Текст книги "Браслет"

Автор книги: Владимир Плахотин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Я поудобнее угнездился в кресле, приготовившись смотреть интересное кино, а дед скомандовал:

– Быстрее!.. Ещё быстрей!..

Мы летели над землёй на высоте пятого этажа на очень приличной скорости и при том, совершенно бесшумно. Встречавшиеся огни (видимо, уже других населённых пунктов) мгновенно ныряли под нас и в стороны.

– Вверх! – снова прозвучал в тишине голос деда.

Изображение на экране резко дёрнулось вниз, замелькали какие-то мутные полосы и вдруг нашим глазам предстала величественная панорама звёздного неба с расстилавшимся под ногами пуховым одеялом облаков, стремительно уходившим вниз. Это мы выскочили за облачный покров.

Земная поверхность в мутной пелене быстро удалялась. Из-за крутого изгиба тёмного горизонта стремительно вынырнуло Солнце и ударило по глазам.

– Стоп! – прозвучала команда деда и вся панорама со звёздным великолепием, Солнцем и надкушенной Луной застыла.

Я затруднился бы определить, на каком расстоянии мы сейчас зависли в пространстве над Землёй.

– Лицом к планете! – распорядился дед и светила со звёздами, превратившись на мгновение в размазанные в черноте космоса огненные полосы, резво съехали за край экрана, а нашим глазам предстала родная планета в восхитительной голубой дымке. Да, расстояние было приличным, поскольку шар Земли полностью умещался в габаритах экрана на фоне умопомрачительной красоты и чистоты звёздной россыпи.

Я много раз видел фотографии Земли из космоса в учебниках по астрономии, но их качество не шло ни в какое сравнение с тем изображением, на которое я сейчас глазел с обалдевшим видом. Ощущение зависания в пустоте было полным, даже казалось возможным заглянуть за край экрана, чего, как известно, невозможно проделать ни с какой, самой что ни на есть высококачественной фотографией.

Но мысли мои в данный момент были заняты не столько красотами изображения, а способом, посредством которого мы за считанные секунды оказались у чёрта на куличках.

Я всё же не устоял перед искушением и, поднявшись с кресла, подошёл к экрану и осторожно протянул руку к тому месту, где, по моему разумению, должна была проходить его плоскость. Глаза её не различали. Просто у самых ног разверзалась бездна. И за край экрана, действительно, можно было заглянуть!

Рука свободно, не встречая сопротивления, прошла сквозь изображение и на фоне Земли теперь красовался только её обрубок: до локтя рука была, а дальше – нет! Я испуганно отдёрнул её и с облегчением убедился, что с нею всё в порядке.

– Да вы не переживайте, – улыбнулся дед с хитрой ухмылкой наблюдая за моими экспериментами, – это всего лишь видимость, иллюзия! Можете даже пройти сквозь него – это вам абсолютно ничем не грозит. Ну же! – подбодрил он, видя, что я робею.

Я осторожно протянул обе руки вперёд и, сделав над собой усилие, шагнул в бездну, невольно зажмурившись.

Ничего не произошло. Я всё так же твёрдо стоял на полу, а растопыренные пальцы мои упирались в стёкла книжного шкафа. Я открыл глаза: изображение Вселенной оказалось уже позади меня. Повернувшись к шкафу спиной, я прижался к нему, внезапно почувствовав себя ужасно одиноким и брошенным.

– Где вы? – жалобно проблеял я, не решаясь повторить подвиг.

– На прежнем месте, за экраном, – в голосе деда слышалась лукавая усмешка. – Где же нам быть? Шаг назад – и вы опять с нами!

Замирая всем сердцем (настолько реальным было изображение), я нырнул в экран и тут же больно ударился о подлокотник кресла, на котором сидела невозмутимая Настя. Боль отрезвила меня и, потирая ушибленное место, я уселся в кресло.

«Космонавт! – усмехнулся я, припомнив обидную кличку. – Попутешествовал!»

– Итак, – как ни в чём ни бывало, продолжил дед, – отсюда хорошо видна вся Земля. Командуйте парадом!

Я непонимающе уставился на него.

– Выбирайте! – пояснил он. – Куда бы вам хотелось?

Вопрос, конечно, интересный. Сегодняшний вечер принёс мне столько впечатлений, сколько я за все свои двадцать два и малой доли не получал. Мозги мои потихонечку заклинивали. О каком там выборе могла идти речь? Я на это уже не был способен. Поэтому я пожал плечами и жалобно спросил:

– Может, вы сами?..

Тот деловито кивнул:

– Понятно. Думаю, для начала побываем в цивилизованном мире, дабы не было места сомнениям. Сезам! – обратился дед к экрану. – Нью-Йорк! Там сейчас день, – пояснил он мне.

Я невольно напрягся, ожидая, что мы сейчас в бешеном полёте ухнем в бездну, но я ошибся: на экране просто сменилась картинка. Комнату мгновенно заполнил шум – мы оказались посреди улицы крупного города. По бокам её вздымались железобетонные массы небоскрёбов. Улица напоминала горное ущелье, только вместо реки, бегущей по её дну, сосредоточенно гудел автомобильный поток, расцвеченный радужными цветами рекламных диковин. По тротуару, чуть в стороне от нас, текло в обе стороны море народу! Суета сует!

– Тихо! – сказал дед. Тут же лавина звуков оборвалась и в комнате воцарилась благодатная тишина. Осталось только изображение. – Ну как? поинтересовался дед. – Прогуляться по магазинам не желаете?

Я выпучил глаза:

– Это как?! Вы же говорили, что это одна только видимость. Да я и сам в этом убедился... – Я потёр ещё саднившее колено.

Дед хехекнул:

– Дык в том-то весь и фокус! Без нужды изображение остаётся изображением. Но стоит произнести кодовые слова, как дверь на ту сторону откроется. – Он испытующе посмотрел на меня: – Ну что, идём?

Я с сомнением заглянул через край экрана вниз: мы висели над дорогой в нескольких метрах.

– Шею не свернём? Высоковато...

Дед рассыпался трескучим смехом:

– Да разве это проблема? – и распорядился: – Ну-к, милок, опустись пониже! И давай правее... Вот так. Хватит!

Дорога с мелькавшими по ней автомобилями и монстроподобными автобусами ушла в сторону, на долю секунды мы зависли над тротуаром и опустились в самую гущу народа.

– Медленно вперёд! – опять подал голос дед и пояснил: – Выберем место поукромнее, чтобы не привлекать ничьёго внимания.

Чудно было смотреть: люди, шедшие нам навстречу, едва достигнув плоскости экрана, бесследно растворялись и наоборот, из ничего возникали те, кто нас обгонял. Мы, этакой бесплотной массой, медленно продвигались сквозь толпу.

– Теперь вправо! – дед заметил какой-то закоулок между двумя магазинами и направил движение нашего необычного «дилижанса» прямо в его раскрытые ворота.

За ними оказался небольшой двор, перегороженный длиннющим рефрижератором. Движок его надсадно тарахтел – это было заметно по клубам сизого дыма, исторгаемого из-под его низкого брюха. На другом конце рефрижератора трудились грузчики в комбинезонах, заполняя его бездонное нутро разноформатными коробками, на которых живого места не было от разноцветных наклеек.

– Вот здесь мы и высадимся, – сказал дед, вставая с кресла. – Теперь надо сказать кодовые слова. – Он поднял указательный палец, призывая ко вниманию: – «Сезам, откройся!»

«Шехерезада в полный рост!» – пронеслось в голове.

В лицо ударил тёплый воздух, пропитанный запахом бензина, асфальта и ещё чего-то, по-моему, свежей рыбы. Шум улицы сюда едва доносился, заглушаемый двигателем рефрижератора.

– Ну-ка, быстренько вперёд! – скомандовал дед и первым ступил на асфальтовое покрытие по ту сторону светящейся кромки экрана, которое теперь находилось на одном уровне с полом квартиры.

Следом за ним выпорхнула Настя и протянула мне руку:

– Ну! Смелее!

Осторожно ступая и всё ещё не веря своим глазам, настолько это было нереально, вышел и я. Позади раздался тихий «фук!», как будто кто-то вздохнул. Я оглянулся: вся обстановка дедовой квартиры растаяла без следа. Чтобы убедиться в реальности окружающего, я прикоснулся к железному контейнеру, оказавшемуся рядом с нами и служившему, видимо, для мусора. Рука встретила нормальное сопротивление металлической поверхности. Всё было осязаемо и реально.

Дед с Настей, улыбаясь, наблюдали за мной.

– Вы всё ещё сомневаетесь, молодой человек? – хехекнул дед, заглядывая мне в глаза. – Да-да! Мы – в Америке! В самом сердце Нью-Йорка! Идёмте, вы сами во всём убедитесь!

Он взял меня под руку с одной стороны, Настя – с другой, и они поволокли меня к выходу со двора.

– Хэй, ю! – окликнули нас сзади.

Мы оглянулись и увидели приближавшегося к нам парня лет двадцати пяти в таком же комбинезоне, что и у грузчиков. Его рост и ширина плеч внушали невольное уважение. Видимо, наша живописная компания вызывала определённые ассоциации, поскольку, не доходя ещё нескольких шагов, он что-то строго спросил. И без переводчика было ясно, что его интересовало, чего это мы здесь околачиваемся?

Неожиданно для меня дед бойко залопотал по-английски, иногда указывая на меня. Парень недоверчиво оглядел сначала меня, потом взгляд его задержался на фигурке Насти и, наконец, махнув куда-то рукой, удалился, невольно бормоча себе под нос.

– Что вы ему сказали? – поинтересовался я.

– Спросил, где здесь туалет, – невозмутимо отозвался дед, волоча меня за собой.

Мы влились в толпу, движущуюся по тротуару в обе стороны. Шум стоял ужасный! Или это мне казалось после тишины дедовой квартиры? Не знаю. Во всяком случае, чувствовал я себя в этом море людей, мягко говоря, не совсем уютно. Чего, однако, не мог сказать о своих спутниках. Они уверенно свернули направо и потащили меня за собой, определённо имея какую-то цель. Я послушно переставлял ноги, растерянно оглядываясь по сторонам. Чувства мои можно было сравнить разве что с карасём, жившим дотоле в тихом, маленьком, заросшем тиной пруду, и вдруг очутившимся в гигантском океаническом аквариуме, населённом диковинными тварями и растениями. Рекламное, автомобильное и архитектурное великолепие подавляло мой разум, привыкший жить мелкими масштабами. Случись мне оказаться здесь одному, и я не уверен, что смог бы приспособиться к этому безумно стремительному миру. Городок, где я до сих пор обитал, совсем не походил на это цивилизованное безобразие.

Из состояния шока меня вывел голос деда, терзавшего моё плечо.

– А? – очнулся я.

– Зайдём? – видимо, не первый раз повторил он свой вопрос, указывая на стекляную дверь какого-то магазина.

Я поднял глаза кверху, чтобы прочитать его вывеску, но – увы! – мои познания в английском оставляли желать много лучшего.

– А что здесь?

Вместо ответа дед, загадочно улыбаясь, толкнул дверь магазина:

– Прошу!

И опять, уже в который раз, меня ожидало потрясение: это был магазин художественных принадлежностей. Чего здесь только не было! Восторг мой не поддавался описанию, когда я разглядел, что меня окружало. Многим приспособлениям, по причине своей дремучести, я и названий-то не знал. Зато того, что мне было знакомо, было много и в самых разных вариантах!

Однако радость мою сразу отравила досада, потому что весь этот художественный рай для меня был практически недосягаем: в карманах моих гулял сквозняк. Даже если там и завалялся какой-нибудь паршивый червонец, так всё равно – куда мне с ним? Здесь доллары нужны, если я правильно оцениваю ситуацию.

Я с силой сжал жалкие бумажки в своём кармане и с тоской посмотрел на деда:

– Зачем вы меня дразните?..

Он приобнял меня за талию и поманил пальцем: нагнись, мол. Я подставил ухо и он доверительно зашептал, щекоча меня своей бородой:

– Выбирай, что твоей душе угодно и не отказывай себе ни в чём – все расходы я беру на себя!

Дьявол-искуситель! Знает, на что давить! От такого царского подарка, конечно, трудно было отказаться. Я стал метаться, как безумный, от стеллажа к стеллажу, привлекая к себе недоумённое внимание продавцов и посетителей, и никак не мог остановиться, охваченный пароксизмом жадности. Нахапанное мною уже стало валиться из рук, когда меня внезапно охладила ехидная мысль: «А что взамен?» Что, всё-таки, от меня потребуется взамен? Что означают все эти царские подарки?

Дед сразу усёк неладное. Он быстро подсеменил ко мне и опять зашипел на ухо:

– Во-ло-дя! Повторяю тебе ещё раз: оставь сомнения. Жалеть не придётся ни о чём. Поверь старику на слово!

Ободрив меня таким образом, он подошёл к продавщице, с любопытством наблюдавшей за нами, и вынул из кармана толстенную пачку «зелёных»! Меж ними состоялась короткая беседа, после чего он расплатился и повернулся ко мне:

– Ну что, продолжим нашу экскурсию?

– А как же со всем... этим?.. – промямлил я, вконец убитый суммой, которую дед отвалил на все мои прихоти.

– Нам принесут. Всё уже оплачено.

– «Принесут?!» – поразился я, вспомнив, где мы сейчас находимся. – Куда?!

– В наш номер в отеле, – простецки ответил дед, с хитрой усмешкой наблюдая, как меняется выражение моего лица. Запутался я окончательно!

– А что... мы уже и номер в отеле...того... сняли?

– Да, – кивнул он. – Тут, неподалёку.

– Но когда?!

– О! – взмахнул дед ладошкой. – Это было очень давно. Настенька ещё под стол пешком ходила.

– Да? – рассеянно проговорил я и только теперь обратил внимание, что Насти-то с нами и нет! – А, кстати, где она?

– Готовит тебе сюрприз! – хохотнул дед и поволок меня на улицу.

«Боже праведный! – ужаснулся я про себя. – Опять сюрприз!»

– А как же? – отозвался дед на мои мысли, лишний раз показывая, что я весь у него, как на ладони. – Когда жизнь состоит из этаких маленьких сюрпризов, тем более – приятных, жить намного интереснее. Не так ли? Как вам кажется?

Меня несколько коробила его манера обращаться ко мне то на «ты», то на «вы», но я виду старался не подавать.

И вновь мы протискивались сквозь толпу, сплошным потоком текущую по тротуару. Несмотря на то, что вокруг было полно диковин и я старательно вертел головой, чувствовал я себя совершенно подавленным. Сначала сеанс телепатии, потом сногсшибательные откровения деда, а теперь ещё скатерть-самобранка, да, к тому же, шум огромного города сделали своё дело: я устал удивляться и делал это скорее по обязанности, чем по велению души. Проще говоря, требовался тайм-аут – хоть полчаса посидеть одному в тишине, поразмыслить и как-то определиться относительно происходящих в катастрофическом ритме событий.

А дед в это время что-то увлечённо говорил, размахивая руками и тыча указательным пальцем то в одну, то в другую сторону. Но смысл его речей плохо доходил до моего затуманенного сознания. Я лишь согласно кивал, когда, как мне казалось, это требовалось.

– Да вы не слушаете меня! – поразился вдруг мой поводырь, резко останавливаясь. – Неужто не интересно?

– Ну что вы! – состроил я, как мне показалось, умную физиономию.

Скорее всего, это у меня получилось отвратительно, потому что он только глянул мне в глаза и сразу же оценил ситуацию:

– Всё ясно: стресс от обилия впечатлений. Идём! – схватил он меня за рукав, увлекая в щель между двумя железобетонными чудовищами.

Шум улицы сразу же сошёл почти на нет. Мы очутились в тихом дворике, где в тени раскидистых клёнов возились в песочнице несколько малышей.

– Сезам! – позвал дед. – Домой!

Перед нами вспыхнула знакомая светящаяся рамка и в её проёме нарисовалось изображение дедовой квартиры.

– Сезам, откройся! – выкрикнул дед и втянул меня за собой в комнату. За мгновение до того, как за нами схлопнулся экран, я успел заметить, вытаращенные глазёнки игравших в песке ребятишек. Видимо, их сильно поразило, что два человека буквально растворились на их глазах.

– Значит так, – дед усадил меня и подвинул поближе столик со сладостями. – Вы тут передохните, чайку попейте, поразмышляйте в одиночестве, а я сей же час обернусь. Только Настёну разыщу. Я приблизительно знаю, где она может находиться, – и он нырнул во вновь развернувшийся экран с изображением того же дворика, откуда мы попали домой. Я увидел, как малыши, минуту назад видевшие наше исчезновение и до сих пор находившиеся в ступоре, с криком «Вайзмэн!» кинулись врассыпную, побросав в песке все свои игрушки. Я усмехнулся, представив, что они понарассказывают своим родителям: ведь они приняли деда за колдуна. Естественно, им никто не поверит, сочтя всё это детскими фантазиями. Да и кто в наше время поверит? Я бы и сам не поверил, расскажи мне кто-нибудь хоть часть из того, что со мной произошло только за сегодняшний вечер.

*****

И тут я осознал, что могу думать теперь свободно, не опасаясь, что в любой момент к тебе под черепушку заглянут и скажут: «Ага!»

Я облегчённо вздохнул. Неприятная штука, доложу я вам, эта самая телепатия! Но, если честно, неприятна она тогда, когда ею обладаешь не ты, а кто-то другой. Но если бы мне довелось!.. М-м!.. Тогда совсем другой расклад!..

Ох и подленькое это желаньице – безнаказанно творить мелкие гадости! Подслушивать, подсматривать... И чтоб за это ничего не было... А? Ну, признайся, признайся! Ведь это только самому себе, ведь рядом-то – никого!

Ну, допустим... Ну, есть. Есть она во мне, эта порочная жилка. Ну и что? Не я один грешен.

Ох-ох-ох! И сразу – шасть! – за чужие спины! Каков? «Как все, так и я!» Избранничек! И что только дед в тебе нашёл?

А, действительно, что? Он ведь так и не сказал. Ещё и астрологию зачем-то приплёл... А сыр-то, который бесплатный, он где бывает? Правильно: в мышеловке! Выходит, принимая этот несусветный дар, я сам за собою захлопываю дверцу мышеловки? Знать бы, хоть какой она вид имеет. Пока мерещатся одни сверкающие дали. Плюс ужасный кавардак в голове.

«Чайку хряпнуть, что ли? – тоскливо подумалось мне. – Порядок в мыслях навести, да и вообще...»

Под этим «вообще» я подразумевал своё отношение к происходящему. Чёткой позиции у меня до сих пор так и не было. Любопытство, желание чуда, вернее, желание поверить в чудо, – это всё было. Но сам себя я целостной личностью не ощущал. Мысли разбредались, как коровы у плохого пастуха.

Я встал и нетвёрдой походкой продефилировал на кухню. Огляделся. Ничего особенного. Всё чисто, опрятно, всё на своих местах. Мало ли таких кухонь? Странными были сами хозяева.

Ну!.. С ними мне ещё предстоит разобраться...

«Или им со мной...» – проскользнула мрачная мысль. Я поставил чайник на плиту и вернулся в комнату.

Вдруг вспомнилось, как я опарафинился в художественном салоне и стало жутко стыдно: что называется – дорвался. «Халява, сэр, халява!» Хорошо ещё Настя не видела, а то, вообще, – хоть провались!..

«Да... Настя... – приняли мои мысли другое направление. – А девочка-то – ничего. Зацепила... Да и глаз радует: всё при ней... Только вот чего ждать от этой девочки?.. Да и от деда... Похоже, готовят они мне этакую изящную маленькую пакость...»

Из кухни раздался свист. Закипел, дружочек? Что-то уж очень быстро. Я-то, по привычке, приготовился к томительному ожиданию, а он – ишь!..

Как и следовало ожидать, божественный напиток восстановил моё душевное равновесие и растрёпанные чувства привёл в некое подобие порядка. Всё стало видеться уже в оптимистическом свете.

Я допивал третий бокал, когда за моей спиной раздался скрип и тихий голос прошелестел:

– Приятного аппетита...

Я вздрогнул от неожиданности, пролил себе чай на колени и вскочил. Боль была ужасная, но то, что я увидел, заставило меня забыть о ней и застыть в удивлении.

Вообще-то я полагал, что нахожусь в квартире один. Однако дверь, ведущая в соседнюю комнату, была теперь приоткрыта, и в её проёме стояло существо, всем своим видом напоминавшее маленькую, сантиметров сорок-пятьдесят от пола, обезьянку с головой Чебурашки из известного мультика. Оно стояло на задних лапах, выпучив огромные, на пол-морды, глазища и поводя такими же, как у Чебурашки, несуразными ушами.

– Лори... – снова прошелестел тот же голос, явно принадлежащий зверьку.

– Что?! – обалдело спросил я. Чудеса твои, господи! Значит, мне не показалось: оно и впрямь разговаривает!

– Я говорю: «Лори», – пояснил зверёк, подходя ближе. – Зовут меня так.

– Ты откуда... взялся? – только и нашёлся я, чувствуя себя ужасно глупо, как если бы надумал разговаривать с хомячком или морской свинкой.

– Из соседней комнаты, – невозмутимо ответствовал тот, мягкими кошачьими движениями перебираясь с пола на кресло, где недавно сидела Настя. – Надеюсь, позволите? – спросил он, указывая лапкой на поднос с конфетами и не сводя с меня глаз.

Я медленно, в два этапа, кивнул, поражённо разглядывая неожиданного гостя.

А он спокойно сгрёб с подноса оставшиеся конфеты, сложил их горкой перед собой, развалился в кресле и, прикрыв свои глазищи веками, принялся методично их уничтожать, равнодушно бросая бумажки рядом с креслом на пол. Судя по выражению его мордочки, он испытывал огромное наслаждение.

– Почему вы на меня так смотрите? – наконец приоткрыл он один глаз. – Что-нибудь не так?

И он ещё спрашивает!

– Ты кто такой? – голос подвёл меня и из горла вырвался какой-то писк.

Он перестал жевать и удивлённо вытаращил на меня уже оба своих блюдца:

– Я ведь уже представился: «Лори». – Голос его скорее был похож на шуршание бумаги. Он опять прикрыл глаза и принялся смачно чавкать, жуя конфету. – А родом я с четвёртой планеты системы звезды, которую вы называете Капелла. Это из созвездия Возничего, – назидательно произнёс он, вновь вытаращив на меня свои прожектора. – Мы называем её Эойя.

Час от часу не легче! Мало того, что эта ушастая обезьяна умеет разговаривать, что само по себе поразительно, так она ещё из себя инопланетянина корчит! У меня вновь возникло сильное ощущение, что меня попросту разыгрывают. Только непонятно, кто?

– А здесь-то ты как оказался? – Я вновь обрёл твёрдость в голосе и приправил её изрядной долей сарказма.

– Дед привёз, – Лори небрежно махнул своей лапкой, будто речь шла о каком-то пустяке. Он кинул в рот ещё одну конфету и опять бросил растерзанную обёртку на пол. – Два года назад. С тех пор здесь и живу. И очень даже неплохо. Конфет – во! – Он провёл лапкой по горлу. – У нас их там, – он ткнул пальцем в потолок, – и в помине нет. Одни сладкие корешки. – Он скорчил брезгливую физиономию. – Так за ними ещё и побегать надо! А по вкусу в сравнении с этим, – он ткнул пальцем в оставшуюся на столе конфету, – вообще ничто!

Ну и дела! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что без браслета тут дело не обошлось. А иначе как всё это можно объяснить? Не дрессированная же кошка сидит тут передо мной и разглагольствует на космические темы? Да ещё и конфеты употребляет в неумеренных количествах. Ну, допустим, конфеты есть кошку научить ещё как-то можно, но где вы видели говорящую кошку? При том – неплохо говорящую! Осмысленно!

– Значит, дед и на звёздах бывал? – затаив дыхание, спросил я.

– Чаще, чем ты в магазине, – неожиданно перейдя на «ты», ответил Лори. – Я, правда, в этом участия не принимал. Мне, знаешь ли, и здесь неплохо. Но ведь я же не слепой: всё вижу и слышу. И про всех всё знаю! – неожиданно сверкнув глазищами, многозначительно добавил он, подняв кверху палец (я бы сказал «указательный», но у него их оказалось всего по три на каждой лапе... или руке?.. и я затруднился дать ему определение). Он закинул в рот последнюю конфету и опять перешёл на «вы»: – Чайком не угостите?

– Пожалуйста, – с готовностью отозвался я и, поставив перед ним чашку, наполнил её из заварного чайника. – Только вот с конфетами... – Я в смущении пожал плечами. Хоть все конфеты слопал он, но неловко было, почему-то, мне.

– Да ладно, чего уж там! – Лори снисходительно махнул лапкой. – Я привык. В этом доме всё не слава Богу, – ворчливо добавил он, противореча своим недавним заявлениям насчёт неплохого житья.

Он окунул нос в чашку, не сводя с меня глаз. Чтобы как-то заполнить неловкую паузу, я спросил:

– Ну и как у вас там?

– Где? – булькнул Лори.

– Ну... На этой вашей... Эойе?

Он фыркнул в чашку, вынырнул из неё и назидательно произнёс:

– Эойя – это солнце! А планету, где обитает мой народ, мы называем Биэла!

Его рожица при этом сморщилась, будто он собирался чихнуть. Видимо, это была снисходительная улыбка. Он вновь сунул нос в чай и оттуда донеслось булькающее:

– Планетка – так себе. Ничего особенного.

– А... насколько развита у вас... э-э... цивилизация? И есть ли она вообще на вашей... как?.. Би-э-ле?.. – с трудом вспомнил я новое название.

Он поставил чашку на стол, откинулся на спинку кресла и сложил лапки на животе.

– Твари мы очень сообразительные, – с усмешкой (если это была она) прошелестел он. – Но цивилизации в вашем понимании у нас нет. Образно говоря, мы идём по биологическому пути развития. Основной упор делается на гармонизацию отношений с окружающей средой. Да ты и сам в этом убедишься, отмахнулся он небрежно, опять переходя на «ты». – Как только браслет получишь.

– Тебе и это известно?

– Говорю же: не глухой и не слепой!

– Так, значит, всё это правда?

– Удивляюсь я на тебя! – хмыкнул Лори и сытно икнул. – Доказательств – куча! И всё равно какие-то сомнения.

– Просто всё это ни в какие ворота... – начал я и не договорил: в метре от меня на уровне носа засияла яркая точка, развернулась в прямоугольник, в проёме которого возникло изображение какого-то богато убранного помещения, и в комнату шумно ввалились дед с внучкой.

– А вот и мы! – весело объявила Настя, внося вместе с собой какой-то приятный запах и атмосферу праздника. В руках она держала ярко раскрашенную коробку, заметно оттягивавшую ей руки. – Принимай подарок! – она плюхнула коробку прямо мне на колени. Экран тихо фукнул и исчез.

– Это что? – Коробка, действительно, имела немалый вес.

– Открывай-открывай! – Настя, видя, что я сижу в нерешительности, схватила со стола нож и принялась безжалостно кромсать симпатичную упаковку.

– Это тот самый сюрприз! – напомнил дед, заползая на диван.

Подарок привёл меня в неописуемый восторг! Настя знала, чем меня купить. Это была настоящая мечта меломана: коробка оказалась доверху наполненной пластинками рок-групп шестидесятых и семидесятых годов! Многим, конечно, радость моя покажется непонятной, но для меня это был сущий клад! Если вспомнить, что я по крохам собирал свою коллекцию записей с таких вот виниловых древностей, и порой эти записи не могли похвастать отменным качеством, что для настоящего меломана не последнее дело, то, наверное, можно понять мой радостный мандраж, когда в руках у меня оказались, так сказать, первоисточники.

Чего здесь только не было! И. что самое удивительное, каждая из пластинок, лежавших сейчас передо мной, была моей сокровенной мечтой, томившей меня все годы увлечения рок-музыкой. Здесь не было таких «вещей», о которых я мог бы сказать: «Не знаю, надо послушать». Буквально о каждой из них у меня уже было своё, пусть пристрастное, но представление. Каждая была или старой знакомой, где-то когда-то слышанной, или информация о которой возбуждала все годы тоскливую мечту: «Вот бы достать!.».

– Слу-у-шай... – Я трясущимися руками гладил вожделенные конверты. – Где ты всё это взяла?!

– В магазине, – просто ответила Настя, будто речь шла о какой-то безделице. – Там их на каждом углу...

– Но подбор! – воскликнул я, не дослушав её. – Откуда тебе известно, что именно мне было нужно?!

– Нет ничего проще! – лукаво улыбнулась Настя. – У тебя над магнитофоном висит такой списочек: «Хочу достать!» Как будто специально для меня. Припоминаешь? – Я кивнул, не выходя из восторженного транса. – Оставалось только всё аккуратненько переписать. Ты доволен? – Она подсела ко мне на подлокотник.

– Настя... Можно я тебя... поцелую? – растроганно и смущённо спросил я, подняв на неё глаза. В ответ она молча подставила щёку и я звонко чмокнул её. Она весело рассмеялась, чуть покраснев.

– И чего радуются? – услышал я над ухом разочарованный шелест Лори. – Я-то думал чего съедобное... – Он всё это время сидел на спинке кресла и с любопытством заглядывал через моё плечо, щекоча своими плюшевыми ушами.

– Во нахал! – Настя легонько щёлкнула его по носу, что ему ужасно не понравилось. Он сразу спрыгнул с кресла и направился к своей двери. – Питается практически одними сладостями и всё-то ему мало. Кстати, я смотрю, вы уже познакомились?

– Да уж, – остановился Лори в дверях. – Имели такое удовольствие...

– Что такое? – удивилась Настя. – Успели поцапаться?

Я отрицательно потряс головой, а Лори небрежно процедил:

– Нет, с ним всё в порядке. Можно пользоваться. Любопытен в меру. Но всё же не мешало бы нас и представить друг другу. Самому приходится всем заниматься.

– Каков деятель, а? – кивнула Настя. – До тебя ль, голубчик, было!

Тот ничего не ответил. Только печально посмотрел долгим взглядом, будто хотел этим что-то сказать, и скрылся за дверью.

– Штучка ещё та! – покачала Настя головой и села в кресло. – Ну что, дедуля, начнём?

Дед, за секунду до этого сиявший, как медный пятак, вдруг стал серьёзным. Он посмотрел на часы и сказал:

– Время ещё есть. Ты это... Выйди пока куда-нибудь. Хоть на кухню. Хоть вон к любимчику своему, – кивнул он на дверь, за которой скрылся Лори. – А нам с молодым человеком надо малость покалякать.

«Вот она! – ёкнуло моё сердце. – Расплата за удовольствие...»

– Хорошо. – Настя поджала губы и обожгла меня многозначительным взглядом. – Я пока на кухню. Соображу чего-нибудь перекусить.

– Вот-вот, – согласился дед. – И постарайся не подслушивать.

– Де-е-еда! – укоризненно протянула девушка. – Как ты можешь?..

– Могу-могу, – дед нетерпеливо пошлёпал её пониже спины, сконфузив этим не столько её, сколько меня. – Иди.

Настя закрыла за собой дверь и вызывающе громко загремела посудой. Дед с лёгкой усмешкой посмотрел ей вслед и печально вздохнул:

– Ну что, Володя, теперь я могу ответить на твой невысказанный вопрос: а что же взамен? – Я сильно покраснел и, сам того не замечая, стал тщательно разглаживать ладонями с таким трудом наведённые стрелки на брюках. – Да ты не смущайся, ни в чём постыдном я не собираюсь тебя уличать. Просто эта мысль гвоздём сидит в твоей голове. Всё правильно, бесплатного ничего не бывает. Но плата на этот раз будет не совсем обычная.

– Я понимаю... – упавшим голосом проговорил я, кивая.

– Да нет, не понимаешь. – Дед суетливо поёрзал в кресле. – Платой за обладание браслетом будет слово.

Мне показалось, что я ослышался:

– Слово?

– Вот именно: слово. – Он опять вздохнул. – Дело в том, что у меня к тебе просьба сугубо личного свойства. Последняя, так сказать, воля умирающего.

– Умирающего?! – поразился я. – Что за фантазии? Вы ещё довольно... гм!.. свежо выглядите.

– Ты не смотри на мой внешний вид, – вяло усмехнулся дед. – Стоит мне только снять браслет, как сразу же начнётся катастрофический процесс старения. Ты же знаешь, сколько мне лет. И, если б не эта штучка, – он любовно погладил браслет, – черви б меня давно уж съели.

– Так какая же необходимость?! – испугался я. – Носите, ради Бога! Получается, что я буду виновником вашей смерти?!

– Нет-нет-нет! – поспешно заявил дед. – Даже и не смей так думать! Я довольно пожил и, скажу честно, устал. Хочется на покой. Тело, знаешь ли, обременяет. Хочется вновь ощутить себя бестелесной сущностью в просторах бескрайней Вселенной.