Текст книги "Книга мёртвых"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

И вновь прошло довольно много времени, прежде чем Присцилла открыла глаза, оторвавшись от моих губ.

– Что ты делаешь? – охнул я.

Мое сердце бешено билось, и каждый нерв в моем теле горел огнем. Мои ладони, по-прежнему лежавшие на спине Присциллы, подрагивали.

– Ты задаешь какие-то очень глупые вопросы, тебе не кажется? – Присцилла тихо рассмеялась, и руки ее находились вовсе не на моей спине.

– Но это… это же безумие, – пробормотал я. – Пожалуйста, При, нам нельзя…

– Что? – с невинным видом спросила она.

– Ну, то… что ты… делаешь…

– А тебе не нравится? – осведомилась Присцилла и, не давая мне шанса ответить, наклонилась и поцеловала так страстно, что у меня в буквальном смысле слова перехватило дыхание.

– Но как же Некрон? – слабо запротестовал я.

Приподнявшись надо мной, Присцилла покачала головой и смерила меня задумчивым взглядом.

– Ну, если тебе хочется делать это с ним, то я могу его позвать, – с серьезным видом заявила она. – Вот только…

Оборвав себя на полуслове, Присцилла выпрямилась и, сняв тонкую шелковую рубашку, уселась на меня сверху. Ее руки продолжали ласкать меня так же, как мгновение назад.

Я прекратил сопротивляться. Не то чтобы мне не нравилось то, что она делала. Наоборот. Совсем наоборот…

Гора и крепость тянулись к небу, словно занесенный в яростном жесте кулак. Ветер улегся, но в пустыне все равно происходило какое-то копошение – шуршание и шорохи, тихое похрустывание… ничего конкретного, что можно было бы различить или описать словами. Но что-то все-таки было, какой-то беззвучный и в то же время слышимый шепот по ту сторону реальности.

– Ты тоже это чувствуешь, правда, брат Жан?

Испуганно вскинув голову, Балестрано повернулся и увидел хрупкую фигуру брата ван Вельдена, светлым пятном выделявшуюся на темном фоне пустыни. Он не слышал, как магистр пустыни подошел к нему.

– Она живая, – продолжил ван Вельден, не дожидаясь ответа Балестрано. – Большинство людей считают ее просто бесполезным участком земли, засыпанным песком и камнями, где живет пара ядовитых пауков и скорпионов, но это неправда. Пустыня живая. И она замечает, кто сюда приходит и что каждый из пришедших здесь делает.

Жан Балестрано по-прежнему молчал, внимательно слушая ван Вельдена. Хотя они стояли совсем близко, он не мог разглядеть лица фламандца, так как ночь была темна. Но при этом Балестрано чувствовал, что магистр пустыни был спокоен только внешне. На самом деле он был напряжен до предела. Как и все остальные.

Оставив эти мысли, Балестрано повернулся и окинул взглядом крепость. Несмотря на ее чудовищные размеры, сейчас она казалась не более чем огромной черной дырой в реальности, Нельзя было разобрать, где заканчивалась скала и начинались стены Драконьего Замка.

– Они наверняка знают, что мы уже на подступах к замку, – пробормотал ван Вельден. – Они нападут на нас, как только мы начнем подъем.

– Ты думаешь? – Балестрано по-прежнему задумчиво смотрел на замок.

– По крайней мере, я поступил бы именно так, – ответил магистр, – Шпионы вернулись. Поэтому я тебя и искал. Мне не нравится то, о чем они говорят.

– И что же тебе не нравится? – поинтересовался Балестрано.

– Эта гора, – ответил Ван Вельден и мотнул головой в сторону огромной тени, закрывавшей треть горизонта. – Здесь только один подъем. Достаточно десяти человек, чтобы защитить эту крепость от целой армии.

Балестрано помолчал. Слова ван Вельдена его нисколько не удивили. Он намного лучше магистра пустыни знал, сколь неприступна крепость Некрона. Если бы успех операции зависел исключительно от боевых способностей рыцарей, у них не было бы шанса взять эту крепость, даже если бы в их армии насчитывалось в десять раз больше воинов.

Через некоторое время Балестрано повернулся и, жестом приказав ван Вельдену следовать за ним, пошел к лагерю, который тамплиеры разбили между двумя песчаными дюнами. Даже Балестрано был немного удивлен тем, насколько тихо и дисциплинированно вели себя пятьсот воинов. Не было слышно ни звука, а фигуры тамплиеров сливались с тенями ночи. Проходя мимо молча сидевших рыцарей, Балестрано почувствовал мимолетную гордость, но тут же отогнал от себя эту мысль.

Фон Шмид, Хейворти и де ла Круа уже ждали его вместе с двумя шпионами, о которых сообщил ван Вельден. Балестрано обвел взглядом лица трех магистров. Фон Шмид с застывшим выражением уставился в никуда, в глазах брата Андре читалось напряжение, и лишь Хейворти напоминал приветливого седовласого дедушку, раздумывавшего над тем, какую сказку рассказать внукам перед сном. Внешне как будто ничего не изменилось.

И все же…

Балестрано явственно ощущал егоприсутствие. Онбыл здесь, невидимый и беззвучный, словно зловоние, покрывалом опустившееся на плоть реальности. Онбыл готов. Онждал. Одно слово, одна мысль – и онвырвется наружу, превратив четырех ни о чем не подозревающих магистров в живые машины смерти, с которыми не сможет справиться самый сильный противник. И онпотребует за это свою цену. Балестрано чувствовал себя виноватым, но не из-за того, что сделал – в конце концов, это был его долг, – а из-за того, что еще произойдет с этими четырьмя людьми…

– Мы готовы. – Голос брата Андре отвлек Великого магистра от его размышлений.

Вздрогнув, Балестрано посмотрел на магистра бури и улыбнулся. Он надеялся, что тамплиеры не заметят его неуверенности, а если и заметят, то, несомненно, подумают, что это из-за предстоящего боя.

Кивнув, он повернулся к одному из разведчиков и указал на гору:

– Вы что-нибудь выяснили?

– То, что мы ожидали, – вмешался брат Бото. – Эта крепость – ловушка, совершеннее которой и быть не может. – Он вздохнул, и на его лбу пролегла глубокая морщина. – Чтобы добраться до замка, нам придется пролить много крови, брат Жан. Если бы у нас было преимущество неожиданности, мы могли бы добраться до замка прежде, чем кто-нибудь вообще понял, что происходит. А так…

Он замолчал, но Балестрано почувствовал упрек в его словах. В конце концов, ведь это он помешал ван Вельдену задержать чужого шпиона, используя свои силы. Он будет виновен в смерти каждого из тех, кто погибнет во время подъема к замку. Он знал об этом, хотя никто не сказал ему ни слова.

– Сколько воинов ты видел? – спросил он у разведчика.

– Никого, – ответил тот. – По крайней мере, по дороге. На полпути к замку есть небольшая жилая башня. Но на пути воинов нет.

– Вот это мне и не нравится, – нахмурившись, заявил брат Хейворти.

– Ты думаешь, что это ловушка?

Хейворти не ответил.

– А что, если Некрону не доложили о нашем присутствии здесь? – внезапно спросил ван Вельден.

Фон Шмид тихо рассмеялся.

– Заманчивая мысль, – сказал он. – Но это крайне маловероятно. Шпион нас видел. Вряд ли он окажет нам любезность и подождет немного перед тем, как объявлять тревогу в замке Некрона.

– Да, это маловероятно, – не скрывая раздражения, согласился ван Вельден. – Но все-таки возможно.

– Что именно? – вскинулся фон Шмид. – Вы считаете, что он сидит на скале и ковыряет в носу, раздумывая о том, как бы потактичнее сообщить своему господину плохие новости?

Ван Вельден резко повернулся, и Балестрано увидел, как фламандец сжал кулаки. Он с угрожающим видом сделал шаг к немцу, который был на голову выше него. Взгляд фон Шмида был спокоен.

– Братья! – остановил их Балестрано. – Прекратите!

Глубоко вздохнув, ван Вельден послушно отступил, а фон Шмид презрительно фыркнул. Балестрано испугался. «Сейчас? – подумал он. – Неужели все уже началось?»

– Вероятно, брат Нильс прав, – внезапно заявил Хейворти.

Фон Шмид изумленно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Балестрано, не скрывая удивления, повернулся к шотландцу.

– Я все время об этом думаю, – продолжил Хейворти. – Если бы я сидел в этой крепости и мог распоряжаться парой сотен солдат, то никто из наших воинов не остался бы в живых. Не забывайте, что эти люди здесь живут. Некрон не дурак, и он, конечно же, не подпустит врага так близко. Для человека, знающего пустыню, превосходящие силы противника не помеха.

– Брат Нильс в одиночку справился бы с тысячей врагов, – возразил де ла Круа. – Пустыня просто проглотила бы их.

– Но Некрон об этом не знает, – серьезно сказал Хейворти. – Брат Нильс прав, что-то здесь не так. Возможно, Некрон еще не догадывается о нашем присутствии. И нам не стоит упускать это преимущество.

– И что же ты предлагаешь? – презрительным тоном осведомился фон Шмид.

– Давайте отправим в замок небольшую группу, – предложил Хейворти. – Десять, максимум пятнадцать человек. Этого достаточно, чтобы захватить башню на полпути к замку, но недостаточно, чтобы их заметили.

– Пятнадцать человек? – Фон Шмид злобно рассмеялся. – Насколько я понимаю, ты будешь одним из них.

– И ты, брат, – сказал Хейворти. – Возьмем с собой тринадцать наших лучших воинов и постараемся сделать это как можно быстрее. Через два часа начнет светать, и тогда из замка нас смогут увидеть. – Повернувшись, он вопросительно посмотрел на Балестрано. – Ну что?

Великий магистр колебался. Наконец, приняв решение, он молча кивнул.

Стеклянный гроб был разбит. Треть крышки гроба просто исчезла, будто превратилась в прах от чудовищного удара. Поверхность кристалла была испещрена широкими зигзагами трещин, а на голубом бархате обивки виднелись отвратительные коричневые пятна.

– Должно быть, он ранен, господин, – прошептал драконоборец. – На подушке кровь. И вот здесь тоже, на ступенях, видите?

Некрон медленно повернулся, но не стал смотреть на ступеньки, на которые указывал воин. Он смотрел ему прямо в глаза. Драконоборец, не выдержав взгляда господина и секунды, поспешно опустил голову. Хотя лицо воина было скрыто черной повязкой, так что видны были лишь глаза, Некрон заметил, что драконоборец испуган. Он потерпел неудачу. А для слуг Некрона, потерпевших неудачу, существовало лишь одно наказание.

– Как это могло произойти? – тихо спросил Некрон.

– Не знаю, господин, – помедлив, ответил драконоборец. – Яккор и я не уходили с поста. – Голос воина дрожал.

Подняв руку, Некрон вцепился пальцами в плечо драконоборца. Его хватка была настолько сильной, что воин дернулся от боли.

– Так, значит, вы не уходили с поста, да? – рявкнул Некрон. – И не слышали ничего подозрительного?

– Нет, господин, – промямлил драконоборец. – Клянусь вам, так и было! Никто не входил в зал и не выходил отсюда!

Лицо Некрона исказилось в гримасе ярости. Отпустив плечо воина, он сжал ладонь в кулак и замахнулся, будто собираясь его ударить, но все же не сделал этого. Повернувшись, маг раздраженно уставился на разбитый стеклянный гроб.

– Он жив, – прошептал Некрон. – Он жив. Он пришел в себя. Я это чувствую. Я ощущаю его близость.

– Может, приказать, чтобы обыскали крепость? – спросил воин. – Я уверен, что мы его поймаем, если он…

– Нет! – перебил его Некрон. – Он убьет вас всех. Да в этом и нет необходимости. Я уверен, что вскоре он сам придет ко мне. – Помолчав, старец махнул рукой в сторону выхода. – Объяви тревогу среди охраны. Думаю, пришло время нанести небольшой визит нашим гостям.

Снизу гора не казалась такой большой. Массивная, темная, она в то же время была не очень высокой. По крайней мере, так казалось Руперту Хейворти.

Впрочем, на самом деле все было не так. Они поднимались уже полчаса, а тень замка не становилась ближе, как будто гора росла по мере того, как они продвигались. Улыбнувшись этой глупой мысли, брат Хейворти попытался отмахнуться от нее. Тем не менее в душе остался какой-то осадок, непривычная неуверенность, ощущение бестелесной угрозы, и это пугало его больше, чем он сам готов был признать. Рука магистра невольно потянулась к поясу и, погладив рукоять меча, опустилась.

– Нервничаешь, брат Руперт? – насмешливо спросил фон Шмид.

Не ответив, Хейворти посмотрел на герцога, который, вжавшись в скалу, внимательно рассматривал маленькую башню с зубцами странной формы. За зубцами этого сооружения на неравном расстоянии друг от друга виднелись какие-то тени. Хейворти знал, что здесь их никто не заметит.

Через некоторое время он кивнул.

– Немного, – признался он. – А ты?

Фон Шмид пожал плечами.

– Возможно. – Мотнув головой в сторону башни, он вздохнул. – Я чувствовал бы себя намного уютнее, если бы у нас было нормальное оружие, а не эти игрушки. – Он похлопал левой рукой по мечу, свисавшему с пояса.

Хейворти улыбнулся. Они были разными настолько, насколько вообще могут быть разными двое людей, и все же Хейворти был одним из немногих тамплиеров, которым герцог Бото фон Шмид доверял, по крайней мере, иногда.

– Тебе не о чем волноваться. Ты прекрасный фехтовальщик.

– Как и воины в башне, – проворчал фон Шмид. – Черт побери, эти свиньи могут победить нас, просто забросав сверху камнями!

– Если бы брат Жан слышал, как ты разговариваешь, он пришел бы в ужас, – заметил Хейворти.

– Но он же этого не слышит, правда? – ухмыльнулся фон Шмид. – Мы должны взять эту башню, Руперт, – все равно какой ценой.

Хейворти прекрасно понимал, что фон Шмид имеет в виду, но не стал распространяться на эту тему, помня о предупреждении Балестрано. Однако же он осознавал, что фон Шмид прав. Не нужно быть великолепным стратегом, чтобы понять: эта маленькая, наполовину вытесанная из камня башня вполне выдержит осаду целой армии. Подъем настолько узкий, что воины смогут подниматься только по одному, причем без какого бы то ни было прикрытия. Магистр животных не преувеличивал: один-единственный человек, скрываясь за зубцами башни, сумел бы справиться с войском противника, просто сбрасывая вниз камни.

– Мы подождем здесь, – после паузы сказал он.

Фон Шмид фыркнул, но не стал возражать, и оставшиеся минуты они провели в полном молчании. Затем к их укрытию кто-то приблизился. Шаги были настолько тихими, что даже Хейворти, знавший, чего можно ожидать, скорее почувствовал их, чем услышал. Между скалами появилась чья-то фигура. Фон Шмид махнул рукой, и тамплиер подошел к ним.

– Ну что? – осведомился Хейворти.

– Ничего, брат, – покачав головой, ответил воин. – Мы с братом Рэмуном осмотрели каждый квадратный сантиметр этих стен. – Он указал на черную тень башни. – Здесь нет второго входа, а стены гладкие как стекло.

– А стражники? – спросил Хейворти.

– Есть один стражник, – подтвердил тамплиер, – но на другой стороне башни. И вон еще один – наверху. Судя по всему, они чувствуют себя в безопасности.

– Да уж, – проворчал фон Шмид. – Им просто хочется, чтобы мы так думали. – Покачав головой, он в ярости сжал кулаки. – Мы должны…

– Мы должны делать то, что нам приказал брат Жан, – перебил его Хейворти. – Не больше и не меньше.

Но на этот раз герцог не собирался ему уступать. В его глазах загорелся злой огонек.

– Черт побери, что мы должны делать? Брать эту башню штурмом? Это невозможно, и ты это знаешь не хуже меня, Руперт!

Хейворти уже открыл рот, чтобы ответить, но сумел сдержать себя, и язвительные слова, готовые сорваться с языка, не были произнесены вслух. Внутренний голос подсказывало ему, что лучше послушаться Балестрано. Если он позволит фон Шмиду использовать его силу, то они лишатся своего единственного козыря.

И все же…

Хейворти вновь посмотрел на башню. Черные стены из гладкой лавы были даже не очень высокими – максимум десять-пятнадцать метров. В этой маленькой башне вряд ли могло находиться больше десятка человек. Но фон Шмид был прав. Часовой наверху время от времени принимался ходить туда-сюда. Он не казался очень уж внимательным, но перерывы между его обходами не были достаточно большими, чтобы кто-то успел забраться на стену. К тому же они не могли вступать в долгий бой, даже если существовала возможность выиграть его. Один-единственный крик – и никто из них не дойдет до замка на вершине горы.

– Пожалуйста, Руперт, – сказал фон Шмид, – позволь мне нейтрализовать часового. Не более того. Брат Жан этого даже не заметит.

Хейворти должен был бы испугаться, ведь то, что предлагал фон Шмид, было ересью. А слова Великого магистра всегда воспринимались как закон. Но впервые в жизни сэр Руперт Хейворти сомневался в том, что Жан Балестрано прав. С Хейворти что-то произошло, что-то, чего он сам не понимал, и это пугало тамплиера. Он чувствовал в себе какие-то перемены, которые пока еще не завершились.

– Хорошо, – после довольно продолжительной паузы согласился Хейворти. – Сделай это. Но займись только часовым, а всех остальных не трогай.

– Никого не трону, – заверил его Бото фон Шмид.

Он с серьезным видом посмотрел на Хейворти, затем отвернулся и, покосившись на замок, поднял левую руку. На его лице возникло напряженное выражение…

В это время часовой, находившийся в пятнадцати метрах над ними, вышел из башни и начал свой обход. Он был не очень-то внимателен. В этом не было необходимости, поскольку его пост имел скорее символическое значение и не использовался для практических целей. Здесь, наверху, они находились в безопасности, ведь это было самое защищенное место в мире хотя бы потому, что никто не знал о его существовании. Их господин, установивший вокруг замка барьер безумия, позаботился о том, чтобы никто – даже случайно – не обнаружил пути сюда, пути, который не отмечен ни на одной карте мира.

И все-таки часовой выполнял свою задачу по совести, хотя и без особого рвения. Тем не менее, даже если бы он был повнимательнее, ему вряд ли удалось бы заметить маленькую тень, скользнувшую за его спиной по зубцам башни и последовавшую за ним на тоненьких ножках.

Скорпион с нетипичной для его вида целеустремленностью подбирался к часовому. В какой-то момент он замер, повинуясь чужой воле. Усики существа нервно подрагивали, и, может быть, несмотря на свое примитивное сознание, оно понимало, что делает нечто недозволенное. Но его разума не хватало, чтобы противиться чужой воле. Не хватало его разума и на то, чтобы удивиться, когда рядом с ним внезапно появились еще две тени – скорпион и волосатый серый тарантул размером с половинку детского кулачка, но не менее ядовитый, чем оба скорпиона.

Крохотные убийцы подождали, пока часовой завершит свой обход. Тот остановился и, развернувшись, собрался идти в противоположную сторону, как вдруг краем глаза заметил движение. Он нахмурился, наклонился и посмотрел на двух жуков, вылезших из-за зубцов стены.

Это были омерзительные твари – крошечные чудовища по десять сантиметров в длину, с острыми жвалами и длинными блестящими лапами. Такие жуки встречались в этой части пустыни крайне редко. Часовой знал, что они опасны, что их укус вызывает жар и судороги. Но его это не столько обеспокоило, сколько удивило. К тому же он был почти благодарен им за то, что они внесли разнообразие в его скучную работу.

Понаблюдав за двумя жуками, часовой вытащил кинжал и осторожно заколол одного из них. В тот же миг первый скорпион заполз в его правую штанину. Часовой этого даже не заметил. Злорадно улыбнувшись, он перевернул второго жука на спину и стал наблюдать за тем, как тот беспомощно сучит лапками.

Второй скорпион заполз в другую штанину часового, в то время как паук беззвучно спустился сверху на паутинке, целясь в затылок драконоборца. Но даже этого часовой не заметил.

Он был занят тем, что подталкивал жука к краю стены, собираясь сбросить его вниз.

Однако драконоборцу не суждено было завершить свои жестокие игры. Внезапно он ощутил острую боль в правой икре. Взвизгнув, воин повернулся и инстинктивно хлопнул ладонью по заболевшему месту. Что-то щелкнуло – тихо, но отчетливо, и из штанины вывалился твердый комок. Глаза часового расширились от ужаса, когда он увидел раздавленного скорпиона. Воин испуганно охнул.

И тут его укусил второй скорпион. Захрипев, драконоборец сделал шаг вперед и упал. Ноги больше не держали его. Поначалу он еще пытался встать на четвереньки, но каждый раз падал. Башня и небо кружились перед глазами, к горлу подкатывала тошнота, его бросало то в жар, то в холод. Внезапно воин почувствовал, как что-то дотронулось до затылка – легкое, нежное прикосновение. Но это длилось лишь секунду. В следующее мгновение чудовищный сгусток боли взорвался в его шее, проникая в череп, распространяясь по телу волнами жестокой агонии.

Тело часового выгнулось. Воину хотелось закричать, но горло сжимала невидимая рука. Боль сменилась окаменением. Он больше не мог дышать. Мышцы свело судорогой. Выгнувшись в последний раз, драконоборец забросил руку на шею и почувствовал что-то маленькое и волосатое под своими пальцами. Он раздавил паука, но умер до того, как понял, что его убило…

Брат фон Шмид, устало вздохнув, выпрямился. На его лбу выступили капельки пота. Когда он повернулся к Хейворти, фигура седого шотландца на миг расплылась перед глазами.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Хейворти.

– Ничего, – уклончиво ответил фон Шмид. – Просто это было… очень трудно. Я… немного вымотался.

Хейворти ничего не сказал, но по его взгляду было видно, что он не удовлетворен таким ответом.

«К тому же это неправда», – с дрожью подумал фон Шмид.

На самом деле ему еще никогда не было так легко управлять волей животных. И он никогда прежде не ощущал такой радости от убийства. Часть его сознания слилась с этими пятью созданиями, убившими драконоборца. Он наслаждался этим. «О Боже, – с ужасом подумал фон Шмид, – что же со мной происходит?»

Но ответа он не получил.

И лишь в глубине его души послышался чей-то мрачный злобный смех.

Присцилла пробыла со мной больше двух часов, но мы лишь десять-пятнадцать минут потратили на разговор. И это вовсе не означало, что все остальное время мы скучали. Сейчас было уже далеко за полночь, если мои внутренние часы меня не обманывали. Когда Присцилла села на край кровати и потянулась за своей рубашкой, я почувствовал себя уставшим и вымотанным, как еще никогда в жизни. Впрочем, это было очень приятное ощущение. Все мое тело, казалось, налилось свинцом, и мне приходилось прилагать недюжинные усилия, чтобы держать глаза открытыми.

Но созерцание дивной картины стоило всех неудобств, ведь Присцилла как раз натягивала рубашку через голову, радуя меня своей изумительной фигурой. Ее поза была настолько возбуждающей, что я на мгновение даже подумал о том, чтобы побороть усталость и продолжить наше общение. Но на самом деле я слишком устал и потому ограничился тем, что продолжал наблюдать за Присциллой, наслаждаясь прекрасным зрелищем.

Она, несомненно, заметила мой взгляд и, замерев, посмотрела на меня, разыгрывая возмущение.

– И что он на меня так смотрит, бесстыдник? – с наигранным гневом осведомилась она. – Неужели он не понимает, что раз уж дама вынуждена одеваться вместе с ним в одной комнате, то следует вести себя соответственно?

– Еще как понимает. – Я протянул к ней руку.

Отпрянув, Присцилла легонько хлопнула меня по пальцам и сунула мне кулак под нос.

– Веди себя прилично, развратник, – хихикнула она. – А то я на помощь позову!

– Да, это серьезная угроза, – согласился я. – Это же ты чуть было не довела меня до сердечного приступа.

– Вот как? – насмешливо произнесла Присцилла. – Что, кончился порох в пороховницах? А ведь есть поговорка, что Бог троицу любит.

– Троицу – это ладно, – согласился я. – Но мы явно…

Не дав мне договорить, Присцилла бросилась на меня, прижав коленями мои запястья, и наклонилась, чтобы еще раз поцеловать меня. С трудом выпростав руку, я попытался ее обнять, но она опять высвободилась. И хотя девушка по-прежнему смеялась, я понял, что настаивать не стоит. Усевшись на кровати, я устроился поудобнее и с любовью посмотрел на нее.

– Ты не перестаешь меня удивлять, При.

– Почему? Я же никогда не говорила, что я монашка. В конце концов, я ждала тебя больше года.

– Но ведь это стоило того, правда?

– И что же ты хочешь услышать, мой герой? – захихикала Присцилла. – Что я считаю тебя величайшим суперменом всех времен и народов?

– Что значит «считаю»? – обиженно переспросил я. – Я таковым и являюсь.

На этот раз Присцилла не рассмеялась, и внезапно я понял, что она пришла сюда не только для того, чтобы переспать со мной.

– Что случилось? – спросил я и, натянув штаны, придвинулся к Присцилле вплотную.

– Тебе грозит опасность, Роберт, – ответила При, и я, опустив ладонь на ее плечо, почувствовал, как она дрожит. – И не только тебе, но и тому индейцу, который пришел сюда вместе с тобой, и этой… как ты ее назвал?

– Элохим.

– Элохим… – со странной интонацией повторила Присцилла. – А ты вообще знаешь, что означает это слово?

Я покачал головой.

– Ну так почитай в Библии.

– Почему бы тебе самой мне об этом не рассказать?

Высвободившись из моих объятий, Присцилла прислонилась ко мне и покачала головой. Ее прикосновения были невероятно приятными, благодаря им у меня возникало ощущение тепла и уюта, которое просто невозможно описать словами. Внезапно в моей голове пронеслась совершенно безумная мысль: вне зависимости от того, что теперь может произойти, даже если в следующую минуту я умру, это стоило того.

– Ты мне просто не поверишь, – с некоторым опозданием ответила Присцилла. – Но я пришла сюда не для того, чтобы говорить о Тени. Думаю, ты можешь на нее полагаться. Дело в Некроне. Ты… ты не должен ему верить, Роберт. Что бы он тебе ни обещал, не верь ему.

Я не ответил. Все во мне требовало принять во внимание предупреждение Присциллы, но… Некрон пообещал нам гостеприимство и безопасность на эту ночь и сдержал свое обещание. Он обещал мне Присциллу, и вот я сжимаю ее в своих объятиях…

– А если он прав? – уклоняясь от прямого ответа, спросил я. – Ты же слышала, что он сказал о Хастуре. Я, между прочим, собственными глазами видел, как все произошло.

– Ты не знаешь Некрона! – возразила Присцилла.

– А ты его знаешь?

Помедлив, она кивнула.

– Лучше тебя. Не забывай, что я целый год была его пленницей.

Голос Присциллы дрогнул, и я покрепче прижал ее к себе. Что же ей довелось пережить за этот год? Какие невыразимые мучения она испытала, заточенная в собственном теле и отрезанная от внешнего мира? Я попытался представить себе, каково это: быть слепым, глухим, парализованным, неспособным чувствовать что-либо – и так целую вечность. Мысль эта была настолько ужасна, что я не смог додумать ее до конца.

Но я не стал расспрашивать Присциллу, и через некоторое время девушка вновь заговорила.

– Некрон погрузил меня в магический сон, – начала она, – однако я спала не все время. Колдун пытался… Не знаю точно, но он пытался установить со мной что-то вроде телепатического контакта. Возможно, он хотел узнать побольше о тебе. Но при этом я многому научилась, Роберт, и многое выяснила. Я знаю… Я знаю, кто он на самом деле.

– На самом деле? – удивился я. – Ты что, хочешь сказать, что Некрон на самом деле не Некрон?

– Конечно, – ответила Присцилла. – Он маг, старый и невероятно сильный маг. Тот облик, к которому ты привык, один из нескольких. Некрон меняет тела, как ты меняешь рубашки. Он стар, Роберт, очень стар.

– Я знаю, – ответил я, по-прежнему не понимая, на что намекает Присцилла. Но, возможно, я просто не хотел понимать. – Ему, наверное, лет сто.

– Сто? – Присцилла грустно рассмеялась. – Скорее сто тысяч, Роберт.

Какое-то мгновение я смотрел на нее, не понимая, что она сказала. Убрав руку с плеча девушки, я отодвинулся и заглянул ей в глаза.

– Ты что, хочешь сказать, что Некрон… бессмертен? – почти шепотом спросил я.

– В определенном смысле слова, да, – подтвердила Присцилла. – Его тело уязвимо и смертно, но он может его менять. Некрон – это тот Некрон, которого ты знаешь, но раньше он был маркизом де Садом, вождем гуннов Аттилой, Нероном… – Она развела руками. – Список этих имен можно продолжать. Некрон – это воплощение зла. Он – легенда, ставшая реальностью. Если ты уничтожишь его тело, он все равно останется жив.

– Но если… если это так, – пробормотал я, – то он непобедим. Тогда наша борьба бессмысленна.

– Нет, – возразила Присцилла. – Его можно победить. Не знаю, как и когда, но то, что живет, можно уничтожить. Ты не должен доверять ему, Роберт, ведь это приведет к твоей и моей смерти, смерти Тени и многих других.

– Что же нам делать? – спросил я. – Некрон не отпустит нас добровольно, а вступить в открытый бой с его драконоборцами – это просто самоубийство. Мы в центре его силы, Присцилла. Он может уничтожить нас одним движением руки.

– Он так бы и поступил, если бы знал, что я здесь, – добавила Присцилла. – Но у меня есть план. Завтра утром, когда…

Запнувшись, Присцилла испуганно посмотрела на дверь. Я тоже поднял голову. Снаружи в коридоре послышался громкий топот. Кто-то выкрикивал приказы на неизвестном мне языке.

– Некрон! – охнула Присцилла. – Он идет сюда, Роберт!

Словно в подтверждение ее слов шаги стихли, и я услышал приглушенный скрежет. Огромный засов с другой стороны двери отодвигали в сторону.

– Задержи его, Роберт, – в ужасе прошептала Присцилла. – Если он найдет меня здесь, то убьет тебя! Быстрее!

Она подтолкнула меня к двери прежде, чем я вообще понял, что происходит.

Дверь открылась до того, как я успел до нее дойти, и в комнату ворвались двое драконоборцев Некрона, одетых в черное. Оба воина сжимали в руках сабли. Один из них толкнул меня в сторону, так что я ударился о стену, второй же, осмотрев комнату, встал за моей спиной в атакующую стойку.

После этого в комнату вошел сам Некрон.

Сейчас на нем была уже другая одежда – простая черная накидка из шелка, единственным украшением которой являлась безыскусная серебряная пряжка. Он выглядел уставшим – под глазами пролегли темные круги, кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Он выглядел как человек, которого неожиданно подняли с постели. Настроение у старца было соответствующим.

Смерив меня неприветливым взглядом, Некрон прошел мимо и, остановившись в центре комнаты, повернулся. У меня ёкнуло сердце. Я заметил, как Некрон посмотрел на неубранную кровать. От Присциллы не осталось и следа, но спрятаться ей было особо негде – должно быть, она либо забралась под одеяло, лежавшее в ногах кровати, либо стояла за занавеской, закрывавшей часть стены.

Некрон вновь посмотрел на меня. Взгляд его был холодным как сталь.

– Простите за беспокойство, господин Крейвен. – Улыбка в его глазах была фарсом. – Надеюсь, я вас не разбудил.

– В общем-то, нет, – нервничая, ответил я. – Что произошло?

– Вы всегда спите в штанах? – поинтересовался Некрон.

– Иногда, – сказал я. – Признаю, это плохая привычка.

Некрон невесело улыбнулся.

– Разные бывают у людей привычки. – Он покосился на постель.

Сердце молотом стучало у меня в груди. Некрон не слепец и заметит, что тут что-то не так!

– Судя по всему, вы спите очень беспокойно, – продолжил Некрон. – Или вам не понравился ужин? Наши коронные блюда не каждому по вкусу, и я готов это признать.