Текст книги "Пути Предназначения"
Автор книги: Влада Воронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 39 страниц)
– Да, учитель, – быстро ответил адепт. Мальчишка всё ещё чувствовал себя виноватым.
– Дядя Найлиас, – холодно поправил рыцарь. – Ты ошибаешься на людях потому, что не соблюдаешь правила игры дома. Конспирация не терпит такой небрежности.
– Да, дядя, – бесстрастно ответил адепт и занялся донесениями.
Найлиасу стало неловко. «Кажется, я его обидел», – подумал рыцарь. И дёрнул плечом, отгоняя, как муху, такую глупую мысль.
В донесениях ровным счётом ничего интересного не оказалось. Зато Гюнтер просматривает диски уже в третий раз, перечитывает рапорты.
– Уч… – начал было он и тут же осёкся. – Дядя Найлиас, а что за организация такая – Братство? В донесениях никаких подробностей нет. И ещё какие-то Избавитель с Погибельником.
Найлиас брезгливо поморщился.
– Они что, опять начали свою любимую игру в Избранника судьбы?
– Похоже, что да. Тут говорится, что императору стало известно место его Пришествия, которое состоится ровно через месяц, 10 октября 2131 года. Так что это за Пришествие?
– Одна из самых больших бенолийских глупостей. Началось всё очень давно, ещё при Эдварде Чисиу.
– Первом императоре из древней династии? – уточнил Гюнтер.
– Да. Первые пятнадцать лет после Раскола Бенолия была президентской республикой. А на шестнадцатый год произошёл переворот. Чисиу проиграл на президентских выборах и тогда захватил власть силой. Он был из очень богатой семьи, но самый младший в роду, и на хорошую долю наследства рассчитывать не мог. Поэтому занялся политикой – она ведь тоже отличный источник дохода. Когда семейство увидело, что малыш успешно делает карьеру, начало вкладывать в неё деньги. Сначала Эдвард был их марионеткой, но вскоре сумел подчинить себе всех родичей и стал главой семьи, хотя и неофициальным. По республиканским законам политикам запрещалось заниматься бизнесом, но для членов семьи таких ограничений не было. Что республику и сгубило. Проиграв на выборах, Эдвард вложил всё родовое имущество в создание собственной армии – маленькой, но очень мощной и превосходно обученной. Захватил власть, провозгласил себя президентом. Но такое президентство было незаконным, и чтобы пресечь все, как он их называл, «побочные вопросы», Эдвард на третий год своего правления провозгласил Бенолию империей, а себя нарёк богоизбранным императором династии Чисяо.
– Это произошло в девятнадцатый год от Раскола? – переспросил педантичный адепт.
– Да, ещё при Межпланетном Союзе, – кивнул Найлиас. – Правил самопровозглашённый император очень жестоко, внутренних сил страны на то, чтобы его свергнуть не хватало, а на помощь извне рассчитывать было нечего, потому что Эдвард гарантировал Совету регулярные поставки трелга, причём треть их была бесплатной. Поэтому поддержка Совета тирану была гарантирована. Вот тогда, на пятый год от установления императорской власти и на двадцать четвёртый от Раскола, и появилось Пророчество об избранном самой судьбой Избавителе, который освободит Бенолию от Чисяо. Утешительная сказка для глупцов.
– А Погибельник откуда взялся?
– Да всё оттуда же. Эдвард, при всём его уме и деловой хватке, был до жути суеверен, и все эти пророческие бредни, сулящие ему погибель, воспринял как святую истину. Немедленно учредил Преградительную коллегию, которая должна была обнаружить Погибельника ещё до того, как он войдёт в полную силу, и уничтожить. В ответ разные избавителеозабоченные бенолийцы стали создавать братства, цель которых – найти Избранника судьбы и защитить от убийц из коллегии.
– Что-то фиговые из них защитники получились, – презрительно покривил губы Гюнтер.
– Что верно, то верно, – согласился Найлиас. – Но, по здешним верованиям, судьба избирает своего вершителя вновь и вновь, поэтому все эти состязания «братки – коллегианцы» длятся по сей день.
– Братств очень много, – заметил Гюнтер.
– По данным второго квартала – двести сорок девять, – ответил рыцарь. – Перед тем, как сюда лететь, я просмотрел сводку.
– А Избранник только один.
– Зато самовозобнавляемый, – хохотнул Найлиас. – Так что на всех хватит.
– В Братства входят и прислужники из Алмазного Города, и даже высшие придворные, – с оттенком недоумения сказал адепт.
– Вполне естественно. Когда кто-нибудь собирает вокруг себя холуёв, то вынужден наделять их разнообразными подачками. И даже если эти дары окажутся совершенно одинаковыми, то прихлебателям всё равно будет мниться, что сопернику кусок пирога достался больше и слаще. Большинство холуёв в таких случаях злится на конкурентов и всячески старается их извести. А некоторые начинают ненавидеть хозяина и стремятся поменять его на другого, который, как им кажется, будет пощедрее первого и возвысит их над другими придворными, сделает из простых холуёв холуями главными.
– Понятно, – ответил Гюнтер и тут же задал новый вопрос: – А почему поисками Погибельника занимается коллегия, а не охранка?
– Потому что ни один из её директоров никогда не был настолько глуп, чтобы называть Пророчеством похмельные бредни страдающего шизофренией бродяги! – отрезал Найлиас.
– Пророчества приходят в мир по воле пресвятого, – упрямо возразил Гюнтер. – И никакого значения не имеет то, чьи уста их изрекают. Тем более, что в эти слова уверовали даже таниарцы – есть рапорт из Гирреана.
– Дураков везде хватает, – буркнул Найлиас и занялся донесениями, всем своим видом показывая, что продолжать разговор на столь бессодержательную тему не намерен.
А Гюнтер ещё раз внимательно просмотрел материалы по Избраннику, которого именовали то Погибельником, то Избавителем. Немного подумал и скачал из бенолийской директории космонета текст Пророчества.
– Учитель! Тут…
– Ты опять? – строго оборвал его рыцарь.
– Простите, дядя, – склонил голову адепт. – Разрешите продолжать, дядя Найлиас?
Рыцарь кивнул.
– Вот посмотрите, – Гюнтер положил перед ним распечатку Пророчества. Найлиас бросил на неё равнодушный взгляд.
– Всё не так просто! – настойчиво повторил Гюнтер и стал читать вслух: – Когда дни станут чёрными от горя, а ночи – багровыми от скорбных слёз, что проливают страдающие души, будет избран Судьбою из множества и множества сынов рода людского Избавитель, который выведет всех нас из мира печалей и бед. Благословенный святейшей волей и наделённый лучшими из её даров, Избавитель придёт из бездны мрака по дороге звёзд и зажжёт в пустоте благодатный огонь, который обогреет отчаявшихся и даст силы ослабевшим. Низринута будет тирания и установится истинная власть, свобода и благоденствие вернутся в исстрадавшиеся земли, а изболевшиеся сердца и души наполнятся покоем и радостью. Избранный судьбой Избавитель разобьёт многовековые узы бед и страданий, распахнёт дотоле запертые двери к счастью и приведёт людей в мир счастливый, изобильный и просторный.
Найлиас только хвостом пренебрежительно отмахнулся.
– Дядя! – возмутился адепт. – Разве вы не видите – на самом деле в Пророчестве речь идёт не о какой-то плюгавой Бенолии, а об ордене Белого Света!
– И где же ты тут углядел словосочетание «орден Белого Света»? – ехидно поинтересовался рыцарь.
– В Пророчестве есть прямой намёк!
– Ах, намёк! Ну да, тогда я умолкаю со стыдом и смирением. Намёк – это аргумент очень серьёзный и убедительный.
Гюнтер смутился, щёки вспыхнули как у мальчишки.
«Мальчишка он и есть, – подумал Найлиас. – Когда ещё повзрослеет».
– Ничего, всё нормально, – он положил ученику руку на плечо, слегка пожал. – Эта сказка многих зачаровывает. Она похожа на наркотик – вначале манит блаженством, а после убивает душу.
– Почему? – спросил Гюнтер.
– Я не знаю, – честно ответил рыцарь. – Но чувствую, что это именно так, а не иначе.
Гюнтер прижался к его руке щекой.
– Я верю вам.
Найлиас кивнул, пожал Гюнтеру плечо.
– Давай работать.
– Да. – Гюнтер отложил Пророчество и взял листок с ещё не прочитанным донесением. Глянул на учителя, улыбнулся.
Найлиас улыбнулся в ответ и тут же выругал себя за излишние сантименты. Через полтора года Гюнтер закончит обучение и забудет своего наставника. Глупо и нелепо привязываться к тому, в чьей жизни ты не более чем случайный попутчик.
Отныне всё, конец всяким сопливостям! Учитель и ученик – связь кратковременная и исключительно деловая.
= = =
Александр Лайтвелл вошёл в кабинет Панимера, низко поклонился.
– Счастлив пожелать вам доброго здоровья, высокочтимый, – проговорил он.
– Быстро говори, зачем приехал, – буркнул Панимер. – Я спешу во дворец.
Лайтвелл объяснил, щедро приправляя просьбу заверениями в вечной преданности и нижайшем почтении. Всегда падкий на лесть Панимер слушал нетерпеливо, оборвал речь на середине.
– Распорядись, чтобы через час доставили, – кивнул он референтке-человечице, высокой, ядрёной и ладной блондинке.
Плантатор посмотрел на Панимера с изумлением: с каких это пор референт какого-то там внешнеблюстителя отдаёт распоряжения Иностранному отделу Финансовой канцелярии? Прежде Панимер должен был бы зайти к его начальнику лично, попросить оформить «Разрешение» как можно скорее, желательно бы часов за двенадцать, и почтительно согласиться подождать сутки.
– Иди, – движением кисти отослал Лайтвелла Панимер.
– Не окажет ли высокочтимый честь своему слуге, взглянув на его дары? – торопливо проговорил Лайтвелл.
– Да что ты там можешь подарить? – пренебрежительно дёрнул плечом Панимер. – Иди.
Лайтвелл едва не задохнулся от изумления. Ни один придворный девятого ранга не может быть настолько богат, чтобы гнушаться подарками крупного плантатора. Или Панимер сошёл с ума и у него теперь мания величия?
Но референтка знаками показала, что всё так и есть – Панимер очень высоко взобрался по придворной лестнице и плантаторские подарки теперь для него не то что не ценны, но даже оскорбительны.
Испуганный и заинтригованный Лайтвелл торопливо пробормотал самые почтительнейшие извинения, приложился к руке Панимера и, пятясь и кланяясь, выскользнул из кабинета.
Вскоре вышла и референтка, принялась звонить в Иностранный отдел Финканцелярии.
– «Разрешение» доставят ровно через час, – сказал она плантатору. – Ждите.
Лайтвелл наговорил ей льстивых комплиментов, сунул заготовленный для Панимера бриллиантовый перстень – «Вашему супругу, досточтимая».
Референтка, уже успевшая крепко избаловаться дорогими подношениями, подарок Лайтвела приняла, тем не менее, с благосклонностью. Плантатора усадили в кресло для почётных посетителей, принесли кофе с пирожным.
– Господин получил Зелёную комнату в Императорской башне, – доверительно сказала референтка.
– Но за что такая великая милость? – не поверил Лайтвелл.
– Предков надо хороших иметь, – ответила референтка с таким самодовольством, будто речь шла о её родне. Лайтвелл низко поклонился, глянул робко и вопросительно. Польщённая столь почтительным вниманием референтка рассказала все известные ей подробности возвышения Панимера.
– Погибельник? – растеряно переспросил Лайтвелл. Сердце сжалось в тоскливой жути. – Нет, не может этого быть!
– Может, – хмуро ответила референтка. – Но не будет. Коллегия не дремлет.
– Братства тоже не зевают, – возразил Лайтвелл.
Референтка спесиво задрала нос.
– Благодаря моему господину коллегии известны точные координаты места Пришествия Погибельника.
– Этого мало. Координаты всегда приблизительны, это не более чем указание на город или деревню, где должен появиться Погибельник. А даже в самой крохотной деревушке не меньше тысячи жителей. Бенолия – планета густонаселённая, увы.
– Надёжнее всего, – сказала референтка, – взять проклятую местность в плотное оцепление и уничтожить всех подряд, не разбирая ни расы, ни возраста, ни пола. В таких случаях для надёжности надо избавляться и от женщин. Пусть в Пророчестве сказано «он» и «сын», но поговаривают, что в самом первоначальном тексте звучало «дитя» и «оно». Хотя и маловероятно, что для таких дел будет избрана женщина, лучше подстраховаться.
– Лучше, – согласился Лайтвелл. – Но сейчас, к несчастью, такое невозможно. Простонародье немедля поднимет бунт. А власть государя не так тверда, как хотелось бы.
– Свиняка трон-нутый, – зло процедила референтка. – И папаша его был не лучше. Вот дед, тот да – настоящий государь. Вот как империю держал! – референтка стиснула пухленькую ладонь в кулак.
– Вся надежда на коллегию, – печально ответил Лайтвелл.
– До сих пор они не подводили, – утешила референтка.
Повисло неловкое, тревожное молчание.
– А где появится Погибельник? – осторожно спросил Лайтвелл.
– В Каннаулите.
Плантатор опять растерялся.
– Но это же богатый пригородный посёлок близ Плимейры, столицы Сероземельного материка. А до сих пор все Погибельники появлялись только в нищих городишках или деревнях, и только глубоко в провинции.
Референтка пожала плечами.
– Этот будет исключением из общего правила.
– Не к добру такой расклад, – тяжко вздохнул Лайтвелл.
– Не к добру, – согласилась референтка.
– Тем более, – добавил Лайтвелл, – что до сих пор не известно, каким именно будет Пришествие – рождением младенца или минутой, когда взрослый Погибельник впервые проявит свою силу.
– Коллегия и раньше узнавала это лишь в самое последнее мгновение. Но всегда успевала его уничтожить. Не подведёт и в этот раз.
– Да поможет коллегианцам пресвятой, – Лайтвелл благочестиво сотворил знак предвечного круга.
…Панимер выключил монитор приёмной и зло выругался. Чёрт бы их всех сожрал! И не в меру расторопного императорского референта, который засунул его в кабинет Хозяина неподготовленным, и самого Максимилиана, трепло коронованное! В том, что именно он растрезвонил на весь Алмазный Город о Пришествии Погибельника, Панимер не сомневался. В приёмной государя сидят люди неглупые и опытные, болтать о такой новости никогда бы не стали. А теперь началась всеобщая истерия, Алмазный Город насквозь пропитан страхом. Панимеру по три раза на дню приходится успокаивать венценосного трепача и его лизоблюдов, убеждать в неотвратимости судьбы, твердить, что если предначертано Погибельнику появиться в избранный час в избранном месте, то никуда не денется, появится, даже если будет знать, что его там ликвидаторы из коллегии поджидают.
А место для Пришествия неудачное. Если бы не референт, Панимер спокойно посидел бы над картой, выбрал подходящую деревеньку где-нибудь подальше от главных городов империи. А так пришлось ляпнуть координаты первого пришедшего на ум населённого пункта, которым и оказался Каннаулит, пригородный посёлок для купцов средней руки и аристократов третьей, самой младшей ступени. В памяти он засел потому, что через неделю его должен был посетить император и, как наместник пресвятого в сём грешном мире, благословить своим присутствием открытие нового собора.
Но теперь уже поздно что-либо менять. Надо доигрывать партию с теми картами, какие есть. И не забыть подстраховаться на случай внезапной опалы. Для этого Панимеру и нужен Лайтвелл. Плантатор легко сможет вывезти его из страны в трюме гружённого трелгом звездолёта. Однако этот мелкий делец ни в коем случае не должен догадаться, что в нём нуждаются. Пусть сам ищет благосклонности Панимера. К счастью, способ заставить Лайтвелла подчиняться у Панимера есть. В провинциальной Бенолии сильна чиновничья власть и, чтобы обойти все бюрократические препоны, необходимы прямые предписания глав канцелярий. А получить их Лайтвелл может только через Панимера.
* * *
Капитан интендантской службы ВКС внимательно просмотрел представленные Лайтвеллом документы.
– Что ж, всё в порядке, – сказал он плантатору. – Но предъявили вы их с непростительной задержкой.
Лайтвелл торопливо согнулся в поклоне.
– Честью клянусь, высокочтимый, это не моя вина.
Координатор брезгливо посмотрел на лакейски скрючившегося плантатора. Угодливость бенолийцев поначалу забавляла, теперь же начала вызывать отвращение своей навязчивой приторностью.
– Некоторые документы требовалось обновить, – заискивающей скороговоркой пояснил плантатор. – А все госконторы работают с перебоями, потому что Бенолию накрыла тень беды и скверны. Но не извольте беспокоиться, высокочтимый, скоро вновь всё будет в полном порядке.
– Это Избранник, что ли, тень беды и скверны? – скучающе уточнил координатор и усмехнулся пренебрежительно: ну и дикий на этой планете народ! В такую чушь верят…
– Да, высокочтимый. Это Пришествие Погибельника. И ничего смешного здесь нет! – с неожиданной резкостью добавил плантатор. – Если коллегия его не остановит, ВКС тоже придётся не сладко.
От слов Лайтвелла по спине интенданта пробежал липкий опасливый холодок. Яростная убеждённость плантатора, его неподдельный страх и отчаянная надежда на коллегию крепко пошатнули убеждённость координатора в том, что на этой планете ничего, кроме трелга, внимания не заслуживает. Бенолия оказалась не такой простой, как привыкли думать в штабе.
– Почему вы решили, – медленно проговорил координатор, – что появление Избранника будет чем-то опасно ВКС?
Ничего такого Лайтвелл не думал, просто взбесило тупое презрение властительного партнёра. Захотелось напугать его, хоть немного сбить координаторскую спесь. Затея удалась в полной мере, и теперь надо было срочно придумывать убедительное объяснение, иначе векаэсник жестоко отмстит за свой мимолётный страх.
– Пророчество говорит о мире печалей и бед, – ответил Лайтвелл. – Бенолия – большая планета, но для определения «мир» всё же маловата. Другое дело – вся капсула. После Раскола Иалумет действительно стал отдельным миром. Пусть Погибельнику и предначертано придти в этот мир через Бенолию, но куда он направиться дальше, неведомо было даже всевидящему Льдвану, который предрёк его появление. Вот уже двадцать второе столетие Бенолия оберегает Иалумет от скверны Погибельника, но лишь пресвятой знает, сможем ли мы остановить посланца Тьмы на этот раз.
– А причём тут ВКС? – склочно спросил координатор.
– Есть немало людей, – торжествующе улыбнулся Лайтвелл, – которые считают законными правителями Иалумета орден светозарных рыцарей, а вовсе не ВКС. Правдиво Пророчество или нет, точно не скажет никто. Зато любой и каждый подтвердит, что все недовольные правлением координаторов не преминут им воспользоваться. А если окажется, что Погибельник действительно пришёл в Иалумет, то сторонников ему искать не понадобится – сами прибегут. Недовольных правлением ВКС хватает везде.
Координатор с досадой прикусил губу. Бенолиец прав во всём. Пророчество об Избраннике оказалось делом серьёзным и крайне опасным. О таком немедленно следовало доложить в штаб.
Но сначала надо покончить с теперешними делами.
Интендант торопливо, не вникая в смысл, пробегал взглядом страницы контракта и ставил подпись. Лайтвелл едва мог скрыть торжествующую улыбку – координатор попался в простейшую ловушку как распоследний деревенский недотёпа.
Правдиво Пророчество или ложно, теперь совершенно не важно. Главное, что самый лучший за всю жизнь плантатора контракт заключён и расторгнут быть не может.
= = =
С погодой югу Сероземельного материка повезло: вторую неделю идут обильные дожди, трелговые поля залиты водой так, что едва видны верхушки рассады. Теперь самое главное – не дать разрастись жёлтой водоросли, очень живучему и плодовитому сорняку, главному губителю молодого трелга.
Время обеда. Под хлипким тростниковым навесом собрались батраки. Похлёбка, сваренная из прошлогодней трелговой шелухи, воняет мышиным дерьмом. Люди с отвращением смотрели на жидкое варево. Хлеба не дали вообще – новый хранитель пятого участка седьмой плантации, досточтимый Диего Алондро, торопился набить карман, урезал отпущенные на содержание батраков деньги как только мог.
Первый старшина участка – по сути, главный надсмотрщик – Николай Ватагин, высокий ладный парень двадцати восьми лет с чёрными кудрями до плеч и яркими карими глазами, одет в тёмно-зелёный форменный комбинезон и болотные сапоги, презрительно кривил губы, поигрывал длинным гибким хлыстом.
– Что, жрать никому неохота? У всех постный день во славу пресвятого? Ну тогда и варево ни к чему. – Он опрокинул котёл, похлёбка растеклась по щербатому кирпичному полу. Ватагин прищёлкнул хлыстом: – Ну что замерли, быдло? Марш на прополку!
Досточтимый Диего одобрительно кивнул. Хранителя можно было бы назвать красивым – тридцать шесть лет, атлетическая фигура, глаза большие, светло-зелёные, каштановые волосы, правильные черты лица. Но высокомерно-спесивая гримаса превращает его в уродливую до омерзения ряху. Ватагин опустил взгляд – смотреть на рожу хранителя противно до тошноты.
– Ты можешь отдохнуть, Николай, – сказал Диего. – Хватит тебе на сегодня под дождём торчать.
Ватагин поблагодарил низким поклоном. Вошёл в строительный вагончик, полевое жильё старшин, и плотно закрыл за собой дверь. С отвращением отшвырнул хлыст, упал на кровать-полку.
– Не могу я так больше, не могу! – Ватагин скрючился как от боли, спрятал в ладонях лицо.
В дверь тихо постучал кухонный батрак.
Николай встал, принял надменную позу.
– Входи.
Батрак осторожно заглянул в купе.
– Почтенный, пришёл какой-то монах, говорит, что привёз вам заказанные икону и лампаду.
– Впусти.
Монах оказался берканом лет сорока, шерсть тусклая, вылинявшая, на лице и руках проплешины. Голова, как и положено монаху, гладко выбрита, на лбу вытатуирован символ пресвятого Лаорана – восьмиконечная звезда в двух кольцах. Ряса поношенная, старая, под мышкой зажат такой же старый зонтик. Монах, не глядя, сунул его батраку. Шагнул к Николаю, осенил священным знаком двойного круга и протянул соломенную плетёнку, в которых попы хранят небольшую церковную утварь или перевозят иконы. Батрак выскользнул в тамбур и плотно притворил за собой дверь – ничего интересного в разговоре старшины с бродячим проповедником быть не может, так что и подслушивать смысла нет. Лучше пошарить по старшинским мискам, там наверняка осталась еда повкуснее батрачной похлёбки.
– Этот Диего Алондро неплохо делает карьеру, – заметил монах. – Всего три недели – а уже добился того, что его участок внесён в Алый список. Теперь Диего отчитывается только самому Лайтвеллу и в начале следующего года станет, по всей вероятности, заведовать плантацией. Для вас, как для своего приближённого, Диего наверняка добьётся должности хранителя.
Николай поставил плетёнку на стол-тумбочку между двумя кроватями. Немного помолчал, собираясь с духом, обернулся к монаху и сказал:
– Почтенный, позвольте мне уволиться. Я больше не могу. Надоело строить из себя алчную бессердечную тварь, озабоченную только карьерой! Смотреть пустыми глазами на людские мучения… Угождать подонку Диего, разговаривать с поганцами-старшинами, как с собеседниками, достойными уважения… Нет, я больше не выдержу! Перестреляю всю эту гнусь и будь, что будет!!!
Монах продекламировал нараспев:
– Придёт Он из бездны мрака по дороге звёзд и зажжёт в пустоте благодатный огонь, который обогреет отчаявшихся и даст силы ослабевшим. Низринута будет тирания и установится истинная власть, свобода и благоденствие вернутся в исстрадавшиеся земли, а изболевшиеся сердца и души наполнятся покоем и радостью.
Николай смотрел на монаха с недоумением.
– Так было сказано святым пророком Льдваном в час его мученической гибели, – тихо проговорил монах. – Люди, о которых ты говорил, верят его словам и ждут своего Избавителя. Эта вера даёт им силу переносить невзгоды. Как же получилось так, что веру утратил ты, брат мой и сотоварищ? Ведь если нет веры, не будет и силы. А если нет силы, наше великое дело, на служение которому мы присягали кровью, обречено на погибель.
– Я верю Пророчеству, – ответил Николай. – Я всегда ему верил, потому и дал присягу братству. Но почему во имя этой веры надо заниматься такой мерзостью, как работа надсмотрщика?
– Тот, кого мы так ждали, брат, уже близко. Благословеннейший из благословенных, избранный пресвятым из множества и множества придёт всего через три с половиной недели. Тирания императора будет низринута, и в Бенолии наступит долгожданное благоденствие. Но всё не так просто. Пророк предупреждал, что враги будут стремиться погубить Избранного. До сих пор им это удавалось… Но Избавитель всегда возвращается. В разных обличьях, с разными именами, но Избранник пресвятого и самой Судьбы вновь и вновь приходит в Бенолию, чтобы дать нам свободу и счастье. Придёт он и сейчас.
Николай побледнел, до синяков стиснул монаху запястье.
– Эта весть… достоверна? – спросил дрогнувшим голосом. – Не пустословна?
– Это весть истинна, брат мой, – твёрдо ответил монах. Николай отпустил его руку.
– Дождались. Мы всё-таки его дождались. Избранный пришёл в мир. Свершилось.
Николай сел на кровать, достал из тумбочки две рюмки, налил тростникового вина.
– Дрянное пойло, – сказал монаху, – но ничего другого нет. На плантации крепкие напитки запрещены. Давай за Пришествие, брат.
Монах сел на вторую кровать, выпил, осенил себя двойным кругом, прочёл короткую молитву.
– Однако Пришествие как таковое – это ещё не всё, – проговорил Николай, невидяще глядя на полную рюмку. – Ведь Преградительной коллегии уже известен день и час Пришествия, верно? И коллегианцы, прокляни их Лаоран, приложат все силы, чтобы уничтожить Избранного. А мы даже не знаем, кто он. В прошлый раз это был младенец-наурис. До того – тридцатилетний беркан. Их убили.
– Мы сможем защитить Избранного, брат мой, – ответил монах. – Но только если найдём его первыми. Предречено, что Пришествие состоится здесь, в Южном округе Сероземельного материка, в Каннаулите.
– Да это же совсем рядом! – вскочил с кровати Николай. – До Плимейры всего два часа, мы туда на выходной ездим.
– Вот именно, что рядом, в секторе, который граничит с твоим, – строго сказал монах. – Поэтому сядь и слушай.
Николай сел. Монах продолжил:
– До Пришествия остаётся ещё немало дней, однако его предзнаменования начнут появляться уже сейчас. Поэтому внимательно следи за всеми новостями, брат, за каждой сплетней. Твой участок расположен очень удачно: рядом дозаправочная станция аэрсов и один из центров контроля за спутниками межпланетной связи. Так что ты будешь в курсе всех новостей и слухов. Должность старшины делает тебя мелким и незаметным, а это даёт свободу действий. К сожалению, у нас очень мало людей, основные силы мы сосредоточили в четвёртом секторе, ведь там состоится Пришествие… Но и все другие сектора империи без внимания оставлять нельзя, а приграничные четвёртому в особенности. Придти в Каннаулит Избранный может и отсюда… Поэтому сам понимаешь, брат-наблюдатель, сколь важной становится твоя работа, тем более, что в своём секторе ты остаёшься один. Помни, брат, что кроме нашего братства Цветущего Лотоса есть ещё братства Хрустального Источника, Святого Огня, Ночных Ангелов, Полуденного Света. Да мало ли их… И все считают свой путь единственно правильным, все уверены, что именно они достойны стать помощниками и соратниками Избавителя. – Монах плеснул себе ещё вина, выпил, поморщился и сказал хмуро: – Даже взрослый Избранник наверняка будет молодым и неопытным людем, которого легко обмануть, увлечь на гибельный путь. А то и вообще окажется младенцем, из которого злобный разум и нечистые руки могут слепить всё, что угодно, даже превратить в чудовище… Верой нашей и клятвой умоляю тебя, брат-наблюдатель, – будь очень внимателен, не пропусти Избранного, если он появится в твоём секторе.
– Я исполню свой долг, брат-вестник, – ответил Николай.
– Дальше переходим в режим безличной связи, – сказал монах. – Прямые контакты опасны. Дай мобильник.
Николай протянул ему трубку. Монах добавил номер в записную книжку.
– Это телефон магазина компьютерных игр. Телефонистка в отделе продаж наша сестра. Если появится достойная внимания информация, позвонишь ей и скажешь, что тебе нужен последний выпуск «Гонок на выживание», аэрсный вариант. Тебе откроют канал связи с братством. Звонить только с этой трубы, её номер будет паролем.
– Понял, сделаю, – кивнул Николай и убрал мобильник.
– Ещё раз заклинаю, брат, – повторил монах, – будь внимателен. Помни, Избранный может оказаться кем угодно, даже батраком или нищебродом.
– Я помню.
Монах пожал Николаю руку и ушёл.
