою сторону, но и в сторону всего моего рода. Так почему же вы, заведомо зная о подлой душонке Айгета, все-таки склонны верить ему?

– Слава твоей спутницы слишком хорошо нам известна, Скай, – ответил Дайм.

– И лишь поэтому вы готовы пойти на поводу честолюбивого лгуна и склочника? – усмехнулся Аквей. – Вы хотите дождаться доказательств правоты Ирис, когда мир захлестнет высвободившаяся сила возвратной волны и уничтоженных Отражений? Что ты скажешь, когда всё это погибнет на твоих глаза, унося жизни родных и друзей? Кого проклянешь за неверие?

– Прекрати лить нам в уши яд, Аквей, – вновь заговорил Мендак. – Она убила стольких, что мир уже содрогается от ужаса. Шавка Темного, его оружие…

Воздух коротко свистнул. Никто не понял в первое мгновение, что произошло. Лишь изумленный взгляд Мендака устремился куда-то нам за спины. Лицо его исказилось, и залу сотряс вопль:

– За какой Тьмой?!

Только сейчас я увидела уже знакомую мне рукоять клинка айра, торчавшую из плеча водника. Я обернулась к Оэну. Тот преспокойно вернулся на свое место, не обращая внимания ни на крик раненого водника, ни на усиливающийся ропот, катившийся по зале Совета. В руках магов вновь заискрилась сила.

– Дикарь, ты посмел поднять руку на мага!

– Аквей, как ты осмелился привести на Совет айра?!

– Я удавлю тебя, крылатая тварь!

– По какому праву…

– Тихо! – гаркнул Ская, и маги невольно втянули головы в плечи от силы в его голосе. – За какой Тьмой, спрашиваете вы? Да, за какой Тьмой, вы обвиняете Оэна Быстрокрылого?!

– Он бросил нож…

– Так вините нож! – рявкнул Аквей. – Вы же привыкли обвинять в своих горестях слепое орудие. Так почему бы вам и сейчас не сделать то, к чему привыкли? Кричите на клинок, назовите его убийцей. Если вам плевать на волю, направившую нож, если не желаете узнать, каких еще бед можно ожидать от хозяина клинка, тогда орите на нож, а не на почтенного айра.

– Ты упрощаешь…

– Всего лишь показал вам пример, – язвительно произнес мой водник. – И что же? Вы поняли, что я хочу вам показать? Вы сами сейчас спешите уподобиться слепому клинку, который летит в открытую грудь, не раздумывая о причинах руки, направляющей вас. Чем вы лучше Ирис? Она хотя бы не осознавала себя, вам же известны устремления Мендака, но вы не останавливаете свой полет и всё равно мчитесь к цели. Она погубила в своем ослеплении сотни, вы погубите всех! Так поняли ли вы мой пример?

– Аквей, ты доказал… – начал морщившийся от боли водник, но его вновь перебил Скай:

– Что вы слепы и глухи. Именно в это мгновение творится будущее. На одной чаше весов твоя корысть, мелочная мстительность и слепота участников совета, на второй жизнь всего мира. Что перевесит? Готовы ли вы, – Аквей обвел взглядом Совет, – довериться лжецу, или же, наконец, прозреете и увидите то, что лежит прямо перед вами? Готовы ли вы слушать и слышать?!

– Причина нашей глухоты одна, – высокомерно возразила Винд. – Перед нами стоит кровожадное чудовище. Как можем мы поверить в то, что зло вдруг обратилось добром?

– Хорошо, – кивнул Скай. – Оэн, какое имя носит ваш бог?

– Бескрылые не смеют… – начал было айр, но Аквей отмахнулся:

– Не время для традиций и запретов. Его имя?

– Орканис. Свободный Ветер.

– Рварн, что говорят ваши легенды о сотворении твоего народа?

– Великий Отец, повелевающий земной твердью, спас погибающее племя, вселив в нас дух зверя, – ответил триг.

– Как его звали?

– Терраис. Это имя почитается каждым тригом, как и имя дочери его – Ирис. Легенды гласят: Великий Отец обещал, что его дочь закончит наше превращение, и мы получим третью личину – личину настоящего зверя.

– Орканис говорил нашим предкам о ясноокой богине Ирис. Ее лик от начала времен украшает собой Свободные горы, – встрял айр и указал на меня: – И это она.

– Вам ведь мало их слов, не так ли, благородные леоры и лейды? – усмехнулся Аквей. – Конечно, всего лишь дикари. Тогда взгляните вокруг. Сотворенные вначале Совета создания до сих пор порхают над вами. Жизнь, а не смерть родилась на ваших глазах. Думаете, иллюзия? Протяните руку, и вы ощутите, что они настоящее. И этого мало? Венн!