Текст книги "Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 (ЛП)"

Автор книги: Ян Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

Деспенсер, женившийся на племяннице короля, попал в орбиту милости Эдварда почти сразу после гибели Пьера Гавестона. Хотя монарх доверял совету таких, как граф Пембрук, после его коленопреклоненной мольбы о прощении за участие в делах Гавестона и графа Херефорда он мечтал об особом соратнике, который помогал бы ему с проблемами в правлении. В эпоху, когда среди знати дружба определялась узами крови, брака, политическими союзами и весомыми военными доводами, Эдвард стремился приобрести друга истинного, личного, поддерживающего его так же, как делал это Пьер. Несмотря на подходящий возраст, Роджер совсем не подходил по перечисленным качествам, являясь чересчур полководцем, чересчур заинтересованным в Ирландии и, возможно, чересчур очарованным объятиями своей супруги. Что стало к 1314 году ясным и чего Мортимер по-настоящему боялся, это то, что подошел здесь Хью Деспенсер. Человек, поклявшийся разрушить его клан в рамках мести за гибель деда от рук деда Роджера в битве при Ившеме, пятидесятью годами ранее.

Мортимер оставался при дворе вплоть до окончания 1314 года, отправившись на юг в последние дни октября – в начале ноября. По всей вероятности, он был вместе с королем, когда 2 января тело Пьера Гавестона захоронили в любимой усадьбе Эдварда, в принадлежащим монархам Лэнгли. Присутствовали графы Пембрук и Херефорд, как и четверо епископов, архиепископ, тринадцать аббатов и более, чем пятьдесят рыцарей. Нет сомнений, для суверена момент являлся мучительным. Два его ближайших товарища еще с детства, графы Корнуолл и Глостер, погибли, а ведь Эдварду едва перевалило за тридцать.

*

Власть в Шотландии оказалась не просто получена с помощью толчка при Бэннокберне, ее удалось достигнуть финальным утверждением независимости, ради которой Роберт Брюс сражался с 1306 года. На протяжении этого времени он научился никогда не почивать на лаврах. Соответственно выработанной привычке теперь король Роберт планировал отослать своего брата Эдварда добиваться собственного государства в Ирландии. В случае успеха оба они станут монархами с разных сторон Ирландского моря. В доказательство королевской крови Эдварда Роберт установил наследование шотландского трона в его пользу, если суверен умрет, не оставив потомка мужского пола.

Шотландцам удалось окружить вынашиваемые планы по вторжению абсолютной тишиной. Джон де Хотэм, находившийся в Ирландии с 5 сентября до конца ноября 1314 года по служебным вопросам не слышал ни о чем подозрительном. Но как только слух о намерениях врага достиг Вестминстера, Роджер принялся действовать. По правде говоря, его внезапное решение об отплытии в Ирландию это первое указание, имеющееся у нас, об осведомленности английского двора о неизбежности пересечения соседом границ. 14 марта Мортимер назначил доверенных лиц, которые бы представляли его в Ирландии в течение двух лет, какое-то время довольно ясно не предполагая путешествия. Однако 26 апреля Роджер мнение изменил и велел доверенным лицам представлять его в Англии, заручившись королевскими охранными грамотами для отплытия в Ирландию для себя и для Роберта Фитцалана. Прояснив оставшиеся в Вестминстере дела, включающие пожалование арендной платы своему брату, Джону Мортимеру, землевладельцу на территории короля, сорока фунтов стерлингов в год пожизненно верному стороннику, Роберту де Харли, и ходатайство для столь же преданного вассала, Хью де Турпингтона, отдать ему на поруки сохранение замка Килдейр, Роджер направился на запад через промокший от дождя край и в Уэльсе сел на корабль, отбывающий в Дублин.

Каким образом Роджер столь рано узнал о вторжении противника? Вопрос интересен, ведь остальные представители английского двора пребывали в неведении: даже после высадки Брюса планы концентрировались исключительно на использовании ирландских войск в шотландских битвах. Объяснение должно скрываться в создаваемых для сбора разведывательных сведений контактах Мортимера. Из хода последующих событий мы знаем, что Роджер прибегал к услугам шпионов, да и отчеты его об Ирландии в качестве правителя фиксируют отправку в Англию священников с другими уполномоченными с тайными донесениями для короля, которые Мортимер не желал предоставлять пергаменту. В частности, в 1317 году он обвинил двух из своих вассалов в приглашении в Ирландию Брюса для занятия там первого в государстве места. Нам известно, что Роберт Брюс сначала относился к нападению брата на Ирландию чрезвычайно осторожно. Но, если обвинение Мортимера обосновано, оно объясняет, почему Роджер изменил планы и, добившись поддержки, направился в Ирландию за целый месяц до предполагаемого завоевания. Вероятно, засланный в Ирландию агент уже послал ему весточку о передаче подобного сообщения. Как бы то ни было, следует задаться вопросом, почему Роджер позволил подозреваемым в предательстве людям продолжать служить в его войске. Больше похоже, что Роджер приобрел свои знания о подготовке шотландцами нападения, благодаря связям среди урожденных ирландцев, ибо Брюс предварительно написал им, прося о поддержке. Таким образом, уже обладая скуднейшими из возможных данных, Мортимер отправился в Ирландию.

26 мая 1315 года Эдвард Брюс высадился в Олдерфлите, теперь ставшем Ларном в графстве Антрим. Английские лорды края оказались менее осведомлены, чем Роджер, и до единого были захвачены врасплох. Ирландцы подготовились не лучше, хотя Брюс-старший уже успел прощупать почву в их отношении. Но Эдварду Брюсу сыграла на руку перемена погодных условий. Прибыв тогда, когда шквальные ливни 1315 года грозили смести на своем пути урожай, он сумел убедить местных властителей принять радикальное решение, которого от них ждали. Брюс-младший привес с собой копии послания от брата Роберта, обращенные «ко всем ирландским королям, к священникам, к младшему духовному чину и к жителям Ирландии, его друзьям»:

…(с тех пор как) наш народ и ваш народ освободился после древнейших времен, разделяя одно национальное происхождение и будучи вынужден вместе выступать еще охотнее и радостнее в дружбе, благодаря общему языку и общим традициям, мы отправили к вам наших возлюбленных родичей, носителей сего письма, для переговоров с вами от нашего имени. Эти переговоры касаются постоянного укрепления и поддержания неприкосновенности особой дружбы между нами и вами, дабы с Господней помощью наша нация сумела опять обрести свою прежнюю свободу.

Роберт Брюс надеялся, что ирландцы помогут брату завоевать королевство, но это не являлось его единственной целью или даже первостепенной. Истинное намерение шотландца состояло в растягивании границы, по которой англичанам приходилось обороняться, тем самым ослабляя возможности Эдварда выслать войско для отмщения за Бэннокберн. Ирландцы, со своей стороны, посчитали, что шотландцы предлагают себя в сподвижники в их борьбе как раз в период, когда множество кланов испытывало сложности с достаточным количеством еды. Поэтому некоторые из них с радостью заверили Эдварда Брюса в поддержке.

Эдвард Брюс явился со значительной силой. С ним были знаменитый сэр Томас Рэндольф, завоеватель Эдинбургского замка, сэр Джон де Солис, сэр Джон де Стюарт, сэр Фергюс д'Ардроссан и проницательный сэр Филипп де Моубрей, хранитель крепости Стирлинг, теперь полноценный патриот Шотландии. К ним присоединились Доннелл О'Нил, король ирландского государства Тир Эогайн, и лорды О'Кахан, O'Ханлон, Макгилмэри, Маккартан и O'Хаган. Граф Ольстер в описываемое время находился в Коннахте, слишком далеко, чтобы организовать какое-либо сопротивление, и подвластные ему лорды, решившие не сразу идти на слияние войск с шотландцами, совершали крайне мало или совсем не совершали незамедлительных попыток по оказанию им сопротивления. Несколько ирландских лордов, не обрадованные союзом с О'Нилом и подозревающие, что шотландцы захотят установить собственное налогообложение, а фактически оброк, осмелились на противостояние. Они собрались у прохода Мойри пасс, но были разбиты шотландской армией, тогда как Эдвард Брюс с товарищами приступил к первой из своих задач: к покорению ближайших к Шотландии территорий.

29 июня 1315 года Эдвард Брюс прибыл в Дандолк. Вплоть до настоящего момента ему приходилось как обихаживать, так и заставлять местных ирландцев оказывать себе поддержку, не говоря о мерах по их внутреннему размежеванию, чтобы он мог с большей легкостью разбить противника в сражении. Как прекрасно понимали и Эдвард Брюс, и его советники, единственным способом, при котором шотландцы полностью бы покорили Ирландию, являлось заручение помощью местных лордов. Но сейчас в Дандолке он использовал иную тактику – страх. Собравшиеся в городке англо-ирландские войска в ночь накануне битвы спали плохо, – Брюс уже раскинул лагерь у ворот. На следующее утро были высланы разведчики, – узнать насколько крупная армия приведена. «Да что там, каких-то сотен полдюжины», – доложили те, и городские жители вооружили и выставили своих ополченцев. Сражение, однако, оказалось тяжелым, и победа внушала серьезные сомнения, пока шотландцы не вынудили дандолкцев вернуться в родные стены. Ирландские лорды, бившиеся с ними плечом к плечу, отступили, оставив горожан на милость убийц. Уличная грязь от крови покраснела. Шотландцы принялись без разбора грабить и убивать. Они обнаружили богатые склады вина, и солдаты продолжили позволенный их лордами затянувшейся пьяный погром, пока город не был разрушен, а большинство мужчин и значительное число женщин и детей зарублены насмерть. Это стало посланием ко всем остальным мучающимся от нерешительности ирландцам: или те поворачиваются лицом к Брюсу, или судьба, постигшая народ Дандолка, окажется также разделена и ими.

Когда до него дошли известия о Дандолкской резне, Роджер, вероятно, находился в Триме. Сложившееся положение не побудило Мортимера присоединиться к поднимаемой верховным судьей армии, собирающейся в крепости Гринкасл. Равно не представлялось, чтобы он влился в отдельное войско графа Ольстера, созывавшего людей Коннахта и вассалов могущественного ирландского лорда, Фелима O'Коннора. Возможно, что данное поведение обуславливалось решениями парламента, который мог состояться в начале июля в Килкенни. В любом случае, кажется допустимым, дабы силы Роджера проявили себя в качестве арьергарда, готового при необходимости и снабжать провизией подкрепление. Армия графа Ольстера прошла через север округа Мит по направлению к Атлону, после чего двинулась на север навстречу войску верховного судьи на юге Арде, слившемуся с ней 22 июля. После нескольких стычек, где Брюса вынудили отступить, решили, что против шотландцев граф пойдет один. Войско верховного судьи вернулось на юг, так как запасы продовольствия истощались, и, по всей видимости, нужды во втором армейском подразделении больше не возникало. Ольстер отправился на север к Колрейну, но Эдвард Брюс, отступая вдоль глубокой и быстрой реки Банн, разрушил переброшенный через нее мост, сделав полноценное столкновение между двумя войсками невозможным. Тем не менее, незначительные стычки продолжились, и противники в равной мере предали оба берега опустошению. «Как одна, так и другая армия не обошли ни леса, ни равнины, ни поля, ни урожая зерна, ни жилища, ни амбара, ни храма, не пустив на них огонь и не разрушив до основания», как засвидетельствовал один из летописцев. Совпав с ущербом от ливней, разрушение предстало во всем своем ужасе. То, что не вымокло и еще не сгнило, сгорело.

Эдвард Брюс не являлся талантливым стратегом, но таковые находились с ним рядом, поэтому и он, и его команда советников нашли способ нанести удар собранной против них на другом берегу реки армии. Эдвард Брюс втайне предложил Фелиму O'Коннору, при условии, если тот бросит графа, владение всем Коннахтом. Сопернику Фелима, Рори O'Коннору, пришедшему отдельно, было обещано участие в его войне за Коннахт, но только пока тот будет защищать земли своего врага. Рори, старый противник Фелима, вскоре вернулся в Коннахт, разграбив и предав огню все главные города региона, включая и имения конкурента. Фелим, получивший от графа Ольстера позволение вернуться для обороны территории, был разбит Рори и вынужден признать его превосходство. Совершенно не вступая в сражения, Эдвард Брюс уничтожил большую часть Коннахта, убил сотни местных жителей и радикально сократил имевшуюся в распоряжении графа Ольстера армию на противоположном берегу реки Банн.

В этот момент в Англии стали раздаваться вопросы о верности ирландцев. 10 июля Эдвард написал всем ирландским лордам, включая Роджера и определенное число тамошних арендаторов Мортимера, требуя подтверждения их преданности английской короне. Возможно, состоящими в войске верховного судьи лордами это обсуждалось, ибо множество дошедших до нас ответов, единогласно говорящих о надежности спрашиваемых, были сформулированы довольно однотипно. Также заметно, что никто из рыцарей Роджера отвечать не стал, да и Мортимер-младший заверения в верности монарха не отправил. Это хорошо иллюстрирует его личную ответственность за преданность своих вассалов и, значит, полное им доверие.

1 сентября в Линкольне произошло заседание парламента, на котором постановили послать в Ирландию Джона де Хотэма, чтобы держать Эдварда в курсе разворачивающихся там событий. Но прежде чем он успел выдвинуться ход вещей катастрофически поменялся. 10 сентября граф Ольстер и Эдвард Брюс встретились в битве при Конноре. Представляется, что, как и при Бэннокберне, граф не ожидал нападения и, в действительности, отступал, дабы присоединиться к Фелиму O'Коннору, но шотландцы пустились в преследование его солдат и спровоцировали сражение. Для Ольстера это стало крахом. В плен попал его кузен, Уильям де Бург, равно как и несколько других лордов и наследников, а армия устремилась к замку Каррикфергус, где гонящиеся по пятам шотландцы немедленно взяли ее в осаду. Самому графу удалось избегнуть боя, присоединившись в Коннахте к Фелиму O'Коннору, пока оставшиеся англичане обвиняли его за спиной в совершении измены. Как-никак он приходился Роберту Брюсу тестем. Ольстер утратил не только положение главы своих людей, он подвергся обвинению в предательстве государства.

Роджер, вместе с другими ирландскими вельможами, был вызван в конце октября на собирающуюся в Дублине сессию парламента. Целью ее являлось координирование Джоном де Хотэмом кампании по оказанию сопротивления. Но шотландский морской капитан, Томас Дун, поддерживая свое верховенство в открытом море, опередил де Хотэма своевременным отплытием и не возвращался вплоть до 5 ноября. К этому сроку Роджер с дружественными ему лордами покинул Дублин и оставил парламент. Обсуждать стратегию времени не было: в Коннахте почти каждый город страдал от огня и разрушения, наносимого воинственными ирландскими кланами и шотландскими грабителями. Распространение всеобщего уничтожения за границы графства Мит являлось лишь вопросом считанных дней.

То, что произошло через месяц не вполне понятно. Когда Роджер организовывал своих людей на северной границе Мита, никакого летописца рядом с ним не наблюдалось. Самый подробный из отчетов о шотландской кампании написан шотландским священником, вернувшимся на родину несколько десятилетий спустя. Он, по-видимому, путает эпизоды грядущего штурма со случившейся ранее битвой при Конноре, где граф Ольстер потерпел поражение. Что мы знаем наверняка, это то, что 13 ноября или где-то поблизости Томас Рэндольф вернулся из краткой поездки в Шотландию с пятью сотнями свежих опытных солдат. И что вместе с Эдвардом Брюсом они начали продвижение из Каррикфергуса на юг, осаждающую часть отряда оставив позади. Будучи осторожны с откровенным прорывом на территорию графства Мит, контролируемого Роджером, Рэндольф с Брюсом сохранили запасной контингент в местечке Ноббер, в среднем, милях в десяти на северо-восток от Келлса. 30 ноября соратники пересекли реку Ди и направились к реке Блэкуотер.

Неделю спустя две армии сошлись у городка Келлс. Роджер обеспечил замок продовольствием, перевел крупный рогатый скот из внешних округов и придал воротам и стенам города готовое к обороне состояние. Это не являлось приготовлениями к осаде, тем не менее, поддерживало бы его на поле брани, ибо Роджер решил сражаться тут, на северной границе Мита, стараясь прогнать шотландцев со своих земель. Подробности крайне скудны, но, кажется, что ради завлечения шотландцев в намеченное им место, Роджер выслал двух вассалов, Хью и Уолтера де Лейси, которые бы и заманили Брюса в Келлс. Наживкой исполнителям служила верность лорда O'Демпси, ирландского короля территории Оффали, предположительно намеревавшегося присягнуть шотландцам. В обоих лагерях понимали, подобные обещания – это единственная надежда Брюсов покорить Ирландию. Поэтому король Роберт и поверил.

Учитывая оставленный Эдвардом Брюсом в Ноббере гарнизон, что на главной дороге к югу, в Наван, первоначально он в любом случае мог планировать Келлс обойти. Но, в конце концов, попал прямиком к армии Роджера. Финалом стала катастрофа. Шотландцы принялись предавать город огню. Единственный летописец, описавший сражение (хронист аббатства Святой Марии в Дублине), приписывает поражение предательству со стороны Хью и Уолтера де Лейси, оставивших Роджера «на третьем часу». Это равно может обозначать и третий час битвы, и третий час дня, то есть, в переводе на ясную для нас терминологию, что-то около 9 часов утра. Вероятно, что они сделали вид отступления с поля брани, так как летописец утверждает, что Хью с Уолтером «повернули щиты», возможно, подразумевая, что, тем самым, затянули армию Роджера в западню, между собой и шотландцами. Но это неправдоподобно, учитывая, что несколько из ведущих вассалов Мортимера позднее избавили братьев де Лейси от прямого взаимодействия с шотландцами. Вряд ли бы Хью с Уолтером сумели бы надеяться на поддержку, поверни они ранее против своих спасителей оружие. Гораздо вероятнее предположение об обыкновенном бегстве братьев де Лейси после трех часов сражения, что оставило Роджера в одиночестве против превосходящих его сил. Как бы то ни было, вскоре Мортимер оказался в отчаянном положении. Летописец продолжает, добавляя, что «один Роджер с несколькими другими соратниками» выжил в бою. Похоже, что он отступил в город, окруживший беглеца стеной огня, и прорубал себе путь, круша шотландцев, которые, исходя из используемых теми ранее стратегий, держали городские ворота. Против горстки, но опытных боевых рыцарей в полном снаряжении и на конях такой дерзкий маневр казался опасным, однако, вполне приходился по силам. В конце концов, Роджер с группой рыцарей вырвались из устроенной в Келлсе резни и поскакали к Дублину. Их войско в корне разметало, Келлс сгорел, а графство Мит, равно как и Ирландия, было распахнуто для вторгнувшихся шотландцев.

В Дублине Роджер встретил Джона де Хотэма. Решили, что Мортимер должен вернуться в Англию и дать отчет о недавно разразившихся бедствиях. Страна оказалась целиком утрачена. В руках англичан осталось лишь несколько замков. Английское правительство в Ирландии было порвано в мелкие клочки. К Рождеству 1315 года Роберт и Эдвард Брюсы могли честно заявить, что отвоевали доминирование над более чем третью Британских островов у короля Англии в течение каких-то лет двух. Но пока в Шотландии английское правление чахло, Ирландия еще не была полностью разбита. На островах существовало множество таких, как Роджер Мортимер, постановивших, что бой следует продолжать.

* * *

Конкретного доказательства сражения Роджера при Бэннокберне нет, но это не очень удивляет, ибо чаще всего летописцы фиксируют имена убитых. Таким образом, требуется некоторое обсуждение имеющихся у нас доводов. Во-первых, Роджера вызвали для оказания личной услуги, и он оставлял приходящие сообщения без внимания, исключительно находясь в Ирландии или уже получив разрешение ее посетить, как случилось в 1310 году. Во-вторых, Мортимер очень недолго пребывал с Эдвардом в Йорке после прибытия туда короля на обратном пути из Шотландии, что доказывает и его сопровождение суверена домой. В-третьих, существуют косвенные документальные данные, основанные на работе продолжателя хроники Николаса Триве. Против этого возражает факт подтверждения дара, совершенного отцом Роджера. Подтверждение сделал предположительно Роджер же в Уигморе 17 июня 1314 года. Можно подумать, это указывает на его присутствие там, что довольно далеко от расположения армии и для участия в бою шесть дней спустя. Однако, заметно, что пожалование является подтверждением статьи, текст которой обнаружили лишь в Уигморе, и данное пожалование адресовано жителям уэльского Майлиэнида. Сотни подответственных Роджеру мужчин из Майлиэнида вызвали в Шотландию, и, возможно, что пожалование им стало его ответом на их возникшие по дороге к полю сражения жалобы. Если так, то это надежно подтверждает присутствие Мортимера в движущейся на шотландцев армии. Ибо ему лично требовалось позволить Уигморской статье оказаться запрошенной, переписанной, повторно предоставленной, а также послать свою печать, чтобы ее узаконить. Что до нахождения Роджера Мортимера во время битвы, тесным образом связанные с королем в сражении рыцари, такие как Пейн Тибетот, сэр Жиль д'Аржентайн и Роберт Клиффорд, являлись частью едва ли сменяемой охраны суверена. Лорд Мортимер из Чирка совершенно точно сотрудничал с ними в 1300 году в бою при Керлавероке. Пусть теперь прежние юноши стали старше, вероятно, их команда продолжала исполнять ту же роль и в 1314 году. Если лорд Мортимер из Чирка и рассматривался уже слишком постаревшим для обязанностей защищать монарха, существует возможность, что он сохранял свое положение персоны, достойной близости к властителю, пусть и исключительно дающей советы или принимающей приказы для уэльсцев. Вдобавок, пятеро из шести телохранителей 1300 года (исключая лорда Мортимера из Чирка), были с Роджером из Уигмора, когда он в 1306 году оставил войско Эдварда Первого ради участия в турнире. Таким образом, можно предположить, что их команда вместе с Роджером представляла собой несгибаемую боевую элиту, и что большинство из них, если не все, присутствовали с Эдвардом Вторым при Бэннокберне.

Учитывая статус и опыт Роджера, наиболее вероятно, что в момент сражения он был рядом с королем, как и указывалось выше. Поэтому взятие его в плен легче всего объясняется участием в защите отступления Эдварда. Не похоже, чтобы Мортимер находился среди рыцарей, захваченных с графом Херефордом. На это есть две причины. Во-первых, летописцы не упоминают его имя рядом именем графа, хотя там фигурирует несколько дворян рангом скромнее. Во-вторых, Роджер скоро вернулся с Эдвардом в Йорк и, возможно, был отправлен с печатью и телом Гилберта де Клэра.

Гилберт де Клэр (погиб в 1314 году), граф Глостер, являлся кузеном Брюса. Бабушка Роберта Брюса по отцовской линии это Изабель де Клэр, сестра Ричарда де Клэра, деда Гилберта. А матушкой Ричарда и Изабель была Изабель Маршал, правнучатая тетушка Роджера.

Многое из нам известного происходит из продолжения летописи Николаса Триве. Эта часть работы написана монахом-доминиканцем со склонностью к мелочам, касающимся печатей. Роджер де Нортбург, хранитель личной королевской печати, погиб в сражении, и печать, равно как и монарший щит, оказались найдены много позднее. Монах зафиксировал только, что Брюс послал ее Эдварду в Бервик с «Роджером Мортимером». Как часто бывает в случае с Мортимерами, хочется уточнить, какой в точности Роджер Мортимер имеется в виду? Хотя сначала можно предположить, что, скорее всего, речь идет о старшем рыцаре, лорде Мортимере из Чирка, выпущенном без выкупа, существуют основания верить, что это был Роджер. На это указывает положение некоторых его земель, соседствующих с монастырем автора хроники. Вероятно, пишущий являлся монахом из Илчестера, так как в своей летописи он упоминает два храма, поврежденных от нападений в границах двух миль от города. Также в радиусе четырех миль от Илчестера размещалось имение Одкомб, относящееся к собственности Роджера, отчего тот был хорошо известен автору. Еще Мортимер-младший больше своего дядюшки обладал связями с графом Ольстером в Ирландии, отцом супруги Брюса. В конце концов, если Роджер Мортимер, на которого ссылается продолжатель летописи Николаса Триве, это лорд Уигмор, то получается объяснить, каким образом он присоединился ко двору вскоре после сражения и намного быстрее большинства из взятых в плен рыцарей.

И новый канцлер, Джон Сандалл, епископ Винчестерский, и новый казначей, сэр Уолтер де Норвич были позднее (в 1318 году) избраны королем для коалиции с Роджером и другими в целях надзора за реформой монаршего хозяйства. Сэр Уолтер настолько пользовался доверием Роджера, что, пусть и оказался вынужден заседать в комиссии, в 1322 году обрекшей того вместе с дядюшкой на смертный приговор, потом Мортимер-младший его простил и позволил остаться на службе.

Если предположение верно, то это значит, что вся кампания, описанная в работе Барбура «Брюсы» и представляющая битву при Конноре продолжительной, перепутала детали следующих сражений, сделав их одним долгим изложением событий при Конноре. И Орпен в труде «Ирландия при норманах», и Фрейм в «Брюсах в Ирландии» не сильно сбрасывают со счета подобную возможность. Тем не менее, хронология в «Брюсах» не так точна, чтобы доверять восстановлению того, что способно было произойти при Келлсе. Поэтому мы постоянно возвращаемся к летописи монастыря Святой Марии в Дублине. А там относительно краткого эпизода 1317 года (напечатанного в качестве приложения во втором томе) даны исключительно отрывочные детали.