Текст книги "Браслет"

Автор книги: Владимир Плахотин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Я поднялся уже довольно высоко, едва не цепляя головой нижнюю кромку быстро бегущих облаков. Выше подниматься не имело смысла. Я остановился и в отчаянии огляделся. Даже того места, откуда началась погоня, различить невозможно: кругом ровное море шевелящихся тварей. Как глисты в сортире.

«Ну что же делать-то?!» – едва не закричал я.

Страх, что я потерял Настю навсегда, затуманил мне голову и я, как угорелый, стал носиться над поверхностью планеты, опускаясь до самого месива и вновь взмывая под облака, оглашая при этом окрестности неистовым криком, многократно усиленным услужливым браслетом. Но ответом на зов была тишина. Вязкая, липкая, удушающая тишина, приправленная безумным страхом за любимое существо, без следа растаявшее в этом мрачном мире.

Не знаю, сколько продолжался этот кошмар, поглотивший меня всего без остатка. Наконец, мой полёт прекратился и я в душевном изнеможении завис между небом и землёй. Если только поверхность этой планеты можно назвать землёй.

Ощущение огромной и невосполнимой утраты заполонило душу. Что я мог предпринять в этой ситуации? Что? Что?!!

Сколько я провисел так, в состоянии чёрного забытья, не знаю, но из него меня вдруг вывела простенькая мысль, на которую я вначале и внимания не обратил: "А если спросить у браслета?

Надежда вновь затеплилась в моей измученной страхом душе.

– Сезам!

Знакомый прямоугольник, показавшийся мне таким родным и близким в этом мерзком мире, послушно возник передо мной.

– Поговорить бы надо...

«Говори», – вспыхнула надпись.

– Посоветуй, что мне делать?

«Формулировка вопроса требует уточнения».

Машина, блин... Человек бы сразу усёк, что от него требуется.

– Где найти Настю? – с замиранием сердца задал я вопрос.

«На поверхности планеты».

Издевается, что ли? Я и сам знаю, что летать она не умеет.

– В каком месте?!

«В становище Лори».

– А где оно находится, это становище?! – меня уже бесила его педантичность в отношении построения фраз.

«На поверхности планеты».

Тьфу! Белена-мочало, начинай сначала!

– Координаты становища тебе известны? – по другому подошёл я к волнующему меня вопросу.

«Нет».

Вот так. Погасла и эта маленькая надежда. Оказывается, всесильный Сезам здесь не помощник.

Если здраво рассудить, оно и понятно. Браслет может знать только те места, где побывал хотя бы раз.

Стоп! А откуда же тогда взялся Лори в квартире деда?

Я задал браслету этот вопрос.

«Никодим подобрал его на том же месте, где ты высадил Лори два часа тридцать семь минут назад».

– Какой ещё Никодим?!

«Это настоящее имя прежнего владельца браслета».

– Ах да... – сбитый с толку, я немного помолчал и вновь вернулся к упущенной мысли: – Так что, становище Лори находилось на том самом месте, где его подобрал Никодим? – Я старательно строил вопрос, чтобы избежать недоразумений.

«Нет. В тот момент Лори бежал от преследования».

Опять неувязка. Я спросил чисто автоматически:

– Кто же его преследовал?

«Соплеменники».

– Зачем?

«С целью мумифицирования».

– А это ещё зачем? – удивился я. Оказывается, я на это ещё был способен после всего пережитого.

«Традиция» – коротко ответил браслет.

– И в чём же она заключается?

«Мумификации подвергают самых достойных, чтобы сохранить для будущих поколений».

– Мать твою фараонову! – воскликнул я. – В качестве наглядного пособия, что ли?

«Формулировка вопроса требует уточнения».

– Да Бог с ним, с вопросом! Как они это делают? – Я вдруг почувствовал, что тут кроется нечто, связанное с теперешней моей бедой.

«С помощью каких-то растений».

– Уж не тех ли, что нас атаковали?

«Точной информации нет. Но вероятность не исключена».

– Так эти растения не убивают? – вновь затеплилась надежда.

«Если судить по силе удара во время нападения, то внешняя оболочка человека выдержать его не может».

Умеет браслет утешить, нечего сказать. Уже в который раз за последние несколько минут он окатил меня ушатом холодной воды.

Надеяться было не на что.

Невидящим взором я оглядел окрестности и тихо сказал:

– Давай домой, Сезам...

Браслет понял меня буквально: я оказался в своей мастерской. Ну и ладно.

«Вот и всё... – пульсировало в пустой голове. – Вот и всё...»

Я бухнулся в кресло и обречённо уронил голову на грудь.

Всё...

Медовый месяц окончен... Так внезапно и нелепо... И виноват в этом только я сам. Ведь я же совершенно чётко расслышал угрозу, адресованную Насте, но значения ей не придал. За то и поплатился. Вообще-то, я даже и помыслить не мог, что эта «сопля на двух лапках» способна на что-либо серьёзное, кроме демагогии. Оказалось, что способна. И не замедлила это доказать. Не отходя от кассы.

Просто поразительно, насколько послушны эти мерзкие твари лопоухому негодяю! Чем это можно объяснить? Ответа я не знал, а к браслету обращаться абсолютно не было желания: расспросы мало что давали, да и чтобы с ним вести диалог, надо иметь холодную голову, а я сейчас ни на что, кроме истерических причитаний, не способен.

И всё-таки! Неужели на этом поставим точку?!

А вот нет и ещё раз нет! Интуиция подсказывала мне, что Настя жива, что ничего ещё не закончено и никто, кроме меня, не поможет ей.

Но – КАК?!

Всё, что было в моих силах, я уже сделал.

Надо признать, что я сильно сглупил, когда бросился в погоню. Рассуждая здраво, что надо было предпринять в этой ситуации? Вот именно! Экран надо было двигать вслед за негодяем, вот! А не самому вязнуть в этой каше. Тогда бы он точно никуда не ушёл.

«Бы», да «кабы»! Сейчас-то ты умный, когда сидишь и спокойно рассуждаешь. А тогда не до рассуждений было. Сделал первое, что на ум пришло. И проиграл.

Какой, всё-таки прок ему от смерти Насти? Чтобы отомстить? Но месть какая-то получается примитивная. А он, насколько я его понял, не так прост, как кажется. Несмотря даже на его варварские устремления.

Тогда что же, выходит, это не убийство? Если бы он хотел её убить, зачем ему тащить её за собой? Саданул щупальцами и все дела. Браслет же говорит, что их удары смертельны.

Нет, господа хорошие, тут что-то не так. Я всё больше склоняюсь к мысли, что это, всё-таки, похищение и Настя не жертва, а заложница. И он прекрасно понимает, что нанёс мне удар в самое уязвимое место, и теперь сможет требовать от меня всё, что его душонка пожелает. И никуда я не денусь – выполню любую его прихоть.

Ну, паршивец, дай мне только до тебя добраться! Уж я тебе покажу! Лезвием буду на кусочки резать! Пока не сдохнет, сволочь!

Я ударил кулаками по подлокотникам, вскочил и забегал по комнате, опрокидывая всё на своём пути.

Это всё ладно, это всё будет потом, ну а сейчас-то, сейчас что предпринять?! Что? Как его вынудить нарисоваться на горизонте? Не прочёсывать же, в самом деле, метр за метром всю планету? Да и буду прочёсывать, если более умного ничего не придумаю. Буду. Только тогда уже поздно будет. Пока Настя жива, а внутренний голос мне упорно твердил, что она жива и надо срочно что-то придумывать. Срочно!

Что-то придумывать...

Придумывать...

Что-то...

Идея буквально сверкнула в моей голове! Рот мой сам собою разъехался в улыбке: настолько всё просто!

Итак, рассуждаем: что больше всего на свете любит Лори? Ну, конечно же, сладости!

Ещё свой видик. Но это сейчас не главное.

Помнится, Настя говорила, что путь к сердцу Лори лежит через его желудок? На этом и сыграем!

Я взволнованно позвал:

– Сезам! Планету Биэла, пожалуйста!

Передо мною вновь возникло жуткое место моего поражения. Я с беспокойством оглядел мастерскую: ничего не натворят? И махнул рукой: а, была-не-была!

– Сезам, откройся!

В нос ударило душной сыростью чуждой атмосферы. Как из помойки!

Не дожидаясь, пока аборигены перейдут в атаку, я сосредоточился и недалеко от кромки экрана на почве Биэлы выросла двухметровая гора сладостей самых разных калибров: от плюгавеньких ирисок до импортных чудес, похожих на те, которыми потчевала меня Настя в первый мой визит.

Растения тут же отреагировали на мой подарок, дружно саданув по нему сразу десятком бичей. Вся видимая на экране поверхность покрылась разноцветными пятнами обёрток, далеко разлетевшихся в разные стороны.

– Отбой, Сезам! – испуганно выкрикнул, увидев, что несколько бичей уже летели в моём направлении.

Только когда экран погас, я усмехнулся: чего мандражил-то? Браслет на страже, в обиду не даст, всё путём.

М-да... Всё у нас путём... Путее не бывает...

– Сезам, ты теперь через каждые пять минут давай изображение того же места. Будем наблюдать. Авось да клюнет.

Браслет как-то неуверенно мигнул словом «Понятно» и вновь погас. Видать, формулировка опять смутила. Ничего, пусть привыкает.

Ну вот. Хоть что-то. Хоть какая-то, да надежда. Правда, момент ожидания невыносим, но ничего более дельного в мою отупевшую от горя голову пока не приходит. Отсюда вывод: надо энто дело смочить. А то от переживаний что-то в горле пересохло.

Я прошёл на кухню и чиркнул спичкой под чайником.

В моём воспалённом мозгу вновь стали рисоваться садистские сцены будущей расправы над лопоухим фюрером.

Уж я до тебя доберусь! Ох и доберусь! Я тебе такое наказание придумаю!.. Лишь бы Настя жива была! Лишь бы только жива!..

Это глупое занятие прервал свист чайника. Закипел, голубчик! Что-то уж очень быстро.

Я взвесил его в руке и пришёл к выводу, что воды в нём только на раз. Ну и ладно. Мне хватит.

Пока я возился с заваркой, да с примочками к чаю, вспыхнул экран. Видимо, пять минут уже прошло. Ну-ка, ну-ка...

Щупальца лениво обследовали сладости, в обилии разбросанные вокруг. Они переворачивали их, двигали с места на место, явно недоумевая, что с этим делать?

Однако в результате их «исследований» получалось, что конфеты расползлись по всему лесу и на старом месте, считай, ничего не осталось.

Нет, друзья, так дело не пойдёт. Надо что-то одно. Цельное и крупное. К тому же – прикреплённое к почве. Этак тонны на две-три. Чтобы лорики (или как их там?) не собирали конфеты, как грибы в лесу, а пришли именно сюда. Чтоб я их засёк, пока они будут возиться с транспортировкой моего «подарка».

Сказано – сделано!

Бум-м-м! Почва содрогнулась, когда на неё упала огромная шоколадина метров десять в длину и четыре в ширину, обёрнутая ярко расцвеченной этикеткой, на которой, к моему удивлению, отобразились картинки истязания лопоухого негодяя! Видимо, подсознание довершило работу за меня. Вообще-то, пугать его нам сейчас не с руки, а это именно как угроза и выглядит. Уберу-ка я их.

– Сезам, – напомнил я, – задание остаётся в силе насчёт пятиминутных интервалов между включениями.

Браслет заверил, что склерозом не страдает.

Ну вот и ладненько. Посмотрим, что выйдет из этого варианта.

«С чувством глубокого удовлетворения» я вернулся к чаепитию. Блуждая рассеянным взглядом по сторонам, я лишь теперь обратил внимание на раскардаш, царивший на кухне. Поглощённый своими переживаниями, я даже не заметил, что под ногами хрустят осколки посуды, искромсанной буйным посетителем. Что-то я уж совсем...

Покончив с чревоугодием, я стал приводить разгромленную кухню в божеский вид. Нормальное расположение духа медленно возвращалось ко мне. Уверенность, что мне всё-таки удастся совладать с ситуацией, росла с каждой минутой.

«Визит слона в посудную лавку», – оценил я результаты деятельности Волка, усердно работая веником и картонкой, заменившей мне запропастившийся куда-то совок.

– Свинтус! Работы сколько прибавил. Насколько надо быть тупым, чтоб среди посуды Зайца искать!

Занятие скоро наскучило мне и я стал прикидывать, как бы от этого хильнуть, но тут загорелся экран, перерезав собою кухню напополам.

Щупальца, те, что смогли дотянуться, обвили шоколадину тугим клубком, силясь сдвинуть её, но у них ничего не получалось.

– Тяжела ноша-то! – усмехнулся я, видя, как шоколадина только слегка отрывается от почвы и тут же падает, придавливая своей нешуточной массой нерасторопных тварей. Но это не причиняло им особого вреда: вобрав себя в почву, они тут же прорастали в другом месте с этаким мерзким изяществом слизняка и вновь повторяли попытки транспортировать мой презентик.

Кроме них, никого больше не было. Дело ясное, ещё рано. Разведка лориков работает не так шустро, как того хотелось бы мне.

Ну что ж, бум ждать.

Я обратил внимание, что от первой кучи конфет считай ничего не осталось. Любопытствующие представители фауны (или, всё-таки, флоры?) постепенно растащили её на сувениры.

М-да... Один – ноль в пользу лориков. Хотя, какой там «один», когда «два», и первый – самый болезненный!.. Но не будем сейчас об этом. Одна-то «конфетка» осталась.

Смотреть, по сути, было не на что, и я отключил канал связи между мирами. Чего, в самом деле, «батарейки» зазря сажать?

С унылым видом я вновь вернулся к прерванному занятию. Вдруг моя же собственная лень подсказала мне, как справиться с беспорядком без особых проблем.

Ну, насчёт проблем я, конечно, несколько ошибся, они преследовали меня буквально по пятам, даже в самых пустяковых делах. Но я это относил к своей неопытности в обращении с таким сложным аппаратом, как браслет.

Итак, об идее. Мне припомнился однажды читанный мною фантастический рассказ, названия которого я не уже помнил, но одна подробность сюжета до сих пор забавляла меня: там по дому управлялась ушлая Глашка – робот-домохозяйка.

А что, если и себе завести такую же скотинку? Али мы не волшебники? Самые что ни на есть!

Я хмыкнул в предвкушении очередного из чудес, к которым я, в бытность свою обычным смертным, испытывал неодолимое влечение. А уж теперь-то, когда в моих руках такие возможности, мы ещё и не то могём!

«Расхвастался! – клюнул я себя в открытую рану. – А применить вовремя эти способности – слабо?!»

Так, ладно. Самобичеванием займёмся во второй серии. А пока сосредоточимся на уборке. Вернее – на уборщице.

Закрыв глаза, я постарался представить себе внешний вид Глашки. Пусть она так и останется Глашкой. Не буду даже имя выдумывать. Мне чётко припомнилась иллюстрация к тому рассказу. Она вполне удовлетворяла мои эстетические запросы в этой области. Такой мы её и сварганим! Давай, Сезам, дерзай!

Я щёлкнул пальцами, этим давая понять браслету, что процесс творческого осмысления завершён.

Передо мной возникла матово-серая фигура робота, чуть пониже меня ростом. Шарообразная голова, выпуклые линзы внимательных глаз, которые тут же вопросительно уставились на меня, прямоугольное туловище с различными подробностями, которые подсказало мне моё изощрённое в таких делах воображение, ловкие манипуляторы рук, оканчивающиеся чем-то вроде резиновых перчаток, – всё соответствовало представленному мною образу.

На той иллюстрации Глашка каталась по дому на толстых резиновых колёсах, но я пожелал, чтобы моя Глашка имела пару крепких и гибких ног, ступни которых почему-то оказались обутыми в тапочки с загнутыми кверху носами, вроде тех, что носил Настин дед.

Ну и ладно, почему бы и нет?

Я критически осмотрел своё творение. Что ж, неплохо! Посмотрим, каково его внутреннее содержание.

– Ты кто? – вбросил я пробный шар.

– Глашка, – просто ответил робот. Даже голос у Глашки оказался именно таким, как я и представлял себе роботов: резкий, металлического тембра, будто железякой по забору.

Между прочим не очень-то оно и приятно. Эта дребезжащая кукла теперь всё время будет доставать меня своими голосовыми связками? Мне захотелось чего-нибудь поизящнее. Если Глашка – имя женское, то и голос пусть будет соответствующим – какой-нибудь миловидной девушки с телеэкрана. Я прикрыл глаза, сосредоточился и представил одну из популярных в то время дикторш Центрального телевидения – Ангелину Вовк. В голове сразу зазвучал её ласковый голосок. «Вот-вот, – удовлетворённо кивнул я, – именно таким и должен быть голос у Глашки».

Я открыл глаза и отшатнулся.

Моё произведение не претерпело особых изменений, кроме одного, но существенного: на металлической шее сидела хорошенькая головка упомянутой телеведущей и, мило улыбаясь, смотрела мне в глаза.

Мама дорогая!

– Ну-ка, ты! – Я ткнул монстра пальцем в металлическую грудь. – Сейчас же верни голову на место! Голос только оставь!

– Слушаюсь, хозяин! – бодро ответила Глашка голосом Ангелины и тут же, на моих глазах, девичья головка неуловимым образом трансформировалась в лупоглазый котелок прежней Глашки.

– Вот так-то оно лучше, – удовлетворённо хмыкнул я и спросил: – Ну и что ты умеешь делать?

– Всё, что прикажешь, хозяин! – ангельским голоском отрапортовала Глашка.

Ну, ответ, положим, мне понравился, но слова словами, а каково на деле будет?

– Видишь этот раскардаш? – спросил я её, обводя вокруг рукой.

– Вижу, хозяин! – не моргнув, ответила Глашка.

– И что, по-твоему, надо сделать? – испытующе посмотрел я в её окуляры.

– Всё, что прикажешь, хозяин! – звонко, как на плацу, отчеканила она.

Оказывается, ей тоже, как и самому браслету, надо всё разжёвывать, иначе беседовать таким Макаром мы будем до потери пульса.

– Надо здесь навести порядок, – коротко сформулировал я задачу. – Это тебе понятно?

– Понятно, хозяин!

– Ну вот и приступай.

Я отвернулся и ушёл к себе в комнату.

Из кухни сразу же донеслось деловитое шуршание и топот массивных ног. Тоже неудобство. Голова будет вот такая через пару минут. Видать, правы были книжные хозяева Глашки, что снабдили её резиновыми колёсами.

Я немного потерпел и позвал:

– Глашка!

Бух! Бух! Бух!

– Слушаю, хозяин! – возникла она на пороге.

Я поморщился:

– Можешь ходить потише?

– Могу, хозяин! – с готовностью пропищала Глашка и поинтересовалась: – С какой скоростью, хозяин?

Тьфу, чёрт! Обычные понятия, и те становятся двусмысленными в общении с машиной!

– Когда я говорил «потише», я не имел в виду скорость, терпеливо пояснил я. – Ходить надо так, чтобы шагов твоих слышно не было. Ясно?

– Ясно, хозяин!

– Выполняй, чего стоишь?

Глашка, крадучись, удалилась, чем вызвала у меня приступ нервного смеха.

Загорелся экран. Значит, прошла ещё одна пятиминутка. Картинка оставалась без особых изменений, если не считать, что растения проделали множество отверстий в плите шоколада и приступили к её обследованию изнутри, отчего она стала похожей на голландский сыр.

Едят, что ли? Извините, я на вас как-то не рассчитывал!

Присмотревшись внимательнее, я понял, что эта деятельность имела целью дробление плиты на мелкие части, чтоб она стала более удобной для транспортировки.

Вот это уже интересно! Раз есть цель, значит, есть и тот, кто её наметил? Вокруг никого, кроме слизняков, не видать. Значит, работа управляется дистанционно, на расстоянии. А это означает, что лопоухий фюрер в курсе, но боится нос высунуть и загребает жар чужими, так сказать, руками. Вот оно что! Ну, тут, конечно, надо быть последним дебилом, чтоб не догадаться, что сей «подарочек» от меня. Но жаба-то душит!

Работа у них продвигается, конечно, не с космической скоростью. Но куда деваться? Я подожду. Хоть промедление, как говаривал незабвенный дедушка Ленин, смерти подобно. При том, в самом буквальном смысле! Думаю, как только плита будет расчленена на части, наступит время её транспортировки. А куда переправят шоколад? Естественно, к тому, кто командует парадом, куда же ещё?

Можно было бы и поспособствовать «ребятам» в их нелёгком труде, но не хотелось спугнуть лопоухого злодея. Пусть пребывает в уверенности, что он умнее и хитрее. Конечно же, он догадывается, что я слежу за происходящим, иначе как можно объяснить появление на планете, не знающей, что такое шоколад, кучи сладостей явно земного происхождения? Уж кто-кто, а Лори-то знал вкус земных деликатесов! И он прекрасно понимает, что это ловушка, но ни за что не упустит возможность получить на халяву такую гору сладкого. В конце концов всё это попадёт в его лапы.

Я поудобнее угнездился в кресле и, брезгливо морщась, стал наблюдать. Надолго меня не хватило: уж очень всё это напоминало возню червей в трупе. Мне стало противно и я пошёл на кухню посмотреть, как там Глашка, справляется ли с возложенными на неё обязанностями? А заодно и как-то время убить.

Вопреки моим худшим опасениям, Глашка, на цыпочках перемещавшаяся по кухне, неплохо поработала. Последствия погрома, в основном, были ликвидированы, оставалась лишь кой-какая мелочь.

– Ты только не вздумай выходить на улицу, – кивнул я на мусорное ведро.

– Как прикажешь, хозяин! – живо отозвалась Глашка и, выдвинув какой-то ящик в нижней части своего туловища, высыпала туда весь мусор из указанного ведра.

– Эй, – удивился я, – ты чего?

– Вопрос не поняла, хозяин! – с грохотом поставила она ведро на место и преданно уставилась на меня.

– Я тебя спрашиваю, зачем проглотила мусор, дурья твоя башка? Его выносят в контейнер, который находится на улице!

– Я знаю, хозяин! Я его вынесла!

– А здесь-то что? – я ткнул её в то место, которое у людей зовётся животом.

– А здесь вот что! – Она с готовностью выдвинула ящик, куда только что вывалила полное ведро мусора. Там было пусто.

– Не понял! – вытаращил я глаза. – А мусор где?

– В контейнере, хозяин! – Ящик на её животе занял исходное положение.

Я подозрительно прищурился:

– Ты чего мне лапшу на уши вешаешь?

Она внимательно обследовала мою голову с обеих сторон и доложила:

– Хозяин, у тебя чистые уши!

Я невольно рассмеялся:

– Ну ты и балда! Это поговорка такая у нас, у людей. Она означает, что ты меня обманываешь, скрываешь истинное положение вещей. Понятно?

– Понятно, хозяин! Я тебя не обманываю, не скрываю истинное положение вещей!

– Тогда скажи, где мусор! – настаивал я на своём, хотя уже и сам догадался в чём тут дело. – Я же видел, что ты его высыпала вот сюда, – я постучал ей по ящику, который, кстати сказать, был мало заметен на фоне туловища.

– Мусор в контейнере, хозяин!

– Опять двадцать пять! – Мне никак не удавалось сформулировать вопрос так, чтобы он оказался доступен уровню её понимания. – Каким способом он там оказался?

– Способом телепортации, хозяин!

– Ну слава Богу! – облегчённо вздохнул я. – Отелилась!

– Не поняла команды, хозяин! – вытаращилась Глашка.

– Это не команда, – усмехнулся я. – Выходит, что здесь у тебя камера телепортирующего устройства?

– Да, хозяин!

Удобно, ничего не скажешь. Однако, не припоминаю, чтобы я заказывал браслету такую подробность. Тут он что-то напутал. Может, в том рассказе упоминалось? Убей, не помню. Ну, ему виднее, он же у меня в мозгах, как у себя дома, может, чего оттуда выцарапал? Ну, да ладно.

– А готовить-то ты умеешь?

– Умею, хозяин!

– В конце-то концов! – цыкнул я. – Ты меня запарила! Одно: «Хозяин», «хозяин»! Прекрати меня так называть!

– А как надо называть?.. – видимо, она опять хотела сказать «хозяин», но слово так и повисло в воздухе непроизнесённым.

– Ну как «как»? – растерялся я и смущённо признался: – Вообще-то у меня и имя есть...

– Какое?

– А разве ты не знаешь?

Ответила она не сразу, видимо, копалась в памяти, потом выдала:

– Нет.

Странно. Это моё моё упущение. Правда, не существенное.

– Меня зовут Володя.

– Понятно, Володя!

М-да... Теперь эта балаболка и имя измутузит так, что при его произнесении уже кем-нибудь другим вздрагивать будешь.

– Ну ладно, – сменил я тему. – Приготовь-ка мне на пробу... э-э... к примеру, скажем, жареной картошки. И вскипяти чаю.

– Понятно, Володя! – с готовностью пропищала Глашка, чуть ли не беря под козырёк.

Ну, что я говорил? Процесс, как говорится, пошёл!

Я безнадёжно махнул рукой и ушёл в комнату.

*****

Экран всё так же висел перед креслом. Я сел и без особого удовольствия принялся обозревать окрестности.

И вовремя! Ещё немного и я бы опоздал.

Пока я выяснял у Глашки местоположение мусора, трудяги заметно преуспели в своём занятии. И, как оказалось, совсем не в том направлении, как я предполагал! Они раздробили шоколадину на куски величиной со школьную тетрадь и, крепко обхватив каждый свой кусок, один за другим исчезали под почвой, на поверхности которой не оставалось и следа.

Чёрт побери, опять я проигрываю!

Кровь бросилась мне в голову, и от моего благодушного настроя не осталось и следа.

– Сволочи! Гады! – возопил я и застучал по подлокотникам кресла крепко сжатыми кулаками.

Я выключил ставший ненужным теперь экран и заметался по мастерской.

Что же делать? Как вообще оценивать поведение этих мерзких тварей? Правда ли то, что их направлял Лори, или я это просто придумал для собственного успокоения? Может, он вообще не в курсе, а эти друзья сами, по своей инициативе, прячут добычу, как собаки зарывают в землю найдённую кость?

Боже мой! Как же выкрутиться из этого переплёта? Да если бы не сглупил в первый момент, то сейчас в соплях бы не купался. Ах, если б можно было бы вернуться назад!

Вернуться назад...

Хм... Вернуться назад?..

Ё-моё, да вот оно!!!

Вот оно, решение!!!

Я ухватился за мысль, как утопающий за соломинку. Сердце бухнуло и подкатило к самому горлу.

– Сезам! – выкрикнул я, вибрируя от нервного возбуждения. – Сколько времени прошло с тех пор, как похитили Настю?

«Три часа, восемнадцать минут, двадцать четыре секунды» – загорелась надпись.

– У нас есть возможность вернуться в тот момент времени?

«Визуально – да».

– Мне большего и не требуется, – обрадовался я. – Какова технология перемещения во времени назад?

«Для перемещения по оси времени назад следует указательный палец правой руки положить на кристалл меньшего размера и сообщить координаты во времени и в пространстве».

– Ясно, – я выполнил указанные манипуляции и подал команду: – Давай , воспроизведи мне тот самый момент.

Окантовка экрана мгновенно окрасилась в ярко-красный цвет и... меня привело в недоумение изображение, возникшее на нём: там была бездонная чернота космоса, усеянная неисчислимой россыпью звёзд.

Что такое? Опять прокол?

– Эт' чего? – упавшим голосом прошептал я.

«Данное место три часа двадцать минут назад».

– А где же... Настя? Да и вообще – Земля?

«Земля будет в данном месте через три часа двадцать минут и двенадцать секунд», – высветилась равнодушная надпись.

Вот оно что! Опять меня подвела невнимательность в общении с машиной. Я забыл дать координаты в пространстве, посчитав, что браслет поймёт меня и так. В тот час, действительно, вот в этом самом месте, через которое в данный момент пролетает Земля, её ещё не было. Она будет здесь через три с копейками часа, тех самых три часа, которые я потратил на угощение лопоухого террориста. А здесь в тот час и была пустота. Если, конечно, внимательно приглядеться, то среди звёзд можно и отыскать искорку приближающейся тогдашней Земли. Вон Солнце как ярится, значит и матушка-Земля где-то неподалёку. Но недосуг мне сейчас астрономией заниматься!

– Сезам, давай-ка без этих твоих штучек: не лови меня на слове. Ты же прекрасно понимаешь, куда мне надо. Так что давай!

Но неумолимая машина выдала надпись:

«Задание непонятно».

– Ну что тут непонятного? – вскипел я. – Мне надо увидеть квартиру Насти в момент её похищения. Так понятно?

Мигнула равнодушная надпись: «Да» и исчезла, уступив место изображению.

Я увидел себя, стоящего перед Лори, который с угрюмым видом совал под мышку «труд» Адольфа Гитлера, и Настю, сидящую в сторонке на диване, закрыв ладонями лицо.

При виде Насти, такой живой и такой недосягаемой у меня всё перевернулось внутри, что, конечно, не добавило мне присутствия духа, но распускать нюни было не время. Я смотрел во все глаза, боясь пропустить главное.

Перед моей фигурой на экране и понурившимся Лори раскинулся экран, на котором копошились обитатели Биэлы, отделённые от нас невидимой преградой.

Я что-то сказал или спросил у Лори. Он исподлобья зыркнул своими глазищами, но ответом не удостоил, а лишь продолжал напряжённо следить за экраном. Это я сейчас увидел, что он выжидал момент, а тогда мне всё это было забавно. Моя физиономия, видимая мне сейчас сбоку, насмешливо кривилась, я чувствовал себя этаким всемогущим божеством, которое соблаговоляло снизойти к нуждам мелкого страждущего.

Звука не было, но я и не возмущался: меня предупредили заранее.

И вот я-тамошний, или, лучше сказать, тогдашний, повернулся к экрану и слегка шевельнул руками, видимо, подавая браслету команду открыть проход между мирами. Как только это произошло, морда Лори мгновенно исказилась до неузнаваемости: в тот момент он начал орать не своим голосом. Проскочив плоскость экрана, он кинулся в самую гущу растений, припадая от тяжести «Библии» на одну сторону и постоянно её поправляя под мышкой. Вцепившись в ствол извивающегося растения-гиганта, он хищно ощерился и широко раскрыл пасть, которую уже никак нельзя было назвать аккуратным словом «рот». При этом он вибрировал всем телом, подпрыгивал, как обезьяна, увидевшая своего кровного врага и смотрел на нас горящим от ненависти взглядом.

В тот же момент сразу несколько бичей взвились в воздух, мгновенно удлинились до безобразных размеров и набросились на Настю. Я успел заметить, что в тот момент она только-только начала отводить руки от лица, видимо, поражённая необычным для «квартиранта» воплем. Но уже в начале этого движения она оказалась обвитой тугим клубком щупалец и втянутой в гущу растений по ту сторону экрана.

Атака в сторону моей бесполезно и бездарно стоящей фигуры окончилась безрезультатно, вызвав мгновенную реакцию браслета в виде ослепительных фиолетовых вспышек, сразу же умеривших аппетит нападавших хищников.

Едва добыча пересекла границу миров, Лори тут же сорвался с места и, с удивительной ловкостью перескакивая с одного куста на другой, стал быстро удаляться, при этом голова его была повёрнута назад едва ли не на сто восемьдесят градусов. Мелкозубая пасть его, не закрывающаяся ни на мгновение, продолжала источать невероятный для такого неказистого тельца вопль. Теперь стало совершенно ясно, что этот «крик души» был для многоруких хищников безусловной командой, которую они и принялись прилежно выполнять, передавая друг другу тело Насти, так что получалось, что оно двигалось с той же скоростью, что и лопоухий похититель.

– Сезам! – нервно выкрикнул я. – Вперёд, за ними!

Проскользнув в тот экран, что находился в прошлом, мы двинулись следом за экзотической компанией, держась возле неё на расстоянии метра. Я мог бы дотянуться до них рукой, если бы не временной барьер. Я не отрывал глаз от Насти, терзаемой жестокими и тупыми похитителями. Уже первые метры кошмарного путешествия оставили на её нежном теле страшные следы. Каждое щупальце, принимавшее по ходу передвижения её тело, впивалось в него, с ужасающей силой нанося удар и обвивая тугим кольцом. А то, которое разжимало свои смертоносные объятия, чтобы передать добычу соседу, чуть ли не с кожей отдиралось от него, сдирая при этом остатки одежды.

Слёзы душили меня, я вздрагивал при каждом ударе, с невыразимым отчаянием наблюдая, как инопланетные чудовища истязали нежное тело, оставляя на нём рваные раны и иссиня-чёрные пятна, и не в силах был вмешаться. Тысячу раз прав был дед, когда говорил, что нет сил смотреть, когда на твоих глазах гибнут невинные, а ты ничем не можешь им помочь. Теперь я в полной мере оценил его неприязнь к путешествиям во времени.