Текст книги "Тридцать дней (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

– Вот как, – я изломила бровь, осмысливая известие. Осмыслила. Плохая идея, очень плохая. Если Вайторис узнает о такой вариации, мне не поздоровится. Хотя… Кажется, я уже нарушила все установленные запреты, осталось только отдаться воднику, как того требует проклятое желание, и можно самой себя скормить живоглоту, чтобы умереть быстро и безболезненно, потому что Господин не поскупиться на боль. Тьма…

Отмахнулась от последней мысли и вновь посмотрела на Аквея.

– Почему ты защищаешь меня?

Водник укоризненно покачал головой и поцокал языком:

– Моя очередь спрашивать, – сказал он. – Каково условие возращение твоих сил?

Я усмехнулась. Признаться, думала, Скай будет расспрашивать о моих воспоминаниях, но они его, похоже, сейчас волновали не так сильно. Однако уговор есть уговор, и я ответила:

– Ты прав, это цветы. Каждый день распускается цветок, возвращая мне дар. Тридцать дней, тридцать цветов. Иногда они вянут, и я теряю вернувшиеся чары. Я до конца не могу понять условие для увядания, но утеряла уже два дара. Я больше не могу менять структуру предметов и не могу противостоять чужим чарам. Первый дар пропал после того сна, в котором мы с тобой… Еще в первую ночь.

– Безумный сон, – негромко произнес Скай, прервав меня, – и чувства такие же безумные.

Я поджала губы, кивнула и продолжила:

– Второй дар исчез, когда я сбежала от Господина… – Аквей кивнул, показывая, что понимает, о чем я говорю. – Я думала, цветы вянут, когда я начинаю желать другого мужчину, но… – Усмехнулась и созналась: – Помнишь, когда твоя бледная подружка застала нас? Я тогда хотела проверить, что будет, если я осмелюсь подойти к другому мужчине, однако дар не исчез.

– Проверяла? То есть наша ссора стала твоим экспериментом? – глаза водника полыхнули. Я увидела, как краска бросилась ему в лицо, на щеках заходили желваки, но отчего-то мне подумалось, что разозлился он вовсе не из-за ссоры с невестой.

– Всего лишь следствием, – я пожала плечами и хотела уточнить, что именно злит его, однако задала совсем другой вопрос: – Почему ты не женишься на Эйволин?

– Не твое дело, – сухо отчеканил Аквей и отвернулся, вновь усаживаясь в седле ровно.

– Хорошо, – не стала я спорить. – Это был честный ответ. У меня таких для тебя найдется целое множество.

Мы немного помолчали. Первым отмер Скай. Он покосился на меня и нехотя произнес:

– Извини.

– За что?

– Я сорвался. Твой ответ меня разозлил. Мне казалось, что тобой двигало… Тьма! Я хотел сказать, ссора с Эйви вышла неприятной. Особенно неприятно узнать, что она стала следствием…

– Оставь, – прервала я. – У тебя достаточно поводов злиться на меня. Твоя лояльность порой ставит меня в тупик.

– Меня тоже, – усмехнулся Аквей. – Продолжим? Вопрос тот же? – я кивнула. – Мы сговорены с детства. Наши отцы дружили с юности, потом я дружил с Эйвилом. Я всегда знал, кто станет мне женой. В детстве не придавал значения, в юности нашел Эйви хорошенькой. А когда она вернулась из пансиона, где воспитывалась и постигала магические науки, влюбился. Так случилось, что в это время как раз шла подготовка к нашему бесславному походу, и мы решили не спешить со свадьбой. Если бы я погиб, она была бы свободна для другого брака, если бы вернулся с победой, тогда бы и сыграли свадьбу. – Водник неожиданно невесело усмехнулся. – Мы все мечтали о будущем. Не было сомнений, что всё получится…

– Он знал о вас еще с момента подготовки, – тихо прервала я, сама не зная зачем. – Он всегда знает. И всегда позволяет подобраться совсем близко. Открывает западню и уничтожает всех, кто осмелился восстать. Я это видела уже дважды раза. Каждые сто-двести лет находится кто-то, кто ведет за собой объединенное войско. Господин называет это большой чисткой. Вы были обречены изначально. – И прежде, чем Аквей задал свой вопрос, попросила: – Продолжай.

– Я уже ответил.

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Мне всё равно до конца непонятно. Если ты хотел, чтобы она могла выйти замуж за другого в случае твоей гибели, то почему спишь с ней? Я… видела. В первый день, когда расцвел первый цветок. Разве у вас не принято выходить замуж девственницей? Целомудрие, чистота, что там еще?

Водник криво усмехнулся.

– Значит, проныра Игнис, ты смогла освободиться от ошейника? – мой кивок стал подтверждением его догадки. – Ах, да. Ты же сказала, что утратила дар изменять структуру материалов. Конечно! Я же так ясно чувствовал, что ты где-то рядом. «Вы, светлые, все с придурью», – передразнил меня Аквей. – Врушка. Ладно. Не в моих правилах рассказывать о том, что происходит у меня на ложе, но раз правду… В общем, это случилось перед самим походом. Эйви сказала, что не желает видеть рядом с собой иного мужчину, и если ей не доведется больше увидеть меня, то она хочет познать радость соития со мной и, если Создатели будут благосклонны, то выносит и родит мое дитя. Дитя, как ты понимаешь, не случилось. И другого мужа тоже. Эйви ждала меня. – Мужчина помрачнел. – Она не заслуживает моего предательства, а я… я уже начинаю привыкать к тому, что мой огонь желания горит не для нее. Не об этом. – Он мотнул головой. – Мы всё равно поженимся. Я дал клятву и нарушать ее не стану. Эйви будет ждать нас там, куда мы направляемся. Они едут другой дорогой, чтобы не подвергаться опасности. Чтобы там ни было, однажды наша с тобой связь исчезнет, и я вдохну полной грудью, обретя прежний покой.

– А я? – вдруг спросила я. – Что будет со мной? Если победит Господин, он порвет меня за всё, что сотворила. Если победите вы, меня порвут люди. Впрочем, почему тебя это должно волновать? Ты ведь тогда обретешь покой рядом со своей блеклой Эйви.

– Они просто не знают тебя, – непонятно на что ответил Скай.

Я откинула голову назад и расхохоталась, вспоминая одно из последних видений. Не удержалась и воскликнула:

– Он тоже так говорил! Он им всем так говорил!

– Кто? – тут же откликнулся водник.

Хотела бы и я знать, кто он такой. Но ведь я даже не знаю имени того воздушника, смотревшего на меня так… Снова мотнула головой, не желая думать о неясном прошлом.

– Кто так говорил, Игнис?

И с моего языка сорвалось судорожным вздохом:

– Торн… Торн Айер.

Аквей нахмурился, о чем-то думая. А я вновь и вновь повторяла про себя это имя. Сердце дрогнуло, вдруг ускорив бег, и перед внутренним взором вновь появился образ забытого воздушника и его взгляд…

– Торн, – прошептала я. – Мой ласковый ветер…

– Невозможно, – голос водника вырвал меня из воспоминаний. Я вскинула на него затуманенный слезами взор. – Айер – род магов воздуха. Вечный уничтожил этот род до последнего младенца. Выжег за один миг. Я слышал, что так жесток он еще никогда не был. Хотя как можно утверждать подобное с уверенностью, если и это страшное предание давно покрылось пеплом сгоревших тел? – Он посмотрел на меня и снова повторил: – Невозможно.

– Почему? – шепотом спросила я.

– Потому что это произошло пятьсот лет назад, Игнис. Тебе четыреста тридцать пять… Даже если рыжий возродил тебя юной девушкой, то сколько лет тебе было перед возрождением?

– Пятнадцать-шестнадцать, – машинально ответила я.

– И вновь не сходится, – Скай опять нахмурился. – Айеры исчезли раньше. Что-то здесь не так… На момент возрождения тебе должно было быть не меньше шестидесяти пяти-семидесяти лет. Даже для мага это почтенный возраст. В любом случае, юность уже далеко. Конечно, он мог тебя омолодить, но тогда следующий вопрос – зачем ты понадобилась ему, если он возродил тебя?

– Ты уже спрашивал, – хрипло ответила я. – Ответ всё тот же – не знаю… Не знаю!!!

Мой крик вспугнул лошадей и вывел воинов из молчаливой задумчивости. Не вздрогнул только Скайрен Аквей. Он некоторое время смотрел на меня, пока я всхлипывала всё сильней и безудержней.

– Разговор окончен, – задыхаясь, сказала я и прежде, чем я успела выкрикнуть, что больше ни о чем не хочу с ним разговаривать, и вспоминать тоже не хочу, водник резко хлопнул в ладоши, прерывая мою истерику.

– Игнис, – произнес он, глядя мне в глаза, – тебе нужно немного поспать.

– Не хо…

– Спи.

Веки в одно мгновение потяжелели, голова свесилась на грудь, но перед тем, как сползла я с коня, меня подхватили сильные руки, перетащив на другого жеребца. Ладонь в перчатке прижала мою голову к мужскому плечу, и затухающего сознания коснулся шепот:

– Спи… – больше я ничего не слышала, погрузившись в наведенный сон…

Мне снился сон необычный, однообразный, странный, но приятный настолько, что до своего пробуждения я так и просидела на изумрудной траве на берегу неспешной хрустально-чистой речки, рассматривая камешки на ее дне и безмятежно улыбаясь. Времени не было, я не ощущала его бег, не успев заскучать за всё время, пока рассеянно вслушивалась в шорох воды по гладким серым камням. Порой мне казалось, что в шепоте реки есть что-то осмысленное, но сумела лишь однажды разобрать: «Игнис…». На душе было хорошо, тихо, спокойно… Ни воспоминаний, ни мыслей, не зова Господина. И лишь когда проснулась, с неожиданным ошеломлением поняла, что Скайрен Аквей создал для меня свою ложную реальность. И, признаться, она мне понравилась намного больше, чем пылающий замок Вайториса. Это место, существовавшее в реальности, или же придуманное водником, было умиротворяющим и невероятно притягательным в своей первозданной красоте.

И когда я открыла глаза в окружившей меня темноте, мне подумалось – а какой бы стала реальность, созданная мной? Что было бы в ней? Разруха и пепел, или же пышные цветы и пение птиц? Какова моя душа? Выжженная ли пустыня, или в ней осталось еще хоть что-то живое?

– Опя-ать, – застонала я, накрывая лицо ладонями. Опять рой мыслей и зарождающихся сомнений. Зачем? Зачем мне всякие сравнения и поиск ответов на риторические вопросы? Хватит!

Я уселась и посмотрела на пылающий костер, разожженный воинами. После огляделась. Похоже, проспала я очень долго, потому что не только темнота успела опуститься на землю, но и водники уже спали, плотно завернувшись дорожные плащи. Даже Скай мирно дремал напротив меня. Он лежал на спине, но голова была повернута в мою сторону, и я смогла полюбоваться спокойными чертами спящего, а затем прошептала одними губами:

– Спасибо.

Синие глаза открылись. Аквей некоторое время смотрел на меня, затем уголки губ его дрогнули в ответной улыбке, и веки снова сомкнулись. Мне подумалось, что водник так и не проснулся, пока глядел на меня сквозь языки небольшого пламени. Я втянула носом запах костра, подняла голову к небу и вновь любовалась звездной россыпью в черном небе. Словно решив пощадить меня, воспоминания и терзания отступили, и, как и в своем сне, я почувствовала умиротворение.

Снова посмотрела на Ская, и в голове мелькнула блажная мысль – как было бы здорово, если бы он спал, положив голову мне на колени. Я могла бы осторожно перебирать в пальцах его волосы, коснуться его лица, дотронуться до губ, обвести их незримой линией… О-ох. Вздох вышел протяжным и горестным. Никогда водник не положит мне голову на колени, и я не буду касаться его так тихо, чтобы не потревожить сон. И не только потому, что у него есть невеста, на которой он по-прежнему намерен жениться. Мне было плевать на Эйволин, но всё еще не плевать на Господина, потому… Потому что мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы Его гнев не пал на голову Аквея.

Торн Айер… Род был уничтожен полностью. Не из-за меня ли был столь жесток Вайтор в своем гневе? Ведь если он действительно знал меня раньше, а я посмела влюбиться в другого мужчину и предать его, то…

– Заслужила, – с невеселой усмешкой прошептала я.

Только откуда я узнала того воздушника с удивительными зелеными глазами? И что случилось после маленького совета магов, который я вспомнила? Что я рассказала им? Они поверили мне? Ох, сколько вопросов, и искать на них ответы так страшно!

– Тьма, – я заерзала и попыталась думать о чем-нибудь другом.

Отвела взгляд от Ская, смотреть на него вдруг стало тяжело и… стыдно. Глупость какая! Я поджала губы и заставила себя вспомнить Господина, подумать о нашей встрече, которая однажды обязательно состоится. Уже ведь начался девятый день, не так ли? Наверное, начался. Но тогда ко мне должен был вернуться один из моих даров, восьмой по счету, только какой?

На мои колени забралась Искра. Я рассеянно улыбнулась ей и пробежалась по спинке кончиками пальцев. Любопытно… Огня всё еще нет, чужие эмоции не чувствую, только свои. Что ж ты так осложнил мне жизнь, мой Господин? Мне больше нравилось разгадывать твои загадки, когда искала подарок – шкатулку с двумя кинжалами из фарианской стали. Это было гораздо интересней и безопасней. Вновь вздохнув, я покачала головой, прошептав:

– Вайторис-Вайторис…

Огненные языки вдруг высоко взвились, и я увидела в самой сердцевине огня черные бездны глаз Господина. Я успела услышать, как заржали лошади, как вскрикнул воин, стоявший на охране ночного покоя отряда, и тут же упал, когда голова его покатилась по траве, отделенная от тела огненной плетью Вечного. Я тоже так умею, Он научил меня… Затем, кажется, вскочил Скай, но, прежде чем он успел что-то сделать, меня оплели две огненные ленты, лишив возможности двигаться. Боль оказалась ослепляющей. Вайторис не щадил.

– Пора домой, – услышала я, и всё исчезло в бешеном огненном всполохе…

Глава 8. День девятый

Я стояла на коленях у подножья каменного трона. Сгоревшая одежда валялась на полу черными, пахнувшими дымом и гарью клоками. Мои руки были прижаты к груди, и в них я прятала дрожавшую от страха крысу. Тело нещадно болело от ожогов. Вайторис не спешил исцелять их. На ступенях, ведущих к его трону застыли две огненный змеи. Он задрали головы, раскрыли капюшоны и покачивались из стороны в сторону, пристально следя за мной пустыми черными глазами. Я знала, что стоит Господину приказать, и они накинуться на меня, чтобы оставить новые ожоги. Всё зависело только от моих ответов на Его вопросы.

Подняла голову, взглянула сквозь спутанные пряди на того, кому всегда служила, не раздумывая и не сомневаясь. Вайторис стоял на верхней ступени, не сводя с меня взгляда. И если бы не пылающие огнем глаза, я бы могла поверить, что он совершенно спокоен. Но Господин спокоен не был, как бы мне этого не хотелось. Он был в бешенстве, но выдержка по-прежнему не изменяла ему.

– С возвращением, мое пламя, – произнес Вайторис. – Ты долго бегала от меня.

Мне хотелось сказать, что я не бегала, что во всем виноват водник, но… Язык вдруг отказался повиноваться мне. С ужасом поняла, что не могу оговорить Ская.

– Прости, – глухо произнесла я.

– Я не умею прощать, ты об этом знаешь, Игнис.

– Значит, опять боль?

– Разумеется, – ответил Господин и спустился вниз на две ступени. – Я зол, Игнис. Но готов выслушать тебя прежде, чем свершится кара. Почему ты бегала?

– Боялась, – сказала я, вновь опустив голову, чтобы получше скрыть Искру под волосами, упавшими вперед.

– Понимаю, – ровно произнес Вайторис и сделал еще один шаг вниз. – Что же так напугало тебя?

О-о, мой Господин, если бы ты знал, что испугало меня гораздо больше твоего наказания, то понял бы, что эти змеи наводят на меня страх намного меньший, чем возможное обрушение слепой веры в тебя. Возможно, ты бы даже смог дать мне ответы, но отчего-то вовсе не хочется пока задавать тебе вопросы. Потом… если они не исчезнут сами собой.

– Я жду ответа, Игнис, – напомнил Вайторис, и змеи вновь вздыбились.

– Твоего гнева, Господин, – произнесла я, еще ниже склоняя голову.

Вайторис сделал еще три шага и остановился на предпоследней ступеньке, нависнув надо мной. Я чувствовала его взгляд, давивший мне на плечи, подобно каменной плите. Он рассматривал меня, словно зверушку, насчет которой еще до конца не решил, как поступить: то ли удавить сразу, то ли понаблюдать, как она поведет себя, если загнать в угол. А я не знала, как вести себя. Стояла на коленях и отстраненно думала о том, что могу открыть ему, что скрыть. И чем дольше Вайторис молчал, тем больше я убеждалась в том, что не стоит говорить ему ни про воспоминания, ни про странные проявления силы, кажется, всё это дремавшей во мне, пока я пользовалась дарами крови Господина. И про связь с водником стоило умолчать.

– Как мне не хватает сейчас той реальности, где я могу читать твои мысли, – произнес Вайтор.

Его слова насторожили, и мысли метнулись к пылающему замку. Значит, можно заложить условия, а не только образ? И тогда, если бы я создала…

– Значит, ты опасалась моего гнева… – прервал мои размышления Вайтор. Я осталась неподвижна, прислушиваясь к стремительному бегу сердечка Искры. – И что же дальше, Игнис? Опасаясь моего гнева, ты довела меня до бешенства. Твой страх стоил происходящего?

– Только моему Господину известна истина, – ответила я. – Мой Господин велик и всемогущ, сложно предсказать ход его мысли и предугадать, чем он ответит на необдуманный поступок своей верной слуги.

Вайторис, наконец, сошел со ступеней и остановился передо мной. Он подцепил пальцами мой подбородок и задрал голову вверх, заставив смотреть себе в глаза. Взгляд Вечного был пристальным, испытующим, пронзительным. Тяжело сглотнув, я облизал губы, не стремясь вызвать желание. Меня напугал этот взгляд до дрожи, но ее я тоже подавила, стараясь сохранить лицо бесстрастным, таким, каким его привык видеть Вайторис.

– Что ты сделала, Игнис? – спросил Господин, так и не выпустив меня из захвата своих пальцев.

– Глупость, Господин, – мой голос прозвучал надтреснуто.

– Расскажи, – велел он.

В моей голове стремительно пронеслись все варианты возможных глупостей, я выбрала почти правду. По крайней мере, она хоть как-то объясняла произошедшее в темнице черного замка девять дней назад.

– Я опоила пленника, – начала я, сильней прижав крысу к своей груди. – Мне хотелось влить в него немного силы, чтобы поиграть. Он был слишком изможден, а я не хотела лишиться своей игрушки после той забавы.

– Что ты дала ему?

– Восстанавливающее зелье. После заставила испытать желание, но его возбуждение опьянило меня. Я хотела насытиться муками неутоленного вожделения, но поддалась ему сама, потеряла контроль…

– Да, я видел, – Вайторис отпустил меня, отошел на шаг и остановился, отвернувшись от меня. – Это объясняет, как пленник ушел после того, как стражи бросили его, не исполнив мой приказ сразу. И то, что он смог воспользоваться своей силой тоже, но… – Господин стремительно развернулся и вновь упер в меня пламенеющий взор: – Как он нашел тебя в замке?

– Не знаю, – я опустила голову, пряча взгляд, в котором Вайтор мог увидеть смятение и панику, пока я искала ответ на его вопрос. – Я не спрашивала, Господин. Мы мало разговаривали с водником. Для него и для его людей я воплощенное зло. Со мной не ведут дружеских бесед. И «сука Темного» я слышу гораздо чаще своего имени.

– Тебя это оскорбляет?

– Мой господин велик, и я никогда не устану благодарить его за то, что он выбрал меня.

– И все-таки?

– Всё, что я делала, я делала во имя моего Господина. Во мне нет сомнений в истинности своих деяний, ибо сотворены они по указанию того, кому ведом смысл мироздания.

– Верные слова, мое пламя, – голос Вайториса на мгновение смягчился. – Если эти истины всё еще полнят твой разум, я буду доволен. Но…

Тьма. Что еще ему не нравится?

– Ты мне лжешь, Игнис! – голос Господина прогремел под высокими сводами тронной залы, многократно отразившись от стен и обрушившись на меня, и заставив втянуть голову в плечи. – Отражения.

– Что с Отражениями, – судорожно вздохнув, спросила я.

– Реальность породила слишком много Отражений, – ответил Вайтор, неспешно обходя меня по кругу. – Не одно, не два, мое пламя. Десять! Ты помнишь, что это означает?

– Судьбоносное событие, – выдохнула я.

– О, да, Игнис, судьбоносное. Что-то, что породило мощный выплеск силы в истинной Реальности, и он разошелся десятью Отражениями. Так что же произошло, Игнис? Что было сотворено, что Грани за один раз увеличились настолько, насколько не разрастаются и за сто-триста лет? Более того…

Бесконечный Хаос! Десять Отражений, десять новый вариантов развития простых событий, порожденных одним судьбоносным…

– Он исчезает, – продолжал Вайторис. Я вскинула голову и изумленно уставилась на Господина. – Твой проклятый водник постепенно исчезает из Отражений! Я пытаюсь понять, почему это происходит, и не могу, потому что то, о чем я думаю, невозможно.

– О чем ты думаешь, Господин?

– Восемь Отражений показывают события, в которых никогда не было Скайрена Аквея, – он так и не ответил на мой вопрос, продолжая рассуждать вслух.

– Возможно, он там не родился…

– Он там был, Игнис! Он был в Гранях, сейчас вариантность меняется, и это тоже следствие судьбоносного события. Отражения подстраиваются по истинную Реальность, и мне это не нравится. Поэтому я хочу точно знать, что произошло у меня за спиной, что перекраивает действительность, которой я не позволяю меняться уже столько столетий. Отвечай!

– Я не знаю! – выкрикнула я и сжалась под взглядом вновь изменившихся глаз Вайториса. Огонь потух, и теперь их заполняла хорошо знакомая мне черная бездна. – Как я могу предсказать будущее? Возможно, он должен был умереть, но из-за побега сумел переломить ход событий и внес в них судьбоносные изменения.

Вайторис промолчал, не спеша обличать меня или верить. Смотрел сверху вниз и молчал, пугая этой тишиной еще больше. Я вздрогнула, когда Господин снова поднял мою голову за подбородок. Почти ласково провел большим пальцем по нижней губе и отступил, коротко велев:

– Иди за мной.

Я послушно поднялась на ноги, не выказав испепелявшего меня страха, не задав вопросов. Прежняя Игнис никогда их не задавала и покорно принимала свое наказание или награду. Чуть не выругалась вслух. Какая прежняя Игнис? Я всё та же, только немного сошла с ума, но, возможно, скоро опьянение пройдет, и тогда исчезнут воспоминания, чувства и тяга к воднику. Я вновь стану послушным клинком своего Господина, и моему смятению придет конец.

– Что тебя гнетет, мое пламя?

Мы уже шли по коридору мимо молчаливых стражей, провожавших знакомыми тяжелыми взглядами мою обнаженную фигуру. Всё как прежде, ничего нового. Это ведь хорошо. Нет неожиданностей, нет перемен… Уныло, монотонно, тоскливо, серо…

– Мой Господин недоволен мной, – ответила я.

– Только это?

– Это единственное, что может тревожить меня. Я живу для своего Господина, и его гнев уже наказание.

– Ты хорошая ученица, Игнис, старые уроки отскакивают у тебя от зубов, но мы вновь пройдем их, чтобы ты уже не смогла забыть догмы, принятые тобой по собственному желанию и согласию.

Насмешливый голос Вайториса заставил напрячься. Оставалось гадать, что он задумал, но чтобы не держал в своей голове Вечный, мне не понравится. В воцарившемся молчании мы поднялись в его покои, и я немного расслабилась. Меня не кинули в темницу, не отвели в пыточную, хотя как-то слабо представлялось, что Вайтор обойдется со мной, как с простым пленником, прибегнув к обычным человеческим ухищрениями. Даже не отправили к браннерам. Отчего-то я опасалась, что Господин устроит себе забаву именно со своими огненными тварями.

Однажды, когда мне исполнилось сто с небольшим лет, мне вздумалось проявить своеволие. Дело касалось склоки между двумя городами, стоявшими на землях Господина. Он велел мне уладить всё быстро, наказав зачинщиков. Однако я решила сделать по-своему. Возможно, это было опьянение силой, которая переполняла меня, возможно, верой в то, что я для Вайториса нечто большее, чем его временные подстилки. Разбирательство длилось несколько дней, и когда я вернулась в черный замок, гордая собой и проделанной работой, Господин встретил меня улыбкой… холодной, равнодушной. Так он улыбался своим приближенным, которых использовал на свое усмотрение.

– Ты неплохо поработала, мое пламя, – сказал он. – В награду за то, как точно ты исполнила мой приказ, я хочу подарить тебе кое-что. Небольшое развлечение. Тебе понравится, только… – Вайторис остановился, удерживая меня за плечи, – не думай слишком долго.

А затем открыл решетку, закрывавшую вход в каменный лабиринт и втолкнул меня туда.

– Пройди лабиринт, мое пламя, и ты найдешь выход. И не вздумай медлить, Игнис, этот приказ лучше не нарушать. – Всё также насмешливо произнес Вайторис и ушел, оставив меня одну.

Времени на размышления у меня действительно не осталось, как только я вошла в лабиринт. Браннеры поджидали меня в тупиках, в проходах, на пересечении линий. Они нападали из-за угла, впиваясь обжигающими клыками в плечи, руки, ловили за ноги. Мне постоянно приходилось отбиваться и бежать. А когда я добралась до выхода из лабиринта, Господин поймал мое измочаленное, изнемогающее от усталости, тело в объятья и спросил:

– Что ты поняла, мое пламя?

– Приказы моего Господина должно исполнять точно и без промедления, – ответила я, задыхаясь от быстрого бега и постепенно утихающей боли от укусов.

– Верно, Игнис. Ты усвоила и этот урок.

– Да, мой Господин.

– Должна ли ты думать, исполняя мои приказы?

– Мой Господин умней меня, я лишь тень за его плечом.

Но тогда у меня была моя сила, сейчас противопоставить тварям мне было нечего. Однако мы стояли в покоях Вечного, и здесь браннерам не было места. Пользуясь тем, что Вайторис по-прежнему не смотрит на меня, я вновь встала на колени, но не ради позы покорности и вины. Я бросила быстрый взгляд на Искру и отпустила ее. Крыса мгновенно исчезла, спеша спрятаться от пугавшего ее Вечного. Впрочем, он пугал меня, Искра могла просто чувствовать мой страх.

Господин остановился у окна, устремил взгляд в сумрак. Он некоторое время молчал, о чем-то думая. Затем полуобернулся назад, бросил на меня взгляд через плечо и произнес:

– Ты единственная женщина, которая живет рядом со мной столько лет. Я мог бы, наверное, назвать тебя своей женой…

– Жены рожают детей, – помимо воли прервала я его.

– К чему нужен наследник, когда моя жизнь бесконечна? – Вайторис снова отвернулся к окну. – Растить под боком соперника, который однажды устанет ждать, когда отец освободит ему место? Нет, Игнис, ни умирать от руки родного дитя, ни убивать его я не хочу. Дети – это продолжение, мне оно не нужно.

– Мой Господин прав, – смиренно ответила я, вновь склоняя голову.

– Твой Господин всегда прав, мое пламя, – он усмехнулся и, наконец, развернулся ко мне. – Так вот, ты стала мне почти женой, но недоверие между супругами означает конец их брака. Только доверяя друг другу, мы можем существовать рядом, не опасаясь получить удар в спину. Мое доверие пошатнулось. И причиной тому стали не только Грани и твоя беготня от меня. И даже то, как ты выстроила цепь событий, едва не утопив меня, меня, скорей, позабавило. Больше разозлило то, что ты вырвалась из моих рук, когда увидела, что водник гибнет от лап трига. Это может означать лишь одно – твоя игрушка стала тебе дорога.

– Если бы водник умер, я досталась бы тригу, – ответила я. – Их вожак победил в драке за меня, и если бы не Аквей, мое тело бы было осквернено зверем. Я заботилась о себе. Мое тело принадлежит Господину, лишь ты один можешь владеть им. А я сейчас слишком слаба, чтобы противостоять тому, кто сильней меня. Водник был моей защитой, и я не хотела ее утратить.

– Разумный ответ, однако твой крик был полон эмоций. Это не позволяет мне поверить тебе.

Вайторис скрестил руки на груди.

– Итак, я хочу убедиться, что ты по-прежнему послушна мне. – Он приблизился ко мне. – Кому ты принадлежишь, Игнис?

– Я принадлежу моему Господину, – эхом отозвалась я. – Лишь ты Хозяин моего тела и моей души.

– Да, – Вечный кивнул. – Мне принадлежит твое тело, и лишь я решаю, что с ним будет. Ляг на спину, Игнис.

Покорно исполнила приказание, вытянувшись в полный рост.

– Разведи ноги в стороны, – Господин следил за тем, как я сгибаю ноги в коленях, широко разводя их. Вайторис с минуту молчал, глядя на меня, после спросил: – Он уже был в тебе?

– Нет, – ответила я. – Мое тело не знало другого мужчину, кроме моего Господина.

Он кивнул, принимая ответ. После отвернулся и произнес:

– Ко мне.

Дверь открылась. В покои вошли оба стража. Они остановились, склонили головы и застыли, ожидая, что им скажет Господин.

– Кому принадлежит твое тело, Игнис? – снова спросил Вечный.

– Ты мой Хозяин, и лишь ты владеешь моим телом, – отозвалась я.

– Возьмите ее, – приказал Вайторис. Стражники непонимающе переглянулись. – Вы так долго метали о тебе этой женщины, и я хочу отблагодарить вас за верную службу. Делайте с ней, что хотите, сегодня она ваша. – Стражники не сдвинулись с места. Они тоже хорошо усвоили, что прикасаться к игрушке Господина слишком опасно, чтобы позволить себе поддаться желанию. – Я. Хочу. Чтобы. Вы. Овладели. Этой. Женщиной.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к происходящему. Как-то не верилось, что он позволит. Даже ради наказания. Мне казалось, что всё закончится, когда стражники приблизятся. Вайторис слишком трепетно относился к тому, чтобы его женщин не касались чужие руки. Он казнил без жалости даже за посягательство на забытых и уже ненужных любовниц, если они всё еще оставались в его замке.

Горячее дыхание на своей груди я ощутила вместе с языком, несмело коснувшемся навершия соска. Распахнула глаза, изумленно глядя на одного из стражников, уже стоявшего между моих ног. Он встретился со мной взглядом, гулко сглотнул и вновь склонился к груди. Кажется, ему было страшно…

– Вайторис, – позвала я, стараясь не кривиться и говорить ровно, – ты называл мое тело своим храмом. Оно не знало иного мужчины. Ты сорвал цветок моего девства, ты оставался тем, кто дарил мне наслаждение. Лишь с тобой я познала наслаждение…

– Я не прошу тебя наслаждаться, – холодно произнес Вечный. – Я всего лишь распоряжаюсь своей собственностью, как считаю нужным.

– Но после того, как он возьмет меня, я больше не буду твоим храмом! – голос зазвенел от напряжения.

– Ты ведь по-прежнему покорна мне, – усмехнулся он, брезгливо кривя губы, когда стражник потянул свои штаны вниз. – Не думал, что нам придется повторить и этот урок, Игнис. Если для усвоения этих будет мало, тебя опробуют столько мужчин, сколько потребуется, чтобы ты утвердила в своей голове, что ты всего лишь мое создание. Тень без права на собственные мысли и чувства.

– Как после ты сам возьмешь меня?! – воскликнула я. – Или же Игнис больше не нужна своему Господину? Неужели не побрезгуешь моим телом после того, как псы осквернят его своим вторжением?!

– Ты будешь мне нужна всегда, мое пламя, – ответил Вечный и ударом ноги отшвырнул стражника, уже готового овладеть мной. – Пошли вон! Я передумал.