Текст книги "Книга мёртвых"
Автор книги: Вольфганг Хольбайн
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 39 страниц)
Внезапно все закончилось – так же быстро, как и началось. Светлое пульсирующее пятно, появившееся в конце тоннеля, с невероятной скоростью приблизилось к Рейно де Мезьеру, и его выплюнуло на узкий скалистый уступ. Растерявшийся тамплиер потерял равновесие. Он упал на четвереньки, но в тот же миг отпрыгнул назад: перед ним зияла пропасть глубиной в сотню метров, и ее дно было усеяно острыми как иголки колючками.
Чья-то рука схватила его за плечо и, подняв на ноги, отбросила от края обрыва. Рейно увидел лицо одного из тамплиеров, бледное от ужаса. Благодарно кивнув, он стряхнул с себя руку рыцаря и пригладил волосы.
Оглядевшись, он увидел, что они стоят на уступе практически вертикального склона горы. Этот узкий уступ, растянувшийся метров на сто, поворачивал направо, образуя начало моста без поручней, который, в свою очередь, вел метров на десять вперед, в пропасть, а затем заканчивался обрывом. Рейно де Мезьер вздрогнул. Еще один шаг, и…
Поспешно отогнав от себя неприятную мысль, он повернулся и перевел взгляд на человека, который помог ему подняться на ноги.
– Благодарю тебя, брат, – запоздало произнес он.
Тамплиер молча кивнул.
– Куда нам идти дальше? – спросил Рейно.
Тамплиер молча указал на уступ, потом на мост, ведущий к обрыву, и на восток, прямо в пропасть. Сердце Рейно де Мезьера замерло, когда он понял, что означает этот жест.
– Туда? – переспросил он.
– Путь начинается здесь, – подтвердил тамплиер. – Пойдемте, господин.
Проглотив слова, готовые сорваться с языка, Рейно всем своим видом постарался показать, что совершенно спокоен. Но когда он пошел за тамплиером и оказался на уступе моста, завершавшегося обрывом, то почувствовал, что дрожит от страха.
Жара стояла невыносимая. Каждый шаг доставлял мучения. Я проваливался в песок по щиколотку, поднимавшаяся вокруг меня пыль не давала свободно дышать, а от яркого света казалось, что я вижу то, чего на самом деле не было. А еще меня мучила жажда. Чудовищная жажда. Песок, по которому я шел, хватал меня за ноги, будто пытаясь удержать, а горячий порывистый ветер теребил волосы и одежду, словно хотел лишить мое истощенное тело последней капли жидкости.
Я уже давно утратил чувство времени и не знал, сколько иду по этой раскаленной пустыне. Солнце красным огненным шаром касалось горизонта. Наверное, был уже вечер, но мне казалось, что я бреду по песку уже сотни лет. Не единожды я был близок к тому, чтобы развернуться и попытаться догнать своих спутников, но всякий раз перед моим внутренним взором возникал образ Присциллы.
Когда я наконец-то понял, что избранный мною путь приведет меня к смерти, было уже поздно. Даже если бы я захотел вернуться, все равно не смог бы этого сделать. Наш компас засыпало песком вместе со всеми остальными вещами, да и моя способность ориентироваться в пространстве куда-то подевалась. Я просто не нашел бы дорогу обратно. Все, на что я мог бы рассчитывать на своем пути, это гора, у подножия которой мы разбили наш лагерь, но и она исчезла в бесконечных просторах пустыни, и теперь я брел по гигантской, окруженной скалами пустыне, где царили песок и жара. Мое сердце билось как-то странно – медленно и натужно, а жажда, мешавшая мне первую пару миль пути, превзошла границы телесной боли.
Запыхавшийся, совершенно обессиленный, я упал на колени. Чтобы предотвратить удар, я выставил вперед руки, но они по локоть погрузились в рыхлый песок. Если бы я не был столь слаб, то расхохотался бы во все горло, осознав, какая жалкая кончина мне суждена. И все оттого, что я на мгновение прислушался к чувствам, вместо того чтобы мыслить логически. С ума можно сойти! Я сражался с противниками, чья сила была равна силе богов, а теперь должен умереть от жажды в пустыне, об опасностях которой я был предупрежден. «Ну да, – саркастически подумал я, – сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Вернее, в пустыню…»
Внезапно передо мной что-то шелохнулось. Может, это был порыв ветра, танцевавшего на песке, чтобы одурачить меня, а может, еще одна злая шутка моего подсознания, по непонятной причине решившего объявить мне войну.
Но движение повторилось. И на этот раз я уже не сомневался, что это была не просто игра ветра и песка.
Я с трудом поднялся – рыхлый песок по-прежнему засасывал мои ноги – и, посмотрев по сторонам, приблизился к тому месту, где заметил движение. Только сейчас я увидел, что нахожусь неподалеку от странной груды скал – зрелища, обычного в этой части пустыни Мохаве. По всей вероятности, я инстинктивно выбрал это направление, чтобы иметь перед глазами какую-то цель, а не идти по песчаным дюнам вслепую. Неподалеку от меня виднелся небольшой обрыв. Подойдя поближе, я заметил правильной формы впадину с плоским круглым кратером. Дно впадины было совершенно ровным, и что-то в представшей моим глазам картине испугало меня, хотя я сам не понял, что именно.
Остановившись, я снова огляделся по сторонам. Движение не повторилось, однако я пошел дальше. Опасливо поставив ногу на край впадины, я проверил песок на прочность. Он был не очень плотным, но вполне мог выдержать мой вес, – если я буду идти осторожно.
И все-таки я скорее скатился вниз с края обрыва, чем сошел. Земля под моими ногами задрожала – мягко, но ощутимо. Мои ноги сами собой скользнули по мелкому песку, поэтому я сумел остановиться лишь после того, как уперся в землю концом шпаги-трости. На какой-то миг я замер.
Дрожь повторилась, и из-под земли донеслись гулкое рычание и какой-то хруст. В следующее мгновение дно впадины взорвалось. Фонтан из песка ударил вверх, достигнув высоты в десять-пятнадцать ярдов, и в центре кратера заворочалось что-то огромное и блестящее. Оно изогнулось и с ужасным шипящим звуком вновь упало в песок. Что-то тонкое, покрытое роговым наростом, ударило в мою сторону, словно кнут, оставив глубокую борозду в песке рядом со мной, и втянулось обратно.
Я в ужасе уставился на чудовище. Из-за пришедшей в движение почвы я упал и съехал вниз еще глубже. На меня по-прежнему сыпался песок, пыль мешала смотреть, но я все же сумел разглядеть создание, выползшее из-под земли. Только теперь я сообразил, что напомнила мне столь безобидная впадина в песке. Но это понимание, к большому сожалению, пришло слишком поздно.
Достаточно крупное создание с глазами величиной с кулак было не кем иным, как муравьиным львом, одним из тех привычных для нас насекомоядных существ, которые сидят в крошечных песчаных впадинах и ждут, когда муравьи или другие насекомые попадут в ловушку. Их ловушка выглядит точно так же, как эта впадина, и ее стены состоят из рыхлого песка, так что выбраться оттуда практически невозможно.
Вот только этот пожиратель муравьев оказался довольно большим экземпляром, почти с взрослого мужчину, и его челюсти могли легко перекусить мне руку.
И все же животное замялось, не решаясь нападать на такого крупного для него противника, как я. Его темно-фиолетовые глаза буравили меня с немой яростью, а усы длиной с человека нервно подергивались по обеим сторонам пасти, задевая песок. Но он не стал меня атаковать. Возможно, лев полагал, что я для него слишком уж большой, а может, он никогда не видел муравья с бородой и в ботинках, и это смутило его.
Как бы то ни было, момент показался мне подходящим для того, чтобы ретироваться. Стараясь не потерять равновесия на рыхлом песке и не упасть прямо на нечищеные зубы чудовища, я попятился, чтобы выбраться из кратера. Вернее, я попытался это сделать. Мелкий песок сдвинулся под моими ногами легко, словно пыль. Упав, я проехал еще пару ярдов вниз и, охнув, замер на месте. Муравьиный лев еще раз зарычал, роя землю своими покрытыми хитином лапами.
Я чувствовал, как во мне нарастает паника. Повернувшись, я стал отчаянно работать руками и ногами, погружая их в мягкий песок, лишь бы поскорее покинуть кратер. Эта ошибка чуть не стоила мне головы. В прямом смысле этого слова. Гигантское насекомое, возможно, и было слишком глупым, чтобы понять, что я вовсе не муравей, но все же оно догадалось, что я машу руками и ногами неспроста. Муравьиный лев сообразил, что я пытаюсь сбежать, и среагировал именно так, как должен реагировать хищник на убегающую добычу.
Издав громкое рычание, чудовище поднялось на задние лапы. Один из его усиков упал мне на шею и свернулся в форме удавки. Резким движением чудовище потянуло меня к себе, и если бы я не втянул голову в плечи и не скатился чуть ниже, то, несомненно, стал бы его добычей. Повернувшись, я увидел гигантскую тень, упавшую на меня, и инстинктивно выдернул шпагу. От сильного удара мои локти погрузились в песок, а шпага вылетела из рук. А затем на меня упала гора. В моих легких не осталось воздуха, и я уже ничего не видел.
Пару секунд я лежал неподвижно, пока не понял, что по-прежнему жив. Чудовище прекратило шипеть и рычать. На землю опустилась странная тишина. Осторожно открыв глаза, я обнаружил, что смотрю прямо в открытую пасть муравьиного льва. Его зубы находились лишь в паре дюймов от моего лица. Жвала вонзились глубоко в песок с двух сторон от моей головы и готовы были сомкнуться, завершив то, что не удалось усику.
Но чудовище уже не представляло опасности. Оно было мертво. Оттого что лев прыгнул, шпага вошла глубоко в его тело, так что ее острие пробило хитиновую пластину на спине. Он погиб мгновенно. Если бы муравьиный лев прожил еще полсекунды или его мышцы свело бы судорогой в предсмертной агонии, то…
Отогнав от себя неутешительную мысль, я, кряхтя, подсунул руки под панцирь чудовища и поднял его. Сделать это оказалось легче, чем я предполагал, когда оценил его размеры. Одного толчка хватило, чтобы тело муравьиного льва перелетело на другую сторону воронки. Скользнув по песчаному склону, чудовище начало погружаться на дно кратера. Вместе с моей шпагой-тростью, которая по-прежнему торчала в его теле! Охнув, я вскочил и выдернул оружие из хитина, тщательно следя за тем, чтобы не наступить на край зыбучих песков, постепенно засасывавших тело муравьиного льва. Странно, но на отполированной древесине трости я не увидел ни капли крови. Только сейчас, когда первый страх прошел и я вновь оказался способен рассуждать, следуя логике, я заметил: в том, что со мной произошло, было много нестыковок.
Чудовище оказалось слишком легким, а моя трость, несмотря на то что она была сделана из твердой древесины, вряд ли пробила бы хитиновый панцирь, ведь в мире нет ничего тверже хитина, подаренного матерью-природой своим детям – насекомым. Однако труп чудовища успел скрыться в зыбучих песках, а значит, мне уже не разгадать этой тайны, как и не найти ответа на вопрос, откуда взялся этот кошмарный муравьиный лев.
Пожав плечами, я осторожно опустился на четвереньки и таким не особо элегантным способом начал взбираться вверх по отвесной стене воронки. Прошло довольно много времени, прежде чем я наконец очутился на твердой почве.
Но теперь во мне совсем не было уверенности в том, стоило ли выбираться из впадины. Я был здесь не один.
В нескольких шагах от меня застыли три красных муравья, очевидно выползшие из расщелины в скале. Вообще-то, честно говоря, я не отношусь к людям, которые начинают вопить при виде насекомого, тем более такого безобидного и полезного создания, как муравей. Но сейчас я был близок к этому. Я не готов утверждать, насколько эти три муравья были полезными, а вот в отношении безобидности могу высказаться совершенно определенно. Роскошные были муравьи. Правда, немного больше, чем они обычно бывают. Если выразиться точнее, то каждый из этих муравьев мог бы оказаться превосходным обедом для муравьиного льва, с которым я только что с такими трудностями расправился.
Как будто почувствовав мой внезапный страх, ставший сигналом к нападению, эти три чудовища размером с овчарку одновременно бросились на меня. Отпрыгнув в сторону, я уклонился от щелкающих челюстей муравьев и пнул ближайшее ко мне чудовище. Попав ногой по голове и смяв ее, словно яичную скорлупу, я обомлел от изумления. Я замер на месте и уставился на поверженного мной муравья. Несмотря на размеры, чудовище оказалось не крепче обычного муравья. Конечно же, я ударил его изо всех сил, но муравей размером с овчарку при пропорциональном распределении сил мог бы с легкостью протащить на своей спине целый дом на некоторое расстояние.
Воспользовавшись моим замешательством, оставшиеся два муравья, защелкав челюстями, бросились на меня. Жвала длиной с ладонь сомкнулись на моей ноге. Второй муравей прыгнул прямо на меня. Нужно сказать, что подобное поведение совершенно нетипично для муравьев. Выставив левую руку, чтобы защитить лицо, я нанес ему удар правой рукой и в то же мгновение почувствовал, как панцирь чудовища распался на мелкие осколки, словно стекло. Монстр упал на землю.
Повернувшись, я схватил третьего муравья за жвала и, разогнув их, случайно отломал от них кусок. Издав возмущенный звук, муравей отпрыгнул в сторону, но при этом продолжал плотоядно смотреть на меня. Этот странный бой длился не дольше чем полминуты.
Обнажив шпагу, я покрепче перехватил рукоять и оглянулся. Внимательно осмотрев трещину в скале, откуда выползли эти гигантские муравьи, я обнаружил в глубине что-то огромное и блестящее. Но если там сидели еще несколько таких муравьев, то они, очевидно, уже сделали вывод из того, что произошло с их собратьями. Я даже почувствовал некоторое разочарование, осознав, что продолжения битвы с муравьями не предвидится.
Оглядевшись по сторонам, я опустился на корточки и принялся тщательно исследовать поверхность земли, а затем подошел к трем мертвым муравьям и осторожно перевернул их острием шпаги. Их тела были очень легкими – не тела, а пустая оболочка. Как и в случае с муравьиным львом, крови я не увидел. Зато из надлома на одном из панцирей выполз жирный черный паук.
Увидев это волосатое чудовище, я почувствовал, как у меня мурашки побежали по коже. Это был черный тарантул размером с ладонь. Паук враждебно посмотрел на меня, а затем бросился в атаку. Отвратительное чудовище мохнатым шаром взлетело над землей и, промчавшись в миллиметре от моего лица, ударилось о плечо. Паук вцепился лапами в ткань пиджака, и я почувствовал, как что-то мягкое и пушистое коснулось моей щеки и уголка рта.
Завопив, я отпрыгнул в сторону и, чувствуя охватывающую меня панику, попытался сбросить с себя эту мерзкую тварь. К счастью, мне это удалось, и паук, пролетев пару ярдов, со странным хлюпающим звуком упал на песок. На мгновение он замер, а потом, развернувшись, уставился на меня. Одна из лапок паука была сломана, и на черной шерсти виднелась капля крови. Тонкие усики на его голове возбужденно подрагивали.
Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы взять себя в руки. Отвращение холодной рукой вцепилось в мое горло. Лицо казалось грязным и воспаленным в том месте, где меня коснулась паучья лапа, губа занемела, и от одной мысли о том, что ко мне прикоснулся паук, я чувствовал, что схожу с ума.
Больше всех на свете – даже больше Некрона и его приятелей со щупальцами – я ненавидел и в то же время боялся пауков. Как и у каждого человека, у меня была своя слабость, и при столкновении с пауками я испытывал настолько сильный страх, что не мог мыслить логически и едва не терял ясность рассудка. Будь у меня выбор, оставаться ли мне в комнате с тарантулом или разъяренным львом, я предпочел бы льва.
Мне показалось, что паук читает мои мысли. Медленно подтягивая сломанную лапку, он начал двигаться ко мне. Тарантул как-то странно переставлял лапы, как будто это были поршни какой-то отвратительной машины. Глаза-фасеты блестели, длинные жвала жадно подрагивали.
Я чуть было не потерял самообладание. Волна дикой паники захлестнула мои мысли, и что-то в моей душе оборвалось. Я из последних сил прыгнул вперед и растоптал тарантула. Послышался сухой треск, а за ним какой-то мерзкий звук, как будто я наступил на разбухшую от воды губку. Заорав, я отпрыгнул в сторону, вытянув ногу, которой растоптал паука.
Через некоторое время отвращение и страх отступили, и я наконец осознал, что происходит вокруг.
И тут я взглянул на труп муравья. Панцирь был разломан, как будто блестящий хитин взорвался изнутри. И из трещины внезапно поползли пауки. Тарантулы. Черные тарантулы размером с кулак. Тысячи.
Я завизжал. Тарантулы, выстроившись в ряд, бросились на меня.
Сердце Рейно де Мезьера натужно стучало в груди. Жаркий, как пекло, ветер, завывавший над пустыней, на мгновение показался ему холодным. Пропасть под ногами зияла жадно распахнутым ртом. Руки тамплиера дрожали.
– Это же… черная магия, – прошептал он. – Дело рук дьявола.
Словно зачарованный, Рейно не мог отвести взгляда от полуразрушенного моста. Там, где всего секунду назад находился край моста, рыхлый, словно обкусанный разъяренным драконом, сейчас виднелось продолжение дороги. Мост шел наверх. Он был шириной в полтора метра, массивный, как и полагается навесному мосту такого рода. Поручней у моста не было. Но ведь Рейно де Мезьер знал, что, когда они подошли к этому месту, скалы не было и в помине! Однако зрение не обманывало его, и он действительно видел мост, который вел куда-то вперед. Мезьер был уверен, что упадет в пропасть, если поставит ногу на этот якобы существующий мост.
– Нет, господин, это не магия, – произнес стоявший рядом тамплиер.
Рейно де Мезьер, повернувшись, уставился на своего спутника расширенными от страха глазами, но тот лишь покачал головой.
– Это единственный путь, который приведет нас к крепости Некрона.
– Но ведь… только что… моста здесь не было, – растерянно пробормотал Рейно.
– Был, – возразил тамплиер. – Мы его просто не видели. Хозяин Драконьего Замка довольно недоверчив. Он магистр иллюзий. Никто не может войти в замок без его согласия. Каждая попытка пробраться туда против его воли означает самоубийство.
– И ты думаешь, что мы получили это согласие? – все еще нервничая, спросил де Мезьер.
Улыбнувшись, тамплиер мотнул головой в сторону возникшего из ниоткуда моста.
– Это доказывает тот факт, что мы видим скалу. Пойдемте, господин.
Усилием воли Рейно де Мезьер взял себя в руки. Тамплиер говорил спокойно, пытаясь образумить его, и, вероятно, именно это заставило де Мезьера стряхнуть наваждение. В конце концов, он был командиром этих тамплиеров, человеком, которого Жан Балестрано послал к Некрону в качестве своего представителя. Ему непозволительно проявлять слабость.
И все же его сердце билось до боли быстро.
Сделав шаг, он вышел на мост, ведущий в никуда.
Я мчался изо всех сил. Пауки неслись за мной, тысячи отвратительных черных чудовищ. Все больше и больше этих мерзких созданий вылезало из хитинового панциря гигантского муравья. Крошечный осколок моего сознания, все еще способный к здравым рассуждениям, отказывался понимать происходящее. Количество пауков, несшихся за мной, раз в десять превосходило возможное. Они бы просто не поместились в этом панцире, но поток пауков продолжал расти. Другой же части моего сознания было на это наплевать. Пауки атаковали меня, и неважно, соответствовало это законам логики или нет. Они приближались ко мне с огромной скоростью.
Расстояние между нами увеличилось шагов на двадцать, ведь даже самый быстроногий тарантул не бегает со скоростью испуганного человека. Но пауков было неисчислимое множество, и их силы иссякали не так быстро, как мои. Я запыхался, а ноги с каждым шагом все больше наливались тяжестью. К тому же известно, насколько трудно бежать по рыхлому песку.
Внезапно передо мной возникла груда серых камней, и мне пришлось ее обогнуть, что стоило лишних усилий, а главное – времени. В отличие от меня паучья армия черным потоком просто перелилась через камни, сократив расстояние между нами вполовину. Зрелище накатывающейся черной мохнатой волны заставило меня ускориться, и я, стараясь не обращать внимания на боль в груди, перепрыгнул через очередной камень. При обычных обстоятельствах я вряд ли смог бы совершить подобный прыжок. Приземлившись, я до пояса погрузился в песок. В отчаянии задергавшись из стороны в сторону, я схватился за камень, через который только что перепрыгнул, и с воплем отвращения отдернул руку. На камне показался один волосатый паук, затем второй, третий, четвертый, пятый…
Уже через несколько секунд валун в человеческий рост покрылся черной колышущейся массой. Тысячи глаз-фасетов смотрели на меня, а воздух наполнился отвратительным шуршанием. Я изо всех сил пытался выбраться из песка, чтобы продолжить бегство от пауков, но мне это не удавалось. Казалось, я погрузил ступни в цемент.
Тем не менее пауки не атаковали. Вокруг меня собиралось все больше этих отвратительных созданий – сотни, тысячи. Со всех сторон меня окружал густой черный ковер из паучьих тел. Но ни один из них не приближался ко мне более чем на ярд. И внезапно я понял почему. Их вовсе не смущали мои размеры, как я подумал сперва. Все дело было в том, что меня окружали два ярда зыбучих песков, в которые я прыгнул.
Что-то мягкое прикоснулось к моим ногам, дернуло меня за ступни, и я неожиданно провалился на ладонь глубже. Закричав, я дернулся в сторону, замолотив руками по песку, но в результате погрузился еще глубже.
Наконец мне удалось взять себя в руки. Я прекратил двигаться. Погружение не остановилось, но замедлилось. По поверхности песка прошла волна. Пауки бегали туда-сюда по линии, которая очерчивала зыбучие пески. Шипение и шуршание усилились – их волосатые тела терлись друг о друга. Меня тянуло вниз. Я провалился еще глубже. Зыбучие пески уже доходили мне до подмышек, так что пришлось поднять руку. На мгновение я даже задумался о том, чтобы ухватиться за валун и вступить в бой с пауками, а не просто погружаться в песок, но тут же отогнал от себя эту мысль.
Еще один сильный рывок – и я опять опустился на одну ладонь. Еще пару минут – и я умру.
– Роберт! Проснись! – прозвучал голос Тени в моей голове.
Я вздрогнул – и, конечно же, погрузился в песок еще глубже.
Обведя расширенными от ужаса глазами пустыню, я увидел за паучьей армией фигуру женщины с серебристыми волосами. Она бежала прямо ко мне, и при этом ей, казалось, совершенно не мешал живой ковер у нее под ногами. Она бежала и бежала, не обращая на пауков никакого внимания.
– Проснись! – кричала она. – Да проснись же, в конце концов!
Но я был в плену у страха и не понимал смысла ее слов. Вопя от ужаса, я протянул Тени руку, изо всех сил сопротивляясь засасывающему меня песку. Споткнувшись, Тень упала прямо на пауков, и паучий ковер сомкнулся над ней.
Я даже не успел вскрикнуть, как она вновь вскочила. Подбежав ко мне, элохим опустилась на колени у края зыбучих песков. Пауки карабкались по ее одежде, цеплялись своими дрожащими лапками за ее волосы, ползали по ее лицу, но она их не замечала. Охнув, она наклонилась вперед, схватилась за мою руку и стала тащить меня из песка. Потом ей удалось вцепиться левой рукой в мое плечо, и я услышал, как затрещала ткань пиджака.
Толстый черный тарантул, спрыгнув с ее волос, побежал по ее руке – прямо ко мне! Я увидел радостный блеск в его глазах-фасетах. От этого зрелища я полностью потерял самообладание. Закричав, я отдернул руку и невольно оттолкнул от себя Тень. В результате я потерял равновесие и вновь упал спиной в песок.
На этот раз я стал погружаться намного быстрее. Зыбучие пески, словно вода, захлестнули мое тело, дошли до подбородка, набились в рот, засыпали глаза. Песчинки проникли в нос, потекли вниз по горлу. Мне хотелось кашлять, но я не мог этого сделать. Перед глазами поплыли красные круги.
Внезапно меня схватили, вытащили из песка и бросили прямо на ковер из тысячи пауков. Обезумев от паники, я принялся крошить все вокруг. Тень попыталась удержать меня, но ужас придал мне сил. Вновь оттолкнув элохим, я ударил ее в плечо, так что она, покачнувшись, упала на колени среди пауков. Пауки ползли по моим ногам, впиваясь в одежду, заползая в рукава пиджака, под жилет, прикасаясь к моим волосам и лицу.
Закричав, я подпрыгнул и начал отбиваться от чудовищ. Я убивал их десятками, но на их месте появлялись новые. Вдруг по огромной массе чудовищ прошла какая-то волна, и это кошмарное войско двинулось в мою сторону. Я погрузился по колено в копошащуюся черную массу, которая неумолимо поднималась все выше – до бедер, до пояса…
Чья-то рука опустилась мне на плечо, затем меня развернули, и я, инстинктивно сжавшись, почувствовал болезненную пощечину. Запрокинув голову, я охнул, пошатнулся и упал прямо в темную копошащуюся массу пауков. Я попытался вскочить на ноги, но меня ударили еще раз. Тень что-то кричала, но я, обезумев от страха, не мог разобрать ни слова.
Неожиданно я увидел чье-то лицо. Старое, изрезанное морщинами лицо и глаза, в которых горел гнев, но в то же время и беспокойство. Я по-прежнему паниковал и поэтому не узнал склонившегося надо мной человека. Ослепнув от страха, я замахнулся и ударил его. Последнее, что я видел, это томагавк Сидящего Быка, опустившийся обухом мне на голову. Затем я потерял сознание.
Они не отошли от подножия горы и двадцати метров, но Рейно де Мезьеру казалось, что он идет по этому узкому мосту уже целую вечность. Каменный мост был не только наклонным, но и закругленным с боков, да к тому же еще настолько скользким, что даже рубчатая подошва ботинок не спасала и в любой момент можно было полететь в пропасть. Ветер трепал волосы и одежду де Мезьера, а перед ним, у самого края моста, сновали какие-то бестелесные тени.
Рейно де Мезьер испытывал страх. Он боялся так, как еще никогда в жизни. Во рту появился какой-то горький привкус, а одежда, покрывшаяся большими темными пятнами, липла к телу. Тамплиер знал, что упадет со скалы, если хотя бы на мгновение посмотрит вниз. Возможно, рыцарь, сказавший, что этот мост всегда был здесь, не лгал. Возможно, скала действительно оставалась невидимой лишь для тех, кого Некрон не хотел пускать в свой замок. Но Рейно де Мезьеру страшно было даже допустить мысль о том, что он идет по мосту, которого на самом деле нет.
Лишь только де Мезьер подумал об этом, как его ноги начали погружаться в гранит скалы. Охнув, Рейно застыл на месте. Его глаза расширились от ужаса. Казалось, что скала внезапно превратилась в воду. «Я был прав! Этого моста нет! Это лишь иллюзия, обман зрения!» – мелькнуло у него в голове.
Рейно де Мезьер завопил. Он все быстрее и быстрее погружался в гранит моста, не чувствуя под ногами опоры. Там было что-то мягкое и жидкое, буквально расступавшееся под его телом. Он погрузился по колено, затем по пояс.
– Брат Рейно! – Голос одного из тамплиеров дрожал от волнения. – Тебе нельзя сомневаться! Во имя Господа, тебе нельзя сомневаться в существовании этого моста! Мы можем по нему пройти! Гранит скалы прочен!
Не прекращая кричать, Рейно огляделся, шаря ладонями по поверхности скалы. Он пытался на что-то опереться, но никакой опоры не было. Его пальцы проходили сквозь черный блестящий гранит, и он продолжал погружаться.
Кто-то схватил его за шиворот и резким рывком поднял на ноги.
– Ты не должен в нем сомневаться! – кричал рыцарь. – Такова магия Некрона! Мост на самом деле существует, но он исчезнет, если ты разуверишься в этом!
– Нет! – взвизгнул Рейно де Мезьер. Отчаянно взмахнув руками, он чуть не столкнул державшего его рыцаря со скалы. – Это колдовство! Дело рук дьявола! На самом деле этого моста нет!
Именно в этот момент впереди раздался оглушительный вопль, и на глазах Рейно де Мезьера один из тамплиеров, пролетев сквозь весь массив скалы, исчез в пропасти.
Придя в себя, я обнаружил, что лежу на спине, а моя голова покоится на коленях Тени – словно ребенок, которого баюкает мать. Элохим опустила ладонь мне на лоб, но этим прикосновением она меня не просто успокаивала. Я чувствовал, что она совершает какие-то манипуляции с моим сознанием. Не знаю, что она делала, но мне становилось легче. Я почему-то чувствовал себя в безопасности.
Однако это чувство рассеялось уже через секунду. Вспомнив о пауках и зыбучих песках, я с оглушительным воплем вскочил на ноги. Реакция Тени была мгновенной: схватив меня за руки, она с поразительной силой сжала мои запястья и заставила успокоиться.
– Все в порядке, Роберт. Не бойся. Ты в безопасности.
Несмотря на слова Тени, на какой-то миг кошмарные видения чуть было вновь не заполонили мой разум. Мне показалось, что я вижу что-то черное, копошащееся, появившееся из-под песка. Шевеля своими тонкими волосатыми лапками, кошмары памяти направили на меня свои крохотные, алчно щелкающие жвала.
Сидящий Бык влепил мне еще одну оглушительную пощечину. Было больно, но боль вернула меня к реальности. Безумие, пытавшееся захватить мои мысли, отступило, и я осознал, где нахожусь. Я лежал всего лишь в нескольких шагах от того места, где едва не попался в ловушку муравьиного льва, только здесь не было ни огромной песчаной воронки с ее коварным обитателем, ни трех гигантских муравьев, ни пауков.
Опешив, я перевел взгляд с Тени на Сидящего Быка. Лицо старого сиу, как всегда, было лишено эмоций, но в его глазах полыхал гнев.
– Что… произошло? – запнувшись, спросил я.
– Мне хотелось задать тебе тот же вопрос, Молния Волос, – возмущенно сказал Сидящий Бык. – Ты, должно быть, обезумел, раз бросился бежать в пустыню. – Сжав пальцы в кулак, он махнул рукой. – Если бы мы тебя не нашли, ты сейчас был бы уже мертв.
– А вы… меня искали? – Мой вопрос прозвучал довольно глупо, и я понял это уже в следующую секунду.
– Твой след было нетрудно отыскать. – Сидящий Бык раздраженно кивнул. – Как и услышать твои вопли.
– Жара… – заикаясь, начал я.
– Дело не в жаре, – спокойно произнесла Тень.
Я удивленно посмотрел на нее и запнулся. Да и Сидящий Бык, подняв брови, взглянул на элохим, но та даже не подумала объяснить свой намек. Спокойно махнув рукой Сидящему Быку, Тень повернулась ко мне.
– Почему ты ушел? – спросила она.
Ее слова смутили меня.
– Должно быть… потерял самообладание, – сознался я. – Я понимаю, что это была ошибка, но…
– Потерял самообладание? – Тень впилась в меня пронзительным взглядом. – И все?
– Нет, – пробормотал я. – Я подумал, что… – Замявшись, я покачал головой и пропустил сквозь пальцы горсть песка. – Черт побери, у меня были галлюцинации. Наверное, я просто перегрелся на солнце.
– Что ты хочешь сказать? – настаивала Тень. – Что ты имеешь в виду, говоря «галлюцинации»?
– Я употребил это слово в прямом смысле. Мне показалось, что я увидел замок Некрона.
– И ты побежал прямо в пустыню. – Сидящий Бык укоризненно покачал головой. – Не понимаю, как вашему народу удалось установить господство над всем миром.