Текст книги "Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 (ЛП)"

Автор книги: Ян Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Глава 12
Убийца короля?

Известная в народе легенда гласит, – Эдвард Второй погиб в агонии в замке Беркли с докрасна раскаленным вертелом внутри воткнутого в задний проход рога. Различные толкования этого легко обнаруживаются в многочисленных летописях. Например, его держали полуобнаженным в чане с холодной водой и трупами, плававшими там еще за недели до погружения туда Эдварда. Или что низложенного суверена задушили подушками (как вариант, дверью или столом) в процессе пытки вертелом, ибо крики от терзавшего тело горячего металла могли быть услышаны на милю окрест. Обычное объяснение для чрезвычайного случая смерти бывшего короля заключается в отсутствии каких-либо следов на его теле при последующем обследовании. Все истории о гибели Эдварда характеризуются живым народным представлением об описываемом периоде, и очень соблазнительно сделать вывод, – исключительно из-за этого вряд ли они даже похожи на правду. Однако, эти истории обладают твердым обоснованием, покоящемся на разнообразных летописях, как минимум, середины четырнадцатого века, поэтому требуется более внимательное рассмотрение как их, так и других источников, чтобы определить и то, что случилось на самом деле, и то, что полагают случившимся люди. Нам придется приостановить рассказ о жизни Роджера и выставить границы наших обдуманных предположений о смерти Эдварда Второго, имея в виду природу и протяженность ответственности Мортимера.

Начиная с официальных записей, мы знаем, – Эдвард Третий получил новости об уходе отца из жизни поздно ночью, в среду, 23 сентября, в Линкольне, сообщение привез ему Томас Гарни. Публично о смерти объявили в понедельник, 28 сентября, в последний день заседания Парламента. Утверждалось, что Эдвард умер естественной смертью в замке Беркли на праздник Святого Матфея, Апостола и Евангелиста (21 сентября). С данной датой совпадает отчет, сделанный Томасом де Беркли и Джоном Малтраверсом, – они просили 5 фунтов стерлингов в день за расходы по охране еще живого короля с момента, когда приняли его (3 апреля) до 21 сентября, позже дуэт требовал аналогичную сумму за охрану тела мертвого монарха вплоть до 21 октября. Тогда состоялась передача останков аббату монастыря Святого Петра в Глостере. Из отчетов Беркли и Малтраверса мы также знаем, – Эдварда Второго забальзамировали в Беркли, через месяц после смерти, и толпы народа смотрели на труп, как то было принято, до погребения в декабре. Одним из зрителей оказался Уильям Бокёр, начавший свой период «наблюдения», что самое значительное, именно в день королевской смерти, 21 сентября и остававшийся при теле в течение всего процесса до похорон. Вдобавок, там присутствовал чиновник монаршей хозяйственной службы, Хью де Гланвиль, отправленный для перевозки останков из Беркли в Глостер и пробывший при трупе с 22 октября до момента погребения. Он был ответственен за выплаты всем остальным, дежурившим у тела, а конкретно, – Джону Иглклиффу и епископу Лландаффу, учитывая проведенную ими смену с 21 октября до дня похорон. Также ему следовало заплатить Роберту де Гастингсу и Эдмунду Уэйстнису, рыцарям, Бернарду де Бургу и Ричарду де Потсгрейву, королевским капелланам, Бертранду де Ла Мору и Джону де Энфилду, монаршим сержантам при оружии, наконец, – Эндрю, носильщику свечей суверена. Все эти джентльмены пребывали рядом с королевским телом с 20 октября в замке Беркли до мгновения погребения в Глостере. В завершении, нам известно из официальных источников, что останки подверглись потрошению и бальзамированию со стороны местной уроженки, а не личного врача Эдварда, как следовало ожидать. Мы можем сохранять уверенность, – она выполнила свою работу в Беркли, ибо множество расходов, включая 37 су за серебряную вазу для содержания сердца низложенного суверена, оказались предъявлены службе монаршего гардероба Томасом де Беркли.

Даже эти малочисленные голые факты подразумевают смерть Эдварда при крайне подозрительных обстоятельствах. Первый из требующих рассмотрения вопросов состоит в том, что лишь один человек, Уильям Бокёр, принимал участие в формальном «дежурстве» около тела до 20 октября, и что в течение целого месяца после кончины единственными ответственными за останки короля являлись Джон Малтраверс и Томас де Беркли. За защиту замка Кайрфилли в прошлом году от захватчиков Бокёр был прощен в марте 1327 года. Его прибытие в крепость Беркли в качестве королевского сержанта при оружии в день смерти Эдварда и продолжительное нахождение рядом с телом до похорон позволяли думать о заранее подготовленном плане лица, пославшего Бокёра. Также это подразумевало власть над вооруженными сержантами монаршей службы человека, предусмотревшего гибель Эдварда. Следующее, что необходимо отметить, – завершение работы над телом женщины-бальзамировщика до того, как другие наблюдатели сумели его лицезреть. Процедура бальзамирования монархов, как и большинства знатных людей в четырнадцатом и в пятнадцатом столетиях включал покрытие останков льняной тканью (тканью, пропитанной парафином). Таким образом, любые порезы, синяки или иные раны на теле оказывались целиком скрыты еще до того, как кто-то из именитых наблюдателей мог их увидеть, исключая Уильяма Бокёра, который, как мы поняли, являлся вовлеченным в заговор по устранению Эдварда Второго 21 сентября.

Вопрос об имени человека, отправившего Уильяма Бокёра в Беркли не таит в себе сложностей. Начиная с 1330 года Эдвард Третий прямо обвинял Роджера в организации убийства бывшего короля, не давая ему возможности ответить на обвинение и признав виновным, исходя из «общественной осведомленности». Хотя это не доказывает вину Мортимера само по себе, мы также знаем, – заключение Эдварда Второго целиком контролировалось Роджером. Вдобавок, он, вероятно, находился тогда в тех краях, сразу по другую сторону Бристольского пролива, предположительно, пытаясь отыскать исполнителей заговора по низвержению действующего правительства. Мортимер вернулся ко двору вскоре после произошедшей смерти. Разумеется, Роджер обладал влиянием на монарших вооруженных сержантов и вполне мог послать с миссией Бокёра. Еще более угрожающими оказались сведения придворного дела 1331 года, где Уильяма де Шалфорда, наместника Роджера в Северном Уэльсе, цитировали на основе его письма из Англси к Мортимеру в Абергевенни от 14 сентября 1327 года. Письмо осведомляло о заговоре, образованном с целью освободить низложенного короля, применив силу. Согласно придворным записям, Роджер, предположительно, продемонстрировал послание Уильяму де Окли, – члену хозяйства супруги Мортимера в период ее заточения, то есть особенно близкому к семье служащему, – и велел ему доставить бумагу к опекунам Эдварда в Беркли с устным добавлением, – «хранителям придется ознакомиться с содержанием документа и найти подходящее средство для избежания опасности». Подобные факты, как и вовлечение Роджера в перевоз Эдварда из Кенилуорта против воли Генри Ланкастера, позволяют нам быть уверенными, – именно Уильям де Окли доставил разъяснения вельможи в крепость Беркли. По всей вероятности, Окли сопровождал Уильям Бокёр, оставшись рядом с телом и убедившись, – никто не станет внимательно его исследовать до бальзамирования и помещения в льняной саван.

Создалось слишком много проблем, чтобы нести за них ответственность. Что в действительности произошло с Эдвардом чрезмерно сложный вопрос для развернутого на него ответа. В назначенный час объявили, что монарх скончался от естественных причин. Тем не менее, не существовало дальнейших официальных заключений ни о причине смерти, ни об именах предположительно ответственных за убийство в 1330 году. Таким образом, чтобы установить известное и подозреваемое в 1327 году, следует обратиться к различным летописям.

Прежде чем комментировать данные многочисленных хроник, нужно сначала выделить общий акцент. Достаточно летописей времен правления Эдварда Второго составлялись или копировались на протяжение долгих лет монахами, которые редко покидали свои монастыри. Кто-то из них жил в двух или в трех сотнях миль от Беркли. Обычно они зависели от широкого комплекса источников, включающих рассказы путешественников, официальные заявления и другие летописи. Иногда, как в случае клерка Джеффри Ле Бейкера, очевидец и рассказчик являлся знакомым летописца, претендовавшего на способность пролить свет на событие, поведав больше уровня общей осведомленности, но такое случалось крайне редко. Все сохранившиеся современные хроники были составлены авторами, не имевшими информации из первых (кроме Ле Бейкера) или хотя бы из вторых рук об истинном процессе смерти Эдварда, что, очевидно, являлось очень твердо охраняемым секретом, известным, наверное, лишь шести или семи лицам. Относительно тайных заговоров большинство летописей подробнее отражают скорее современные событиям слухи и принятое среди населения мнение, чем достоверные исторические факты. На выходе нам приходится представлять результаты, как, если бы несколько историков-любителей, допустим, работающих в уединенных зданиях, каковыми и были иногда монастыри, начали создавать отчеты о тайном политическом убийстве спустя пять, десять или двадцать лет после его осуществления. А теперь представим, что они пытаются сделать подобное в эпоху, предшествовавшую доступности каждому грамотности, лишенную телевидения, газет, радио или железных дорог.

Две из самых ранних летописей, упоминающих смерть Эдварда Второго, были созданы канониками Собора Святого Павла в Лондоне. Каждая в период десяти лет со дня несчастья. Первая из них по времени, Анналы Паулини, безымянна и просто утверждает, что «в канун праздника Святого Михаила Апостола король Эдвард скончался… в замке Беркли, где его держали в качестве узника, и был погребен в Глостерском аббатстве». Вторая, принадлежащая руке Адама Муримута, дает гораздо больше сведений. Он являлся единственным современным летописцем, связанным и с двором, и с юго-западными областями, находясь в Эксетере с июня до ноября 1327 года в процессе занятий административными делами диоцеза после смерти его епископа, Джеймса де Беркли. Таким образом, Адам Муримут должен рассматриваться, как ближайший из присутствовавших в регионе во время и сразу после смерти низложенного монарха. Пусть он не начинал писать свою хронику в течение следующих лет десяти, но ему удалось сохранить книгу с вышедшим тогда меморандумом, что и стало основой позднейшего труда. Муримут утверждал, – Беркли и Малтраверс сменяли друг друга в дежурстве каждый месяц. Беркли обращался с Эдвардом хорошо, Малтраверс – нет. Исключительно ради соблюдения тайны короля перевозили из крепости Беркли в замок Корф и обратно. Он отмечает, – Изабелла отправляла томившемуся в заточении супругу лакомства и уклончивые письма, однако, отказывалась от встреч с ним. Летописец дает явно неточную оценку в 100 марок в месяц (67 фунтов стерлингов) расходам на содержание бывшего суверена. Хотя это меньше половины действительной суммы, но подобное можно ожидать увидеть оставшимся после опекунов, забравших гонорар в зависимости от статуса и груза ответственности. Что до самой смерти, Муримут приписывает ее к крепости Беркли, к следующему после официальной даты дню, 22 сентября. Пусть он не пишет о причине беды в главе о 1327 году, автор коснется ее в разделе о 1330. Там он заявляет об уверенности, что король был «задушен» Томасом Гарни и Джоном Малтраверсом с молчаливого согласия Мортимера. Так как это не отражает официального заключения, развернуто объявленного в Парламенте, и так как государственные источники не упоминают Малтраверса в контексте смерти Эдварда, тем не менее, говоря об Окли, Муримутом забытом, рассматриваемая летопись должна повествовать о личном мнении автора на момент ее написания (1337 год) и не являться просто переписанной из существовавших в стране документов. Что значительно, Муримут указывает, – его точка зрения широко распространена, и особо подчеркивает, – «повсеместно рассказывают» о том, что Эдвард «был убит из-за мер предосторожности» Малтраверсом и Гарни. Другой очень весомый факт летописи Муримута – его уникальное утверждение, что «множество аббатов, настоятелей, рыцарей и жителей Бристоля и Глостера были созваны, дабы узреть тело монарха нетронутым, и они это поверхностно узрели». Муримут – единственный современник, упоминающий о демонстрации тела, но, так как он являлся еще и единственным летописцем в те дни находившимся на юго-западе, это не совсем удивительно. Как следовало ожидать, определенное количество историков задают вопрос, что автор подразумевал под телом, просматривавшемся «поверхностно»: кажется, что никто не задумывался о процессе бальзамирования, как об очевидном объяснении. Останки целиком накрыли пропитанным воском саваном, предоставляющим долгий путь для толкования использования этого слова, – ведь видны были лишь поверхностные очертания тела без возможных на нем ран.

Часть летописей, вероятно, современных работам авторов из Собора Святого Павла, – являются продолжением раннего труда под названием «Брут», текущей истории королевства Англия с момента его легендарного основания Брутусом. Эти продолжения делятся на две группы, характеризуемые историками-профессионалами как «долгая версия» и «короткая версия». Оригиналы каждой из групп писались по-французски и дополнялись отдельно друг от друга с начала и до середины 1330 годов. Короткая версия, предположительно составленная в Лондоне, дошла до наших дней во множестве рукописей, включая опубликованные в качестве «Безымянной Хроники» и «Французской Хроники» Лондона. Оба экземпляра дают крайне мало информации о смерти Эдварда. Первый просто говорит, что короля перевезли из Кенилуорта в замок Беркли и что «вскоре после тот в крепости заболел и умер в день Святого Апостола Матфея накануне Михайлова дня…» Французская хроника Лондона, являющаяся позднейшей вариацией, происходящей из краткой версии, рассказывает, что Томас де Беркли и Джон Малтраверс были назначены опекунами суверена в его заключении, и что «подстрекаемые определенными людьми лукавые опекуны дали согласие на лживое и предательское убийство Эдварда…»

По сравнению с краткими версияим, длинная версия Брута положительно богата на подробности. Наверное, она составлялась на севере, хотя могла быть начата в Лондоне. В любом случае, ее писал кто-то, сочувствующий графу Ланкастеру. В длинной версии содержится несколько очевидных ошибок в отделе о 1327 году: ошибочно заявляется, что Морис де Беркли, а не Томас являлся опекуном короля в момент его смерти вместе с Малтраверсом и их сподвижником Гарни (называемым в разделе о 1327 году Томасом «Туорни») и что суверен скончался в замке Корф. Эти ошибки исправляются в дальнейшем рассказе о событиях 1330 года, отражающем официальное видение смерти Эдварда. Там повествуется, что монарх скончался в крепости Беркли, возглавляемой Томасом Гарни (уже верно произносимым через букву «Г»). По иронии судьбы, подобные ляпы увеличивают ценность документа, указывая, что раздел о 1327 году, скорее всего, создавался ранее 1330 года, где-то в районе 1328–1330 годов и запечатлел, таким образом, распространившийся слух предшествовавшего этому времени. Он важен нам по двум причинам. Во-первых, потому что данный раздел подтверждает некоторые из строк у Муримута, не найденные в остальных современных летописях, например, жалобы короля, что жена и сын не посещали его, вовлечение в гибель Эдварда Малтраверса и посещение пленником замка Корф. Во-вторых, данный раздел относительно 1327 года содержит самое раннее из открытых описаний смерти низложенного суверена. Это описание гласит:

Роджер Мортимер отправил приказы, как и каким образом король должен быть убит. Позже, когда вышеназванные Томас и Джон увидели его послание, они вели себя по отношению к королю Эдварду Карнарвонскому во время ужина дружелюбно, так, что тот ничего не подозревал об их предательстве. Когда вечером монарх лег в кровать и заснул, изменники, противно своей клятве в верности и человеческой преданности, тихо прокрались в его покои и поместили на живот широкий стол, с помощью подручных придавив Эдварда к ложу. Пробудившись и испугавшись за свою жизнь, он извернулся. Негодяи и коварные предатели затем взяли рог и ввели его в задний проход короля настолько глубоко, насколько только могли, после чего подняли раскаленный медный вертел и вложили тот в рог, вонзив в плоть Эдварда, часто вращая им внутри. Так они убили своего господина, и ничего не оказалось замечено (относительно образа смерти).

Ничего из этого не присутствовало у Муримута, хотя и он, и автор Брута обладали одинаковыми сведениями о прошлом замка Корф и королевских жалоб. Действительно, кажется, что Адам Муримут еще не слышал данную историю уже семилетней давности. Разумеется, писатель из лагеря Ланкастеров и автор длинной версии Брута значительно ближе находился к источнику истории о докрасна раскаленном вертеле, чем Муримут.

Подробности о гибели Эдварда из Брута, видимо, были известны и другому летописцу севера страны, безымянному канонику Бридлингтонского монастыря, работавшему где-то между 1327 и 1340 годами. Он утверждает, что 21 сентября «Эдвард Карнарвонский умер в замке Беркли, где содержался под присмотром… О его смерти ходят многочисленные объяснения, по общему счету, предположительные, но мне не интересны данные слухи в процессе создания моего труда». Это не прямое заимствование из раздела о 1327 году Брута, ибо местом смерти называется Беркли, а не Корф, и может служить доказательством более раннего срока широкой распространенности разговоров о гибели Эдварда, при обстоятельствах, описанных в Бруте, на севере Англии.

Следующая летопись, изобилующая подробностями гибели, также была составлена на севере. Это знаменитый Полихроникон, самая громкая и читаемая история четырнадцатого столетия, созданная Ранульфом Хигденом, монахом из Честера. Она представляет собой грандиозную смесь сказок и летописей, по большей части заимствованных у других авторов. Хотя Хигден и проявлял относительное безразличие к английской действительности, сильнее заботясь о сотворении понятной истории всего мира, последнюю часть он посвятил родному краю. В отрывке, рассказывающем о смерти Эдварда, мы читаем: «3 апреля старый король был перевезен из Кенилуорта в замок Беркли, откуда множество людей замышляли его освободить. В канун праздника Святого Матфея Евангелиста он подвергся позорному убийству от вонзенного в его половые органы раскаленного вертела». Процитированное демонстрирует, – история блуждала по Честеру уже, самое позднее, к 1340 году. Первая версия Полихроникона получила завершение в 1327 году, но не ясно, включила ли она и фрагмент о гибели Эдварда. Таким образом, отчет Хигдена может быть датирован отрезком между 1327 и 1340 годами, с предпочтительностью к последнему, ибо тогда произошло окончательное завершение работы над летописью.

Несколько летописей следующего десятилетия о смерти Эдварда упоминают. Большинство из них в подробности не вдается. «Золотая История», еще один труд, написанный на севере и завершенный около 1346 года, лаконично сообщает, что «короля убили в сентябре на день Святого Матфея путем введения раскаленного железа в середину рога, вставленного в плоть». Другая работа, законченная в том же году, но на севере, в Вестминстере, рассказывает, что «согласно слуху, способ смерти и казни заключался в придавлении Эдварда к кровати столом, насильственной вставкой ему в задний проход рога и продеванием через вышеупомянутый рог железного вертела, достававшего королю до внутренностей, от чего тот мученически скончался». Автор из Вестминстера для получения сведений несомненно использовал список длинной версии Брута, что демонстрируется цитированием материала летописи из обоих разделов на раскрываемую тему.

К 1350-м годам никто из новых писателей уже не мог вспомнить о событиях и сплетнях урожая 1327 года, поэтому они старались следовать примеру существующих фолиантов. Одна из летописей драматически выступает, как исключение. Это труд Джеффри Ле Бейкера, ранее приписываемый его покровителю, Томасу де Ла Мору, созданный около 1356 года. Ле Бейкер – единственный летописец, зафиксировавший оригинальные данные, помимо автора длинной версии Брута, дающие полный и подробный отчет об убийстве Эдварда, он также единственный цитирует мнение независимого источника. Ле Бейкер использовал копию летописи Муримута в качестве временного остова и, кажется, обрастил его цитатами из Брута. Однако, там, где он чувствовал, что может значительно добавить информацию, делал это, не сдерживая себя и в изобилии. Ле Бейкер утверждает, – короля передали в Кенилуорте на руки Малтраверсу и Гарни (а не Беркли, как говорит Муримут), отвезя сначала в замок Корф, потом – в Бристоль, где различные горожане сговорились забрать Эдварда за море, и, в конце концов, в крепость Беркли. В Бристоле монарха мучили и унижали, лишали сна, кормили отравленной едой, оставляли в холоде, надеясь вызвать у него безумие. По пути из Бристоля в Беркли над Эдвардом, предположительно, насмехались охранники: они надели на него соломенную корону и приказали ему прогуляться. Стражники приготовились побрить Эдварда водой из канавы, а когда тот возмутился, что хочет горячую воду, нравится им это или нет, то вдобавок сильно заплакал. Эти вещи были поведаны Ле Бейкеру после чумы 1347 года неким Уильямом Бишопом, утверждавшим, что он увозил Эдварда из Бристоля.

Сам Уильям Бишоп – довольно интересный персонаж, ибо он был одним из вооруженных сподвижников Роджера Мортимера в 1321 году. Уильям Бишоп часто цитируется, как очевидец всего того, что Ле Бейкер раскрывает относительно гибели Эдварда Второго, но, в действительности, он лишь очевидец рассказываемого до сих пор Ле Бейкером. Тогда как последний прекрасно мог получить от него другую информацию, Бишоп не был вовлечен в сам процесс убийства. Во-первых, он оказался бы в 1330 году задержан, находись Уильям в тот момент в замке, а во-вторых, в летописи ему не приписывалось никакой другой роли, кроме перевозки монарха, на что большинство историков, видимо, внимания не обращают. Но и эта перевозка кажется сфабрикованной. Нам известно, что Эдварда забрали из Кенилуорта 3 апреля 1327 года, и что два дня спустя он находился в монастыре Ллантони близ Глостера. Захватить пленника, преодолев тридцать пять миль, по меньшей мере, в течение трех дней – не особенно легкая задача, и, хотя это не помешало процессиям ради смеха и равно насмешливому коронованию соломенным венцом, преследователи, скорее всего, обернулись быстро. Также тяжело объяснить, как трехдневное путешествие из Кенилуорта в Беркли через Глостер предполагалось осуществлять сначала через замок Корф. Это служит следующим основательным маркером для недоверия Бишопу в роли свидетеля и поднимает вопросы о справедливости мнения Ле Бейкера. Весь рассказ годится больше для традиционного религиозно-литературного жанра «страстей» или страданий мученика, и Ле Бейкер намеренно движется к неким внушительным длиннотам, убеждая нас в истинном мученичестве Эдварда.

В продолжение подробностей Ле Бейкера, Адам Орлетон, видимо, тогда же отправил тюремщикам двусмысленное послание на латыни. Его можно было прочесть двояко: и «Не бойтесь, убить короля, – значит, совершить благо», и «Не убивайте короля, страх – это благо». К несчастью для Ле Бейкера, Орлетон в те дни находился с миссией от Роджера и Изабеллы в Авиньоне, и ожидал аудиенции Папы Римского. Таким образом, он, по меньшей мере, на протяжение двух недель истории с письмом отсутствовал. И, в конце концов, повесть, поведанная Ле Бейкером, взята из эпизода об убийстве в 1252 году венгерской королевы, запечатленного Матвеем Парижским. Вплоть до настоящего момента Ле Бейкер предлагал исключительно литературную разработку уже известного из ранее составленных летописей, произрастающую, главным образом, из его предвзятости и из свидетельства Уильяма Бишопа. Теперь он утверждал, что Эдвард, до получения письма от епископа с уже описанным загадочным посылом, пребывал под надзором Томаса де Беркли. Предоставив Ле Бейкеру преимущество сомнения, постановим, что бумага являлась посланием Роджеру от Уильяма Шалфорда, переправленным тем к Беркли. Согласно Ле Бейкеру, Беркли, с этого времени, предположительно, запретили видеть короля, и преследование низложенного суверена началось всерьез. Его на целые дни запирали в заразном помещении глубоко в подвале среди гниющих тел. Затем, «изменники, увидев, что и не очень крепкий человек способен не поддаться зловонию смерти, в ночь на 22 сентября, пока Эдвард спал в кровати, накрыли его горой крупных подушек и, в группе больше пятнадцати человек придавили к матрасу, вставив раскаленный железный вертел в пластичный тубус, предварительно помещенный внутрь половых органов. Проникнув к легким через кишечник, вертел сжег их, не оставив ран на теле в местах, где их стали бы обычно искать…» Тут мы, кажется, видим искаженный вариант длинной версии Брута, например, Беркли запрещают вмешиваться для спасения короля, и в том же отрывке текста убийц описывают словом «изменники». Ле Бейкер упоминает вместо стола подушки, но помимо того, у него нет ничего, что не обнаруживалось бы у Муримута и у Брута. Конечно, там не отыскать отсылок к сокрытым фактам, читаемым в официальных записях, таким как приговоры обвиняемым в убийстве или присутствие Уильяма Бокёра. Подобные детали убедительнее истории о «страстях» горько рыдающего из-за горячей воды для бритья человека, особенно, когда сам король находился на этапе жизни с постоянным ношение бороды.

Здесь в повествовании Ле Бейкера есть нечто одновременно и фарсовое, и патетическое. Он настолько сильно впечатлил читателей степенью страданий благородного Эдварда, что, по его словам, не менее пятнадцати мужчин вынуждены были удерживать низложенного монарха под грудой подушек. Обладая подобным натиском, удивительно, зачем стоило беспокоиться еще и о вертеле. Почему бы просто не разделаться с жертвой тихо, как полагал Муримут, или не отравить несчастного? Или задушить? Или же уморить голодом? Если было важно не оставить следов гибели в чертах короля-мученика, зачем терзать его так чудовищно? Если Роджер лично стремился устроить надежно скрытое убийство, он мог применить яд, наиболее действенно воспользовавшись им в 1323 году в охраняемом Тауэре. Так, с какой целью понадобилось поощрять крики, разносящиеся по всей крепости? Возникает предположение, что убийцы не знали о сокрытии тела суверена в процессе бальзамирования, поэтому поддались панике и нападали на Эдварда со столом, подушками, докрасна раскаленным вертелом, мертвыми телами, холодной водой в команде человек пятнадцати или около того. Но такие предположения лишь порождают стену из подозрений. Способ убийства, описанный и Ле Бейкером, и другими в традиции применения докрасна раскаленного вертела кажется отражением основной мысли о жестокости и порочности охраняющих суверена людей. Это ясно выражено в повествовании Ле Бейкера, возмущающемся Изабеллой, которую он именую «Иезавелью». В самом деле, главным его стимулом к написанию труда являлась справедливость, происходящая из уверенности, – королеву следует покарать за совершение супружеской измены и убийство мужа. Не давать ей жить в роскоши, как та жила в начале создания Ле Бейкером летописи.

Занятая против Изабеллы Ле Бейкером позиция отличается от точек зрения ранних полемистов, по большей части, находящихся в возражающем правительству лагере. Это интересно в контексте гео-политических воззрений каждого из летописцев в отношении их к истории с докрасна раскаленной кочергой. Самые ранние писатели юга страны, – автор Анналов Паулини, Муримут и другие многочисленные хроникеры исходят из краткой версии Брута и не упоминают о данном способе убийства. Делающие противоположное – сплошь северяне: Хигден, автор из стана ланкастерцев длинной версии Брута и Джон Тайнмут, создавший Золотую историю. Один из летописцев-северян, не последовавший традиции, – каноник из Бридлингтона, совершенно точно слышал ужасную историю, но отказался в нее верить. Первая из южных летописей, рассказывающая о докрасна раскаленной кочерге, – это Вестминстерская летопись 1346 года, просто дословно скопировавшая эпизод из длинной версии Брута. Мысль о смерти Эдварда из-за докрасна раскаленного вертела оказалась тогда для Лондона новой. И десять лет спустя после его кончины население на юге широко продолжало верить, что монарха удушили Гарни и Малтраверс, как показано у Муримута. Хотя источник рассказа о докрасна раскаленной кочерге нельзя достоверно установить, ясно, – шаблоном для его распространения является оборотная сторона вполне ожидаемого: писатели, географически наиболее далекие от Беркли, были ближе к источнику скандального фрагмента, нежели обладающий прочными связями Муримут, тогда находившийся на юго-западе Англии. Таким образом, историю можно объяснить в качестве элемента пропаганды, вероятно, источаемого сторонником Ланкастера и, равно вероятно, взращенного через год после конфликта между Роджером и Генри Ланкастером. Ле Бейкер, кажется, целиком проглотил отчет с севера, ибо разместил внутри остова достойной доверия и обогащенной богатой информацией хроники (перенятой у Муримута). Он усилил его сомнительным свидетельством пожилого и неблагонадежного Уильяма Бишопа, создав документ столь резкий и живой, что тот видится лучше наполненным сведениями и более притягательным, чем любой до или после него. Труд Ле Бейкера превратился, в конце концов, в главный источник конструирования популярного мифа.

Можно продвинуться чуть дальше. Существует некая деталь в заговоре, зародившемся в замке Беркли, которая позволяет нам однозначно говорить, – никто из летописцев о произошедшем внутри крепости в конце сентября 1327 года ничего не знал. Даже Ле Бейкер, с его продолжительным описанием варварств политических мастеров эпохи Эдварда, не подобрался ближе. Здесь мы можем усвоить важный методологический урок: самые подробные летописи не обязательно отличаются высокой степенью осведомленности. Действительно, любой автор, отваживающийся дополнять вопрос, скользил по крайне тонкому историческому льду. Пока кто-то догадывался о случившемся убийстве, кто-то рассказывал о раскаленной докрасна кочерге, и скептически настроенный каноник Бридлингтона не мог вообразить осуществившегося в реальности.