Текст книги "Тридцать дней (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)

– Айры откликнуться на призыв Матери и водяного бога, – ответил жрец, прижав сжатый кулак к сердцу.

– Моя душа с вами, – произнесла я и повернула голову к Скаю. Он понял меня без слов, и мы шагнули в нашу собственную реальность.

Я выпустила ладонь водника. Забралась на ложе, растянулась на нем на животе и поделилась наблюдениями с Аквеем:

– Быть богиней утомительно.

Противный Скай перевернул меня на спину, после вцепился в плечи и рывком усадил.

– Рассказывай, – велел он.

– Потом, – я попыталась снова завалиться спать, но гадкий водный божок вновь вынудил меня сесть и уже не отпускал. – Скай, ты мерзавец.

– Мерзавец, – не стал спорить Аквей. – Но мерзавец любознательный, и у меня зубы сводит от нетерпения узнать, что за чепуха творилась у айров.

– Неблагодарный, – фыркнула я. – Тебя до бога возвысили, живи и радуйся…

– Подробности, – напомнил водник.

– А спать?

– Хорошо, – кивнул Скай, и я облегченно вздохнула, но он убил надежды раньше, чем я успела упасть на кровать: – Хорошо, начни с того, что не хочешь мне рассказывать. Остальное пойдет легче.

Леор Аквей, как всегда, заглянул в самую суть. Меньше всего мне хотелось рассказывать ему о том, что стало предысторией нынешних событий. Памятуя о той вспышке ревности, которую уже явил однажды водник, было жутковато окунать его вглубь веков и говорить о противостоянии двух Созидающих, из чего родилось наше с ним обожествление и неприязнь крылатых к водному богу.

– Обещай, что не будешь говорить мне гадости, – потребовала я.

– Я тебя сейчас задушу, – пообещал нетерпеливый водник.

– Ты меня любишь…

– Вот и представь, как мне будет больно, когда я начну творить над тобой расправу, – ни жалости, ни совести в любознательном мерзавце так и не проявилось.

– Да и задери тебя Тьма, – снова фыркнула я, насупилась, но Аквей остался неумолим. – Ну и слушай.

Я уселась поудобней и начала свой рассказ, уже не смягчая и не утаивая ничего. Разумеется, не было ничего ужасного в том, что почти тысячу лет назад я стала предметом спора для двух друзей… на первый взгляд. Но Скай уже не был тем водником, которого мне отдал Вайторис, и даже не тот, кто вытащил меня из нутра дерева-живоглота. Он прошел через притяжение стихий, а именно послужило возникновению бурной тяги друг к другу, в этом я теперь была уверена. Моя кровь лишь разбудила дремавший дар, а вот то, что последовало после… Так что, если равняться на то, что говорили мне папа и Регин, а так же вспоминая опеку водника, которой я была окружена с рождения, то для Ская сейчас слушать о былых притязаниях на меня других мужчин было не просто, как и мне осознавать, что я не единственная женщина в жизни Аквея.

Впрочем, несмотря на игру желваков на скулах, Скай сохранял каменное выражение на лице. Не перебивал, слушал и делал свои выводы, это я понимала по тому, как время от времени взгляд, сверливший меня, вдруг устремлялся в сторону. Губы водника поджимались, и он что-то мычал себе под нос. Но когда я закончила, спросил все-таки об отношениях, связывавших меня и двух мужчин:

– Этот Созидающий, Регинис, почему не он? Притяжение стихий не взаимно?

Я пожала плечами.

– Мне сложно сказать. Если притяжение и было, то я воспринимала его, как дружескую симпатию, может, как привычку. Регин с детства был рядом. Он действительно много занимался мной. Наверное, это стало главной ошибкой, я просто привыкла к нему. Орканис же появлялся не часто. Он был незнакомцем, далеким и привлекательным. В отличие от Регина, он увлек воображение девочки-подростка. Возможно, всё сложилось бы иначе, если бы водник проводил со мной рядом меньше времени. Но его привязала ко мне стихия, а для меня он остался всего лишь другом папы, которому нравится возиться с его детьми. А потом они мне просто не дали времени успокоиться и осознать себя и свои чувства. Бесконечная борьба…

– Которую подогревал рыжий, – уверенно прервал меня Аквей.

– Почему думаешь, что Вайтор продолжал подогревать противостояние? – настороженно спросила я. Мне было интересно услышать, пришел ли мой водник к тем же выводам, что и я. В конце концов, наблюдения Ская еще ни разу не оказались ошибочны.

Аквей растянулся на боку, подпер голову кулаком и некоторое время молчал, размышляя над ответом.

– Во-первых, желание отправить мир в спячку, – начал Скай. – И как мы видим, у него это вышло. Во-вторых, если бы ему противостояли трое Созидающих, то рыжий так и лелеял бы свои намерения, а значит, ему нужно было отвлечь друзей. И вот тут ты пришлась как нельзя кстати. Регинис уже был привязан к тебе, и он бы ни за что не отступил, уж я-то теперь это точно знаю. Орканис, возможно, никогда не воспринимавший тебя никем большим, кроме дочери своего друга, наслушавшись Вайториса, решил, что и для него есть надежда на слияние и рождение детей с чистым даром. Но потом, когда ты отвергла его, что могло удержать Свободного Ветра рядом? Притяжения не было, чувства оказались слабы, и он знал, что связывает его друга с тобой. Значит, понимал, что ты не для него. Но продолжал бороться. Только ли это дух соперничества? Или кто-то внушил податливому воздушнику, что ты ему необходима? И тут мы вспомним о рыжем, который толкнул Орканиса перейти дорогу другу. И его намерения, воплотившиеся в жизнь, тоже вспомним. Стало быть, Вайторису было необходимо, чтобы воздушник не охладел к своей идее завоевать тебя, и он продолжил нашептывать легковерному приятелю, подогревая противостояние за чужую женщину. Результат достигнут, двое Созидающих грызутся, как два пса, третий, твой отец, вынужден постоянно ограждать тебя от мужских посягательств и вставать между друзьями, чтобы унять ссору, иначе Созидающий не мог. Это я знаю из тех законов, о которых ты мне уже рассказывала. До рыжего никому нет дела, как и до мира. И тот мог спокойно подготовиться. Но…

– Но его действия все равно не остались бы не замечены, – продолжила я.

– Значит, он должен был устранить всех, кто мог помешать воплощению замыслов,

– вновь подхватил Скай.

– Однако убийство даже одного из Созидающих повлекло бы за собой всплеск Отражений, – снова заговорила я. – Мало того, что это не осталось не замеченным, так и вызвало бы ответное противодействие двух оставшихся творцов.

– Он должен был связать руки всем троим, – Аквей потер подбородок. – Но как?

Я снова пожала плечами. Этого я не знала, ну, или не помнила. Водник вновь уселся, подтянул колено к груди и уперся в меня пристальным взглядом.

– Ты, – с убежденностью произнес Скай. – Он вновь использовал тебя. Я больше чем уверен, но не пойму как. Что могло ослепить трех мужчин и позволить одному предателю расправиться с ними?

– Моя первая смерть? – предположила я. – Я не помню, когда умерла впервые.

Аквей смерил меня хмурым взглядом, передернул плечами и с раздражением ответил:

– Даже слушать об этом жутко. Нет, – он мотнул головой, – думаю, это как раз бы взбесило, по крайней мере, двоих, и заставило прозреть третьего. Итог – объединение трех Созидающих против рыжего. Ему это было не нужно.

– Но если убил не своими руками?

Мы замолчали, ответа на последние вопросы не было ни у меня, ни, тем более, у водника. Трагедия, которая привела к единоличному воцарению Вайториса и моему бесконечно долгому пленению им, оставалась скрыта туманом забвения по-прежнему. От разговора на душе остался тяжкий осадок. Было до безумия жаль тех, кто пал жертвой интриг огненного демона, как его назвали айры. И себя тоже жаль. Сколько я успела прожить из своей первой жизни? Семнадцать лет или немногим больше? Сколько всего украл у меня Вайторис? Какой путь был предначертан мне? Вряд ли игрушка самозваного Вечного. «Я даже пытался любить тебя»… Гори в своем огне, Вайтор!

Чтобы отвлечься от переживаний, я вновь взглянула на Ская.

– Мы обманули айров, – с невеселой улыбкой сказала я. – Они будут ждать…

– Я не лгал, – ответил водник. – Мне нравится идея привлечь на свою сторону не только магов. История показала, одни мы бессильны. Люди без дара слабы, но такие существа, как айры и триги вполне могут стать значительным усилением новой рати.

– Но они не выстоят…

– Оэн вырвал тебя из водопада, такую ловкость встретишь редко, – возразил мне Скай. – А триги? Если мы немного изменим их, то они станут достойными противниками браннерам. Ирис, теперь мы не так слепы и беспомощны, как год назад. Кстати, – он вдруг резко оборвал себя и сменил направление беседы, – что такое слияние? Я понял, что это соединение сил, которое несет в себе усиление. Это нечто брачного обряда? Так?

– Что-то в этом роде, – усмехнулась я. – Созидающие делятся друг с другом своей кровью. Отторжение возможно, но при притяжении стихий…

– Как у нас, да? – я кивнула и застыла, пристально следя за работой мысли на лице водника. Догадается или… – И мы прошли через него, так? Ты ведь напоила меня своей кровью.

– Я не помнила тогда… – опустила голову, ощущая неловкость от содеянного. Ритуал проходят осознанно, а я, получается, навязала себя Аквею. Не оставила ему выбора.

Водник молчал. Он покусывал губы и сверлил меня взглядом исподлобья. Под этим взглядом мне было неуютно и беспокойно. Разозлится? Снова обвинит меня во всех грехах?

– Скай, – неуверенно позвала я. – Скай, прости, я действительно не знала, что делаю. Ты должен был дать согласие на ритуал…

– Идем, – вместо ответа произнес водник.

– Куда? – опешила я, но Аквей уже сжал мою ладонь и потянул за собой.

Я еле успевала за ним, настолько водник вдруг стал резок и порывист. Попыталась выдернуть свою руку из захвата, но Скай рывком притянул меня к себе, прижал к себе, обняв за талию, и утянул в море, плескавшееся за выбитой кулаком водника дверью. Мы вынырнули в маленьком пруду, затянутом ряской.

– Скай…

– Переодевайся, – отрывисто велел он, указав рукой на заплечный мешок, спрятанный между двумя камнями.

Я послушно достала мешок, вытрясла из него юбку с рубахой и удивленно посмотрела на Аквея.

– У меня было время подготовиться, пока ждал вечера, – ответил Скай. – Поторопись.

– А где…

– На постоялом дворе, здесь недалеко.

– Скай…

Водник молча подошел ко мне, взял юбку и натянул ее мне на голову, протащил до талии и поднял рубаху. Я почувствовала легкое раздражение. Вырвала из рук Аквея рубашку и сама надела ее, сердито поглядывая на своего спутника.

– Скай…

– Готова?

– Да скажи ты уже что-нибудь! – воскликнула я, не зная, что думать о переменах в настроении водника. – Ты зол на меня?

– Зол, – кивнул Аквей.

– Клянусь, я не знала, что провожу ритуал слияния! Да откуда я тогда вообще могла знать про дар Созидания? Я себя-то не помнила, а уж заподозрить, что в тебе скрыто…

– Всё? – Скай оборвал меня на полуслове, вновь сжал ладонь и потянул за собой.

Я снова попыталась вырваться.

– Если хочешь, могу дотащить тебя на плече, но вряд ли тебе хочется, чтобы люди потом судачили, что леор Аквей притащил с собой шлюху, – сухо произнес водник. – Если не знаешь, порядочную женщину мужчина не унизит подобным передвижением.

– Почему? – хмуро спросила я. – Почему на плече носят только шлюх?

– Ни добропорядочная женщина, ни тем более благородная лейда не будут никому показывать свой зад.

– Он же под платьем!

– А очертания? – многозначительно вопросил Аквей. После усмехнулся и возобновил наше стремительное шествие.

Решив больше не добиваться ответа, я следовала за ним. Кусала губы и бросала на мужчину пытливые взгляды. Но он так и не снизошел до объяснений. Молчаливый и сосредоточенный Скай вывел меня к широкому тракту, на другой стороне которого стоял двухэтажный постоялый двор. По тракту катили телеги, проскакали двое всадников, бросив на нас с водником короткие скучающие взгляды. У самого придорожного заведения было оживленно. До нас донесся взрыв мужского смеха, после бранилась какая-то женщина, и я только сейчас обратила внимание, на то, что уже рассвело, и начался новый день.

Аквей пропустил груженую повозку, после оглянулся и повел меня через тракт. В дверях постоялого двора мы столкнулись с низкорослым худым мужиком, который согнулся в почтительном поклоне, пропуская леора и его спутницу. Затем обернулся нам вслед, но Скай, кажется, даже не заметил мужчину.

Он увлек меня вверх по лестнице, и уже с последней ступеньки громко произнес:

– Вина в мою комнату. Снедь тоже прихватите.

Я по-прежнему молчала, уже даже не гадая, что будет дальше. Аквей толкнул дверь в одну из немногочисленных комнат второго этажа, пропустил меня вперед и кивнул мальчику, вскочившему со стула при нашем появлении:

– Свободен, малец.

– Никто не лез, благородный леор, – звонко ответил парнишка.

Я удивленно посмотрела на водника, и он усмехнулся:

– Замков здесь нет. Мальчишка присмотрел за комнатой.

Хмыкнув, я прошла к столу и села на стул, с которого только что встал маленький сторож. Скай отошел к пыльному окну и некоторое время смотрел на улицу, не обращая на меня никакого внимания, и я снова не выдержала.

– Скай, – позвала я. – Ты сердишься…

– Да, Ирис, я сержусь, – ответил он, не оборачиваясь. – Сержусь за твое молчание. Когда ты вспомнила про слияние?

– Еще до встречи с Вайтором…

– И молчала!

– Что так злит тебя?! – воскликнула я, всё еще не понимая его негодования. Ну сказала бы сразу, и что тогда? Я не знаю, можно ли обратить ритуал вспять. И как избавиться от притяжения стихий тоже не знаю. Так какая разница, когда я скажу, что невольно загнала его в ловушку?

Водник не успел ответить. В дверь постучались, и тот же невысокий мужик внес большой поднос, на котором стоял кувшин с вином, два глиняных стакана и тарелка с чем-то съестным и горячим.

– Сейчас принесу остальное, – пропел мужчина и скабрезно подмигнул мне.

– Любезный, – тут же ледяным тоном произнес Аквей. – Я тебе глаза вырву и язык, если вздумаешь назвать непотребно благородную лейду.

– Ох, – охнул мужчина, спешно поклонился мне и выскочил за дверь.

Скай дождался, когда закроется дверь. После подошел к столу и плеснул вина в один стакан. Затем отошел к седельной суме, лежавшей на кровати, достал нож с богатой рукоятью и вернулся к столу. Я зачарованно смотрела, как водник подернул рукав своей рубашки и полоснул по руке. После дал крови стечь в стакан и протянул его мне.

– Пей, – приказал Скай. – Ритуал не завершен. Мы не обменялись кровью.

– Ты хочешь, завершить слияние? – изумленно спросила я, готовая к отповеди за свой поступок. – Но, Скай, у тебя уже не будет пути назад!

– А ты всё еще думаешь, что я ищу путь назад? – он насмешливо изломил бровь.

– Твоя невеста, ты ведь хотел жениться…

– А я что сейчас делаю? – усмехнулся Аквей. – Скажи мне свое «да», Ирис. Мое согласие ты уже получила.

– Против твоей воли?

Он поставил стакан на стол и перегнулся через него, приближая свое лицо к моему:

– Тогда почему я принял твой дар? – спросил водник с добродушной усмешкой. – Почему мечтал о тебе, когда впору было ненавидеть? Отчего любовался в тронном зале, когда должен был исходить ядом? И отчего мой дар наполнился силой, когда я проглотил вино с твоей кровью? А отчего ты выбрала меня среди пятерых мужчин и продлевала жизнь, несмотря ни на что, не пресытившись игрушкой даже за год? А может у тебя есть объяснение, почему я выкрал тебя из Черного замка, не сумев убить? Почему снял цепи, почему оставил рядом с собой и грезил тобой даже рядом с другой женщиной, которую почитал за возлюбленную? Уж не оттого ли, Ирис, что нас связало нечто большее, чем ритуал слияния? Ты столько толковала о притяжении стихий, и не задумалась, что наши сущности уже всё решили за нас, даже когда мы не подозревали о том, кем являемся. Так давай закончим то, что ты начала по наитию. Прими дар моей крови, Ирис.

Аквей снова поднял стакан с вином, смешанным с кровью, протянул мне, и я взяла его. На мгновение задержала у своих губ, глядя на Ская. Он едва заметно улыбнулся и кивнул.

– Принимаю дар твоей крови, Скайрен Аквей, – хрипло произнесла я и сделала первый глоток.

Не знаю, каким вино было без кровавой примеси, но сейчас мне показалось, что ничего приятней я не пила до этого. Чуть пряный вкус, чем-то напоминавший аромат скайренов, отныне заполнивших теплый источник айров, еще ненадолго задержался на языке, заставляя смаковать, и я прерывисто вздохнув, допила вино полностью. После подняла взгляд на Ская.

– Теперь супруги, – вдруг севшим голосом сказал Аквей и склонился к моим губам, слизав последнюю бордовую каплю с уголка моего рта. – Что должно случиться дальше?

– Я не знаю, – прошептала я, зачарованно глядя на солнечные блики в синих глазах.

– Наверное, теперь я тоже буду чувствовать тебя.

– Значит, как обычно, всё узнаем постепенно, – улыбнулся Скай и наконец завладел моими губами…

Глава 13. День пятнадцатый

Ночь без сновидений – это невероятное счастье! Это я поняла, открыв глаза в комнатушке на постоялом дворе на пятнадцатый день моей свободы от Вайториса. Первая ночь, когда я не перенеслась ни в одну из ложных реальностей. И первая ночь, когда я, наконец-то, смогла выспаться. Мне хотелось верить, что причиной этому стало наше полное слияние со Скаем. Не знаю, что я вообще должна была почувствовать, папа сам этого толком не знал, но явных перемен пока не ощущалось. Подождем.

Открыв глаза, я некоторое время смотрела с улыбкой на солнечный луч, скользивший по вытертому деревянному полу, после вновь зажмурилась и сладко потянулась. Живот мой тут же накрыла ладонь Аквея, он прижал меня к своему обнаженному телу и промурлыкал в затылок:

– Кажется, я еще никогда так хорошо не спал. Никакой беготни по реальностям, никаких рыжих, ничего. Только крепкий долгий сон. – Он перевернул меня на спину, и я встретилась с лучистым, чуть озорным взглядом водника. – А как вам спалось, лейда Аквей?

Я прижалась к нему лбом, попыталась сдержать смешок, но он всё равно прорвался сдавленным фырканьем, а после и вовсе затряслась от беззвучного смеха.

– Не понял, – озадачился леор Созидающий. – Над чем глумимся, ягодка моя.

Он снова развернул меня на спину, но я закрыла лицо сжатыми кулаками, замотала головой и расхохоталась в голос.

– Я так понимаю, что тебя, ядовитая женщина, развеселила моя фамилия, так? – сухо осведомился водник.

Вновь замотала головой, попыталась справиться со смехом, но лишь опять перешла на беззвучный хохот.

– В конце концов! – возмущенно воскликнул Скай.

– П… прости, – выдавила я через силу, – но это так странно. – Я шумно выдохнула и села, надеясь, что истерический хохот все-таки остановится. – Лейда Аквей… – улыбнулась ему и снова прижалась лбом к плечу. – Я даже не уверена, что это можно считать брачным обрядом.

– А чем еще? – хмуро спросил Аквей. – Мы – единое целое. Разве не это вещают старейшины, когда соединяют мужчину и женщину?

– Такой обряд никто не признает, – я посмотрела на Ская.

– Значит, будет еще один, – он пожал плечами и сменил тон с ровного на ядовитый:

– Вообще-то, у меня не было настроения вести долгие беседы. Но теперь, того настроения не осталось. Пеняй на себя, Ирис Акве-ей, – гаденьким тоном закончил мстительный супруг.

Он поднялся с узкого ложа, потянулся, бесстыдно демонстрируя мне подтянутое сильное тело, тряхнул волосами и направился к лохани с холодной водой.

– Скай, вода холодная, – важно сообщила я ему в спину.

– И?

– Напряжение хочешь снять, или желаешь казаться менее привлекательным? Таким совсем немного привлекательным. Ма-аленьким…

Скай упер ладони в бока и обернулся ко мне:

– Я всё еще сильно привлекателен? – ровным тоном спросил он, и я округлила глаза, упершись взглядом во вздыбленное мужское естество, и восторженно протянула:

– О-о-о…

– Божественно прекрасен, – с пафосом провозгласил водник и направился ко мне.

– А как же маленький? – фальшиво удивилась я.

– Всё в твоих руках, Ирис, и не только руках, – пропел Скай, наваливаясь сверху…

Уже позже, позавтракав и оседлав двух фыркающих скакунов с насупленной обиженной крысой на холке Бурана, мы вновь выехали на дорогу. Искра покусав нас обоих еще вечером, гордо ушла и больше не возвращалась. Впрочем, о том, что она засела в конюшне, мы узнали по пронзительным визгам конюха. Скаю пришлось выбираться из комнаты, чтобы узнать о причинах переполоха. Дело разрешилась серебрушкой, и охота на нашу крысу прекратилась. Оставив до утра дело примирения, водник вернулся в наше временное гнездышко. Но и утром надутая Искра мириться не желала. Мы решили дать ей остыть. Цветик и Буран тоже воротили морды, но везли не взбрыкивая.

– Ты не могла сделать их менее понятливыми? – задумчиво спросил Скай. – Что за новости? Я у собственного жеребца должен просить прощения, да меня засмеют же!

– Тебе будут завидовать, – назидательно ответила я.

– Значит, ничего менять не будешь?

– Не-а, – я жизнерадостно мотнула головой.

– Ну и ладно, – легко согласился муженек.

Обмениваясь шутками и болтая ни о чем, мы неспешно продвигались вперед, каким-то чудом обходясь без новых приключений. Никого из нас не похищали, никаких поклонений, и нападений тоже никаких. К обеду я даже немного заскучала. Скай помалкивал, о чем думая. Это занятие показалось полезным и мне. Прикрыв глаза, я попыталась вспомнить хоть что-нибудь из событий давностью почти в девять столетий, но, как назло, память не спешила баловать меня новыми открытиями. На душе царило нечто искрящееся, светлое, застилавшее взор солнечным бликом, отразившемся от водной глади. Что уж таить, я была по-настоящему счастлива.

Эта мысль неожиданно напугала. В моей жизни не бывало долгого счастья. Тут же подумалось, что вскоре мы доберемся до того, места, где Ская ждут его люди. И ладно бы только воины, но и Эйволин. Что ожидает нас после того, как водники узнают о столь стремительных переменах в жизни их леора? Как встретят? Что припомнят мне, и в чем обвинят его? Как доказать, что между Ирис и Игнис целая непреодолимая пропасть? Как объяснить, что бездушная оболочка, служившая Вайторису не имеет со мной ничего общего, кроме тела и схожих черт? Как они смогут поверить, насколько велика моя боль при мысли о злодеяниях, совершенных мной?

– Ирис. – я вздрогнула и посмотрела на Ская. – Твое настроение изменилось. Я чувствую волнение, смятение, даже страх.

Мне хотелось возразить и сделать вид, что ему показалось, но внезапно ощутила, словно свои собственные чувства, настороженность и тревогу – первые прелести слияния, похоже.

– Сколько нам еще ехать до места встречи с твоими людьми? – спросила я вместо прямого ответа.

– День-два, – пожал плечами Скай. – Может, три.

Я усмехнулась. Аквей лукавил, и мы оба понимали это. Мы могли быть на месте уже через несколько мгновений, но он тоже не спешил соединяться с отрядом.

– Почему ты не хочешь воспользоваться своим даром? – спросила я.

Скай скосил на меня глаза и надменно ответил:

– Если тебя кто-то увидит без одежды, мне придется его убить. Убивать всех мне не позволяют убеждения, ни старые, ни тем более новые.

Я укоризненно покачала головой.

– Ты можешь оставить на мне одежду, – уверенно сказала я.

Он передернул плечами, словно говоря этим жестом: «Какая глупость!».

– Врун, – я улыбнулась. – Седельная сума, милый.

– Что – седельная сума?

– Ты смог сохранить ее, как и ее содержимое. И сам выбираешься в одежде, если не снял ее заранее. Только я всегда почему-то ее теряю.

– А на тебе сохранить не удается, – Скай коротко вздохнул и ответил мне честным взором.

– Раньше может и не удавалось, но теперь…

– И теперь не удастся, – неожиданно жестко оборвал меня водник. – Будем добираться верхом.

Он отвернулся, и я почувствовала волну его упрямства. Усмехнувшись, тоже устремила взгляд вперед. Не хотелось вновь гадать, от чего Скай не спешит вернуться к своим. Опыт показал, что его я разгадываю гораздо хуже, чем он меня. И чтобы не прийти к неверным выводам, я решила не отступать.

– Чего ты опасаешься?

– Глупости, – отмахнулся водник.

– Скай, я ведь тоже тебя сейчас чувствую, – заметила я. – Ты стал особенно напряжен и мрачен после моих вопросов. – Что тебя угнетает? Объяснения с Эйволин, признание в нарушении клятвы, или непонимание твоих людей?

– Да плевать мне на клятву! – желчно и резко ответил Аквей. – С ней я легко разберусь. Она приносилась отцом. Я ее выжгу из крови, как только доберемся, если там вообще что-то еще осталось от крови моего рода и самой клятвы после начала изменений. Подозреваю, что ее уже нет, если я с такой легкостью забыл о невесте, к которой вроде как был привязан. С Эйви сложней, тут не обойтись без объяснений. Да, Тьма, я Созидающий! Восстановлю ей девство, если потребуется, и с почетом и богатым приданым выдам замуж, за кого пожелает. В конце концов, меня год считали погибшим, и когда я вернулся, на ее лице растерянности было больше, чем нежданного счастья. Это всё решаемо. Но сломить баранье упрямство людей и доказать, что винить тебя во всех бедах, все равно что винить крышу за то, что ее сорвал ветер, и она придавила случайного путника. Мне плевать, что начнутся обвинения в предательстве, в том, что меня околдовали, опоили, что я поддался на чары и красоту.

– Ты сам говорил, что их сложно осуждать, – я отвернулась от него. – И ты был прав. Им есть, за что ненавидеть меня. По своей воле или нет, но именно я убивала людей четыреста лет. Может и больше. Не даром же в предыдущее возрождение ко мне тоже относились враждебно.

– Я вообще много чего говорил, – тон Ская стал совсем раздраженным. – Тьма! Не уверен, что даже если мы вырастим на их глазах еще сто садов, они поверят, что ты не ведешь их в западню рыжего. Я упорно ищу нужные слова, чтобы унять враждебность и заставить их посмотреть на тебя другими глазами. То, что тебя привыкли считать одним целым с Вайторисом, теперь играет против нас.

– Им нужно время…

– А у нас оно есть?

– Тридцать дней еще не истекли, – рассеянно улыбнулась я. – Еще только пятна…

– Стоять! – рявкнул водник столь оглушительно, что вздрогнули: я, кони, Искра и пара случайных попутчиков, на свою голову только что обогнавшие нас.

Мужчины обернулись, но Скай в их сторону даже не посмотрел. Его тяжелый взгляд уперся в меня, я гулко сглотнула.

– Что там с днями, ягодка? – как-то очень тихо и проникновенно спросил водник. – Какие, к Тьме, тридцать дней?

Вот… Тьма. Аквей спешился, перехватил поводья Цветика и продолжил сверлить меня взглядом снизу вверх. Протяжно вздохнув, я последовала его примеру. Когда мои ноги коснулись земли, водник сжал мою ладонь и потянул к краю дороги, коротко велев:

– За мной.

Оба жеребца послушно зацокали следом, даже Искра спрыгнула на землю и засеменила между копытами скакунов. Я поджала губы, осознавая, что животные повели себя так, как если бы приказать им довелось мне. Интересно, а если Скай прикажет какому-нибудь другому животному, оно также станет послушно? Хм… Но тогда он владеет уже не одной, а двумя стихиями, и значит… Я раскрыла ладонь, представила, что на ней появляется капля воды…

– Ирис!

– А? – я вздрогнула и раздосадовано взглянула на супруга. Капелька не появилась. Я даже толком не поняла, ощущаю какие-то перемены или нет. – Скай, а ты…

– Рассказывай, – потребовал водник.

И что мне рассказать? О туманных подозрениях, что срок, назначенный Вайтором, кажется, имеет значение и без его даров? И что будет в итоге? Вайторис обещал смерть, но так ли это? С одной стороны он не лжет, но с другой… Скай прав, и огневик умело манипулирует мной. Он приучил меня к тому, что его слов – истина, и я даже сейчас продолжаю верить ему. Вайтор уверил меня в своей неуязвимости, и вновь я верю, но ведь… «Поймал тебя на полдороги к башне. Ты не оставила мне выхода…». И вновь Грани. Снова я возвращаюсь к ним. Я воткнула ему в грудь нож и помчалась к башне, значит, знала, что удар в грудь его не убьет, тогда… Хотела выиграть время, чтобы добраться до Граней? И на совете магов я тоже говорила про Грани и рвалась к ним. Выходит, уязвимость лже-Вечного…

– Ирис!!!

– Бесконечный Хаос, Скай! – воскликнула я, прочищая ухо. – Я чуть…

– Никогда еще я не был так близко к твоему удушению, – признался Аквей.

– И тридцатого дня ждать не будешь? – хмыкнула я и поперхнулась собственным смешком.

– Что? – сдавленно спросил водник. Он откашлялся, и теперь голос его наполнился звенящим металлом. Скай заговорил, четко выговаривая каждое слово: – Что произойдет на тридцатый день?

– Да не помню я! Клянусь! – воскликнула я, прижав ладонь к груди. – Изначально, по условиям наказания, на тридцатый день должен был расцвести цветок бессмертия, я тебе говорила про дары…

– Их уничтожила твоя родная сила, почему ты продолжаешь говорить про тридцать дней?

Протяжно выдохнув, я пожала плечами и отвернулась.

– Я не помню, Скай, честно, – негромко произнесла я. – Возможно, ничего не произойдет. Просто… Просто где-то там, – я постучала себя пальцем по виску, – есть смутная уверенность, что в сроке в тридцать дней имеется какое-то значение.

– И…

– И?

– Возможно, оно несет тот же смысл, что и изначальные условия наказания. Точней не скажу.

Аквей развернул меня к себе лицом, и мне предстала маска ледяного спокойствия с сияющими бликами в синих глазах. Впрочем, судить по лицу не было ни нужды, ни смысла, я чувствовала по нашей укрепившейся связи бурю, сейчас бушевавшую в Скае.

– То есть, – он вновь откашлялся. – То есть у нас осталось всего пятнадцать дней, а потом…

– Я не знаю, Скай, – вновь отвернулась. Не было сил выдержать его взгляд. Бесконечный Хаос! От взгляда я спряталась, а вот от чувств нет. Мне сдавило грудь чужими переживаниями. Тревогу сменил страх. Он полз по телу ледяной волной, заполняя собой каждую клетку. Но вдруг нутро обожгло гневом и вернулось упрямство.

Скай вновь развернул меня к себе лицом, сжал ладонями плечи и заговорил быстро и сосредоточенно:

– Это может быть связано с рыжим?

– Не знаю.

– Если его устранить, ты освободишься, так?

– От его власти я и сейчас свободна. От возможности вернуться к нему, да, освобожусь…

Аквей выпустил меня из захвата и заходил взад и вперед, нервно потирая руки.

– Цветок бессмертия… Цветок бессмертия… Он считается бессмертным, ты живешь слишком долго, значит, у вас один источник, продляющий жизнь. Что это может быть? Ирис, – я потерла подбородок. – Думай, любовь моя, думай.

– Папа и другие Созидающие, насколько я помню, – начала я не слишком уверенно,

– прожили намного дольше обычной жизни мага.

– Магу продляет жизнь его дар, – Скай стремительно обернулся ко мне. – Когда дар угасает, заканчивается и жизнь мага. Дар Созидания живет дольше? В этом дело?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, знаю ли ответ на этот вопрос, и вдруг в голове вновь всплыли слова отца, когда он разговаривал с Вайторисом: «Мы такие же смертные, как и все остальные, и наш жизненный путь и так затянулся. Я не хочу жить дольше, чем моя жена и мои дети. Я не буду смотреть на бесконечную череду смертей дорогих мне людей». Они искусственно продлевали свою жизнь! Что еще говорил папа?…