Текст книги "Сейф дьявола"

Автор книги: Йозеф Глюкселиг

Соавторы: Иван Гариш,Милан Грубер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Мы ждем вместе с общественностью, что венские официальные власти вскоре выскажутся по поводу этого странного похищения».

Фишер отложил газету, не осмеливаясь даже поднять глаза на непроницаемое лицо капитана.

– Благодарю вас, Фишер, – сказал после некоторой паузы Гордан. – Это самый грандиозный позор, который мне когда-либо приходилось пережить. А работаю я уже немало лет.

– Этот репортер… этот Майер! – покраснел от возмущения советник, стуча кулаком по газете. – Я… я бы его, кажется…

– А я так на вас надеялся! – покачал головой Гордан. – Вы же уверяли меня, что к Калаху и мышь не проскочит, а к нему пролезла порядочная крыса. И благодаря ей надо мной теперь смеется вся Вена.

– Тут наверняка замешан проклятый Пассвег! – выдавил Фишер. – Этот тип всегда впутывается в какую-нибудь историю!

– Что это за человек? – спросил капитан и, пододвинув к себе газету, поискал в ней то, что хоть как-то было связано с инспектором.

– Он знавал лучшие времена, – ухмыльнулся Фишер. – Но потом у него случились неприятности и ему пришлось уехать из Вены. Теперь он, наверное, на этом деле задумал нажить капитал.

– Думаете, Пассвег знаком с Майером? И навел его на это дело?

– Майер – ищейка. Его и наводить не нужно, сам все разыщет. Но с Пассвегом он хорошо знаком.

– Я избавлю вас от хлопот, Фишер, – таинственно произнес Гордан, – и сам позабочусь об обоих.

– Что же теперь делать? – спросил Фишер, сознавая отчаяние своего положения.

– Что угодно, – ответил капитан. – Главное – делать быстро.

Он встал и направился к телефону. Набрал номер Беера и после третьего гудка услышал в трубке его сонный, глухой голос.

– Слушайте внимательно, Ник, что я вам скажу, – приказал он резким тоном. – Первое: Калахову никуда из гостиничного номера не выпускать. Второе: вы отвечаете за то, чтобы к ней не проник ни один журналист. И третье: ей в руки ни в коем случае не должен попасть «Курир» и вообще ни одна газета, в которой упоминается об их деле.

– Что случилось, капитан? – не понял Беер.

– Прочтите «Курир» и все поймете, – порекомендовал Горлан и швырнул трубку.

Он оперся о стену кабины и задумался, что делать дальше. Единственный выход из создавшегося положения – немедленно вывезти Калаховых из Вены. «И заявление… – пришла ему в голову спасительная идея. – Нам необходимо иметь в руках заявление…»

Он вышел из кабины и поднял Фишера от нетронутого обеда.

5

Двадцать шестое апреля в тот год пришлось на субботу. День был пронизан ярким солнцем, на пражских улицах пахло весной.

По улице Увоз медленно двигалась белая «кортина» с иностранным номером. Она остановилась на Погоржелецкой площади. Из машины вышел худощавый человек лет сорока пяти и внимательно осмотрелся. Площадь была пуста, магазины еще закрыты. Где-то вдалеке громыхал трамвай.

Мужчина потянулся, закрыл машину и накинул на плечи легкое пальто. Вытащив из бокового кармана пачку «Кента», он закурил и ленивым шагом направился вниз по улице, мимо шведского посольства. Он прошел под аркой и зашагал по обзорной площадке дальше, к Петршинской башне. Мужчина не спешил: было начало девятого, времени хватало.

У первой скамейки он остановился и оперся о спинку. Мечтательно посмотрел вниз, на город, раскинувшийся у его ног, машинально расстегнул воротник сорочки и ослабил галстук. Ему вдруг показалось, что он задыхается от внезапной тоски по этому городу.

Ярмилу Стаху редко предоставлялась возможность полюбоваться пражской весной. Он работал в чехословацкой разведке и последний раз Прагу в весеннем наряде видел в пятьдесят восьмом году. Это было так давно, что сейчас верилось в это с трудом. Все восхищало его в этом городе: узкие улочки Старого Места, черепичные крыши и Влтава под Карловым мостом, наливающиеся почки сирени, радостные крики детей и даже обычные, спешащие по своим делам пешеходы. Все это было полно для него магического очарования, и чем дольше он работал за границей, тем чаще в мыслях обращался к Праге. К сожалению, он мог позволить себе это только ночью, когда долго ворочался в постели, борясь с бессонницей.

С наступлением утра приходилось возвращаться к действительности, а ею были серые холодные кабинеты канцелярии фирмы «Эспаниа» в Лондоне. Там ни на секунду нельзя было задумываться о родине. Человеку нужно было научиться и думать по-американски, если он хотел вписаться в среду сотрудников американской секретной службы, сидевших в кабинетах «Эспаниа».

Стах, опершись о скамейку и перекинув пальто через ее спинку, не спускал глаз с расположенных внизу улиц. Нужно было запечатлеть их в памяти, потому что никто не смог бы сказать, когда еще ему представится возможность провести несколько дней в Праге.

Он машинально посмотрел на часы: было без десяти девять. Вздохнув, Стах взял пальто и пошел по асфальтовой дорожке наверх. Он думал, почему его так неожиданно вызвал к себе начальник третьего отдела разведки, хотя вчера они договорились, что суббота у него будет свободна. Должно быть, случилось что-то важное, раз полковник Гора позвонил ему рано утром в гостиницу.

В трамвае он остался на задней площадке, сквозняк растрепал ему волосы, но он не замечал этого. Хотел только одного – чтобы ехать так подольше.

Начальник стоял у раскрытого окна. Он выглядел здоровым и отдохнувшим, на его смуглом лице сияла неизменная улыбка. Повернувшись к вошедшему, он сказал с едва заметным упреком:

– Я уж было обрадовался, что придется ехать к тебе в Крконоше. Ты ведь туда хотел сегодня поехать?

Стах молча кивнул.

– Там так хорошо! И погода прямо по заказу для загородной прогулки, – сказал опять полковник и опустился в кресло напротив того, которое он предложил гостю. – А что, если нам после обеда поехать за город? Ты думаешь, и здесь кто-нибудь следит за тобой?

– Вряд ли. Я доложил, что возьму отпуск и на пару дней остановлюсь в Праге, – ответил Стах.

Полковник встал, открыл сейф, стоявший в углу комнаты, и некоторое время перебирал папки с документами. Наконец нашел то, что искал, и вернулся к столу.

– Посмотри, – сказал он и подал Стаху фотографию.

Она была мутноватой, контуры холла какой-то гостиницы едва вырисовывались. У стойки портье стояли двое. Одного Стах узнал сразу же.

– Ник Беер опять путешествует, – улыбнулся он, глядя на стройную фигуру хорошо сохранившегося человека шестидесяти лет, усики которого агрессивно торчали даже на фотографии. – А второй… У вас нет лупы? – попросил он и повернул фотографию к свету. Посмотрев на нее через увеличительное стекло, тихо свистнул.

– Ты знаешь, кто это? – спросил Гора.

– Думаю, Гордан, – ответил Стах и еще раз внимательно посмотрел на запечатленного на фотографии человека. – Да, это он. Точно. – Он отложил лупу и фотографию и посмотрел полковнику в лицо: – Месяц назад его назначили заместителем полковника Роблина. Он призван внести новый дух в чехословацкую секцию британской секретной службы. Видимо, за ним кто-то стоит, причем человек весьма влиятельный. Это опасный противник.

– Ты бы отважился иметь с ним дело?

– Трудно сказать, – пожал плечами Стах. – Он меня не знает, но и я о нем знаю немного. Мне нужно выйти на него через какое-то третье лицо.

– А через Беера не получится?

– В Лондоне каждый кивает на Беера, – возразил Стах, – Не знаю, уважает ли его Гордан и считается ли с ним.

– Кажется, считается, – ответил полковник и откинулся в кресле. Некоторое время он сидел молча.

– Эта фотография сделана в Лондоне?

– Нет, в Вене, в гостинице «Сахер».

– Беер выслеживает эмигрантов, но это не новость. Не ясно, почему с ним Гордан: он ведь должен заниматься только крупными операциями.

– Вот именно! Поэтому-то я и испортил тебе прогулку, – ответил полковник. – У меня такое предчувствие, что тебе еще сегодня придется отправиться в Вену. Я просил генерала принять нас в одиннадцать, поговорим об этом.

– В Вену я всегда езжу с удовольствием, – улыбнулся Стах.

– Ты уверен, что Гордан тебя не знает?

– Совершенно уверен. Может быть, знает, что существует такой, и только.

– А Беер?

– С ним я время от времени встречаюсь как с земляком. Поговорим о прежней родине, поругаем террор дома и покажем друг другу фотографии новых любовниц. Беер знает, что меня кормит «Эспаниа», но не предполагает, что я отношусь к американской агентуре. Скорее всего, думает, что они попросту используют мое знание языков. Беер не отваживается разнюхивать людей вокруг меня, побаиваясь нашей агентуры. Он не знает, что о нем известно американцам, поэтому старается обходить их подальше. Время от времени сотрудничает с ними, но только незаметно и через какое-нибудь подставное лицо.

– Играет, значит, за две команды?

– Возможно, но игрок-то он мелковатый.

– Ты считаешь, что он может познакомить тебя с Горданом?

– Думаю, да. С удовольствием похвастается, какого уровня он достиг. Гордан – довольно известная фигура, и для Беера такое знакомство очень престижно.

– Ну что, хочешь попробовать? – снова спросил полковник и внимательно посмотрел на Стаха. Ему понравилось, что тот кивнул не сразу, а после некоторого раздумья.

– У меня такое чувство, что этим я ничего не испорчу, – сказал он наконец.

В коридоре послышались энергичные шаги, дверь кабинета распахнулась, и вошел рослый мужчина. На нем были серые брюки, синий пиджак, в руке – шляпа. Увидев Стаха, он широко раскинул руки и улыбнулся:

– Дай я тебя обниму! Наконец-то ты появился! А мы уже начали волноваться.

– Донесения я посылаю регулярно, – возразил Стах. – Следовательно, вы должны знать, что я жив и пребываю в добром здравии.

– Человек в это никогда не поверит, пока не убедится собственными глазами, – засмеялся в ответ генерал и пристально осмотрел стоящего перед ним разведчика. – Выглядишь ты в самом деле неплохо, – удовлетворенно сказал он. – Какая-нибудь англичанка уже заарканила тебя?

– Разве у меня есть для этого время? – улыбнулся Стах и тут же посерьезнел. – Что, собственно, случилось?

– Ты когда-нибудь слышал фамилию Калах? – спросил полковник Гора.

– Калах? – переспросил Стах и покачал головой.

– Это врач-онколог, недавно бежал в Вену. Нам известно, что Ник Беер обещал ему место в Лондоне, но что-то там произошло. Прочти вот это, – сказал полковник и подал Стаху газету «Курир».

Генерал вынул портсигар и предложил полковнику Горе сигару. Оба закурили, молча наблюдая за Стахом, погруженным в чтение.

– Это какая-то странная игра, – сказал он, отложив газету.

– Мне тоже так кажется. Такую партию слуги английской королевы еще не разыгрывали, – согласился генерал.

– Я здесь подготовил специальную информацию, прочту вам отрывок, – предложил Гора. – Речь идет о Калахе. – Полковник открыл заложенную страницу и посмотрел на своих собеседников: – Если что не поймете, я не виноват, – проговорил он с улыбкой и начал читать: – «Раньше онкологи считали, что в злокачественных опухолях по сравнению со здоровыми тканями гораздо выше уровень определенных элементов, называемых канцерогенными. Однако Калах, используя самый современный атомный метод анализа, доказал совершенно обратное, а именно – что в больных тканях, таких, как опухоли и метастазы, по сравнению со здоровыми существует дефицит этих элементов. Он доказал, что элементы с незанятыми орбитами электронов типа ЗД или 4Ф (например, кобальт, медь, неодим, гадолиний и другие) в ходе каких-то, до сих нор неизвестных нам процессов в злокачественных тканях быстро расходуются. Возможно, они служат катализаторами, ускоряют рост злокачественных клеток, а затем выделяются из клетки».

– Видимо, товарищ полковник думает, что мы являемся членами врачебного консилиума, – улыбнулся генерал во время короткой паузы, пока Гора перелистывал страницы.

– Я не хочу читать вам лекцию, но вы, наверное, поняли, что речь идет о раке. В открытии Калаха самое важное, что те элементы, о которых я вам читал, видимо, обладают противоопухолевым действием, иными словами, могут являться средством защиты от рака. Это открытие принесло Калаху довольно большую известность и, разумеется, сразу же заинтересовало американцев и англичан. В то время как первые кружили вокруг него на расстоянии, англичане благодаря Бееру преуспели. Беер установил контакт с доктором, но все еще продолжает оставаться невыясненным вопрос, сделал он это ради его открытия или уже тогда было задумано что-то более крупное. Беер организовал Калаху приглашение в Англию, поэтому мы считаем, что и эмигрировал он под давлением Беера.

– Если я правильно понял, – сказал Стах, – открытие Калаха не является каким-то переворотом в науке. Тогда напрашивается вопрос, почему в Вене вокруг Калаха разыгрывается подобный спектакль. И даже при участии самого Гордана. Генерал весело рассмеялся.

– А мы думали, что ты нам сам это объяснишь! – И, заметив недоуменный взгляд Стаха, добавил: – Поэтому мы и вытащили тебя сюда.

– Я даже не помню, когда был в последний раз в Вене. С Горданом никогда не встречался и еще час назад совершенно не подозревал о существовании доктора Калаха, так что мне нечего объяснять.

– Одно нам известно, – снова вмешался в разговор полковник Гора, – Калах как ученый ничего нового не открыл. Это мы выяснили абсолютно точно: я на прошлой неделе познакомился с его отчетами о ходе исследований. За три последних года он ни на шаг не продвинулся вперед. Значит, у нас есть все основания считать, что дело тут в другом.

– В чем же? – спросил Стах.

– Вот тебе и придется найти ответ на этот вопрос, – произнес генерал. – Мы полагаем, что тебе следует как можно скорее выехать в Вену, потому что ответ находится там, точнее, там, где Гордан и Беер.

– Пока только приходится гадать, – задумчиво проговорил полковник. – Допустим, что Калах и теперь интересует англичан как ученый, которого они рассчитывают использовать в будущем. В этом случае они преследовали бы прежде всего политические цели, пустили слух, что из Чехословакии бегут лучшие ученые, потерявшие перспективу в работе. По сообщениям австрийской печати, Калаху пообещали работу в Королевском медицинском институте. Может, он действительно поверил, что в Англии у него больше перспектив? Допустим, тогда почему он не в Лондоне? Почему его держат в Австрии, к тому же в Трайскирхене? Этот факт ставит под сомнение наше предположение, что Лондон действительно им интересуется и хочет его использовать в своих целях.

– Но могли возникнуть какие-то затруднения, – возразил Стах. – Может, сейчас в институте нет места или же у Калаховых не улажены все формальности, всякое ведь бывает.

– Может быть, – кивнул генерал, – но налицо это бессмысленное похищение. Оно представляется странным и для австрийской печати. Об этом случае пишут по-разному, но между строк читается, что всю эту комедию они хотят приписать нам.

– Можно говорить о явной политической провокации. Похищение, организованное чехословацкой разведкой, – какой великолепный аргумент, который можно использовать против нас в пропагандистских целях!

– Ты думаешь, они избрали Калаха для проведения подобной операции? – спросил Гора. – Ведь им нужно учитывать, что при расследовании похищения обязательно выяснится, как ученого с мировым именем бросили в завшивленный лагерь. Вряд ли они стали бы так рисковать. Гордан – человек осторожный. Что-то тут концы с концами не сходятся, где-то изъян в режиссуре.

– А если взять такой вариант… – вдруг проговорил генерал и опять замолчал. Он внимательно посмотрел на обоих мужчин, а потом со спокойной уверенностью произнес: – Мне кажется, они хотели запугать Калаха. Я знаю, что это звучит странно, но давайте подумаем вместе. Калах познакомился с Беером в шестьдесят пятом году. В то время исследования Калаха еще широко не публиковались, их знал лишь узкий круг ученых. Знала, однако, о них и британская секретная служба. Поэтому она и дала задание Бееру поинтересоваться доктором. Беер стал другом дома, купил Калаховым машину и пригласил их в отпуск в Англию. Наступил год шестьдесят восьмой, и Беер стал всех своих знакомых призывать к активности. Всех, но не Калаха. Ему он приказывал держаться в тени. Когда Калах по собственной инициативе написал несколько статей в принятом тогда духе, а потом выступил по телевидению, Беер его отругал и уговорил заниматься только наукой. Похоже, Беер был заинтересован в том, чтобы Калах ничем себя не запятнал.

– В таком случае англичане предпочли бы держать Калаха в Праге, а не в Лондоне, – возразил Стах нерешительно.

– В точку попал, – улыбнулся генерал. – Конечно, из Калаха никогда не получится ас разведки, для этого у него нет ни необходимых способностей, ни нужного круга знакомств. К тому же он не настроен уж так явно против нас. Несчастье Калаха состоит в том, что он плывет по течению. Это человек нерешительный, осторожный, колеблющийся. Насчет белого цвета сомневается, не серое ли это, а черное ему кажется недостаточно темным. Это такой тип человека, которым легко управлять. Не сомневается он лишь в своих достоинствах, да и на все смотрит через розовые очки.

– Не понятен мотив похищения, – вернулся к своей основной мысли полковник и заходил по кабинету. – Шантаж или что-то подобное исключает и австрийская печать. Она скорее подходит к этому с политической точки зрения. Или, лучше сказать, подходила. В сегодняшних газетах о Калахе нет даже крохотной заметки, хотя все вчерашние газеты обещали дать репортажи. Британская печать не опубликовала ни строчки.

– Вот видите, все-таки кое-что нам известно, – улыбнулся Стах. – Гордан с Беером устроили так, чтобы о похищении Калаха никто не узнал. Этот «Курир» они, видимо, упустили из виду, а репортаж Майера перепечатали другие газеты.

– Что же ты предлагаешь? – спросил генерал.

– Покупать билет в Вену – ничего другого мне в голову не приходит.

– А мы его уже тебе купили, – улыбнулся генерал и встал. – И легенду подготовили. Могу заверить, что на этот раз ты останешься доволен. Такой легенды у тебя еще никогда не было, прямо завидую. – Он подмигнул Горе, и оба весело рассмеялись.

– Можно узнать, в чем дело?

– Не спеши, – остановил его генерал. – Приятные сюрпризы должны быть неожиданными, как гром среди ясного неба.

Стах пожал плечами и поднялся, чтобы попрощаться.

– Будь осторожен, Ярмил, – сказал генерал.

Они крепко пожали друг другу руки, и генерал вышел из кабинета. В дверях он обернулся и показал Стаху поднятый большой палец, а затем скрылся в коридоре.

– Давай разберем легенду, – предложил полковник, когда они остались одни. – Ты поедешь через Будапешт. Мы доставим тебя туда спецрейсом. Вылетаешь в три часа. На аэродроме тебя встретит майор Дьюла Матуз, который снабдит всем необходимым и даст тебе в помощь сотрудника.

– Сотрудника? – удивился Стах.

– Да, человека, который тебе очень пригодится. Из Будапешта вы вместе поедете поездом в Вену и поселитесь в «Сахере». Матуз заказал там номер. Если все пойдет хорошо, то уже сегодня вечером ты сможешь выпить виски с Беером.

– Я с большим удовольствием пригласил бы выпить прямо Гордана, – улыбнулся Стах, – чтобы внушить Бееру соответствующее уважение. А что потом?

– Потом сам будешь думать.

– И это называется легенда, которой можно позавидовать?

После обеда Стах поставил взятую напрокат машину перед зданием одного из посольств, ключи доверил швейцару вместе с запиской для приятеля, в которой сообщал, что решил съездить в Вену. В три часа он уже сидел в самолете, разложив перед собой австрийские газеты и углубившись в чтение. Махать на прощание было некому, поэтому он даже не заметил, как самолет поднялся в воздух.

В пятом часу вечера среди облаков появились очертания зданий. Самолет снижался довольно долго, но тучи все еще были густыми и темными, в салоне царил печальный полумрак, рассеять который не могла даже стюардесса, бросавшая на единственного пассажира приветливые взгляды.

Резкий толчок возвратил Стаха к действительности. Он понял, что опять остался один и теперь никто ему не поможет. Майор Матуз даст спутника и отправит их дальше, а там действуйте, как умеете.

Стюардесса попрощалась и открыла дверь. Когда он спускался по трапу, к самолету подъехала «Чайка». Рядом с водителем сидел молодой человек, который резко выскочил из машины и поспешил Стаху навстречу.

– Приветствую вас, – сказал Матуз по-чешски и подал Стаху руку. Потом открыл заднюю дверцу с окнами, затянутыми занавесками, и кивнул, приглашая садиться: – А вот и ваша легенда, она вас любит и с удовольствием поедет туда, куда захотите.

«Они что, действительно все с ума посходили?» – подумал Стах, непонимающе повертев головой, и нагнулся, чтобы сесть в машину. В эту минуту он почувствовал, что с заднего сиденья на него уже несколько секунд кто-то смотрит, и сразу понял смысл разговоров о легенде, которую он еще не знал.

В уголке сидела брюнетка лет двадцати пяти. Взглянув на нее пристальнее, Стах подумал, что такую красивую женщину не часто увидишь.

– Меня зовут Кэтлин Халаши, – сказала она вместо приветствия. У нее был мягкий, ласковый голос, прекрасно очерченные губы и красивые зубы. – Об остальном поговорим потом, времени будет достаточно, – улыбнулась она и заговорщически подмигнула длинными ресницами. – А теперь расскажите мне, какой ваш любимый цвет, какой размер рубашки вы носите, где вы живете в Лондоне – одним словом, все то, что я должна знать, раз уж люблю вас почти год.

Стах улыбнулся и стал исповедоваться. Он вдруг подумал, что вместе с Кэтлин легко справится со всем. Она была уверена в себе, говорила с холодной логикой и ни на минуту не забывала о своей миссии.

Было почти девять часов, когда в холл гостиницы «Сахер» вошли двое. Высокий тридцатипятилетний блондин свободной рукой обнимал необыкновенно красивую брюнетку, а когда они подошли к портье, сунул руку в карман и вынул два паспорта. Один был на имя Джона Стаха, другой – на имя Кэтлин Халаши.

Портье записал их в книгу и снял с крючка ключ с номером сто один. Их временное пристанище было расположено очень удобно: Ник Беержил в сто третьем, а номер Гордана был напротив.

– Пожалуйста, герр Стах, – открыл им дверь портье и вежливо поклонился. – Надеюсь, вы будете довольны, – добавил он, пряча в карман чаевые.

– Не сомневаюсь, – ответил Стах с такой уверенностью, что Кэтлин удивленно на него посмотрела. – Вы не могли бы зарезервировать нам столик в баре?

– У нас зарезервированы столики для всех апартаментов, – опять поклонился человек в ливрее. – Вы хотите столик на двоих?

– Нет-нет, – запротестовала Кэтлин, – мы любим общество.

– Разумеется, – многозначительно улыбнулся портье и закрыл за собой дверь.

– Смотри, что я ношу, – прошептала Кэтлин и начала одно за другим вынимать из чемодана платья.

Стах сел напротив и внимательно следил за ней. Может, еще сегодня ему придется посоветовать ей надеть то зеленое платье, которое он в прошлом году якобы привез ей из Монголии.

– Нельзя сказать, чтобы вещей было много для совместной жизни, – улыбнулся он, когда она повесила на вешалку последнюю блузку. – Немного одежды, кое-какие драгоценности, пара склянок косметики, и все.

– Вот именно! Это произведет хорошее впечатление, потому что тебе придется мне все покупать, – улыбнулась Кэтлин. – У нас обоих самая прекрасная легенда, какую только можно пожелать.

– У меня-то наверняка, – невольно вырвалось у Стаха, и он быстро взглянул на часы. – Через десять минут нам надо спуститься в бар, – сообщил он и стал быстро переодеваться.

Кэтлин вошла в ванную и выключила душ, который шумел в течение всего их разговора. Видимо, она была хорошо проинструктирована о подслушивающей аппаратуре.