Текст книги "Книга мёртвых"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)

Некрон – легенда зла

– Ждите здесь.

Одетый в черное драконоборец махнул левой рукой и, повернувшись, скрылся за низкой дверью, которой заканчивался коридор. Это была единственная здесь дверь и вообще единственное отверстие, за исключением гигантских ворот, через которые мы вошли в замок. Глухой стук, с которым дверь захлопнулась за нашей спиной, напомнил мне звук, с каким опускается крышка гроба. Я вздрогнул. На мгновение мне показалось, что черные как ночь стены раздавят меня. Красное пламя факелов, развешанных по стенам на одинаковом расстоянии друг от друга, мерцало, бросая отблески на черный гранит.

Я попытался отогнать наваждение, но, будучи одним из тех достойных жалости людей, которые наделены бурной фантазией, не сумел этого сделать. Вместо того чтобы исчезнуть без следа, ужасные мысли стали донимать меня еще сильнее. Мне даже показалось, что бесчисленные тонны скальной породы, нависавшей над нашими головами, начали давить на мое сознание.

Тень беспокойно шевельнулась, и я увидел, что лицо элохим тоже напряжено. Обостренные донельзя чувства позволяли ей ощущать демоническое излучение кошмарного замка Некрона намного сильнее, чем мне. Для Тени путь, по которому мы шли последние десять минут, показался адом в прямом смысле этого слова. Странно, но эта мысль меня порадовала. И речь тут шла вовсе не о злорадстве, нет. Мне просто приятно было осознавать, что я не одинок со своим страхом. То, что Тень тоже боялась, делало ее больше похожей на человека.

Должно быть, она уловила мои чувства, так как повернулась ко мне с улыбкой на губах. Это была мягкая, сочувствующая улыбка, осветившая ее восхитительной красоты лицо. Благодаря этой улыбке Тень словно лишалась стерильности ангелов. Когда элохим улыбалась, она казалась уязвимой, человечной. Она ничего не сказала, но в этом не было необходимости. За исключением Присциллы, Тень была, пожалуй, единственным созданием в этом мире, которое понимало меня без слов. Как, впрочем, и я ее.

– Некрон все это время знал о нашем приходе, не так ли? – спросил я.

– Мы никогда не могли бы попасть сюда против его воли.

Ее слова нисколько не удивили меня. Путь к этому странному замку на краю мира был усеян препятствиями и ловушками, поэтому даже вся удача мира не помогла бы нам преодолеть его и нас успели бы убить по дороге с десяток раз. Но осознание этого факта оставило меня бесчувственным, как и все остальное.

С того момента, как мы прошли через врата Драконьего Замка, со мной произошла какая-то странная перемена. Казалось, мое сознание раздвоилось. Во мне был почти обезумевший от страха Роберт Крейвен, который чувствовал отчаяние и неустанно вопрошал себя, какого дьявола он по собственной инициативе отправился в замок Некрона, зная, что это подобно добровольному прыжку в пасть голодной акуле, чтобы потом этой акуле пощекотать нёбо. Но был во мне и другой Роберт Крейвен, наблюдавший за всем происходящим и размышлявший о том, чему еще суждено произойти, со стоическим равнодушием. Смерть пяти тамплиеров, наша судьба, предстоящая встреча с Некроном и единственно возможный исход этой встречи – быстрая, но крайне неприятная смерть – все это не вызывало в моей душе никакого отклика.

Сейчас у этого второго Роберта Крейвена была только одна мысль, имевшая значение. Мысль о том, что я вновь увижу Присциллу. Возможно, после этого я умру, но если и так, мои усилия были не напрасны. Будь что будет. Я был готов вынести все, что мог сотворить со мной Некрон, лишь бы еще хоть раз повидаться с Присциллой.

– Плохое это место, – прошептал Сидящий Бык. – Нам здесь лучше не находиться.

Я чуть не рассмеялся, но затем наткнулся на взгляд вождя, и насмешливое замечание, готовое сорваться с моих губ, застряло у меня в горле. Сидящий Бык всегда выражал свои мысли коротко и ясно, обходясь без вычурных фраз, к которым мы, так называемые цивилизованные люди, привыкли. Да и нельзя было описать наше положение другими словами. Кивнув, я нервно улыбнулся и попытался сосредоточиться на нашем окружении.

Рассматривать тут особо было нечего. Коридор, по которому нас провел драконоборец, тянулся на тридцать-сорок метров в длину и заканчивался грубыми, весьма массивными воротами. В стенах не было ни окон ни дверей. Этот коридор скорее напоминал штольню, тайный выход из замка, чем жилое помещение, построенное человеческими руками. Судя по всему, часть этого странного замка была вырублена прямо в скале. Возможно, сейчас мы были не на вершине горы, а глубоко под землей.

И скорее всего, мы были уже не в нашем мире.

Я видел этот замок во всем его величии. Это был гигантский конус из черной застывшей лавы и гранита, достигавший в высоту одной-двух миль, грани которого блестели, как отполированное стекло. Если бы эта гора действительно находилась на просторах пустыни Мохаве, вряд ли замок мог бы оставаться незамеченным в течение тысячелетий, несмотря на заклинание-барьер, порождающее безумие, и все другие уловки Некрона.

Нет, я был уверен в том, что этот замок располагался не в пустыне Мохаве. Возможно, путь к нему и начинался где-то в ее раскаленных песках, но этим все и ограничивалось.

Дойдя до этого пункта в ходе своих размышлений, я решил больше не думать о замке Некрона. Да и какой смысл? Шанс выбраться отсюда живыми был один к миллиону. И это при самых оптимистических надеждах.

– Кто-то идет, – сказал Сидящий Бык.

Встрепенувшись, я прислушался, но, конечно же, напрасно: мое ухо не уловило никаких звуков. Однако через пару секунд дверь распахнулась и в коридоре появился драконоборец.

– Следуйте за мной.

Не говоря ни слова, мы повиновались и пошли за одетым в черное убийцей.

Мое сердце начало биться быстрее.

Их было пятеро, не считая умирающего.

И все же они были чем-то большим, чем пятеро мужчин. «Пятеро мужчин», – с дрожью подумал Жан Балестрано. Пятеро мужчин, которые никому не бросились бы в глаза, если бы они прошли все вместе по оживленному городскому бульвару. Тем не менее они представляли большую силу, чем целое войско.

Пятеро мужчин, из которых один – он сам – обладал властью решать судьбу человека, города или всей страны. Что касается остальных, то они обладали силой, необходимой для того, чтобы выполнять его приказы. Какими бы эти приказы ни были. Жан Балестрано вздрогнул, подумав о том, на что способны эти четверо, окружившие сейчас узкую лавку, на которой лежал умирающий. Они никогда этого не делали и, дай Бог, чтобы никогда не сделали, но от самой мысли об этом у Жана Балестрано, Великого магистра ордена тамплиеров, мурашки побежали по коже. Силы каждого из этих мужчин было достаточно, чтобы перевернуть мир вверх дном. А вместе они способны…

«Да, – подумал он спокойно, холодно и без какого-либо ужаса, который должен был бы сопровождать подобную мысль, – вместе они способны свергнуть Бога. И возможно, им даже придется это сделать. Причем очень скоро».

– Почему он еще жив? – спросил Хейворти.

Голос седовласого лорда звучал ровно, хотя в его глазах светился ужас. Великий магистр с изумлением взглянул на него.

Поспешно отбросив богохульные мысли, овладевшие им, Жан Балестрано расправил плечи и протиснулся между Хейворти и де ла Круа, подойдя поближе к узкой лавке, на которой лежал брат Леклер, единственный вернувшийся сквозь вратаиз тех пяти тамплиеров, которых он посылал в Драконий Замок к Некрону. Леклер был тяжело ранен, обессилен, и казалось – вот-вот умрет.

Глаза тамплиера были широко открыты, но он не видел брата Балестрано. Взгляд рыцаря затуманился, а лицо время от времени подергивалось, как у спящего человека, страдающего от кошмаров. Воздух с клёкотом вырывался из его рта, сопровождаясь неприятными хлюпающими звуками.

Медленно опустившись на край лавки, Жан Балестрано осторожно взял умирающего за руку. Ладонь Леклера была горячей и шершавой, словно наждачная бумага. «Я не имею права поступать так с ним, – удрученно подумал Балестрано. – Никто не имеет права лишать человека возможности достойно умереть».

Но он сделал это. Ибо не мог поступить иначе.

– Он не жив, – наконец ответил Балестрано, стараясь не смотреть на остальных. – Не вполне. Его тело живет. Сердце бьется. Но не более того.

Осознав смысл услышанного, Хейворти побледнел.

– Ты его…

– Я сделал то, что должен был сделать, – перебил его Жан Балестрано немного резче, чем позволяли приличия.

Он знал, что эти люди замечали все, ведь их чувства были в сотни раз острее чувств обычных людей, и даже это мимолетное замешательство позволило им понять больше о мыслях и чувствах Великого магистра, чем тому хотелось бы.

«Господи Всемогущий, – в ужасе подумал Балестрано, – да что же это такое? Почему я боюсь собственных братьев?»

– Что произошло? – тихо спросил фон Шмид.

Как всегда, голос немца был ровным и монотонным. Балестрано не знал, способен ли этот седовласый мужчина, ставший после смерти де Ври новым магистром животных ордена, на искренние чувства. Спокойный и уравновешенный, почти холодный, он никогда не терял самообладания. По крайней мере, в присутствии животных…

Из четырех мужчин, стоявших рядом с ним у предсмертного одра Леклера, герцог Бото фон Шмид пугал Балестрано больше всего. Вероятно, потому, что Великий магистр его не понимал. Он просто не мог понять, как человек, готовый расплакаться при виде больной птицы, человек, который не спал и не ел целую неделю, занимаясь лечением сломанной лапки у кошки, совершенно спокойно мог перерезать горло ребенку. Балестрано собственными глазами видел герцога в эти моменты его жизни.

– Что произошло, брат Жан? – повторил свой вопрос фон Шмид, так и не дождавшись ответа Балестрано. – Какая новость, принесенная им, может быть настолько важной, что ты лишаешь его права смерти? – Он указал на умирающего.

Балестрано почувствовал укор в голосе собрата, но сделал вид, будто ничего не заметил.

– Судите сами, – тихо произнес он.

Он обвел четырех тамплиеров серьезным взглядом и сделал шаг назад, когда они один за другим подошли к брату Леклеру и опустили ладони на его лоб.

Прошла минута, вторая, и четыре магистра одновременно выпрямились, отступив от смертного одра. Брат Леклер в последний раз застонал, но на этот раз в его голосе послышалось облегчение. Его глаза закатились.

Поспешно приблизившись к лавке, Балестрано опустил веки мертвеца и перекрестил его. Подняв голову, он натолкнулся на взгляд фон Шмида. Магистр животных незаметно кивнул, увидев вопрос в глазах Балестрано. Это он избавил Леклера от мучений.

Балестрано был благодарен Шмиду, но в то же время испытал еще больший страх перед своим собратом, хотя тот лишь выполнил долг милосердия.

– Вот оно что, – дрожащим голосом пробормотал ван Вельден.

– Именно, – подтвердил Балестрано. – Теперь вы знаете, зачем я призвал вас. – Он грустно улыбнулся. – Поверьте, мне нелегко было принять это решение, но опасность больше, чем я полагал.

– А если… если он ошибся? – запнувшись, спросил Хейворти, указывая на труп. – А вдруг это всего лишь бред умирающего? Если от боли и ужаса он лишился рассудка?

– Чепуха, – тихо произнес де ла Круа. – Я понимаю твои чувства, брат Руперт, но ты не хуже меня знаешь: мы увидели подтверждение тому, что Некрон предал нас.

– Да, – мрачно произнес Балестрано. – После всего, что произошло, я даже полагаю, что это он устроил нападение на Крейвена.

– Опасная мысль, – спокойно заметил фон Шмид. – Ты ведь знаешь, что это означает.

– О да, я знаю, брат, – прошептал Балестрано. – Но это единственное разумное объяснение. Роберт Крейвен, возможно, и наделен загадочными силами, но он молод и еще не познал свои истинные способности. Сам по себе он ничего не сможет сделать с кристаллом. Наоборот, кристалл погубит его, как и брата Сарима, если он попытается пустить его в дело. Надеюсь, Крейвен это знает. Лишь маг, наделенный мощью и опытом Некрона, может рискнуть использовать силы кристалла.

– Даже если это не так, Некрон должен заплатить за предательство брата Рейно и всех остальных, – решительно заявил ван Вельден.

Балестрано промолчал. Магистр пустыни ордена тамплиеров был самым молодым из них. Ему едва исполнилось сорок лет, и в нем еще пылал огонь юности, а значит, у него было право на ярость.

– Вероятно, ты прав, брат Жан, – сказал де ла Круа. – Тогда ты знаешь, что нужно делать.

Балестрано кивнул, но это движение далось ему нелегко. Когда он молчаливым взглядом обвел одетых в белое собратьев, стоявших перед ним, в его глазах светился страх.

Бото фон Шмид, магистр животных, убийца; человек, который в чем-то даже хуже Некрона.

Андре де ла Круа, магистр бури ордена тамплиеров, способный одним-единственным движением опустошить целые страны и сровнять города с землей.

Нильс ван Вельден, магистр пустыни, самый непредсказуемый из них, человек, которому предстоит сыграть важнейшую роль в их нелегком задании. Полная противоположность фон Шмида. Возможно, он предпочтет скорее покончить жизнь самоубийством, чем убить кого-то.

Сэр Руперт Хейворти, целиком и полностью шотландский дворянин, внешне похожий на доброго старенького дедушку. Человек, который теплым весенним вечером наслаждался своей трубкой, качая на коленях внуков и рассказывая им сказки, в то время как левой рукой гладил кошку. Магистр войны ордена. Четыре года назад Жан Балестрано видел, как Хейворти один, будучи раненным в спину, убил четырех опаснейших ниндзя японского императора. Голыми руками.

Жан Балестрано вздрогнул. «О Господи, – подумал он. – Что же будет, когда эти четверо объединят свою духовную силу и превратятся в одну сущность?» И хотя Великий магистр знал ответ на этот вопрос, знал, к каким последствиям приведут слова, которые должен был сейчас произнести, он не собирался менять своего решения.

– У нас нет другого выбора, братья, – тихо сказал он. – Некрон должен умереть. Внизу, в катакомбах, находятся пятьсот наших лучших воинов, и они готовы штурмовать Драконий Замок. Я возглавлю наступление, – помедлив, добавил он.

Никто из четырех магистров не проявил страха. Они все знали, что именно должно произойти, и поняли это в тот момент, когда, заглянув в сознание умирающего собрата, увидели в его памяти все, что случилось перед вратами Драконьего Замка.

– Когда? – спросил фон Шмид.

Жан Балестрано громко вздохнул.

– Прямо сейчас.

Он совершенно не изменился.

Я уже и позабыл, насколько уродливым был Некрон. Впрочем, слово «уродливый» не вполне подходило к описанию его внешности. Нет, она вовсе не была отталкивающей, а тело не было изувеченным. Некрон был стар. Старик, согбенный под грузом бесчисленных лет, прожитых вопреки законам природы, с лицом, покрытым морщинами, серыми пронзительными глазами и ртом, похожим на шрам. Его бледные, почти обескровленные губы напоминали хрупкий пергамент. Руки были настолько тонкими, будто кожа обтягивала кости, а искривленные пальцы походили на отвратительные когти хищной птицы.

Но дело было не в его внешности.

Некрон был воплощением зла.

Я никогда не понимал истинного значения этого слова. До того мгновения, как увидел старца. И те, кто не встречал Некрона, не способны понять, что такое настоящее зло. Он вовсе не был плохим, подлым, мерзким садистом и убийцей, как я думал о нем в течение этого года, осыпая его проклятиями. Он просто был злым – уже не человек, а мрачное, жестокое создание в человеческом облике, не ведавшее никаких чувств, присущих нормальным людям. Если и существовал в мире дьявол, то сейчас я столкнулся именно с ним.

Признаться, я даже не испытывал страха. И вовсе не потому, что отличался какой-то особой отвагой. Просто сейчас я не был способен испытывать вообще какие-либо чувства.

– Ну что ж, Роберт Крейвен, ты доволен тем, что видишь? – тихо спросил Некрон и рассмеялся так, словно в его горле звенели мелкие осколки стекла.

Я хотел ответить ему, но не смог. Близость Некрона парализовала меня. Его мрачная аура сковала мои мысли, подавила волю.

Наклонившись вперед, Некрон посмотрел сперва на меня, затем перевел взгляд на Тень и Сидящего Быка. Уродливая злобная ухмылка исказила его бескровные губы.

– Впечатляет, – сказал он. – Весьма впечатляет. Ученик чародея, старый шаман и… – Запнувшись, он покосился на Тень. Лицо его изменилось, но я не понял, о чем он думает. – Элохим собственной персоной. А я и не знал, что такие, как ты, еще существуют. – Он выпрямился, и его темно-зеленая накидка, украшенная вышитым орнаментом, зашуршала, словно сухая кожа. – Откуда ты пришла, элохим? Или будет лучше, если я назову тебя твоим настоящим именем, Ури…

– Меня зовут Тень, – перебила его элохим.

Ее голос прозвучал холодно и немного насмешливо, но она ответила слишком поспешно, не сумев скрыть своего испуга.

– Меня зовут Тень, – повторила она. – По-крайней мере, здесь я ношу это имя.

Некрон приподнял левую бровь, но, к нашему с Тенью удивлению, не стал углубляться в эту тему.

– Простите, что я забыл обо всех правилах вежливости, друг мой, – произнес старец и, чуть помедлив, повернулся ко мне: – Я рад приветствовать вас и ваших спутников в моем скромном жилище. Честно говоря, я люблю гостей. Они могут прийти без предупреждения, но это не означает, что я их не жду.

Улыбнувшись, он неожиданно для всех резко вскочил со своего стула.

Только теперь я заметил, что это был скорее не стул, а трон, – и этот огромный безыскусный трон был полностью сделан из отполированных костей. Мне показалось, что я увидел пару человеческих черепов, кости животных и… кое-что еще, о чем мне лучше было и не думать.

Некрон подошел поближе. Я отметил про себя, насколько он низкий. Магу пришлось запрокидывать голову, чтобы посмотреть мне в лицо, но это вовсе не влияло на тот факт, что под его взглядом я казался сам себе маленьким и беспомощным.

– Я знаю, о чем вы думаете, дорогой Крейвен, – хихикнул Некрон, и его глаза восторженно блеснули. – О да. Вы думаете о том, что вполне могли бы воспользоваться подвернувшимся случаем и убить меня, ведь я стою прямо перед вами.

– Я выразился бы менее цинично, – холодно ответил я. – Но вы вполне уловили суть моих мыслей, согласен.

– Дорогой мой Роберт, – рассмеялся Некрон, – прошу вас, оставьте свои оскорбления. Я знаю, что вы ненавидите меня, но, поверьте, вы несправедливы. Если бы я действительно хотел лишить вас жизни, то вы давно уже были бы мертвы. Неужели вы в самом деле думали, что могли бы проникнуть в мой замок против моей воли?

Покачав головой, он погладил правой рукой тонкую бородку и вновь повернулся к Тени.

– Вы меня удивляете, дорогая, – признался он. – Я рассчитывал на визит господина Крейвена и должен признаться, что ожидал его с нетерпением. Я предполагал также, что господин Крейвен позаботится о том, чтобы получить кое-какую… помощь, прежде чем направится сюда. – Он смерил презрительным взглядом Сидящего Быка. – Но элохим… – Некрон покачал головой. – Что же мне делать с вами? Если я оставлю вас здесь, то вы породите хаос в упорядоченной системе, что неприемлемо, учитывая мои дальнейшие планы. С другой стороны, если я вас убью, то навлеку на себя гнев вашего господина и учителя. Да уж, нелегкую задачу вы мне задали, дорогая моя Тень.

– Черт побери, прекрати уже дурачиться, – прошипел я.

Мои руки дрогнули, и на мгновение я всерьез задумался над словами Некрона: почему бы и впрямь не свернуть эту тонкую шею?

– Ну, как хотите, Роберт. – Некрон смерил меня холодным взглядом. – Возможно, вы правы. Мы и так упустили достаточно много времени. Я хочу предложить вам сделку.

– Сделку? – повторил я. – Да без проблем. Сколько вам заплатить, чтобы вы добровольно прыгнули с самой высокой башни этого замка? Назовите свою цену. Ну же, не стесняйтесь. Я богат.

На этот раз Некрон не стал смеяться. Правая рука старца гневно сжалась в кулак, но этим его реакция на мою шутку и ограничилась.

– Богат? – повторил он голосом, который мне совершенно не понравился. – Возможно. Ну конечно, по меркам вашей так называемой цивилизации вы достаточно состоятельный человек. И все же существует кое-что, чего нельзя купить ни за какие деньги, правда? – Он злобно хихикнул и добавил: – И это кое-что принадлежит мне. То, за чем вы сюда пришли.

Уставившись на старого колдуна, я так плотно сжал челюсти, что у меня заскрипели зубы. Я изо всех сил сдерживал себя, чтобы не наброситься на него и не свернуть ему шею. Но такая смерть была бы слишком приятной.

– И я отдам вам это, – внезапно сказал Некрон. – Вы явились сюда, чтобы забрать свою невесту, не так ли? Ну что ж, забирайте. Следуйте за мной.

Он повернулся и молча направился к узкой двери в южной стене комнаты, даже не удостоверившись в том, что я выполню его приказ.

Но в этом не было необходимости.

Силуэты людей колыхались в горячем воздухе пустыни. Слышался глухой рокот: гулкие удары солдатских сердец, позвякивание металла о камни, шуршание ткани на ветру, шорох песка на полотне и тысячи других неуловимых звуков сливались в единое целое.

Но Жан Балестрано всего этого не слышал. Его взгляд был устремлен на восток, на бескрайние просторы пустыни Мохаве, чьи пределы терялись в серебристых бликах и танце песчинок где-то между горой и горизонтом. Сердце Великого магистра билось медленно и натужно, губы пересохли, хотя он пил всего минуту назад. Он находился здесь уже час, последним из пятисот пяти человек прошедший путь сквозь Ничто. За долю секунды войско тамплиеров перенеслось из Парижа сюда, на границу пустыни. Фон Шмид, Хейворти, де ла Круа и ван Вельден до последнего пытались отговорить его, но Великий магистр не прислушался ни к одному из представленных аргументов, хотя часть их рассуждений была вполне обоснованна. И все же Балестрано настоял на том, чтобы лично повести войско.

Возможно, тем самым он приговорил себя к верной смерти, как и каждого из этих пятисот воинов. Но Балестрано готов был пойти на риск. Он должен был сопровождать солдат, хотя и не для того, чтобы лично повести их атаку, – Хейворти справился бы с этим в тысячу раз лучше. Нет, он должен был присматривать за четырьмя магистрами.

Балестрано не раз задавался вопросом, знают ли четыре магистра, что он боится их так же, как и человека, которого они пришли убить? Фон Шмид? Да. Немецкий герцог об этом знает. Просто потому, что магистр животных сам привык думать подобным образом. Фон Шмид не доверял ни одному человеку, даже самому себе.

Неожиданный шорох вернул Балестрано к реальности. Повернувшись, он увидел ван Вельдена, вышедшего из палатки. Великий магистр улыбнулся, и ван Вельден ответил на его улыбку, однако получилось у него это не очень хорошо. Магистр пустыни странным образом изменился с того момента, как они вышли из врат.Пустыня была его стихией, тем, что он знал лучше любого другого человека в мире. Но Балестрано чувствовал, что магистр боится. Возможно, он боялся пустыни, потому что слишком хорошо ее знал.

– Все готово, брат Жан, – тихо сообщил ван Вельден.

Балестрано молча кивнул. Магистр не вышел бы сюда, чтобы сообщить ему о том, что он и так знал.

– Как только сядет солнце, мы сможем выступить, – продолжил фламандец.

Подойдя к Балестрано, ван Вельден, прищурившись, окинул взглядом лагерь цвета песка. Несмотря на поздний час, воздух пустыни был по-прежнему наполнен жаром. Солдаты в их серебристо-красно-белой униформе напоминали пестрых рыб, плескавшихся в воде.

Глядя на лагерь и небольшую армию тамплиеров, Балестрано остро ощутил свою власть, но сумел сдержаться и тут же отогнал от себя эту мысль.

– Ты по-прежнему думаешь, что не следовало приводить сюда войско, брат? – тихо спросил он, подталкивая ван Вельдена к разговору.

Фламандец тут же ухватился за предоставленную ему возможность: в конце концов, он пришел сюда для того, чтобы поговорить.

– Да, – подтвердил ван Вельден. – Ты не знаешь пустыню, брат Жан.

– Согласен. – Балестрано улыбнулся. – Именно поэтому ты тут.

– Тогда тебе следовало бы прислушаться к моему совету, – раздраженно заявил магистр. – Поверь мне, брат, пустыня – это не просто участок земли, засыпанный песком. Так думали многие, и большинство из них сейчас мертвы.

– Тогда объясни, что же такое пустыня, – тихо попросил Балестрано.

– Это чудовище, брат. – Ван Вельден громко фыркнул. – Бестия, хуже которой и представить нельзя. Она проглотит каждого из этих воинов, если ты пошлешь их вперед. Она ждет нас.

Помолчав, Балестрано вновь посмотрел на восток, на пустыню. Это зрелище казалось ему завораживающим. Он ничего не видел, кроме огромной, невероятной пустоты, от которой у него кружилась голова, потому что взгляду не за что было зацепиться.

– Ты говоришь о ней так, как будто она живая, брат, – улыбнувшись, заметил он.

– Так и есть! – с жаром воскликнул ван Вельден.

– Но ты, судя по всему, воспринимаешь пустыню как своего врага, – продолжил Балестрано. – И это странно, ведь ты владеешь пустыней.

– Владею? – Теперь ван Вельден почти кричал. – О нет, брат! Я ее ненавижу! И я боюсь ее как чумы! Как раз потому, что я ее знаю. Ты прав, брат Жан, пустыня живая. Это чудовище, кровожадная бестия, затаившаяся под покровом тишины. На самом деле она – монстр.

– И что же нам следовало сделать? – уже резче спросил Балестрано.

– То, что я вам и говорил! – с нажимом ответил ван Вельден. – Оставить солдат в Париже и привести их сюда только после того, как мы найдем путь через пустыню. Нельзя маршировать с войском по пустыне Мохаве наугад. Это же убийство!

– Мы идем не наугад, – возразил Балестрано, и в его голосе зазвучали металлические нотки. – И ты это знаешь. К тому же мы не могли оставить солдат в Париже. Как только Некрон заметит, что мы здесь, он закроет вратаили превратит их в ловушку.

– Дай мне хотя бы один день! Оставайся здесь с войском и подожди, пока я вернусь. Поверь, я найду путь. Только знай: если я пойду один, у меня намного выше будут шансы…

– …Быть убитым? – перебил его Балестрано и покачал головой. – Нет, брат Нильс. Я понимаю и уважаю твои мотивы, но мы пойдем все вместе. Учитывая нашу задачу, ты становишься центральной фигурой всей этой операции, а потому я не могу позволить себе подвергать тебя опасности.

– Даже в том случае, если на карту поставлена жизнь пятисот наших братьев? – спросил ван Вельден.

– Дело не в количестве. Их могло бы быть и пять тысяч, – ответил Балестрано. – Если мы проиграем эту войну, брат Нильс, то на карте окажется нечто большее, чем наша жизнь или даже существование ордена.

Он не стал продолжать, но в этом и не было необходимости.

Без лишних слов Нильс ван Вельден повернулся и вскоре скрылся в палатке. Проводив его озабоченным взглядом, Балестрано неожиданно ощутил страх. Тергард. Де Ври. Сарим де Лоре… Кто же будет следующим?

Зал был огромен. Потолок устремлялся ввысь, словно крыша готического собора, достигая высоты в сто пятьдесят футов. В двух из четырех стен даже были окна, но в воздухе висело что-то мрачное, невидимое, и это что-то поглощало свет уже в нескольких ярдах от окна, поэтому зал приходилось освещать факелами и камином, так что он оказывался погруженным в неприятный багровый свет.

В центре зала находилось… Собственно говоря, что это было?

Этот предмет напоминал увеличенный до абсурда алтарь, черный монолит из впитывавшего в себя свет камня, настолько большой, что к его вершине вели двенадцать ступеней. Над камнем нависало некое подобие каменного балдахина, возвышавшегося на четырех мощных черных колоннах, которые казались живыми и вызывали омерзение – на их поверхности, вернее, под ней, что-то непрерывно подрагивало. На какой-то миг у меня сложилось впечатление, будто я различил в этом дрожании лица, человеческие лица, искаженные страшными гримасами.

Отвернувшись, я сосредоточился на том, что находилось между этими живыми колоннами, но уже через секунду пожалел о своем решении. Сколь отвратительными ни были эти черные камни, то, на что с улыбкой указал Некрон, было еще хуже.

Гробы.

Гробы длиной в два ярда, стоявшие на матовых черных пьедесталах, изготовленные из странного блестящего стекла, немного затуманенного, так что обнаженные тела людей, лежавшие в них, казались лишь размытыми пятнами.

Это были мужчина и женщина.

На мгновение я сконцентрировался на бледном лице юноши, который лежал в левом гробу. Я боялся, что сойду с ума, если взгляну на второй гроб.

Это был Шеннон. [8]8
  Шеннон – драконоборец, ставший другом Роберта Крейвена. Появляется почти во всех книгах цикла о колдуне.


[Закрыть]Сейчас, без варварской одежды драконоборца, без своего оружия и приветливой улыбки, всегда оживлявшей его лицо, Шеннон казался еще моложе и уязвимее, чем обычно. Спящий, неподвижный, он выглядел как мальчишка, с мягкой складкой у рта, почему-то делавшей его более мужественным.

После нескольких секунд я уже просто не мог сдерживаться, и мой взгляд против воли устремился ко второму стеклянному гробу.

На голубых бархатных подушках лежала женщина.

Девушка. Стройная, с мальчишеской фигурой, темноволосая, с узким, уже не детским, но еще и не женским лицом. Присцилла.

Присцилла.

Шок, которого я ждал, ужас, радость, страх, ненависть, облегчение – какие бы чувства я ни должен был испытывать, их не было. Я ничего не чувствовал. Совершенно ничего. Почти не видя, я смотрел на застывшее тело Присциллы и осознавал, что во мне нет никаких эмоций, – лишь невероятная, засасывающая пустота.

Перехватив взгляд Тени, я понял, что это она защищает меня. Используя свои телепатические силы, она мешала моему подсознанию ввергнуть меня в пучины безумия. И за это я был благодарен ей.

– Зачем… вы мне это показываете? – с трудом разлепив губы, спросил я.

Во рту у меня пересохло, и я едва мог говорить. «Сейчас что-то случится, – промелькнуло у меня в голове. – Я чувствую это. Что-то ужасное. О Боже, сколько еще мне выносить эти муки? Неужели снова придется защищаться от самого себя?»

– Вероятно, для того чтобы посмотреть на вашу реакцию, мой дорогой Роберт, – ответил Некрон, и в его голосе зазвенела сталь: – А теперь к делу. Я предлагаю вам сделку. Вам, Крейвен, и вам, Тень.

– Сделку? – быстро переспросила Тень, чтобы я не успел сказать ничего лишнего, о чем бы впоследствии пожалел. – Не знаю, что вы можете предложить нам и что мы можем предложить вам.

– Мир, – коротко ответил Некрон.

– Мир? – Тень прищурилась.

– Что здесь смешного, дорогая? – вполне серьезно поинтересовался Некрон.

Вздохнув, он покачал головой и опустился на край гроба, в котором лежал Шеннон. Взгляд его глаз показался мне честным.

– Видите ли, вы пришли сюда для того, чтобы освободить эту девушку и, по всей вероятности, убить меня. – Он вопросительно посмотрел на меня, но ответа не получил. – Но зачем вам это?

– Зачем? – Я просто опешил.

– Вот именно, зачем? – повторил Некрон. – Ну, я серьезно. Мы оба допускали ошибки, Роберт. Я пытался возложить на вас ответственность за преступления вашего отца. С моей стороны было глупо пускать по вашему следу Шеннона. И уж совсем непростительной ошибкой стало мое решение напасть на вас и похитить эту девушку. Поверьте, я согласен признать, что все это делалось из жалкой жажды мести. – Старец улыбнулся. – Я ничего не выиграл и лишь добился того, что вы начали против меня свою маленькую личную войну. Честно говоря, это доставило мне немало неприятностей, Роберт.