Текст книги "Варька (СИ)"

Автор книги: Владимир Канюка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Как скажете, – норочито покорно произнёс Абихт, разведя руками. Он снял плащ и повесил его на крючок. Медленно вытянул из кобуры парабеллум и спросил Леманна:

– Куда положить?

– Положите на стол, – сказал Леманн.

– Ригер, я так понимаю, мёртв? – спросил Абихт.

– Его повар Куртц тоже. Ему просто не повезло. Ригер мог бы и его отправить в Посёлок, – уточнил Леманн. Он взял пистолет Абихта и взвёл его. – Вальтер, что был у неё, можно, тоже – сюда, медленно.

– Жаль Куртца. Он так великолепно готовил, – с сожалением сказал Абихт. Он вынул из кармана пистолет и передал его Леманну, – Интересно взять в руки оружие, из которого вас чуть не убили.

– Умоляю, только не говорите, что вам кого-то жалко. Вы не в состоянии пожалеть даже самого себя. Не умеете жалеть в принципе, – улыбаясь, ответил Леманн. Он отложил парабеллум и оставил в руке вальтер с глушителем.

– Браво, Карл! Как картёжник, признаюсь, рассчитывал на иной расклад. Ничего не поделаешь. Придётся заново тасовать колоду, – сказал Абихт, – И, Карл, можете называть меня по имени. Наша беседа носит приватный характер.

– Как и всё, что вы задумали с самого начала, – добавил Леманн.

– Абсолютно точно. Давно пришли к такому выводу? – спросил Абихт.

– Я вам никогда не доверял, – ответил Леманн и спросил:

– Хутор полностью блокирован?

– Наглухо.

– Вы собрали на хуторе всех, кто, так или иначе, в курсе ваших дел? Что будет с ними потом?

– Ах вот вы о чём. Не стоит приписывать мне излишнюю кровожадность, – насмешливо ответил Абихт.

За дверью в сенях раздались шаги. Леман вытянул руку с пистолетом вперёд. Абихт, не поворачиваясь, крикнул:

– Все вон, на улицу!

Шаги стихли. Скрипнула дверь. Абихт спросил:

Где, кстати, Голенок?

– Вы же разговаривали с Ригером по телефону? Он вас не предупредил? – изумлённо спросил Леманн.

– Он мне ничего не сказал. Сказал, что всё в порядке.

– Эх, Берт, Берт. Как же я тебя не просчитал, – тихо сказал Леманн.

– Что здесь произошло, Карл?

Леманн, молча, налил в стакан вина, выпил, и тихо ответил:

– Будь проклята эта война. Я весь вечер держал его под пистолетом, но к телефону за ним не пошёл.

– Почему?

– Я рассчитывал, что он доложит вам. Вы бросите всё и приедете на хутор, – сказал Леманн, – Не знаю как, но я почувствовал, что она у вас в руках. Наверно, если думать о человеке постоянно, то с ним устанавливается ментальная связь.

Абихт удивлённо поднял бровь и спросил:

– Вы всерьёз верите в это?

– Не то что бы верю, но и не отрицаю. Когда сталкиваешься с вещами, неподвластными здравому смыслу материалиста, невольно задумаешься, – объяснил Леманн.

– Любопытно, весьма любопытно. Только зачем было провоцировать меня, если я и так собирался на хутор?

– Хотел ускорить развязку.

– У вас нездоровый вид, Карл.

– Ригер убеждал меня в этом весь вечер. В конце концов, я его застрелил.

– Голенок?

– Его я тоже застрелил. Отвёз в лес и застрелил.

– Не понимаю, Карл. Если бы Ригер доложил мне, что здесь происходит, то я бы приехал не с парой солдат, а с целым взводом? Чего вы добиваетесь? – спросил Абихт, теряясь в догадках.

– Это уже не имеет значения.

– Объясню позже. До рассвета ещё далеко.

– Оружие у вас. Вам и карты в руки, – сказал Абихт.

Леманн молчал, постукивая рукояткой пистолета по столу. Абихт терпеливо ждал. Леманн откинулся на стуле и наконец задал долгожданный вопрос.

– Вольф, что штурмбаннфюрер СС, далеко не самое последнее лицо в Гестапо, делает на болотах? Сдаётся мне вы вообще не из Гестапо. Кто вы?

– Я налью нам вина? – спросил Абихт.

– Будьте любезны, а то мне одной рукой неудобно, – ответил Леманн.

– В Берлине есть один человек. Он – двойной агент. А может, и тройной. Покойные хозяева, – Абихт обвёл взглядом комнату, – его родители. Я, собственно, за ними и приехал.

– Но почему – вы?

– Не задавайте глупых вопросов, Карл. Наши ведомства не только конкурируют между собой, но и сотрудничают. Я просто оказался ближе всех к болотам.

– Ах вот оно что. То есть...

– Именно! Я приезжаю и узнаю, что старики убиты. Элерту повезло, что он погиб. Но случилось чудо. Поступает информация, что есть внучка.

– Теперь понятно. Но если есть прямые улики, почему вы не арестовали агента? К чему такие сложности?

– Сначала, Карл, надо доказать, что он работает не только на нас.

– Тогда зачем представление, которое вы здесь устроили? Не проще ли сесть в самолёт и увезти её в Берлин? – спросил Леманн.

– Я не знал, что её возьмут чисто случайно. По иронии судьбы, одна из групп, которые вслепую нарезают круги по болотам, наткнулась на неё. Один был убит, второй ослеп. Серьёзная девица. Я восхищён. Хотя, мне ли вам об этом говорить. Я был уверен, что как только я освобожу Голенка, вы поймёте, зачем я его отпустил. Вы подписали себе смертный приговор. Вам конец, Карл. Если бы вы не сорвались, то остались в деле. Вы же предпочли измену.

– Где она? Что вы с ней сделали? – спросил Леманн. В голосе его прозвучала недвусмысленная угроза.

Абихт решил попридержать свой цинизм, чтоб не получить пулю в лоб. Чёрное дуло парабеллума приковало его взгляд. Разговаривая, он всё время смотрел в него, представляя, как пуля вылетит из ствола.

– Карл, вы что, пропустили мимо ушей всё, что я сказал? Мне она нужна целой и невредимой!

– Где она сейчас? – спросил Леманн.

– Вы думаете, я сдался? – смеясь через силу, спросил Абихт и серьёзно ответил на свой вопрос:

– Вам это только кажется. Никто кроме нас не знает её ценность. Если вы убьёте меня, то её никто не защитит.

– А если не убью?

– Хотите поторговаться? – насмешливо спросил Абихт, заметив, что у Леманна решительности поубавилось.

– Поторговаться? Пожалуй, нет. Скорее, сыграть в карты. Посмотрим, у кого больше козырей. Налейте вина, Вольф, – сказал Леманн и подвинул коробку с бутылками ногой, – до утра нам хватит.

Абихт наполнил стаканы.

– Пока главный козырь у вас, Карл, – сказал он и кивнул на свой парабеллум в руке Леманна.

– Зато у вас этих козырей полтора взвода, снаружи, – сказал Леманн, – Так где она, Вольф?

– Пятый туз в рукаве, – улыбнувшись, ответил Абихт.

– Принимается. Тогда скажите, что с ней будет после очной ставки с отцом?

– Поначалу я не думал об этом. Но когда понял, с кем имею дело, то задумался. Сделал всё, чтобы она попала в мои руки целой и невредимой.

– Газенклеверов вы тоже использовали в качестве наживки?!

Абихт махнул рукой.

– Они сами виноваты. Я их предупредил, но приставил к ним егерей. Эти идиоты затеяли на берегу пикник с танцами. Она ещё тогда могла пустить их на фарш при помощи пулемёта.

– Интересно.

– Егеря утром на острове нашли её позицию. Либо у неё пулемёта не было, либо решила не рисковать. Я им сообщать не стал.

– Послушайте, Вольф, неужели вам не...

– Вы же сами сказали, что мне никого не жаль. Но Линду Газенклевер мне очень жаль, поверьте, – сказал Абихт.

– Линда Газенклевер была красивой женщиной.

– В первый раз наши мысли сходятся. У нас был роман, и я хотел утопить её дряхлого проворовавшегося мужа в его же фекалиях.

– У вас с ней был роман?! Не верю! Вы что, шантажировали его?

– Шантажировал. Шантажировал, чтобы он не путался у нас под ногами, – объяснил Абихт.

– Молодые женщины выходят замуж за стариков не часто и не просто так. Вряд ли развод входил в её планы. Вы, Вольф, далеко не красавец и не так уж молоды, чтобы фрау Линда вами заинтересовалась. Подозреваю, что вы её тоже на чём-то подловили. Не обижайтесь.

– От вас ничего не ускользнёт, Карл. Жаль, что мы не сработались. Я должен был предположить, что Ригеру вы не по зубам. И никак не ожидал от вас такой прыти. Вы мне казались умным, но мягкотелым, я бы сказал, инертным. Но вы не так хорошо знаете женщин, как я думал. Линда спала со мной именно потому, что её муженёк навечно у меня на крючке и ничего не может ей сделать. Кого другого он бы съел и не подавился. Куда ему, маркитанту, до меня. Неужели вы думаете, что женщины ценят в нас только внешность.

– Я так не думаю. Линда Газенклевер была молодой, но весьма умной особой. Это сразу видно. Но что она нашла в вас? – вы меня сразили наповал. Надо же, Бедный Газенклевер. Я сразу подметил, что вы любите унижать людей, подавлять их волю, уничтожать их морально. Вы – садист.

– Благодарю. Хорошо, что вы поняли меня. Мы теперь более-менее знаем друг друга и не испытываем никаких иллюзий, – добавил Абихт.

– Вы не боитесь смерти, Вольф?

– Я что, стою перед вами на коленях? Молю о пощаде?

– Голенок перед смертью тоже проявил мужество. Принял её спокойно и пощады не просил. У меня чуть не дрогнула рука. Хотите знать, что он сказал?

– Любопытно. Но прежде хочу знать, за что вы, Карл, его убили?

– За то, за что вы его пощадили. К чему риторические вопросы? – ответил Леманн.

– Профессиональная привычка. Вам ли не знать. Но на что вы надеялись? Надеялись, она прекратит охоту? И что Голенок вам сказал?

– Именно это и сказал. Сказал, что она не остановится, пока мы здесь.

– А что, молодец. Правильно сказал. Только она больше никого не убьёт. Это я вам гарантирую.

– Что вы с ней сделали? Что вы всё время шею трёте? – спросил Леманн.

– Старею. Потерял нюх. Расслабился. В итоге получил автоматом в солнечное сплетение и по шее. Хорошо приложила.

– Так она сбежала? – обрадованно спросил Леманн.

– Прыгнула с моста в реку, но мы её поймали. Вынужден вас огорчить.

– Где она?

– Здесь, в сарае, под охраной.

Леманн облегчённо вздохнул.

– Чему вы радуетесь, Карл?

– Вашей глупости. Вы, Вольф, очень умный человек. Я вас, как соперника, ценю. Но вы – слишком прагматичны и не в состоянии понять, что происходит.

– И в чём моя ошибка? Я чувствую – в вашей руке козырь. Я хороший психолог. В чём подвох?

– Подвох кроется в вашем прагматизме. И это вас убьёт.

– Или вы меня убьёте?

– Нет. Вас съедят волки.

– Интересно! Как?

– А как волки едят? Наверно, живьём?

Абихт засмеялся.

– Вы в своём уме, Карл?

– А вы? Вы только что спросили про подвох? Неужели вы мне не верите? Здесь, кроме вас и меня, больше никого нет!

Абихт заржал. Леманн выстрелил в пол. Наступила тишина. Никто не прибежал на выстрел.

– Карл, что происходит? – спросил Абихт прислушиваясь к тишине.

– Ваши волки мертвы, господин штурмбаннфюрер! Зато есть другие....

Абихт ухмыльнулся.

– Да, Карл. Фантазии вам не занимать. Бросьте. Выстрел приняли за стук. Не знаю, на что вы надеетесь, Карл, но уважаю людей, добровольно идущих на эшафот.

– Хорошо, мне нечего терять. Но ведь тогда я вас точно убью? Неужели не не боитесь?

– Боюсь, но прежде хотел бы понять, что придаёт мужества вам? Ведь мы играем в карты? Что у вас в рукаве?

– Вот и продолжим игру. Что вы ей уготовили?

– Предлагал сотрудничество. Но, видимо, перековывать лошадку бесполезно. Можно только сломать.

– И как?

– С огромным удовольствием расскажу, – сказал Абихт. Медленно, он достал из кармана ампулу.

– Что это? – спросил Леманн.

– Морфий, дорогой друг. Морфий. Я приготовил его для нашей красивой пленницы. Когда её привезли и усадили на стул против меня... – сколько в её лице было героизма! Бедняжка думала, что её будут допрашивать, пытать, а под конец казнят. Другой, на моём месте, так бы и поступил. Но я – не другой! Я – штурмбаннфюрер СС Вольф Абихт! Да положите, в конце концов, пистолет на стол!

– Не уходите от темы, Вольф. Так зачем вам морфий?

– Понимаете, она разочаровала меня. При всех своих достоинствах, она молода, глупа и фанатична. Яд мести пропитал её насквозь. Но для неё героическая смерть – большая роскошь. Рабы лишены права быть героями. Мы здесь не для того, чтобы плодить героев. Мы, как и все захватчики, во все времена, убиваем мужчин, чтобы завладеть их женщинами. Красивые женщины – дорогой товар. Я не хочу портить товар, отдав её егерям. Я хочу, чтобы она закончила свою жизнь не как герой, на виселице, а как рабыня. Сами понимаете, что начну я её профессиональную деятельность с себя и добьюсь, чтобы она была готова отдаться любому вот за это, – сказал Абихт и поставил ампулу с морфием на стол, – Можете хоть сейчас пристрелить меня, но тогда и ей конец. Неужели думаете, что я не подстраховался?

– Вы так говорите, как будто у вас есть шанс покинуть этот дом живым, – сказал Леманн.

– Вот поэтому у меня есть предложение. Желаете выслушать?

– Весь вечер жду, – ответил Леманн.

– Первый возможный исход нашей встречи мне видится так: вы убиваете меня, егеря берут дом штурмом и убивают вас, после чего рвут вашу любовь на части. Насилуют её, пока она не истечёт кровью.

– Мне Вольф, хотелось застрелить вас сразу, без разговоров, – с презрением сказал Леманн, – А каков другой исход?

– Вы верите моему слову? – спросил Абихт.

– Нет, – ответил Леманн.

– Тем не менее, всё просто. Очень просто. Вы сдаётесь, а я закрываю дело и отпускаю вас восвояси. Что касается её, то её участь решена. Могу лишь пообещать, что просто расстреляю её как бандита, виновного в убийствах военнослужащих Вермахта. Можете мне верить, – сказал Абихт.

– Неравноценно. Предлагаю мою жизнь взамен её жизни. Вы её отпускаете. Если все егеря здесь, значит, диверсанты уничтожены. Вы ведь на диверсантов собирались повесить все эпизоды? Когда вы их ликвидировали? Два? Три дня назад? – спросил Леманн.

– Три дня назад. И это вы поняли, – с уважением ответил ему Абихт.

– А зачем было приносить в жертву Газенклевера? Я этого не могу понять? Или вы попользовались его женой и решили что хватит? Концы в воду? Уверен, что вы их особо не отговаривали, – спросил Леманн, едва сдерживая палец на курке.