Текст книги "Врата Су'тут. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Вал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Глава 7.

29 октября 521 года от Великого Изгнания.

Тармат. Нейтральные земли. Эллин.

Неспешно потянулись дни. Хайнерни занималась уборкой, а Эверстен выбрасывал ненужные вещи, устанавливал дружеские отношения с Улдариком и следил за округой. Кровать, после короткого совещания было решено оставить, заменив отсутствующую ножку ржавым котелком, обнаруженным в куче барахла. Все тряпье Хайнерни брезгливо выбросила. Таз попыталась отчистить, но потерпев неудачу, указала на него Эверстену. Тот выбросил и его. Он сбился с ног, таская на чердак бадьи с водой – Хайнерни взялась за уборку всерьез. В деньгах они не нуждались, поэтому через день после заселения, когда порядок был немного наведен, собрались купить необходимые вещи. Чтобы не мелькать лишний раз в квартале энаев, они договорились с вечно ворчащим Улдариком, о покупке оных. Старик поначалу отказывался иметь дело с бледнолицыми поселенцами, но увидав золото, быстро поменял свое отношение. Даже сам предложил ходить на рынок и покупать им продукты, чтобы такие дорогие гости ни в чем не нуждались. Через неделю наведался патрульный посмотреть, как устроили джелийцы на новом месте. Результатом этой проверки явился список необходимой мебели и вещей, которые Улдарик купить был не в состоянии, и мешочек с деньгами. Энай остался доволен количеством монет, поэтому пообещал все сделать в лучшем виде и если вдруг еще что понадобиться, обращаться к Улдарику, чтобы тот вызывал его.

Эверстен не забывал последние указания Ольгона. Он заставлял Хайнерни учить таольский язык, ведь от этого зависело время их пребывания в энайском квартале. Ни о каких активных действиях против Древесной обители сейчас речи быть не могло. Но это был не единственный подводный камень. Проводить тренировки теперь оказалось проблематично. На чердаке копьем не помашешь, а на улице – лишние глаза и уши. Едва только кто-то узнает о том, что джелийцы живут на энайской территории, это привлечет внимание местных властей, а там и до Келеано недалеко. Действовать приходилось предельно осторожно, имея за спиной столь могущественных врагов. Необходимо было в полной мере воспользоваться преимуществом внезапного удара и верно выбрать его направление. Тут мнения расходились. Эверстен считал, что первым необходимо убрать Илиаса Леорро, как главную преграду на пути к Келеано. Хайнерни же во всех своих бедах винила Айлорэ.

После отъезда Ольгона во дворец хранителя Нейтральных земель, Эверстен старался побольше загружать свою ученицу различными поручениями, чтобы отвлечь ее от ненужных мыслей. Хотя новостей о смерти Аланигеля не было, это был не повод расслабляться. Под руководством телохранителя, Хайнерни изучала таольский язык, пыталась разобраться с оставленными дедом записками и инструкциями и обустраивала новое жилище. Приходилось возиться с множеством ингредиентов из бывшей лаборатории. Пока не было шкафов, Хайнерни все сложила под кровать, куда точно не мог попасть солнечный свет. Эверстен не переставал гонять ученицу по ночным улицам, обучая разным полезным мелочам. Помимо этого он узнавал у нужных проверенных людей информацию об Ангах, Илиасе, Лориане, выведывал маршруты их перемещений, места их пребывания. Он закупал все необходимое для предстоящих действий. Были куплены флаконы с различными зельями, начиная от простых противоядий и заканчивая огненными смесями, комплекты одежды, лук и стрелы для Хайнерни, предметы первой необходимости для дальней дороги, если вдруг придется внезапно покинуть Эллин. В этом помогал Маглат, хотя и старательно выдерживал инкогнито. Не зачем ему было светиться перед Древесной обителью. Это у Эверстена ничего нет, а у него целое дело, приносящее стабильный хороший доход. Но вся эта подготовка была бессмысленной, пока Хайнерни не выучит язык и не освоит наследие Ольгона. Бросать вызов столь серьезной организации без весомых аргументов было глупо – раздавят, как клопов. Телохранитель пока не хотел рассказывать ученице, что же ему передал бывший наниматель и соратник. Однако та с каждым днем все больше и больше уходила в апатию. С каждым днем ей все меньше верилось, что их предприятие закончится успехом. Постепенно пропадал интерес к учебе, к совершенствованию своих скудных боевых навыков. Эверстен ничего не мог с этим поделать. Оставался лишь один шанс взбодрить ученицу, сыграть на ее любопытстве, заодно вернув веру в победу. Ведь, по сути, шансы, хоть и призрачные, у них были. Задача стояла устранить верхушку, а не разрушить всю тайную службу Джелы в Нейтральных землях. Сложно, но вполне возможно.

Не стоило забывать и о времени. Эверстен понимал, что жить в энайском квартале вечно не удастся – просто не хватит денег, чтобы закрывать глаза всем подряд. Сбережений тар-Деада хватит максимум на три месяца такой жизни, а потом, увы, придется придумывать что-то другое. Поэтому телохранитель проедал плешь ученице, заставляя и заставляя ту учить язык. Все упиралось в него. Хайнерни кипела от негодования, но помня обещание деду, скрипела зубами, но учила. Она не понимала, зачем ей это. Видя, что Эверстен даже сократил время остальных тренировок, становилось понятно – изучение таольского языка очень важно. Спустя две недели терпение джелийки лопнуло. Эти тайны, постоянный страх и надоедливый наставник стали причиной вспышки гнева. Хайнерни заявила Эверстену, что не выучит ни одного нового слова из этого поганого языка, если он немедленно не объяснит ей, зачем все это. Пришлось объяснить. С тех пор телохранитель наблюдал удивительно явление. Ученицу словно подменили. Она распорядилась, что не выйдет с чердака, пока не выучит язык хотя бы на самом низком уровне. Стать обладателем такого оружия – редкий шанс, который нельзя упустить из-за своей лени. К тому же это поможет почти без труда уничтожить Ангов! Главное – подобраться на расстояние действия проклятия и все. Месть свершится. Гибель семьи не останется безнаказанной. Однако здравый смысл не оставил Хайнерни в эти мгновений эмоционального подъема. Записки Ольгона она заставила Эверстена спрятать так, чтобы их никто не нашел даже если случится непредвиденное, а главное, пока не показывать ей. Пока она не выучит язык. Теперь телохранитель постоянно спрашивал у ученицы, не готова ли та к освоению новых знаний.

– Нет! – Раздраженно отвечала та. – Не мешай.

Эверстен усмехался и уходил. Сам он учить таольский язык просто не успевал. Предстояло решить кучу вопросов, выяснить множество нюансов, чтобы покушение на главу Древесной обители было успешным. Помимо этого, Эверстен хотел выяснить, что же случилось с Ольгоном. Новости из дворца поступали противоречивые. По улицам гуляли слухи, что Аланигель уже давно мертв, а Келеано Анг тщательно это скрывает либо потому что боится вызвать всеобщий траур, ведь хранителя джелийцы любили, либо потому, что хочет занять его место. Кто-то якобы слышал, что все это затеяно специально, для каких-то таинственных целей, и Аланигель жив и здоров. В общем, версий было много, но все они годились только для простонародья. Обзавестись более точными сведениями можно было только во дворце. Но попасть во дворец в такое время было очень трудно, а рисковать телохранитель не хотел. Он ловил обрывки разговоров прислуги, выходящей за пределы охраняемой территории, старался подслушать разговоры стражи, несущей караул у главных ворот дворца, но все тщетно. Оставался единственный вариант: проникнуть к Вратам, когда будет происходить массовая казнь, и постараться в толпе приговоренных отыскать Ольгона. В течение месяца Эверстен посещал все казни, пока, наконец, ему не удалось добыть нужную информацию.

Как всегда переодевшись в знатного горожанина и купив билет, Эверстен занял свое место на трибуне и принялся ждать, нетерпеливо постукивая пальцами по лавке. Вокруг рассаживались жители Нейтральных земель, возбужденно переговариваясь по поводу предстоящего зрелища. Возле ложа арбалетчиков столпилась толпа горожан. Тюремщик проверял их билеты и давал краткий инструктаж, как лучше вести обстрел смертников. Некоторые зрители были полны грусти и печали. Они пришли проводить в последний путь своих друзей и знакомых. Множество заклинателей стражи со стороны следили за порядком на трибунах, грубыми окриками успокаивая наиболее шумных гостей. За всю историю Айкайэль, попытки отбить заключенных случались сотни раз. Это происходило, как на этапе перевозки, так и на этапе отправки. Все они заканчивались тем, что бунтари присоединялись к своим приговоренным друзьям или родственникам.

Когда все заняли свои места, на небольшую трибуну вышел начальник джелийского сектора Айкайэль Мелорэ Ваар из дома Мерцающей листвы. Это был располневший джелиец, которого знали все обитатели Нейтральных земель. Вот только народной любовью он не пользовался. К нему присоединились еще двое: энай и ксет, начальники своих секторов. Коротко посовещавшись, ксет зычным голосом обратился к трибунам.

– Сегодня двенадцатое ноября, пятьсот двадцать первого года от Изгнания. Количество приговоренных – две тысячи семьсот сорок девять живых из них семьсот двадцать два джелийца, девятьсот пятьдесят шесть энаев и тысяча семьдесят один ксет. – Начал он стандартную процедуру озвучивания числа смертников. – Помимо них во Врата отправляются три тысячи семьсот пятьдесят девять зомби, пятьсот двенадцать вурдалаков и семьдесят два четырехруких.

Это было весьма интересно. Толпа радостно загудела, когда услышала о мертвяках. Иногда случалось так, что контролирующие нежить некроманты на мгновения утрачивали контроль, и тогда начиналась массовая бойня прямо на арене. Это не тухлыми овощами швыряться в обреченных.

Слово взял Мелорэ.

– Благодарю. – Слегка поклонился он своему коллеге. – Я уполномочен сообщить, что вчера на его светлость, хранителя Нейтральных земель, Аланигеля Тэнфер из дома Волшебного трилистника было совершено покушение. К счастью, неудачно. Наш владыка не пострадал и находится в том же плачевном состоянии. Лучшие лекари борются за его жизнь.

Мелорэ Ваар тяжело вздохнул и продолжил:

– Заговорщики и исполнители были пойманы и отправятся на Ни'тээм сегодня. Милостью Су"тут им представится возможность умереть с честью, во славу ее.

Эверстен помрачнел. У него закралось нехорошее предчувствие.

– Смерть предателям! – Одобрительно зашумела толпа.

– Да начнется казнь! – Проревел ксет, и трибуны встретили его согласным ревом. Он поднес к губам изогнутый рог с позолотой и вострубил в него.

Протяжный гул разнесся по округе, подавая сигнал темным жрецам начинать ритуал открытия Портала. По багрово-черному полукругу Врат начали пробегать ярко-красные искры. Многие зрители начали откупоривать небольшие фляги с пойлом, продаваемым на входе на трибуны. По убеждениям жрецов, когда Су"тут начинала свой Призыв, и Врата начинали гудеть, выпившие зелье люди начинали видеть картины Великой битвы. Конечно, не с первой фляги, ведь богиня войны не открывает кому попало глаза на священное действо. Эверстен поморщился, когда обнаружил, что джелиец, сидевший рядом, сделал большой глоток зелья.

– Будешь? – Спросил он, протягивая Эверстену флягу.

– Нет. – Презрительно ответил телохранитель, – не суй мне всякую дрянь, иначе я тебе руку сломаю.

Сосед пожал плечами и сделал новый глоток.

– Как хочешь. Наша Черная мать, Су"тут, не откроет тебе глаза, но я, ее верный сын, уже удостоен чести зреть Битву.

– И что же ты видишь? – Эверстен усмехнулся.

– О-о-о! Это Битва! В том месте дуют холодные ветра. Там умирают тысячи!

Он замолчал.

– И это все? – Спросил телохранитель.

– Пока да. – Сосед немного сконфузился. – Я пью божественный напиток только третью неделю. Мне еще не все тайны открыты.

– Безумец. – Эверстен поставил точку в разговоре, принявшись внимательно следить за решетками, закрывающими вход в коридор смерти.

Врата протяжно завыли. Все разговоры мгновенно стихли. Люди благоговейно внимали Призыву Су"тут. Зазвенели, поднимаясь, решетки. Все взгляды устремились на выход из Айкайэль. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом оттуда хлынул поток смертников. Они неслись, как безумные к Вратам, ничего не понимая и не замечая. Всех их три дня поили Нектаром Су"тут, чтобы они смогли внять Призыву и отправиться на Ни'тээм.

Люди бежали к Вратам, словно голодные дети к доброй матери. Все они горели праведным гневом и выли в унисон с Порталом. В людях не осталось ничего человеческого, когда зазвучал Призыв. С перекошенных злобой ртов капала слюна. В глазах – пустота. Настоящее безумие. Споткнувшиеся оказывались мгновенно затоптаны насмерть. То один, то другой смертник падал от выстрелов с ложа арбалетчиков. По краю коридора смерти некроманты вели во Врата свою нежить. Сотни вурдалаков, зомби и десятки четырехруких, обмотанных цепями, неумолимой поступью шли в бой, влекомые волей своих создателей.

Эверстен жадно всматривался в несущуюся толпу. Если Ольгон был тут, то он наверняка его не заметит. Он и не хотел видеть старого друга в таком состоянии. Ольгон бы очень расстроился, если бы знал, что кто-то из родных ему людей увидит, как низко он пал. Телохранитель бросил быстрый взгляд на своего соседа. Тот сидел, закатив глаза с блаженной улыбкой идиота на лице. Он был счастлив, присутствуя в этом кошмаре. Его губы беззвучно шевелились, вознося молитвы Черной матери. Среди зрителей было много таких. Едва ли не треть всех собравшихся отключилась от происходящего. Эверстена кольнул ужас от таких масштабов. Во что превращается их общество? Какое будущее его ждет? Будущее Таолы? Каким силам они поклоняются? И почему? Он продолжал всматриваться в толпу, пока в ней не мелькнула знакомая фигура. Эверстен закрыл глаза, чтобы не видеть Ольгона, с перекошенным от ярости лицом. Нет, он хотел, чтобы старый друг остался в его памяти другим. В эти мгновения его пожизненный контракт Круга защиты заканчивался. Смерть нанимателя, осужденного на смерть властями. Эверстен сильно зажмурил глаза. Нет, он этого не видел. Ольгон все еще где-то там, в застенках Древесной обители, а значит, он будет охранять Хайнерни, как и раньше. Орден не сможет призвать его обратно. Нет, это глупости слабого человека. Телохранитель одернул себя. Сейчас не время распускать сентиментальные слюни. Орден придет за ним через два месяца. К этому нужно быть готовым.

Наконец, все было кончено. Гул Врат начал стихать, а люди приходить в себя, возвращаясь из неведомых далей прогнившего разума. В коридоре осталось не менее трех сотен мертвых тел, погибших по той или иной причине. Зрители постепенно начали расходиться, стряхивая оцепенение. Снова зазвучали голоса и смех. Эверстен внимательно разглядывал тела бедняг, не дошедших до Врат, чтобы убедиться, что Ольгон благополучно ушел на ту сторону. Из ворот Айкайэль выкатились телеги, чтобы убрать трупы. Все они поедут в Академию тьмы.

"Вот и всё" – Подумал он, поднимаясь вслед за всеми.

Дома Хайнерни встретила телохранителя обеспокоенным взглядом.

– Ну как? – Подскочила она, едва тот поднялся на чердак. – Какие новости? Была отправка, да?

– Да. – Ответил Эверстен. – Была. Ваар обмолвился, что было покушение на Аланигеля. Все исполнители и заговорщики отправились на Ни'тээм сегодня.

– Это значит, что дедушка... – Она не договорила. Слезы наполнили серо-голубые глаза и ждали, только кивка телохранителя, чтобы побежать по щекам.

Наставник Хайнерни печально кивнул. Джелийка упала ему на грудь и разрыдалась.

К удивлению Эверстена, это продолжалось недолго.

– Как это произошло? – Отстранилась Хайнерни. Она так мило терла кулачками зарёванные глаза, что Эверстен не решился рассказать всю правду. – Ты его видел?

– Да. Он благополучно добрался до Вечного леса.

Джелийка несколько мгновений сдерживала готовые вновь хлынуть слезы, ведя внутреннюю борьбу.

"Я сильная, – мысленно твердила она себе, – Я не буду больше плакать".

– Нужно начинать. – Выдавила девушка. – Я смогу разобраться с записями деда.

– Хорошо, Хай.

– С кого начнем?

– Я думаю. – После небольшой заминки ответил Эверстен. – Тебе сначала надо разобраться с тем, что мы имеем. От этого будут зависеть наши действия.

– Ты прав. – Хайнерни серьезно кивнула.

Телохранитель спустился в низ, и вернулся чуть погодя, держа в руках ветхие листки.

Джелийка осторожно взяла их и начала просматривать. Первым в стопке лежал список ингредиентов. Это оказалась старая опись какой-то лаборатории. Читать специфические названия Хайнерни не могла, а вот описания давались лучше. По мере чтения, на ее лице появлялось удивление.

– Что такое? – Заметив это, спросил Эверстен.

– У нас есть почти все ингредиенты. – Оторвавшись, ответила джелийка.

– Зная твоего деда, можно в этом не сомневаться. – Грустно улыбнулся телохранитель. – Точно всего хватает?

Хайнерни пробежала по списку глазами, потом взяла опись уже современную, сделанную Ольгоном и, сравнив, отрицательно покачала головой.

– Не хватает пяти наименований. Неужели дед не нашел?

– Вряд ли. – Усмехнулся Эверстен. – Скорее всего, он использовал их сам. Он же обещал устроить Келеано пышные похороны.

– Надо разбираться. – Задумчиво пробормотала Хайнерни, присаживаясь на край кровати.

Она выписала недостающие ингредиенты на отдельный листок и начала разбирать бумаги дальше. Следом за описью шла подробная инструкция о том, как вышеуказанные ингредиенты нужно готовить. Возле некоторых названий были пометки Ольгона с его комментариями. Все-таки за пятьсот лет многое изменилось, поэтому лекарь хранителя попытался совсем уж древние способы перевести на современный лад. Хайнерни не стала пока обращать на это внимание, быстро пролистав все описания. Далее шел список проклятий. На этот раз никаких пометок рядом не было. Хайнерни удивляло, почему же дед, владея таольским, не стал ничего переводить. Наверное, он опасался, что эти записки могут попасть не в те руки. Стало быть, и ей придется придерживаться такой же позиции. Перечень проклятий насчитывал всего десяток наименований. Мало. Но, если учесть, что никто из ныне живущих малефиков не сможет снять ни одно из них, то получался вполне приличный арсенал. Читала названия Хайнерни с трудом. Приходилось постоянно обращаться к небольшому словарику, составленному Ольгоном, чтобы найти нужное слово. Из десяти полностью перевести удалось лишь семь: костяное проклятие, костяной зуд, тень разума, хор предков, глаза нетопыря, запах смерти и пожар души. Три остальных переводились лишь частично, что не давало ясности о способе их действия: какая-то гниль, непонятное раздвоение и усталость чего-то. Что ж, для начала хватит и семи. Хайнерни внимательно читала описания всех указанных проклятий и у нее по спине пробегали мурашки. Костяное проклятие день ото дня делало кости хрупкими, что приводило к их разрушению и, соответственно, к смерти. Костяной зуд сводил несчастного с ума от усиливающейся с каждым днем чесотки, которую невозможно утолить. Тень разума медленно уничтожала сущность жертвы, сжигая личность, как сухую траву. Хор предков сводил с ума постоянными голосами в голове. Причем с каждым днем они звучали все громче и настойчивее. Глаза нетопыря ослепляли жертву. Сначала появлялась боязнь яркого солнечного света, затем, уровень раздражающей яркости уменьшался. Любой свет причинял невыносимую боль. В конце концов, даже плотно закрытые веки не могли обеспечить нужного затемнения, и несчастный умирал от усиливающейся боли. Запах смерти поражал обоняние. Все на вкус и запах поначалу отдавало тленом, а потом и вовсе казалось, будто ешь тухлую мертвечину. Пожар души создавал ощущение постоянно повышающейся температуры тела. Жертва искала любые способы, чтобы себя охладить. В результате безумие и смерть. Хайнерни даже усмехнулась, представив проклятого, безуспешно пытающегося есть снег. Правда, веселье быстро улетучилось. Восьмое проклятие, названное гнилью, было до безобразия простым. Оно медленно начинало разлагать внутренности организма, что убивало его довольно мучительно, но быстро. Раздвоение, девятое проклятие, поражало личность. Судя по описанию, сущность у проклятого начинала двоиться. Несчастный сходил с ума, когда понимал, что он уже не один, а его несколько десятков. Причем каждый самостоятельный, со своими желаниями и стремлениями. Здесь была пометка автора, что проклятие может не подействовать на жрецов и служителей Аксеи. Кто такая эта Аксея, Хайнерни не знала, но невольно прониклась уважением к этой, судя по всему, богине, раз та могла уберечь своих верующих от этого ужаса. Последнее проклятие – усталость. Непонятно, почему оно было так названо. Описание гласило, что со временем проклятый при дыхании начинал испытывать боль. Сначала боль была слабой и появлялась после каждого, например, сотого вдоха, потом боль усиливалась, а периодичность учащалась. И так до тех пор, пока бедняга не умрет. Жуть.

Интересно, что прочитав все заметки, Хайнерни не нашла ни строчки о том, как же эти проклятия снимаются. Видимо их создатель не интересовался такими мелочами. Далее шло подробное описание того, что же требуется для создания проклятий. Проведя короткую ревизию имеющихся ингредиентов и сравнив со списками необходимого, Хайнерни смогла установить, какие проклятия создал дед, перед гибелью. Костяной зуд, костяное проклятие и пожар души. Пожар души был подчеркнут Ольгоном, как Великое проклятие. Это значило, что оно изменяло ауру человека, лишая его надежды на избавление. Хайнерни призадумалась.

– Получается, что даже после смерти, бедняга не сможет обрести покой? Хм, или, проклятие все же не настолько "великое"? Но дед его использовал, когда пошел во дворец. Наверняка, пожар предназначался Келеано.

Хайнерни только сейчас поняла, насколько сильно дед ненавидел Келеано, раз решился проклясть его таким ужасным способом. Он потерял дочь. Девушке стало невыносимо стыдно, что она никогда не замечала, как страдает единственный родной человек в мире. Она всегда была сосредоточена на своих проблемах, на своих чувствах, а о нем никогда не думала. На глаза навернулись слезы.

– Прости меня, дед. – Прошептали губы. – Я отомщу за всех нас.

– Эви. – Девушка смахнула непрошенные слезы и посмотрела на расслабленно лежавшего на топчане и задумчиво глядевшего в потолок телохранителя. – Нам надо узнать, какие проклятия дедушка успел наложить перед смертью. И на кого. Может быть, мы вообще тут зря теряем деньги, нервы и время.

Эверстен оторвался от своих мыслей и взглянул на ученицу.

– Опиши признаки. – Попросил он.

Хайнерни кратко описала все три проклятия.

– Я попробую выяснить, кому они достались.

Телохранитель встал и, накинув теплый плащ, покинул чердак. Девушка осталась одна. Она посмотрела на стопку листков, половина которой уже была прочитана. Она понимала, что за оружие лежит сейчас перед ней, и ей было страшно. Очень страшно. Даже темная энергия Врат была не такой ужасной, как эти десять проклятий. Творения Темного источника убивали мгновенно, а здесь, мучения, ужасные мучения можно было растянуть на десятки лет. Все проклятия действовали одинаково. Чем меньше сил потратишь на его создание, тем дольше оно будет сжигать жертву. Соответственно, чем больше, тем быстрее. Оружие слабых заклинателей, чья аура не могла вместить много энергии. Настоящий ужас, неумолимый, как течение времени, от которого не существует ни защиты, ни избавления. Несмотря на это, Хайнерни прекрасно понимала, что эти листки, именно то, что нужно. Она хорошо помнила, как уходила ее мать, оборвав от страданий по отцу Нить души. Она, наконец, поняла, что испытывал ее дед. И сколько ее планов разрушил Айлорэ. Другой участи Хайнерни Ангам не желала – они это заслужили. Никакой жалости джелийка не испытывала, когда представляла, как Айлорэ мучается от солнечного света, или как Илиас Леорро морщится от боли при каждом вздохе. Как сходит с ума Келеано, слыша голоса в голове, или терзаемый пожаром души. Простое убийство – будет настоящим подарком, за все, что они сделали. Хайнерни оторвалась от мстительных мыслей и вернулась к чтению.

Суть проклятий была такой же, как у благословений. Ингредиенты разрушались, порождая особый оттенок энергии, который впитывал малефик, а потом направлял ее на необходимую цель. Правда, получать оттенок можно было, только используя Боль. Читая следующие строки, девушка всерьез задумалась о том, чтобы отказаться от этого занятия.

Листки описывали ужасный ритуал, позволяющий получить не просто энергию смерти, а энергию Боли. Ольгон тар-Деада, при творении благословений, разрушал выложенную из ингредиентов композицию при помощи энергии жизни, которую приходилось собирать по капле в течение долгого времени. Хайнерни придется брать энергию в другом месте. Источником энергии ей будут служить живые существа, замученные особым способом специальным ритуальным ножом. В записях приводился последовательный порядок действий при умерщвлении разных живых существ. Читать эти строки девушка не смогла. Она отбросила проклятые записи и постаралась унять бешено бьющееся сердце. Воображение рисовало страшные картины. На лбу выступила испарина.

– Я не смогу. – Прошептала Хайнерни, глядя на россыпь листков. – Это невозможно!

– У тебя нет выбора. – Ответил ей внутренний голос. Анги слишком сильны.

Благословения творились путем первичного получения необходимого оттенка энергии, а затем сырой энергии жизни придавался полученный окрас. Поэтому не было необходимости постоянно проводить ритуал получения, достаточно было одного, двух раз, чтобы запомнить оттенок. Проклятия творились точно так же. Вот только силу придется брать всегда одним и тем же способом – мучая животных или разумных. Темный источник был близок по своей сути к источнику Боли, но, тем не менее, неуловимо отличался. В записях это было сказано точно. Простого убийства недостаточно, чтобы проклятие работало как нужно. Энергия, наполняющая проклятие, должна быть пропитана страданиями и муками. Хайнерни понимала это. Она сидела, закрыв лицо рукам и тяжело дышала. Такого она не ожидала. Девушка слышала про источники Боли, вот только они были под строжайшим запретом и карались прогулкой во Врата. Поэтому малефики почти не встречались среди джелийцев. А если и были, то за ними тщательно следила Древесная обитель, и творить свои зверства позволяла, только на поставляемых ею материалах. Из-за этого все малефики были либо вне закона, либо на службе у этого же закона. Хайнерни готова была отказаться от мести, ей хотелось просто покинуть Эллин и попробовать спрятаться где-нибудь на Нейтральных землях. Но, увы, это была лишь отсрочка. Келеано рано или поздно доберется до нее. Спокойной жизни не будет, пока живы Анги. А значит, придется пойти на жестокое убийство, чтобы обеспечить себе право на жизнь. Хайнерни уверенным жестом пододвинула к себе записи и стала искать, от чего зависит количество энергии Боли. В наследстве деда этой информации она не нашла, поэтому пришлось обратиться к другим книгам, вывезенным из поместья.

До вечера пришлось просидеть, роясь в толстых томах. Необходимые сведения обнаружились в заметках Ольгона по благословениями, к которым Хайнерни обратилась, отчаявшись найти что-либо полезное в книгах. Эверстен до сих пор не вернулся, и девушка начала волноваться. Сейчас, когда ситуация обострилась до активных действий, любая мелочь могла сорвать все задумки. Стараясь отвлечься от неприятных мыслей, Хайнерни вернулась к вопросу о количестве энергии. Ольгон не писал об источнике Боли страницы, как это было с Темным источником, а ограничился одной фразой "чем дольше умирает жертва, тем больше сил можно с нее получить". Джелийка задумчиво побарабанила пальцами по подбородку.

– Если, к примеру, замучить одного ксета, то всю оставшуюся жизнь можно забыть об убийствах? Пользоваться энергией хоть до скончания времен? Но тут сказано о времени, а не о массе. Если несколько дней, например, мучить собаку? Силы будет столько же или больше? Ничего не понятно! И вообще, должно быть какое-то ограничение. Не может все быть так просто!

Ограничение было всегда. Хайнерни это точно знала. А пока, вернувшийся Эверстен отвлек ее от раздумий.

– Личный секретарь Келеано слег с неизвестной болезнью. – Заявил он, едва снял плащ.

– Жаль. – Поморщилась Хайнерни.

Телохранитель сразу же заметил произошедшие с ученицей изменения. Если до этого момента взгляд ее был растерян и напуган, то теперь она смотрела глазами джелийца, принявшего твердое решение. Это сразу напомнило Эверстену о том, что перед ним не сопливая девчонка, а молодая женщина, способная к самостоятельным действиям.

– Он нас совсем не интересует. – Закончила джелийка.

– Ты разобралась с заметками? – Поинтересовался Эверстен.

– Почти.

– И как?

Хайнерни задумалась на несколько мгновений, а потом деловито ответила:

– У нас будут трудности. – Видя заинтересованный взгляд собеседника, она продолжила. – Слышал что-нибудь про источник Боли?

Эверстен кивнул.

– Чтобы проклятия работали. – Хайнерни слегка понизила голос. Кто его знает, может, Улдарик страдает излишним любопытством и сейчас приник ухом к потолку. Ерунда, конечно, но вполне в духе старого эная. Джелийка начала чувствовать, что ее начинает посещать паранойя. Ненавязчиво так посещать. И волнения за Эверстена – явное тому подтверждение. – Необходимо творить их с помощью энергии этого источника.

– И? В чем трудность? – Удивился Эверстен.

– В том, что придется до смерти замучить кого-то. – Тихо ответила Хайнерни.

– Повторяю вопрос: в чем трудность? – Телохранитель недоуменно взирал на ученицу.

Джелийка не нашлась, что сказать. Чувствовалось, что Эверстен давно уже отбросил эти глупости и просто делал свою работу. Огрубел душой.

"Трудность?! – Возмущение едва не вырвалось из девушки. – Действительно, трудностей нет. Не считать же трудностью того, что я никогда в жизни не убивала никого больше мухи? Тот бедный грах не в счет! Или, что я так и не научилась видеть потоки энергии! А без этого все записи – не ценнее обычного рецепта алхимика!"

– Э-э-э... где будем мучить? – После непродолжительной паузы, спросила Хайнерни.

– Нужно укромное место?

– Думаю, да. Я боюсь, что нашу деятельность могут почувствовать другие заклинатели.

– Найдем, Хай, это все трудности? – Поинтересовался Эверстен.

– Да он издевается!

– Мне нужна информация по источникам Боли. – Виновато развела она руками. – Дедушка мне этого не преподавал. Лучше как следует подготовиться, все-таки заниматься мы будем незаконными делами.

– Келеано не упустит возможности отправить нас во Врата, если узнает об этом. – Усмехнулся Эверстен.