Текст книги "Врата Су'тут. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Вал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

После налетов обиженные, будь то ксеты, таольцы или энаи, в воспитательных целях начинали наступление на земли наглого соседа, но, не пройдя и тысячи шагов по ним, вынужденно останавливались. Боевые кони сходили с ума, ровный и редкий подлесок прямо на глазах превращался в непроходимые буреломы. Легкая прохлада становилась удушливой жарой. И на закуску – летящие отовсюду стрелы. В чертогах Истинного леса джелийцам не было равных в мастерстве ведения партизанской войны. Лес сам прятал своих детей, исправно снабжал их едой и водой. В итоге воспитательные меры приходилось прерывать и, под ливнем стрел медленно пятиться назад.

Однако так было только в Джеле. Обычные леса были глухи к просьбам джелийцев, и привыкшие к тому, что не надо беспокоиться о маскировке и пропитании, они становились легкой добычей.

– Нам некуда бежать. – Ольгон устало опустился обратно в кресло.

Хайнерни прикусила губу.

– Они будут травить тебя, а потом, когда ты сорвешься, осудят и отправят во Врата. Так Келеано отомстит и Энсону Олу и твоему отцу. И мне.

– А Хранитель Нейтральных земель? – Без особой надежды спросила внучка.

– А что он может? Келеано ни в чем не виноват. Он чистый, как слеза младенца.

– Но ведь надо что-то делать. – Загрустила Хайнерни. – Когда-нибудь я точно сорвусь.

– И этот день не за горами.

– Что сегодня с тобой приключилось? Почему ты пришла вся в грязи? – Решил вернуться к обсуждению насущных вопросов дед.

– Я убегала от какого-то мерзавца. Наверняка, выкормыш Айлорэ.

Ольгон тяжело вздохнул и обреченно покачал головой.

– Зачем ты купила эти травы? – Спросил он.

Хайнерни пожала плечами.

– Ты ведь сам как-то обмолвился, что они тебе нужны.

Старик махнул рукой, мол, что взять с этой глупой малышки. Все необходимое всегда покупал Эверстен. Его никто не рисковал трогать, как адепта Круга Защиты. Кодекс Круга, а так же репутация телохранителей ордена защищала его лучше стали и заклинаний. Адепты Круга, первоклассные бойцы, с малых лет воспитывающиеся в стенах ордена, считались одними из лучших на Тармате. Не было оружия, которым бы они не владели. Не было ядов, которые бы они не знали. Не было заклинаний, которые бы могли их удивить. Главное для телохранителя – сберечь жизнь нанимателя. Для достижения этой цели он пойдет на все.

– Идем в лабораторию. – Ольгон встал и направился к выходу. – Пока я буду обрабатывать твою покупку, ты будешь медитировать. Пора бы тебе уже научиться собирать энергию.

– Но я хотела...

– Довольно! – Повысил голос дед. – Пока не научишься концентрироваться, никуда не выйдешь из дома.

– А если научусь? – Живо отозвалась Хайнерни.

– Там и посмотрим.

Вместе они спустились по каменной лестнице со второго этажа, где располагался кабинет Ольгона, в холл. Там их встретил Эверстен.

– Обедать будем в лаборатории. – Сказал ему старик, не останавливаясь.

Лаборатория располагалась в подвальном помещении. Она представляла собой длинную комнату, больше похожую на коридор, вдоль стен которой, тянулись шкафы с различными ингредиентами. Часть из них были закрыты на большие замки, а у некоторых дверей не было вовсе. Эверстен зажег масляные лампы, одернул шторки на маленьких окошках под потолком и удалился. В дальнем конце лаборатории стоял во всю ее ширину стол. Рядом с ним небольшая металлическая печь, труба которой выходила в окошко. Ольгон направился к столу, а Хайнерни присела в кресло, стоявшее возле одного из шкафов, и закрыла глаза. Медитировать ей приходилось не в первой. После неудачи при поступлении в Академию, Ольгон решил сам научить внучку азам управления энергией. Учил он ее, основываясь исключительно на собственном опыте и ощущениях. Наверное, поэтому, дело вот уже два месяца не двигалось с мертвой точки. Но Ольгон не отчаивался. Терпения ему было не занимать. В отличие от Хайнерни.

– Теперь расслабься, представь, что твое тело превратилось в густой кисель. – Монотонно вещал старик, одновременно раскладывая на столе купленные внучкой цветки и травы. – Почувствуй свое единение с материей. Представь, что это кресло – часть тебя, а ты – часть него. Распыли свое сознание, забудь о себе, обо мне, обо всем.

Под эти вялые речи Хайнерни засыпала каждую вторую медитацию. Но сегодня, злость от того, что ей пришлось извозиться в грязи, толкала вперед ее стремление научиться концентрироваться. Она думала, что научившись этому, сможет изменить свою жизнь, что перестанет бегать и объявит войну всем Ангам, столь тщательно мешающих ей спокойно жить.

Тихо звякнул котелок, поставленный Ольгоном на печь, весело затрещали дрова, объятые ярким пламенем.

– Найди себя в пустоте, найди себя в вихрях энергии, ухватись за силовые нити и потяни на себя. Вбирай их силу, лови и используй. – Продолжал старик, острым ножом кроша стебли зеленой рани в котелок.

Он очень хотел, чтобы внучка научилась управлять энергией. В глубине души он даже радовался, что Хайнерни не удалось поступить в Академию. Там ее, конечно, научили бы куда лучше и быстрее, но тогда она бы прикоснулась к Темному источнику и... уже не смогла бы от него оторваться. Был и второй момент – деньги за обучение. Учеба в Академии стоила не дешево, не каждый мог позволить себе обучаться в ней. У семьи тар-Деада деньги были, но после смерти Ридвена поступления в семейную казну прекратились. Сейчас активно тратились те сбережения, которые Ольгону удалось накопить за время службы у Аланигеля.

Ольгон считал, что все джелийцы, использующие темную энергию, встают на путь деградации. Упоенные собственным могуществом они перестают пользоваться головой, творят простые и, надо сказать, действенные заклинания, накачивая их прорвой силы. Другое дело собирать энергию каплю за каплей, впитывать ее и совершенствовать свое искусство в управлении малыми потоками. За пять сотен лет существования Темного портала, джелийцы почти перестали использовать силу жизни – единственно возможную для их утонченных натур. Неудивительно, что с каждым поколением продолжительность жизни джелийцев все уменьшалась и уменьшалась. Темный источник брал свою плату за могущество.

Прошедшие обучение в Академии Тьмы, невольно отрекались от энергии Жизни, а со временем переставали замечать ее крохотные проявления в мощных эманациях смерти, разлитых вокруг. Все Нейтральные земли были просто пропитаны темной энергией – сказывалась близость источника. Выпускники Академии чувствовали себя здесь всемогущими, и только строгость законов и боязнь отправится во Врата, сдерживали особенно горячие головы.

Выпускники не хотели возвращаться в Джелу, потому что там было сосредоточение энергии жизни. Эти две противоположные силы всегда вступали в борьбу, оказавшись рядом. Темные заклинания теряли свою эффективность почти в два раза, а энергия, вступившая в схватку со своей полной противоположностью, начинала рассеиваться. Принимая во внимание тот факт, что подпитка стоила недешево, темные заклинатели старались обходить стороной места сосредоточения жизни.

К великому сожалению джелийцев, вступивших на путь тьмы, знания о ритуалах, позволявших пополнять энергию без помощи Темного портала, были безвозвратно утеряны во время Изгнания. Многие подозревали, что их скрывают намеренно, чтобы Нейтральные земли не потеряли столь существенную статью дохода. Если каждый сможет самостоятельно пополнить силы, Врата будут просто не нужны!

Несмотря на могущество, даруемого Темным источником, в Джеле еще оставались сторонники Жизни. Эти получали энергию по крохам от всего живого. От трав и цветов, деревьев, животных и даже разумных. Они могли лечить болезни, заживлять раны, ускорять рост растений. Сила копилась медленно, скрупулезно, ее всегда было мало, а потому формулы заклинаний разрабатывались с особым усердием. Все они были длинными, витиеватыми, сложными, но всегда максимально эффективными. Не даром Школа жизни считалась самой сложной на Тармате. Заклинатели этой школы не любили Нейтральные земли, по тем же причинам, по которым Леса Джелы не любили выпускники Академии тьмы.

С каждым десятилетием раскол, образовавшийся в джелийском обществе после освоения Темного портала, ощущался все сильнее. Люди разделились на темных и светлых. Историки все чаще начинали с тревогой говорить, что Таола, центр всемирного зла, от которой удалось избавиться столь высокой ценой, возрождается вновь. Ненависть постепенно пускала свои разрушительные ростки между двумя образовавшимися лагерями.

Ольгон принадлежал к одной из ветвей Школы целительства. Он изучал благословения. Заклинатели этой школы были востребованы всегда и везде. Но наибольшим спросом пользовались в Нейтральных землях.

Благословения считались среди прочих джелийцев инструментом весьма ущербным. Для одного благословения необходимо было собрать ингредиенты, подготовить их специальным способом (причем каждая составляющая подготавливалась по-своему), а затем, выложить в определенном порядке. Чаще всего в какую-нибудь фигуру. После этого читалось заклинание, в ходе которого, маг впитывал полученную из этой фигуры энергию. Вернее не саму энергию, а лишь ее оттенок. Ингредиенты после того, как лишились своей собственной энергии, рассыпались в прах, а заклинатель старательно запоминал полученный оттенок и в дальнейшем мог использовать его, накладывая на энергию жизни. Получалась своеобразная окраска силы, которая и определяла ее действие на организм человека. Все эти телодвижения были сложны для изучения, требовали хорошей памяти, множество вспомогательных материалов, а видимого эффекта иногда приходилось ждать месяцами.

Несмотря на сложность, это направление весьма ценилось в ходе военных кампаний. В отличие от простого целительства, благословения требовали небольших затрат энергии заклинателя. Они действовали постепенно, ускоряя регенерацию больного. Тяжело раненый солдат возвращался в строй не за день, как это было у целителей, а за несколько недель.

В силу своей непопулярности и сложности, данная ветвь Школы целительства не требовала обязательного обучения у Старейшины, имеющего официальный овъюр – разрешение на передачу знаний. Можно было осваивать его самостоятельно, но применять только с разрешения и в присутствии прошедшего обучение целителя или представителя власти.

– Ты опять спишь. – Строго заметил Ольгон, когда закончил вываривать зеленую рань.

Хайнерни ответила ему равномерным сопением. Ольгон подставил сито и слил воду в дыру в полу, а потом бережно вытащил из сита стебли. Он решил не будить внучку, памятуя о том, что она сегодня встала довольно рано.

Пока Хайнерни спала, Ольгон успел закончить приготовление остальных трав и попросил Эверстена поймать какую-нибудь крысу для опытов. Предстояло получить оттенок, а затем проверить его действие на живом существе. Помимо крысы, Эверстен принес и книгу, в которую Ольгон скрупулёзно записывал все новые открытия. Сегодняшний эксперимент, правда, ничего нового не даст, ведь Ольгон много раз накладывал благословение роста костей в прошлом. Просто старик стал забывать все оттенки, поэтому и завел книгу. Так же не лишним будет продемонстрировать внучке сильные стороны своего искусства. А то еще подумает, что занятия бесполезны.

Проснувшаяся в середине дня Хайнерни, несколько мгновений недоуменно хлопала глазами, пытаясь понять, где находится. Ольгон к этому времени благополучно ушел в свой кабинет, а бережливый Эверстен потушил все лампы и свечи в лаборатории. Впрочем, света из окошек под потолком хватало, чтобы сориентироваться.

– Опять я уснула. – Сокрушенно заключила джелийка, поднимаясь с кресла.

Эксперимент начали после того, как Хайнерни поела. Эверстен вытащил из клетки крысу, предусмотрительно надев перчатки и плотной кожи, и принялся ждать дальнейших указаний. Старик тем временем читал лекцию внучке о том, как правильно надо выкладывать на столе конкретные ингредиенты, для получения правильной композиции. Вываренные стебли зеленой рани он сложил треугольником, в центре и на углах которого поместил цветки белоголовки. Все оставшееся пространство внутри символа засыпал синим порошком – цолью.

– Присмотрись внимательно к этой композиции. Что ты видишь, а главное чувствуешь? – Спросил он у внучки.

Хайнерни задумалась. Три стебля, четыре цветка и порошок. Внимательно вглядываясь в них, джелийка постаралась отстраниться от окружающего, как учил ее дед, и посмотреть, будто сквозь выложенный символ.

– Да где эти проклятые вихри энергии?!

Ольгон и Эверстен терпеливо ждали, стараясь не издавать шума. Крыса в руках слуги жалобно попискивала, видимо, понимая, что дело нечисто.

– Ничего. – Наконец изрекла Хайнерни.

Старик тяжело вздохнул. Он-то видел, как от композиции исходит едва заметное желтоватое свечение. Стебли зеленой рани светились едва-едва, цветки белоголовки чуть сильнее, а там где была рассыпана цоль, сияние было самым сильным.

– Не смотри прямо, попробуй поглядеть боковым зрением. – Решил зайти с другой стороны Ольгон.

– Ничего не вижу. – Расстроилась Хайнерни. – Может я просто бездарная?

– Прекрати. – Строго сказал дед. – Все джелийцы могут быть заклинателями жизни. Тут главное терпение. Ладно, потом будем еще медитировать. Вообще, надо бы тебя отправить в Джелу к моему брату, из него наставник определенно лучше, чем из меня! Но, будь оно все проклято, Анги тебя там достанут в мгновения ока! А сейчас смотри.

Джелийка посторонилась, пропуская Ольгона к столу. Разумеется, этот ритуал она видела много раз, но терпеливо смотрела снова и снова, надеясь, что когда-нибудь все-таки увидит эти непонятные вихри энергии.

Старик вытянул морщинистые руки и распростер их над треугольником. Несколько ударов сердца он стоял, не шевелясь, а потом сжал кулаки. Следящая за руками деда Хайнерни увидела, как засветился оранжевым сиянием треугольник, и травы, потрескивая, начали обугливаться. Это продолжалось всего несколько мгновений, а когда закончилось, оранжевым светом сияли уже руки Ольгона. Хайнерни не обольщалась. Это сияние видели все. Спустя несколько мгновений, оно пропало.

– Ну, вот, готово. – Буднично заметил он, встряхивая руки. – Эверстен, ломай крысе лапу.

Слуга деловито перехватил животное и двумя пальцами переломил пополам тонкую ножку. Визг боли резанул по ушам. Крыса задергалась, пытаясь вырваться из стальной хватки Эверстена, но безуспешно. Она кусалась, скребла маленькими коготками и извивалась всем телом. Хайнерни отвернулась от неприятного зрелища, а Ольгон заметил:

– Лучше бы ты смотрела. Ты должна относиться к этому спокойно, ведь тебе предстоит лечить раны и пострашнее. Иногда почти так же орет раненый джелиец, и чтобы его удержать приходится приложить немало сил.

– Не могу, дед.

– А надо. – Уже строже сказал он. – Впрочем, это ерунда. Эверстен, давай беднягу сюда. Только держи ей голову, а то еще укусит меня.

Слуга протянул крысу старику, фиксируя ей голову. Тот аккуратно взял ее за сломанную лапку и, наклонившись, подул на нее. На глазах у Хайнерни лапка, выгнутая под неестественным углом, начала возвращаться в нормальное положение. Крыса заверещала, забилась в стальной хватке, а когда все вернулось на свои места, бессильно обмякла. Эверстен открыл окно и вышвырнул ее на улицу.

– Почему лапа срослась так быстро? – Обернулся к внучке Ольгон.

Та, не задумываясь, ответила:

– Потому что ты влил в благословение много энергии.

– Верно. А зачем?

– Чтобы нагляднее было? – Нахмурилась примерная ученица.

– Нет, потому что я проголодался. Энергия жизни отнимает много сил у заклинателя!

– И еще близость Врат снижает результативность заклинаний! – Поддакнула Хайнерни.

Эверстен тихонько хмыкнул, снимая кожаные перчатки.

Ольгон наградил внучку тяжелым взглядом.

– Пока ты тут спала, я все подготовил и приготовил! Еще раз заснешь на медитации и будешь вместо Эверстена ассистировать мне, поняла?

– Надо было разбудить! – Буркнула недовольная Хайнерни.

– Мне было некогда. – Отрезал старик и пошел к выходу из лаборатории. – Эверстен, что сегодня на ужин?

– Куропатка, господин.

– Отлично.

– Прикажете подать сейчас?

– Будь добр.

По дороге несся экипаж, запряженный четверкой энайских скакунов. По бокам от кареты, окрашенной в бордовый цвет, скакали два всадника. Кучер сидел на козлах в расслабленной позе. Всадники наоборот были собраны и постоянно бросали внимательные взгляды по сторонам. Мокрая после утреннего дождя дорога избавила путников от пыли. Воздух был чистым и прохладным. Встречный люд старался убраться с дороги, едва завидев эмблему Древесной обители на бортах кареты.

Келеано Анг, удобно расположившийся на мягких подушках смотрел в окно, не замечая пейзажей за окном. Он был погружен в мрачные мысли о текущем состоянии дел. Мегледин, его старший сын, трагически погиб на дуэли. Младший сын Айлорэ был никчемным пьяницей, на которого нельзя положиться. Сам Келеано уже разменял пятый десяток лет. Тех, в ком текла настоящая кровь Ангов, осталось всего двое. Один полное ничтожество, а второй уже в возрасте. За всю свою историю дом Анг еще никогда не был в столь печальном положении.

Мегледин не оставил наследника из-за чрезмерной загруженности делами, которые взвалил на него отец. Про Айлорэ не хотелось даже вспоминать. Келеано не грустил и не переживал. Он напряженно думал о том, как исправить сложившуюся ситуацию. Род Анг не должен прерваться, ему нужны сильные сыны и плодовитые дочери. Но где их взять? Дальние родственники все как один были глупыми и алчными выродками, которых Келеано перевешал бы собственноручно. Айлорэ породит только себе подобного идиота, если вообще когда-нибудь будет способен на это. Делать ставку на такой вариант нельзя. Дело Ангов будет обязательно завалено. Оставался единственный выход – зачать ребенка самому. Келеано против воли поморщился. Начинать все с начала в преклонном возрасте не хотелось. Слишком много рисков не успеть воспитать достойного сына, который бы взялся за Дело после смерти Келеано. Айлорэ тоже не обрадуется новому брату. Он будет видеть в нем угрозу, претендента на наследство. Это не сулит ничего хорошего.

Келеано Анг задумчиво побарабанил пальцами по мягкой темно-синей обивке.

– Значит, все-таки, Айлорэ. – Произнес он.

Придется браться за младшего сына с особой тщательностью. Перевоспитать всегда сложнее, чем воспитать. Келеано не хотел себе признаваться, но Айлорэ подходил для Дела намного лучше, чем Мегледин. Старший сын был излишне благороден и честен. Качества, несомненно, достойные уважения, но то, к чему вот уже пять веков шли Анги, требовало хитрости, жестокости, хладнокровия. Айлорэ подходил для этого идеально, но он родился вторым, когда обучение Мегледина уже началось. Келеано ошибся, когда посчитал, что младшего сына можно сбрасывать со счетов в Деле Ангов.

– Нужно было обучать обоих. – Пробормотал магистр Древесной обители.

Когда отец впервые открыл тайны дома Ангов, Келеано было семнадцать лет. У него было трое братьев, но только он один удостоился чести узнать правду. Отец всегда предостерегал его посвящать в тайны Дела более одного человека. Знают двое – знаю все. Судьба родных братьев Келеано была неизвестна. Один ушел служить на границу с ксетами и там пропал. Другой сгинул где-то в Нейтральных землях. Получив степень магистра Древесной обители, Келеано попытался их разыскать, но все было тщетно. Прошло слишком много времени с их исчезновения, чтобы надеяться найти хоть какие-то следы.

Пейзаж за окном начал меняться. Холмы и редкие леса закончились. Вдоль дороги потянулись поля, запахло дымом, человеческим жильем. Вдали виднелись деревеньки. Все чаще стали попадаться постоялые дворы, всадники и, конечно же, как и на любой дороге к Айкайэль, караваны смертников. Закованные в цепи смертельно уставшие и голодные люди смотрели себе под ноги, примирившись со своей участью. Многие провели в пути ни один месяц. Караваны ксетов, энаев, джелийцев, сотни людей каждый день прибывали в свое последнее пристанище, получали долгожданную передышку и шли в бой увлекаемые Призывом Су"тут. И только призрачный шанс выжить в Ни'тээм не давал им окончательно сломаться. Никто не предпочитал утомительному путешествию с неизвестным концом топор палача или виселицу.

Келеано смотрел на смертников с равнодушием мясника, разделывающего каждый день по десятку туш. Его не волновали судьбы этого отребья. Он их замечал только тогда, когда они замедляли скорость его движения. Разбрызгивая грязь, экипаж магистра Древесной обители проносился мимо потянувшихся вдоль дороги бараков тюремщиков, многочисленных лавок торговцев, сейчас пустующих по причине отсутствия зрителей.

Путь Келеано лежал в Академию Тьмы. Он решил устроить очередную внезапную проверку своим подчиненным в некролаборатории. Давно не было слышно об их успешных опытах. Необходимо было их взбодрить.

Экипаж магистра подъехал к Академии. Она представляла собой вытянутый пятиэтажный барак с множеством окон, окруженный крепостной стеной. Не было в этом сооружении ни красоты, ни помпезности. Простые серые стены. Вокруг Академии располагались пять общежитий. Таких же серых и унылых. Ворота во двор были предусмотрительно открыты – стражники издали заметили, кто к ним пожаловал. Двор тоже являл собой жалкое зрелище. Ни парков, ни садов. Голый плац перед входом, небольшие в пять рядов трибуны с правой и левой стороны. Всюду сновали люди в темных балахонах и капюшонах. Многие несли подмышками книги – явно студенты. Вдалеке мужики разгружали фургон, таская мешки с мукой в погреб.

Келеано вышел из экипажа. Два всадника, телохранители Круга Защиты, сопровождавшие его, спешились и встали рядом. Завидев, кто пожаловал в Академию, люди невольно ускоряли шаг, стараясь не попадаться на глаза магистру Древесной обители. Стражи у ворот боялись вздохнуть, вытянувшись в струнку. Келеано всегда забавляло такое поведение подчиненных и окружающих. При виде высокого начальства, все всегда начинают нервничать.

Магистр не спеша двинулся через двор к главному входу, провожаемый настороженными взглядами студентов. Внутри Академия тоже не поражала богатством убранства или роскошью. Голые стены, окрашенные в серые цвета, пол, выложенный черно-белой плиткой от которого рябило в глазах, скамьи для ожидания занятий. Раньше это помещение принадлежало Айкайэль, и было одним из множества тюремных корпусов. Но после признания Врат источником Темной энергии его спешно приспособили для обучения всех желающих. Мрачную обстановку решили оставить, как есть, чтобы никто не забывал, какие силы здесь учатся укрощать. Кое-где на стенах в черных рамках висели портреты выдающихся заклинателей прошлого. Их лица, все, как одно были бледными, волосы седыми и редкими, глаза впалыми. Срок жизни у каждого не превышал пятидесяти лет. Темный источник всегда брал свою плату за могущество. Келеано шел мимо этих бедолаг, в очередной раз убеждаясь в правоте своего отца. Тот строго настрого запрещал прикасаться к Тьме, постоянно повторяя, что эта сила для идиотов.

Дойдя до кабинета ректора, Келеано Анг толкнул дверь в приемную. Внутри сидели трое, ожидая своей очереди для аудиенции. Убранство приемной резко контрастировало с пустыми и унылыми коридорами. Яркий зеленый ковер был тщательно вычищен, на стенах в золотых рамках висели предыдущие ректоры Академии. На подоконниках стояли горшки с узорчатыми цветными рисунками. Мебель была выполнена из красного дорого дерева. Все помещение было залито светом.

– Господин Анг! – Ахнула молодая женщина, секретарь ректора.

Остальные присутствующие заметно напряглись. Телохранители окинули их быстрыми внимательными взглядами и вновь уставились в пустоту.

– Мы не знали, что вы приедете! – Испуганно пролепетала секретарша.

– И что? – Поинтересовался Келеано, подходя к ее столу.

– Господин Раэ́рт сейчас беседует с мастером Таи...

Мастер Таи была могущественной заклинательницей восьмой ступени, являясь главным претендентом на место Ме́ульса Раэрта. Ее разработки в области боевых заклинаний впечатляли даже Келеано.

– Что ж, я подожду. – Магистр Древесной обители едва заметно растянул губы в улыбке. – Не хочу прерывать беседу великих умов.

– Я все равно доложу ему о вашем прибытии. – Сказала девушка и поспешила в кабинет ректора.

– Прекрасно. – Келеано обернулся на троих посетителей, которые нервничали все больше. К сожалению, приемная Раэрта располагала лишь четырьмя стульями для ожидающих, три из которых сейчас были заняты. Все прекрасно понимали, что это значит. Один из телохранителей нетерпеливо дернул головой, намекая незадачливым посетителям убраться вон. Келеано остановил его взмахом руки.

– Не стоит, Нор. – Произнес он. – Мы подождем.

Магистр удобно устроился на самом дальнем от двери ректора стуле, закинув ногу на ногу, и принялся тихонько насвистывать мелодию песни "Под сенью Джелы". Его изрядно веселила сложившаяся ситуация. Мысленно он начал отсчитывать удары сердца, делая ставки на то, как скоро освободятся соседние кресла. На пятнадцатом ударе не выдержал ближайший его сосед, мужчина в мантии преподавателя Академии. Он нервно кашлянул в кулак и, забормотав что-то о срочных делах, поспешил покинуть приемную. Келеано пересел на его кресло, начав новый отсчет. Его веселую игру прервала появившаяся секретарша. За ней из кабинета ректора вышла сгорбленная женщина с морщинистым лицом в темно-фиолетовом, почти черном, балахоне. Мастер Таи, собственной персоной.

– Господин Анг, господин Раэрт ждет вас. – Быстро сказала секретарша и устремилась к стоящему рядом с ее столом шкафу, доставать вино и кубки.

Келеано легко поднялся со своего места, слегка наклонил голову, приветствуя мастера Таи и прошел в кабинет. Телохранители последовали за ним.

– Келеано! – Меульс поднялся с роскошного кресла, распахнув руки в дружеском приветствии. – Чем обязан?

– Здравствуй, Меульс. Твой куст еще жив?

Келеано с усмешкой кивнул в угол, где стоял темно-коричневый горшок, размером с бочку. В нем скрючилась опе́ла, растение, явно засыхающее, состоящее на первый взгляд из одних колючек. По легенде, опела цвела раз в сто лет и всего пару дней. Всем, кто успевал вдохнуть запах ее цветов, гарантировался успех в любых делах. Меульс очень надеялся застать этот момент, ведь опела досталась ему в наследство от его предшественника, как собственно и тому.

– Я забываю ее поливать! – Ректор резко вскочил и крикнул секретарше. – Са́лфин, быстро полей опелу! Сколько раз говорить, если она засохнет, ты отправишься к мастеру Ро́калу в качестве материалов для опыта!

Спустя мгновение в кабинет влетела бледная Салфин с графином в руках.

– Господин Раэрт! – Воскликнула она. – Я вам уже много раз говорила, что у опелы, кажется, повреждены корни. Я поливаю ее каждый день, но она все равно сохнет!

– Меня это должно волновать? – Хмуро спросил он.

– Но от меня ничего не зависит! – Взвизгнула Салфин, выливая целый графин воды в горшок. Келеано понимал ее панику. Мастер Рокал был следующим, кого он собирался посетить. Рокал заведовал некролабораториями Нейтральных земель.

– Салфин, от живой от тебя толку мало. – Заключил Меульс.

– Но, г-господин. – В глазах у секретарши появились слезы. – Как же я могу... я же не специалист по растениям...

– Так вызови специалиста, набитая ты дура! – Рявкнул Раэрт и ударил кулаком по столу. -Пошла вон, идиотка.

Ректор поправил темно-синий камзол с темно-зеленой вышивкой на рукавах, пригладил редкие волосы, несколько раз глубоко вздохнул и опустился в кресло.

– Так чем обязан, Келеано? – Спросил он.

Келеано, все это время скучающе смотревший в окно, ответил:

– Как идет набор?

– Как обычно. – Пожал плечами Меульс. – Ты же знаешь.

– Знаю, но хотелось бы подробностей.

Ректор тяжело вздохнул.

– Каких подробностей? Сколько и кого мы приняли в этом году?

– Для начала.

Меульс открыл первый ящик стола, немного порылся в нем, и вытащил лист пергамента.

– Первая ступень – сто сорок два человека, вторая – шестьдесят три, третья – сорок один, четвертая – тридцать три, пятая – восемнадцать, шестая – четверо, седьмая – один. – Нудно зачитал он.

Все темные заклинатели делились на ступени. Каждая ступень – соответствовала годам обучения в Академии. Один год – первая ступень, два года – вторая, и так далее. Поскольку обучение было весьма дорогим удовольствием, многие предпочитали отучиться лишь год, сдать экзамены на первую ступень и помахать Академии ручкой. Они и так становились куда более могущественными, нежели обычные джелийцы. Однако, насколько заклинатель первой ступени превосходил обычного жителя, настолько же заклинатель второй ступени превосходил заклинателя первой. Всего было девять ступеней. Заклинателей девятой ступени существовало, как это ни символично, всего девять, одним из которых был Меульс Раэрт.

– В прошлом году набор был больше. – Заметил Келеано. – На седьмую ступень записывалось пять человек.

– Плату за обучение пришлось повысить. – Ответил Меульс. – Нужно ремонтировать корпуса, обновлять учебные книги, да и трупы стали дорожать! Всего пара лет неурожаев, и вот результат. У быдла нет денег, они хотят больше за своих родственников.

– Почему ты не обратился ко мне?

– А чем ты можешь помочь?

Келеано удивленно приподнял брови.

– Например, подкинуть сотню другую трупов.

– А-а-а. – Махнул рукой Меульс. – Опять ты за свое? Мелорэ Ваар больше на такое не согласится. Темные жрецы очень недовольны тем, что часть узников не выходит на Ни'тээм.

– С Вааром я договорюсь. – Сказал Келеано. – Снижай плату за обучение. Мне нужны минимум пять студентов седьмой ступени и два десятка шестой.

– Трупы только часть беды. – Уточнил ректор. – У нас еще куча проблем.

– Подготовь отчет о своих проблемах и пришли мне. Я помогу.

– Как ты используешь моих выпускников? – В очередной раз спросил Меульс. Он задавал этот вопрос каждую встречу, но никогда не получал на него ответа. Что самое интересное, никто из его выпускников также не отвечал о том, чем они занимаются на службе в Древесной обители. Стоило завести об этом разговор, как они замолкали. Просто замолкали и все.

– Подготовь отчет. – Келеано постучал пальцем по какому-то случайному документу, выразительно глядя на ректора. – И не задавай этот вопрос.

– Подготовлю. – Устало вздохнул Меульс. – Озадачу кого-нибудь.

Обитель мастера Рокала встретила Келеано омерзительной вонью. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы остаться бесстрастным. Мастер Рокал был высоким и худым. Грязный, с отвратительной бородкой, на морщинистом лице, напоминавшем крысиную морду, в давно нестиранной, а оттого дурно пахнущей мантии, он занимал пост начальника некролабораторий уже тридцать лет. На вид ему было около семидесяти, а на самом деле – всего сорок девять. В узких кругах его называли одаренным тьмой. Рокал сумел занять свой пост уже в девятнадцать лет, обнаружив талант в поднятии и создании различной нежити. В планах Келеано мастеру Рокалу отводилось центральное место. На костях его творений он собирался менять историю.