Текст книги "Браслет"

Автор книги: Владимир Плахотин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Она как-то странно оглядела меня с ног до головы:

– Что за концерт ты тут устраиваешь? Удивить, что ли хочешь? Так и так уже... дальше некуда!

– При чём здесь «удивить»? Настя где? Со мной она не уходила.

– Вовка! Ты уж совсем-то из меня дурочку не делай! Сейчас вот, на моих глазах, ушёл, сразу же назад выскочил, как ошпаренный, забрал её и опять упрыгнул! Теперь по новой, что ли?! Второй Насти у меня нет!

– Странно...

С полным сумбуром в голове, я не стал добавлять проблем ещё и сильно озадаченной тётке и, откланявшись, вернулся в Настину развороченную квартиру.

Требовалось мысли в кучу собрать. Дело вырисовывалось хуже некуда. Выходило так, что прикинувшись мною, этот урод умыкнул Настю. Внешность сотворил такую, что и тётка не заподозрила подмены. Видимо, и Настя тоже, поскольку ушла с ним без эксцессов. Тётка бы не преминула заметить, если б что было не так. Но когда он успел? Ведь всё время же со мной был, спектакль показывал. Или я чего-то пропустил, загинаясь от боли?

Ладно, разберёмся.

Справиться с волнением мне удалось не сразу. А когда пришёл в норму, решил не паниковать и рассчитывать на собственные силы. Похоже, браслет мне не помощник против супостата, но и без него я был бы неинтересен моему перпендикулярному «Повелителю».

– А что это за Вселенная такая хитрая – «перпендикулярная»? – задал я вопрос своему «защитничку», когда мне совсем полегчало.

Сезам выдал ответ в своей манере:

«Пространственно-временной континуум имеет бесконечное множество измерений. Одно из них – перпендикулярное данному».

– Можешь считать, что я всё понял. – озадаченно крякнул я. – Но от меня-то ему чего надо?

«Ты теперь – воин».

Я обалдело уставился на экран:

– Это в какой-такой войне, позволь поинтересоваться?

«Против сверхцивилизации четвёртого уровня».

– А попроще нельзя? «Вихри», «уровни»! У неё что, названия нет?

«Есть».

– Ну и какое же?

«Ни на одном из языков вашей планеты эквивалента нет».

– «Вашей»! – задело меня. – А сам-то ты откуда, такой хороший?

«Из шарового скопления Эн-Джи-Си 6539 в созвездии Змеи», – потом подумал и добавил: – «По одному из земных каталогов».

Во как! Так просто и легко разрешился вопрос, который я давно собирался задать ему, да всё было как-то недосуг.

– И как далеко это отсюда? – я даже дыхание затаил, зная, что шаровые скопления находятся у чёрта на куличках – на самой периферии Галактики, даже и не и в её плоскости.

«Недалеко, – был ответ. – 1,5 килопарсека».

– Ну конечно! – съязвил я. – Пустячок! Чё там: два лаптя по карте! Даже полтора!

Преодолевая брезгливость, я поддел один из дедовых томов, раздавленных и пропитанных зелёной слизью. Н-да... На источник знаний это уже не катит. Попробовал отделить от месива титульный лист. После нескольких попыток это удалось. Но и тут меня ждало разочарование: надпись оказалась на незнакомом языке. Ну, а что ж ты хотел? Дед сам себя иудеем называл. И писал соответственно.

Я оставил это безнадёжное занятие. Надо бы хоть квартиру привести в надлежащий вид. А там, глядишь, чего и дельное в голову придёт. Блин, ситуация повторяется с завидным постоянством. Всё по кругу. И голова – тоже.

Моё внимание привлёк нарастающий шум на лестничной площадке. В дверь громко забарабанили.

– Открывайте! – требовательно закричало сразу несколько голосов. – Немедленно открывайте!

– Безобразие! – не менее гневно вторили им другие. – Неслыханная дерзость! Человека убили! И в ус не дуют!

У меня мурашки поползли по коже.

– Я давно к этой квартирке приглядываюсь! – послышался знакомый женский голос, произносивший слова с особым сладострастием. – Жильцы здесь оч-чень подозрительные! Представляете? Ни р-разу не видала, чтоб в магазин ходили! Спрашивается: чем живут? – И тут же сама вынесла вердикт: – Во-ру-ют! Я вам точно говорю!

– А тебе всё надо! – раздался неодобрительный бас. – Затычка во все дырки!

– Сам ты!... – огрызнулась «затычка».

– Хватит вам! – вмешался ещё кто-то. – Может, беда у людей! Ну-ка, пустите! – в дверь снова застучали: – Хозяева! Откройте! Милиция!

Вот только ментов мне сейчас и не хватало!

Хотя, дело понятное: когда мой недавний гость высадил раму, это не могло пройти незамеченным. Кого-то, видать, зацепило.

И, как бы в подтверждение этой мысли, я опять услышал версию «затычки».

– Я на лавочке как раз сидела, это возле подъезда-то, – тараторила она. – А тут Савельевна – видать, с магазина шла, потому как бидончик в руке держала. Она всегда в это время за молоком ходит. Я ей даже как-то раз заметила...

– Да ты дело говори! – одёрнул её мужской голос.

– А я и так по делу! – шикнула «затычка» на осмелившегося прервать её. – Ну так вот, подходит она это и в аккурат к энтому местечку, под ихними-то окнами! Как тут – трах-тара-рах! – окно у них вылетает вместе с рамою и прямо Савельевне по темечку! Она, сердешная, и пикнуть не успела! – В голосе рассказчицы появились плаксивые нотки. – Да только энто ишшо не всё! – повысила она голос, стараясь перекричать поднявшийся гул голосов. – Я поначалу-то всё на Савельевну глядела, тут народ собрался, а когда глаза-то кверху подняла – ба-тюш-ки! – из окна-то ихнего, откудова рама вылетела, хвост торчит! Страшеннай! Весь, как репейник, колючками утыкан! Вот такой! Не обхватить!

– Ну, эт' ты, бабка, загнула! – загомонил народ на площадке с удвоенной силой. – Закусывать надо!

– Да вот те хрест! – побожилась та. – Хучь кого спроси! Вон, Николаич подтвердит!

– А чё? И я видел! – услышал я новый голос, принадлежавший, видимо, грузному мужчине, потому что говорил он запыхавшимся после подъёма на пятый этаж голосом. – А потом ещё рычал кто-то навроде тигры.

– Вместе пили! – подковырнул кто-то ехидный.

Но милиционеру надоело слушать болтовню и он скомандовал:

– А ну, мужики, навались! Дверь хлипкая, враз одолеем!

«Хлипкая» дверь жалобно затрещала под напором «мужиков».

Дело принимало совсем нежелательный оборот. Самое время ноги уносить. Слава Богу, с этим проблем пока нет.

Я шагнул в свою «берлогу». Экран позади меня погас и шум сразу же прекратился. В мастерской царили тишина и уют.

Я упал в кресло и задумался.

Мысли мои расползались, как тараканы. Беда свалилась так неожиданно, что я никак не мог осознать, что же всё-таки произошло? Ко всем неприятностям добавилась теперь ещё и эта Савельевна убиенная!

Да чёрт с ними, со всеми! Своих проблем – не разгрести!..

Душа вновь налилась свинцовой тяжестью утраты.

Что же делать? Что делать?..

– Только не раскисать! – сказал я вслух.

В самом деле, давай-ка припомним всё по порядку, как оно всё произошло...

Припомнить мне не дали: раздался настойчивый звонок в дверь и, пока я шёл открывать, он ни на секунду не умолкал.

«Господи! – мелькнула паническая мысль. – Кого ещё нелёгкая принесла?»

Мне почему-то показалось, что это опять милиция. Но я тут же отбросил её. Надо быть семи пядей во лбу, чтобы так быстро вычислить моё местоположение. Или тоже – браслет на руке иметь.

*****

Но это оказалась вовсе не милиция. На пороге нарисовался сияющий Пашка. Одет он был непривычно: новенький, с иголочки, костюм сидел на нём, как влитой. В правой руке он держал мой дипломат, а левой со всей дури давил на кнопку звонка.

– Здрассссьте вам! – ввалился он через порог и только потом спросил: – Можно?

– Чё спрашиваешь? – вяло пожал я протянутую руку. – Конечно можно... Ты чего вырядился?

– Дык праздничек жа на дворе! – радостно заорал он и ткнул мне в живот дипломатом. – На! В целости и сохранности!

– Какой ещё праздничек? – удивлённо оглянулся я на висевший неподалёку календарь. Но сориентироваться не смог, так как даже не помнил, какой сегодня день.

– Ты где летаешь? – в свою очередь удивился Пашка. – День седьмого ноября!.. – И он выдал своё определение праздника, которое я здесь приводить не берусь, ввиду его неблагозвучности.

– А здесь чего? – тряхнул я дипломатом.

– Должок! Я уж который раз к тебе с этими пластинками прихожу, а тебя как корова языком!

– Да я это... В гостях был...

– А! – заржал Пашка. – Шерше ля фам! – И тут же хитро подмигнул.

Я было хотел возразить, да передумал и только рукой махнул:

– Проходи...

И пошёл в комнату.

– Ты чавой-то не в себе? – сочувственно заглянул он мне в лицо, когда мы расселись в мастерской. – Неужто – от ворот поворот?

– Да не... – вяло отмахнулся я и рассеянно посмотрел в окно. – Тут другое... – И, чтобы сменить тему, спросил: – Ну и как музычка?

– Спра-а-ахиваешь! – расцвёл он. – Я уж и передрать успел!

– Зачем? – равнодушно промямлил я. – Забирай...

– Не по-онял! – вытянулась Пашкина физиономия.

– А тут и понимать неча. – Я подвинул ногой к нему дипломат. – Дарю!

Пашка даже привстал с кресла. Потом сел.

– Ты чёт' совсем плохой стал... Шутить изволите?

– Я серьёзно...

– Угу... – буркнул он, видимо, не поверив, и жалобно попросил: – Ты бы хучь поинтересовался, откуда у меня такой прикид?

– Чего?

– Ну это... Как это по-рюськи? – мгновенно придурился он. – А! Костюмчик!

– Ну и откуда?

– Щас расскажу – упадёшь!

Но я падать не собирался, прекрасно зная, о чём сейчас пойдёт речь.

– Чё лыбишься? Ты слушай! – опять накатила на него дурашливая волна. – Пошёл же я от тебя тогда с пластинками до хаты. Ага! Прихожу, а баба моя – в полуобморочном состоянии. «Пашка! – кричит. – Ты что, в тюрьму захотел?! Ты о нас хоть подумал, сволота ты такая-растакая?!» И всё в таком духе. Смотрю, как баран, ни фига понять не могу: «Какая тюрьма? Чего плетёшь?» «А ну-ка, – говорит она и берёт меня, как шелудивого котёнка, за шкирку, – иди сюда!» Ведёт меня на кухню и открывает ящик, где у нас обычно ложки лежат. Я как глянул, а там вместо ложек... ни за что не угадаешь!

– Тапочки?

– Какие тапочки?! Деньги!!! – торжествующим голосом изрёк Пашка и победно воззрился на меня.

– Ну и что здесь такого? – продолжал я валять Ваньку. – Пацанёнок, небось, и положил.

– Да какой там, к чертям, пацанёнок?! – возопил Пашка, досадуя на мою «непонятливость». – Ты хоть знаешь, сколько там было?!

– Ну и сколько? – усмехнулся я.

– Миллион!!! Ты представляешь?! Миллион!!! Новенькими пачками!!! Ещё и муха не сидела!!!

Я скромно улыбнулся:

– Ну и что?

– Как это «что»? – опешил он. – Не догоняешь? Этот миллион лежал у нас в столе!!!

– Я понимаю.

Он вдруг обмяк и как-то странно посмотрел на меня. Изучающе.

– Чего смотришь? – улыбнулся я. – Первый раз видишь?

– Да вот думаю... То ли я совсем дурак...

– Не мучайся, – успокоил я его. – Этот лимон подложил тебе я.

Пашка жалобно вздохнул и взгляд его стал заискивающим:

– Не, Володь, я ж серьёзно...

– И я серьёзно.

Физиономия его скривилась, будто он съел таракана.

– Значит, не веришь, да? – Он полез во внутренний карман своего новенького пиджака и театральным жестом выудил оттуда пачку сотенных. – Во! Видал? – Он потряс ею у меня перед носом. – Кстати, – он вытащил из пачки одну бумажку. – Возвращаю ваш портрет!

– Ошибаешься, – кисло улыбнулся я. – Здесь не мой портрет.

– Не важно, – игнорировал он мою шутку. – Спасибо за своевременную, так сказать, поддержку. Могу ещё подбросить. Если надо? – выгнул он свою кустистую бровь.

Я отрицательно помотал головой, мол, не надо, и положил сотенную в карман, дабы избежать объяснений, кто кому и чем обязан.

– Нет! Ну ты сегодня точно не в себе! – взорвался Пашка. – Я ему такие страсти рассказываю, а ему – хоть бы хны!

– Хны, – в тон ему ответил я и, чтобы не обидеть равнодушием к волнующей его теме, решил прибегнуть к испытанному приёму: – Ядику змеиного не желаете?

Пашку долго уговаривать не надо. Он мигом сориентировался и только крикнул мне вдогонку:

– Я музон поставлю?

– Валяй, – равнодушно отозвался я.

Возиться с чайником совсем не хотелось. Растерянность и апатия не проходили. Даже визит Пашки против своего обыкновения мало меня обрадовал, хотя и позабавил. Если не своим рассказом, то выражением телячьего восторга.

Я сотворил пару бокалов превосходного чаю, присовокупив кучу сладостей, и пошёл с подносом к Пашке, который в это время самозабвенно выписывал кренделя под Status Quo.

– О! – крикнул он сквозь музыку. – Уже? – И брякнулся в кресло. Его шкодливая физиономия прямо-таки сияла от обилия положительных эмоций. Ради одного этого стоило преподнести ему такой вот «презентик».

– Не, Володь, ты только прикинь, – продолжил он прерванный разговор, – я – и миллионер! Уму не растяжимо! У меня прямо-таки крыша едет!

– Только ты того... Сильно с этим не светись, – посоветовал я. – А то выйдет, как с Игорем.

– А чё там с ним? – беззаботно спросил он, дрыгая под музыку ногой.

– Я ему тоже лимон подкинул. Так у него его спёрли. Свои же, дружки.

Пашкина физиономия вытянулась, как-то поскучнела, он осторожно поставил бокал на стол и недоумённо промямлил:

– И чего она говорит?..

Я вздохнул. Никуда не денешься: придётся колоться. Сколько можно за нос водить?

– Слушай сюда...

*****

Рассказать-то я ему рассказал, может, и не совсем складно, но по его же физиономии не поймёшь, то ли он поверил, то ли просто придуривается. Я, конечно, ораторскими способностями не блистал в данном случае, так как душа была не на месте, но смысл передал более-менее сносно. Во всяком случае, мне так показалось.

– Ты мне деньги предлагал, – усмехнулся я мрачно, – а у меня их теперь у самого...

И тут я вспомнил, что всё моё «состояние», что мы позаимствовали у мафиози, осталось там, в Настиной квартире!

– Твою дивизию! – хлопнул я себя по лбу. – Как же это я?.. Ну-ка, погоди...

Всё оказалось именно так, как я и предполагал. В комнате – полно народу, люди в форме сидели за чудом уцелевшим столом и пыхтели над описью дорогих побрякушек. На краю стола высилась гора денег и молоденький лейтенант, пересчитывая их, сосредоточенно хмурил брови.

Рядом, выпучив глаза, стояли, как видно, понятые. Наверное, из тех, что незадолго до этого обсуждали под дверью подробности происшествия. Среди них, конечно же, была старая знакомая – «затычка», – ни на минуту не умолкавшая и уже изрядно надоевшая всем присутствующим.

– Ну? А я вам чаво говорила, га? – вдохновенно трещала она. – Этакие деньжищщи честным трудом не заработаешь! Давно-о-о, ох, давно я к ним присматриваюсь! Воры и мошенники поселились у нас под носом! Вот что я вам скажу!

– Да замолчите вы, наконец, гражданка! – не выдержал тот, что пересчитывал деньги. – Свои соображения будете излагать на бумаге! Им тогда цены не будет... – тихо добавил он, переглянувшись с другим представителем закона, который, криво ухмыляясь, разглядывал висюльки изумрудного цвета.

– А что? И изложу, не постесняюсь! – подбоченилась «гражданка», собираясь вновь произнести пламенную речь, но я не стал дальше слушать и выключил экран.

– Поздно! – сказал я с кислой улыбкой Пашке, обалдевшему от столь яркой демонстрации возможностей браслета. – Я вновь бедняк: обобрали, обмишурили, объегорили.

– Хочешь сказать, – Пашка недоверчиво покосился в ту сторону, где только что светился экран, – что это всё... ну, там, на столе... твоё?

– А ты что, – усмехнулся я, – до сих пор не понял?

Пашка медленно отхлебнул из остывшего бокала и покрутил головой:

– Кино...

Потом, немного помолчал, переваривая, и спросил:

– Ну и что же ты собираешься... делать?

– Ума не приложу! – пожал я плечами.

– А по-моему, – вдруг решительно заявил Пашка, – тут дело простое. Ты ведь говорил, что браслет может перемещаться и во времени?

– Ну?

– Вот и вернись в тот момент, вернее – чуть раньше, и перемести её куда-нибудь, где тебя не ждал этот придурок.

– Ты немного не в курсе, – охладил я его пыл. – Перемещение возможно только визуально. Это будет всего лишь картинка.

– Вот оно что-о-о... – разочарованно обмяк он. – Пошшупать, значит, не получится? Как в кино?

– В том-то всё и дело.

– Ну а ты сам-то видел, кто её умыкнул?

– Я у тётки спросил, – дёрнул я плечом, – она говорит, что это я её забрал.

– И ты успокоился? Поверил? Ведь козе ж понятно, что это был не ты!

– Хочешь сказать, что она обозналась?

– Да ё-моё! – возопил Пашка в нетерпении. – Чё тут базарить-то? Давай посмотрим!

– Ну давай... – Я позвал Сезама и спросил: – Сколько времени прошло с того момента, как я вернулся из Белоруссии?

В ответ перед нашими носами в воздухе сформировалась надпись:

«Один час тридцать две минуты семнадцать секунд».

Пашка глаза выпучил:

– Эт' чего? Это он так разговаривает?

– Не мешай... – отмахнулся я и уже собрался дать браслету команду на перемещение, как вдруг одна простенькая мысль вызвала у меня полное недоумение. Я спросил у Пашки: – А куда нам двигать? В прошлое, или в будущее?

– Ты чёт' совсем плохой стал! – изумился Пашка. – Само собой, – в прошлое!

– Да, но дело спасения Насти – это ведь то, что нам ещё предстоит? Значит, это дело будущего?

– Да чё ты крутишь?! – взбеленился он. – Спасение! Ты ещё выясни, где она? Потерял-то ты её где? В прошлом! Вот и двигай туда!

Пашкино нетерпение я, конечно, понимал: ему хотелось поскорее увидеть чудеса браслета теперь ещё и в качестве машины времени. Ну что ж...

Я попросил Сезама показать нам, как развивались события с той стороны экрана, когда я сам оказался по эту.

И мы увидели очень странную сцену.

Выглядело всё довольно комично. Жаль, звука не было.

Вот я прощаюсь с тёткой. Вот она подходит к Насте, целует её. Я в этот момент поворачиваюсь к стене и в ней протаивает окаймлённый голубым свечением проём, где видна обстановка Настиной квартиры. Я, ещё ничего не подозревающий и довольный собой, переступаю кромку экрана, Настя отходит от тётки, что-то говорящей ей вослед, она кивает, а сама делает шаг в мою сторону. Но экран перед её носом гаснет и она в недоумении оглядывается на не менее удивлённую тётку. Но тут же, чуть в стороне, возникает ещё один экран, теперь уже с ярко-золотистой окантовкой, будто напитанной солнечными лучами. Из неё выпрыгиваю я-второй, в каком-то необычном серебристом одеянии, и кидаюсь к изумлённой донельзя Насте, хватаю её за руку и начинаю ей что-то горячо говорить, усиленно жестикулируя и показывая в сторону золотистого экрана. Настя, в полной растерянности, оглядывается на то место, куда только что ушёл я-первый, и что-то спрашивает у меня-второго, вытаращив глаза и неловко пытаясь высвободиться из его цепкой хватки. Я-второй, обращаясь то к ней, то к онемевшей и совершенно ничего не понимающей тётке, продолжает отчаянно жестикулировать и тащить неловко упирающуюся Настю в сторону светящегося золотом проёму экрана. На заднем плане его я разглядел незнакомый пейзаж с экзотической травой в человеческий рост. Настя часто-часто оглядывается на то место, куда только что ушёл я-первый, видимо, ожидая моего возвращения. Именно это вызывает у меня-второго приступы повышенной агитационной активности. Похоже на то, что он (или, всё-таки, я?) собирается даже на колени упасть, прижимая руку к сердцу. Наконец, лицо Насти приобретает осмысленное выражение и она, чем-то поражённая, уступает увещеваниям. Махнув напоследок обалдевшей тётке, он подмигивает в нашу с Пашкой сторону, видимо, точно зная о присутствии третьего наблюдателя, и, взявшись за руки, вместе с Настей перепрыгивает через кромку экрана прямо в густую сочную траву. Экран схлопывается и на его месте остаётся гаснущая жёлтая точка. Тётка, оставшись в одиночестве, крестится и с отсутствующим видом медленно оседает на оказавшийся рядом стул.

Я невольно рассмеялся и выключил экран.

– Ну и кто это был, по-твоему?

Пашка хмыкнул и качнул головой, едва не облизываясь:

– Это и есть твоя Настя?

– Ты от ответа не увиливай!

– Ну... Похож! Только что это на тебе за прикид?

– А вот фиг его знает! Я в такое точно не переодевался. Да и когда бы я успел?

– Хочешь сказать...

– ...Что это точно не я.

– А кто же тогда?

– Могу только глубокомысленно повторить: а фиг его знает!..

Воцарилось неопределённое молчание. Даже магнитофон не играл: кассета кончилась, а встать перевернуть ни желания, ни сил не было.

– А что это за пейзажик был на том экране, откуда ты... он... ну, в общем – похититель – выпрыгнул?

– А фиг его знает...

– Ну чё ты заладил: «фиг его знает» да «фиг его знает»! Давай спросим у браслета, раз он у тебя даже разговаривать умеет! Искать-то ты свою Настю собираешься или нет?

– Ну...

– Чё «ну»? Совсем плохой! Ей-богу! Запрягай! Это же след! Да ещё какой!

Пашка был прав. Оцепенение, напавшее на меня, действительно, лишило меня ясности мысли. А ведь всё так просто! Надежда вновь затрепетала своими перепончатыми крылышками и я, затаив дыхание, переадресовал Пашкин вопрос браслету.

«Окрестности Главного Генератора», – ответил тот.

– Ну и... где находится-то этот Генератор? – фыркнул Пашка.

Я повторил вопрос, так как Пашку он не слышал в принципе. Браслет сформировал следующую надпись:

«На одной из планет шарового скопления Эн-Джи-Си 6539». И добавил: «По одному из земных каталогов».

– Этот адресочек я уже однажды слышал, – сказал я Пашке. – Он сам оттуда родом.

– Ну и что это нам даёт? – возмутился тот. – «На одной из планет»! Да это всё равно, что «на деревню дедушке»! Поточнее нельзя?

Оказалось, что нельзя. Данные заблокированы.

– Это ещё почему?! – возопил Пашка вне себя.

– А на этот вопрос я тебе и сам отвечу: это чтоб всякий желающий не докучал с пустяками. Ройся в своём дерьме и довольствуйся тем, что дали.

– Не, ну а как же понимать то, что мы на экране видели? Ты-то ведь там уже был? Или, как это... уже будешь?.. Тьфу, чёрт! Вообще уже крыша едет!.. Короче! – отмахнулся он от своих темпоральных словоблудий. – Раз твоя физиономия там нарисовалась, значит тебя каким-то макаром туда допустили?

– Ты что, всерьёз полагаешь, что я всё же добрался до хозяев браслета и они организовали мне перенос во времени, чтоб я мог забрать оттуда Настю?

– Похоже на то!

– Не много ли чести? Ну ладно, для меня-то это трагедия, но им-то что с того? «Вали-ка, скажут, дядя, отседова, пока цел! У нас и без тебя проблем хватает!» Не такая уж я и шишка, чтоб из-за меня законы природы нарушать.

– Но ведь они же это могут себе позволить!

– Да с чего ты взял, что они до меня снизойдут?

– Ну так снизошли же! На экране физиономия твоя была или не твоя?

– А вот это ещё не известно.

– Ну так спроси!

Я спросил. Браслет выдал:

«Судя по частотным характеристикам, вероятность – 0,97»

– Чё он сказал? – вылупился на меня Пашка.

– Ну, как я понимаю, вроде, был я. Но не на все сто.

– Чё ты несёшь?! – взбеленился Пашка. – Как это: «не на все сто»? Какой из органов там был не твой? Рука? Нога? Или – чем детей делают?

– При чём здесь органы? Просто он не совсем уверен в том, что на экране был я.

– Ну и... как проверить? – немного притух он.

– Не знаю... – поник и я тоже. – В прошлое браслет не везёт. А к хозяевам тоже не сунешься.

Мы опять замолчали, занятые каждый своими мыслями. Вдруг Пашка подскочил и заорал он так неожиданно, что я вздрогнул:

– Слушай! Чего мы растеклись тут слёзной лужей? Адресочек у нас имеется? Имеется! Хоть и неточный, но всё же! Насколько я помню из астрономии, шаровое скопление – это ведь не целая Галактика?

– И что?

– Там звёзд – раз-два и обчёлся! Давай методом тыка пошарим, может сами и отыщем его хозяев?

– Ты хоть представляешь, сколько это надо «тыкать»?

– А сколько? Ну, пару сотен! Ну тыщу, на крайняк! Не больше! Ведь, судя по тому, что мы тут по твоему телевизору видали, это нам, в конце концов, удастся! Зато сколько интересного увидим! – распалялся Пашка всё больше от своей затеи. – А там глядишь, нас хозяева заприметят, да и в гости позовут...

– Ага... Под зад коленом! Чтоб не лазили, где не просят.

– Да ладно тебе! Перестраховщик! Такие перспективы! Ну? Как? – Он от «перспектив» чуть ли ногами не сучил.

– Да чё? Я-то, в принципе, не против... – пожал я плечами. В Пашкином предложении мне уже виделось рациональное зерно. – Пока нам чего-нибудь более умного в голову не придёт.

Пашка с радостью плюхнулся в кресло и скомандовал:

– Ну, тогда заводи!

Я только открыл рот, чтобы подать команду Сезаму, но тут в дверь аккуратно постучали. Мы переглянулись, причём Пашка скорчил такую гримасу, что я от души рассмеялся.

– Облом! Кого там нечистая принесла? – прошипел он сквозь зубы. – На самом интересном месте!

Я пошёл открывать. Улыбка моя стала ещё шире, когда я увидел, кого «принесла нечистая»: в гости пожаловал Санька.

– Какие люди! – воскликнул я радостно. – Ты, как нельзя, кстати! – И, пожимая руку, спросил: – Третьим будешь?

Санька перевёл непонимающий взгляд на подошедшего Пашку и моргнул:

– Я квартирой не ошибся?

– Давай-давай, проходи! – нетерпеливо подогнал его Пашка. – Щас всё узнаешь!

*****

Санька, конечно, был очень даже не против. Я вкратце обрисовал ему ситуацию, продемонстрировал «кино», и он охотно записался в команду «спасателей». Но отказать себе в удовольствии подковырнуть Пашку он не смог:

– Ну и как твоя благоверная отнеслась к получению означенной суммы?

– От радости в зобу дыханье спёрло! – отмахнулся Пашка. – Новую квартиру побёгла покупать!

– Быстро она у тебя сориентировалась! – сказал Санька, с усмешкой оглядывая Пашку. – Я гляжу, и пинжак с карманами тебе справили? Денежки впрок пошли?

– Завидуешь? – огрызнулся тот. – Могу подсыпать, если чё?

– Ради Бога! – скривился Санька, переводя взгляд на меня. – Сам не знаю, куда девать!

– Не знает он, куда деньги девать! – заржал Пашка. – У жены спроси!

– Так ведь именно она их и не приняла...

– Чё? Совсем дура? – Пашка, как всегда, что думал, то и говорил.

– Уж какую Бог послал! – вздохнул Санька, слегка поморщившись. – Сам удивляюсь!

– Чудеса твои, господи! – Пашка вскочил и в нетерпении забегал туда-сюда по мастерской. – Ну чё телимся? Поехали?

*****

По сути дела, космоса я ещё и сам не видел. На Луне побывал, это да, но в виде, так сказать, мелкой хохмы. Случайной прихоти. Да и не космос это был в настоящем понимании, а – как бы это поточнее? – пригород Земли. Впечатляющий, бесспорно, но, всё-таки, пригород. Окраины Приземелья. Инцидент с Биэлой вообще не в счёт. Там было не до красот...

И вот теперь я решил откликнуться на предложение Пашки и позволить себе совершить круиз по Галактике.

Если совсем честно, то я подсознательно выискивал причину, чтобы оттянуть тот момент, когда мне придётся выступить в роли просителя перед неведомыми хозяевами браслета. Ещё неизвестно, как они отнесутся к моей просьбе...

Но о плохом думать не хотелось. На меня смотрели две пары ожидающих глаз и отказать им, да и себе тоже, в удовольствии испытать приключение, я не мог.

Мы взмыли за облака, и уже через какую-то пару секунд были в открытом космосе. Поверхность Земли быстро уходила вниз и перед нашими глазами разворачивалась величественная панорама родной планеты. Ещё через полминуты Земля превратилась в шар, размером с Луну, как она видится дома из окна, а потом и вовсе – в яркую светящуюся точку. Сама Луна в тот момент была по другую сторону Земли и встреча с ней не состоялась. Да это и не входило в наши планы: мы держали путь к Марсу.

Для усиления эффекта я сделал, как и в прошлый раз, круговой обзор, а на месте слепящего Солнца повесил чёрный кружок, из-за которого выглядывала лишь корона светила.

На образовавшемся пятачке стояло только кресло, где, вцепившись в подлокотники и выпучив глаза, сидел Пашка, и диван, на котором разместились я и Санька, не менее того поражённый зрелищем. Особенно после того, как рамки экрана разъехались до исчезновения и мы оказались не перед экраном «телевизора», а по-настоящему в открытом космосе. Иллюзия была полной.

– Интересное кино... – сдавленно промолвил Санька и на всякий случай тоже вцепился в подлокотник.

Марс я засёк по его перемещению среди звёзд. Мы двигались настолько быстро, что увидеть более близкий объект на фоне далёких не составило труда. Мы поменяли направление, которое я избрал ранее, ошибочно приняв за Марс одну из красных звёзд, и планета резко рванулась нам навстречу.

– Не гони лошадей... – тревожно буркнул Пашка, не отводя глаз от разбухающего на глазах красного шарика, несколько секунд назад выглядевшего неприметной звёздочкой.

– Не боись! – улыбнулся я, захваченный полётом. – Всего лишь изображение!

– Изображение хорошее, должен тебе признаться, – исподлобья глянул на меня Пашка. – Убедительное. Аж мурашки по коже...

– Живые? – подыграл я.

Но он шутки не принял и только двинул подбородком в сторону катастрофически разрастающегося Марса:

– Следи за дорогой!

Видя, как всё больше напрягались лица моих спутников, я с улыбкой вспомнил себя в аналогичной ситуации. А когда оранжевый диск планеты, занимавший уже больше половины неба над нашими головами, повинуясь моей мысленной команде, вдруг резко рванулся нам под ноги, у Пашки вырвалось многоэтажное упоминание всех моих бывших и будущих родственников.

– Живописно! – восхитился я. – Чего это ты так разволновался? Мы просто встали с головы на ноги!

– Я понимаю... – серьёзно кивнул он, не выпуская подлокотников из рук.

Поверхность планеты, которую мы облетали на высоте около полукилометра, бодро подставляла нам свои бока для обозрения. Скорость была очень велика и картинка превратилась в смазанное оранжево-красное поле, раскинувшееся на полмира.

– А мы что, всё время так и будем скакать? – спросил молчавший до того Санька. – Хотелось бы немного и того... осмотреться. А если это в наших силах, так и прогуляться не мешало бы.

– Эт' мы мигом! – согласился я, резко затормозил и пошёл на снижение.

Наш «летательный аппарат» плавно опустился на поверхность планеты. Песчаная пустыня агрессивно встретила нас: ураганный ветер, истошно завывая, гнал тонны песка. Видимости – почти никакой! Уже в пяти шагах можно было заблудиться. Прозрачная сфера, внутри которой мы сидели, казалась райским уголком.

– Кто-то, кажется, гулять собирался? – съехидничал я, повернувшись к своим спутникам.

Санька молча поёжился, а Пашка буркнул:

– Пусть пьяный ёжик там гуляет!

Я довольно хмыкнул и, подняв «аппарат» метров на двадцать, на малой скорости двинул его вперёд.

Под нашими ногами бесновался клокочущий океан песка, обгоняя нас и вскидывая грязно-рыжие выплески, как бы силясь достать наш «пятачок», а мы постепенно набирали высоту, двигаясь по касательной относительно поверхности планеты. Перед нами разворачивалась панорама безжизненной равнины, пересечённой изъеденными временем горными хребтами, торчавшими из-под барханов ржавого песка. Они имели довольно жалкий и непривлекательный вид. Может мы и захотели бы поискать себе приключений среди этих каменных развалов, но «ветерок», охвативший, казалось, всю планету, напрочь отбивал всякую охоту. Поэтому никто и не возразил, когда я, по мере удаления от Марса, стал наращивать скорость.