Текст книги "Сейф дьявола"

Автор книги: Йозеф Глюкселиг

Соавторы: Иван Гариш,Милан Грубер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

22

В то время как Галва со своими коллегами штудировал план операции «Утренняя звезда», Говард со Штрайтцером изучали магнитофонные записи телефонных разговоров. Так как разговоры по большей части велись на немецком языке, Штрайтцер переводил, а Говард слушал.

– Так, ясно, – сказал американец, когда кончилась пленка. То, что Галва никуда не звонил, его не обрадовало и не обеспокоило.

Через несколько минут в кабинет вошел один из людей Кларка.

– Так, ничего особенного, сэр. Купил две пижамы, четырежды пытался кому-то дозвониться, но безрезультатно…

– Номер телефона? – перебил его полковник.

Агент пожал плечами:

– У нас же не было с собой аппаратуры, сэр.

Хотя Штрайтцер делал понимающий вид, но, о ком шла речь, не догадывался.

– Потом он купил тюльпаны и принес их с собой в здание фирмы, – добавил агент.

– Это все?

– В сущности, да.

– Вы себя не обнаружили?

– Уверен, что нет, сэр.

– Хорошо, – сказал Говард и отпустил агента.

– Что-нибудь случилось, мистер Говард? – полюбопытствовал Штрайтцер.

Полковник покачал головой и слегка усмехнулся:

– Нет-нет, Штрайтцер… В течение десяти минут вы мне не понадобитесь…

Директор фирмы ТАНАСС понимающе кивнул и вышел из кабинета. Говард открыл дверь в зал заседаний и позвал:

– Мистер Галва, на минуточку!

– Слушаю вас, сэр! – появился в дверях Петр.

– Закройте дверь! – приказал Говард и, пройдя несколько шагов по кабинету, продолжал: – Вы, собственно говоря, уже считаетесь работником Центра, а это влечет за собой и некоторые неудобства. Но вы к этому должны будете привыкнуть… Что вы делали в течение того часа, который был дан вам на подготовку?

Галва сразу сообразил, что полковник все знает.

– Я отдал распоряжение секретарше, – не задумываясь ответил он, – подготовить вещи в дорогу. Затем зашел в универмаг Некермана и купил две пижамы… Потом попытался позвонить одной девушке…

Полковник тут же перебил его:

– Какой девушке?

– Это одна моя знакомая, Гизела Кремер, сэр, – уверенно ответил Галва, и это было правдой; иногда он действительно с ней встречался. – К сожалению, я не застал ее дома.

– Почему же вы не позвонили ей из здания фирмы?

– Это очень просто, сэр… Все знают, что мистер Штрайтцер имеет привычку иногда записывать наши телефонные разговоры, а мне очень не хотелось бы давать разъяснения о своих связях с Кремер именно господину директору.

Американец усмехнулся:

– Почему, мистер Галва?

– Я должен отвечать, сэр?

– Не мешало бы.

– Гизела – наш бывший агент. Это известная певица, у нее много связей, она кое-что для нас делала. Но потом что-то не поделила с мистером Штрайтцером…

– Не хотела работать?

– Совсем нет, сэр. Она не хотела того, чего от нее добивался директор во время контрольной встречи.

– Вот так старикан! – рассмеялся Говард. – Ну, хорошо, хорошо. Для кого вы покупали тюльпаны? – Этим вопросом Говард не только открыл, что отдал распоряжение проследить за Галвой, но и одновременно показал, что симпатизирует ему.

– Для секретарши, сэр.

– По этим же причинам?

– Ну что вы! Этой даме уже за пятьдесят. Ей нравятся цветы, а мне – хорошие секретарши. Минимум пятьдесят процентов репутации каждого начальника находится в руках его секретарши, а мне очень не хотелось бы лишаться этих процентов.

Американец внимательно посмотрел на него:

– В Америке вы можете сделать блестящую карьеру. Операция в Стамбуле будет для вас отличной визитной карточкой, мистер Галва.

– Приложу все усилия, сэр, – заверил его Петр. О своих опасениях по поводу операции «Утренняя звезда», он, конечно, не упомянул.

23

В этот день полковник Говард был в хорошем настроении и полон энтузиазма. После разговора с Галвой прибыл капитан Браудер и отвез американца на встречу с Кларком.

– У нас мало времени, – сказал полковник подсевшему в машину загорелому мужчине. – Через полтора часа улетает ваш самолет. О том, что вы будете обеспечивать стамбульскую акцию, не знает ни Галва, ни Торанце…

– Я понял вас, сэр, – кивнул Кларк.

– И то, что эта акция не должна провалиться?

– Разумеется, сэр.

– Тогда за дело, – сказал в заключение Говард.

Кларк пересел в машину к своим агентам. Полковник с минуту следил за удалявшимся автомобилем, а затем отдал Браудеру распоряжение возвращаться в здание фирмы ТАНАСС.

Группа Галвы была уже готова к отъезду. Крайски и Сантанелли сгорали от нетерпения, зато Торанце казался невозмутимым.

– На аэродром поедете в двух машинах, – сообщил им Говард. – Капитан Браудер повезет Галву и Крайского, водитель мистера Штрайтцера – Торанце и Сантанелли. Затем полковник обратился к Браудеру: – Вы подождете в аэропорту, Гарри, пока не соберется вся группа. Еще раз напоминаю, мистер Галва, до конца операции никто из вашей группы не имеет права отлучаться. Вы постоянно должны держаться вместе. Есть вопросы?

Вопросов не было: план операции «Утренняя звезда» был разработан довольно тщательно. А Галве, кроме того, было абсолютно ясно, что даже в аэропорту у него не будет возможности сообщить, для чего он вылетает в экзотический город, расположенный на границе Азии и Европы.

Ему ничего не оставалось, как взять – впервые за последние десять лет – ответственность за свою судьбу в собственные руки. На этот раз никто не сможет дать ему совет, он сам будет принимать решения, только сам…

24

Когда самолет, на борту которого в удобных креслах расположились люди Кларка и группа Галвы, направлявшиеся в Стамбул, совершал обычный полукруг над Мюнхеном, в кабинете комиссара Вольмана сидел расстроенный Йохен Ноймайер.

Вольман рассматривал фотографию Райн и качал головой.

– Опытная женщина, говорите?

– С большим опытом, – подтвердил Ноймайер.

– Так, у нас есть ее словесный портрет и фотография, – задумчиво бубнил комиссар. – Есть номер ее машины. Мы знаем, где она живет… – И сразу поправился: – Где она жила… Ну что ж, возьмемся за дело.

– Я хотел бы, герр комиссар, еще раз обратить ваше внимание на секретный характер дела… Это совершенно секретное государственное дело! – напомнил Ноймайер.

«Ну да, морочите мне голову…» – не совсем учтиво подумал седой комиссар, относившийся к старым кадрам и считавшийся одним из опытнейших работников. Но вслух приветливо подтвердил:

– Конечно, конечно… – потому что только сумасшедший мог бы настраивать против себя боннскую секретную службу, влияние и сила которой в последние годы настолько возросли, что перешли все границы.

– Если бы вам удалось задержать эту женщину еще сегодня вечером…

– Ну, если вы считаете, герр Ноймайер, что она ждет нас дома, – перебил его комиссар, – то, безусловно, она будет у нас уже сегодня вечером. Но мне кажется, что это не так просто.

Йохен Ноймайер не был уверен, что в словах комиссара нет иронии, поэтому строго добавил:

– Это ваше дело. Я лишь прошу, чтобы меня постоянно информировали о ходе розыска!

– Ну конечно, герр Ноймайер, – улыбнулся комиссар.

Когда Йохен Ноймайер ушел, комиссар дал соответствующие указания о розыске коммунистического агента Райн. Очень скоро, правда, подтвердились его сомнения относительно быстрого завершения операции. Квартирная хозяйка, где жила Райн, сообщила, что ее квартирантка уехала к дяде во Франкфурт, адрес которого она, конечно, не знала. А то, что Гита обещала привезти ей щенка, работников криминальной полиции, естественно, совсем не обрадовало.

Комиссар Вольман не верил ни в дядю, ни во Франкфурт, ни в щенка. Он стал искать машину Райн. Комиссар объявил ее краденой и ждал, что ему выдаст работавшая на всех оборотах полицейская машина. Прошло немного времени, и машина Райн была обнаружена в автосервисе.

– Да, – утвердительно кивнул мастер, – эта дама приехала сюда в грозу, попросила провести комплексное обслуживание и уехала на такси…

– Номер, случайно, не запомнили? – перебил его Вольман.

– Номер не запомнил, – лениво ответил мастер, – но знаю водителя такси. Это мой знакомый, иногда я ему помогаю. Его зовут Конрад Губер…

Компания, в которой работал Губер, вызвала его по радио.

– Ну как же, помню, герр комиссар, – с достоинством ответил шофер и провел пальцем по темным усам. – Уже в годах, но еще ничего…

Комиссар показал ему фотографии Райн.

– Точно, она, – кивнул таксист. – Теперь вас будет интересовать, где я ее высадил, не так ли, герр комиссар?

– Именно так, герр Губер, – согласился с ним Вольман.

Шофер еще раз пригладил усы и взглянул на часы:

– Вот так, время уходит и работа тоже… Итак, чтобы не задерживаться… эта женщина вышла у «Коррины» недалеко от вокзала…

– Вошла в пассаж? – перебил его комиссар.

– Да, вошла, герр комиссар… Больше мне ничего не известно.

– Вы и так очень нам помогли, – похвалил его Вольман.

Потом комиссар с группой криминалистов выехал к «Коррине».

Шесть этажей страховой компании можно было не принимать во внимание, потому что в то время, когда Райн вышла из такси, рабочий день уже закончился, а сторож уверял, что туда не могла проскользнуть даже мышь. Оставался пассаж и бар «Коррина».

В торговом центре было около десяти магазинов и дамская парикмахерская. Магазины были уже закрыты, а в парикмахерской убирали инструменты две запыхавшиеся девушки, которые ничего не знали и с нетерпением ждали шефа. По их словам, он вышел куда-то на минуточку. Действительно, через некоторое время шеф появился.

– Чем могу служить, герр комиссар? – любезно осведомился он.

– Вы сегодня не видели эту женщину? – спросил Вольман и показал фотографию Райн.

Парикмахер внимательно посмотрел на фотографию, наморщив лоб так, что казалось, он вот-вот лопнет.

– Сожалею… – через минуту ответил он.

Вольман пошел к выходу, но внезапно повернулся и добавил:

– Вам известно, что дача ложных показаний преследуется законом? Речь идет о серьезном случае. Эта женщина ссылается на вас… Ее обвиняют в том, что она на своей машине сбила человека, а она утверждает, что именно в это время была у вас…

– А в какое время, герр комиссар? – быстро отреагировал парикмахер.

– Во время грозы…

– Так, после пяти часов, – перебил его парикмахер и, задумавшись, склонил голову. Потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и вскрикнул: – Ну конечно, здесь была одна женщина! Разрешите-ка взглянуть на фотографию еще раз. – Парикмахер подошел поближе к свету и уставился на фотографию. – Конечно, конечно… – затараторил он и взглянул на комиссара. – Эта женщина действительно была здесь в то время… только на фотографии она блондинка, а я сделал из нее брюнетку.

Комиссар Вольман глубоко вздохнул:

– Вы можете подтвердить это под присягой?

– Разумеется, герр комиссар, – ответил парикмахер, – это чистая правда. Я сразу ее не узнал… – Парикмахер улыбнулся и развел руками: – Нотариус, священник, врач и парикмахер – профессии, имеющие свои тайны, герр комиссар… но, конечно, если речь идет о таком серьезном деле, я должен содействовать закону.

– И правильно делаете, – сказал Вольман и вышел.

В своем кабинете он подготовил новый словесный портрет Райн и передал его ночной смене. Потом позвонил по телефону Йохену Ноймайеру, сообщил о ходе следствия и удовлетворенно потянулся в кресле.

25

Полковник Говард сделал все, что от него требовалось, и теперь ему оставалось лишь ждать результатов. Он сидел на вилле у телевизора рядом с молчаливым Браудером и скучал.

– Что бы вы сказали, Гарри, – внезапно проговорил полковник, – если бы мы вышли прогуляться?

Браудер кивнул, и полковник продолжал:

– Я думаю, можно и пропустить по рюмочке… Поищите какое-нибудь кафе.

Браудер перелистал несколько газет. И то, что он выбрал бар «Романе», было неслучайно: его реклама оказалась самой броской.

– Ну что ж, посмотрим, – согласился Говард.

Через час они уже ужинали в отдельном кабинете роскошного бара, отличавшегося умеренными ценами, отличным обслуживанием с иголочки одетых официантов и толпой экстравагантных девиц, очевидно, являвшихся одним из компонентов интерьера.

– Какое мнение у вас сложилось о Штрайтцере? – спросил Говард, отодвигая тарелку.

– Я не люблю немцев, сэр, – коротко ответил Браудер.

– Вот как? – удивился Говард. – Как же вы пришли к этому?

– Просто не люблю. – Браудер замолчал и внимательно посмотрел в сторону стойки бара, к которой в этот момент подошел как всегда одетый в пурпурный смокинг Дин Пауэлл, беседуя с заискивающей перед ним платиновой блондинкой.

Говард перехватил взгляд Браудера и усмехнулся:

– Однако немки не гладят вас против шерсти, не так ли?

– А что здесь делает…

– То же самое, – перебил его полковник, – что делают эти дамы во всех барах мира.

– Я не имею в виду девицу, сэр. Я говорю о парне, который болтает с ней.

Говард еще раз взглянул на стойку:

– Он выглядит как эстрадный певец или что-то в этом роде. Вы его знаете, Гарри?

– Да, сэр. Это английский агент Дин Пауэлл.

– Он вас тоже знает?

– Конечно… Мы познакомились с ним на Ближнем Востоке.

В этот момент Дин Пауэлл повернулся, заметил, что Браудер смотрит на него, поправил галстук-бабочку, при этом показав на выход, и, оставив свою собеседницу у стойки бара, направился в коридор.

– Пойти за ним? – спросил Браудер.

– Разумеется, – кивнул Говард.

Пауэлл ждал Браудера в конце длинного коридора у туалетных комнат.

– Рад вас видеть, – дружески приветствовал он капитана.

– Взаимно…

– По-прежнему тянете лямку?

– А вы?

Пауэлл улыбнулся и предложил Браудеру сигарету. Оба закурили и с минуту помолчали.

– У меня есть для вас информация, – сказал Пауэлл.

– Сколько?

– Пять тысяч…

– Пять тысяч долларов – это куча денег, дружище, – проговорил Браудер. – Это вам могло бы испортить репутацию.

– У меня создается впечатление, – вежливо продолжал хозяин бара «Романе», – что я порчу себе репутацию, предлагая вам информацию, которая могла бы уберечь вас от позора и сэкономить вам более крупную сумму, за какие-то пять тысяч, дружище.

– А не могли бы вы намекнуть, к чему относится ваша информация?

– Фирма ТАНАСС… – коротко обронил Пауэлл.

Браудер на мгновение задумался, но англичанин не дал ему времени на раздумье:

– Буду ждать вас в своем кабинете в течение получаса… Этот бар принадлежит мне, если вы этого не знали, дружище.

– Я в кармане сейф не ношу, – заворчал Браудер. – Могу вернуться приблизительно через час.

– В таком случае я подожду, – сказал Пауэлл, отбросил сигарету, тщательно вытер пальцы белоснежным платком и поднялся по лестнице.

Когда Браудер передал Говарду содержание своей беседы, полковник долго не раздумывал:

– Это надо сделать, Гарри!

Браудер выполнил его распоряжение, и через час Говард знал немногим меньше, чем Ноймайер. Полковник узнал, что второй человек филиала американской секретной службы в Мюнхене, Петр Галва, уже почти полгода встречается с агентом чехословацкой секретной службы, ранее известной под именем Сузаны Карпентье.

26

В Стамбуле недалеко от Галатского моста прогуливались Галва, Торанце, Крайски и Сантанелли. С любопытством рассматривали они шумный морской паром, связывающий европейскую часть города с азиатской, называемой Ускюдар. Если спутники Галвы ничем не отличались от оживленных туристов, то сам он был необычайно молчалив.

– Вы, кажется, немного не в себе, дружище? – обратился к нему Торанце.

– Не переношу самолеты, – улыбнулся Галва. – До сих пор не могу прийти в себя.

Это было правдой только частично, потому что то главное, что его беспокоило, не имело ничего общего с аллергией на воздушные перелеты.

– А что, если пропустить по стаканчику без содовой, шеф? – предложил Крайски, для которого английский язык представлял непреодолимую трудность, поэтому он с большим удовольствием перешел на немецкий.

Это задело Торанце, и он заметил:

– Не могли бы вы говорить так, чтобы я вас понимал?

– Ну конечно… – заворчал Крайски. – В этой операции меня может свести с ума, кажется, только английский язык.

Сантанелли сразу же вмешался:

– Это неэтично. Мы с мистером Торанце тоже спокойно могли бы изъясняться на итальянском, – заметил он на таком же плохом английском, как и Крайски.

– Да, вполне могли бы, – согласился с ним Торанце, – только я не знаю, что бы вы по этому поводу сказали.

Но Крайского это не интересовало. Взглянув на часы, он проговорил:

– Меня уже ждет агент.

– Это далеко? – спросил Торанце.

Крайски указал прямо перед собой:

– Это здесь, на улице Кеманкес.

– Тогда вперед, Крайски! – приказал ему Галва. – Мы за вами!

Крайски послушно двинулся, остальные – за ним. У дверей небольшой кофейни на улице Кеманкес прохаживался турок, одетый в белый костюм. Оглядевшись вокруг и увидев Крайского, он пошел ему навстречу, и они оба исчезли в кофейне.

Галва подтолкнул Сантанелли:

– Посмотрите-ка там…

Сантанелли утвердительно кивнул, но Торанце остановил его, заметив:

– Сложность заключается в том, что первый вариант нашей операции, собственно, зависит от этого турка…

Галва понял его намек:

– Вы хотите с ним переговорить?

– Это идея! – ответил Торанце и вошел в кофейню.

– Осторожный синьор, не правда ли? – заметил Сантанелли после его ухода. – Никому не верит.

Галва только пожал плечами – эти гангстерские замашки начинали действовать ему на нервы.

– Сразу видно, соображает… – упрямо твердил Сантанелли, и можно было заметить, что он необычайно горд за своего земляка.

Торанце и Крайски вышли из кофейни через полчаса.

– Готово… – с удовлетворением констатировал Крайски.

Галва взглянул на Торанце:

– У вас есть какие-нибудь замечания?

– Он выглядел именно так, как я его представлял, – улыбнулся тот.

– Не знаю, – немного возбужденно проговорил Галва, – каким вы его себе представляли, однако ходили вы для того, чтобы убедиться, способен ли он сделать то, что нам нужно.

Торанце нахмурил брови и хрустнул суставами пальцев:

– Он обещал… А вообще, я был бы очень рад, если бы последствия перелета у вас уже прошли, дружище.

– Речь идет не о воздушных путешествиях, – перебил его Галва, – а о том, чтобы вы наконец поняли, кто руководит операцией!

Торанце спокойно кивнул:

– Вы… Но я не люблю, когда меня окружают чересчур нервные люди.

Галва должен был согласиться с ним, потому что чувствовал, что ведет себя неразумно. И главное, не то, что он говорил, а то, что с момента приземления в Стамбуле он казался слишком возбужденным.

– Турок приготовил для нас автомашину за углом, – вмешался в их разговор Крайски. – Документы и ключи у меня в кармане. Вы сами сядете за руль, шеф?

– Что за тачка? – спросил Галва.

– «Шевроле»… И вроде бы в порядке…

Галва утвердительно кивнул, взял у Крайского ключи и документы.

– У людей не всегда есть настроение петь песни, – примирительно обратился он к Торанце.

– Ну конечно, – согласился тот, – жаль только, что вам не повезло именно в этом городе.

А Галва думал о том, что именно в этом городе должна решиться его судьба – судьба чехословацкого разведчика.

Чем ниже опускалась на город ночь, тем больше усилий требовалось от Галвы, чтобы скрыть охватившее его смятение. Он оказался в тупике и не мог найти выхода из него. Если операция с инженером Машитой удастся – а поводов сомневаться в этом не было, – то перед ним откроется путь в американскую секретную службу. Тогда он достиг бы цели, о которой ни он, ни его пражские друзья не могли даже мечтать. Но какой ценой он заплатит за это? Он не знал, кто такой Машита, он знал только, какой интерес представляет этот Машита для американской секретной службы. В конце концов он пришел к выводу, что интерес к чехословацкому инженеру очень большой, потому что полковник Говард никогда по мелочам не играл. Следовательно, он, Галва, должен сделать все возможное, чтобы операция провалилась. Однако таким образом он захлопывал перед собой дверь. Но самое обидное заключалось в том, что он пока не знал, как эту дверь захлопнуть. Он знал, как провести операцию, но как ее провалить…

Галва мог справиться с Сантанелли и Крайским, но здесь был еще Торанце. Однако он не подозревал, что Торанце не единственный, кто стоит у него за спиной…

Недалеко от моста Ататюрка, в полупустом холле отеля, сидел Кларк и с улыбкой слушал стамбульского резидента американской секретной службы Сэма Робертса.

– Все будет подготовлено, можете быть спокойны, – оглядевшись вокруг, сказал Роберте. – Многое будет зависеть от того, какой вариант плана вы используете.

Кларк слегка усмехнулся:

– А вы?

– Буду ждать вас в порту.

– Тогда замечательно… – Кларк встал и, не прощаясь, вышел из отеля к своей машине, где его ждали два агента.

– Наконец-то… – проговорил один из них, но Кларк не обратил внимания на это замечание. Он завел машину и помчался по улицам ночного Стамбула к аэропорту.