Текст книги "Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 (ЛП)"

Автор книги: Ян Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Столкнувшись с подобным утверждением Пембрука и заявлением взбунтовавшихся лордов об отказе почитать Эдварда и о назначении вместо него, в случае защиты им прежней точки зрения, другого суверена, тот вынужден был уступить. Архиепископ Кентербери выехал, дабы созвать мятежных лордов в Вестминстер. Уже 14 августа в сопровождении графов Пембрука и Ричмонда Эдвард вошел в Вестминстер Холл, где холодно одобрил изгнание лордов Деспенсеров, приуроченное к концу текущего месяца. Казалось, лорды Марки одержали победу.

Немедленно началась работа по составлению официального процесса, направленного против королевских любимцев. Обвинения в адрес Деспенсеров звучали следующим образом. Несмотря на назначение членов королевского Совета, из которых два епископа, один граф и один барон обязаны были находиться рядом с сувереном все время, Хью Деспенсер-младший и его отец (никто из них в состав Совета не входил) проникли в ближний круг Эдварда и противозаконно приняли данную роль на себя. Многое в этом являлось истиной. Затем лорды Марки приписали Деспенсерам авторство в 1308 году утверждения о принадлежности почитания более Короне, нежели самому монарху, то есть той линии, которую принимали для себя лично они. Тут не обнаруживалось ничего благоразумного, а что-то подрывало и добродетельность положения бунтовщиков. Тем не менее, оставшиеся обвинения в адрес Деспенсеров звучали по существу правильно. Последние ограничили свободу лордов во встречах с сувереном, смещали хороших министров (подобных Роджеру) и заменяли их собственными людьми. Советовали Эдварду отправиться в Глостер с оружием в руках вопреки условиям Великой хартии Вольностей, провоцируя тем самым военные действия. Хью Деспенсер, что значимо, убил Ллевелина Брена, похитил наследство Хью Одли, совершил попытку сделать то же самое в отношении Роджер Дамори, дабы приобрести графство Глостер целиком, и, в обход юридических норм, присвоил доходы владений покойного графа Уорвика, что по закону были пожалованы исполнителям завещания в пользу наследника (обрученного с дочерью Роджера Мортимера). Вдобавок, Деспенсеры заставили Эдварда отрицать в Парламенте права наследства, чтобы наложить на них руку самим, как случилось в деле Моубрея. Таковыми оказались ключевые жалобы. Всего их насчитывалось гораздо больше.

Дабы праздновать полную победу лорды Марки теперь нуждались в оправдании собственных преступлений, совершенных в недавнем конфликте. Прощение получили графы Херефорд и Суррей, Роджер, лорд Мортимер из Чирка, Роджер Дамори, Бартоломью де Бадлесмир, Джон де Моубрей, Джон Гиффард из Бримпсфилда, Хью Одли с сыном, Ричард де Грей из Коднора, Генри Ле Тис, Джон Малтраверс, лорд Беркли и все 423 их сторонника. Отпущение преступлений просто подтверждало, что они признаны «не сотворившими ничего» против Деспенсеров между 1 марта и 19 августа 1321 года.

Технически была достигнута абсолютная победа.

*

В четырнадцатом столетии философия Колеса Судьбы являлась знакомой каждому. Под этим подразумевался цикл удачи, возносивший мужчин и женщин к ошеломляющим вершинам успеха и вознаграждения, но потом вынуждавший падать и погружавший их на дно утрат, невзгод и унижений. Теперь Колесо Судьбы совершило один из своих быстрейших в текущем веке поворотов, сбросив лордов Марки, казавшихся расчистившими себе путь далеко за горизонтом, и подняв из презренного изгнания Деспенсеров к высотам, прежде не рассматривавшимся.

Корень проблем лордов Марки лежал в их объединении с северными союзниками общим главным врагом, Хью Деспенсером, который затем попал в ссылку. Кроме того, в отличие от Пьера Гавестона, повторно попытавшегося вернуться из изгнания, Деспенсер с отцом целиком отошли в сторону. Хью стал пиратом, грабившим любое захваченное им судно и заработавшим новую славу «морского чудовища, залегающего в ожидании переплывавших его дорожку торговцев». Деспенсер-старший отправился в Бордо, обвиняя в понесенных потерях алчность сына. Вскоре братство северных баронов, лордов Марки и графа Пембрука, оказавшее столь мощное давление на короля в вопросе Хью Деспенсера, перестало быть единым.

Существовал и другой важный фактор, вызвавший измену удачи лордов Марки, им явилось настроение Эдварда. Тот не заботился, что в качестве пирата Хью Деспенсер пятнает международные отношения и наносит ущерб английской торговле, его чрезвычайно волновало унижение, пережитое из-за необходимости послать любимца в изгнание. Намерение пропорционально отомстить, лордам Марки в особенности, было необоримо. Король от всего сердца верил, что его обидели исключительно ради их выгоды. Соответственно, монарх обратил ресурсы королевства на поворот вспять этого личного пренебрежения, и, поступив подобным образом, сумел взбудоражить множество лордов, оставшихся нейтральными в недавних столкновениях внутри крепкого тела все еще оказываемой Эдварду поддержки. Большая часть данных новых роялистов горели желанием помочь суверену, ибо надеялись отвоевать долю милостей, потерянных в течение пребывания у власти Деспенсера. В результате, после изгнания Хью король оказался в значительно сильнее защищенном положении, нежели до него. Отныне у Эдварда появились и мотив, и средства свершить свою месть.

Первым объектом его внимания стал отрезанный от событий в графстве Кент Бартоломью де Бадлесмир.

Меньше, чем через месяц после отъезда Деспенсеров, Эдвард отправился вместе с королевой Изабеллой в паломничество в Кентербери. Потом суверен поехал на встречу наедине с Хью Деспенсером-младшим на острове Танет, велев супруге возвратиться в Лондон через замок Лидс, где та должна была остановиться в случае возникновения необходимости переждать ночь. По средневековым правилам гостеприимства, хозяин дома имел обязательство впускать каждого, просящего об укрытии. Леди Бадлесмир, оставленной заботиться о крепости на время отсутствия мужа, в идеале, следовало дать Изабелле войти и занять ее, как почетного гостя королевского происхождения, без всякой задней мысли. Тем не менее, лорд Бадлесмир, знающий о хрупкости своего положения и возрастающем в государстве напряжении, приказал жене не впускать в твердыню вообще никого и ни под какими предлогами. 13 октября Изабелла попросила о пристанище на ночь. Но получила отказ. Разъяренная, она велела сопровождающим попытаться напасть на ворота. Свита королевы не обладала подходящим для штурма прекрасно укрепленного замка снаряжением, и девять из придворных оказались убиты. Опозоренная и рассвирепевшая, Изабелла вернулась к супругу и нечаянно обеспечила его совершенным поводом для подъема монаршего войска и приступа Лидса. 16 октября Эдвард объявил о намерении сделать лорда Бадлесмира примером, послав на следующий же день начиинать осаду графов Пембрука, Ричмонда и Норфолка.

Во главе охраняющего Лидс гарнизона находился сэр Уолтер Калпепер. Сейчас он увидел, что против них в мгновение ока поднимутся превосходящие по числу и готовности силы. Как бы то ни было, леди Бадлесмир отдала приказ готовиться к защите цитадели. Она послала сообщения мужу, который вместе с Роджером Мортимером и другими лордами Марки находился в Оксфорде, прося скорее вернуться. Лорд Бадлесмир обратился к Роджеру и к графу Херефорду с ходатайством попытаться освободить его замок. Учитывая тесные связи с Бадлесмиром и брачные узы между их семьями, Мортимер едва ли мог отказать. Дядюшка и граф Херефорд поддержали его, полагая, что любой, кто помогал им в противостоянии с Деспенсером, теперь также встанет на их сторону. Это оказалось ошибкой. Выбрав защиту Бадлесмира, лорды Марки позволили втянуть себя в новый конфликт, касавшийся уже не Хью Деспенсера, а лично их и должного повиновения монарху.

Роджер и его мятежные соратники двинулись на юг, пока не достигли Кингстона на Темзе. Там они остановились. Будучи в курсе новых сложностей, граф Пембрук, архиепископ Кентерберийский и епископ Лондона поспешили навстречу бунтовщикам. Пембрук побуждал восставших не идти дальше в Кент. Он предложил, если Роджер с лордом Херефордом отступят, взять на себя роль посредника в переговорах от их имени с монархом. Те ответили, что позволят уступить замок, только при условии снятия осады и обсуждения произошедшего в Парламенте. Пембрук передал сообщение ожесточившемуся Эдварду, понимая, что оно окажется отклонено.

Тогда же графу Ланкастеру случилось выслать одно из самых близоруких посланий в его жизни. Вельможа объявил, что не выражал одобрения походу на крепость Лидс Роджера Мортимера и Херефорда. Эти слова, почти наверняка, происходящие от мелочной неприязни Ланкастера к Бадлесмиру, поставили мятежных лордов в довольно неловкое положение. Если король двинется на них со значительной по численности армией, бунтовщикам потребуется помощь Ланкастера. Они остались в Кингстоне. Без направлявшегося к ним войска гарнизон Лидса должен был заподозрить, что конец жизни каждого из его членов довольно близок. Эдвард лично явился производить осаду, послав, к тому же, за своими охотничьими псами, дабы преследовать дичь из угодий Бадлесмира, в ожидании сдачи защитников твердыни. 31 октября те распахнули ворота и взмолились об оказании милости.

Монарх одержал победу, на этом ему следовало притормозить. Наказав Бадлесмира за нанесенное Изабелле оскорбление, лишив того цитадели или же нескольких владений, Эдвард установил бы надолго протянувшийся мир. Но королю не терпелось сделать из оборонявшего Лидс гарнизона яркий пример. Как только солдаты суверена вошли в замок, они схватили двенадцать находившихся внутри мужчин и повесили. Одним из этих двенадцати стал сэр Уильям Калпепер. Его брата, Томаса Калпепера, отправили в Уинчелси и там на прилюдно убили. Леди Бадлесмир с детьми, включая дочь Элизабет (восьмилетнюю супругу сына Роджера) отвезли в лондонский Тауэр. Туда же доставили сестру Бадлесмира с ее сыном, Бартоломью де Бургхершем. Самовластие Эдварда Второго началось с заточения женщин и детей и с ненужной расправы с подданными под предлогом надуманных обвинений.

Теперь Мортимер-младший и Херефорд могли воочию наблюдать слабость их союза. Чтобы упрочить его, они направились на север на встречу с Ланкастером. По словам современника, Роджер и граф Херефорд «слишком ясно поняли, – монарх – человек, милосердием не отягченный, и решили, что он в самом деле способен привести мятежников к краху, как уже поступил с другими, таким образом, повернув свои стопы на север, не далее, чем к Понтефракту…» Там, в конце ноября, Ланкастер заверил гостей, что им гарантирована полная с его стороны поддержка. Однако, Эдвард узнал о предпринятом путешествии, запретив бунтовщикам видеться с Ланкастером. На собрании северных лордов и усилившегося союза против короля Роджер и Херефорд открыто заявили о противостоянии суверену.

Пока они находились в дороге, слуха остальных восставших лордов достигла весть об ужасных казнях среди гарнизона замка Лидс. Некоторые, подобно графу Суррею, оказались напуганы угрозами монарха. Граф Пембрук, сыгравший столь важную роль в обеспечении лорда Марки победы год назад, тоже примкнул к лагерю Эдварда. Тем не менее, Роджер и Херефорд остались тверды в объявленном ими противостоянии. Они полагались на поддержку графа Ланкастера, на их стороне был замок Уорвик, в Лондоне происходили сочувствующие им волнения. 2 декабря Ланкастер написал лондонцам, утверждая, что недавно встретился с Мортимером-младшим и другими лордами, предложив тем для знакомства «ходатайство Донкастера», которое Роджер с соратниками засвидетельствовали личными печатями. В документе говорилось о необходимости для короля перестать одобрять пиратские рейды Деспенсера и преследовать ради последнего пэров государства. Эдвард презрел обращение в качестве очередной попытки Ланкастера ограничить свое могущество. Наступило время для испытания самоуверенности лордов Марки.

Королевской армии было приказано собраться 13 декабря в Сайренсестере. Несколькими днями ранее Эдвард усилил оказываемое на Роджера давление. Он велел ему освободить Ральфа де Горжеса, все еще заточенного в Уигморе. В Ирландии сэр Джон де Бермингтон получил полномочия сместить всех назначенных Мортимером-младшим чиновников и взять на их места новых, а затем пересмотреть целый комплекс предпринятых Роджером при исполнении обязанностей верховного судьи действий. Это являлось осуществлением личного мщения. Король приготовился ввергнуть Ирландию в хаос, только чтобы разозлить Мортимера.

Отныне напряжение в лагере лордов Марки достигало крайне высокого уровня. Они потихоньку начали отступать в Уэльс, дабы не оказаться отрезанными от своих крепостей стягивающемся в Сайренсестер монаршим войском. Бывшие союзники обернулись против них, – после изгнания Деспенсера не осталось причин игнорировать королевские призывы, поэтому приходилось слепо повиноваться приказам Эдварда, направленным на защиту от его врагов. Уэльсцы также направили оружие на лордов Марки, своих заклятых и ненавидимых соседей. Лорд Гастингс, мучимый опасениями, бросил мятежников, вверив себя милости суверена. Войско вышло из Сайренсестера и двинулось вперед. В Глостере обвинению в поддержке Роджера был подвергнут шериф графства. Доказательством измены служило обладание зелено-желтой туникой лордов Марки. Монаршьи солдаты обрядили в нее обвиняемого и так повесили.

Перед лицом надвигающейся на них внушительной королевской армии Роджер и лорд Херефорд отошли за реку Северн. Они взяли под контроль мост в Уорчестере, куда Эдвард прибыл 31 декабря. Следующим местом для переправы, могущим подойти монаршему войску, являлся Бриджнорт. Монарший передовой отряд устремился вперед и захватил местный мост, но в ночь на 5 января Роджер с дядюшкой развернули знамена и атаковали солдат Эдварда. Люди короля были разбиты и понесли тяжелые потери, Мортимер-младший же в процессе битвы сжег мост и большую часть городка. Племянник и дядя испытывали отчаяние. Их силы вытянулись вдоль реки, а соратники начали покидать лагерь. Без малейших угрызений совести армия Эдварда двинулась к следующей переправе в Шрусбери. Единственная надежда возлагалась на обещанную прежде помощь графа Ланкастера и северных баронов. Но те на подмогу не пришли.

В этот момент лорд Мортимер из Чирка узнал, – его земли в Северном Уэльсе опустошены уэльским же рыцарем, сэром Груффиддом Ллуидом, сохранившем преданность королю. Крепость Чирк пала, владения пережили значительное разорение. Замок Клун, находившейся под рукой Роджера после нападения на Деспенсеров, также пал. Как и твердыня Джона де Чарлтона в Уэлшпуле, как и Холт. Лорды Марки оказались стиснуты между уэльскими силами и войском Эдварда. Хуже всего оказалась очевидность отказа графа Ланкастера делать хоть что-то для помощи товарищам.

В Шрусбери положение достигало пика. Роджер с дядюшкой еще могли удержать местный мост, но теперь видели мало смысла в продолжающемся сопротивлении без поддержки графа Ланкастера. Херефорд уже увел своих людей на север, чтобы соединиться с последним, и Мортимеры – старший и младший – попали в изоляцию. Они были не способны и далее противостоять королю. Вероятно, подумав о благородном примере Ллевелина Брена, лорды Мортимеры согласились, что не стоит позволять солдатам оказаться убитыми в столь бесплодной борьбе. К Ланкастеру отправили письмо с вопросом, почему тот не пришел, как обещал. Ответ звучал так: Мортимеры помогали Бартоломью Бадлесмиру, его врагу. Дело обоих Роджеров выглядело обреченным, и все из-за мелочных распрей Ланкастера. Преданные и одинокие Роджер с дядюшкой решили оставить графа его судьбе и обратиться к Эдварду с ходатайством о милости.

В понедельник, 13 января, король согласился обеспечить вплоть до ночи воскресенья для Роджера и двадцати соратников Мортимеров безопасный пропуск до Беттона Стрэнджа, близ Шрусбери. Документ выдали, «дабы совершить переговоры с графами Ричмондом, Пембруком, Арунделом и Уоренном». Давление, оказываемое на Эдварда, чтобы он разрешил Роджеру вести переговоры, очевидно из присоединения к прошению о даровании безопасного прохода, помимо вышеперечисленных четырех графов, еще и Норфолка с Кентом. Но переговоры не обрели успеха, и ночь воскресенья минула, так и не принеся соглашения. Документы о безопасном проходе обновили, продлив до понедельника, 20 января. Мортимеры обсудили положение, которое легко могло завершиться гибелью, и оказали сопротивление подталкиванию их к соглашению, совсем не гарантирующему сохранение племяннику с дядюшкой жизни и свободы. Но по злой воле судьбы король не был готов что-либо им твердо пообещать. К 20 января время истекло. В этот день Роджер получил новую отсрочку, дабы покориться на следующие сутки Эдварду. Но так и не покорился.

Теперь графы не на шутку встревожились, если их удерживали вопреки значительно лучшему судебному решению, то Роджер Мортимер вел переговоры, требуя гарантий для сохранения своей жизни. Везде, особенно на севере, другие взбунтовавшиеся лорды ждали лицезрения способа обращения власти с Мортимерами. Не считая вызванной у монарха горечи, дядя и племянник не сделали ничего, что заслуживало бы такой кары, за исключением нападения на Бриджнорт. Оба мужчины являлись слишком ценными и опытными в качестве подданных суверена, чтобы подвергнуться заключению или казни, не так ли? Но на том этапе Эдвард чуть ли не с ума сходил на почве стремления к осуществлению мести и желал полной и безоговорочной капитуляции противников, без каких-либо условий. Однако, Мортимеры опять отказались.

Затруднительная ситуация разрешилась, когда лорд Пембрук позволил себе ложь в отношении Мортимеров. Без санкционирования от короля он взял дела в свои руки и пообещал Роджеру с дядюшкой сохранение жизней вместе с прощением суверена. Достигнув этого видимого залога, не оставалось ничего, как перейти к дальнейшим переговорам. В пятницу, 22 января 1322 года, Мортимеров старшего и младшего ввели в зал замка Шрусбери, чтобы они покорились Эдварду. После короткой и прохладной встречи им велели удалиться. Вместо прощения Роджера с дядюшкой ожидало заковывание в цепи. Их отослали в самую надежную в стране крепость, – в лондонский Тауэр.

* * *

Батлеру следовало выплатить Роджеру и Джоан за заключение брака через три с половиной года одну тысячу фунтов стерлингов. Выплату необходимо было осуществить в Бристоле, не в Ирландии, ознаменовав тем самым в ближайшем будущем отход Мортимера-младшего от дел в стране. Папа Римский дал свое согласие на церемонию 21 августа 1320 года.

Филлипс утверждает, что граф Херефорд атаковал Ньюпорт и Кардифф, пока Роджер лично приступил к крепости Клан. Тем не менее, хроника Уигмора, которую он цитирует, ясно указывает, что Мортимер-младший вел нападение на Ньюпорт и Кардифф «с соратниками – Хамфри де Богуном, графом Херефордом, и с Роджером Мортимером, лордом Чирка», и что после взятия Кардиффа он забрал де Горжеса в Уигмор и затем занял твердыню Клан.

Глава 8
Заключенный короля

На следующий после капитуляции Роджера перед монархом в Шрусбери день к Уигмору приблизился отряд вооруженных людей. Они проскакали по главной улице небольшого городка и свернули на запад, выбрав отлого поднимающийся путь к замку под выступом низкого холма, на котором располагалась старая приходская церковь. Далее отряд въехал на внешний двор, где предоставил привратнику документы о своем назначении. Здесь, на ведущей к крепости гряде, всадники миновали сараи и амбары, коровники, свинарники, сеновалы и помещения для телег, услышали мычание крупного рогатого скота и увидели важное выхаживание по двору павлинов. Над ними возвышались внушительные стены и башни Уигморской твердыни. После пересечения подъемного моста глава группы, Алан де Чарлтон, обратился к смотрителю крепости Роджера, опять продемонстрировав служебные бумаги и повторив объявленное королем Эдвардом: замок конфискован по причине мятежа Роджера против своего суверена.

Эта схема была продублирована по всей Англии. Забирали абсолютно все, принадлежащее Мортимеру-младшему. Замки, усадьбы, права на имения и на феодальную верность. К ним присоединялся крупный рогатый скот на фермах. Равно как и здания с повозками усадебных арендаторов Роджера, обрабатывающих его землю. Все отправлялось под опеку короля. Она простиралась даже на личные вещи Мортимера: доспехи, ковры, стенные портьеры, столовое серебро, одежду и белье также конфисковали, не обойдя вниманием и книги его супруги. Капитулируя перед монархом, Роджер отдавал все, чем владел по праву лорда или в качестве наследника. Ему оставили исключительно одежду, в которой тот был в день сдачи.

Люди Адама де Чарлтона проверили замок целиком, от крохотных комнаток в башнях до высокого донжона на насыпи, откуда открывался вид на крепостной двор. Перечень обнаруженного дошел до наших дней. Ему цены нет для исследования личности Роджера, так как там просвечивается редчайшее свидетельство о владениях Мортимера-младшего с супругой и их частных пристрастиях.

В крепости находился внушительный запас военной техники. Среди прочего обнаружили шесть осадных механизмов, называемых спрингалдами: огромные ровные, напоминающие арбалеты, деревянные машины для метания булыжников и крупных болтов. Несколько подобных механизмов в 1316 году под совместным с Роджером руководством обстреливали Бристоль. Там был двадцать один приводимый в действие лебедкой арбалет, не считая восемнадцати приводимых в действие ногой. Хотя нам не известно, насколько крупными они являлись, но особое положение подобных орудий в списке предполагает, – это не просто компактные инструменты, но средства стратегического ведения войны. Также нашли двести девяносто железных арбалетных болтов, среди которых равно находились несколько отделанные медью и несколько древесиной, что указывало на их утонченный и многофункциональный характер.

Как можно ожидать, еще обнаружили значительное количество доспехов. Какие-то имели специализированное и исключительно турнирное назначение, как девять шлемов и один «турнирный венец». Остальные пункты списка предназначались конкретно для боевых действий, например, недвусмысленно «военный шлем». Среди прочего числились два «комплекта пластинчатых лат», два шлема «с забралом», вместе со значительным числом старого обмундирования и предметов, пригодившихся бы в тренировочных сражениях, – то есть, кожаные нагрудники, комплекты нательных доспехов, железные и кожаные шлемы. Рядом стояли собрания копий и щитов, древок и наконечников пик, прекрасных шатров и палаток. Все это демонстрировало запасание Роджером большей части из прежнего турнирного снаряжения в Уигморе, то, что и он, и его люди отправились в Кент, а потом и в Шрусбери, взяв с собой новое оружие, а в замке сохранив памятные вещи. В числе последних были сарацинский самострел (стальной арбалет) со стрелами и ирландская секира (топор), являясь парой наиболее необычных примеров.

В собрание оружия затесались несколько охотничьих приспособлений, как то, – барабаны для отпугивания, западни и сети для пленения животных. Предметы роскоши включали расписанную золотом шахматную доску и другую, также «предназначенную для игры доску», изготовленную из древесины мускатника душистого. Но это были редкие свидетельства богатства, оставленные в Уигморе. Преобладающая часть записей перечня имела повседневное практическое значение: хомуты, крюки для слома горящих деревянных зданий и соломенных крыш, сундуки и лари, столешницы, скамьи, котелки и бочонки. На кухнях обнаружили одиннадцать деревянных чанов или кадушек. Картина целиком представляла типичный замок, снабженный основными зачатками жизни. Роджер хранил здесь старое снаряжение и некоторое количество необходимой мебели. Но вовсе не золото или драгоценные камни.

Алану де Чарлтону было ясно: перечисленные пункты только остатки владений лорда. Где искать его запасные одежды? Где находится оружие тонкой работы? Где, в самом деле, портьеры? Их отсутствие не являлось чем-то удивительным. Средневековые лорды отправлялись в путешествия с внушительным количеством личных вещей, если, к тому же, передвигаться им предстояло в сопровождении двора. Оказалось, так как Роджер никогда не ожидал, что ему придется попасть в заключение, де Чарлтону следовало лишь заглянуть не далее, как в Уигморское аббатство. Там он обнаружил еще один значительный массив личного оружия и доспехов довольно высокого качества. Его люди вынесли их, предмет за предметом, и нагрузили на телеги, дабы вывезти потом для продажи. Исключительно принадлежащий Мортимеру-младшему латный комплект состоял из восьми кольчужных рубашек, железного корсета, пары ластовичных вставок (кольчуг между фрагментами пластинчатых доспехов), подкладочного горжера (пластины для защиты горла), семи пар латных краг, пяти кольчужных головных покровов, двух железных шлемов с забралом, одного боевого шлема с «воротцами» (перекрещивающейся металлической лицевой частью), одного круглого железного шлема, одной туники с подкладкой, покрытой коричневой тафтой, рубашки «из Шартра» (вероятно, рубахи с подкладкой для турниров), пяти пар головных доспехов для лошадей, пяти пар железных боковых защит для лошадей, двух пар, изготовленных из железа, покрывал для лошадей, двух пар охотничьих приспособлений, пары поножей, пары обуви от пластинчатого доспеха, щита, четырех боевых пик, трех копий для турниров, пары сапог с железным покрытием и двух мечей с серебряной оснасткой. Сюда же входила небольшая груда других элементов пластинчатых доспехов для защиты головы, кистей, стоп, рук, горла и ног.

В Уигморском аббатстве Чарлтон нашел также одежду Роджера: личные вещи, другого ряда, нежели доспехи и оружие. Обнаруженное платье, конечно же, оставленное Мортимером-младшим после 1321–1322 годов, демонстрировало, – его владелец следил за модой. В списке присутствовали:

Два коротких жакета из зеленого бархата;

Туника, две верхних туники (верхняя одежда) и табард (туника без рукавов) алого цвета, без меховой оторочки или капюшона;

Туника, две верхних туники, табард и капюшон из смешанной ткани коричневого цвета без меховой оторочки;

Туника из бархата оттенка индиго (между темно-синим и фиолетовым);

Верхняя туника и табард алого оттенка красного на лето, без капюшона;

Туника, две верхних туники, табард и капюшон коричневой ткани из шелковицы;

Верхняя туника зеленого цвета с включением на четверть желтого или серого и подбитый красным муслином капюшон;

Головной убор черного цвета, отделанный овечьей кожей высокого качества;

Полководец являлся человеком с тонким вкусом. Вдобавок к изысканным тканям, столу для игр из древесины мускатника душистого и расписанной золотом шахматной доски из замка, хранитель гардероба Роджера также следил за:

Зеленым кроватным покрывалом, расшитым совами, с четырьмя такими же подвесными коврами;

Кроватным покрывалом с синим фоном, на котором были вышиты несколько гербов, с находящимися с ним в одном комплекте тремя портьерами;

Вязаным кроватным покрывалом в комплекте с четырьмя портьерами;

Большим подвесным ковром для зала, затканном сойками и грифонами;

Двумя желтыми портьерами, старыми и ставшими занавесями, расшитыми красными розами с чехлом для лавки того же изготовителя;

Портьерой доброй и тонкой работы с четырьмя портьерами того же комплекта;

Длинным покрывалом в желтую и красную полоску.

К тому же, там наличествовало изобилие тканей, включая длинные отрезы «доброй полосатой ткани», «полосатой ткани ценой ниже», «желтой полосатой ткани небольшой стоимости», «желтой ткани без полос», «зеленой ткани без полос» и «полосатой темно-синей ткани», что-то из которых могло прекрасно использоваться в целях снабжения сторонников семейства Мортимеров сюрко с родовыми гербами или, вероятно, мятежников Марки в 1321 году желтыми с зеленым туниками. Два последних вызывающих интерес пункта – это «медный рог, что вместе с определенным фальшионом (широким изогнутым мечом)…является уставом земель Уигмора». Рог (но, по всей видимости, не фальшион) был также забран, дабы превратиться в украшение на чьей-то шее, перестав исполнять роль реликвии издревле правящего территорией рода.

Столь же интересным, наравне со списком предметов, принадлежавших Роджеру, может считаться отдельный перечень, составленный в аббатстве относительно владений Джоан. Для описываемой эпохи, когда редкостью являются не только подобные ему перечисления вещей дам (но и перечисления вещей джентльменов), нижеследующий легко рассматривать в качестве более цельного, нежели большинство, так как хозяйка имущества присутствовала в аббатстве, поэтому все ценные предметы, сопровождавшие ее в поездках, тут наличествовали. В полном перечне мы находим:

Стенную портьеру, четыре ковра, покрывало для скамьи по последней моде с гербами Мортимеров;

Четыре ковра другого типа;

Четыре ковра доброй и тонкой работы;

Три клетчатых покрывала на кровать;

Красное покрывало на кровать;

Покрытый тонким хлопком матрас;

Два матраса, покрытых холстиной;

Восемь одеял;

Красное покрывало, подбитое минивером (зимней шерстью северной рыжей белки, белым мехом с серой оторочкой);

Фланель для кровати;

Покрывало для кровати;

Пятнадцать пар льняных простыней;

Три пары муслиновых занавесок;

Пару муслиновых занавесок в полоску;

Пару занавесок из полосатого льна;

Пару красных льняных занавесок;

Занавеску из белого льна со вставками;

Две туники из «ткани Тарса», из которых одна – зеленая, а вторая – коричневая;

Две верхних туники из шелка цвета индиго без меха;

Две верхних туники из шелка коричневого цвета без меха;

Тунику и две верхних туники из красной «ткани Тарса»;

Кусок неразрезанной шерстяной ткани фиолетового цвета;

Тунику, две верхних туники, мантию и головной убор без меха из смешанной коричневой ткани;

Свежий мех северной рыжей белки для верхней туники, и еще один – для капюшона;

Два красных ирландских плаща;

Старый белый ирландский плащ;

Отрез ткани для трех алтарных покрывал;

Отрез ткани для обеденного стола;

Два «сдвоенных» полотенца;

Три маленьких полотенца;

Двадцать два локтя льняной ткани;

Одно длинное полотенце;

Три отреза ткани для столовых приборов;

Маленький отрез льняной ткани двойной толщины;

Две вышитых шерстяных подушки;

Псалтырь;

Четыре тома с «романами» (историями о рыцарственности);

Два сундука, один из которых содержал два отреза полосатого красного бархата, гребень, зеркало, обрамленное в слоновую кость, крохотный образ Девы Марии, также из слоновой кости, бич (кнут) с рукояткой из слоновой кости, пояс, украшенный эмалью и драгоценными камнями, принадлежащий одной из дочерей Джоан. Во втором сундуке лежали оправленное в эмаль зеркало, комплект шахматных фигур из слоновой кости, пустая шкатулка и две чаши для умывания.