Текст книги "Любовь - только слово"

Автор книги: Йоханнес Марио Зиммель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 41 страниц)

Глава 16

Бар оказался довольно просторным, с панелями из красного дерева и с удивительно длинной стойкой. Работают три бармена. Один из них узнает миссис Дурхам и радостно, обращаясь к ней, говорит по-английски:

– О, миссис Дурхам! Очень рад вас вновь увидеть! Наверное, двойной виски?

– Да, Роберто, спасибо, – отвечает моя спутница по-итальянски.

Роберто приносит нам на палубу поднос с двумя бокалами.

– Потом как всегда, миссис Дурхам?

– Да, как всегда.

Бармен приветливо улыбается, обнажая ослепительные белые зубы. Очень красивый парень!

– А что означает – как всегда? – интересуюсь я.

– А это значит, что каждые четверть часа он будет приносить нам по два бокала виски.

– А не многовато ли, миссис Дурхам?

– Почему? Поездка продлится самое большее полтора часа. Вам что, не нравится виски?

– Да нет, я не это имел в виду.

Она внимательно смотрит на меня, затем кладет свою руку на мою и вкрадчиво говорит:

– Я все понимаю. У вас мало денег, но вы слишком горды, чтобы позволить мне угостить вас!

– Нет, дело не в этом, а в том…

– Послушайте, молодой человек, – перебивает миссис Дурхам, – у меня денег больше, чем я смогу потратить за всю свою жизнь. А что будет с ними после моей смерти?..

– А ваша дочь…

Миссис Дурхам делает большой глоток и подставляет лицо навстречу ветру. Потоки воздуха гладят наши лица, треплют волосы и освежают, неся запах водорослей и морской воды.

– А я вам сегодня сказала неправду, господин Мансфельд! Вирджиния не работает директрисой на наших металлургических заводах! Она вышла замуж за бедного композитора и вот уже десять лет живет в Канаде. Она прокляла меня, когда покидала! Сказала, что ее ноги не будет в моем доме! И мои деньги ей не нужны!

– Но почему?

– Я виновата! Она уже в четырнадцать могла бы выйти на сцену! Но я не хотела, чтобы она стала актрисой, и заставила пойти работать на наши заводы. Я… я хотела, чтобы кто-то продолжил наше дело… Вы понимаете меня? Я искала для Вирджинии такого мужа, который разбирался бы в промышленном производстве. А тут приходит она с этим композитором! Я даже не соизволила подать ему руки! – Миссис Дурхам отпивает еще глоток виски. – Дела у них сейчас идут очень неважно, об этом сообщают мои друзья из Канады.

– Ваши друзья?

– Да, друзья, мистер Мансфельд. Вирджиния мне никогда не пишет. Она меня ненавидит! О да! Дочь ненавидит меня. И, может, поэтому я так много путешествую.

– Миссис Дурхам…

– Действительно хороший виски, не правда ли?

Глава 17

Когда я приехал в Эхтернах, чтобы навестить мать, меня к ней не допустили.

– Сейчас это невозможно, господин Мансфельд, – сказал мне врач, с которым я разговаривал в последний раз. Вы не сможете увидеть вашу мать, она, к сожалению, находится как раз… она… в плохом состоянии. И ваш визит может ее очень возбудить. Поэтому я вынужден запретить посещение.

Так что мать я не увидел, а с отцом и тетей Лиззи смог встретиться. Они навестили меня в гостинице. Я передал отцу книгу от Манфреда Лорда. Разумеется, разговор состоялся короткий и холодный. И о том, что у меня больше нет машины, я даже и не заикнулся.

Спустя некоторое время там же, в Эхтернахе, я продал свои часы, авторучку с золотым пером и бинокль. Купил на эти деньги билет в вагоне второго класса и отправился в путь. До Флоренции добирался, сидя в переполненном купе, где за всю ночь не сомкнул глаз. Во Флоренцию приехал измотанным и усталым. Там я сошел с поезда не потому, что Верена рассказывала о таком маршруте, а потому, что дальше ехать на поезде больше не мог. На такси добрался до автострады, где мне повезло. Вскоре около меня остановился «форд» и…

– Четверть часа уже прошла, миссис Дурхам! – я испуганно поднимаю голову: красавец официант стоит перед нами с подносом, заставленным бокалами виски.

– Спасибо, Роберто! Один бокальчик возьми себе.

– Grazie, Signora, grazie! [57]57
  Спасибо, синьора, спасибо! (итал.).


[Закрыть]

Небо становится бесцветным, на нем появляются первые звезды. Вода почернела и, превращаясь в белую пену, плывет за кормой. Наступила мертвая тишина.

– Вы уже определились, где будете жить?

– Нет.

– Сейчас я дам вам свою визитную карточку, на ней адрес и телефон. Заходите в любое время. Вы играете в теннис?

– Да.

– А в бридж?

– Тоже.

– Прекрасно! Я знаю здесь одного старого майора с женой. У них совсем рядом есть небольшой домик. Они очень приятные люди, и мы могли бы вместе поиграть. А у меня есть теннисный корт и личный пляж. Но вы, конечно, не позвоните, я знаю…

Миссис Дурхам опьянела и поспешила сообщить мне об этом.

– Вам это не мешает?

– Мне? Я сам уже под мухой!

«Да, таким пьяным, как сегодня, я никогда еще не был!» – подумал я.

Чувствую, что плохо держусь на ногах. Миссис Дурхам в таком же состоянии. Мы непрерывно хохочем и рассказываем друг другу смешные истории. На самом деле, вероятнее всего, они были совсем не смешными. Остальные пассажиры подозрительно косятся на нас.

– Они принимают вас за моего жиголо, – поясняет миссис Дурхам.

Верена! Верена! Будешь ли ты ждать меня в порту?

– А я была бы рада иметь такого симпатичного жиголо! Я бы отдала ему все! – Она опять пьет. – Видите там, впереди, огни? Это Портоферрайо!

Глава 18

Вот мы и приехали на место. Но мне мало что удается увидеть по прибытии: лишь огни, освещающие причал и дорогу от него.

Наш паром опять начинает вращаться по кругу, чтобы подойти к причалу задом и чтобы мы смогли съехать с него. На освещенном причале вижу людей. Много людей. Но Верены среди них нет!

– А мой управляющий уже здесь. Вон он стоит внизу.

– Старая дама машет рукой. – Я немного перебрала. Не могли бы вы съехать на моем автомобиле на причал? Я буду вам очень признательна.

– Разумеется, миссис Дурхам! И большое, большое спасибо вам за все!

– Ах, какие пустяки! Но вы ведь все равно не позвоните!

– Почему же, позвоню!

– Не верю! Возьмите ключи.

Я очень пьян и не знаком с автомобилем миссис Дурхам. Я сбиваю брус ограждения и врезаюсь в стену на причале. Выхожу из автомобиля и смотрю на то, что наделал. Бампер погнут. И вдруг слышу у себя за спиной смех миссис Дурхам.

– Здорово это у вас получилось!

– Простите!

– Да бросьте вы!

К нам подходит мужчина в белых брюках и белой рубашке. Он почтительно здоровается с миссис Дурхам и целует ей руку. Пока этот мужчина достает мой чемодан из багажника и ставит его на булыжную мостовую причала, старая дама, не переставая, весело смеется. Управляющий, бросая на меня враждебные взгляды, садится за руль. Миссис Дурхам с трудом опускает стекло:

– Вирджиния… – она едва выговаривает слова, – моя… моя дочь… понимаете, мистер Мансфельд, моя Вирджиния… она… действительно… Я думаю, что я была к ней несправедлива.

Управляющий завел машину, и она тронулась. Я вижу, как миссис Дурхам откинулась на спинку сиденья.

Из чрева корабля выезжают все новые и новые автомобили. Я ставлю свой чемодан перед стеной на причале.

– Сердце мое!

– Верена!

На ней узкие желтые брюки, сандалии на босу ногу и пестрая блузка. Она обнимает и целует меня.

– Любимая, – говорю я, – любимая!

– Да ты пьяный!

– Да, любимая.

– Едем домой, ко мне домой!

– Как… домой?

– Мужа нет. Он в Риме. Уехал на три дня!

– А прислуга…

– Я всех уже отпустила. Мы будем одни.

– А Эвелин?

– На Корсике. С воспитательницей. Они вернутся лишь послезавтра вечером.

– Мы… одни до… до вечера послезавтра?

– Да, Оливер! Иди сюда. Машина там, на той стороне.

– Верена! Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Я знаю.

– Что ты знаешь?

– Что ты хочешь мне сказать.

– И что же?

– Что ты меня любишь!

– Да! Но откуда ты знаешь?

– Я чувствую. Что ты пил?

– Виски.

– Я тоже очень люблю тебя, сердце мое! И мы едем домой. Я приготовила для тебя обед. Но перед этим мы можем искупаться в море, а то слишком жарко… А потом…

– Надеюсь, что я к этому времени протрезвею!

– А я надеюсь, что не совсем. Ты такой сладкий бываешь, когда выпьешь. Давай, давай… быстрее. Пойдем быстрее отсюда!

Часть восьмая

Глава 1

Голая, совсем голая, она бежит по белому песчаному пляжу, протягивая ко мне руки и смеясь. Ее груди то поднимаются, то опускаются, волосы сверкают в свете южной луны. А вот и бухта, вот они, итальянские сосны и оливковые деревья, покинутые соломенные хижины. Вот и море. Вот и небо со звездами. Вот он, ветер, теплый и нежный. Вот он, морской прибой, тихий и ласковый. Вот оно, все то, что я уже задолго до этого момента видел в своих мечтах, своим внутренним взором. И все оказалось и в самом деле таким. Вот и опять то же чувство, что все это когда-то я уже видел. Я тоже голый. Песок мокрый, но теплый. Она подбегает ко мне, наши тела соприкасаются. Мы обнимаем друг друга, и для нас на этой земле никого больше нет. А вокруг ни единой души, и нас никто не видит, мы совершенно одни в бухте Ла-Биодола!

Я жадно целую лицо, шею, груди Верены. Чувствую губами ее соленую кожу. Мы вместе выходим из воды. Прошло уже девять часов. Волна касается наших ног, и мы падаем в море. Но падаем мы медленно и нежно, как в замедленной съемке, на теплый и мокрый песок. Мы все еще держим друг друга в объятиях. Убегающая волна вновь омывает нас. Затем набегает следующая, за ней еще одна. Вода накрывает наши тела и лица и бежит дальше. А мы лежим и чувствуем, как с легким шуршанием оседает под нами песок и с каждой волной мы погружаемся в него все глубже и глубже. Мы погружаемся друг в друга, а волны набегают и омывают нас сверху. Мы делаем это молча. Только луна, звезды, черные деревья на склонах гор вокруг бухты – свидетели нашей любви.

Я еще не совсем протрезвел. Верена тоже, между прочим, немного выпила, чтобы быть на равных со мной. И в этом размеренном и нежном ритме неутомимой, неиссякаемой любви мы сливаемся в единое целое! Волна за волной омывают нас. Ветер, море, песок и звезды. И мне кажется, что когда-то я это уже видел. Может быть, в своих мечтах, фантазиях.

Глава 2

Бухта, окаймленная длинной полосой пляжа, производит впечатление огромной, со всех сторон над ней возвышаются крутые горные склоны. Там, где бухта заканчивается, начинается великолепная дорога на Ла-Биодолу с многочисленными, очень крутыми поворотами. И я рад, что за рулем не я, а Верена. Я бы определенно не справился и сорвался в пропасть. Почти у самого моря дорога заканчивается, и дальше идут две полоски каменной дорожки, ведут прямо к гаражу господина Манфреда Лорда.

Тропинка бежит через песчаную полоску пляжа мимо густого, необычного на вид тростника, причудливые ветки которого свисают в море, и волны беспрестанно полощут их. Гараж возвышается буквально на несколько метров над морем. А сверху, на скале, стоит стеклянный дом, ослепительно сверкая своими прозрачными стенами.

Гараж вырублен в этой скале. Чтобы подняться до двери в дом, нужно преодолеть семьдесят семь ступенек. Лестница внизу заканчивается решеткой, которая открывается и закрывается автоматически. Никто не сможет залезть в этот дом. Скала со всех сторон абсолютно гладкая. Стены дома возвышаются на самом краю скалы. Со стороны суши плато защищено глубоким ущельем. За решеткой лежит Ассад. Когда мы входим, он, не издав ни единого звука, прыгает на меня, опрокидывает, облизывает мои руки и лицо. Мы ставим машину в гараж, здесь же и моторная лодка Верены. Маленькая, коричневая, она пришвартована у причала и слегка покачивается на волнах. Мы оставляем позади семьдесят семь ступенек и входим в дом, свисающий над морем. Он довольно просторный. Гораздо просторнее, чем кажется снаружи. Пока Верена готовит ужин, я умываюсь и осматриваю дом, при этом за мной неотступно следует Ассад. Ванная, две спальни, кабинет, телетайп и три телефона, детская комната, гостиная, комната для воспитательницы, жилая комната – все, на что ни падает взгляд, отвечает последнему писку моды: формы, цвета, мебель, картины и камин. Он располагается у большой стены, через окошко в нем видно море, уже почерневшее, звезды и корабли с зелеными габаритными огнями. Странно, почему этот камин с окошком кажется мне таким безвкусным? Это же так романтично – наблюдать воду через огонь. Я знаю почему – потому что он принадлежит господину Лорду. Потому что ему принадлежит здесь все. Этот камин не мой, он сделан не на мои деньги. Потому что у меня нет денег. А у господина Лорда их очень много. Перед камином лежит толстый белый ковер из овчины. Ассад тоже садится на ковер и смотрит на пламя. В огне есть что-то гипнотизирующее. Это какой-то зловещий, нереальный дом. Это наверное, дом из будущего. Через боковые стены дома виден либо ночной мрак, либо блеск огней, затерянных, одиноких, маленьких и очень-очень далеких. Ужин готов.

Верена накрывает на стол в большой нише на кухне, отделенной от нас бамбуковой стеной с вьющимися цветущими растениями. Кухня обставлена также в суперсовременном стиле, как и весь дом: плита, холодильник, стиральная машина, мусоропровод, дверь.

За дверью лифт, сообщает Верена. На нем можно спускаться в подвал за вином или водкой. Подвал находится еще ниже, гораздо ниже уровня моря.

– Он обошелся нам очень дорого, – говорит Верена и смотрит на меня. – Бедняжка, я знаю, о чем ты думаешь.

– О чем?

– Как много у него денег. И как мало их у тебя.

– Да.

– Но я люблю тебя, а не его. Пусть он радуется своему дому, лифту, своим миллионам.

– У тебя под халатом что-то надето?

– Нет.

– У меня под свитером тоже ничего.

Только теперь я замечаю, что она переоделась. На ней совсем короткие прозрачные брючки, красный свитер, и она босиком.

– Это все еще…

– Нет. Тот ты порвал на мне. Это новый. Я на всякий случай купила еще два. Наша любовь только начинается, ведь так?

Я обнимаю ее, но она высвобождается.

– Давай сначала поедим, – говорит она. – И я должна выпить парочку бокалов виски, чтоб чувствовать себя так же, как и ты.

– Верена, здесь действительно нет ни души?

– Здесь нет никого. – Она подводит меня к столу в нише.

И я вижу, что передо мной на столе стоит ваза с розами.

– Ты с ума сошла.

– Ну я ведь тоже тебя люблю. Садись. Ешь.

– А я даже цветов тебе не привез.

– Ты достаточно много дарил мне цветов. Теперь моя очередь. Распахни халат. А теперь запахни опять и побыстрей. Иначе весь этот прекрасный ужин, я напрасно готовила. Теперь ты увидишь, на что я способна. У тебя будет жена, которая хорошо готовит. Не так ли?

– Мне нужна только ты. И мне все равно, умеешь ты готовить или нет.

– Не скажи. Женщина должна уметь готовить. Путь к сердцу мужчин лежит через желудок.

– Мое сердце всегда будет принадлежать только тебе.

– Но то, что я хорошо готовлю, нам тоже не помешает.

– Верена?

– Да?

Она стоит у плиты.

– Сними свитер и брючки.

– Только если ты снимешь свой халат.

– Хорошо.

Сидим голые. Верена подает на стол.

Все изумительно вкусно.

– Ты уже когда-либо с кем-то из мужчин занималась тем же самым?

– Чем?

– Готовила для него и потом сидела за столом совершенно голая?

– Нет. То, что я делаю с тобой, это все впервые.

– Я тоже еще ни разу ни с одной женщиной. Задерни занавески.

– Зачем? Здесь нас никто не увидит. Окна выходят на ущелье.

– Может… Может, мы попозже поедим?

– Нет, попозже мы сделаем все остальное. Тебе нужно немного протрезветь, а мне запьянеть.

– Я тебя люблю.

– Тебе надо поесть, чтоб ты пришел в себя. Зачем ты так напился?

– От волнения. Я волновался, потому что ехал к тебе.

– Тогда прости меня. – Она вновь пьет и бросает кое-что из еды на пол.

Ассад с готовностью подбирает с пола.

Мы, голые, сидим напротив друг друга, едим и не отрываясь смотрим друг на друга. То у меня, то у нее что-то постоянно срывается с вилки и падает на пол.

– Верена…

– Да, я знаю.

– Что ты знаешь?

– Что ты хочешь сказать. Не говори, не надо. Я тоже, сердце мое. Я тоже. Но позднее. Позднее. Я всегда так хочу есть в подобных случаях.

Она, голая, идет к плите, чтобы принести следующее блюдо. Я иду за ней и глажу ее.

– Я тебе нравлюсь?

– Ты самая прекрасная женщина в мире.

– А через десять лет?

– Ты будешь всегда самой красивой на земле! Для меня…

– А сейчас мы будем есть. – И Верена называет блюдо. – Не прикасайся ко мне, иначе я все уроню.

– Ты опять надушилась «Диориссимо».

– Отпусти меня, ну отпусти же! Оливер! Ну, вот тебе на! Вся еда на полу.

– Я могу с пола есть. Я тебя люблю. Я люблю тебя.

Глава 3

Затем мы запираем Ассада… Верена выпивает еще. Мы задергиваем занавески. Верена теперь тоже держится на ногах нетвердо. Она включает радио. Сентиментальная музыка, печальная музыка. «Радио Рома». Мы ложимся перед камином на ковер, мы наслаждаемся друг другом. Виски, содовая, ведерко со льдом, – все стоит на полу рядом с нами. Мы пьем. Языки пламени в камине дрожат и лижут друг друга.

Кажется, что «Радио Рома» играет только для влюбленных. Скрипки, сентиментальные голоса.

– Оливер, давай не будем покидать друг друга.

– Давай.

– Давай всегда любить друг друга.

– Давай.

Затем она почему-то плачет, и моя грудь становится мокрой от слез.

– Что случилось?

– Ничего.

– Нет, скажи.

– Новая песня.

– Наш концерт.

– Да, и они играют это сегодня. Они играют это сейчас…

– Ты разбила пластинку. «Любовь – только слово». А теперь снова песня.

– Да, наша песня. Наш концерт.

– Ты поэтому плачешь?

– Нет, не поэтому. Поцелуй меня и не спрашивай.

Языки пламени в камине подпрыгивают вверх.

– Я все же спрошу. Почему ты плачешь?

– Из-за того, что боюсь за наше счастье… Я видела сон… в эту ночь… Это было ужасно. Я любила тебя во сне. Мы сидели здесь, перед этим камином. Мы были одни, мы… Все было как сейчас, и я даже слышала эту же песню! Они ее все же так часто играют. Я слышала ее во сне!

Она прижимается ко мне, ее ногти почти впиваются в мою спину.

– Верена!

– А потом… потом песня закончилась, и начал говорить диктор… Это был не диктор. Это был… Это был Бог…

– Что он сказал?

– Он сказал: «Говорит „Радио Рома“. Синьора Лорд… мужчина, рядом с которым вы сейчас лежите, мужчина, с которым вы сейчас счастливы…» Нет. Я не могу.

– Говори дальше.

– «Вы прокляты, – сказал Бог. – Вы прокляты, вы вели жизнь, которая достойна проклятия. Вы хотите богатства. Вы вышли замуж за нелюбимого мужчину. Вы обманывали его с самого начала».

Скрипки, только скрипки. Песня заканчивается.

– «Вы не будете счастливы. Какое-то мгновение – да. Но потом все кончится. Вы берете очень большой грех на душу, Верена Лорд. Вы желаете невозможного. Одно исключает другое. Вы разрушаете жизнь молодому человеку. Вы плохая…»

– Прекрати!

– «Наступит день, когда вы окажетесь передо мною. Я буду вас судить…»

Музыка кончилась.

Верена вскрикивает и сжимает ладонями виски, смотрит неподвижно на белый ящик.

– Верена!

– Это был голос Бога! Нас ждут плохие времена.

Начинается новая музыка. Поет какая-то женщина.

– Верена. Я прошу тебя, перестань, мы так счастливы!

– Как раз поэтому. Так ведь и Бог сказал… Нельзя одну жизнь прожить дважды… Прошлое останется с нами. Его нельзя выкинуть, как старое платье… а мое прошлое было грязным… слишком грязным.

– Это неправда!

– Нет, это правда, и мое настоящее тоже грязное. Если мне когда-то придется держать ответ, как сказал Бог, то…

Звонит телефон.

Верена замолкает, и мы смотрим, не отрываясь на телефон. Аппарат стоит на низеньком столике и звонит.

– Тебе нужно взять трубку.

Телефон звонит в третий раз. Я встаю и делаю радио тише.

– Возьми трубку.

Она неуверенно подходит к телефону, берет белую трубку, подносит ее к уху и при этом вновь опускается на белый ковер… Она говорит хриплым и дрожащим голосом:

– Si signorina, si… [58]58
  Да, синьорина, да (итал.).


[Закрыть]Она закрывает ладонью микрофон и шепчет: – Мой муж…

– Что?

– Из Рима…

Я подхожу к ней и сажусь совсем рядом с ней.

– Тебе нужно взять себя в руки, слышишь?

– Si, signorina… grazie… алло! Алло! Манфред? – Она успокаивается. Она настолько спокойна, насколько паниковала только что. Я целую ее шею. Я так близко к ней, что даже могу слышать голос Манфреда Лорда в трубке, голос респектабельного мужчины.

– Дорогая, я не разбудил тебя?

– Нет, нет…

Я целую плечи Верены.

– Чем занимаешься?

– Я… Я читаю.

– Я только что пришел в отель. Знаешь, я весь вечер тосковал по тебе. Надеюсь, ты тоже?

– Пожалуйста! Я плохо тебя слышу.

– А ты?

– Что ты сказала?

Я целую грудь Верены.

– Я весь вечер тосковал по тебе, как пришел в отель – решил: надо позвонить. Конференция длилась так долго.

Я целую руки Верены.

– Было очень тяжело… Манфред?

– У тебя радио, по-моему, играет? Я слышу. У меня в комнате, между прочим, тоже. Я только что слышал «Il nostro concerto». Ты тоже?

– Да.

Я целую руки Верены, каждый пальчик. Она гладит меня.

– Хорошая песня, правда?

– Да, Манфред.

– Как дела у Эвелин?

– Она хотела непременно на Корсику. Я с девчонками отправила ее туда.

– А почему сама с ней не поехала?

– Понимаешь… Ну, что-то не хочется…

Я целую тело Верены.

– Я хочу отдохнуть. Я так устала. Весь день лежу на пляже. Когда вернешься?

– К сожалению, только через шесть дней, дорогая.

– Только через шесть дней?

Теперь Верена целует мою руку, мои пальцы.

Я целую ее.

– Очень жаль, но переговоры затягиваются. Я постараюсь приехать поскорей. Завтра в такое же время вновь позвоню. Хорошо?

Я целую ее бедро.

– Я… Я буду очень рада.

– Приятных тебе снов. Всего хорошего.

– Тебе тоже всего хорошего. Всего хорошего.

Она кладет трубку и смотрит на меня своими огромными темными глазами. Мы молчим. Потрескивает огонь в камине. Верена вскакивает и выбегает из комнаты. Я остаюсь один, сижу и пью виски. Верена все еще не возвращается. «Радио Рома» передает нежную музыку. Я сажусь с бокалом в руках перед камином, прикуриваю сигарету и смотрю на языки пламени. Вдруг обнаруживаю, что бокал у меня пустой. Выпиваю еще один. Теперь по радио передают «Arrivederci, Roma». Сзади меня обвивают руки. Верена вернулась. Она умылась и опять надушилась «Диориссимо». Я вдыхаю запах майских ландышей. Ее груди прижимаются к моей спине. Она целует мой затылок.

– Забудь, что я тебе перед этим говорила.

– Я уже забыл.

– Все это глупости… всем нам снятся иногда подобные сны… мы же любим друг друга.

– Да.

– Все будет хорошо, правда?

– Все будет хорошо.

– Сделай это еще раз, пожалуйста, сделай это еще раз. Дальше, немного повыше, да, здесь. Нежнее, нежнее, пожалуйста.

– Я сделаю все, что ты захочешь и пока ты хочешь…

– Ты такой милый… Я люблю тебя… действительно… Веришь мне?

– Да.

– Виски! Ты налил мне виски! Осторожнее! Не опрокинь! Продолжай… продолжай…

Камин. Огонь. Вода за огнем.