Текст книги "Сейф дьявола"

Автор книги: Йозеф Глюкселиг

Соавторы: Иван Гариш,Милан Грубер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

16

Информацию о беседе с полковником Говардом Галва подготовил ночью и на следующий день передал микропленку Райн. Было начало девятого. Галва и Райн сидели в голубом «опеле» заместителя директора фирмы ТАПАСС.

– Почему он пригласил вас, Петр, ведь раньше этого не случалось? – спросила Райн озабоченно.

Галва пожал плечами:

– Наверное, хотел со мной познакомиться.

– Говард ничего не делает необдуманно.

– Я в этом не сомневаюсь, Гита. Только это не поможет нам угадать причину вчерашнего допроса.

Райн задумалась:

– Одного не могу понять: почему вы, Петр, так довольны, что сумели подбросить этому американцу идею об эмигрантском комплексе?

– Знаете, – тихо сказал Галва, – все эти набобы страшно рады сознавать, что обучают грамоте людей, у которых нет ни кола ни двора, понимаете? Они дадут вам миску супа, а вы должны показать им, что знаете, где ваше место… что вы не можете есть с ними из одной миски и что сядете с ними за один стол только тогда, когда вас туда позовут…

Галва помолчал и закурил сигарету. Гита смотрела на переднее стекло машины и тоже молчала.

– Да, чуть не забыл, – через минуту сказал Галва, – вчера связной привез информацию от пражского резидента. Штрайтцер меня с ней не познакомил, и это уже не первый случай. Безусловно, там должны быть интересные материалы, с помощью которых он сам надеется прославиться.

Райн спохватилась:

– Это могло стать причиной приезда Говарда…

– Вряд ли, Гита, – покачал головой Галва. – Штрайтцер вел бы себя совсем иначе. Вчера он даже жаловался, что Центр недооценивает нашу информацию. Хотя я не знаю, что он имел в виду. – Он на мгновение умолк. – А может, это и есть именно та информация, которую он скрывает от меня…

– Что же ему на это ответил Говард?

– Спокойно заметил, что это вполне возможно.

– И даже не спросил, какую информацию Центр недооценивает?

– Нет.

– А не кажется ли вам, Петр, что полковник не относится к тем людям, которые могут пропустить подобное замечание мимо ушей?

– В том-то и дело, что я так не думаю! Я был уверен, что он попросит Штрайтцера быть более конкретным.

– Так почему же он не сделал этого?

– Возможно, не хотел говорить об этом при мне.

– У меня такое впечатление, – заметила Гита, – что ключ к загадке находится у Штрайтцера.

Галва помедлил с ответом:

– Я знаю Штрайтцера как свои пять пальцев, Гита. Если ключ у него, то он и сам об этом не догадывается.

17

Полковник Говард зашел в кабинет сразу после девяти. Поудобнее устроился в кресле и попросил Штрайтцера сесть поближе.

– Вчера у вас было какое-то замечание по работе Центра, если не ошибаюсь, – начал разговор Говард. На его лице уже не было и тени улыбки.

– Это было только предложение, мистер Говард, – стал оправдываться директор фирмы ТАНАСС.

– Только предложение… – равнодушно повторил американец. – Вы, очевидно, подразумевали операцию, которой присвоили кодовое название «Утренняя звезда»?

– Именно ее, сэр, – замер от удивления Штрайтцер.

– Слушайте меня внимательно, Штрайтцер, – сказал полковник. – Я прилетел в Европу не на прогулку… и не из-за какого-то разгильдяя, которого вам давно пора было выгнать. Я прибыл для того, чтобы вплотную заняться операцией «Утренняя звезда». Теперь вам все понятно?

Директор фирмы ТАНАСС заметно воспрянул духом.

– Безусловно, мистер Говард… – Штрайтцер слегка улыбнулся. – Только вчера я получил сообщение из Праги, что вылет инженера Машиты в Каир подтвержден – двенадцатое число, ночной рейс… Как видите, нам известен каждый шаг инженера.

– Минуточку! – остановил его полковник. – Кто еще осведомлен об операции «Утренняя звезда»?

– Агент Верка… пражский резидент… и я…

– Кто еще?

– Никто, сэр.

– А Гранднер?

Только сейчас Штрайтцер понял, почему Говард так тщательно проверял происшествие с Гранднером.

– Исключено, сэр, – энергично замотал он головой. – В эту операцию я не посвятил даже своего заместителя. Всю информацию обрабатывал сам.

– Хорошо. Покажите мне вчерашнюю информацию пражского резидента.

Штрайтцер вынул из сейфа кожаную папку, и Говард внимательно прочитал информацию, занимавшую несколько страниц.

– Прекрасно! – сказал полковник. – У меня для вас, Штрайтцер, тоже кое-что есть… – Говард разложил на столе пачку фотографий, на которых были запечатлены группы людей. – Это фотографии русских ученых, составляющих мозг ракетной электроники в Москве. Посмотрите, кто находится среди них.

Штрайтцер указал на мужчину, стоявшего в середине одной из групп:

– Это инженер Машита.

– Совершенно верно. Из этого следует, что чешский инженер котируется выше, чем вы предполагали.

– Видимо, Верка об этом не знает.

– Вы же понимаете, – продолжал Говард, – что вербовать агентов среди этих людей в Москве равносильно самоубийству. Поэтому мы ищем другой путь – через людей из стран блока, которым русские открывают свои секреты. Инженер Машита не только выдающийся специалист. Через него у нас появилась прекрасная возможность проникнуть в стан русских и чехов… Понимаете, дорогой мой друг?

Штрайтцер окончательно успокоился. Теперь ему стало совершенно ясно, для чего полковник пересек океан.

– Ну а если уж мы начали с просмотра фотографий, – продолжал американец, – то посмотрим и фильм…

Говард открыл дверь в приемную, и в кабинет вошел Липо Торанце. Вместо приветствия он улыбнулся присутствующим.

– Это мистер Торанце, – представил его полковник, – наш агент по специальным операциям.

Торанце достал из чемоданчика кассету с фильмом. Все перешли в соседний зал заседаний, оборудованный для демонстрации кинофильмов.

Через мгновение на экране появились первые кадры.

– Это Прага… если вы ее еще не узнали, – улыбнулся Говард.

На экране сменялись архитектурные памятники и исторические места Праги.

– Это нас не интересует, – сказал Говард.

Но как только на экране появилось изображение научно-исследовательского института, он заметил:

– Теперь будьте внимательны.

На экране мелькнул инженер Машита, разговаривающий с привратником Ярославом и затем входящий в здание института.

– Верните изображение! – приказал полковник.

Снова на экране появилось четкое изображение лица инженера.

– Машита… – констатировал Штрайтцер.

– Этим кадрам четыре дня, – сказал Говард, – мистер Торанце только что вернулся из Праги.

После просмотра все встали и вернулись в кабинет Штрайтцера.

– Я даже не мог предположить, что вы уже работаете над операцией «Утренняя звезда». Простите мне вчерашнее замечание.

– Вы не могли этого предположить, потому что я об этом ничего не говорил, – усмехнулся полковник и продолжал: – В одном из донесений вы упомянули, что ваш сотрудник Крайски завербовал в Стамбуле агента…

– Да, сэр.

– Пригласите Крайского… И пусть он принесет личное дело этого агента.

Через минуту в дверях появился плотный мужчина.

– Господин Крайски, – представил его Штрайтцер.

– Вы могли бы поручиться за надежность вашего агента в Стамбуле, мистер Крайски? – задал вопрос Говард.

Крайски нерешительно посмотрел на Штрайтцера, манерно поклонился и на ужасном английском ответил:

– Ну как вам сказать, сэр… Он проглотил наживку, и я крепко держу его на крючке, поэтому… я бы не сомневался. Правда, голова у него не всегда работает… Не знаю, для чего он вам понадобился, но если речь идет о чем-то несложном, то я думаю, он справится… – Крайски помолчал и отер ладонью со лба капельки пота, выступившие от напряжения, вызванного необходимостью изъясняться по-английски.

Говард, с интересом следивший за его лексическими упражнениями, кивнул, а Штрайтцер сказал:

– Хорошо, Крайски, личное дело оставьте здесь.

Крайски подал ему папку, низко поклонился и вышел из кабинета. В раздумье поднимаясь по лестнице, он чуть не столкнулся с Галвой.

В этот день Петр крутился у секретариата фирмы ТАНАСС не случайно. Когда после встречи с Райн он направился в свой кабинет, то увидел на лестнице, как полковник Говард с неизвестным мужчиной вошел в кабинет Штрайтцера. Теперь было важно ничего не пропустить.

– Приветствую вас, шеф! – немного наигранно поздоровался Крайски по-немецки, с ярко выраженным баварским акцентом.

– Мучают агенты? – улыбнулся ему Галва.

Крайски махнул рукой:

– Ну да, был у директора. Представьте, он вспомнил парня, которого я завербовал в прошлом году в Стамбуле. И для чего ему вдруг понадобился этот бармен из аэропорта – ума не приложу.

– Когда-нибудь в каждом из нас возникает надобность, дружище, – равнодушно бросил Галва, но мозг его лихорадочно заработал. – У директора есть еще посетители?

– Да, там двое… – ответил Крайски и скрылся в лифте.

Галва вернулся в свой кабинет. Ему было ясно, что если Штрайтцер интересуется каким-то агентом в Стамбуле в присутствии Говарда, то это означает, что агент интересует вовсе не Штрайтцера, а полковника. Взглянув на часы, Галва быстро принял решение и, предупредив секретаршу, что вернется через два часа, вышел из здания фирмы.

Галва, безусловно, не мог знать, что в этот день Йохен Ноймайер установил широкую слежку за женщиной, которая ему была представлена как Сузана Карпентье. Его люди с самого утра прохаживались около здания фирмы ТАНАСС, ожидая удобного случая, чтобы установить слежку и за Галвой. И как только тот сел за руль, они последовали за ним…

Галва выехал на центральную улицу и затормозил на стоянке у отеля. Быстро выйдя из машины, он зашел в ближайшую телефонную будку и набрал номер Райн.

– Привет, дорогая, – произнес он ласково. – Если через полчаса ты появишься в ювелирном, то тот прекрасный браслет будет твоим. И поспеши: такой там только один!

– Ах ты мой дорогой! – так же ласково ответила Райн. – Через полчаса буду непременно.

Галва вышел из телефонной будки и решил пройтись по улице. В кафе выпил чашечку кофе, прошел мимо нескольких магазинов и наконец остановился у элегантной витрины ювелирного.

Через несколько минут Райн уже выходила из своего «фиата». Поцеловавшись при встрече, они вошли в магазин. Там долго выбирали украшение, но ушли, ничего не купив. Галва проводил Гиту до «фиата».

– Американец что-то замышляет в Стамбуле… Его заинтересовал наш агент, работающий барменом в аэропорту.

Райн нежно поцеловала его:

– Отлично, Петр. До вечера!

Сев за руль, она выехала со стоянки и потерялась в потоке машин на центральной улице. Привычным движением поправила зеркало заднего вида. Вначале она не придала значения светлой «симке», ехавшей за ней на удалении примерно ста метров. Она заметила эту машину, только когда свернула с центральной улицы. Но это могла быть случайность, потому она и решила проверить. Доехав до тихого района города, остановилась у первого попавшегося магазина. Это была кондитерская. Зайдя в нее, она устроилась у окна и заказала кофе…

От нее не ускользнуло, как через некоторое время в кондитерскую вошел молодой человек и заказал взбитые сливки. Причем он был так вышколен, что остался в кондитерской, когда она вышла на улицу.

Этого было уже достаточно, но она хотела иметь твердую уверенность. Поэтому, развернувшись, поехала назад по той же улице, по которой подъезжала к кондитерской. У первого же поворота она обнаружила светлую «симку», прижатую к могучему каштану…

18

– Это совершенно иной взгляд на операцию «Утренняя звезда», – задумчиво сказал Штрайтцер, – очень смелый, мистер Говард.

Американец улыбнулся:

– Я лишь доработал до конца вашу информацию, вот и все.

– Вам будут нужны мои люди?

– Конечно, – кивнул полковник. – Мне потребуется Крайски: в операции будет задействован его агент…

Штрайтцер, улыбнувшись, перебил его:

– Я мог бы вам предложить также Сантанелли. Он участвовал в нескольких подобных операциях.

– И Галву, – добавил полковник, – хотя он и не участвовал в подобных операциях.

Штрайтцер лишь заморгал, но ничего не сказал. Говард взглянул на часы. Было одиннадцать.

– Теперь, Штрайтцер, отдайте распоряжение, чтобы все телефонные разговоры в вашей фирме записывались. Вы лично будете отвечать за то, чтобы записывались действительно все разговоры и чтобы об этом никто не знал!

Директор фирмы ТАНАСС сразу же отдал соответствующие распоряжения.

– А сейчас вызовите Галву, – продолжал приказывать американец.

Галва, только что вернувшийся со свидания с Райн, вошел в кабинет с приветливой улыбкой.

– Присаживайтесь, мистер Галва, – предложил Говард. Петр сел в ожидании, что за этим последует. Штрайтцер молчал, а Говард не спешил. В кабинете воцарилась тишина.

– Мы договорились с мистером Штрайтцером, – наконец произнес американец, – что вы будете руководить одной важной акцией. Приготовьтесь к выезду на несколько дней. Вылет сегодня. Я буду ждать вас ровно в двенадцать. Получите подробные инструкции!

– Слушаюсь, сэр, – кивнул Галва.

«Похоже, что наступает момент разгадки ребуса Говарда», – с удовлетворением подумал он.

Петр попросил секретаршу подготовить ему дорожный чемодан, заперся в своем кабинете и попытался разобраться в положении дел. В том, что американец ничего не сказал о деталях операции, не было ничего необычного: подробности проведения важных акций доводились до исполнителей в последние минуты. Необычным было, пожалуй, то, что ему дали лишь час на подготовку.

В том, куда, собственно, ему придется лететь, Галва не сомневался. Если это будет Стамбул, то акция вряд ли имеет что-то общее с Чехословакией и ему не нужно будет ломать голову, как ее провалить. Когда интересы американцев в области разведки сталкивались с французскими или английскими, Галва всегда прилагал максимум усилий, чтобы добиться отличных результатов. Потому что там, где двое дерутся…

Но ему следовало бы известить Райн, что он улетает, хотя и не знает куда. Галва протянул было руку к телефонной трубке, но остановился. Он знал, что Штрайтцер имеет привычку иногда записывать телефонные разговоры. Вполне вероятно, что это делается и в данный момент.

– Пойду куплю кое-что для поездки, – сказал Галва секретарше.

Универмаг Некермана находился в десяти минутах ходьбы. Галва зашел в отдел мужского белья и купил две пижамы. Затем попытался дозвониться до Райн, не подозревая, естественно, что Гита еще не успела вернуться домой из-за слежки, установленной за ней Йохеном Ноймайером.

Теперь ему не оставалось ничего иного, как использовать канал связи, к которому они прибегали только в крайних случаях. Галва зашел в первый попавшийся цветочный магазин и попросил элегантную продавщицу подобрать ему десять чайных роз. Продиктовал адрес Гиты и попросил, чтобы розы были доставлены еще сегодня. Этот романтический подарок должен был рассказать Райн, что он неожиданно уезжает на десять дней и у него нет возможности информировать ее об этом.

Кроме того, Галва попросил завернуть пять тюльпанов, которые преподнес секретарше.

– Это вам, Гертруда, – улыбаясь, сказал он.

– Благодарю вас, герр Галва, – засмущалась пятидесятилетняя Гертруда и поставила цветы в вазу.

19

– Значит, вы не уследили за этой женщиной даже в течение нескольких часов! – злился Йохен Ноймайер.

– Мы следили за ней до кондитерской, – объяснил расстроенный агент, – а потом она устроила нам карусель и исчезла. Она оказалась чересчур резвой.

Это объяснение не успокоило Ноймайера.

– Я же вас предупреждал!

– Предупреждали, – согласился агент, – только она выкинула фортель, которого мы не ожидали: развернулась и поехала нам навстречу.

– Ладно, – махнул рукой Ноймайер. – На кого оформлена машина, на которой она ездит?

Мужчина заглянул в записную книжку:

– Гита Райн, Мюнхен, Южная улица, один.

– Да, вы ее здорово напугали… – заворчал Ноймайер, не испытывая радости, пошел докладывать обо всем своему шефу. Там все произошло именно так, как он и предполагал. Шеф, получивший известность тем, что не любил играть в игрушки, а все решал с наскока, приказал немедленно задержать Гиту Райн.

Йохен Ноймайер глубоко вздохнул, понимая, что придется расстаться с широко задуманной игрой, и набрал номер комиссара полиции Вольмана.

– Я сейчас буду у вас, герр комиссар, – меланхолично сказал он в телефонную трубку.

20

Ровно в двенадцать Галва снова появился в канцелярии директора фирмы ТАНАСС, где кроме Говарда и Штрайтцера находился Лино Торанце.

– Это мистер Торанце… – представил его полковник.

Тот изобразил некое подобие улыбки, Галва повторил его гримасу.

– Вас, мистер Галва, ожидает важная задача, – продолжал Говард. – Речь идет об одном вашем земляке.

– Все, что я делаю, – спокойно ответил Галва, – так или иначе касается моих земляков.

По существу, Галва, произнося это, был абсолютно правдив.

– Конечно… – кивнул Говард, но, вполне естественно, имел в виду совсем другое. – Только сейчас речь идет о чрезвычайных обстоятельствах. Через два часа вам предстоит вылететь в Стамбул… – Помолчав, полковник передал Галве кожаную папку: – Здесь паспорта, авиабилеты и деньги. Там же весь план акции. Ее кодовое название «Утренняя звезда». С вами полетят господа Крайски, Сантанелли и Торанце, специалист по подобным делам. Отвечаете за акцию в целом вы, мистер Галва. Вы меня понимаете?

– Разумеется, сэр.

– Будьте любезны, – обратился полковник к Штрайтцеру, – позовите Крайски и Сантанелли. – Затем снова повернулся к Галве; – Здесь, в зале заседаний, вы вместе со всеми подробно изучите план операции и отправитесь прямо на аэродром.

– Да, сэр, – ответил Галва, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Чего он только не предпринимал, чтобы хотя бы отчасти разгадать замыслы Говарда! Теперь же он не только держит в руках план операции, но даже будет руководить ею. Жаль только, Райн, а следовательно, и Прага ничего не узнают, потому что у него уже не будет возможности связаться с ней…

Когда в кабинете появились Крайски и Сантанелли, все трое пошли в зал заседаний.

– Мистер Галва, задержитесь на минутку, – бросил Говард и после небольшой паузы продолжал: – Я хотел вам сказать, что кроме восьми тысяч долларов награды после успешного выполнения акции в Стамбуле вас будет ждать американский паспорт и место офицера службы в Центре. Сразу же после возвращения вы вместе со мной вылетите в Нью-Йорк.

Штрайтцер от удивления открыл рот: американец об этом ни разу даже не обмолвился!

– Для меня это большая честь, сэр, – ответил Галва, и у него дрогнули колени: ведь это было целью его многолетней работы! Хотя фирма ТАНАСС и являлась важным филиалом американской секретной службы, но проникнуть в средоточие разведки противника было мечтой каждого разведчика. Теперь до этого оставался один шаг!

Но как совершить этот шаг, Галва узнал только в зале заседаний, когда вместе с Торанце, Крайским и Сантанелли принялся изучать план операции «Утренняя звезда». Здесь ему снова стало не по себе.

– Кто же он такой, этот Машита? – спросил Крайски, просматривая фотографии чехословацкого инженера.

– Какой-нибудь важный господин, – ответил Сантанелли, раскрыв в улыбке ряд золотых зубов, – иначе бы не стали собирать такую группу и выбрасывать столько денег…

– Будьте добры, говорите по-английски! – приказным тоном попросил Галва. – Мистер Торанце нас не понимает.

– Хорошо-хорошо, – заворчал Крайски по-английски, заметно умерив свое красноречие.

Зато Сантанелли, несмотря на то что говорил по-английски не намного лучше Крайского, постоянно что-то бубнил. Торанце в основном понимал его, а если они не могли договориться, то выручал итальянский.

Галва слушал их, но мысли его были далеко. Задумавшись, он посмотрел на телефон. Ему было бы достаточно всего нескольких неконтролируемых минут.

– Девушка будет ждать? – вывел его из этого состояния Торанце.

Галва заставил себя улыбнуться и махнул рукой:

– Девушки подождут!

21

Как только Гита Райн обнаружила, что за ней следят, она автоматически вспомнила все, что ей надлежало делать в подобном случае. Хотя она была уверена, что избавилась от слежки, инструкции со всей определенностью требовали: перед тем как исчезнуть, она должна предупредить Галву. Ехать домой было рискованно, идти на условленную вечернюю встречу с Галвой она тоже не могла. Оставались только два выхода: послать Галве телеграмму с зашифрованным паролем опасности или попытаться застать его дома. Гита решила использовать оба…

Сначала она зашла в ближайшее почтовое отделение и послала Галве телеграмму с простым текстом: «Сестра приедет сегодня вечером, Гельмут». Это означало, что ей грозит опасность и еще сегодня вечером она должна скрыться. В дальнейшем связь с Галвой должен был поддерживать заранее подготовленный агент.

Как только Гита вышла из здания почты и села в машину, начался проливной дождь. Улицы, увешанные гирляндами разноцветных реклам, окутала туманная дымка. Поежившись, Гита подняла стекло и включила дворники.

Она не могла избавиться от странного чувства, вызываемого в ней грозой. Она ясно сознавала, что это глупо, но все равно чувствовала себя беспомощной и опустошенной. Она словно оказывалась во власти неведомой силы, на которую не могла повлиять. Такое подавленное состояние во время грозы она испытывала с детства. И повтори она тысячу раз, что это не имеет под собой почвы, беспокойство не оставило бы ее.

Гита проехала несколько улиц, все время контролируя, нет ли сзади слежки. Потом резко затормозила у телефонной будки. Как только она вышла из машины, на нее обрушились потоки воды. Вбежав в будку, она набрала номер телефона квартиры Галвы. Гудки в трубке сливались с монотонным шумом дождя. Внезапно от резкого удара молнии улица озарилась, и сразу же угрожающе загремел гром. Гита упрямо прижимала трубку к уху, ожидая чуда…

И снова блеск молнии осветил все вокруг. Райн захлопнула дверцу телефонной будки и перебежала к машине. Вытерла платком мокрое лицо. По крыше «фиата» стучали капли дождя, по лобовому стеклу струилась вода, в машине стало нестерпимо душно.

Гита включила зажигание и поехала к центру города. У входа в банк, где у нее был именной сейф, она остановилась. Там она достала новый паспорт на имя Моники Дулард и деньги, а паспорт Гиты Райн заперла в сейф.

Из банка она позвонила квартирной хозяйке и сообщила, что уезжает на несколько дней во Франкфурт, порадовав, что привезет от своего дяди обещанного щенка.

Но тут в игру вступила сила, которой издавна опасаются разведчики, – случай! Если бы Гита позвонила квартирной хозяйке на полчаса позже, то наверняка узнала бы, что посыльный из цветочного магазина принес десять чайных роз, и это избавило бы ее от многих затруднений. Но она позвонила на полчаса раньше…

Далее она действовала в соответствии с планом, разработанным на случай возникновения опасности: избавилась от машины. Она заехала в большой гараж и попросила провести комплексное обслуживание машины. Оттуда Гита проехала на такси к вокзалу и остановилась у пассажа, увешанного рекламой дамской парикмахерской «Коррина». Перед этим она купила в соседнем магазине элегантный чемодан, два платья, предметы личного туалета и белье. И лишь потом зашла в парикмахерскую.

– Мне бы хотелось удивить моего мужа, – сказала она услужливому парикмахеру. – Вы мне не поможете?

– Ну, конечно, уважаемая… Вы бы очень хотели его удивить?

Гита провела рукой по светло-золотистым волосам и кивнула.

Парикмахер чуть-чуть отошел, прищурил один глаз и воскликнул:

– Волосы сделаем цвета черного дерева, брови подбреем, удлиним ресницы – и господин супруг попросит вас предъявить паспорт!

– Тогда попытайтесь, – согласилась Райн, потому что приблизительно так выглядела она на фотографии в новом паспорте.

Когда Гита встала с кресла, ей пришлось признать, что парикмахер успешно выполнил свое обещание.