Текст книги "Врата Су'тут. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Вал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

– Я тороплюсь.

– Бежишь от кого-то? Тогда ты выбрал не самое удачное место спрятаться.

– Спокойно, Тел, спокойно!

Юноша бросил на старосту хмурый взгляд. Ничего объяснять посторонним людям он не хотел, а уж тем более разговаривать с этим человеком. Если вчера, Мерк производил на Артелиона хорошее впечатление, то сегодня ему это явно не удавалось.

– Вы можете просто сказать, в какой стороне находится лагерь? – Стараясь говорить вежливо, тщательно подбирая слова, спросил юноша.

– Там. – Махнул рукой староста, указывая за спину собеседника. Раздраженный поведением Тоска и непонятной скрытностью собеседника, он не вспомнил, что вчера сам обещал отправить парня в лагерь новобранцев.

Артелион пристально сощурил глаза, глядя на Мерка.

– Спасибо.

– Разговаривать дальше с этим упрямым бараном – только настроение портить, а оно и так не очень. Спрошу у кого-нибудь другого и даже попрошу, чтобы проводили. Вряд ли кто-то откажется, если ему предложить пару медных лихов.

Староста внимательно разглядывал стоящего перед ним парня. Его раздражение медленно сменялось удивлением. Зачем тебе это? Так и хотелось крикнуть ему. Живи! Люби! Сам отслуживший добровольцем у Врат больше пяти лет, Мерк навидался всякого. От нелепой гибели по случайности, до самоубийства во время штурма. Молодые ребята сходили с ума и бросались на меч, либо, презрев всякую осторожность, бросались в самоубийственные атаки. Каньон ломал людей. Как заклинания рефов, оставляли после себя изломанные покалеченные тела, так и он безжалостно и неумолимо ломал души.

Артелион, криво усмехнувшись, развернулся и, собрался, было уходить, как его остановили тихие слова старосты:

– Каньон страшное место. Очень. Хорошенько подумай, парень, прежде чем туда пойти. Это не игрушки и не шутки.

– Я сделал свой выбор. – Не оборачиваясь, ответил юноша нарочито беззаботно.

– Мне с ним очень помогли.

Лагерь защитников Врат представлял собой большую прямоугольную поляну с одним длинным деревянным бараком, несколькими небольшими хозяйственными постройками и парой смотровых вышек. Огражден он был невысоким деревянным заборчиком, в котором со времени его постройки, появилось много тайных проходов. К воротам вела широкая дорога с накатанными колеями. Миновавшему ворота Артелиону, предстал во всей красе широкий пыльный плац. Пустой. Пара стражей проверила его договор, указывающий, что молодой человек доброволец. Один и из них улыбнулся, а второй, презрительно сплюнул на землю. Стражи указали вновь прибывшему юноше дорогу к коменданту, и вернулись к своим делам – игре в кости в теньке забора. Лагерь был пуст, как заброшенный город. Артелион нашел глазами нужный дом и поспешил к нему. Вежливо постучавшись в дверь, он вошел.

Обстановка дома напомнила ему о вербовочном пункте, что сразу же заставило задуматься над своим поведением. Мужчина, лежавший на небольшой койке, установленной прямо в рабочем кабинете, не вставая и даже не открывая глаза, спросил:

– Что надо?

– Я Артелион фас Тори, записался добровольцем в Оссене. В вербовочном пункте меня отправили сюда.

– Тебе повезло, фас Тори. – Продолжая лежать, с зевком ответил комендант. – Вчера всех отправили в Каньон. Так что можешь отдыхать. Ты тут один из новобранцев. Первый.

– Повезло, да?

Артелион чуть не выронил мешок с вещами от такой новости. Завтра с утра приедут его родители, а он вынужден торчать тут непонятно сколько. Отсюда до Каньона было три дня пути. Значит, караван с новобранцами опережает его на целый день! Мысли вихрем пронеслись в голове юноши. Надежды на успешное завершение задуманного дела опасно затрещали.

– Сколько мне дожидаться следующего отправления? – взяв себя в руки, спокойно спросил он. Делать вид, что все хорошо, его последняя соломинка, позволяющая не провалиться в пучину отчаяния.

– Как соберется достаточное количество человек, так и отправим. Кстати, фас Тори. – Комендант на мгновение прервался, чтобы вновь зевнуть. – С этого момента ты рядовой, поэтому обращаться ко мне "господин унтер-офицер". Дисциплина тут не очень строгая, но лучше тебе зарубить себе на носу, что субординация вещь серьезная. В Каньоне с этим строго.

Артелион пропустил мимо ушей последние слова, лихорадочно прикидывая, что можно сделать в сложившейся ситуации. Получалось, что только сохранять спокойный вид. На всякий случай, он решил спросить у коменданта:

– А можно ли отправиться в Каньон пораньше... э-э-э, господин унтер-офицер?

Тот удивленно открыл глаза и приподнялся на локтях, внимательно глядя на парня. Его черный мундир был смят от долго лежания на кровати, обветренное лицо выглядело устало, длинные темные волосы, собранные в хвост, напоминали разворошенный стог сена. В глазах, поверх равнодушия, все отчетливее проступало любопытство.

– Не терпится хлебнуть лиха? – Понимающе усмехнулся он.

Артелион после недолгих раздумий решил выложить капитану всю свою историю. Иного пути не было. Надежда, что служака проникнется к горю и поможет, пульсировала в такт беспокойно бившемуся сердцу. Унтер слушал юношу, не перебивая, задумчиво качая головой. Когда рассказ завершился, он беспомощно развел руками:

– Ничем не могу помочь, фас Тори. Отправить тебя в путь одного после прорыва, – служака покачал головой, – мне не нужны проблемы. Тем более, раз у тебя такие родители.

– Но я не могу ждать следующего отправления! – Воскликнул Артелион. Если бы он знал, то никогда бы не стал рассказывать о смерти Сатеники. Рассказ заставил переживать все заново. В какой-то момент юноша не поверил, что все это произошло с ним. Но пустота в сердце быстро вернула ощущение реальности.

– Встань на мое место, парень! – Строго сказал унтер. – Я тут не в игрушки играю, а несу ответственность за всех новобранцев, подписавших контракт! В Каньоне и так не хватает народу, чтобы терять его еще по дороге!

– А присяга? – Вспомнил Артелион. – Отец не сможет забрать меня, если я принесу присягу!

– Присягу приносят в Каньоне! И только там.

– Да чтоб вас всех!

Повисла тишина. Юноша, хоть и потерял последнюю надежду, сдаваться не собирался. Мозг прокручивал различные варианты, от уговоров отправиться пешком, до побега прямо сейчас. С каждым мгновением отец был все ближе. Внезапно, Артелиона осенило:

– Деревня! – Пораженно, словно решил трудную задачу, выдохнул он.

– Ну конечно, как я мог забыть об этих козлах?!

Унтер, вновь улегшийся на кровать и прикрывший глаза рукой, вопросительно приподнял голову.

– Мерк служил в Каньоне? – Спросил Артелион.

– Да. – Нахмурившись, ответил комендант.

– Его можно попросить дать мне лошадь! – Озвучив свою идею, юноша сам понял, насколько нелепо она звучит.

Унтер фыркнул и опустился голову на подушку.

– Не занимайся ерундой. – Посоветовал он.

– Господин унтер-офицер, если Мерк согласится мне помочь, вы разрешите отправиться без каравана?

Несколько томительных мгновений служака лежал молча, размышляя. Артелион от напряжения сжал кулаки и слегка подался вперед. Он едва сдерживал себя, чтобы не кинуться бежать обратно в деревню. Останавливало его лишь понимание того, что без согласия унтера, Мерк вряд ли поможет.

– Разрешу. – Наконец ответил унтер. – Но! – Строго продолжил он. – Только с сопровождением. Если кто-нибудь отправится с тобой, так и быть, езжай. Герой.

Артелион был согласен ехать хоть с Лело, лишь бы поскорее убраться подальше от заботы и тошнотворной опеки родителей. Однако юноша не кинулся в тот же миг в деревню, вспомнив, наставления отца, что письменное подтверждение всегда весомее устного.

– Надеюсь, унтер умеет писать?

– Господин унтер-офицер. – Робко начал Артелион. – Вы можете написать это?

– Что? – Удивился тот.

– Разрешение.

Унтер усмехнулся. Он с кряхтением начал подниматься с кровати, а когда встал, буркнул:

– Сын купца. Тебе повезло, что Мерк умеет читать.

В середине дня, сидя верхом на лошади, Артелион уже не лучился радостью. Нет, он был рад, что все так удачно разрешилось, а главное, быстро. Мерк, прочитав разрешение, потребовал объяснить ему, чем вызвана такая спешка. Юноша, скрепя сердце, вновь рассказал свою историю. Староста долгое время внимательно смотрел на него. В тот момент Артелион был готов взвыть от бесконечно мучительного ожидания. Мерк, кивнув своим мыслям, согласился. Поручение унтера он решил выполнить со всевозможной тщательностью. Однако потребовал и плату. Меч юноши вместе с ножнами перекочевал на пояс старосты, а все денежки, оставшиеся после общения с жадным вербовщиком, в кошель. Но плохое настроение было вызвано не потерей денег и оружия. Ехавший рядом здоровяк Лело оказался самым нежеланным попутчиком. А если учесть, что ехать надо было три дня, то Артелион проклинал Мерка, капитана и, конечно же, себя.

– Не иначе сама Су"тут услышала мои молитвы! Дернуло же меня подумать о Лело!

– Вот не понимаю я тебя, хоть убей! – Говорил здоровяк, почесывая короткую бородку. – Что тебе делать в Каньоне? Убьют же!

Юноша решил принять этот удар судьбы с философским безразличием. Запасаясь терпением, необходимо было прихватить побольше спокойствия. Два всадника ехали бок о бок по лесной дороге. Лошади бежали трусцой, а это не мешало Лело приставать со своими вопросами:

– Вот скажи, мечом ты владеть умеешь? Нет! Это видно сразу, глядя на твою походку. Стрелять умеешь? Готов поспорить, арбалета в руках не держал!

– А ты молчать умеешь? Готов поспорить, ни на мгновение не затыкался.

Сам здоровяк, одетый в кожаную клепаную броню, был вооружен одноручным топором. Стальной полумесяц лезвия хищно блестел на солнце. Небольшой круглый щит с шипом посередине висел у Лело на спине. Причем двигался здоровяк с ним так свободно, будто не замечал вовсе. К седлу его лошади был приторочен длинный лук, а колчан располагался с противоположной стороны. Артелион мог похвастаться лишь кинжалом с лезвием длиной в ладонь, которым его вооружили в деревне на всякий случай. Он болтался на ножнах, прикрепленных к поясу. Поскольку Мерк решил не догонять караван с новобранцами, которому предстояло зайти в еще один лагерь по пути, а ехать сразу в Каньон по старой дороге, лошадь Артелиона была навьючена различными хозяйственными вещами. Походный плащ был свернут тюком и прикреплен к задней луке седла. Небольшой чугунный котелок и сковородка, позвякивали, сталкиваясь друг с другом. Переметные сумы с едой и прочими мелочами были навешаны и спереди и сзади седла.

Ехать было неудобно. Звон посуды, бесконечные разговоры Лело и жесткое седло своенравной лошади раздражали. К вечеру Артелион понял, что с непривычки натер себе зад. С каждым мгновение уходящего дня его настроение ухудшалось. Все тело болело от долгой езды, а болтовня здоровяка все никак не прекращалась. Неудивительно, что он постоянно прикладывался к фляжке, смачивая горло. Свой разговор он постоянно сводил к умениям собеседника. Если, по началу, Лело просто отпускал обидные замечания, то к концу дня перешел к нравоучениям и полезным советам. Сам он, похоже, знал все на свете и умел пользоваться любым оружием.

Несмотря на все недостатки собеседника, Артелион чувствовал уверенность и спокойствие, находясь рядом с этим человеком. Взор здоровяка постоянно внимательно скользил по придорожным кустам, между деревьями, возвращался назад и убегал далеко вдаль. Лело даже вверх нет-нет да поглядывал, ни на мгновение не прекращая болтать. К концу второго дня Артелион и сам не заметил, как начал поддерживать разговор. Все путешествие отдавало какой-то беззаботной романтикой. Глухой стук копыт по утоптанной узкой дороге, легкое движение лошади, надежный напарник и цель впереди.

– Еще бы зад так сильно не болел...

Сам того не замечая, юноша поведал свою историю Лело. Он ожидал привычной реакции людей, узнавших о чужом горе. Однако никакого сочувствия в голосе здоровяка не промелькнуло:

– Это еще что! – Сказал он. – Вот помню у меня...

Таким образом, шла вся их беседа. Как только Артелион хотел что-то рассказать и начинал это делать, его тут же перебивал Лело, у которого в жизни, оказывается, было еще страшнее, смешнее, опаснее, интереснее. Как будто это он всю жизнь прожил в городе! Но неизменно любой его рассказ сводился к нравоучениям по поводу Каньона. Юноша уже давно понял, что здоровяк отслужил там тоже немало, возможно под командованием унтера из лагеря, имя которого Артелион даже не удосужился узнать.

– Когда Врата начинают менять свет, значит, осуществляется переход. Тогда берись за оружие, парень. – Поучал Лело. – А еще лучше беги в сортир, чтобы на балконе не обделаться.

– Не бойся. – Буркнул юноша. – Не обделаюсь.

– Еще как обделаешься! Думаешь из Врат только джелийки красивые вылазят?

– Я знаю, кто оттуда может вылезти.

Лело расхохотался, хлопая себя рукой по груди.

– Нет, не знаешь! Никто не знает. Даже мужики, отслужившие там по несколько лет, и то перед каждой атакой молятся Аксее.

– Не в сортире же. – Хмуро ответил Артелион.

Его раздражало, когда Лело принимался наставлять его в воинской науке. В такие моменты он делался просто невыносимым, и Артелион радовался, что у него в руке только кинжал. Хотя и им очень хотелось прирезать здоровяка.

– Некоторые в сортире. – Не согласился Лело. – Главное, успеть сделать все грязные дела до гула. Перед самым выходом Врата начинают гудеть. Ты со своего балкона услышишь. Вот тогда-то ты должен быть на балконе с заряженным арбалетом и, желательно в шубе. Но в шубе, если только заклинатель на балконе есть, а так можно и без нее. И только потом начинается веселье! Правда, на мой взгляд, веселее всего до пятисотой отметки особенно первым ярусам.

– Ничего, мне для начала и второго хватит.

– Ну, для начала-то оно и понятно. – Многозначительно кивнул Лело.

В этом юноша был с ним согласен. Ему очень хотелось пустить кровь выродкам Тармата. Каждый раз, вспоминая погибшую Сатенику, жажда мести лишь крепла в нем. Но умирать, все-таки было боязно, а потому рваться на первые ярусы он точно не будет.

– До твоего балкона, правда, могут и не добежать. Перебьют... – Лело так внезапно замолчал, что Артелион кинул на него недоуменный взгляд. Тот представлял собой воплощенную сосредоточенность, высматривая что-то в лесу.

– Что? – Спросил юноша.

– Тихо. – То ли приказ замолчать, то ли ответ на вопрос. На всякий случай, лучше расценивать это как приказ. Как бы Артелион не задирал высоко нос, здравый смысл всегда оставался его верным спутником. Вот и сейчас он подсказывал ему, что на время пути лучше слушаться Лело. Что могло насторожить здоровяка поблизости от Каньона на одной из заброшенных дорог? Ответ очевиден – отродья Тармата. Это была очень плохая новость. Настолько плохая, что юноша положил руку на кинжал и нервно стиснул рукоять. Лело остановил лошадь и проворно спрыгнул на землю, продолжая всматриваться в лес. Артелион тоже спешился и подошел нему. Солнечные лучи не проникали под лиственные своды деревьев, поэтому мелькнувшая вдалеке тень осталась незамеченной.

– О, Аксея! – Воскликнул здоровяк и обернулся к Артелиону! – Бегом на лошадей.

Не мешкая ни мгновения, Лело бросился к своей лошади и одним прыжком оказался в седле.

– Чего встал, дурень?! – Заорал он.

– А? Что за паника?

Артелиону, вглядывавшемуся в лесную чащу пришлось последовать примеру своего сопровождающего.

– В чем дело?! – Огрызнулся юноша, буравя ожидающего его собеседника гневным взглядом.

– Берегись!

Из лесной чащи с знакомым шипением вылетел сгусток огня и пролетел над головой Артелиона в паре ладоней. Его обдало жаром, лошадь испуганно заржала и встала бы на дыбы, если бы Лело вовремя не схватил уздечку.

– Быстро за мной! – Здоровяк ударил пятками в бока своей лошади и пустил ее в бешеный галоп. Артелиону, едва пришедшему в себя, ничего не оставалось, кроме как последовать следом. Уже собираясь дать посыл лошади, он краем глаза заметил новый сгусток огня, приближающийся к нему из леса. На этот раз сгусток летел точно в цель.

– А-а-а-а!!! – Заорал юноша, от страха выпрыгивая из седла с легкостью заправского кавалериста. Больно ударившись ногами о землю, Артелион понял, что если он и дальше будет хлопать глазами и соображать, как пьяная шлюха, то живым ему быть ровно до первой атаки в Каньоне, если этот ксет его сейчас не убьет. Поэтому схватившись за уздечку Артелион сильно хлопнул лошадь по крупу и рванулся вслед за ней, неуклюже зацепившись за седло. Через несколько мгновений он сумел вставить ногу в стремя, но сильная тряска не позволяла ему нормально усесться в седло. Но это было намного лучше, чем стоять на месте, изображая из себя отличную мишень. Болтаясь на лошади, как куль с дерьмом, он представлял собой жалкое зрелище.

– Зато живой. – Мелькнула в голове отдаленная мысль.

Третий сгусток, летящий ему наперерез Артелион увидел вовремя. Резко натянув поводья, он остановил лошадь, и заклинание пронеслось в паре шагов впереди. Эта остановка позволила юноше взобраться в седло, как подобает.

– Пошла, сука! – Что есть мочи заорал он, пиная лошадиные бока пятками. – Быстрее! Быстрее!!!

Лело, успевший за время акробатических упражнений спутника, отъехать на добрую сотню шагов не без ехидства наблюдал за ним. Ему самому приходилось не раз удирать с поля боя, а потому он прекрасно понимал, какие чувства творятся в душе парня. Когда надо спасти жизнь становится плевать на все: на достоинство, на честь, на знамена. Только самые стойкие солдаты способны сохранять рассудок в таких ситуациях.

Несмотря на неуклюжие и смешные потуги Артелиона остаться в живых, он уже на всех парах несся к Лело и ругался так, что листья на деревьях сворачивались.

– Что ты ржешь?! – Рявкнул он, осаживая лошадь рядом с Лело. – Скорее, скорее!

Здоровяк расхохотался в голос:

– Да не выйдет он из леса! Ха-ха-ха!!! Ой, насмешил! Видел бы ты себя! Таких номеров даже в цирке не показывают!

Артелион глубоко дышал и непрерывно всматривался в лес.

– Точно не погонится за нами?

– Точно!

Опровергая слова Лело, шагах в пятидесяти от всадников затрещали кусты и на дорогу выскочил ксет в порванных лохмотьях. Выглядел он не самым лучшим образом. Изрядно отощавший, с множеством ран и ссадин и почему-то совершенно лысый, ксет тем не менее оказался хозяином положения. Он развел руки в стороны и начал громко выкрикивать слова на своем языке.

– Су"тут тебе в жены! – Лело подавился смешком и потянулся за луком, но быстро передумал стрелять, когда заметил, что по земле прямо под лошадьми замелькали дымные полосы.

– ВАЛИМ! – Рыкнул он, посылая кобылу в галоп.

На этот раз Артелиону не нужно было повторять дважды. Он дал посыл своей лошади даже раньше, чем услышал команду Лело. Всадники едва успели отъехать, как на том месте, где они только что стояли, взметнулся огненный столб шириной в добрый десяток шагов. Волна жара ударила по путникам со страшной силой. Лошади заржали от боли. Им вторили обожженные люди. Артелион почувствовал, как затрещали волосы на голове. Огненный столб полностью скрыл всадников от ксета.

Путники гнали лошадей до тех пор, пока те не начали выбиваться из сил.

– Все. Оторвались. – Тяжело дыша, произнес Лело, ощупывая свое лицо. – Ты как, парень?

– Вроде в порядке. – Артелион, хватающий воздух ртом так же часто и глубоко, как и его лошадь, смотрел расширенными от ужаса глазами.

– Штаны проверь. – Сплюнул здоровяк и поехал вперед. – Не отставай и смотри в оба.

Юноша послушно поехал следом. Несколько мгновений был слышен лишь тихий топот копыт. Лело постоянно оглядывался назад, нервно сжимая рукоять топора. Отойдя от бешеной скачки и пережитого ужаса, Артелион заметил:

– Он же не выйдет из леса!

Лело окинул спутника сердитым взглядом и произнес:

– Смелая попалась собака. Я бы на его месте не рискнул выскакивать на дорогу.

– Да он ее изучил за это время, как дом своей мамаши!

– Пожалуй. – Кивнул собеседник. – Проклятье, сильно он нас поджарил.

– От нас остался бы только пепел, промедли мы хоть мгновение. – Согласился Артелион.

– Ксет устроил засаду. – Задумчиво пробормотал Лело. – У него могло получиться, если бы не счастливая случайность.

Артелион удивленно приподнял брови.

– Какая случайность?

– Он подумал, что я его заметил.

– А ты его разве не заметил?

– Нет. – Лело хохотнул. – Я подумал, что зверь какой-то подошел близко к дороге и подумывал его подстрелить на ужин.

– Замечательно. – Артелион был шокирован.

– Если бы я не спрыгнул с лошади, думаю, огненный столб ударил бы по нам шагов через десять. Ну, или что-нибудь другое.

Артелион сглотнул и нервно огляделся по сторонам.

– Он не погонится за нами?

Звучало, конечно, глупо. Они проскакали галопом достаточно долго. Ксет никак не мог бы угнаться за ними. В ответ Лело насмешливо фыркнул и посмотрел на молодого спутника, как на ненормального.

– Этот выродок, давно понял, куда попал, поэтому сейчас старается вести себя тихо-тихо.

– Тихо-тихо?!

Артелион от такого заявления даже позабыл на мгновение о своем страхе.

– Огненный столб посреди дороги – это ты называешь тихо?

Лело пожал плечами.

– А что тут такого? Мы его заметили, а значит, должны умереть. Все наши тарматские гости понимают, что одни посреди враждебной земли и идти им некуда. Некуда, понимаешь? Они как загнанные в угол крысы, которые будут отчаянно сражаться, стараясь подороже продать свои жизни. – Он усмехнулся. – Веселые ребята. Но я им не завидую.

Слушая здоровяка, Артелион изо всех сил старался гнать из головы трусливые мысли. Только сейчас он начал понимать, куда направляется. Сразу же вспомнились слова Мерка, предупреждающего об опасностях Каньона. Мелькнула предательская мысль. А может ну его? Может, есть какой-то другой способ отомстить за Сатенику?

– Успокойся, трус! – Мысленно крикнул себе юноша. – Ты тюфяк и хочешь оставаться им дальше?! Ты уже потерял Сатенику, заплатил за свое ничтожество ее жизнью! Тебе мало?!

Повисло молчание. Лошади устало трусили по дороге. Лело посматривал по сторонам, но уже более расслабленно. Проехав так несколько сотен шагов, юноша задал интересующий его вопрос:

– Ночевать где будем?

Вопрос его был обусловлен накрывшими дорогу и прилегающий лес сумерками. С каждым мгновением лесная чаща становилась все чернее. Артелион бросил попытки разглядеть в ней что-нибудь и принялся вглядываться вперед. Холодок начал проникать под одежду, заставляя ежиться.

– Поедем без остановок. – Ответил Лело.

С наступлением сумерек он больше не напоминал безмятежного болтливого деревенщину. Перед Артелионом был собранный опытный воин, прошедший через множество схваток в Каньоне, знающий, что делать в опасных ситуациях. В его глазах отражалось спокойствие и уверенность в успешном завершении путешествия. Юноша был согласен со своим спутником. Ночевка в лесу могла закончиться плачевно, если не повезет встретиться с гостями с Тармата.

Всадники перекусили на ходу, дали отдых лошадям, пустив их спокойным шагом. После недолгих раздумий все котелки и сковородки, позвякивающие в такт шагам лошади, полетели в кусты. Лело при этом долго ворчал. Расставаться с ценным имуществом ему не хотелось.

Дорога была утоптанная, едва-едва начинающая зарастать дикими травами и кустарником, поэтому можно было не опасаться, что лошади повредят ноги. Путники переговаривались исключительно шепотом, каждый раз морщась, когда животные громко всхрапывали. Артелиону казалось, что ночь не кончится никогда. Нестерпимо тяжелые веки так и норовили сомкнуться, а ничего не соображающая голова опуститься и уткнуться в лошадиную шею. Лело не выказывал никаких признаков усталости. Все такая же пряма спина, голова вертится во все стороны, хотя в такой темноте что-либо разглядеть было проблематично даже в пяти шагах. Только на фоне светлой сухой дороги, можно было различать темные силуэты пробегающих мелких ящериц и мышей. Лес полнился звуками. Гулко ухали филины, стрекотали кузнечики, Поскрипывали стволы деревьев, шелестя лиственными кронами. Где-то выли волки. Из кустов впереди и справа послышалось сосредоточенное фырканье. Чтобы не замерзнуть, всадники накинули на плечи плащи. Артелион закутался в свой темно-коричневый шерстяной плащ, как в одеяло. Лело оглянулся, услышав позади шорох одежды.

– К утру приедем. – Тихо сказал Лело. – Правь лошадь точно за мной. Дальше дорога будет уже. Постарайся не свалиться. А если свалишься, не ори.

– Как уж получится. – Буркнул Артелион.

И так узкая дорога сузилась еще сильнее. Это продолжалось до тех пор, пока он не превратилась в едва заметную тропинку. Ветви молодых деревьев так и норовили ткнуть в глаза, зацепиться за плащ, выдернуть клок волос. Те, что потолще грозились сбросить с седла, если зазеваешься и не успеешь пригнуться. О том, чтобы дремать на ходу не могло быть и речи. Сомкнешь глаз – и ты уже на земле с шишкой на затылке. Задача осложнялась еще тем, что в темноте, заметить такую преграду можно было только в последний момент. Сон окончательно улетучился, когда одна ветвь больно оцарапала щеку Артелиону. Зашипев от боли, он сквозь зубы выругался, проклиная темноту, лес и все путешествие, уже принесшее немало неудобств.

– А ведь это только начало. – Поморщился молодой всадник, наклоняясь, чтобы проехать под очередным деревом. Если бы не маячившая вперед фигура Лело, он бы давно уже заблудился и остановился, чтобы дождаться рассвета.

Ночь медленно подходила к концу. Когда стало заметно светлее, тропинка расширилась. По ее краям стали попадаться валуны, а сама она начала подниматься в гору. Лес стал реже. В предрассветных сумерках можно было разглядеть множество мелких камушков, лежащих на дороге, а вскоре, копыта лошадей застучали по скальной породе. Лес закончился. Впереди в неярком свете еще не показавшегося из-за горизонта солнца, лежало широкое каменное плато, в конце которого угадывались смотровые вышки лагеря.

– Ну, вот и добрались. – Выдохнул Лело с облегчением.

Артелион внимательно оглядывал открывшийся впереди пейзаж и мрачнел с каждым мгновением. Плато изобиловало множеством больших луж, в которых можно было смело искупаться. Огромные черные и серые валуны, разбросанные тут и там, порождали странную пустоту внутри. Редкие проплешины, поросшие мхом и низкой травой, небольшие кривые деревья, кое-как цепляющиеся за жизнь – все это невольно навевало мысли о самоубийстве. И лишь солнце, медленно выползающее из-за горизонта, дарило хоть какую-то радость.

– Впечатляюще.

– Красота. – Прокомментировал Лело.

– Да уж. – Хмыкнул Артелион в ответ. Указав на виднеющиеся вдалеке вышки, он спросил. – Каньон там?

– Это вспомогательный лагерь. Теперь уже город, конечно. Каньон дальше. – Ответил здоровяк и остановил лошадь. – Надо пожрать.

Наскоро перекусив, всадники вновь двинулись в путь. Лошади стучали копытами по камню и почти бесшумно ступали по редким поросшим мхом лужайкам. Ехать приходилось медленно. Копыта скользили по мокрым от росы каменным плитам, норовя съехать в какую-нибудь глубокую щель.

Городок представлял собой огороженное высоким деревянным забором нагромождение домов и хозяйственных построек. Тут располагались лечебницы, конюшни, кузницы, пекарни, дубильни, лаборатории алхимиков и корпуса инженеров. По периметру через каждый сто шагов располагались смотровые башни. На них и на ратуше, видневшейся в глубине городка, развевались королевские знамена.

Несмотря на раннее утро возле ворот образовался небольшой затор. Прибывшие караваны новобранцев из других мест загородили весь проход, поэтому пришлось ждать. В воздухе витали напряженность и страх. Никто не смеялся, не шутил. Даже разговоры, если и велись, то исключительно в полголоса. Новобранцы сидели на телегах и угрюмо молчали. На всех давила неприятная атмосфера этого места. Именно возле этих ворот многие, наконец, до конца осознавали, куда они попали.

– Это единственные ворота? – Поинтересовался Артелион, недовольно оглядываясь. Ему не терпелось попасть внутрь.

– Нет. – Отозвался Лело, рассеяно. – Это Северо-западный вход. Есть еще южный, он ведет к Каньону и Северо-восточный – к Нардолу.

– А ведь это еще лишь городок, снабжающий Каньон всем необходимым. Большой склад оружия и еды. Что же будет дальше?

Артелион невольно поежился.

– Мы будем стоять в очереди? – Хмуро спросил он.

Они подъехали к концу запрудившей северо-западные ворота колонны и остановились. Он постарался отогнать усталость, сосредоточившись на насущных проблемах.

– Главное сейчас – принести присягу, а уже потом разбираться со всякими мелочами. Лело не обратил внимания на своего спутника и продолжил всматриваться вперед, привстав на стременах. Наконец, найдя кого-то, он облегченно кивнул:

– Поехали, парень.

Здоровяк поехал вперед. Артелион поспешил следом, ведь двигаться приходилось сквозь толпу новобранцев, которые очень неохотно расступись перед обнаглевшими всадниками. Пристроившись в хвост Лело, юноша въехал в городок.

На широком плацу, с трех сторон огороженном казармами стоял строй новобранцев. Все в кольчугах, надетых поверх плотных поддоспешников, с мечами, висящими на поясах в видавших виды ножнах. Лица всех были частично скрыты шлемами с Т-образными прорезями. Строй не был ни опрятным, ни ровным. Кольчуги многих новобранцев были тронуты ржавчиной, с неровными краями рукавов и подолов. Поясные пряжки не сверкали на солнце. Шлемы многим были не по размеру, а потому их приходилось постоянно поправлять. Все это железо сменило не одного хозяина, поэтому не могло радовать глаз.

Все как один, новобранцы, потели от немилосердно палящего светила. Это делало их настроение еще более поганым. Артелион стоял в середине строя и мучился от тяжести кольчуги. От запаха железа мутило. Слишком уж он напоминал запах крови. Усталость после дороги делала свое дело: ноги гудели от напряжения, глаза слипались, а зевки с каждым разом становилось все труднее сдерживать. Не сдерживай он позывы сна, наверняка бы уже вывихнул челюсть. Ко всему этому следовало добавить томительно ожидание начальства, которое должно было появиться еще до полудня. Сержанты строго следили, чтобы их подчиненные держали жалкое подобие строя, не разговаривали и выглядели бравыми вояками, насколько это вообще возможно. Частично это удавалось, но в основном это был расхлябанный сброд. Капралы достаточно быстро объяснили особо непонятливым, кто здесь главный и куда они попали. Эти бедолаги стояли во втором ряду, скрывая синяки и ссадины под шлемами.

Большинство стоявших рядом с Артелионом мужчин были призваны на службу. Каждый землевладелец Таолы должен был один раз в два года платить оборонный налог. Величина его зависела от площади земель и количества проживающих на этих землях человек. Существовало два варианта уплаты оборонного налога: деньгами и людьми. Большинство землевладельцев предпочитало расплачиваться людьми, мужчинами в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет, отправляя их на стены Каньона на четыре года. Деньгами платили только мелкие помещики, у которых не было возможности найти подходящих по возрасту мужчин. Уплата оборонного налога людьми была намного выгоднее, чем деньгами. Деньги уходили навсегда, а мужчины могли вернуться. К тому же это позволяло землевладельцам избавляться от нежелательного контингента на своих территориях: разбойников, тунеядцев и лодырей, дураков и калек.