Текст книги "Варька (СИ)"

Автор книги: Владимир Канюка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Спасибо. Я как-нибудь сама разберусь, без милиции. Не в первый раз, – сказала Варька. Выросшая во дворе, она усвоила, что впутывать милицию в свои дела нельзя. Это был неписаный закон.

– Да мы никак с гонором! На урку вроде бы не похожа, – насмешливо сказал он, – Ладно, не хочешь как хочешь. Домой-то позволишь милиционеру тебя отвезти? – спросил он и снял с себя кожанку, – Сложи её на багажнике, чтоб... жёстко не было.

Варька устроилась на багажнике и крепко обхватила Ивана руками. Он вздрогнул, искоса глянул на неё сверху и улыбнулся.

 

Дед Чапай уже собрался ехать в Посёлок, как вдалеке замелькал луч света и послышался звук мотора. Увидев, что Варька приехала с участковым, он облегчённо вздохнул.

– С каких это пор тебя милиция домой доставляет? – спросил он у Варьки и подмигнул Ивану, – заходи, чайку попьём.

– Да ну что вы, спасибо. Я домой поеду, – отказался было Иван, но дед Чапай потянул его за рукав и сказал:.

– Не дури. Пошли в дом. Посидим, поговорим. Расскажешь мне, где ты Варвару Ивановну подобрал. Говорил я ей, чтоб коляску взяла, так нет же, пешком пошла.

– Да на улице мы встретились. Я из Райцентра как раз приехал, – объяснил Иван.

– Встречай гостя, хозяйка, – сказал дед Чапай бабке Матрёне, – да графинчик пополнить не забудь. С дальней дороги гость. Варвара, помоги бабушке.

– Да ну что вы, Василий Иваныч... – начал было Иван.

– Возражения не принимаются. Я уже всё решил, – перебил его дед Чапай, – У нас заночуешь. Завтра суббота. Я баньку с утра пораньше истоплю. Лучше, всяко, чем в твоём бараке. А теперь рассказывай, что там было на танцах, и где ты её подобрал.

– Да по дороге она шла, а я мимо ехал. Вот и подвёз, – ответил Иван. Дед Чапай ухмыльнулся и махнул рукой.

 

С тех пор Иван зачастил на хутор. Варьке он очень понравился. Заслышав издалека стрёкот «Иж-8», она выбегала навстречу. Иван превратил жесткий багажник мотоцикла в мягкое сиденье. На мотоцикле они уезжали на реку, подальше от посторонних глаз...

 

 

Иван встретил деда Чапая в райцентре. Глянув на Яся, он отозвал деда Чапая в сторону и после короткого разговора прямиком двинулся в прокуратуру. Затем он зашёл в больницу и внимательно выслушал врача, который осматривал Яся. Того уже перевязали и он лежал в перевязочной на кушетке. Иван попросил медсестру выйти и сказал:

– Попробуй только про неё хоть слово сказать, и я тебя отправлю далеко и надолго. Когда придёт следователь, он тебя особо крутить не будет. Просто снимет показания, и всё. Я тебя предупредил, гнида! – Ясь в первый раз увидел участкового в ярости и испугался. Понял, что перегнул палку.

– И ещё, если ты меня не послушаешь, то, во-первых, есть два человека, которые подтвердят, что ты первым напал на неё в пьяном виде, а во вторых, весь Посёлок узнает, что тебя побила девчонка, и что ты остался без яиц. Скажешь, что был пьян и не помнишь, кто тебя избил, – сказал Иван и вышел в коридор. Он не выдержал и рассмеялся. Ясь, услышав его смех, побелел от бессильной злобы. Он не решился угрожать Ивану, как угрожал деду Чапаю и Варьке, хотя Иван уколол его в самое больное место. Когда Яся привезли в больницу, ему помогли раздеться и положили на кушетку. Он никогда не забудет, как лежал на холодной кушетке голый и видел, как на него с жалостью смотрели медсёстры.

Вошёл врач. Он глянул на Яся, и Ясь понял, что дела его плохи. Такой у врача был взгляд. Ясю показалось, что у него даже очки запотели. Врач осмотрел его, при помощи медсестёр перевернул и оставил лежать на животе.

– Ну-с, молодой человек, за вашу голову и рёбра я спокоен, кости у вас на редкость крепкие. А вот за ваши, скажем так, причиндалы я имею повод беспокоиться. У вас, я так понимаю, детей нет. Не хочу пугать, но травма у вас серьёзная. Будем надеяться, что «они» у вас такие же крепкие, – глядя на Яся поверх очков сказал врач.

 

 

Иван заглушил мотор, прошёл через калитку к дому и уселся на крыльце. К нему вышла бабка Матрёна. Иван встал и поправил форму.

– Здравствуй Ваня, – поздоровалась она, – Быстро ты прискакал на своём железном коне.

– Здравствуйте, – ответил Иван.

– Она на речку пошла, на мосток. Бельё полоскать, – ответила бабка Матрёна на ожидаемый вопрос.

 

Иван не стал спускаться вниз, а сел на траву и закурил, наблюдая, как Варька возится с бельём. Когда дед Чапай сказал ему, что она не приедет, он расстроился, но с другой стороны, был рад, что она останется в городе, подальше от границы, на которой вот-вот могло полыхнуть. Когда – никто не знал, но по линии НКВД соответствующие приказы и директивы были получены и доведены до всех сотрудников. Дополнительно были выданы оружие и боеприпасы.

Варька, увлечённая работой, встала с колен и обернулась. Она сначала замерла, глядя на него, но тут же сорвалась с места, взлетела на высокий берег и обхватила его за шею руками. Иван не устоял на ногах, и они упали в траву.

 

Они лежали обнажённые и горячие под горячим солнцем. Варька уткнулась носом ему в шею и щекотала его лицо травинкой. Прохладное дыхание речки шевелило высокую траву и освежало их тела.

Иван посмотрел на часы. Он сел. Блаженство улетучилось с его лица. Вернулось смутное ощущение тревоги. Он молча стал одеваться. Варька, глядя на него, тоже быстро оделась.

– Чего Ясь от тебя хотел? – спросил он.

– Наверно, того, чем мы сейчас с тобой занимались, – ответила Варька. Она положила голову ему на плечо и смотрела на него в упор. Иван глянул на неё и отвернулся.

– Если долго смотреть тебе в глаза, то можно окосеть, – сказал он. Варька прижалась к нему и тихонько укусила за шею.

– Да пьяный он был. Спрашивал, хорошо ли я тебе даю, – сказала она, внимательно следя за его реакцией.

– Прямо так и спросил? И что ты ему ответила? – спросил он.

– А что я ему отвечу? Это он у тебя должен был спросить, как. Вот что бы ты ему ответил? – спросила она, глядя, как Иван меняется в лице.

– Как можно с этим шутить? Я тебя серьёзно спрашиваю! – отдёрнув плечо, возмутился он, – Что он ещё тебе сказал?!

– Перед тем, как дед его увёз, он сказал, что скоро ни дед, ни ты мне не поможете, – сказала она и отвернулась. Иван пожалел, что сорвался и повысил голос. Он попытался обнять её, но Варька оттолкнула его.

– Ну, прости меня, пожалуйста. Понимаешь, на Голенке живого места нет. Хорошо, что я деда в Райцентре встретил и сходил в прокуратуру. Дед скажет, что он подобрал Яся на дороге. Мол, пьяный валялся. Поэтому Яся Голенка ты сегодня в глаза не видела. А избить его, пьяного, мог кто угодно. Врагов у него и без тебя хватает. Я ему пригрозил, но думаю, и без моих угроз он будет молчать, иначе опозорится. А вот отомстить может. За решётку бы его, но ты его так отделала, что он теперь вроде как пострадавший. Может так случится, что девчата ему больше не понадобятся, – сказал Иван и засмеялся. Варька прильнула к нему.

– Мне в Райцентр нужно возвращаться. Всех на казарменное положение переводят. Я злюсь, потому что переживаю за тебя. Мне было бы намного спокойнее, если б ты не приехала. Позавчера у меня друг гостил, пограничник. Его из отпуска отозвали, срочно, – сказал он.

– И ты туда же! Почему ты решил, что я зря приехала? Пять минут назад, ты так не рассуждал, – с упрёком сказала она, – И, вообще, наплевать мне на эту сволочь! И на следователя твоего тоже! Я пообещала Ясю, что пристрелю его, если сунется, и я его пристрелю. Дед меня хочет домой отправить, но я ни за что не уеду.

– Ну-ка погоди-ка, из чего это ты собралась его пристрелить? – спросил Иван, видя, что она вовсе не шутит. Но Варька упрямо сжала губы, и он решил больше не приставать к ней с расспросами. Ему не хотелось ссориться перед разлукой. Он поцеловал её и сказал:

– Я вообще мог не узнать что ты здесь. Ладно, мне, действительно, пора ехать, пока меня не хватились. Если получится, сходим завтра в кино. Я за тобой заеду. Хорошо?

– А тебя отпустят? – спросила она. Ей тоже не хотелось ссориться.

– Завтра воскресенье. Должны отпустить, – ответил Иван. В обнимку они дошли до мотоцикла. Он поцеловал её напоследок и уехал. Варька стояла у калитки и смотрела ему в след, пока он не скрылся за поворотом.

 

 

11.

 

 

На рассвете двадцать второго июня небо на западе загрохотало, заполыхало зарницами. Потянулись мрачные дни. Потянулись на восток колонны беженцев и колонны отступающей Красной Армии. Один раз немецкие самолёты сбросили контейнеры с листовками на Посёлок, в котором и так царила паника. Бронированные кулаки Вермахта пробили оборону Красной Армии, разрезали её как нож масло. Посёлок и хутор быстро оказались в глубоком тылу немецких войск. Окрестные болота защитили Посёлок. Грохот канонады прокатился стороной и теперь зарницы полыхали по ночам на востоке.

 

Варькин дед, Василий Иванович, после того, как в Посёлок привезли фильм «Чапаев», стал дедом Чапаем. Прозвище закрепилось за ним так прочно, что и бабка Матрёна звала его не иначе как Чапай.

Тем воскресным утром он уехал в Посёлок, но неожиданно вернулся домой раньше. Бабка Матрёна приготовила окрошку, и они сели за стол. Дед Чапай молчал. Молча он взял из буфета графинчик, налил полный стакан и залпом выпил. Бабка Матрёна перекрестилась и спросила его:

– Никак началось?

Дед Чапай кивнул. Закурив папиросу, он встал и стукнул пальцем по радио.

– Радио слушать надо, чтобы глупых вопросов потом не задавать , – сказал он.

– Голова у меня болит от твоего радио, – сказала бабка Матрёна.

– Собирайся, Варвара, будем начинать эвакуацию. Первым делом сделаем вид, что ты уехала. Так что собирай амуницию. Чтобы ни одной шпильки после тебя не осталось, ни волоска, – сказал он.

Да ты что, Чапай, белены объелся? Какие шпильки? – возмущённо спросила бабка Матрёна.

– Ты, тётя Мотя, если чего не понимаешь, так помалкивай. Ждать, пока жареный петух в задницу клюнет, я не собираюсь, – отрезал он. Жену он называл тётей Мотей, когда на неё сердился, – Тылы нужно в первую очередь эвакуировать. С сегодняшнего дня тебя, Варвара Ивановна, здесь нет. Домой ты уехала. С удовольствием отослал бы тебя в город, но боюсь, что ты можешь не доехать до дома. На вокзале уже чёрт-те что творится. Василич мне рассказал. Он со вчера в Райцентре был. Кто-то утром на вокзале панику устроил. Милиция его скрутила, да поздно.

– Так, может, не доберутся германцы до нас? – уже робко спросила бабка Матрёна.

– Может, и не доберутся. Кто его знает. А добро можно как увезти, так и обратно привезти. Для начала лодки спрячем, а потом всё остальное. Что сможем.

 

Немцы заняли Посёлок через неделю. Тихое субботнее утро наполнилось рёвом моторов. Центр посёлка заполонили танки бронетранспортёры, машины и мотоциклы.

В больнице немцы арестовали врача, медсестёр и санитарок. Выгнали на улицу всех ходячих больных. Тех, кто не мог ходить, вынесли из больницы и объявили, что если их никто не заберёт, то они будут расстреляны. Позже санитарные машины привезли раненых и медперсонал. В школе были арестованы учителя, муж и жена. Но как только выяснилось, что они евреи, немцы отвезли их на окраину посёлка, расстреляли и сбросили тела в канаву. Школу превратили в казарму. Штаб расположился в новом кирпичном здании торфопредприятия, в которое так и не успели переехать хозяева. А планировалось на сухих болотах восточнее посёлка начать добычу торфа.

Дед Чапай каждый день ездил в Посёлок за новостями, хотя и так было понятно, что беда приближается. Василич, в очередной раз поехав в Райцентр, так и не вернулся. Это позже стало известно, что его машина сгорела дотла. Немецкие охотники заметили её с воздуха и расстреляли.

Дед Чапай ещё издали услышал непривычный шум множества моторов в Посёлке и остановил коляску. По дороге, что кольцом обхватывала Посёлок, ехал грузовик. Он замедлил ход. Дед Чапай свернул с колеи, привязал кобылу к дереву и посмотрел в бинокль.

Тент на кузове грузовика откинулся и на землю выпали два человека. Затем из кузова спрыгнули два немца и подняли выброшенных ими людей. Водитель вылез из кабины, дымя сигаретой. Он улыбался, глядя на избитых мужчину и женщину. Одежда на женщине была изорвана. Дед Чапай с трудом узнал в них школьных учителей. Их подвели к канаве. Немец из пистолета застрелил мужчину. Потом он схватил женщину за волосы и повалил на землю. Его товарищи присоединились к нему. Дед Чапай, услышав душераздирающие крики, похолодел. У старого вояки потемнело в глазах. Он ничем не мог ей помочь. Если он вступится и будет убит, то Варька и бабка Матрёна пойдут за ним следом... Но дед Чапай сомневался недолго, он достал из коляски отобранный у Варьки «люгер» и поспешил к грузовику.

Женщина яростно отбивалась. Она разодрала немцу лицо и повредила ему глаз. Дед Чапай не успел. На его глазах немец уколол её штыком в живот, а потом в грудь. Он поднял голову и единственным глазом увидел дуло пистолета. Грохнул выстрел. Немцы, побросавшие до этого оружие, пытались убежать. Старый вояка и опытный охотник не оставил им шансов. Все трое были молоды, от силы лет двадцати. На лицах, в глазах застыли страх и удивление. Дед Чапай вытряхнул у них подсумки и собрал винтовки. В кузове было пусто, но зато в кабине нашлись гранаты. С такими гранатами он дела не имел, но быстро разобрался, что к чему. Он срезал с убитого разгрузочные ремни, связал ими гранаты и засунул между сидений. Другим ремнём он соединил шнурок запала с водительской дверью. Вторую дверь он захлопнул и сбил прикладом винтовки ручку.

 

Бедная кобыла давно так не скакала. У калитки она встала как вкопанная. Дед Чапай так лихо спрыгнул с коляски, что бабка Матрёна от удивления села на ступеньку.

– Где Варвара?! – рявкнул он, – Германцы в посёлке. Только что у меня на глазах Моисея и жену его убили. Талья им не далась, так они её со злости штыком искололи. Где Варвара?! – увидев её в окне, махнул рукой и приказал:

– Бегом сюда! И рюкзак свой прихвати!

У коляски Варька ахнула. Дед Чапай не стал ждать, когда она закроет рот и повесил ей на плечо винтовку.

– Не стой, как истукан. Забирай остальные и ранец с патронами не забудь. Дуй к лодке, а я лошадку распрягу, – сказал он и добавил:

– Бегом!

Варька вытянула из сарая лодку и по жердям спустила её к воде. Бабка Матрёна принесла собранный заранее рюкзак. Дед Чапай вручил Варьке ранец.

– Забирай, от греха подальше. Думаю, что ждать гостей долго нам не придётся, – сказал он, – Я с германца пилотку снял, – он подал ей пилотку, – Что это у него за эмблема такая страшная?

– Эсэсовцы. Отец говорил, что это у них вроде как отдельные войска. Ничего хорошего от них не жди, – сказала она.

– Ну, это я и без тебя понял. Это не те германцы, с которыми я в Империалистическую воевал. Эти злее будут. Зверьё. Молодые совсем ещё, зелень, а что творят, поганцы. И, главное, за что? – возмущённо сказал дед Чапай.

– За то, что евреи. Что тут не понятно? – сказала Варька

– Господи! Что ж дальше-то будет? – прошептала бабка Матрёна и расплакалась. Она обняла внучку.

– Ну, хватит. Что сделано – того не поправишь. Он взял жену за плечи, – Всё, пора ей.

Варька села в лодку, и лодка скрылась под сенью деревьев, нависающих над речкой.

 

12.

 

На второй день Ясь встал на ноги. Врач научил его, как правильно делать поддерживающую повязку на бёдрах, и Ясь отлично справлялся без помощи медсестёр, которых он просто возненавидел. Ещё бы. Лежать голым на кушетке, видеть, как над тобой насмехаются, – такого унижения он ещё никогда не испытывал. Сосед по койке решил пошутить, сказав Ясю, что в повязке он похож на египтянина. Повязка, действительно, напоминала схенти, но Ясь не оценил юмора. Глянул на шутника так, что тому сразу расхотелось шутить.

Узнав о начале войны, Ясь всю ночь не спал. Утром он пошёл к врачу узнать, когда можно выписаться. Объяснил ему, что дома много дел. Против досрочной выписки врач возражать не стал. Больницу начали готовить к приёму раненых. Вечером того же дня Ясь был дома.

На хутор он решил пока не соваться. Время настало смутное. Как дело повернётся, он не имел никакого понятия. Поэтому решил подождать. Он сползал на чердак за отцовским чемоданом и спустил его вниз. Он отщёлкнул ножом замки. Из чемодана он забрал отцовский револьвер и патроны. Отец Яся воевал под Перемышлем и лично видел царя в сопровождении Брусилова, когда крепость была взята. С войны отец привёз красивую посуду, столовое серебро и револьвер. Отдельно, в кисете, хранились два золотых червонца и серебряные монеты царской чеканки.

Ясь зарядил револьвер, сунул его за пояс и пошел к Евдокии.

 

– Быстро тебя на ноги поставили. Это кто ж тебя так, что сам идти не мог? – спросила Евдокия, – Доктор не иначе как волшебник!

– Вечер добрый, тёть Дуся.

– Вечер добрый, Ясь. Может, хватит, пока? А то мне уж сестре в глаза стыдно смотреть. Я к тебе по-людски, а ты вон что вытворяешь. Участковый из-за тебя на меня бочку катит. Если он мою лавочку прикроет, работяги тебя точно прибьют и в торфе зароют, – сказала она.

– Это мы ещё посмотрим, кто кого зароет, – глухо сказал Ясь. Евдокия резко повернула голову и посмотрела на него.

– Здесь ты может и прав. Начальство их, ещё солнце не взошло, как лыжи навострило. Как ветром его сдуло! – сказала она.

– Так дашь самогонки? – спросил Ясь. Ему надоело ходить вокруг да около.