Текст книги "Тридцать дней (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

Орканис. Моя первая любовь и первое разочарование. Ветреный возлюбленный, которому не было места в моей жизни. Он ворвался в нее по наущению огневика, боролся и проиграл. Оркан верил в то, что и он еще может быть счастлив и не одинок в чужом ему мире. Он хотел иметь то, что уже принадлежало другому, едва не разрушив жизнь своего друга, но не смог удержать в руках. Не смерился, и это чуть не стоило жизни мне. И все-таки и за всем этим стоит Вайторис. Этот паук не пожалел своего друга, который верил ему, не ожидая подвоха. Мой милый Ветер, ты был ласков со мной, заботился, как мог и готов был уничтожить всё, что было дорого во имя своей любви, у которой не было будущего. Я прощаю тебя за всё, и ты прости меня за то, что моя душа от рождения принадлежала другому.

Регинис… Я так плохо помню тебя. От тех чувств, что проснулись слишком поздно, не осталось и следа. Я всецело принадлежу другому мужчине, но в нем твоя кровь, я ведь не ошибаюсь? Судьба была щедра к тебе, и даже в чужом мире подарила избранницу. Ты мог быть счастлив, мы могли быть счастливы, но у нас отняли нашу жизнь. Нам не позволили быть вместе, и все-таки мы слились с тобой – твоя и моя кровь. Я не познала всей силы твоей любви, но клянусь, что в моей душе для тебя навсегда останется потаенный уголок, где будет жить твой образ. И пусть мое сердце отныне бьется для другого мужчины, но я не забуду, что ты был в моей жизни. Добрая нянька, преданный поклонник, нежный жених, так и не ставший мужем. Я пока не помню, что случилось с нами после того страшного дня, но уже плачу, понимая, что и тебя настиг проклятый предатель.

– Ирис!

Слезы, застывшие в глазах, наконец, прорвались наружу, и теперь катились по щекам в безудержном рыдании. Меня трясло от горя, от ненависти и от омерзения. Словно проклятье, перед глазами вновь и вновь вставали картины моего наслаждения в объятьях Вайториса. Никогда я не чувствовала себя столь грязной. Хотелось содрать с себя кожу, лишь бы очиститься от отвратительных воспоминаний Его рук на своем теле. Бесконечный Хаос! Я сидела у ног твари, отнявшей у меня всех, кого я любила, и возносила ему хвалу!

– Не трогай меня! – я вырвалась из рук Ская, плохо соображая, что делаю.

– Ирис…

– Игнис, зови меня Игнис, – сдавленно прохрипела я, пятясь к стене. – Я утратила право носить имя, данное мне от рождения. Я мерзкая тварь, такая же, как тот, кому я служила. Иди, Скайрен Аквей, уходи! Я не заслуживаю тебя! Верни Эйволин, она больше подходит тебе, а я…

Мой вскрик оборвался на высокой визгливой ноте, когда на голову из ниоткуда хлынула ледяная вода. Я ошалело уставилась на Ская. Он уже поднялся на ноги и мерил меня тяжелым взглядом. И пока я задыхалась, приходя в себя, водник неспешно приблизился.

– Теперь ты чистая, – произнес он ледяным тоном. – Я могу остаться?

– Скай, – начала я и оборвала саму себя, в бессилие опуская голову.

Аквей сдавил мои щеки пальцами, не причинив боли, задрал голову кверху и велел:

– Смотри на меня, Ирис. Смотри мне в глаза и посмей повторить то, что уже сказала.

– Я предала…

– Кого?

– Их…

– Сама? По доброй воле? Памятуя обо всем, что рыжий сотворил с тобой и с ними? Отвечай.

– Я не помнила, – прошептала я.

– Так в чем же твое предательство? Быть может в том, что умирала, чтобы возродиться чистым листом, и Вайторис писал на тебе всё, что считал нужным? А может в том, что, вспомнив, желал смерти убийце? А может в том, что вновь умерщвлял тебя? Ну, же Ирис, не молчи. Я желаю слышать, ради чего я должен вырвать из своей груди сердце. Объясни мне, любовь моя. Отвечай!

У меня не было ответа. Я мотнула головой, но от захвата освободиться не удалось. Пронзительный взгляд водника продолжал сверлить меня. Он не пытался быть нежным и достучаться до меня уговорами. Хлестал вопросами и ждал ответов. А их не было. Мой разум говорил: «Скай прав». Душа продолжала стенать от боли.

– Ну же, Ирис, – уже тише произнес Аквей. – Ответь мне.

– Не могу, – выдохнула я.

Лицо водника исказилось, и он произнес хрипло:

– Тогда забери мою жизнь, потому что исполнить то, что требуешь от меня, я не в силах.

– Ох, Скай, – всхлипнула я и, обвив его шею руками, прижалась к сильному телу водника. – Мне так тяжело, так гадко…

– Я знаю, – совсем тихо ответил он, обнимая меня. – Твоя боль – моя боль. И не смей даже в запале кидаться словами, которые я никогда не услышу.

– Прости, – прошептала я. – Это слабость…

– Будь слабой, – Скай взял мое лицо в ладони и вновь заставил смотреть на себя. – Я твоя сила и крепкое плечо. Твоя память – твой стержень. Она возвращается к тебе, чтобы ты знала правду, чтобы вспомнила, кто настоящий виновник. Будь слабой, но не хрупкой. Оплачь и будь готова к драке. За них, за себя, за всех нас, за этот мир, Ирис. Он принадлежит тебе, а не предателю и убийце. Вайторис не должен больше погубить ни единой жизни. Довольно он пировал на костях. Пролей свои слезы, освободись от боли, а я подставлю плечо, когда пошатнешься.

– Ты мой стержень, – вымучено улыбнулась я.

– Древняя неженка, – хмыкнул Аквей.

– Мерзавец, – я снова улыбнулась и стерла слезы.

– И весь твой.

– Мой, – эхом повторила я и потянулась к его губам.

Скай ответил на поцелуй, после отстранился, заглянул в глаза и поднял на руки.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он, укладывая меня на постель. – Я буду с тобой.

Аквей лег рядом, я устроилась на его плече и закрыла глаза. Лежала и прислушивалась к мерным ударам сердца водника. Его ритм был успокаивающим, а может всё дело в том, что Скай окутал меня волной нежной заботы, и это уняло огонь, бушевавший в душе. Нужно было обдумать всё, что вспомнилось на свежую голову, потом…

– Я люблю тебя, – услышала я шепот Ская. Крепче обняла его и, наконец, провалилась в беспокойный, но все-таки сон.

Когда я проснулась, Аквея уже не было рядом. За окном уже давно рассвело, и солнечные лучи залили опочивальню сиянием нового дня. Открыв глаза, я встретилась со взглядом голубых змеиных глаз. Венн уместил голову с края постели и смотрел на меня, не мигая.

– Доброе утро, мальчик, – хриплым со сна голосом произнесла я.

Змей заворчал, подбираясь ближе. Он почти уткнулся носом мне в подбородок, лизнул и затих. Я улыбнулась ему, подняла руку, желая погладить, и тут же под боком кто-то закопошился. Это оказалась Искра. Она выбралась из-под мягких складок покрывала, которым я была укрыта, и уселась рядом с Венном.

– И тебе доброе утро, – сказала я крысе.

– И тебе доброе утро, ягодка, – последовал ответ.

Я подняла взгляд и встретилась с глазами-озерами. Скай приблизился к ложу, присел на его край, не потревожив наших питомцев, и сплел свои пальцы с моими:

– Прости, мне пришлось ненадолго уйти, – сказал он, поглаживая мое запястье. – Как ты?

На миг прикрыла глаза, прячась от пристального взгляда.

– Я выгляжу чудовищно, да? – спросила я, думая о том, что после ночных слез мое лицо опухшее, глаза, наверное, красные…

– Красивей женщины я не видел, – ответил Скай, и я вновь посмотрела на него.

Аквей был серьезен, и лишь уголки губ едва заметно приподнялись, наметив легкую улыбку.

– Врун, – проворчала я и уткнулась лицом в подушку, снова спрятавшись, теперь уже по-настоящему.

– Лежебока, – парировал водник.

Он ухватил меня за плечи, вынудив развернуться, затем усадил и укоризненно покачал головой, как только я вновь попыталась сбежать в уютные объятья подушки и покрывала. Мне не хотелось никуда выходить, не хотелось вновь кому-то что-то доказывать. И всё, что мне было нужно – это побыть наедине с собой. Но Аквей остался глух к моим желаниям. Он окончательно вытащил меня из постели, поднял на руки и направился в сторону умывальни.

– Я без тебя не справлюсь, – негромко сказал он.

– Они будут слушать тебя лучше, если меня не будет рядом, – попыталась я возразить, но Скай отрицательно покачал головой и произнес

– Ты нужна мне.

И я не смогла не ответить:

– Я с тобой.

– Это лучшие слова на свете, – улыбнулся водник.

Продираясь сквозь внутреннюю опустошенность, я заставила себя умыться, одеться, собрать волосы. Убрала с лица следы ночных рыданий. После обернулась к Скаю, ожидавшему меня, сидя в кресле, и кивнула, показывая, что готова.

– Созидающему нельзя зацикливаться на своей боли, иначе она выжжет его изнутри, – Аквей повторил слова моего отца, услышанные через подслушанные воспоминания. – Действие – враг уныния. Скоро тебе станет легче.

– Да, – кивнула я, соглашаясь. – Ты, как всегда прав, жизнь моя.

– Рад, что истину ты ухватила сразу, – хмыкнул водник, ненадолго прижался к моим губам и, отстранившись, велел: – Нос кверху, творец. Мир ждет великих деяний, и мы дадим ему их.

– Напыщенный индюк, – помимо воли улыбнулась я.

– Живоглот по-прежнему твой, грубиянка, – надменно возвестил Скай. – Но потом.

Он подтолкнул меня к дверям, и вскоре мы уже шли по переходам замка, спеша навстречу с магами. С теми, кто решил поверить нам и остался. Что-то изменилось. Пока мы направлялись в трапезную, где собрались гости замка, я начала замечать перемены. Древние стены мне вдруг показались холодными и безжизненными. Я нахмурилась, озираясь вокруг себя в попытке отыскать, что меня смущает, а затем поняла – свет живых искр исчез. Еще вчера он лился отовсюду, сегодня ненавязчивый след присутствия людей в старом жилище потух. Сразу стала заметна мрачная тишина и отчужденность. Сам воздух, казалось, пропитался унынием и одиночеством.

– Они ушли, – отстраненно пояснил Скай, заметив мою тревогу. – Челядь, знать, кое-кто из воинов. Поэтому я был вынужден уйти. Я не стал удерживать. Кто верен, тот остался. Кто не верит своему господину, не нужны мне.

– Они верят тебе, – невесело улыбнулась я. – Но не верят мне.

– Большая часть из них о тебе знала только из страшных сказок, в которых больше вымысла, чем правды. Ты не причиняла им зла, но люди предпочли не слушать разум, им привычней застарелые страхи. Пусть идут с миром.

– Тебя расстроил их уход.

– Меня расстроило то, что я столько лет доверял трусам и предателям, – неожиданно зло ответил Аквей. – Если челядь я могу простить, то леоров нет. Они бросили главу своего клана в тот момент, когда он больше всего нуждался в их преданности. Пускай катятся к Тьме. И это даже хорошо, что они сбежали сейчас, а не с поля брани. За спиной мне такие не нужны.

– Отвага и честь, мой мальчик, давно стали лишь красивыми словами.

Скай и я, остановившись при первых звуках голоса лейды Тей, дружно развернулись ей навстречу. Я полуприсела, приветствуя пожилую женщину, Аквей тепло улыбнулся.

– Ты давно подслушиваешь, родная? – спросил он.

– Вы не так много сказали, чтобы назвать это столь громким словом, – отмахнулась провидица.

Водник подставил тетушке локоть. Она оперлась на его руку, второй взяла под руку меня, немало удивив, и велела:

– Шевелите ногами, дети, иначе и эти тараканы разбегутся. Мерзавец Мендак всё еще в замке и продолжает плести свою паутину.

Ее «дети» умилило и позабавило меня. Как ни крути, но старше меня в этом замке никого не было. Возможно, и сам замок уступал в возрасте, но не буду врать, слова Тейды упали на мою душу целебными каплями. Однако улыбку я спрятала и прислушалась к беседе, которую вели тетя с племянником.

– Я не ждал, что он уберется. Это было бы слишком благородно для такой мерзостной гниды, – ответил провидице Скай. – Его еще кто-то слушает? Мне казалось, все вислоухие уже насытились лживым ядом и убрались подальше от моего замка.

– Те, кто принял решение еще вчера, вряд ли услышат его блеяние, а вот сомневающиеся прислушаться могут, – сказала женщина.

– Вот так и узнаешь, кто на самом деле друг, а кто всего лишь собутыльник и пустослов, – усмехнулся водник. – Что Эйви?

Я вскинула на Ская удивленный взор. Нет, это была не ревность, но, узнав о том, что люди предпочли покинуть своего господина, я думала, что Эйволин тоже ушла. У нее для этого было оснований больше, чем у остальных, но водница осталась. Это меня изумило. Аквей поймал мой взгляд и едва заметно улыбнулся. Его тетушка передернула плечами.

– Тьма поймет эту девчонку, – сказала она. – Я навещала ее перед тем, как пойти спать. И сегодня тоже зашла. Вечером постаралась побыстрей избавиться от меня. Утром я застала ее перед зеркалом в ночной сорочке. Она вздрогнула, заметив меня в отражении. Взгляд был испуганный. Побледнела, запиналась, сослалась на недомогание и снова попросила оставить ее одну. Так ведут себя, когда есть что скрывать. Полагаю, в покоях Эйви была не одна.

– Не одна и в сорочке? – усмехнулся водник. – К тому же испугалась. Лейду Аллиерт было кому утешить. Что еще так сближает, как не обида? Думаю, там был Мунн. Его я, кстати, не видел ни среди ушедших, ни среди оставшихся. Да, скорей всего.

И вновь я вскинула глаза на Ская. Да, теперь это была, если и не ревность, то опасение увидеть, что его задели известия. Однако Аквей умел хранить эмоции под маской, и его лицо осталось невозмутимым. Я тут же прислушалась к тому, что он чувствует, но и в эмоциях не нашла горечи.

– Ирис. – водник укоризненно посмотрел на меня.

Я поджала губы и отвернулась, делая вид, что не понимаю, о чем он. Мы уже спустились по лестнице, когда я все-таки решила спросить:

– Почему она осталась?

– Еще не осталась, – ответила тетя Тей. – Утро Эйви прошло в томных объятьях, не скажу, что она выглядела раздавленной или несчастной. Не сияла, конечно, но и горести в глазах я не увидела. Однако же, мой мальчик, тебе стоит избавиться от этого соседства. Еще не хватало, чтобы отвергнутую невесту возвели на пьедестал мученицы. Предана ради исчадия Тьмы, вынуждена жить под одной крышей…

– Но если я выставлю ее из замка, итог будет тот же, – задумчиво ответил Аквей. – А вот… – Он вдруг остановился и бережно снял со своего локтя руку тетушки. – Ты давно заходила к Эйви?

– Да нет, – провидица пожала плечами. – После нее догнала вас.

– Отлично. Скоро присоединюсь к вам.

Одно мгновение, и Скай исчез, сверкнув бликом на воде.

– Ого, – одновременно произнесли мы с Тейдой. После переглянулись, и провидица похлопала меня по руке: – Идем, Ирис. Гости не должны долго ждать. – Я невольно передернула плечами, оказаться без поддержки Ская перед леорами и лейдами мне как-то не хотелось. – А ты трусиха, – с улыбкой отметила лейда Тей. – Вот уж от кого не ожидала.

– Скорей, имею оправданные опасения, – поправила я.

– Старше тебя только Время, сильней лишь Хаос, – заметила женщина.

– Но родилась я снова всего семнадцать дней назад, – кривовато усмехнулась я. – Однако вы правы, лейда Тей, у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на опасения. Идемте.

Мы дошли до уже знакомой мне малой трапезной залы. Перед дверями стояли два стража и прислужник, все-таки замок покинула не вся челядь. Воины склонили головы при нашем приближении, слуга открыл резную створу, согнувшись в поясном поклоне. Я не обманывалась, все эти почести предназначались лейде Тей, но унывать по этому поводу я не собиралась. Если сравнить с тем, что пережила этой ночью, людское недоверие было сущей мелочью. Изменить прошлого я не в силах, так лучше уж приложу усилия ради будущего. Довольно прятать глаза, долой неуверенность, пора вернуть себе уверенность. А человеческое прощение… Возможно, когда-нибудь я получу его.

С этими мыслями я шагнула в пиршественную залу. Тетя Тей, несмотря на возраст, шла рядом, величественно расправив плечи. Я скосила на нее глаза и улыбнулась, любуясь пожилой женщиной. Она приподняла бровь, явно заметив мое внимание, и я отвернулась, натягивая на лицо отстраненно-вежливое выражение. Тейда незаметно ущипнула меня, ее намек я поняла.

– Доброго дня, благородные леоры и лейды, – произнесла я.

– Доброго дня, – машинально ответил нестройный хор нескольких голосов. На лицах магов застыла растерянность.

Понимаю. Благодаря понуканию провидицы, я сейчас выступила на правах первой женщины этого дома. Не соратник, не друг, не гость – жена. Даже невеста не смогла бы первой приветствовать гостей, это должна была сделать лейда Тей. Так что недоумение магов было оправдано. Вчера им открыли, что женщиной из пророчества оказалась Игнис Сиел, а сегодня она уже выступает на правах хозяйки замка. Не было объявленной помолвки, никто не называл меня невестой. Еще вчера утром ею была другая. События развиваются слишком стремительно для людей. И всё же… Прочь маски. Я – Ирис Аквей, и этого не изменить.

Провидица одобрительно похлопала меня по руке. Я пожала ее пальцы и направилась к столу, провожая тетушку до ее места. Угадать, где оно, было несложно. Во главе стола стояло три свободных деревянных кресла с высокой спинкой. По центру должен был сидеть хозяин замка. Тей села по левую руку от него. Почтительно склонив перед ней голову, как только женщина заняла свое место и расправила складки платья на коленях, я направилась к креслу, стоявшему справа. Однако сесть так и не успела. Неожиданно скрипнуло отодвинутое кресло, и послышались шаги. Они отдавались гулким эхом под высокими каменными сводами.

Я повернула голову и с некоторым удивлением воззрилась на уже хорошо знакомого мне леора. Войтер приблизился ко мне, приложил ладонь к груди и склонился, обозначая уважение. Он взялся за спинку кресла, отодвигая его. Я кивнула, благодаря за помощь, и заняла свое место.

– Рад служить моей госпоже, – негромко произнес водник.

– Благодарю, – рассеянно ответила я, не глядя на молодого леора.

– Позвольте выразить вам… – начал он, но лейда Тей перебила:

– Мой мальчик, вели-ка принести мое снадобье. Что-то мои старые кости сегодня слишком беспокойны.

– Разумеется, лейда Тей, – Войтер склонил голову и направился к выходу из залы.

Мы с провидицей переглянулись, она весело подмигнула и переключила внимание на гостей.

– Хорошо ли вам почивалось? – спросила женщина, отдавая очередную дань вежливости.

– Ночь была непростой, – отозвался леор Гаст. – Было много раздумий, и сну почти не осталось места, но в гостеприимстве леору Аквей не откажешь. Покои уютны, постели мягки, даже отсутствие огня не причинило неудобств.

– Полностью согласна с вами, леор Гаст, – кивнула лейда Личфиелд. – Леор Аквей хорошо позаботился о нашем удобстве.

Постепенно трапезная заполнилась негромкими человеческими голосами. Я молчала, не спеша привлечь внимание к себе внимание. Управляла беседой лейда Тей, вовлекая в нее молчавших магов. Она поглядывала на меня время от времени, но я отрицательно качала головой, показывая, что пока мне не стоит вступать в разговор, и провидица возвращала свое внимание гостям. О деле не говорили, ожидая появление хозяина замка.

– Но где же Скай? – первой не выдержала лейда Личфиелд. – Лейда Ирис, – я едва не вздрогнула от неожиданности, но нашла взглядом женщину и ответила:

– Слушаю вас, лейда Личфиелд.

– Куда запропастился леор Аквей? Время идет, а мы проводим его в пустой болтовне.

– Он скоро присоединится к нам, – сказала я с вежливой улыбкой. – Леор Аквей был вынужден отвлечься на неожиданное, но спешное дело.

– Любопытно узнать на какое, – послышалось с другого конца стола. Я даже наклонила голову, до того оказалась изумлена присутствием Мендака. Вот уж кого не ожидала увидеть. – Аквей никогда не был образцом…

– Вы сидите за его столом, леор Мендак, – прервала я. – Стоило бы проявить уважение хотя бы к правилам благородного воспитания.

– И мне это говорит… – вспылил вдруг побагровевший водник, но я вновь прервала:

– Да, леор Мендак, даже я вам это говорю, – насмешливо произнесла я, сделав ударение на слове «даже».

– Не могу не заметить справедливость замечания лейды Ирис, – сказала лейда Тей.

– С языка сняли, дорогая Тейда, – подхватил леор Гаст. – Кое-кому, раз уж он, несмотря на свои убеждения, решил остаться с нами, стоило бы взять себя в руки и усмирить гонор. Иначе не вижу повода для его присутствия.

– Как вы верно заметили, леор Гаст, – лейда Личфиелд сделала небольшой глоток из стаканчика с водой.

– Кстати, Мендак, с чего ты вдруг решил остаться? – в сторону водника обернулся леор Дайм.

– Уж не желаете ли вы выпроводить меня? – возмущенно спросил Мендак.

– Я не хозяин этого замка, чтобы выпроваживать чужих гостей, – Дайм откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. – Однако если Аквей решит это сделать, я не осужу.

– Я тоже, – произнес молчавший до этого огневик Фэйр. – Бесконечно удивлен тому, что ты остался.

– Но ты тоже остался, хоть и был на стороне тех, кто покинул замок, – Мендак направил на огневика палец.

– Мои земли уже пострадали, и я не желаю быть глупцом, который отвергает очевидное. Как бы я не относился к тому, что нашим союзником является правая рука Темного, но на мне ответственность за людей, живущих на землях клана. А вот ты зачем здесь? Если намерен и дальше сеять смуту, то лучше уберись прямо сейчас. Мне хочется слушать о деле, чтобы окончательно составить мнение, а не участвовать в вашей вечной грызне с Аквеем.

– То есть мне в разуме отказано? – ворчливо, но уже без прежнего гонора вопросил Мендак. – У меня, как и у всех вас была ночь, чтобы обдумать произошедшее на Совете. Не скажу, что уверовал, но зерно сомнений в мою душу упало. И я, как и все вы, хочу выслушать то, что нам сегодня собирается сказать Аквей. В любом случае, если его доводы покажутся мне не убедительными, я всегда могу развернуться и покинуть вас. А пока, – он развел руки в стороны и склонился, скривив губы в язвительной ухмылочке, – терпите.

Я порылась в памяти, вспоминая, что гласят страницы «Свода» об изгнании нежеланных членов Совета. От скуки я читала всё, что попадалось под руку. Попадался мне и «Свод», его я случайно увидела в замковой библиотеке Вайториса. Кто и зачем притащил несколько пухлых томов прописных истин для знати, для меня осталось тайной, да и не было интереса выяснять это, но прочитать я всё прочитала. Так вот статьи «Свода» о собраниях и Советах гласили: «Изгнанному быть с Совета с позором и хулением лишь тому, кто не чтит законов и уважения должного не проявляет, ни к главе Совета, ни к его дому, ни к иным благородным мужам. Тому же, кто слово скажет, что в сердце таит, и оно не по нраву придется главе, изгнанием не грозить, ибо в Совете каждый свое слово сказать может, на то и Совет». Так что поводов к изгнанию Мендака у Ская не было, если, конечно, он не желал, чтобы в последствие его обвинили в том, что он избавился от склочного леора лишь из-за личных разногласий и не желания слышать его мнение. И как это было ни прискорбно осознавать, но оппозиция имела полное право на существование. К счастью, высказывания других магов показали, что на новые споры они не настроены.

– Однако же Скай всё больше задерживается, – заметил один из гостей. – Не случилось ли дурного?

Я прислушалась к себе, но тревоги не было. Мой водник был сейчас доволен и спокоен. Похоже, то, что он задумал, вышло без особого труда. До зубовного скрежета захотелось подглядеть за ним, но, во-первых, я обещала этого больше не делать, а во-вторых, не хотелось обнадеживать некоторых своим кратковременным умерщвлением. Поэтому мне оставалось изнывать от неизвестности и любопытства, как и всем остальным. И когда в трапезную вернулся Войтер, я порывисто развернулась в его сторону и улыбнулась, но уже через мгновение накал радости потух, и я, досадливо поджав губы, отвернулась от просиявшего в ответ леора.

– Не послать ли за леором Аквеем в самом деле? – немного нервно спросил Фэйр.

– Быть может, наш гостеприимный хозяин улаживает дела с невестой, – хмыкнул Мендак. – У него ведь тоже была ночь на размышления…

– Ты себе не изменяешь, Айгет. Если уж льешь помои, то не задумываясь, – прозвучал насмешливый голос Ская, появившегося из водяной арки за моей спиной. – Приношу нижайшие извинения за задержку, благородные леоры и лейды, дело не терпело отлагательств. Но теперь все вопросы улажены, и я с вами.

Аквей занял свое место во главе стола, накрыл мои пальцы ладонью и спросил:

– Всё хорошо, любовь моя?

– Не волнуйся, мой мальчик, – лейда Тей опередила меня с ответом, – твою жену никто не обидел ни словом, ни взглядом, ни делом.

– Жену? – несколько голосов, прозвучавших вразнобой, были наполнены изумлением.

– Ах, оставьте, – отмахнулась лейда Личфиелд. – Это было ясно еще вчера. Коли уж Игнис Сиел оказалась женщиной из пророчества, то достаточно вспомнить, о чем там велась речь, чтобы понять – эти двое предопределены друг другу. И называет ли Скай лейду Ирис женой по собственному разумению, или же по свершившемуся обряду бракосочетания – это уже дело десятое.

– Да и приветствие, как и местоположение лейды указывают на то, кем она приходится хозяину замка, – вмешался один из оставшихся землевиков. – Так что изумление сейчас выглядит, по крайней мере, лицемерием.

– Любовницу он также мог посадить…

– Мендак, дай мне повод, – равнодушно прервал гадкого водника Скай, – и я им воспользуюсь, будь уверен. Оскорбление чести моей супруги приравнивается к оскорблению меня и моего дома. Ты знаешь, я буду только рад избавиться от тебя. Продолжишь в том же духе, и я не только выпровожу тебя из замка, но и брошу вызов. Поверь, даже для моей новой сути не будет запрета на убийства, обоснование у меня прочнее самого твердого камня. А теперь, если леор Мендак, наконец, выплеснул весь свой яд, я предлагаю перейти к дружественной беседе, не ограниченной правилами и положениями «Свода».

– Самое время, – кивнул леор Гаст.

Однако еще какое-то, пока гости утоляли голод, беседа велась ни о чем. На меня поглядывали. В основном, с любопытством. Кажется, маги начали привыкать к мысли, что отныне я с ними. И даже если кто-то продолжал сомневаться в моей искренности, виду он не показывал. Я даже расслабилась и рассеянно слушала голоса, мягко струившиеся по трапезной зале, потому вопрос леора Гаста застал меня врасплох.

– Однако же хотелось бы подробней узнать о Гранях, – сказал он. – Лейда Ирис, чем они опасны для нас, кроме возникновения Отражений.

Я моргнула, осознавая, что вопрос обращен ко мне. После откашлялась и посмотрела на пожилого мужчину.

– Иной опасности нет, если не считать того, что они питают Вайториса. Энергия, скопленная Отражениями, поддерживает его жизнь и силу.

– То есть без Граней…

– Он будет смертен, слаб и уязвим, – подтвердила я. – Могущество и бессмертие Вайториса заключено в Гранях.

– Но Грани уничтожить…

– К сожалению, – подтвердила я. – Грани исчезнут только с Истинной Реальностью. Творцы пытались исправить свою ошибку, но у них это не вышло. Я не обладаю их знаниями в полной мере, по крайней мере, пока. Моя память восстанавливается постепенно.

В трапезной ненадолго воцарилась тишина. Фэйр барабанил пальцами по столу, Войтер переводил взгляд с меня на Ская и обратно. Провидица с невозмутимым видом заканчивала свой завтрак. Дайм нервно передернул плечами.

– М-да, – произнесла лейда Личфиелд. – И как же вы собираетесь победить Темного? Это будет очередная бессмысленная битва.

– Вы не правы, Камилл, – мягко улыбнулся Скай. – Как раз сейчас мы близки к избавлению, как никогда. Да, мы не можем уничтожить Грани, не уничтожив весь мир, но мы можем лишить рыжего доступа к его кормушке. Это может сделать Ирис, могу я, но… не представляю как. Кристалл Реальностей находится внутри Черного Замка, и нужно отвлечь внимание огневика, чтобы мы смогли подобраться к Граням. Когда приток энергии исчезнет, вытащить занозу из нашего общего зада, простите, будет намного проще.

– То есть мы пойдем на корм тварям Темного? – подал голос Мендак.

– Айгет, закрой рот, – скривился Фэйр. – Ты меня изрядно утомил за эту ночь своими речами.

– Я имею право…

– Итак, леор Аквей, – перебил водника леор Гаст, – наша задача отвлечь на себя рать Вайториса, пока вы с супругой проберетесь в замок и лишите Темного его могущества. Однако выстоим ли мы долго против браннеров и прочей нечисти?

– Об этом мы с Ирис позаботимся, – ответил Скай. – Не забывайте, теперь против Темного не простая магия. У нас, наконец, появились знания. Мы знаем природу силы лже-Вечного, знаем, что он обычный смертный, продлевающий свою жизнь за счет энергии Отражений. Вайторис лишился мифического ореола темного бога. К тому же мы не только знаем, но и можем уничтожить его.

– Звучит убедительно, – заговорил молчавший до этого землевик с высокими залысинами. – Но… Еще гложут сомнения. Темный все-таки уже привычное зло, а что ожидает нас, если его не станет…

– А я вам расскажу, – Аквей ударил ладонями по поверхности стола. – Продолжат умирать люди. По одному, семьями, селениями, городами. Рыжий убирает тех, кто несет прогресс, так он удерживает мир от развития и, как следствие, от образования новых Отражений.

– Чушь… – фыркнул Мендак, и мне захотелось ударить его по голове тяжелым позолоченным блюдом.

Аквей сделал вид, что не услышал. Он продолжал:

– Знаете ли вы, что на вас надета та же одежда, что и на ваших предках девятьсот лет назад? Это не выдумки и не рассказы Ирис, я сам видел, как был одет Терраис.

– Он поднял руку, предваряя вопросы, и дал короткое пояснение: – Возможности Созидающего. Так вот, единственная разница между нами в прическе. Девятьсот лет назад мужчины носили длинные косы. Вы понимаете, что это значит? Вайторис не позволил изменить даже одежду! Мы застряли в одном временном периоде, и даже сложно представить, как далеко бы мог уйти наш мир за тысячелетие навязанного ему сна. Итак, если Темный останется у своей кормушки, мы получаем: первое – истребление передовых умов, второе – продолжение застоя, третье – лишаемся магии. Да, благородные леоры и лейды. На Совете уже было отмечено это. Наша магия – это преобразованная стихийная энергия. Ее приток идет благодаря Отражениям. Лейда Винд вчера справедливо заметила, что наши предки были могущественней нас, и Ирис дала пояснение, в чем причина того, что сила покидает наш мир. Мы попросту расходуем те крохи, что нам еще остались, но со временем исчезнут и они. Чтобы была магия, нужны откаты, откаты невозможны без Отражений. Отражения не появятся без судьбоносных событий, а им мешает свершиться рыжий. В какую сторону не уйди, но мы вновь и вновь возвращаемся к нему. Он лишает нас свободы выбора, лишает наших сил, которыми когда сам же и одарил вместе со своими друзьями, но ничего не дает взамен. Он – пиявка, которая присосалась к телу нашего мира и жиреет день ото дня.

– Вайторис всегда хотел быть богом, – кривовато усмехнулась я. – Он хотел вызвать большой всплеск Отражений и погрузить мир в сон. Отец и остальные Созидающие были против… И Вайтор избавился от них. Предал, использовал и…