Текст книги "Сейф дьявола"

Автор книги: Йозеф Глюкселиг

Соавторы: Иван Гариш,Милан Грубер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

2

Ричард Гордан прибыл в Вену три дня назад и разместился гостинице «Сахер». Теперь он в задумчивости стоял у окна, барабаня пальцами по стеклу, и внимательно смотрел на стоянку для автомашин. Было около шести утра, и город только начинал просыпаться.

Гордан отвернулся от окна, скользнул взглядом по человеку, сидевшему на его застеленной кровати, потом подошел к зеркалу я пригладил рукой волнистые, коротко остриженные волосы.

– Пойду прогуляюсь немного, Ник, – обронил он.

Сидевший на кровати человек быстро повернулся к нему. Гордан, как бы извиняясь, улыбнулся и пожал плечами.

– Голова у меня раскалывается… – объяснил он и направился к окну.

Ник Беер поднялся с постели и взял бутылку виски:

– Не хотите?

– Нет, спасибо. Я действительно пойду прогуляюсь.

– Подождите еще немного.

– Я уже целую ночь жду, Ник, – сказал Гордан глухим голосом и опустился в кресло. Через минуту снова встал: – И все-таки я выйду на улицу.

– Как хотите, капитан. – Беер помешал льдинки в стакане, отпил глоток и весело улыбнулся Гордану.

– Зайду в директорат к Фишеру. Если он меня будет спрашивать, скажите, что я ждал до первых петухов. Напомните также о его обещании, что Калах будет в Вене еще до рассвета.

– Разумеется, – кивнул Беер и потуже затянул пояс халата. – На Фишера всегда можно было положиться. Не понимаю, что случилось.

– Вы мне об этом толкуете всю ночь, Ник, – махнул рукой Гордан и достал из шкафа синее пальто. – Только, будьте любезны, учтите, что уже шесть часов, там начали накрывать к завтраку, а Калахова, если она вообще спала, теперь рвется во все двери, пытаясь выйти. Уверяю вас, что первым делом она ринется сюда, и тогда уж я вам не позавидую.

Беер ничего не ответил, только ухмыльнулся и отпил еще глоток. После бессонной ночи его морщинистое лицо казалось более старым, чем обычно, а щегольские усики, всегда тщательно приглаженные, жалко оттеняли обвисшие губы. Из этой комнаты он мог по коридору пройти в свой номер, поэтому и пришел сюда в пижаме, накинув на нее изящно вышитый восточный халат.

– А вообще-то меня это удивляет, – сказал Гордан и бросил пальто на спинку кресла. – Калах – ваше открытие, вы им хвастаетесь уже шесть лет, так позаботьтесь о нем и теперь.

– Что я и делаю, – обиженно произнес Беер и отодвинул вазу с печеньем, которое жевал. – Я всю ночь глаз не сомкнул, волнуясь за него.

– Наверное, боитесь, что ваши капиталовложения не дадут отдачи? – ехидно посмотрел на Беера Гордан. – Ведь вы ему даже машину купили, его супруге подсовывали платья и драгоценности, поэтому она считает вас своим другом. Втирались в доверие, Ник.

– Все это я делал с вашего согласия, – промямлил Беер – от упреков ему стало не по себе.

– Верно, но я этого парня вчера увидел впервые, и то некстати. Настолько некстати, что предпочел бы его никогда больше не видеть, разве что в морге.

– Вы – циник, капитан.

– А вы – сумасшедший! Вбили себе в голову, что с его помощью прославитесь – такая глупость! – сердито прошипел Гордан и покачал головой.

– Вы же сами говорили, что им интересуется Мэлони Сканлон. А это хорошая визитная карточка.

– Была, Ник, была. Шесть лет назад. Теперь я жалею, что мы не передали его полковнику. Он бы уж как-нибудь сообразил, что с ним делать. Американцы не так наивны, как вы. Они бы разделались с Калахом легко и быстро. И без проблем.

– Пока что в этом не было нужды. Калах вел себя хорошо, с ним не было никаких осложнений. Не могу понять, что с ним случилось.

– Да бросьте, пожалуйста! – вспылил Гордан. – Ведь этот человек сам не знает, чего хочет! Стремится попасть в Лондон, но только в первоклассную клинику. Охотно сотрудничал бы с нами, но боится быть во что-нибудь замешанным. Теперь, когда его не встретили фанфарами, он не прочь вернуться домой, да не знает, как это сделать. В конце концов вроде решил остаться здесь, но не знает, на что жить. Мне дурно от него.

– Что он за человек? Неужели настолько наивен? Просто стыд! Я ясно дал ему понять, что фирма «Дикси» торгует не только медикаментами, а он строил из себя святошу. Мирка оказалась более понятливой. Сколько раз я думал, что она меня уже раскусила.

– А может, и раскусила, – сказал Гордан, внимательно рассматривая своего раздраженного коллегу.

– Глупости! Даже если и догадалась, все равно, как молчала, так и будет молчать.

– Хорошо если так, – с сомнением покачал головой Гордан и взял пальто: – Я в самом деле прогуляюсь.

– Что сказать ей, если она появится? – с мрачным видом спросил Беер.

Гордан остановился посреди комнаты. Немного поразмыслив, он пожал плечами:

– Уж как-нибудь сами сообразите. Не из таких передряг выпутывались, а уж с сумасбродной дамой справитесь.

Беер оживился. Похвала капитана его порадовала, хотя сейчас он больше нуждался в совете.

– Наконец-то вы проснулись, Ник, – усмехнулся Гордан. – Правда, есть одна малайская пословица, которая гласит: не пей с утра уксус. Но на этот раз вам придется это сделать.

– Да, я поеду к ней. В лагере она поймет меня наверняка лучше, чем здесь.

– Верно, – кивнул Гордан. – Сколько времени, интересно, нужно, чтобы доехать сюда из этого… – запнулся он, а потом с отвращением выговорил: – Из этого Трайскирхена?

– На трамвае примерно полчаса. Поеду к ней и скажу, что Калах сам во всем виноват, вернее, его неосмотрительность и нерешительность…

– Не забудьте все время поругивать красных агентов, понимаете? Чтобы выбить у нее из головы возможную идею пойти в их посольство на Пфаффештрассе.

Беер посмотрел на Гордана и только теперь понял, чего боялся всю ночь капитан.

– Наверняка захочет туда пойти, только не знаю, просить или угрожать.

– Ни в коем случае нельзя ее туда пускать, – заявил Гордан. – По крайней мере до тех пор, пока не позвонит Фишер.

– Постараюсь.

* * *

Беер едва успел побриться, как зазвонил телефон. Он вытер лицо полотенцем и взял трубку:

– Слушаю.

– Господин Беер? Это портье.

Он услышал в трубке какие-то голоса, потом щелчок, резкий скрип и умоляющий женский голос произнес:

– Ник, прошу тебя, пусть меня пропустят наверх!

Он почувствовал, как у него дрогнули колени, – у телефона была Мирка Калахова.

– Ник, ты слышишь меня? – снова крикнула она в трубку. Ему захотелось сказать, что он ее не знает и не хочет знать.

Тем самым многое решилось бы само собой и безболезненно. Ник машинально подумал, что это, пожалуй, самое лучшее, что он может сделать для Калаховых. Он глубоко вздохнул, потом с усилием произнес:

– Это ты, Мирка? Ради бога, что случилось?

– Михала похитили! – Голос у нее сорвался, она несколько раз всхлипнула.

– Похитили?! – вырвалось у него, но он тут же опомнился: – Сейчас же поднимайся наверх, Мирка. Жду тебя!

Он в отчаянии швырнул трубку и упал в кресло. У него было смутное предчувствие приближающегося конца. Калаховой стало известно то, что нужно было скрыть от нее любой ценой. Ник не мог понять, кто сказал ей о похищении, ведь в его присутствии Фишер приказывал своим людям ни в коем случае не упоминать об этой операции. Все следовало держать в строгой тайне, о похищении не знали ни директор трайскирхенского лагеря, ни его детективы. Никто, кроме шефа австрийской разведки, нескольких полицейских, которые должны были задержать машину, и Гордана с Беером.

Ник едва успел закурить сигарету, как распахнулась дверь и в комнату ворвалась потрясенная Калахова.

Если бы Беер не знал ее, то вряд ли поверил, что это та самая красивая и желанная Мирка. Длинные белокурые волосы, обычно тщательно причесанные, мягкие и душистые, были растрепаны и висели клочьями, на плечах у нее был шарф Калаха, помятый и грязный. На шубе не хватало двух пуговиц, как будто она с кем-то подралась, а вид лодочек из крокодиловой кожи заставил Беера подумать, что она бежала как безумная от самого Трайскирхена.

– Бог мой, ну и видок у тебя! – воскликнул он и всплеснул руками, только теперь заметив, что глаза у нее заплаканы, а краска на ресницах размазалась.

– Михала похитили, – повторила Мирка, как только села.

– Знаю, – спокойно сказал Беер, как будто более обычного дела не существовало.

– Я поеду к нему в Прагу, – сказала Калахова с решимостью, повергнувшей его в ужас.

– Ты с ума сошла!

– Может быть, но… Тебя это удивляет?

– Случилась неприятность, я понимаю тебя и…

– Откуда тебе известно, что Михала похитили? – перебила она его – наверное, только теперь до нее дошел смысл его слов.

– Вчера я ужинал с директором полиции – он мой бывший соученик. Мы были внизу, в ресторане, когда ему позвонили. Часов примерно в двенадцать или в половине первого.

– Значит, случайно… – многозначительно произнесла Мирка и посмотрела на него.

– Не понимаю, почему ты язвишь. Не веришь мне, что ли? – Он сделал обиженное лицо.

– Да верю, Ник, я всегда тебе верила, – ответила она так, что это прозвучало горьким упреком. – Не дашь мне сигарету?

Ник молча подвинул ей коробку с сигаретами. Она взяла одну, наклонилась над огоньком его зажигалки, а потом выдохнула дым в потолок.

– Что ты знаешь об этом похищении? – спросила она.

– Все и ничего. Когда об этом сообщили директору полиции, я тут же сказал ему, как мне дорог Михал. Мы вместе пошли в директорат, и я собственными глазами видел, как полиция организовывала розыск. У похитителей не было никаких шансов на успех.

– А что, если при этом Михала… – Голос у нее опять сорвался, и Беер поспешил успокаивающе погладить ее по руке.

Слушай, Мирка, если бы красные хотели ликвидировать Михала, то наверняка не стали бы его похищать. Яснее ясного, что он им нужен. Сообразили, что без него в Праге не обойдутся, вот и предприняли эту авантюру. Михал для них крупная рыба, поэтому они и пошли на такой шаг.

– Хорошо, если бы ты был прав.

– Прошу тебя, Мирка, понимай это только так. Только так! Все будет хорошо. Все равно далеко они не уйдут – я с минуты на минуту жду вестей из полиции. Увидишь, они будут хорошими.

– Дай мне чего-нибудь выпить, – попросила она, глядя в окно.

Ник протянул ей стакан, в котором плавали кубики льда. Она жадно схватила его и выпила залпом, как будто это была вода, а не виски. Передернулась, вытерла тыльной стороной ладони губы и потянулась за второй сигаретой.

– Я всегда чувствовала, что это плохо кончится, – сказала она вполголоса.

– Прекрати! Опять ты со своими предчувствиями! – взорвался Беер. – Сколько тебя знаю, ты все время что-нибудь предчувствуешь! Хуже любой гадалки!

– Может быть.

– И только напрасно нервируешь Михала. Все, что случилось, произошло по твоей вине. Ты все время вбивала Михалу в голову глупости, все время каркала: «Не нужно ездить в отпуск в Лондон, ты потеряешь работу, потом тебя не выпустят за границу… Не бери у Ника машину: людям покажется странным, что нам помогает какой-то англичанин…» Такова была твоя песня, которую Михал слышал с утра до вечера. Если ничего не случалось, то все становилось тебе еще более подозрительным. Я что, принуждал Михала к чему-нибудь? Я всегда давал ему хорошие советы, в прошлом году предупреждал, чтобы он не высовывался. Но ты хотела известности, вот и вынудила его несколько раз выступить. А теперь сдрейфила.

Мирка слушала его молча, а когда он кончил, спокойно кивнула:

– Ты прав, кое-что я напортила. Но теперь все исправлю. Мы вернемся в Прагу.

– Ты с ума сошла! – Ник вскочил с кресла вне себя от ярости.

– Не злись! – одернула она его. – Верно, ты помогал нам. А теперь, когда ты нам больше всего нужен, бросил нас на произвол судьбы.

– Господи, что ты такое говоришь, Мирка? – опешил он.

– Почему ты нас не встретил в Вене?

– У тебя на языке одно и то же – все время только «почему», «почему», «почему»! – вскипел он снова, но Калахова перебила его:

– Дай мне договорить. Конечно, тебе не обязательно было нас встречать. Но зачем ты давал обещания Михалу? Он сюда ехал в радужном настроении. Еще бы, дома все плохо, с приличной работой покончено, придется заниматься только политикой, наука отступает на второй план… Когда я его спросила, кто ему внушил эти глупости, он, разумеется, ответил: «Ник! Ник хочет, чтобы мы уехали, Ник все устроит. Не успеем приехать в Вену, Ник нас посадит в самолет и – прямиком в Лондон. В Найтсбридже, около Гайд-парка, нас ждет вилла, которую нашел Ник, там восемь комнат и квартира для шофера…» – И, не сдержавшись, она начала истерически хохотать.

– Мирка, опомнись! – крикнул Ник, но все было напрасно.

– Ты обещал все это, не отрицай! – вскочила она с кресла и двинулась к нему. – А мы до сих пор сидим в Вене, и от Ника толку нет. Пока только посоветовал отправиться к господину Линдману из британской организации помощи беженцам, своему старому знакомому, который нашел нам две кровати в лагере беженцев, среди этого отребья. К тому же Линдман облапал меня и дал понять, что, как только у нас кончатся деньги, он с удовольствием наймет меня на ночь.

– Мирка! – снова крикнул Беери толкнул ее на кровать. – Линдман же сказал вам, что это временно! А Михал должен был передать тебе, что я говорил с ним за два дня до вашего отъезда и запретил куда-либо ехать. Когда он позвонил мне из Вены, то ничего лучшего, чем послать вас к Линдману, я сделать не мог.

– И сунул нас в грязный, завшивленный лагерь! Но оставим это, я не жалуюсь. Я переживу, что нас поселили на вонючих топчанах и что нами командует молокосос, который все время хвастается, что стащил у собственной матери кольцо, чтобы иметь что-то для начала. Я забуду, что этот молокосос гонял Михала как арестанта мыть коридоры и разгружать уголь, пока нас не приютил местный мясник. А вообще-то это единственный приличный человек, с которым мы познакомились в Вене.

Беер ухмыльнулся, но, не желая дразнить Калахову, сдержался. Он взял бутылку и вновь налил ей.

– Сама знаешь, с Михалом трудно говорить. Я уже несколько раз предлагал ему испробовать шансы в Англии. Не знаю, говорил ли он тебе об этом.

– Говорил.

– Вот тогда и нужно было ехать. В шестьдесят шестом-шестьдесят седьмом. Или же в прошлом году. А не теперь, когда все места уже заняты. Но Михал не может решиться сразу, он должен все продумать и взвесить, а как только придет к какому-нибудь решению – становится поздно.

– Но ты же его знаешь, Ник! Он всегда был таким.

– А ты еще больше сбиваешь его с толку, Мирка. Все тебе не нравится, всех ты почему-то подозреваешь, все тебе не внушает доверия.

– Глупости! Просто я научилась принимать решения и за Михала. А теперь мы хотим вернуться в Прагу.

– Кто хочет? – ухмыльнулся Беер.

– Естественно, я и Михал. Ему надоели нищета и грязь, унижения и придирки.

– Да, возможно, – кивнул Ник и тут же улыбнулся: – Но завтра, как только я скажу ему, что у меня есть для вас билеты на самолет в Лондон, он забудет о Праге.

– Вот в этом-то все несчастье, – вздохнула Калахова, но потом решительно покачала головой: – Однако теперь его проучили. Думаю, он рад тому, что вернулся в Прагу.

– Он не вернулся туда и никогда не вернется, – сказал Ник таким ледяным тоном, что она удивленно на него посмотрела. – Поедет в Австралию и будет вести себя прилично, потому что он нам кое-что задолжал и будет выплачивать долг.

– Ник… – выдохнула Мирка и вытаращила глаза, – о чем это ты?

– О базе Вумера. Там англичане, строят самый современный космодром, формируется гигантский научно-исследовательский комплекс, и Михал там сделает карьеру.

– Это, конечно, хорошо, но меня туда заманить не удастся.

– Не забегай вперед, – перебил ее Ник. – Михал туда, конечно, поедет, а ты можешь выбирать: либо поедешь с ним, либо останешься в лагере. Тогда и господин Линдман, может, дождется своего часа.

– Я ухожу, – вскочила она, но Беер ее опередил, схватил за руку и потащил обратно:

– Ведь ты не хочешь, чтобы все так случилось, Мирка… Ну, хорошо, если вы не желаете ехать в Австралию, то придется какое-то время подождать, пока мы что-нибудь подыщем.

– Но ты же утверждал, что уполномочен Королевским институтом пригласить Михала на работу в Лондон, – возразила Мирка.

– А разве кто-нибудь говорит, что это не так? – улыбнулся Ник. – Но все равно база Вумера – это самый крупный шанс.

– Не уговаривай меня, потому что я не соглашусь на это. Довольно того, что ты вчера целый вечер» кормил этим Михала, – грустно проговорила она.

– Ты говорила вечером с Михалом? – удивленно выдохнул он, как будто в этом было что-то необъяснимое.

– Конечно. Он звонил Краусам. Даже радовался этому предложению: для него хуже всего бездействие.

– На базе Вумера он мог бы начать работать немедленно, – осторожно закинул удочку Беер.

– А за виллой в Найтсбридже пока присмотрит Ферда Достал? – съязвила Мирка, насмешливо оглядев человека, сидевшего в кресле.

Тот дернулся, как будто в него неожиданно попала стрела. Его усы снова поникли, лицо помрачнело.

– Как ты узнала о Достале? – спросил он, сделав удивленное лицо.

Только теперь он заметил ее пронзительный взгляд. Но кто мог подумать, что Калах позвонит жене и все расскажет по горячим следам? Ситуация осложнялась.

– Что касается Достала, то вы страдаете определенным комплексом, – кисло сказал Ник и засмеялся. – Михал к нему ревнует, как студентишка.

– Может быть, у него на это есть причины, – возразила Мирка. – Для Достала место в Лондоне есть, а для нас – нет.

– Михал сказал тебе, что Достал едет в Лондон? – спросил он, не подавая виду, насколько ему важен ответ.

– Конечно. Ты якобы нашел для него место в «Дикси», – грустно ответила она.

– Михала же не интересует место чиновника, – ухмыльнулся Беер и поднялся с кресла. Он остановился рядом с женщиной и положил руки ей на плечи: – Михал – ученый, он болезненно честолюбив. У него есть успехи, но он не признает никакого риска, а без этого коммерция невозможна. Там бы его нерешительность стала непреодолимым препятствием. Пойми, я не хочу ему вредить. Я хотел убрать его подальше, чтобы он не мозолил глаза Праге, а она ему. Поэтому я считаю, что вам нужно на два-три года уехать в Австралию. Сегодня база Вумера самое подходящее место для научной работы, там все великолепно: программа, возможности, работа, зарплата. И рука Праги туда не дотянется. Пойми, Прага будет бороться за Михала. Он принес ей славу, привез несколько дипломов, благодаря твоему мужу мир узнал о чехословацкой онкологии. Да они из принципа будут стараться помешать ему остаться за границей. А дома ему теперь настоящей работы не дадут и будут за ним присматривать.

Ник был доволен собой. Все сказанное казалось ему абсолютно убедительным.

Кэлахова на это ничего не ответила, только наклонила голову.

Ник снял халат и вынул из шкафа вешалку с темным в полоску костюмом. Не говоря ни слова, прошел в ванную, но дверь за собой не закрыл. И правильно сделал, поскольку тут же услышал, как скрипнуло кресло и звякнула бутылка. Калахова снова наливала себе виски, хотя раньше никогда не пила. «Дошла до точки», – подумал Беер и удовлетворенно улыбнулся своему отражению в зеркале. Он представлял, что с ней сейчас происходит. Наверняка думает, что он за их счет прокладывает дорогу в Лондон Досталу. А почему бы и нет? Пусть себе думает, что Достал уехал на острова.

Такое объяснение было гораздо лучше, чем действительность. К сожалению, инженер Достал на несколько минут задержался, беседуя с Горданом, а Калах, как назло, пришел немного раньше. Поскольку Калах встретил Достала в «Сахере», было бы желательно, чтобы он поверил: Достал едет в Прагу лишь собрать чемоданы и отбыть в лондонскую фирму «Дикси».

Вся беда состояла в том, что инженер Достал никуда ехать не собирался и вообще не предполагал менять место жительства. Да пока для этого и не было причины, ведь о его задании создать в Праге новую резидентуру британской секретной службы и руководить ею знали лишь четверо. Калах, разумеется, в их число не входил. Беер испугался при одной мысли о том, что случилось бы, узнай Калах правду. Наверняка не промолчал бы. А ведь одно-единственное слово могло поставить под угрозу безопасность Достала и всю операцию британской секретной службы.

Резидента никто из посторонних не должен был знать. Поэтому Ник Беер в эту минуту был совершенно уверен в одном – Калах сам подписал себе приговор.

Когда через десять минут Ник вышел из ванной, на нем была ослепительно белая рубашка, волосы его блестели от бриолина с сильным запахом гвоздики, а на лице сияла светская улыбка. Эту улыбку он отработал добрых тридцать лет назад, и она до сих пор действовала безотказно. Вот и сейчас прежний, внимательный и любезный, Ник Беер остановился перед Калаховой.

Она сидела в кресле подавленная, обхватив голову руками, и усталым взглядом рассматривала узор на ковре. Заметив Ника, она положила руки на колени и подняла на него заплаканные глаза.

– А что, если их не поймают, Ник? – спросила Мирка и тут же прикрыла рот ладонью, испугавшись, что эта простая мысль пришла ей в голову только теперь.

Он улыбнулся и почувствовал огромное превосходство над этой испуганной женщиной. Куда делась та красивая и гордая Мирка со своей холодной, вежливой сдержанностью! «Еще на коленях меня просить будешь, – подумал он, продолжая любезно улыбаться. – На коленях…» – мысленно повторил он, упиваясь этим спектаклем.

– Да поймают их, не бойся, – уверенно сказал он. – Такой птичке мы улететь не позволим. – И сам удивился, насколько он доверяет Фишеру и его людям. Он коснулся рукой щеки Мирки и повернул к себе ее усталое лицо. Стоя рядом, заглянул в ее влажные глаза и, как гипнотизер, произнес: – Все будет хорошо. Ты должна мне верить, Мирка. Если будешь меня слушаться, все будет в полном порядке. Вспомним о нашей старой дружбе!

Мирка кивнула. Вся решительность, с которой она пришла сюда час назад, исчезла без следа. Теперь она была простой куклой, послушной его утешающей руке и вкрадчивому голосу.

– Что мне делать? – спросила она через минуту, которая была нужна ей, чтобы оценить ситуацию.

– Главное – не впадай в панику, – с готовностью посоветовал Беер, потому что ждал этого вопроса с самого начала. – Не впадай в панику, а когда вернется Михал, делай, что он тебе прикажет. Не сбивай его с толку своими разговорами, ты должна служить ему опорой, ведь ты его жена. Ты лучше всех знаешь, что после таких потрясений Михал психически не совсем устойчив. Он выстрадал свое, для его мирной и податливой натуры это слишком много. И не бойся, что не попадешь в Лондон, мы не допустим, чтобы такие золотые руки, как у Михала, бездельничали.

Беер хотел было развить свою теорию об уделе жены и нерешительности Калаха, но его прервал телефонный звонок. Он поспешил к аппарату и поднял трубку.

Голос у директора полиции Гуго Фишера был слегка взволнован, когда он сообщил, что «шкоду» с доктором Калахом они уже нашли и в течение часа будут известны подробности.

Хотя Беер и прикрывал трубку рукой, чтобы Калахова ничего не слышала, это было лишним. Мирка почувствовала, о ком идет речь, и поспешно подошла.

– Спасибо за добрую весть, Гуго, – сказал Беер довольно весело. – Теперь мы пойдем с госпожой Калаховой завтракать.

Он положил трубку и уставился на Мирку. Она тоже пристально смотрела на него.

– Ну, что там? – Это был скорее вздох, а не вопрос, но Беер широко улыбнулся:

– А что должно быть? Все в порядке. Как я предсказывал, Михал жив и здоров.

Она позволила ему крепко обнять ее.