Текст книги "Врата Су'тут. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Вал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Нет. Просто мне показалось, что он сказал "парень".

– Ну, хотя бы остальное он не слышал.

Мысли Артелиона, бешено крутящиеся вокруг его нынешнего положения, внезапно получили новое направление. Карси тоже слышал! Это значит, что встреча с Чтецом душ грозит и ему. Вот только в его случае, церковник ничего не найдет.

– Но ведь он об этом не знает. Это может пригодиться.

– Откуда ты, Карси? – Вместо ответа, поинтересовался Артелион. Его голос звучал обманчиво ласково.

– Из деревни. – Недоуменно ответил тот. – Большие холмы, называется.

– А у вас там, на холмах, все такие идиоты, или встречаются светлые головы?

Карси бросил на Артелиона негодующий взгляд, не спеша отвечать.

– Так скажи же мне тогда, вот просто подумай, могут ли в других языках встречаться слова, похожие по звучанию на наши?

– Могут, наверное. – Буркнул оскорбленный защитник.

– Еще вопросы будут? – Тон Артелиона резко изменился с приторно сладкого на грубый и резкий.

– Нет. – Процедил Карси.

Остаток пути до подъемника прошел в молчании.

Артелион не знал, что с ним произошло и на первый взгляд все осталось по-прежнему. Однако незначительные изменения все-таки улавливались. Во-первых, странное и непонятное тепло в груди. Откуда оно взялось посреди выстуженного ледяными ветрами Каньона неизвестно. Во-вторых, чувство раздвоенности. Артелион явственно ощущал, будто какая-то его часть души, как бы обособилась. Теперь двоение в глазах в первые несколько мгновений, когда проклятие полностью поразило его, не казалось таким уж необычным. Зрение восстановилось, однако раздвоенность осталась. Действие проклятия? Не похоже. Вообще неизвестно, как оно будет его убивать, но Артелион был уверен, что раздвоенность не имеет к нему отношения. Скорее уж странное тепло в груди его будет убивать, нежели это. Пока оно ощущалось едва-едва, где-то на задворках восприятия, но что будет дальше оставалось загадкой.

Меньше всего Артелион хотел обращаться за помощью к лекарям. Когда они узнают все подробности произошедшего, то сразу же пригласят на консультацию Чтеца душ. А дальше, все понятно.

– Нет, уж. Я лучше с этим повременю. Главное заставить этого идиота молчать.

Артелион бросил быстрый взгляд на Карси, сосредоточенно рубящего очередную голову упокоенного мертвеца. Пока все было спокойно, но юноша переживал, что его бравый подчиненный донесет до лекарей неприятную правду.

– Эта тварь хотела подчинить мой разум, чтобы я убил тебя. – Тихо произнес Артелион.

Карси удивленно выпрямился.

– Но ты же говорил...

– Я помню, что я говорил. – Раздраженно перебил юноша. – Но это была именно попытка подчинения.

– И что делать? – Забеспокоился Карси. – Может лучше все-таки обратиться? Я слышал, на территории лагеря есть жрецы Покровительницы. Я уверен, они смогут помочь!

– Эти помогут так, что мало не покажется.

Артелион подошел поближе и грозно произнес:

– Заткнись! Если тебе дорога твоя безмозглая голова, молчи обо всем, что сегодня произошло. Это была попытка подчинить мой разум, а никакое не проклятие. Разве я странно себя веду?! Или у меня нездоровый вид?! Или чтобы доказать тебе мою нормальность мне снова надо пустить в ход ноги?

– Нет, не надо. – Понурился Карси.

– Вот и умолкни! И вообще забудь об этом, если не хочешь оказаться в церковных застенках. Оттуда выход один – на костер.

Карси побледнел еще сильнее. Про это он слышал, и услышанное ему очень не понравилось.

– Так ведь мы же, как бы, ни при чем? – Испуганно спросил он.

– Ты хотел сказать, что именно ты здесь ни при чем?

Артелион одной рукой схватил Карси за рукав и притянул к себе.

– Джелиец с нами говорил, и ты даже разобрал некоторые слова. – Тихо процедил юноша. – Как ты думаешь, Карси, как отнесутся жрецы Аксеи к людям, понимающим Детей Су"тут?

Испуганный страж потрясенно покачал головой. До него начинало доходить, куда он вляпался. На его горизонте тоже замаячил костер.

– Тех, кто испачкал себя в джелийской скверне, обычно сжигают. – Произнес Артелион, отталкивая Карси от себя. – Можешь сообщить лекарям о произошедшем. Но я бы на твоем месте забыл об этом и никогда больше не вспоминал.

Дрожащими руками, Карси вытер выступивший пот со лба и неуверенно улыбнулся:

– Просто я слышал о том, что темные джелийцы умеют делать большие гадости. Вот и испугался.

– Я знаю. – Кивнул Артелион, пытаясь успокоиться. – Все в порядке.

– Ох, лишь бы он не проболтался! Если он проболтается, я, конечно же, сдам его на допросе, вот только поможет ли мне это? Я проклят! Проклятие, я проклят!!!

– Главное, молчи. Никто не должен знать, что с нами говорил бледнолицый.

– Я понял.

Артелион несколько мгновений смотрел на Карси, а потом неожиданно произнес:

– И извини, что сорвался. Денек сегодня, знаешь ли...

Юноша постарался криво усмехнуться, надеясь, что Карси не заметит, мелькнувшее в глазах презрение. Нет, он не чувствовал вины перед ним. Просто обиженный Карси будет намного менее сговорчивым и послушным. Вероятность того, что он разболтает всем о произошедшем, несмотря на предупреждение, существенно повысится. Лучше извиниться и поддерживать с ним хорошие отношения, чем делать из него врага.

– Я понимаю. – Неуверенно улыбнулся Карси. Перед ним редко кто извинялся.

Следующую неделю Артелион ходил мрачнее тучи. Исмар переложил на него обязанности сержанта, пока Моснита ставили на ноги лекари и алхимики. Это, конечно, были радостные известия, особенно те, которые касались друга. Лекари обещали привести его в норму за пару недель. Правда, левой рукой, он теперь не сможет пользоваться как раньше. Раздробленную ключицу собрали по частям, но первозданную целостность обеспечить не удалось, поэтому руку Моснит не сможет поднимать выше плеча. Неплохо. Отвечать за ложь про происхождение Моснита Артелиону не пришлось. Санитар оказался не дураком. Несмотря на удаленность от трона Таолы, Моснит ла Тан все равно оставался дворянином. Ссориться со знатью могла только другая знать.

Настроения у Артелиона, временно исполняющего обязанности сержанта, не было по другой причине. Всю неделю ему снились безжизненные серые глаза старика, беспрестанно смеющегося во весь голос над бедным стражем, угодившим в его лапы. Эти кошмары сменялись другими. Ему снились четверо его бывших сослуживцев во главе с Анком, которым Артелион отрубил головы. Все они ходили за ним, прося пришить им головы на место. Жуткие картины сменялись одна за другой. То первый ярус, заваленный трупами, среди которых лежит обезглавленный Моснит, то Карси, насылает на него проклятие из ужасных серых глаз. Впрочем, не один Артелион мучился кошмарами. Весь отсек ночами заново переживал события того страшного дня. У каждого были свои впечатления, и больное сознание вновь и вновь заставляло их видеть. Но больше всего юношу беспокоило чувство непонятного тепла в груди, заметно усилившееся с момента последней атаки. Артелион тщательно ощупывал себя, пытаясь понять, правда ли нагревается тело, но оно оставалось обычным. Он чувствовал это тепло, но определить, откуда оно исходит, не мог. Сказать, что тепло сосредоточилось в груди, тоже нельзя было однозначно. Там оно просто ощущалось сильнее. Все это наводило на очень неприятные мысли, медленно принимающих панический окрас.

Свою лепту вносили и обеспокоенно задумчивые взгляды Карси. Артелион уже начал подумывать об убийстве случайного свидетеля, пока тот не натворил глупостей. На второй день после сражения, ближе к обеду прибыли новобранцы. Артелион махнул на них рукой и отправил за пополнением Халтора с приказом все объяснить и показать. Халтор справился с заданием на отлично, и теперь отсек вновь был полон народу. В конце недели, вместо исполнения своих обязанностей, юноша решил навестить Моснита. Поделиться с ним своими переживаниями, а заодно узнать, как у него дела. Надо сказать, что к этому времени тревоги стали такими угнетающими, что молчать дальше становилось просто невозможно.

Моснит молча выслушал друга, качая головой.

– Угораздило же тебя. – Нахмурился он.

– Угу. Ты не знаешь, что бы это могло быть?

– Первый раз слышу. Тэл, я знаю только о проклятиях вроде тех, когда плоть начинает гнить заживо. Ты, вроде, пока живой. Может тебе и вправду обратиться к церковникам? Они, конечно, фанатики еще те, но ведь без причины не убивают.

– Нет! Я не хочу рисковать. Мос, как ты не понимаешь? Если они меня и не убьют, то о службе в Каньоне я могу забыть. Они заберут меня в Храм на опыты!

– Да, пожалуй, этим они заинтересуются. Кто-то еще знает?

– Исмар косо глядит, но пока молчит. И Карси. Но мне скоро будет казаться, что все знают об этом! – Яростно прошептал юноша.

– Прекращай. – Отмахнулся Моснит. – Пусть Карси держит язык за зубами, и все будет в порядке. Исмару вообще все до потолка. Тем более ты говоришь, что ничего не чувствуешь.

Артелион не рискнул рассказать другу о непонятном тепле. Для начала он решил узнать его реакцию вообще на проклятых людей. Дружба дружбой, но жизнь, как-то дороже.

– Вдруг он решит, что я – уже не я, а посланник Су"тут? Не хочу в нем разочаровываться.

– Когда тебя подлечат? – Решил сменить тему Артелион. – Я там с ума сойду один все это разгребать. Пополнение, заботы об оружии, еде, состоянии отсека!

– Власть – мерзкая штука! – Слабо усмехнулся Моснит. Слышать из его уст подобное заявление было как минимум странно. Молодой дворянин не был лишен ни здравого смысла, ни совести. Он понимал, что, так или иначе, ему придется брать бразды правления в свои руки. И всеми силами старался отсрочить этот момент. Нет уж, заботиться только о себе значительно проще, нежели о сотне слуг и десятке тысяч жителей окрестных деревень. Женитьба на Бетниссе ла Аста – верный способ воплотить этот кошмар в жизнь.

Артелион отметил, что на вопрос друг отвечать не спешил. Это настораживало.

– И это говоришь мне ты? – Удивился он. – Дворянин?

– А что ты думаешь, мне хочется заниматься всем этим? – Моснит умолчал, что теперь, видимо, придется. Делир ла Тан рвал и метал, когда из письма сына узнал, куда тот направился. Только протекция старшего брата спасла парня от почетного возвращения под опеку отца и дальнейшей женитьбы на Бетниссе. Сейчас же, командование, быстро известит Делира о состоянии его сына, и уже никакое заступничество не спасет бедного Моснита от сомнительного будущего. У главы рода были далеко идущие планы насчет перспективного чада.

– Все эти заботы, налоги, объезд владений, жалобы крестьян! – Моснит поморщился. – Не хочу! Как представлю, аж тошно становится!

– Наймешь толкового управляющего, а сам будешь по лесам с дружиной разбойников ловить. – Пожал плечами Артелион. – Все так делают. Я бы, например, не сильно огорчился.

– Давай не будем об этом? – Взмолился Моснит. – Ты не знаешь Бетниссу! Она утопит мою молодость, как крестьянин котенка!

Артелион невесело усмехнулся. Да уж, пожалуй, друга можно понять.

– Видел бы ты, что творилось на первом ярусе. – Артелион решил вернуться к насущным делам.

– Представляю. – Помрачнел Мос. – Как только этот идиот Карси не упал там в обморок?

– Ему санитар запретил.

– Н-да. Надо будет ребятам спасибо сказать. – Моснит скосил глаза на плечо, скрытое плотным слоем повязок. – Вытащили они меня, что и говорить.

– Поблагодари. – Артелион решил не рассказывать о циничности санитаров, для которых алхимическое зелье дороже человеческой жизни.

– Как остальные? Держатся?

– Куда им деваться? – Пожал плечами Артелион. – Запугивают новобранцев.

Помолчав немного, он сказал:

– Сержант Улг погиб.

Моснит тяжело вздохнул. К этому старику друзья успели проникнуться уважением.

– Как его?

– Камнями. Говорят, пол-лица в кашу превратилось.

– Жалко. Дельный был мужик.

Артелиону тоже было жаль сержанта. Для них с Моснитом он был наставником и, наверное, другом, опытным товарищем, который всегда был рад помочь советом. Теперь его не стало. Как не стало Шеллана, Анка и других отличных парней. Друзья замолчали. Каждый задумался о своем. Артелион мельком поглядывал на друга. Он чувствовал, что того что-то тревожит, и даже догадывался, что именно.

– Как думаешь, меня не отправят домой? – Внезапно спросил Моснит.

– Понятно.

– Не знаю. – Скривился Артелион.

Его и самого беспокоил этот вопрос. Оставаться здесь одному очень не хотелось. Каньон поистине жуткое место, и если бы не Моснит с его вечным живым характером, Артелион давно бы сошел с ума. Он отгонял грусть о Сатенике, словно сторожевой пес воров. С ним некогда было грустить или предаваться горьким воспоминаниям.

Не будь Моснита, и ни о какой мести не могло бы тогда быть и речи. Вообще, юноша поймал себя на мысли, что ему уже как-то надоело мстить. Как бы истошно не кричала совесть, она не могла перекричать здравого смысла. Бои с нежитью не утоляли жажды мести, лишь увеличивали усталость и отвращение к нынешнему существованию.

– Прошло так мало времени, а я устал, как не знаю кто!

Усталость невольно заставляет задуматься о правильности тех или иных решений. Но в большей степени одуматься, помогает заглянувшая в глаза смерть. Артелион успел это понять.

– Куда я с такой рукой? – Печально спросил Моснит. – Арбалет не смогу поднять до парапета. Наверное, спишут.

– А ты сам-то хочешь отсюда уйти, Моснит?

Артелион пристально посмотрел на друга.

– Наверное, да. Не суди меня. Наверное, Дейс был прав, когда говорил, что я сопляк?

Немного помолчав, он тяжело вздохнул. Так вздыхают люди, разочаровавшиеся в себе.

– Я не сужу тебя. – Усмехнулся Артелион. – Вчера, я всерьез и сам задумался об этом. И ты не сопляк. Ты хороший командир, не боящийся принимать решения и готовый брать на себя ответственность за них.

Моснит слабо улыбнулся. Конечно, он так не думал. Сейчас он ненавидел себя, но страх перед смертью, как известно, влияет на многие вещи. Даже на неокрепшее чувство собственной чести молодых дворян.

– Удачно его ранили. Продолжать воевать не сможет, а жить нормально – пожалуйста.

– Ты справишься тут один? – Тихо поинтересовался Моснит.

– Конечно, не переживай. – Отмахнулся Артелион.

– А куда мне деваться?

– Знай, что в нашем роду тебе будут всегда рады.

– Спасибо. – Улыбнулся юноша. – На свадьбу, конечно, не приеду, а вот на день рождения наследников – вполне успею.

Скрежет зубов друга был ему ответом.

– Как же быстро мы сломались...

Глава 9.

20 ноября 521 года от Великого Изгнания.

Тармат. Нейтральные земли. Эллин.

– Пей. – Приказал Эверстен, протягивая ученице зелье Каменного сердца.

Хайнерни слегка вздрогнула от его слов. Казалось, холод подвала с момента его последнего посещения усилился. Или это так обстановка угнетающе действует?

– Что это? – Девушка обратила к телохранителю испуганный взгляд.

Эверстен не стал объяснять, а просто вложил в руку Хайнерни пузырек, и заставил сделать один глоток. Та послушно выпила и продолжила недоуменно взирать на наставника, ожидая объяснений.

– Начинай. – Сказал он, кивая на разделочный стол. Видя, что ученица не спешит последовать ее совету, но отвесил ей хлесткую оплеуху, приводя в чувство.

Хайнерни зашипела от боли и злости, пронзив телохранителя убийственным взглядом.

– Начинай. – Повторил он голосом, не терпящим возражений.

Девушка зло кивнула и обернулась к свертку, лежащему у лестницы. В нем был ритуальный нож, рулон чистой ткани и множество свечей. Рядом с ним лежал мешок, в котором что-то вяло шевелилось и поскуливало.

Эверстен глядел на руки ученице, стараясь определить, когда же они перестанут дрожать – верный признак подействовавшего зелья. На негнущихся ногах Хайнерни подошла к первому свертку, поднесла к столу и развернула. Движения ее с каждым движением становились все увереннее. Вот чистая ткань укрыла грязную столешницу, вот свечи расположились по краям стола, вот ритуальный нож удобно лег в руку. Эверстен помог ученице зафиксировать дворнягу на столе при помощи самодельных железных скоб и отошел в сторону. Хайнерни действовала, как заведенная. На лице ни одной эмоции, в движениях – ничего лишнего, в глазах спокойствие и уверенность. Телохранитель решил подождать снаружи, ведь предстоящее здесь нелегко будет выдержать даже ему. Не зачем испытывать на прочность Нить. Одно дело пытать врага, а другое – беззащитное животное. Он поднялся наверх и, плотно закрыв за собой люк, отошел подальше, чтобы ничего не слышать.

Хайнерни развернула сверток с чистой материей, и сознание словно отключилось. Все происходящее дальше стало для нее сплошным белым пятном. Одним большим провалом в памяти. Вот она стелет ткань на стол, и вот стоит рядом лестницей. Вонь хлестнула в нос, помутнив сознание. По ушам ударила оглушительная тишина. Обернуться и увидеть результаты своей роботы ей не дал Эверстен. Он буквально свалился с неба, как показалось тогда Хайнерни, накинул на нее плащ, укутал с головой и прижал к себе. Потом отстранил, посмотрел Хайнерни в глаза, убедился, что с каждым мгновением взгляд становится все более осмысленным и настойчиво подтолкнул девушку к выходу. Та неуклюже взобралась по хлипкой лестнице, а Эверстен принялся за уборку, захлопнув за ученицей люк. Хайнерни некоторое время продолжала смотреть в одну точку, а потом вздрогнула. Действие Каменного сердца закончилось, и она полностью пришла в себя. Мысли бешеным потоком ворвались в голову. Мир наполнился жизнью с глотком свежего воздуха. Хайнерни сдавлено всхлипнула, посмотрела на свои руки, по локоть испачканные в крови, и от увиденного потеряла сознание. Очнулась она спустя некоторое время.

– Вставай, Хай. Нужно уходить. – Эверстен сидел рядом с ней.

Девушка открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо телохранителя. Оно слабо освещалось все тем же пузырьком с алхимическим раствором.

– Долго я? – Спросила Хайнерни, делая слабую попытку встать.

На лице Эверстена отразилось облегчение. Он переживал, что Каменное сердце сработало не так, как должно было, и его ученица добывала силу уже просто на голой воле, оборвав Нить. Все обошлось.

– Я успел прибраться. – Улыбнулся телохранитель, помогая девушке подняться. – Как ты себя чувствуешь?

Хайнерни послушно попыталась прислушаться к себе. Еще не открыв глаза, она поняла, что что-то в ней изменилось. Она вся была как будто в грязи. Будто она уронила свою душу в сточную канаву, а потом вынула, и вернула на место. Поганое ощущение никак не хотело проходить. Но с ним соперничало и другое чувство – чувство наполненности и какой-то завершенности. Попытка вспомнить, что же произошло не принесла результатов. Перебежки по ночным улицам, спуск в подвал, свертки, белая ткань, а дальше ничего. Вспомнив последнее, что она видела перед тем, как сознание ее оставило, Хайнерни взглянула на свои руки. Они были чистыми и слегка влажными.

– Я их вымыл. – Эверстен сам того не подозревая разрушил начавшуюся было зарождаться в душе девушке надежду, что все это ей почудилось. Хайнерни потеряно поглядела на свои руки, попыталась осмотреть свою одежду, но костюм разведчика был скрыт плащом, и, наконец, посмотрела в полные сострадания глаза телохранителя. Следующие несколько сотен ударов сердца, Эверстен успокаивал бившуюся в истерике ученицу. Хайнерни содрогалась в его объятиях, словно безумная дикая птица. Она то вырывалась, то вновь приникала к твердой груди верного телохранителя. А он лишь гладил ее, сам стараясь сдерживать слезы – так больно ему было за свою воспитанницу. Выпавшие на ее долю мучения сломали бы кого угодно, и было не понятно, что позволяет ей до сих пор держаться.

– Все будет хорошо. – Скороговоркой повторял Эверстен, поглаживая вздрагивающую девушку по голове. – Ты молодец, ты справилась.

Хайнерни кивала головой, но понимала, что нет ей оправдания за свой поступок. Нет, и быть не может. Она мысленно обещала себе, что больше никогда не спустится в этот подвал, больше никогда не взглянет на записи деда! Но жалость и горе продолжали давить. Слишком много переживаний выпало на ее долю в последнее время. Слишком сильны были страхи за свою судьбу. Больше всего на свете она была благодарна Эверстену, который помог ей пережить этот кошмар. Что был рядом всегда, когда ей была необходима поддержка. И сейчас он рядом.

– Пойдем. – Тихо шепнул телохранитель, когда заметил, что ученица начала успокаиваться. Несколько мгновений они просидели молча, а потом Хайнерни неуверенно кивнула. Она боялась думать, пытаясь сосредоточить все свои мысли на окружающих деталях. На промокшей груди Эверстена, на жестком полу под коленями, на боли в голове от слез. Только бы не вспоминать подвал. Но память все так же молчала, пряча в своих недрах страшные картины безжалостного ритуала над животным.

– Ты в порядке? – Спросил Эверстен, перед тем, как покинуть жуткий особняк.

– Нет. Но дойти смогу.

– Тогда идем. У нас еще много дел.

Двумя бесшумными тенями джелийцы скрылись в ночи, растворившись в черных лабиринтах улиц. На чердаке, Хайнерни была вынуждена просить помощи у Эверстена, чтобы раздеться. Она закрыла глаза и тихонько дрожала, пока он снимал с нее окровавленную одежду. Потом он аккуратно стер небольшие потеки крови, оставшиеся чуть выше локтей, на шее и только потом разрешил ученице открыть глаза. Сам он уже оправился от пережитого потрясения и теперь думал о том, что Каменного сердца не хватит, если так пойдет и дальше. Эверстен не раз думал взять это грязное дело на себя. Мучить живых существ на алтаре все-таки даже для бывалого разведчика занятие непростое, а уж для молодой девушки просто смертельное. Его останавливала лишь нехватка времени. Древесная обитель перешла к активным действиям, и теперь будет переворачивать город вверх дном.

23 ноября 521 г. от В.И.

Илиас Леорро давно не испытывал страха. Он привык, что одно его имя вызывает страх у людей, и это всегда предавало ему сил. Он верил в свою исключительность, в непобедимость, как доверенного лица Келеано Анга. Но сейчас Илиас испытывал это незнакомое чувство в полной мере. Тало Элгорон лежал бледный на кровати и мучился от боли в сломанных ногах. Поднятый по тревоге лекарь как смог обследовал личного секретаря Келеано, но причину перелома выявить не сумел. Сейчас бедняге спешно накладывали фиксирующие повязки. В одно мгновение немолодой, но все еще сильный и крепкий человек превратился в жалкого калеку.

Илиас нервно хмурил брови, глядя, как его пусть и не особо уважаемый коллега, приходит в себя после приема зелья сна. Он тихонько постанывал от боли – два открытых перелома ног – дело серьезное. И как венец – вердикт целителя о том, что ходить на своих двоих Тало сможет только через пару недель. Лекарь был далеко не самый искусный, а целителей ждать еще очень долго.

– Вам не хорошо, господин? – Спросил он.

– Все со мной нормально. – Отрезал палач.

Да, Илиас недооценил противника, и вот во что это вылилось. Кто же мог подумать, что этот дряхлый старик сумеет подбросить им такую жирную свинью. Непонятно, что он сделал, но результат налицо. Был всплеск энергии, и вот спустя почти полтора месяца Тало лежит со сломанными ногами. Осмотр малефиков ничего не дал. Они нашли лишь слабый след проклятия, но установить в точности ничего не смогли. В другой ситуации Илиас бы лишь презрительно усмехнулся над беднягой, но вот уже почти две недели, как он сам почувствовал неизвестные ощущения внутри. Сначала казалось, будто все кости, вдруг обрели чувствительность. Илиас просто чувствовал, где находится каждая косточка в его теле, хотя раньше, ничего подобного не замечал. Он отметил, что каждые три дня чувствительность становилась сильнее. Теперь палач точно мог сказать, что это за ощущение. Легкий зуд, будто кто-то постоянно провидит легким перышком по костям. По всем сразу и со всех сторон. Илиасу с трудом удалось справиться с первоначальным ужасом, охватившим его. Проклятие! Никогда он не чувствовал себя таким беззащитным и беспомощным. И вот три дня назад произошло очередное усиление. Сейчас терпеть усилившийся зуд стало довольно трудно. Он пытался почесать руки, ноги, остервенело чесал ребра, но кости оставались глухи к его потугам. Тогда палач решил терпеть. Стиснуть зубы и терпеть. Сколько хватит сил. Илиас вдруг ясно осознал, что его дни сочтены. Бедняга Тало сломал себе ноги, а он мучается ужасной чесоткой.

Нужно действовать. И действовать решительно, быстро, а главное, верно. Ведь времени на ошибки уже просто не осталось. Илиас вышел из комнаты, стараясь сосредоточиться на своих дальнейших действиях. С каждым днем это удавалось все сложнее – проклятие делало свою работу. Он быстрым шагом прошел в свой кабинет, приказав одному из стражников, карауливших вход, позвать координатора. Когда координатор появился на пороге, Илиас открыл глаза. Ему удалось немного поспать. В сложившейся ситуации – сделать это было затруднительно. Настроение упало еще сильнее.

– Слушай сюда. – Гневно нахмурился палач, недовольный тем, что его разбудили. Ну, и что, что середина дня? Он тоже не рядовой боец. – Необходимо в ближайшие дни найти девчонку и ее цепного пса. Переверни весь город, но найди их следы.

– Господин. – Координатор вежливо поклонился. – Мы обыскали всю джелийскую треть города, но их логова не обнаружили. Известно точно, что оно где-то на нашей территории. Три дня назад Эверстен тар-Ханва устранил одного из наших наблюдателей.

– Мне плевать! – Глаза Илиаса налились бешенством. – Ищите повсюду. Узнайте, есть ли у этого пса родные и близкие. Надавите на них! Чтобы через две недели девчонка была либо мертва, либо сидела в Айкайэль! А пса убейте. Нет, захватите живьем, я сам с ним разберусь.

– Слушаюсь, господин Леорро. – Координатор вновь вежливо поклонился и покинул кабинет.

– Я найду тебя, гадина. – Сказал в пустоту Илиас, едва сдержавшись от мучительного стона.

29 ноября 521 г. от В.И.

Хайнерни чувствовала себя отвратительно. Тот комок ощущений, оставшийся после свершенного ритуала, отлично портил настроение. Да, благодаря ритуальному ножу, впитывать силу не понадобилось. Не понадобилось даже ее видеть. Ритуальный нож сделал все сам, наделив исполнителя ритуала энергией Боли. Вот только носить ее в себе оказалось непросто. Хайнерни с ужасом представила, что было бы с ней, если бы вместо дворняги на том столе оказался человек. Вот и всплыло ограничение, о наличие которого джелийка догадывалась. Необходимо было как можно быстрее получить оттенок и выбросить эту пакость из себя. Благо цель была определена давно. Оставалось надеяться, что силы, полученной с собаки, хватит, чтобы не только получить нужный оттенок, но и сделать проклятие достаточной силы. Хайнерни внимательно читала записки деда, выкладывая на столе необходимую комбинацию из ингредиентов для первого проклятия. Сначала было решено разобраться с Айлорэ. Во-первых, потому что он был более легкой мишенью, и стоило слегка отточить навыки перед решительным броском, а во-вторых, потому что нападение на него, если пройдет гладко, не насторожит Келеано в тот же день. Хайнерни выложила композицию в соответствии с рисунком, придирчиво оглядела ее. Вроде бы правильно. Все выполнено с четкостью, как на картинке. Осталось только «разрушить» фигуру и получить оттенок энергии, который, кстати, увидеть, тоже не получится. Придется полагаться на ощущения. Количество ингредиентов было строго ограничено, поэтому повторить попытку, с созданием того же проклятия будет проблематично. Нет, в записях есть и то, как подготавливаются необходимые ингредиенты, и то, где их найти. Но это займет много времени, а времени-то как раз и не было. Еще вчера в энайском квартале Эверстен обнаружил подозрительных джелийцев, якобы закупающими какие-то продукты на рынке. Опытный взгляд телохранителя быстро оценил манеру двигаться и внимательные глаза покупателей, которые шарили по округе.

Поэтому у Хайнерни было всего семь попыток, чтобы успешно наложить проклятия на двоих своих врагов. Она внимательно посмотрела на выложенную композицию, сверилась еще раз с рисунком. Все верно, проклятие "глаз нетопыря" готово. Девушка сосредоточилась на своих ощущениях, вспоминая слова деда о том, как нужно направлять силу. Не отрывая глаза от выложенной фигуры, она начала медленно выталкивать из себя гадостные ощущения. На ее глазах ингредиенты начали плавиться. Меж ними, прямо на столе появились серые полосы, соединяясь в причудливую руну. Над ней поднялось марево, какое бывает над нагревшейся пыльной дорогой. Хайнерни отчётливо почувствовала горечь во рту, в носу, слегка защипало глаза. Горечь была такая, будто выпила какой-то ужасный лекарственный настой алхимиков. Причем сильно концентрированный. Но девушка продолжала медленно выталкивать из себя Боль, видя, как один за другим ингредиенты рассыпаются в прах.

Эверстен аккуратно подошел сзади и заглянул через плечо ученицы.

– Все? – Спросил он.

– Не знаю. – Морщась от горечи во рту, ответила Хайнерни. – Надо проверить.

Телохранитель хмыкнул. Растратить проклятие в пустую – слишком дорогое занятие. Мало того, что придется снова спускаться в подвал и добывать силу, так еще и их арсенал сократится на одну единицу.

– Проверим на Айлорэ. – Ответил Эверстен.

– А если не получится? Мы ведь об этом узнаем только через месяц, не раньше. – Возразила Хайнерни.

– Сколько сил у тебя осталось? – Задумчиво спросил телохранитель.

Девушка подошла к записям, полистала их и, найдя нужную страницу о пропорциях силы, принялась читать.

– Если я все сделала правильно. – Неуверенно ответила она, спустя некоторое время. – То Силы, полученной с собаки, хватит только на слабенькое действие. Так что даже в ближайший месяц мы ни о чем не узнаем.

– Тогда еще раз сверься с записями, проверь, все ли правильно сделала, и сегодня ночью пойдем пробовать. – Подытожил Эверстен. – Ждать все равно больше нельзя.

Хайнерни кивнула. Сейчас она тщательно запоминала горечь, стоящую во рту, чтобы потом постараться придать силе это качество как можно более точно. Вычленяла отдельные ее оттенки, чтобы запомнить раз и навсегда. Искать и готовить ингредиенты заново – глупость. Неприятные ощущения постепенно проходили, так что следовало поторопиться с их запоминанием.

Айлорэ Анг из дома Поющего света жил в центральной части Эллина в роскошном особняке. На сегодняшний вечер у него был запланирован очередной прием, поэтому сейчас множество слуг торопливо заканчивали наводить лоск на внутренние залы. Повара старательно украшали многочисленные яства, стряхивали пылинки с бутылок вина и расставляли их на золоченые подносы. Сам хозяин сидел в кабинете, вольготно расположившись в большом кресле, и читал донесение Лориана. Красивое лицо его кривилось от недовольства. Безмозглые подчиненные опять не обнаружили никаких следов Хайнерни тар-Деада. Айлорэ рвал и метал, после того, как отец взял это дело на себя, поняв, что его сын не в состоянии справиться с таким простым заданием. Попытка доказать свою полезность провалилась с треском, и кто-то должен за это ответить.