Текст книги "Врата Су'тут. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Вал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

По обе стороны от дороги располагались поля, вдалеке были видны деревенские домики. На полях гнули спины крестьяне, убирая первый в этом году урожай. Навстречу попадалось много пешего люда, идущего в сторону города, множество подвод и телег, которые тащили усталые клячи. Бодро прошагал отряд вооруженных людей, числом около дюжины, поднимая клубы пыли. На их щитах красовалась эмблема сломанного меча. Артелион не смог вспомнить, кому она принадлежит.

Юноша бросил взгляд на солнце и у него начали закрадываться нехорошие подозрения. Теперь до него стало доходить, почему так много народу пытается попасть в город, а он идет прочь почти в гордом одиночестве.

– Проклятье! Уже вечереет! Надо было вставать пораньше, горе путешественник!

Пришлось ускорить шаг. С каждой мгновением, переживания оказаться посреди дороги ночью становились все сильнее. Спустя некоторое время, пришлось остановиться и перекусить. Город скрылся из виду. Сейчас были видны только поля и редкие рощи, да где-то вдалеке угадывались очертания домов какой-то деревеньки. Ноги гудели от усталости. Плечо, натертое мешком с вещами, саднило, а перспективы радовали все меньше. Свежий хлеб с сыром и колбасой приподняли настроение. Вкус еды навеял мысли о доме и родителях.

– Когда меня хватятся, надеюсь, я буду уже далеко.

В своей записке он написал, что не сможет жить в городе, где все напоминает о Сатенике, поэтому уходит, куда глаза глядят. Артелион переживал, что отец быстро догадается, куда глядят глаза его сына, и снарядит погоню.

– Хватит рассиживаться. В лагере отдохну!

Сложив в мешок съестные припасы, и взвалив его на плечо, Артелион вновь тронулся в путь. Ноги, после отдыха отказывались идти, а глаза начали слипаться. Юноша поборол в себе желание прилечь отдохнуть, горько посмеявшись над своей немощью.

– Шел меньше четверти дня, а уже устал! Позорище! – Хмыкнул внутренний голос.

– И не говори.

Дорога то взбегала на небольшие холмики, то спускалась в низины. Пересекала ручьи, через которые были переброшены дощатые настилы, и обтекала глубокие овраги. По обочинам росла трава, иногда достигающая в высоту человеческого роста, мелкие кусты и тонкие деревья. Впереди показалась небольшая речка Синица, с перекинутым через нее каменным мостом, и стоявшим неподалеку постоялым двором. Трех этажный дом с двускатной крышей сиял на заходящем солнце свежим лаком. Почти сразу за ним начинался лес, где и терялась дорога. Подойдя ближе, Артелион смог рассмотреть у коновязей пару лошадей, а у обочины накренившийся фургон.

Юноша решил, что задерживаться здесь нельзя, хоть солнце уже превратилось в темно-оранжевый диск. Дорога, углубилась в лес и начала петлять так, будто прокладывал ее пьяный крестьянин на взбесившейся кобыле. В лесу стало прохладнее. Деревья отбрасывали длинные тени, порой нависая над самой дорогой. Постепенно замолкали птицы, все отчетливее становился слышен стрекот сверчков. Переживания Артелиона о погоне, снаряженной отцом, сменились более насущными мыслями о ночлеге.

– Эдак я в лесу буду ночевать. Прямо на дороге. Это весьма прискорбно, господа.

С каждым сделанным шагом обстановка становилась все мрачнее. Тени сгущались, лес выглядел более диким, а деревья подступали все ближе к дороге. Некстати припомнился и тот факт, что в лесу, вообще-то, много всякого зверья. И не все оно питается травой.

– Проклятье!

Артелион оглянулся через плечо в надежде кого-нибудь найти и навязаться в попутчики. Но дорога оставалась пустынна.

Город Оссен располагался в южных широтах, в трех днях пути от Каньона. Такое соседство не придавало ему популярности. Несмотря на хороший теплый климат, люди предпочитали селиться на севере, поближе к Ледяному Бастиону, средоточию Хладной Силы, а, следовательно, денег. Поэтому на дорогах близ Каньона можно было встретить только вооруженные отряды, либо караваны снабжения. Да изредка экипаж какого-нибудь дворянчика, решившего испытать себя в битве с тарматскими выродками. Повстречаться с вооруженными людьми не хотелось особо. Артелион смутно догадывался, что жизнь одинокого путника в лесу ценится весьма не высоко. Она и в городе-то не ценилась, а уж тут...

– Как бы соседство с волками не оказалось предпочтительнее.

Вскоре, к великому облегчению Артлиона, его догнала телега. Ее приближение он услышал задолго до того как она показалась из-за поворота. Доверху нагруженная дровами, она вызывала сомнения, что проедет еще хотя бы десяток шагов и не развалится, однако двигалась на удивление быстро. Упитанная лошадка шла бодрым шагом, подгоняемая седым возницей. Артелион счел за лучшее отойти с дороги, видя, что старик не собирается останавливаться.

– Вот гад. Мог бы и взять попутчика.

Гордость не позволяла ему попроситься самому, однако страх остаться ночью посреди леса давил на нее и постепенно продавливал. Телега уже отъехала от него на десяток шагов.

– Да окликни ты его, идиот! – Рявкнул внутренний голос.

Артелион уже набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть, как возница все же остановился сам.

– Уф.

Юноша торопливо догнал ее.

– Куда путь держишь, парень? – Без лишних приветствий спросил старик. Его лицо было испещрено множеством морщин. Кустистые брови придавали простому лицу чудаковатый вид, а глаза оказались глубокими и понимающими. Одежда выдавала в нем простого деревенского жителя. Потрепанные холщовые штаны, с заплатами на коленях и домотканая безрукавка, открывающая загорелые жилистые руки.

– В лагерь защитников.

– Вот тебе раз! – Воскликнул старик. – Зачем тебе туда, мил человек?

– Нужно мне. – Не стал вдаваться в подробности Артелион.

– Ну, коли нужно, залезай на телегу. До нашей деревни подвезу.

Юноша торопливо закинул мешок с вещами позади дров, а сам залез на козлы, рядом с возницей.

– Пошла! – Тряхнул поводьями старик, и пегая кобыла возобновила свой скорый шаг. Несколько мгновений ехали молча. Юноша приноравливался к жесткой лавке и тряске, которые, казалось, сообща могли выбить душу из человека.

– Пешком все же было лучше, хотя так, понятно, быстрее. Потерпим.

– Трясет. – Понимающе усмехнулся возница, наблюдая за мучениями попутчика. – Но быстро привыкаешь. Меня Тоском кличут, а тебя?

– Артелион. Можно просто Тэл.

– Ты чего один на ночь глядя в лес забрел? Тут, знаешь ли, не город, фонари никто не зажжет.

– Это я уже понял. – Хмуро буркнул Артелион.

– Да и народ у нас, знаешь, не шибко-то дружелюбен. Недавно тут настоящая бойня была. Люди барона ла Рона не поделили дорогу с людьми ла Дрета. Восемь трупов. Поехали, знаешь, ловить выродков тарматских, а оно вон как вышло.

Тоск сплюнул на землю и нервно оглянулся назад.

– Пошла! – Хлестнул он кобылу поводьям.

Ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом колес и звуками леса. Тоск управлял телегой, а юноша просто не хотел ни с кем разговаривать. Усталость от дороги, вкупе с переживаниями последней недели, давили на плечи с утроенной силой. Настроения интересоваться делами собеседника не было. Захочет, сам спросит, а нет, так тишина лучший попутчик. Артелион чувствовал, что нуждается в одиночестве, смене обстановки, новых простых заботах, чтобы окончательно не сойти с ума от пустоты, образовавшейся там, где раньше была Сатеника. Пустота, как сочащаяся кровью рана, доставляла невыносимую боль, порождая неосознанное отрицание случившегося. Не верилось, что все это происходит с ним. Не на страницах книги, а здесь и сейчас, в эти поганые, проклятые Аксеей, мгновения. В подобной ситуации, скрывать свои чувства за маской холодной невозмутимости, было самым простым способом избежать появления болезненных мыслей и воспоминаний, ведь постоянно приходилось думать о своем поведении и его соответствии выбранному образу. Глупо? Пожалуй. Действенно? Возможно.

– Чего хмурый-то такой? – Не выдержал Тоск. – Умер что ли кто? Али девка бросила?

Юноша вздрогнул, ссутулился и бросил на него убийственный взгляд. В душе ярким пламенем вспыхнула ненависть.

– Чтоб ты сдох, ублюдок!

Возница пожал плечами и отвернулся. Несколько мгновений Артелион успокаивался, стараясь не кинуться на собеседника с мечом наголо. Потом, убедив себя, что Тоск никак не хотел его обидеть и сказанул первое, что пришло в его пустую голову, глухо ответил:

– Не важно. – И уточнил. – Просто не весело. Скажи, долго нам ехать?

– Не-е-ет! – Протянул старик. – К полуночи доберемся до деревни, а лагерь защитников у нас, почитай, в соседях. – И сплюнул на землю. – Покоя от них нет.

– То есть?

– Девки весь день там пропадают, да и эти стервецы постоянно по деревне шныряют. Землю топчут, да кур пугают.

Артелион через силу усмехнулся. Ему, понятно, было плевать.

– Тебе чего от стражей-то этих надо? – Спросил Тоск – Никак воевать захотел? У нас вот тоже был такой прыткий. Ушел к Вратам сам, а вернулся... эм... короче там и схоронили в братской могиле.

Юноша несколько мгновений молчал, не обращая внимания на болтовню возницы, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. До него только сейчас стало доходить, что он оставил родной дом, возможно, навсегда. Сердце защемило от осознания того, что может больше никогда не увидеть добрых глаз матери и строго лица отца.

– А еще ты никогда не увидишь Сатенику. – Безжалостно встрял внутренний голос. – Поэтому хватит ныть. Лучше привыкай по сторонам смотреть. Не на свиданку едешь.

– Добровольцем записался. Отомстить хочу. – Тихо ответил Артелион.

– О как...

Теперь уже замолчал Тоск. Телега скрипела, тряслась, грозилась развалиться, но продолжала увозить Артелиона все дальше от дома.

– Сочувствую. – Печально вздохнул старик. – Слышал я о нападении этих тварей с Тармата. Что им только понадобилось в Оссене?

– Не знаю. – Пожал плечами юноша. Говорить об этом не хотелось, но что поделаешь. – Кто говорит, что отомстить хотели за бойню в Каньоне, а кто – что припасы хотели украсть.

Тоск фыркнул.

– Припасы в деревне проще взять! У нас вон урожай только с полей собрали! Бери, не хочу!

– Оружие в деревне не возьмешь. – Возразил Артелион. – В городе всегда есть чем поживиться. Одежда, обувь, еда. Деньги и драгоценности горожан, наконец!

– Деньги-то им зачем? Кто им продаст тут что?!

– Откуда я знаю? – Устало махнул рукой юноша. – Торгаши – народ ушлый, готовы мать родную продать.

Услышь эти слова Карут фас Тори, и Артелион получил бы хороший подзатыльник, а потом бы выслушивал длинную лекцию о том, что в каждом ремесле есть свои лентяи и бездари, бросающие тень на честных тружеников, и что человек, судящий обо всех по одному не может быть ни кем, кроме как дураком. За этим последовал бы многозначительный взгляд, не оставляющий сомнения, на кого Карут намекает.

– А вообще, я слышал, что твари Тармата приходят сюда с оружием. – Недоуменно проговорил Тоск. – Так что, парень, тут что-то не сходится.

– Деревня.

Артелион улыбнулся.

– Кого отправляют через Врата? – Спросил он и тут же ответил сам. – Всех преступников, воров, убийц, приговоренных к смерти со всего Тармата. Со всего, понимаешь? Поэтому их так много. Им дают оружие, я так думаю, но оно ужасного качества. Зачем снабжать хорошими вещами тех, кого отправляешь на убой? Кто-нибудь на этом наверняка тоже наживается.

– Значит это их суть такая! На Тармате насилие впитывается с молоком матери. – С жаром заключил Тоск.

– Ну да, конечно. И младенцами они там завтракают.

Юноша посмотрел на собеседника. Старик шумно сопел, с силой сжимая поводья. Сосредоточенный взгляд полный праведного гнева был устремлен вдаль.

Артелион не стал спорить насчет последнего утверждения, тактично умолчав, что Тоск не бывал на Тармате и ничего знать наверняка не может. А его мысли на этот счет родились благодаря деревенским сплетням и другим подобным россказням. Исторические хроники были доступны далеко не каждому жителю Таолы. Артелион, прошедший обучение в частной школе Оссена историю знал, но опять же только официальную версию.

Согласно официальной истории Таолы, причины, по которым Стант Третий был вынужден открыть Темный портал и бежать на Фасган, были основаны исключительно на вероломности и неуемных аппетитах соседей. Когда Лесной король Джелы, Ре́йхор Первый из дома Мерцающей луны, тяжело заболел, от его имени стал править его старший сын Де́лиан. Его действия в отношении Таолы попирали все ранее заключенные договоры, что сильно осложнило отношения между двумя народами. Стант Третий призывал джелийцев остановить тирана и узурпатора, незаконно занявшего трон, который активно вредил в первую очередь Джеле. Более того, Стант просил Лайну, великую святую, жившую в то время, повлиять на Делиана, чтобы не допустить кровавых распрей между добрыми соседями. Король Таолы надеялся, что Святая Лайна, пользующаяся непререкаемым авторитетом не только в Джеле, но и во всем мире, прислушается к голосу разума и увидит ситуацию в истинном свете. Но джелийцы, как и Лайна, остались глухи к просьбам Станта Третьего. Когда Рейхор скончался, Делиан взошел на престол. Таола не ждала ничего хорошего от такого престолонаследия. На церемонию коронации Делиана Четвертого Стант Третий отправил лучших своих дипломатов и самые дорогие подарки, какими только располагала сокровищница таольского дворца.

Делиан Четвертый оценил старания Станта, принял дорогие дары, и согласился дать аудиенцию дипломатам Таолы. Также он пригласил Святую Лайну, в качестве третьей стороны, чтобы рассудить споры между двумя государствами, если таковые возникнут. К сожалению, переговоры не состоялись. Спустя некоторое время с начала аудиенции, позолоченные двери тронного зала королевского дворца Джелы резко распахнулись, и в коридор выбежал Делиан, зажимая рану на животе. Он был испуган и с ног до головы залит кровью. Подоспевшая на помощь стража ворвалась в тронный зал и увидела разбросанные тут и там тела. Из десяти человек, находившихся внутри во время аудиенции, включая королевских телохранителей, в живых остался только Делиан. Святую Лайну убили с особой жестокостью, вспоров живот и отрубив голову.

После этого Делиан Четвертый заявил, что под видом дипломатов Стант Третий подослал к нему убийц, которые, чтобы скрыть следы преступления, постарались перебить всех присутствующих. То, что среди них оказалась Святая Лайна, не остановило таольских выродков. Чтобы смыть нанесенное оскорбление и отомстить за гибель Лайны, Лесной король объявил Таоле войну, назвав ее темной язвой на теле мира, от которой необходимо избавиться.

Стант Третий, понятное дело, все отрицал, обвиняя Делиана в беспрецедентной провокации и создании ложных знамен, для удовлетворения собственных аппетитов. За убийство Лайны Стант требовал смерти Делиана, и уничтожения всего дома Мерцающей луны, как семьи, породившей такую подлую тварь. Но его попытки призвать мировое сообщество к благоразумию провалились. Гром-степь и Великое Плоскогорье с радостью откликнулись на призыв Джелы к геноциду. Святая Лайна стала символом борьбы с тьмой, поселившейся в Таоле.

До сих пор никто не знал, что же на самом деле произошло на той аудиенции. Таольцы были уверены в своей правоте, джелийцы в своей.

Артелион с печальной улыбкой вспомнил, как красочно рассказывал обо всех этих событиях его преподаватель по истории. Его рассказы были настолько яркими, как будто он сам был свидетелем коронации Делиана Четвертого, великих дел Святой Лайны, Кровавой аудиенции.

– Как давно это было.

Сейчас казалось, что нападение на Оссен было в прошлой жизни, а не неделю назад. Тоска по Сатенике сжала сердце Артелиона с новой силой. Закрывая глаза, он старался представить ее живой, смеющейся, какой помнил, но разум с невыносимым упорством вновь и вновь показывал ее лежащую на траве в парке. Поняв, что молчание сильно затянулось, Артелион взял себя в руки и ответил:

– Мы ничего о них не знаем. За полтысячелетия позабылось многое. Фасган видит лишь грязную сторону Тармата.

– Ты прав, парень. – Задумчиво произнес старик. – За что они нас так?

– История умалчивает. – Усмехнулся Артелион. – Точнее, до истины не докопаться.

– Это точно. Ну, видно, заслужили мы все это. – Печально улыбнулся Тоск.

– Отец всегда говорил мне, что в любой ссоре, всегда виноваты обе стороны. Просто иногда вина одной заметнее.

– А нам, простым смертным, никто никогда правду не расскажет. Да и зачем она нам?

– Мудрый человек. – Чуть подумав, сказал старик. – Надеюсь, он жив?

– Жив. – Стиснув челюсти, ответил Артелион.

– И я, как видишь, жив. А Сатеника нет.

Тоск удивленно воззрился на собеседника и покачал головой.

– Поэтому ты здесь?

– Что? – Юноша не понял, к чему был задан последний вопрос. Тоск пояснил:

– Из-за отца ты решил пойти в Каньон?

Помолчав несколько мгновений, собираясь с мыслями и взвешивая свое решение, Артелион ответил:

– Нет. Я просто решил повзрослеть.

Разговор увял.

Вдалеке завыли волки. Артелион встрепенулся, оторвавшись от своих невеселых мыслей. Солнце давно село, лес погрузился во тьму. Лишь небольшой старый фонарь, предусмотрительно зажженный Тоском, давал крупицы света, позволявших хоть что-то разглядеть. Кобыла, заслышав волчий вой, начала нервно коситься в сторону, а Тоск подтянул поближе топор лесоруба.

– Это ведь не по нашу душу, да?

Голодный волчий вой, пробирающий холодом до костей, повторился.

– Проклятье на этих тварей! – В сердцах сплюнул старик. – Знал ведь, что не стоило задерживаться в лесу!

– Долго нам еще ехать? – Стараясь говорить спокойно, спросил юноша. Мрачная темень давила на него словно невидимый пресс. Вой волков заставил зашевелиться волосы на загривке, а руки сжаться в кулаки.

Вой послышался чуть ближе. Артелион вспомнил о мече, висящим на поясе и потянул его из ножен. Старик, заметив сталь, одобрительно и немного нервно кивнул. Он принялся подгонять лошадь, хотя та и сама побежала заметно быстрее. Больше всего на свете Артелион был благодарен судьбе за то, что встретил Тоска. Если бы не он, сейчас юноша уже лез бы на ближайшее дерево, чтобы утром кто-нибудь из крестьян, поехавших в Оссен, отогнал волков и помог спуститься на землю.

Тоск, не расслышал вопрос. Он сидел, плотно сжав губы, и напряженно вглядывался в лесную темноту.

– Успеем? Нет? – Вновь спросил Артелион.

В душе горела безумная надежда, на положительный ответ.

– Если Аксея поможет. Вот что, парень, лезь на дрова и выбери себе пару десятков чурбанов потяжелее. Лишь бы кобылка не споткнулась в темноте.

Артелион не стал спрашивать зачем. Засунув меч обратно в ножны, он полез под тент, сшитый из грубой ткани. Обдирая руки, юноша вытаскивал чурку за чуркой и складывал их у ног и рядом со своим местом. Вой раздался совсем близко. Артелион резко обернулся на него и увидел несколько пар светящихся в ночи желтых глаз.

– Они будут нападать на лошадь. – Прокричал Тоск, глядя в ту же сторону. – Не давай им подобраться близко, отгоняй!

Артелион кивнул и схватил первую чурку, готовясь к броску. Волки выскочили на дорогу, тут же окружив телегу. Лошадь встала на дыбы и дико заржав, постаралась рвануться прочь, но крепкая рука Тоска удержала ее на месте. Юноша кинул первую чурку со всей силой. Она угодила одному волку в бок, от чего тот жалобно взвыл и отскочил подальше. Второй успел увернуться, и кинулся на Артелиона, но брошенный чурбан с левой руки остановил его, угодив в голову. Следующее полено улетело в волка, наседающего на лошадь. Оно попало ему в лапу. Хромая и поскуливая, волк отбежал в сторону.

Тоск изо всех сил удерживал лошадь, пока его попутчик отбивался от волков.

– Держись! – Крикнул он, резко дернув поводьями. Испуганное животное рвануло так, что Артелиона опрокинуло на кучу с дровами. Больно ударившись об острые выступающие из-под тента края поленьев, юноша охнул. Кобыла понеслась, а волки кинулись следом. Телега прыгала на неровностях, так и норовя выбросить седоков. Поленья, уложенные, как попало, начали сыпаться на дорогу, мешая волкам. Теперь хищники все были позади, поэтому отгонять их дровами стало легче. Одному чурбан попал в переднюю лапу ближайшему преследователю. Волк рухнул на землю, кувыркнувшись через голову, другой успел отпрыгнуть в сторону, едва не угодив под лапы соседу. Серые тени быстро нагнали телегу, начали обходить ее с разных сторон. Один попытался ухватить Артелион за ногу, но юноша в последний момент одернул ее. Острые клыки клацнули в опасной близости от сапога. Угостив прыткого хищника поленом, юноша вновь сосредоточил свое внимание на защите лошади. Еще пара метких бросков и волки, разочарованно взвыв, внезапно отстали. Артелион недоуменно провожал их взглядом, когда Тоск радостно воскликнул:

– Успели!

Юноша быстро обернулся и увидел перед собой множество огней, почувствовал запах жилья, дыма печей. Силы покинули Артелиона, столь внезапно, что он даже не заметил, как опустился рядом с возницей. Напомнила о себе боль в изрезанных об острые края поленьев руках. Они подрагивали от усталости и перенапряжения.

– Вот это ночка!

– Уф, парень, сама Светлая Аксея тебя мне послала. – Вытирая пот со лба, облегченно проговорил Тоск. – Хорошо кидаешь!

Артелион через силу улыбнулся. Навстречу им спешили люди, все что-то кричали, размахивали руками, указывали в разные стороны. Громко, взахлеб лаяли собаки, где-то протяжно замычала корова.

Когда телега въехала в деревню, та напоминала разворошенный улей. Повсюду бегали мужики с факелами. В руках у них были топоры, вилы, некоторые были с копьями, а у одного, юноша заметил меч.

– Волки! Проклятые звери! – К телеге подбежал плотно сбитый здоровый мужик с коротко стриженой бородкой в такой же безрукавке, как у возницы, только на нем она трещала по швам.

– Тоск, мать твою, ты такой переполох устроил!

Старик облегченно улыбнулся, обнажив пеньки зубов. Он посмотрел на свои руки, крепко сжимающие поводья и недоуменно нахмурился.

– Не могу разжать. – Задумчиво пробормотал он. – Помоги мне, Ле́ло.

Здоровяк, расхохотался, хлопнув своей мощной дланью по борту телеги. Та колыхнулась, заскрипела.

– Давай сюда свои ручонки, старый!

К ним подходили еще люди. Подошел мужчина с мечом. Одет он был лучше остальных. Темно-синий шерстяной кафтан с высоким воротником был заправлен в штаны с красивой алой вышивкой. На широком кожаном поясе висели простые добротные ножны с мечом. Весь вид мужчины говорил, о бурной молодости. Морщинистое лицо в нескольких местах пересекали белые шрамы, а глубоко посаженые глаза смотрели требовательно и строго. Люди расступились, пропуская старосту к телеге. Никем другим он быть не мог.

– Лело, помоги Тоску. – Хмурое выражение не сходило с его лица. Очевидно, он был недоволен произошедшим переполохом. – Все остальные по домам. Нечего тут ворон смешить!

Мужики весело переговариваясь и посмеиваясь, начали разбредаться, а Лело, одним прыжком оказался на телеге, которая жалобно скрипнула под его весом.

– Эк, силен старый! – Прогудел он, разжимая руки Тосхе. – Штаны-то сухие?

– Сухие. – Старик отмахнулся и вытер освободившейся рукой пот со лба. – Ух, ну и ночка!

– Слышь, Тоск, представь уж парня-то. – Лело внимательно разглядывал попутчика. – А то сидит ни жив, ни мертв, да зыркает недобро! Родственник твой? – И не дав возможности ответить старику, продолжил. – Ты, парень, не обращай на него внимания. Он на старости лет медлить стал, думает долго, значит.

– Лело, хорош трепаться. – Окликнул староста. – А ты, Тоск, доиграешься со своими ночными поездками.

– Не сердись, Мерк! – Добродушно ответил Лело, усаживаясь на дрова позади Артелиона. Тому невольно пришлось отодвинуться, чтобы оказаться подальше от вонючих ног здоровяка. – Он не маленький, все сам знает. Сожрут его волки, ну и поделом! Кобылу только жалко.

– Однако.

Артелион вскинул брови от удивления. Лело производил впечатление рубахи-парня, местного заводилы, отличавшимся мягким нравом и добрым сердцем, но последние слова резко контрастировали с этим образом.

– Практичная сволочь.

– Ты мне не указывай, как бабу на сеновал тащить. – Пригрозил Мерк. – Мне трупы не нужны. Парень, ты кто такой. Откуда?

Юноша постарался, чтобы голос его не прозвучал устало:

– Артелион фас Тори. Из Оссена...

– Видим, что не из выгребной ямы! – Хохотнул Лело.

Артелион бросил на него хмурый взгляд, продолжая:

– ...шел в лагерь защитников.

Лело присвистнул и заулыбался. Мерк же не изменился в лице. Нечто подобное он и ожидал, увидев молодого парня с оружием и узлом вещей.

– Вот это да! – Протянул здоровяк. – У мамки под юбкой припекло? Приключений захотелось?

– Зачем? – Спросил староста, не обращая внимания на болтливого Лело.

Юноша медленно сделал глубокий вдох, чтобы не рассвирепеть. Не помогло. Пришлось с силой стиснуть зубы.

– Вы слышали о нападении на Оссен? – Вместо ответа спросил Артелион, смотря, не моргая в глаза Мерка. На Лело он специально старался не обращать внимания, словно тот был надоедливой мухой, которая кроме раздражения, ничего не вызывает. Пусть эта муха была большой и, наверняка, опасной.

– А то! – Опять Лело. – У меня там тетка живет! Недавно перебралась. Домик купила! Дорогой, зараза!

– Слышали. – Спокойно ответил Мерк.

– Вот поэтому и пошел. – Сдерживая рвущуюся наружу ярость, процедил Артелион.

Больше всего ему сейчас хотелось съездить кулаком по довольной физиономии здоровяка.

А еще больше хотелось свалиться на мягкую постель, предварительно хорошо поев. И чтобы руки перестали саднить, кровоточить и дрожать.

– Оставьте парня в покое. – Заговорил Тоск. – Он жизнь мне, можно сказать, спас.

– Ну, и зря! – Хохотнул Лело. – Надо было оставить тебя волкам. Я бы так и сделал.

– Лело, иди домой. – Раздраженно бросил Мерк. – Надоел уже, заноза.

– Мерк нынче злой. – Шепнул здоровяк, наклонившись к Артелиону. Тому пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не отодвинуть подальше от зловонного дыхания Лело. – А все из-за этой старой развалины, которой дома не сидится.

Он кивнул на сидевшего рядом старика.

– Ну, бывайте! – уже громко прогудел он, хлопнув Артелиона по плечу своей тяжелой рукой. Юноше показалось, что на него упал мешок с песком. – Надеюсь, паря, переживешь пару атак. Может, меч мне оставишь? Все одно тебе...

– ЛЕЛО!!! – Гаркнул староста. – Пошел вон!

Здоровяк спрыгнул на землю и, не оборачиваясь, зашагал вглубь деревни. Мерк проводил его негодующим взглядом, сплюнул.

– Тоск, кати свою телегу домой. С утра зайдешь ко мне. Парня забирай с собой, в деревне переночует, с утра в лагерь отправим. Всё.

Староста развернулся и быстрым шагом двинулся следом за Лело. Старик вздохнул, разминая руки, сжимая и разжимая кулаки.

– Вот так всегда, парень. – Печально улыбнулся он. – О зиме только я тревожусь, а как мороз вдарит, все ко мне побегут за дровами.

Артелион промолчал. В душе от усталости разгорался гнев на всё и вся.

– Идиот на идиоте! У одного изо рта дерьмо льется, не переставая, второй ночами за дровами ездит, а потом просит попутчика кидаться дровами в волков, а третий... по ночам по лесам шарится в одиночку.

– Когда я успел поглупеть? Остался бы возле Синицы! Нет, пошел в лес. У идиота и окружение соответствующее.

– Пошла! – Тоск хлестнул поводьями, понукая лошадь.

Телега, заскрипев, покатилась по деревне.

* * *

Утром настроение Артелиона лучше не стало. Помимо ссадин на руках болела спина от долго лежания на жестком соломенном тюфяке. Болела голова – Тоск уговорил юношу выпить за чудесное спасение кружечку ядреного яблочного сидра. Однако в больную голову пришла на удивление трезвая мысль: надо поскорее уходить от этого старика.

– От него одни неприятности.

Артелион сходил до колодца и умылся студеной чистой водой. Стало легче. Перекусив остатками купленной вчера еды, он отправился к старосте, чтобы узнать дорогу до лагеря. Видимо, сами защитники в такую рань не вставали, или Тоск что-то напутал, но никого даже отдаленно напоминающего стража Врат, юноша по дороге не встретил. Его мысли сейчас занимали более важные проблемы. Первой были родители, которые, возможно не нашли записку и прямо сейчас поднимают весь Оссен на уши.

– С отца станется. Друзей в верхах у него много, поэтому поиски проведут по высшему разряду, а уж стражу у ворот опросят в первую очередь.

Если же записку нашли, то, собственно, ничего особо не изменится. Только беспокойство родителей за жизнь сына сменится раздражением, что их любимое чадо отправилось искать приключения. В любом случае, Артелион понимал, что завтра с утра отец будет здесь с десятком стражи в сопровождении. А значит, тянуть с отправлением в Каньон не следовало. Единственное, что могло уберечь юношу от возвращения домой – военная присяга. В вопросах данных клятв и обещаний отец был непоколебим.

Артелион спросил у полногрудой женщины в светло-зеленом платье дорогу к дому старосты. Он невольно ускорил шаг, привлекая к себе внимание жителей деревни. Дом Мерка отличался от остальных построек, как королевский дворец, от собачьей конуры. Хоть деревенька и была богатая, сказывалась близость Оссена, такого дома Артелион здесь никак не ожидал увидеть. Особняк, сложенный из белого камня, украшенный искусными барельефами, величественностью мог поспорить с домами зажиточных горожан. Вокруг него была сделана ажурная металлическая ограда, перекрывающая доступ всем желающим в небольшой зеленый парк, расположенный перед домом. Хозяйственные пристройки были выполнены в том же стиле, что и сам дворец.

Юноша в замешательстве замер перед калиткой: то ли ждать дворецкого, то ли входить без приглашения. Неизвестно, сколько бы он так простоял, раздумывая что делать, если бы из дома не вышел сам Мерк. Следом за ним, понурив голову, шагал Тоск.

– ...не потерплю больше, чтобы деревня из-за тебя поднималась по тревоге! – Услышал окончание фразы Артелион.

Мужчины подошли к калитке и остановились перед ней.

– Ты понял меня? – Грозно спросил староста.

Тоск печально кивнул с видом человека, который лишь смиряется со своей судьбой, не понимая, что такого он сделал. Всего лишь съездил за дровами.

– Иди. – Кивнул на выход Мерк. Тут он заметил гостя. – Чего тебе, парень? – спросил староста, заметив стоявшего за оградой Артелиона. Окинув его взглядом внимательных глаз, Мерк слегка сощурился.

– Меня зовут Артелион фас Тори. – Твердо представился юноша.

– Пусть так. – Кивнул Мерк в ожидании ответа на свой вопрос. Он был не в настроении. Тоск здорово его разозлил.

– Я хочу узнать дорогу к лагерю защитников Врат. Тоск говорил, что он поблизости.

– К чему такая спешка? – Удивился он. – Не терпится повоевать?

– Да что они все заладили со своим "повоевать"?! Вам какое дело, собаки?!

Артелион понял, что опять начал раздражаться и поспешил взять себя в руки.