Текст книги "Варька (СИ)"

Автор книги: Владимир Канюка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Здрасте, – поздоровалась она.

– Здравствуйте, – ответил сосед. Он ещё не привык к полумраку и пытался разглядеть её. Ей стало смешно. Пока он осваивался, Варька воспользовалась этим и бесцеремонно разглядывала его.

– У вас шикарный костюм. Заграничный.

– А вот и нет. Костюм пошит в ателье.

– Но ткань заграничная. Просто так не купишь, – стояла на своём Варька, думая, зачем она прицепилась к его одежде. Теперь надо выкручиваться.

– Для этого есть торговцы, спекулянты.

– Терпеть их не могу.

– По вам что-то не видно, – заметил он, вытирая лоб платком, – думал, всё, опоздал.

– Может, стоит снять пиджак и галстук? Жарко ведь, – предложила она.

– Пожалуй, стоит, раз дама разрешает. К сожалению, не везде можно появиться в летней паре. Спасибо, – поблагодарил он и слегка поклонился. Теперь он так же разглядывал попутчицу, одетую с иголочки, как и она его.

– А вот у вас платье точно импортное. Меня не обманешь. И сумочка, – сказал он, словно пошёл в контратаку, – Даю голову на отсечение, что платье куплено за границей и не в первом попавшемся магазине.

– Вам нравится? – спросила Варька, чувствуя, что краснеет.

– Очень. Ну, раз с одеждой мы разобрались, разрешите представиться. Йохан, – представился он и подал Варьке руку.

– Варька, – сказала она, но тут же исправилась: – Варвара. Можно просто – Варя.

"На тебе! Послал чёрт фашиста! – подумала она и вслух спросила:

– Вы – немец?

– Русский немец, – уточнил Йохан, – Варвара... Варвары разрушили Рим.

– В глазах римлян, мы все были варварами. И вы, кстати, в первую очередь, – парировала Варька, а Йохан рассмеялся, и сказал:

– Варя, я всего лишь пытаюсь сделать вам комплимент. Я вообще интересуюсь происхождением имён и фамилий, историей знатных родов, геральдикой.

– Возвращаетесь домой? – спросила она. Хоть он и оказался немцем, но ей всё равно стало неловко.

– Трудно сказать. С Россией меня тоже очень многое связывает, – объяснил ей Йохан.

– Но в итоге перебрались на историческую Родину, – заключила она. В её голосе прозвучали нотки презрения, а в глазах вновь загорелся злой огонёк.

– А вы куда едете, если не секрет? – спросил Йохан. Он не удивился её реакции и не подал вида.

– К деду с бабкой, на хутор. У них там летом здорово. Рыбалка, грибы, ягоды. Ближе к осени и поохотиться можно, – ответила она. От её враждебности не осталось и следа. Внутри она упрекнула себя за несдержанность. «Меньше эмоций. Подумаешь, немец на Родину едет. Что здесь такого?» – решила она.

– Надо же. Не ожидал. Я сам люблю, и порыбачить, и поохотиться, – оживлённо сказал Йохан.

– Правда? А что вы не ожидали? – спросила Варька.

– Что вы поклонница мужских развлечений. Я имею в виду охоту, – уточнил Йохан. Варька окончательно оттаяла.

– Ничего особенного. Просто на природе я чувствую себя намного лучше, чем в городе. Места там красивые, глухие, как в сказке, – со вздохом сказала она. Варька рассказала Йохану про хутор на отшибе, про речку, лес и бескрайние болота. Рассказывала она так мечтательно, так искренне, что Йохан невольно ей залюбовался.

– Я тоже охотился на болотах, но только в Сибири, за Иртышом. Очень богатый край, – сказал Йохан. Он испытал чувство, которое возникает не часто. Невидимая сила потянула его к ней, как к чему-то родному, словно знал он её тысячу лет и вот, наконец, встретил.

– Вы бывали в Сибири? – удивлённо спросила она.

– Когда я сказал, что я русский немец, мне надо было сказать, что я сибирский немец. Это позже мы с отцом переехали в Германию, – сказал Йохан.

– Зачем? – спросила Варька. Йохан пожал плечами и сказал:

– А меня особо никто и не спрашивал. Я был молод. Если честно, то привыкать к новой жизни мне было очень трудно. Ощущать себя одновременно и русским и немцем порой невыносимо. Меня это и сейчас преследует, а когда-нибудь разорвёт, – последние две фразы Йохан сказал с усмешкой, поэтому ей было непонятно, шутит он или нет.

– Не проще ли вернуться обратно? Или вы не хотите? – спросила она. Йохан рассмеялся.

– Не всё так просто, как кажется. Нельзя просто взять и уехать туда, где тебе больше нравится. Отцу было ещё труднее. Он всю жизнь прожил в Сибири.

– А мама? – спросила Варька.

– Мама умерла ещё до отъезда в Германию. Они были преподавателями в университете. После того, как её не стало, мы и уехали, – сказал он.

– Извините Йохан...

– Ничего страшного, тем более, что прошло больше десяти лет, – успокоил её Йохан. Он думал, что проведёт вечер в обществе какого-нибудь важного зануды, или, того хуже, в обществе какой-нибудь чопорной дамы в годах, перед которой все просто обязаны падать ниц. Придётся целый вечер вести ненужную, пустую, утомительную светскую беседу. Полгода напряжённой работы вымотали его. Командировка затянулась. Он с нетерпением ждал момента, когда сойдёт с поезда и по пути домой зайдёт в пивную и, посидит под липами, наслаждаясь забытым вкусом любимого пива. И вдруг такой подарок!

– Может, чайку попьём? У меня есть вкусное печенье, – предложил он ей.

– С удовольствием. С утра во рту маковой росинки не было, – с радостью согласилась она. От мысли о вкусном печенье у неё заурчало в животе. Варька покраснела, но Йохан уже был в дверях.

Через пять минут они пили чай и дружно уплетали вкусное печенье с джемом и сахарной посыпкой.

 

– Йохан, а вы не боитесь жить в Германии? – спросила вдруг она.

– А почему вы решили, что в Германии страшно жить? – удивлённо ответил вопросом на вопрос Йохан, – Чего мне бояться?

– Ну, Гитлера, там... войны. Пока мы пили чай, я подумала, что мы можем встретиться на войне. Сегодня мы пьём чай, а завтра, может быть, встретимся на войне. А вдруг вам придётся убить меня, или мне вас, – сказала она. Йохан крякнул.

– Да Варя, фантазии вам не занимать. Наверно приключенческие романы любите. Вам стоит попробовать себя в литературе. А что до войны, так я не собираюсь ни с кем воевать. Мне больше нравится живопись, – сказал Йохан.

– Так вы художник? – обрадованно спросила Варька.

– Искусствовед. Я занимаюсь историей живописи. Работал в Париже, Мадриде, Лондоне. Ну и в Дрездене, конечно, – пояснил Йохан. Он ещё не отошёл от такого резкого поворота в мирной беседе за чашкой чая. Он словно вынырнул из захлестнувшей его эйфории. Романтики в нём заметно убавилось.

– Могу только позавидовать. Но я бы не была так уверена на вашем месте. Германия находится в состоянии войны. На вас, как на мужчину, обязательно наденут погоны и отправят воевать. Например, с нами. Вы не думали об этом? – спросила она.

– Хм. Я бы не назвал нашу беседу милой, – сказал Йохан, озадаченный прямотой и резкой сменой настроений попутчицы. Он был в замешательстве. Не ожидал, что юная девушка затронет столь щекотливую тему. Как она вообще оказалась в вагоне, в котором путешествуют далеко не самые последние и далеко не самые бедные люди. Косметика и дорогое платье поначалу сбили его с толку, но, присмотревшись, он понял, что попутчица раза в два моложе его и едва ли закончила школу.

«Этот немец не прост», – думала Варька. Умные и проницательные глаза Йохана притягивали её и одновременно прощупывали, как рентген. Она решила «дожать» его и спросила:

– Как вы думаете, Йохан, война будет?

Оба замерли и смотрели друг на друга, пока он не ответил:

– Я, Варя, знаю не больше вашего. Надеюсь, такого не случится.

«Врёт, ой, врёт! По глазам видно. Значит, не зря еду», – решила она.

– Варя, а кто ваши родители? – спросил Йохан.

– Папа – инженер, а мама – археолог, – ответила она.

– Странно, вы не похожи на девушку, выросшую в семье инженера и археолога, – сказал Йохан.

– Разве? Почему вы так решили? – спросила она.

– Трудно сказать. Наверно, интуиция. Вы больше похожи на дочь военного. Видимо в этот раз интуиция меня подвела, – сказал он и улыбнулся. «Интересная девица», – думал он. Судя по возрасту, она должна сдавать экзамены в школе. Йохан прекрасно знал, что наступила экзаменационная пора. Далеко не детские вопросы его насторожили. Не провокация ли, часом. От «них» всего можно ожидать. Но если девушка Варя не при делах, то лучше бы она ехала в другую сторону.

– Вам очень идёт причёска, – сказал он, первое, что пришло ему в голову, желая окончательно увести разговор в сторону от политики, а про себя подумал, что ей пойдёт любая причёска и что комплимент явно лишний, скорее даже банальный. Воспеть её глаза он тем более не решился, боясь оказаться миллионным в очереди.

Варька смущённо улыбнулась и отвела взгляд. Щёки её порозовели.

– Варя, я начинаю думать, что за вами никогда не ухаживали молодые люди, – насмешливо, чуть снисходительно сказал Йохан и после секундной паузы добавил:

– Что маловероятно.

Она снова посмотрела ему в глаза уже без тени смущения.

– Надо же, а я думала, что мужчины с возрастом становятся менее самоуверенными.

Даже так? Интересно! – изумлённо сказал он, – Слова – скорее женщины, чем девушки. Откуда такие выводы?

– Вы смотрите на меня свысока, не воспринимаете всерьёз, ухаживаете, как за девчонкой, словно играете. Мне это не нравится, – с достоинством, честно ответила Варька.

– Ухаживаю?

– А разве нет?

Пришёл черёд краснеть Йохану. Он обрадовался тому, что их разговор ушёл от неприятной ему темы. Он внимательно наблюдал за ней, фиксируя каждое движение, мимику, и никак не мог понять, кто она, его красивая попутчица. Даже если её отец инженер, то, судя по наряду его дочери, очень большой инженер, часто бывающий за рубежом. Советская школьница, одетая по последней европейской моде и с вышитой бисером сумочкой, едет в деревню собирать ягоды и грибы... Бред! Для «медовой ловушки» слишком грубая работа. Они там все с ума спятили, что ли?!

– Что-то не так? – спросила Варька, увидев, что он чем-то озадачен.

– Понимаете, Варя, ваше платье, больше подходит для театров, дорогих ресторанов и других публичных мест, но поездка к дедушке с бабушкой за ягодами и грибами с вашим нарядом от Скиапарелли как-то не сочетается, – объяснил Йохан. Варька засмеялась и рассказала ему про то, как покупала билет у спекулянта. Он смеялся долго и до слёз. По большей части над собой. Промакнув глаза платком, он серьёзно посмотрел на неё и шёпотом, доверительно, сказал:

– Варя, здесь полвагона – иностранцы. И не только они. Тема, которую вы затронули, мягко говоря, может обернуться большими неприятностями. Так что лучше её закрыть, – сказал он, наклонившись к ней через столик, и в последний момент взял её за руки. Варька от неожиданности сжала его пальцы так сильно, что он чуть не вскрикнул от боли. «А фройляйн Варя не из белошвеек. Хорошо, что не врезала!» – думал Йохан. Только сейчас он разглядел, что костяшки её пальцев сбиты, как у боксёра. Возвращение домой с «фонарём» под глазом в его планы не входило.

– Вы прямо шкатулка с сюрпризами, Варя, – растирая руки, сказал он.

– Ой, простите, пожалуйста! День выдался не из лёгких. С утра как на иголках, – смущённо сказала Варька. На её щеках вновь заиграл румянец, – Мир? – спросила она и в знак примирения сама взяла его за руки, – Вам не очень больно? – вновь спросила она, глядя на него разноцветными глазами.

Он утонул в этих глазах. Впрочем, глаза на него смотрели тоже не без любопытства. Варьке он, по-своему, нравился. Она впервые оказалась один на один с мужчиной много старше её, да к тому же ещё и с немцем. Прежние поездки в переполненных шумных и курящих вагонах, натолкнули её на мысль о том, что Йохан ни разу не закурил.

– Йохан, а вы курите? – спросила она.

– А вы? – спросил он.

– Курила несколько раз, с друзьями. Мне не понравилось, – призналась она.

– А я курю, но всегда могу потерпеть, если надо, – сказал Йохан. Падающее на запад солнце освещало его лицо, по которому проносились тени деревьев и столбов.

В дверь купе постучали. На пороге появился мужчина. Он поздоровался на немецком языке.

– Здрасте, – сказала ему Варька. Мужчина мгновенно оценил обстановку и галантно поклонился ей.

– Вилли, – представился он и обратился к Йохану:

– Вижу, времени даром не теряешь! Ничего, мы тоже своего не упустим. Скоро у нас их будет по десятку на каждого.

Варьке с трудом удалось сделать вид, что она ничего не поняла. Она заметила, что Йохан не ждал гостей, и ему точно не понравилось сказанное. Варька опередила его. Приняв светский вид, она надменно посмотрела на Вилли и, не скрывая гнев, спросила у Йохана:

– Откуда взялся этот свинопас? Что он сейчас сказал про меня? Какую-то мерзость?! Йохан, что ты молчишь?!

Лицо Вилли пошло пятнами, и он буквально вылетел за дверь. Варька попала в «десятку». По глазам Йохана было видно, что он растерялся. Он мотнул головой, шумно выдохнул и сказал:

– С тобой, Варя, точно не соскучишься. Вилли, похоже, решил, что мы не случайно едем в одном купе. «Йохан, что ты молчишь?» прозвучало так убедительно, как может спросить только жена у своего мужа. Браво, Варя, и бедный Вилли! Мне было очень приятно услышать от тебя «ты», – он не выдержал и беззвучно рассмеялся, прикрыв лицо ладонью, – Я никогда не забуду его рожу. Это было что-то!

– Йохан, скажи честно, что он сказал про меня? – спросила Варька, глядя ему в глаза.

– Зачем тебе это знать? Зачем портить вечер? – спросил он в ответ, – Можешь, конечно, не признаваться, но я уверен, что ты прекрасно его поняла. У тебя всё было написано на лице. Поэтому не надо пытаться поймать меня на лжи. Знаешь, я даже рад, что он заглянул к нам. Мы перешли на «ты». И вообще я не хочу больше говорить о Вилли. Спасибо ему, и точка.

– Если хочешь, кури, – предложила ему Варька, – Мой дед курит такой табак, что комары на лету дохнут, так что кури. Догадаться, что твой Вилли сказал гадость, было не трудно по его масленым поросячьим глазкам. У меня во дворе есть один такой, рыжий, в конопушках, а глазки маленькие и всегда красные. И такой же противный, как твой Вилли, – Варька никак не могла прийти в себя от услышанного. Помолчав, она зло сказала:

– Морду бы ему набить.

– Давай не будем о Вилли, а? Он вовсе не мой. Я с ним едва знаком. Но ты права, в нём есть что-то мерзкое. Он, на самом деле, скользкий какой-то, – с отвращением сказал Йохан, И не говори, что ты его не поняла, – Он выложил на стол сигареты, зажигалку и закурил. Она повертела в руках зажигалку и сказала:

– Её можно вместо зеркальца носить. В Америке ты тоже бывал?

– Это подарок. Сигареты и зажигалку мне подарил американец. Примешь её от меня в подарок?

– Спасибо. Я, как сорока, люблю всё, что блестит, – призналась Варька.

– Ничего удивительного. По мне так на свете мало женщин, которые не любят красивые и блестящие вещи.

– Мне нечего подарить тебе взамен, – с сожалением сказала она.

– Я уже получил свой подарок. Твоё общество. Мне давно не было так весело. Я зря боялся, что поездка будет скучной.

– Я хочу есть, – вдруг заявила она. Йохан чуть не поперхнулся дымом. Сказано это было с детской непосредственностью. Так может сказать только избалованный ребёнок, не знающий ни в чём отказа. Он посмотрел на часы.

– Можно сходить в ресторан, но там нам не удастся спокойно поужинать, а хочется побыть в тишине. К тому же в ресторане легко может оказаться твой «любимый» Вилли. И есть моменты, которые я никак не хотел бы выставлять на публику, – сказал Йохан. Он радовался тому, что больше им точно никто не помешает и не хотел никуда идти. Он удостоверился, что Вилли хорошо знает русский язык, хотя тщательно скрывал это, но попался он на собственной глупости. Зачем он вообще пришёл? Они не договаривались о встрече и не настолько близки, чтобы он явился без приглашения. Йохан нисколько не сомневался, что фройляйн Варя хорошо знает немецкий язык, как Вилли – русский. К бабушке не ходи!

– Ты стесняешься меня? – с обидой спросила она.

– Нет, что ты! Мне наоборот было бы приятно! – уверил её Йохан.

– Тогда что? – спросила она серьёзно, а Йохан почувствовал, что сейчас она раздавит его взглядом о стенку купе, почувствовал, что окончательно потерял голову из-за этих разноцветных глаз. Он хотел побыть с этими глазами наедине и попробовал выкрутиться:

– В ресторане, возможно, придётся общаться с немцами. Вдруг тебе опять кто-то не понравится? Не так давно ты хотела набить морду Вилли.

– Обещаю, что тебе не придётся за меня краснеть. Никогда не была в ресторане, – сказала она по-немецки. Её весь вечер подмывало желание заговорить с ним на немецком языке. Так подмывало, что хоть рот зашивай.

Йохан потерял дар речи. Ведь она запросто могла представиться ему немкой, если б захотела.

– Кто тебя учил немецкому языку? – наконец спросил он.