Текст книги "Книга мёртвых"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

Одна створка огромных ворот в корпусе статуи была открыта, и изнутри лился странный зеленоватый свет, которого там никак не могло быть. На фоне ворот виднелись очертания человеческой фигуры. Это была какая-то девушка. Она стояла совершенно неподвижно и, прикрыв глаза, смотрела на море, хотя наверняка не видела ничего, кроме серого тумана. Она не заметила Розенберга, ибо ее взгляд был направлен в другую сторону. На мгновение у Розенберга мелькнула мысль о том, не следует ли ему выполнить свой долг и прогнать отсюда эту особу, но затем он передумал и, отойдя на пару шагов назад, скрылся за пеленой тумана. При этом он по-прежнему мог видеть ворота и девушку, поскольку зеленый свет был довольно интенсивным.

Розенберг лихорадочно раздумывал над тем, что увидел. Это была всего лишь девушка, и, возможно, ее присутствие здесь объяснялось весьма банальной причиной. Какая-то влюбленная парочка решила воспользоваться покоем этого острова, а может, эта девчонка искала тут приключений. И все же… что-то беспокоило Розенберга. Внезапно он заметил, как странно выглядел туман, окутывавший девушку. Он был намного гуще, чем в том месте, где находился Розенберг. Похожий на серую склизкую массу, живущую своей странной жизнью, туман протягивал руки к одинокой фигуре у ворот, но не прикасался к ней.

И тут Розенберг увидел тень. Сперва он вообще подумал, что это просто клочья тумана, на которые под непривычным углом падает свет, но тень шевелилась и пульсировала. Она приближалась. Пелена тумана заколыхалась, и сторож едва смог подавить крик, увидев, чтоименно показалось на побережье острова.

Он еще никогда не видел ничего подобного, а может, и никто не видел, ведь создание, выползшее из воды и двигавшееся от побережья к статуе Свободы, не могло существовать. Его не могло здесь быть.

Кит был карликом в сравнении с этим черным блестящим чудовищем. Гигантское тело монстра, покрытое язвами и наростами, пульсировало, словно огромное сердце. Черные щупальца скользили по воде и песку, и каждое из них было толще человеческого тела – невероятно длинные, покрытые присосками размером с тарелку. Желтые гигантские глаза испускали странный свет, и каждый глаз был размером с колесо телеги. Чудовище словно переместилось в реальность из пространства кошмаров.

Розенберг замер на месте, парализованный страхом. Возможно, именно это и спасло ему жизнь.

Черный гигант подполз к статуе, остановившись в нескольких метрах от ворот и девушки. По его огромному телу проходили судороги. Розенбрег слышал его натужное дыхание и странные клокочущие звуки. Щупальца оставляли глубокие полосы на влажном песке.

Но девушка не выказывала никакого страха. Скорее наоборот. Медленно подойдя к чудовищу, она подняла руки и запрокинула голову. С ее губ слетали какие-то слова, которых Розенберг не понимал. Нет, это были не слова, а чудовищные звуки, на которые человеческие голосовые связки не были способны.

И это странное создание ответило ей. В черной склизкой массе показался ужасный клюв, как у попугая, и внезапно чудовище начало издавать такие же звуки, как и девушка.

Розенберг понял, что незнакомка разговаривала с чудовищем! Эти звуки были словами, пусть и словами языка, о котором Розенберг не имел ни малейшего представления, и огромное черное создание, напоминавшее скорее раковую опухоль, чем живое существо, отвечало девушке на таком же наречии. По всему выходило, что оно вовсе не было животным, лишенным разума…

Некоторое время так и продолжалось – девушка издавала ужасные звуки, а черный блестящий гигант отвечал ей. Его щупальца подергивались, а тело то раздувалось до абсурдной величины, то вновь уменьшалось, словно воздушный шарик, в который воткнули иголку. Все это длилось в течение нескольких минут, но Розенбергу показалось, что прошла целая вечность. Затем это черное омерзительное создание медленно и неуклюже поползло обратно в море. Клочья тумана сомкнулись за ним, будто серый занавес, задернутый чьей-то невидимой рукой, а девушка продолжала стоять перед воротами, хотя чудовище уже скрылось. Затем она сделала шаг вперед и замерла на месте. Повернув голову, она посмотрела в сторону Розенберга и подняла правую руку.

– Иди сюда.

Розенберг почувствовал, как парализовавший его страх сменился каким-то другим чувством, более интенсивным и не поддающимся описанию. Ему захотелось крикнуть, развернуться и, выкинув свою лампу, побежать на берег, чтобы броситься в воду и уплыть прочь… И это несмотря на то, что где-то в тумане притаилось черное чудовище и что вплавь до другого берега ему все равно не добраться. Но даже верная смерть казалась ему лучшей альтернативой этому ужасному голосу.

Но Розенберг ничего не мог поделать.

Опустив лампу, он неуверенной походкой вышел из тумана и направился к девушке. Внезапно он понял, что она все это время знала о его присутствии. А значит, у него с самого начала не было ни единого шанса спастись. Он догадывался, что сейчас случится что-то ужасное, что-то намного хуже смерти. И все же он не мог оставаться на месте. Неторопливым, спокойным шагом он подошел к девушке.

– Пойдем, – сказала она и улыбнулась.

Повернувшись, незнакомка вошла в зеленый луч света, исходивший из полости статуи. Розенберг последовал за ней.

Это казалось довольно странным – город даже в столь поздний час был залит огнями, а луна, хотя и не была полной, все равно светила с безоблачного неба, и в то же время побережье окутывала непроглядная тьма, которую нельзя было объяснить ни предрассветными сумерками, ни туманом, стелющимся над водой. Кроме того, было холодно и до отвращения неприятно.

Впрочем, вполне возможно, что такими ощущениями мой организм пытался напомнить о том, что уже почти пять часов утра, а предыдущий день был довольно сложным, так что эта столь неестественная темнота могла быть порождением моего подсознания, проекцией страха, сформировавшегося в глубине души.

А может, на улице действительно было холодно и темно, а я за последние месяцы привык во всем видеть лишь негатив и поэтому воспринимал подобную погоду как проявление какой-то мрачной тайны. Наверное, такое объяснение было бы более правдоподобным.

Отогнав от себя эту мысль, я пошел быстрее, чтобы догнать Мэла, – тот шагал впереди, и я боялся упустить его из виду Хотя он наверняка слышал мои шаги по песчаному пляжу, но сделал вид, что ничего не заметил. Даже когда я поравнялся с ним, он продолжал упрямо смотреть вперед.

– Готов заплатить пенни, чтобы узнать твои мысли, Мэл, – улыбнувшись, произнес я.

На сей раз он соизволил взглянуть на меня, но продолжал оставаться совершенно невозмутимым. С тех пор как мы вышли из переулка, в котором умер Ник, он не произнес ни слова. Мэл не разговаривал ни со мной, ни с Говардом, ни с Рольфом, которые сейчас шли в трех шагах от нас. Я даже не мог упрекнуть его за это, ведь после того, как я сообщил ему кое-какие детали происшедшего, у такого человека, как он, было лишь два варианта объяснения – либо мы его дурачили, либо вся привычная для него картина мира рухнула. Такая альтернатива не могла его радовать. Впрочем, был и третий вариант – он мог подумать, что мы с Говардом и Рольфом просто сошли с ума.

– Какая разница, что я думаю? – наконец проворчал он, хотя я уже и не рассчитывал на его ответ. – Я делаю то, о чем ты попросил. Мы скоро придем.

Я невольно поднял голову, но не сумел разглядеть ничего, кроме белого песчаного пляжа, окутанного туманом, так что видно было лишь на пару десятков шагов вперед.

– Важно, чтобы ты верил мне, Мэл, – сказал я.

– Даже если и верю, – мрачно произнес Мэл. – Кто тебе сказал, что я хочу во все это ввязываться, Боб? Почему ты думаешь, что мне не терпится узнать, существует ли то, о чем ты мне рассказал – волшебство, черная магия и… живые статуи.

Его слова сбили меня с толку, но ненадолго. Я знал Мэла как человека, способного к восприятию необычной информации, но, возможно, он изменился. В конце концов, я по себе знал, каким проклятием может стать хорошая фантазия.

– А ты и не должен этого знать, – серьезно ответил я. – После того как ты отвезешь нас на остров, отправляйся домой. Клянусь, ты больше меня никогда не увидишь.

– Очень мило! – фыркнул Мэл. – Но я не хочу…

– А я не хочу, – перебил его я, повышая голос, – чтобы ты оказался в опасности, Мэл.

– Спасибо, – огрызнулся он, – но я как-нибудь сам о себе позабочусь.

– Ты не понял меня. Дело не в тебе. Я просто не хочу, чтобы пострадали невинные люди. Я не вынесу этого.

Мэл задумался, и раздражение в его взгляде сменилось сочувствием.

– Неужели все настолько плохо? – спросил он.

Я кивнул.

– Хуже. Все еще хуже, чем ты можешь себе представить, Мэл. Иногда мне кажется, что это проклятие. А может, цена за мою силу. – Я рассмеялся, но мне не удалось скрыть горечь в моем голосе. – Я приношу людям несчастье, Мэл. Каждый, с кем я сталкиваюсь, рано или поздно погибает.

– Ты наверняка преувеличиваешь, – возразил Мэл.

– Возможно, – согласился я. – Но подумай о Нике.

– Ник? – Мэл прищурился. – Да, он не заслужил такой смерти, впрочем, как и любой другой человек. Однако Ник был мелким пакостным ублюдком, и рано или поздно это должно было случиться.

– И все же, если бы я не приехал в Нью-Йорк, Ник был бы жив, – заявил я. – Я…

– Ты чемпион по нытью, – перебил меня Говард, который незаметно подошел к нам. Взгляд у него был укоризненный. – Не верьте ему, мистер Мелвилл. Наш дорогой Роберт иногда просто слишком много думает.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так! – вскинулся я.

Говард сочувственно улыбнулся. И это лишь подогрело мой гнев.

– Черт побери, ты ведь сам открыл мне глаза! Ты что, Говард, забыл? Ты чуть в обморок не грохнулся, услышав, что я привез сюда «Некрономикон».

– Давай, посыпай свою голову пеплом, – усмехнулся Говард. – Может, тебе пару козлов на заклание привести? Или ты удовлетворишься тем, что проползешь на коленях до Каноссы?

– Твой друг прав, Боб, – мягко произнес Мэл. – Я не понял и половины из того, что ты мне рассказал, но если эта книга действительно настолько могущественна, как ты думаешь, то ты ни в чем не виноват.

– Это еще почему? – опешил я.

– Потому что дух «Некрономикона», несомненно, позаботился о том, чтобы ты и не подумал оставить книгу в пустыне, дурак ты эдакий, – спокойно сказал Говард. – Мне тоже есть в чем себя винить. Нельзя было отпускать тебя сражаться с Некроном один на один.

Посмотрев ему в глаза, я понял, что на самом деле имел в виду Говард: он никогда не позволил бы мне взять с собой Присциллу.

– Прекратите ссориться, – вмешался Мэл. – Мы уже пришли. Впереди причал, а неподалеку есть лодка. Вы можете подождать меня, пока я заберу ее.

Я посмотрел туда, куда он указывал, и заметил какие-то темные очертания в тумане. Мэл ускорил шаг и скрылся за пеленой тумана, мы же с Говардом и Рольфом подошли к краю причала. Отлив был довольно сильным, и в серой дымке причал выглядел гротескно – он тянулся на сотню футов вперед, покоясь на массивных черных сваях, а внизу блестящими лужицами стояла вода. Влажная древесина заскрипела под нашими ногами. Остановившись на причале, мы стали ждать Мэла с лодкой.

Я оглянулся. Хотя до берега было всего сто футов, пляжа я не видел. Учитывая время года, такого тумана здесь не могло быть, и все же он серой пеленой обволакивал и пляж, и город. Казалось, будто мы стоим на маленьком островке в центре огромной вселенной, состоящей из полупрозрачной серой массы. Меня зазнобило от холода и влаги.

– Вот мы и пришли, – пробормотал я. – Странно. Место как место.

Нахмурившись, Говард смерил меня долгим взглядом и вздохнул.

– А чего ты ждал? – спросил он. – Таблички с надписью: «Здесь была свобода»?

Я не вполне понял его шутку, но мне не хотелось об этом думать. Повернувшись, я сунул руки в карманы и начал ходить туда-сюда по причалу. Туман висел очень низко, и мне казалось – достаточно протянуть руку, чтобы я смог к нему притронуться. Мне чудилось, будто серая завеса наполнена призраками моих страхов.

Я услышал, как ко мне подошел Говард, но даже не поднял головы. Мы и так успели поссориться, а теперь, учитывая мое настроение, я мог нагрубить ему, о чем впоследствии пожалел бы.

– Нам нужно поговорить, – заявил Говард.

– О чем?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Меня волнует Присцилла. И эта книга.

– Будем говорить прямо сейчас?

– Сейчас, – подтвердил Говард. – Потом, возможно, будет слишком поздно. – Он указал в том направлении, где за серой дымкой скрывалась статуя Свободы. – Не знаю, найдем ли мы там Присциллу, но если найдем, что ты собираешься предпринять?

– Что я собираюсь предпринять? – повторил я и осекся: внезапно мне стало ясно, что я не думал над этим вопросом. – Понятия не имею, – вздохнув, признался я. Да, именно так. И вообще, черт побери, что я должен был делать? Что я мог сделать?

Говард кивнул, как будто и не ожидал другого ответа.

– Ты попытаешься освободить ее, да? – спросил он. – Ты попытаешься разорвать связь ее сознания с этой проклятой книгой?

– А что? – Хотя я прекрасно понимал, о чем идет речь, мне хотелось, чтобы Говард высказал все напрямую.

– Ты уверен, что тебе это удастся? – вопросом на вопрос ответил он.

– Удастся, – заявил я. – Так или иначе.

– Но ведь вполне может случиться, – продолжал гнуть свою линию Говард, – что при этой попытке мы все умрем. А мне бы этого не хотелось.

– Но я могу справиться с этой книгой! – вспылил я. – Однажды я уже сделал это!

– А если и так? – возмутился Говард. – Что ты, черт побери, собираешься делать потом? Отвезти Присциллу в Англию? Ее и эту книгу? Чтобы в Лондоне все началось вновь? Ты действительно хочешь взять с собой книгу, которая может привести к миллионам смертей?

– Я все понимаю, – пробормотал я. – Ты говоришь о другом варианте, ведь так? Ты хочешь убить ее?

– Если это будет необходимо, то да, – твердо произнес Говард. – Я говорю тебе об этом заранее, мальчик мой, потому что ты сын Родерика Андары, и я считаю, что у меня есть перед тобой определенные обязательства. Я не позволю, чтобы эта книга попала в Англию. Или еще куда-нибудь. Я уничтожу ее. Если «Некрономикон» там, то я его уничтожу. Я помогу тебе и даю тебе слово, что сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти Присциллу. Но я не допущу, чтобы из-за «Некрономикона» что-то случилось. Ты поступил правильно, рассказав об этом Мелвиллу. Произошло и так слишком много бед.

Я уставился на Говарда, лишившись дара речи. Я должен был бы злиться, чувствовать отчаяние или ярость. Но я ощущал лишь чудовищный, болезненный ужас.

Потому что я знал: Говард прав. И я не мог отрицать истины.

Однако понимание этого не влияло на мои чувства к Присцилле. Возможно, «Некрономикон» не позволил мне полностью осознать, насколько опасно было привозить его в этот город со всеми его жителями. Но теперь данный аргумент не играл никакой роли. Моя любовь к Присцилле, стремление спасти свою жизнь… Даже это не давало мне права мириться с существованием страшной книги. Как, черт побери, я мог ставить на карту судьбы миллионов других людей только потому, что боялся за собственную жизнь?

Не проронив больше ни слова, я отвернулся и уставился на туманную завесу.

Через некоторое время Говард ушел.

Мэла не было довольно долго. Наверное, лодка стояла не совсем там, где он предполагал, потому что мы прождали почти четверть часа. Наконец послышался плеск от ударов весел о воду и впереди показалась узкая лодка с высокими бортами, приближавшаяся к краю причала.

Мэл плыл очень медленно, и я видел его искаженное от напряжения лицо. Сейчас он греб одним весом, чтобы развернуть лодку боком к причалу. Опустившись на корточки, Рольф левой рукой оперся о доски, а второй попытался схватиться за борт лодки, чтобы помочь Мэлу. Благодарно кивнув, Мэл достал весло из воды… и оглушительно завопил!

Его глаза расширились от ужаса. Повернувшись, я схватился за оружие, но причал был пуст. За нашими спинами не было ничего, кроме клочьев густого тумана. Повернувшись к Мэлу, я увидел, что он смотрит на что-то под причалом.

В этот момент трухлявые доски треснули от чудовищного удара. Мы с Говардом и Рольфом упали, а причал разломился прямо под нашими ногами, словно от удара молота. Из дыры показалась медная рука, испускавшая мягкий зеленый свет. Проведя кончиками пальцев вокруг отверстия, рука вновь скрылась под причалом, ломая толстые бревна, словно сухой пергамент, и через мгновение мы увидели странную гротескную голову, украшенную венком из острых треугольников. От медной головы исходил такой же ровный зеленый свет, как и от руки.

Это зрелище было настолько невероятным, что я даже не успел подумать о бегстве. Медленно и неторопливо медная женщина начала выбираться из дыры в причале, глядя на нас своими ужасными металлическими глазами. В отличие от меня, Рольф не утратил самообладания. Он тоже на мгновение застыл, увидев эту невообразимую картину, но затем отреагировал так, как и всегда, – решил применить силу.

Вскочив на ноги, наш великан отбросил меня в сторону, подальше от живой статуи, и с воинственным криком бросился вперед. Вложив всю свою силу и вес в удар, Рольф с разворота ударил металлическое чудовище ногой в грудь. И надо признать, что это подействовало даже на такого колосса. Взмахнув руками, статуя упала на спину и на мгновение замерла. Удивительно, но ее медленное падение показалось мне величественным.

Перевернувшись на бок, она все так же неторопливо поднялась и, расставив руки в стороны, двинулась на Рольфа. Факел в правой руке медной женщины вновь зажегся ядовито-зеленым светом.

Именно в этот момент мне в голову пришла мысль о том, что нужно что-то делать.

Когда монстр выпрямился и пошел на Рольфа, я подпрыгнул и, отталкиваясь от тела статуи, ударил ее обеими ногами в горло. Вернее, в массивную медную пластину на том месте, где у людей находится горло. Монстр даже не шелохнулся, в то время как я, крича от боли, шлепнулся на доски и ухватился за ушибленное место. Казалось, меня парализовало. Я увидел, как Рольф бросился на чудовище и, уклонившись от его удара, обеими руками схватил колосса. Его лицо исказилось от напряжения, но он, упираясь в причал, продолжал сжимать статую.

Его странная противница пошатнулась, но это длилось лишь мгновение, а затем ее руки сомкнулись на теле Рольфа в смертоносном объятии! Рольф охнул. К его лицу прилила кровь, а глаза чуть не вылезли из орбит. Видимо, он хотел крикнуть, но я услышал лишь сдавленный стон. Объятия статуи становились все сильнее, и я услышал, как хрустнули ребра Рольфа. С отчаянным воплем я вскочил на ноги и бросился на статую, изо всех сил дергая ее за руки. Говард тоже кинулся в этот странный бой, пытаясь разжать хватку металлических рук.

К несчастью, у нас ничего не получалось. Статуя была нерушима как скала, – в буквальном смысле этого слова. Нам даже не удалось разжать ее пальцы.

Зато произошло кое-что другое. Доски причала прогнулись, послышался глухой треск – и причал под нашими ногами дрогнул. Через полсекунды мы очутились в воде, а нам на голову посыпалась древесная труха. Нырнув, я почувствовал под коленями мягкий ил и выплыл на поверхность. Едва я высунул голову из воды, как рядом со мной вниз обрушилось что-то огромное и зеленое. Отплевываясь и кашляя, из воды показался Говард. Его лицо было искажено от страха.

– Рольф! – крикнул он. – Где Рольф?

Словно в ответ на его слова, водная гладь расступилась и мы увидели рыжую шевелюру Рольфа. На его лице застыло выражение муки. Пошатнувшись, он упал навзничь и вновь скрылся под водой. Не раздумывая ни секунды, Говард нырнул и начал вытаскивать Рольфа из воды. Судя по всему, страх придал ему силы. Впрочем, этих сил, очевидно, не хватило для того, чтобы справиться с весом нашего богатыря. Бросившись к Говарду, я помог ему поднять голову Рольфа над водой, чтобы тот не захлебнулся. Рольф был в сознании, но, по всей видимости, не понимал, что с ним происходит. Изо рта у него лилась кровь, глаза лихорадочно блестели, а сам он исторгал ужасные стоны.

Но где же статуя?

Я испуганно огляделся, готовый к тому, что в воде покажется зеленое чудовище, но оно исчезло.

– Прочь отсюда! – выдохнул Говард. – Мы должны… перетащить его на сушу.

Кивнув, я перехватил Рольфа поудобнее, используя прием, привычный для спасателей, которые вытаскивают утопающих из воды. Мне это удалось, но я едва мог сдвинуться с места, поскольку под обрушившимся причалом было полно обломков и свай, так что проплыть там было практически невозможно. Я попытался идти вброд, но уже при первом же шаге погрузился в ил по щиколотку, поэтому пришлось отказаться от этой идеи.

– В лодку! – донесся до меня голос Мэла. Казалось, будто нас разделяет расстояние во много миллионов миль. – Идите сюда! Статуя не может плавать!

Я не стал тратить время на раздумья, правда ли это, и, двинувшись вперед, ударился головой о балку. Следующие пару секунд я не видел ничего, кроме красных кругов.

Но страх за Рольфа придал мне силы. Справившись с оцепенением, я поплыл к лодке, работая ногами, в то время как Говард, поддерживая Рольфа с другой стороны, начал отставать – он плавал намного медленнее.

Мы уже преодолели половину расстояния до лодки, когда вода под сломанными досками начала бурлить. Неприятный зеленый свет пронзил водную гладь, и я увидел металлическую руку, поднявшуюся из воды. Вслед за ней показались голова и вторая рука с факелом, Статуя вынырнула в паре ярдов от нас – зеленая, источающая холодный свет и с головы до ног покрытая илом. Говард охнул от ужаса.

Какое-то мгновение я находился во власти иллюзии: статуя выглядела как ужасное древнее создание, воскресшее из тьмы тысячелетий при помощи черной магии. Но затем наваждение прошло, и я увидел ее такой, какой она и была – бездушным куском металла, оживленным силой, о которой я не мог и помыслить. И эта сила заставляла ее убивать.

И вдруг, словно мои мысли подали ей скрытый сигнал, медная статуя погналась за нами. Она двигалась не очень быстро, но тем не менее неотвратимо приближалась к нам. Вода вокруг ее зеленого тела бурлила, и, хотя движения металлического монстра были медленными, расстояние между нами постепенно сокращалось.

Я в отчаянии посмотрел на Мэла. Его лодка находилась лишь в нескольких ярдах от меня, но я знал, что нам не удастся спастись. Потребуется время, чтобы затащить неподвижное тело Рольфа на борт крошечной лодочки, а этого времени у нас не будет!

Но тут я кое-что заметил.

Хотя статуя была немного выше Рольфа, она внезапно показалась мне ниже меня. Даже намного ниже. Сейчас из воды выдавалась только ее голова с абсурдным венком из треугольников, как будто статуя уменьшилась до размеров ребенка.

Неожиданно для себя я все понял. Во мне было веса не больше ста семидесяти фунтов, но я все равно погрузился в ил по щиколотку, а вес многотонного чудовища тянул его на дно еще сильнее. Недолго думая я удвоил усилия и почувствовал, как меня подхватили руки Мэла. Через пару секунд лодки достиг и Говард. Ухватившись за борт, он попытался взять Рольфа под руку. Дождавшись, пока его пальцы вцепятся в куртку Рольфа, я отпустил тело своего друга и, глубоко вздохнув, нырнул. Я двигался под водой прямо к чудовищу. Вынырнув в трех ярдах от него, я запрокинул голову и израсходовал последний запас воздуха в легких на крик:

– Плывите прочь! Я ее задержу!

Ответа Говарда я не услышал, но сейчас меня интересовало только спасение моей жизни.

Зеленая тень двинулась в мою сторону. Повернувшись, я чуть не захлебнулся и почувствовал, как левая рука колосса задела мой бок. Тогда я отплыл на пару ярдов в сторону и, остановившись, брызнул на статую водой. Как я и рассчитывал, зеленый монстр тоже сменил направление, жадно протягивая ко мне свои руки. Дождавшись, пока колосс подберется ко мне, я отплыл еще на несколько ярдов и снова остановился. Мой расчет оказался верен – статуя продолжала меня преследовать. В ее медной голове не было места мыслям о том, что ее просто заманивают на глубину.

Тем временем Мэл и Говард тщетно пытались затащить Рольфа в лодку – он все время падал за борт, так что его лицо с завидной регулярностью погружалось в воду. Эти два идиота едва не утопили его!

– Черт побери, плывите отсюда! – рявкнул я. – Просто тащите его за собой!

Подняв голову, Говард раздраженно посмотрел на меня и, что-то крикнув в ответ, схватил Рольфа обеими руками за плечи. Мэл наконец-то взялся за весла и вывел лодку на глубину.

К этому моменту моя железная леди подобралась ко мне еще ближе. Отплыв на четыре ярда, я нырнул и наконец-то не почувствовал под ногами дна. После этого, стараясь уклоняться от ударов, я осторожно подплыл к металлической женщине. Как я и предполагал, она продолжила погоню.

Но статуя успела сделать лишь три шага.

И вдруг исчезла. Ее исчезновение сопровождалось целым фонтаном брызг. На мгновение мне показалось, что зеленая тень затерялась в бездне вод, а затем поверхность моря вновь стала спокойной. От медной женщины не осталось и следа.

Замерев на миг, я повернулся и с трудом поплыл к лодке, находившейся от меня уже на приличном расстоянии. И только спустя пару минут я почувствовал, что мои руки и ноги будто налились свинцом. До лодки оставалось всего несколько ярдов, которые обычно я преодолевал двумя-тремя сильными гребками, но сейчас это расстояние показалось мне бесконечным. Когда я наконец добрался до лодки, у меня даже не хватило сил самому подняться на борт. Отпустив весло, Мэл подхватил меня под мышки и при этом сам чуть было не вывалился из лодки.

В конце концов мне удалось присоединиться к нему и Говарду. Упав на влажные доски, я постарался отдышаться, ожидая, пока порт и ночное небо перестанут дико вращаться у меня перед глазами. Выпрямившись, я перегнулся через край лодки и вернул в море те гектолитры воды, которые успел проглотить. Лишь после этого я позаботился о Рольфе.

Даже втроем мы с большим трудом затащили его в эту крошечную лодку. Она чуть не перевернулась, а Говард все-таки упал в воду и, ругаясь, начал забираться обратно. Но Рольф теперь был в безопасности. К счастью, наш друг остался жив, хотя сейчас находился в бессознательном состоянии. Дышал он неровно, но глубоко. Осмотрев его, Говард в ответ на мой вопросительный взгляд лишь обеспокоенно пожал плечами.

– Не знаю, что с ним, – прошептал он. – Может, он просто обессилел.

– Или у него серьезные повреждения внутренних органов, – добавил я. – А вдруг эти ходячие тиски сломали ему все ребра? – Я мотнул головой в сторону берега. – Поплыли обратно, Мэл. Мы должны отвезти Рольфа к врачу.

Мэл послушно взялся за весла, но не успел завершить движение, так как Говард поспешно опустил ладонь на его плечо.

– Нет, – заявил он.

– Нет? – В голосе Мэла явственно слышалось раздражение.

– И что это значит? – осведомился я.

– Это значит, что у нас нет времени, – сказал Говард. – Мы должны отправиться на остров Свободы. И поскорее. Если мы сейчас поплывем назад, то потребуется несколько часов, чтобы добраться туда, не говоря уже о том, что нас арестуют на месте. А к этому моменту, возможно, будет слишком поздно.

– Слишком поздно для чего? – вскинулся я. – Чтобы спасти Рольфу жизнь?

Мне тут же стало стыдно за эти слова, потому что я увидел, насколько сильно они задели Говарда.

– Произойдет что-то ужасное, – сдержанно произнес он. – Не знаю, что именно, но я это чувствую. А ты разве нет?

Ну конечно, я тоже это ощущал. Не нужно было обладать особыми магическими талантами, чтобы почувствовать атмосферу зла, воцарившуюся над городом. Возможно, этой ночью многим жителям Нью-Йорка снились кошмары. «И если мы ничего не сделаем, то многие из них так и не проснутся», – подумал я.

Я уставился на бледное лицо Рольфа, и мне показалось, что прошла целая вечность. Затем я посмотрел на Мэла и указал на остров Свободы, скрывавшийся где-то за пологом тумана.

– Ты можешь отвезти нас туда, Мэл? – спросил я. – Несмотря на туман?

Мэл не ответил.

Но уже через мгновение он взялся за весла и начал грести.

Было очень холодно. Ветер, на уровне земли казавшийся просто неприятным, тут дул в полную силу, а туман, сгустившийся у побережья, обволакивал голову гигантской медной статуи. Казалось, будто порт и город исчезли, а статуя стоит на облаке, протягивая правую руку к небу. Время от времени в тумане что-то шевелилось – что-то, чего там не должно быть, и это что-то с каждым мгновением становилось все осязаемее.

Девушка знала, что это, поскольку сама призвала его. Процесс не закончился; потребуется еще не один час, чтобы создание в тумане стало реальностью. Гигантский кальмар был лишь частью этого магического тумана.

На самом деле этому созданию не было суждено воплотиться в реальность, ведь оно не обладало телесностью и представляло собой чистое бытие. Назвать его абсолютным Злом-в-себе тоже было бы неправильно, так как последнего не существовало, как и абсолютного Добра. По крайней мере, их не существовало в этом мире. И все же оно практически подходило под определение этого понятия, поскольку почти никакой разницы не было.

Гигантский черный кальмар поднялся из беспросветных пучин моря, чтобы отдать ему свое тело. Теперь же это создание искало новое тело, более могущественное, чтобы использовать его для тех действий, па которые было способно тело такого размера.

Для уничтожения.

Ему было все равно, что уничтожать. И все равно, почему.

Потому что уничтожение было его стихией.

Безымянное Нечто, начавшее материализоваться в клочьях магического тумана, было самим Хаосом.

Туман казался бесконечным, и мы миллионы лет плыли по его волнам. Серые волны тумана уничтожили мир, поглотив небо и землю, перемешав прошлое и будущее. Даже вода, по которой двигалась лодка, была не водой, а жидким туманом, от которого поднимались серые нити. Эти нити тонкими пальцами призраков тянулись к нашим веслам, цеплялись за борта крошечной лодки и оседали на нашей коже липкой холодной паутиной.

На самом деле мы, конечно же, плыли не более двадцати минут и туман был всего лишь туманом. Кроме того, здесь было, мягко говоря, холодно. Но именно такие ощущения появились у меня в то время, когда Мэл, налегая на весла, вел нашу лодку по этому серому супу из тумана. Волнуясь, я молился о том, чтобы Мэл действительно знал, куда мы плывем, и чтобы нос нашей лодки не был направлен куда-нибудь на Смоленск…

От моих мыслей меня отвлек тихий стон. Вскинувшись, я испуганно оглянулся и только сейчас заметил, что Говард склонился над Рольфом.

Рыжеволосый великан попытался шевельнуться, но сама эта попытка доставила ему столько боли, что его лицо скривилось в гримасе. Но, по крайней мере, его взгляд уже не был пуст. Он даже слабо улыбнулся, увидев меня.