Текст книги "Пути Предназначения"
Автор книги: Влада Воронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)
– Не за что, – улыбнулся увечник. – Всего хорошего.
Странная троица ушла.
…На улице Николай несколько минут шёл молча. Остановился, резко развернулся и схватил Авдея за грудки.
– Какого беса ты вытворяешь?!
Авдей усмехнулся.
– По-твоему, надо было позволить нас арестовать?
– Зачем ты влез в их разборку? Грызут крысы друг друга, и пусть грызут.
– Закон для всех один, – твёрдо сказал Авдей. – И если каждый из нас не будет требовать его неукоснительного соблюдения, бардак в стране не кончится никогда.
– Придурок! – оттолкнул его Николай. – Ты хоть соображаешь, какой это риск?!
– Ни малейшего риска не было.
– А спецура? Как ты вообще мог такое вытворить?
Авдей улыбнулся.
– Очень просто. В мобильнике есть функция автодозвона, а в памяти – телефоны и сетевые адреса Спецканцелярии. Специально на случай незаконного задержания. Как только патруль подошёл, я включил запись и дозвон с десятиминутной отсрочкой. Если бы нас сразу отпустили, я бы дозвон отменил. А так запись ушла и на телефон доверия, и на гостевой сайт спецуры. Параллельно была отправлена информация на самый обычный складской сайт, где можно бесплатно в течение месяца хранить объёмистые файлы. Если бы у нас не получилось освободится самим, вечером запись просмотрел бы кто-нибудь из дежурных по сети и принял меры.
– Я не о технических деталях спрашиваю! – взъярился Николай. – Как это вообще может придти в голову – со спецурой связываться?!
– Спецканцелярия для того и существует, чтобы прекращать нарушения закона сотрудниками силовых структур.
– Эта баба могла закрыть нас суток на пять в клоповнике, а после ещё и под суд отдала бы за нарушения порядка.
– Не отдала бы, – уверено ответил Авдей. – Нет ни малейших оснований.
– Какие, к чёрту, основания? Плевать им всем на основания!
– Плевать на трусов и невежд. А на тех, кто знает как законы империи, так и собственные гражданские права, плюнуть не получится. Плевалки не хватит.
– Вот на законы-то им и плевать!
– Когда силовики понимают, что их противозаконные действия будут выставлены на всеобщее обозрение, они проникаются самым трепетным уважением к нормативно-правовым документам.
Гюнтер только головой покачал восхищённо:
– Так вот зачем центристам нужен дежурный по сети, который отслеживает все обновления на бесплатных складских сайтах. Великолепно! Сколь просто, столь же эффективно.
– Сеть и мобильная связь дают огромные возможности, – сказал Авдей, – и глупо было бы их не использовать.
Николай пробормотал ругательство. Гюнтер хмуро глянул на Авдея:
– Возможности возможностями, но незачем лезть в каждую дырку!
Авдей улыбнулся:
– Да ладно, пацаны, хватит вам на ерунде всякой циклиться! Давайте лучше по шашлычку съедим. Что-то я оголодал от этих треволнений. Но сначала почистимся от жучков. Пошли!
– Каких жучков? – не понял Николай.
– Обыкновенных. Наноразмерные следилки, подслушки. Скорее всего, устройства цифровые, для биокристаллических у полиции бюджет слишком мал.
– Охранка могла дать свою технику, – заметил Гюнтер.
– Если действуют через коллегию, то нет. Зачем тратиться самим, когда можно проехать за чужой счёт?
Гюнтер кивнул.
– Пришли, – Авдей взмахом руки показал на трансформаторную площадку.
Гюнтер рассмеялся.
– Точно! Высокочастотное переменное поле большого напряжения разрушает цифровую технику. Достаточно пять минут постоять вон под той распоркой с проводами, и ни одного рабочего жучка не останется.
– А если всё-таки биокристалл есть? – спросил Николай. – На него же это не подействует?
– Да, – кивнул Гюнтер. – Для них нужен низкочастотник постоянного поля… Но это и для людей очень вредно… Придётся после овсяную кашу есть. И обязательно выпить по стакану тыквенного сока. Редкостная дрянь! А каша ещё хуже.
– Перетерпишь, – буркнул Николай.
Авдей отдал Николаю мобильник и видеопланшетку – всё заблокированное.
– Не обижайся, – сказал Авдей. – Такую технику даже самому лучшему и проверенному другу всегда передают только с блоком. Дело в том, что враг может выдернуть у него планшетку или мобильник и за одну секунду навредить так, что за десять лет не расхлебаешь. А блок задержит врага и позволит другу исправить ситуацию.
Николай ответил хмурым взглядом. Авдей виновато улыбнулся.
– Что поделаешь, надо. Правила конспирации утомительны, неприятны, от них крепко припахивает паранойей, но без них мы очень быстро окажемся в допросной комнате охранки. А там понятия о правах людей не существует.
Николай поёжился. Авдей кивнул ободряюще, ушёл под распорку. Гюнтер посмотрел ему вслед, нахмурился.
– Я не верю, чтобы охранка использовала коллегию для прикрытия своих операций. Тем более, если речь идёт всего лишь о поднадзорном родственнике мятежника. Коллегианцы начали работать по Авдею как по Избранному. Хотя твёрдой уверенности у них и нет, они…
– Ты что?! – оборвал Николай. – На нас же прослушка.
– Нет, – качнул головой Гюнтер. – На нас ничего нет. Для полиции мы никто, тем более, что коллегия о нас не предупреждала.
– Авдей до сих пор не знает своей истинной сути, – сказал Николай. – Потому и тратит себя на всякую дребедень. Мы должны ему всё рассказать.
– Приказа не было, – возразил Гюнтер.
– Какой, к чёрту, приказ? Ты помнишь, какой сегодня день?
– Двенадцатое ноября.
– Сегодня шестнадцатый день со смерти досточтимого Кийриаса. Его душа прощается с нашим миром и уходит к Лаорану.
– Я знаю, – ответил Гюнтер, отвернулся. – Помню.
– А поминальный венок нам прислал только твой Найлиас.
– Уже не мой, – с болью ответил Гюнтер.
– Откуда он знал?
– Я позвонил, – сказал Гюнтер. – Мне нужно было знать, есть ли в смерти досточтимого Кийриаса моя вина.
– Совсем дурак? – возмутился Николай.
– Как мы могли не видеть, что на самом деле Кийриас совсем другой? Я считал его тупым эгоцентричным снобом.
– Его душа спала, Гюнт. Поэтому Кийриас и выглядел таким. А когда душа проснулась, досточтимый сделал свой выбор. Он присягал жизнью и смертью служить Избранному судьбой и пресвятым Избавителю. И клятву свою сдержал.
– Зато эти суки… – зло сказал Гюнтер. – Только и думают, как власть поделить. Не то что Кийриаса позабыли, они даже об Авдее не помнят!
– А тем временем он занимается всякой хренью. На кой ляд ему Высшие лицеи?
– Авдей следует тропой Предназначения, – ответил Гюнтер. – И не нам судить, через какие вехи она пролегает.
– Ни черта он ничему не следует! Дурит от безделья – вот и все пути да вехи.
– Коля, что будем с коллегией делать? Вдвоем мы Авдея не защитим. – Он немного поразмыслил и сказал твёрдо: – Надо, чтобы Авдей как можно скорее вернулся в Гирреан. Там коллегианцам достать его будет труднее. Пусть даже и через жандармерию или уголовников. А на большой земле Избранный беззащитен. И надо подтягивать людей. Самим, без всяких там руководящих указаний. Ты ведь три года в Лотосе, должен знать надёжных ребят.
– А ты полтора года был в ордене, – буркнул Николай. – Можешь кого привлечь? Членство в братстве им гарантировано, не сомневайся!
– Я и не сомневаюсь. Над кандидатурами думаю. Двоих точно можно привлечь.
Николай кивнул.
– У меня тоже двое надёжных пацанов есть.
– Шестеро – ещё не отряд, – ответил Гюнтер, – но уже сила.
– Авдею о Предназначении говорить будем?
Гюнтер немного подумал.
– Позже.
Подошёл Авдей.
– Я всё. Теперь вы.
Николай и Гюнтер послушно постояли под распоркой, затем, на другой трансформаторной площадке – между решётками низкочастотника. Зашли в кафе, съели по овсянке, выпили сок.
– Между прочим, – сказал Николай, – за нами хвост.
– Я заметил, – кивнул Авдей.
– Оторвёмся, – ответил Гюнтер. – Но лучше бы вернуться в посёлок. – Он вопросительно посмотрел на Авдея.
– Нет, – сказал тот. – Нужно закончить операцию с лицеями. Текст сообщения у меня на планшетке, надо лишь добавить к нему последний иллюстративный материал. К счастью, серьёзного режима секретности в лицеях нет. Зато полно уборщиков, которые были, есть и будут наилучшим источником информации. – Авдей посмотрел на Гюнтера: – Как много времени тебе понадобится, чтобы снабдить файл функцией самокопирования и навигатором?
– Если с хорошим тестированием, то час. Ведь сам файл практически готов. Ещё четверть часа на зачистку следов в сети. Только надо сетевой клуб выбрать поприличнее, с хорошей техникой.
– Добавь ещё пятнадцать минут, – сказал Авдей. – Зачистка должна быть максимально тщательной, ведь технологии ВКС превосходят общеиалуметские как минимум вдвое. Поэтому нужны дополнительные страховки. Значит тебе потребуется полтора часа общего времени. Это немного, но всё же разобьём работу на три этапа и проведём её в трёх разных клубах, расположенных в разных районах города.
– Зачем такие сложности? – не понял Гюнтер.
– Чтобы не привлекать внимания администраторов. Сотрудники любого клуба обязаны информировать охранку о том, чем занимаются в сети их клиенты. За домашним космонетом надзирают провайдеры.
– А к Винсенту когда зайдём? – спросил Николай. – Четвёртый раз в Маллиарве, а ребят так и не навестили.
– С Винсентом и Ринайей мы свяжемся перед самым их отлётом за границу. Когда придёт время репетировать визит в посольство. И то не лично, а через заранее условленный чат в сети. Адрес его, надеюсь, не забыли?
– Нет, – хмуро буркнул Николай. – Помню.
– Да чёрт побери! – рассердился Авдей, увидев, как пренебрежительно покривил губы Гюнтер. – Лишними встречами мы погубим и ребят, и себя. Винс даже с отцом не контачит, не то что с нами.
– Мы сделаем, как ты хочешь, – ответил Гюнтер. Неубеждённый, но послушный воле Избранного.
– Мои желания тут ни при чём! – обиделся Авдей. – Это элементарные требования конспирации!
Гюнтер не ответил. В ордене правила конспирации серьёзные, а Найлиас всегда спрашивал очень строго, но чтобы вот так мелочами душу вынимать – такого не было никогда.
В кафе Авдей заставил их сесть на самые неудобные места, с одной стороны грохотала музыка, с другой – пыхал жаром и вонью подгоревшего масла кухонный комбайн.
Зато никто не мог подойти к ним незамеченным или случайно услышать их разговор, а за спиной имелся отход через подсобку в переулок. «И топтуны из-за комбайна нас не видят, – отметил Гюнтер. – Не смогут ничего считать по губам. Интересно, он заранее знал о существовании этого кафе или на ходу экспромт сочинил? Да нет, знал, конечно. Ведь Авдей на отца с пятнадцати лет курьерил. Хотя мог и сымпровизировать, с его-то опытом». Сердце уколола зависть, которая тут же сменилась раздражением. При таких способностях разменивать себя на всякую дребедень!
– Зачем ты в своей статье так задеваешь координаторов? – кивнул на планшетку Николай. – Факты изложены по уму: то, что детей для лицеев покупают как рабов, то, что там за любую мелочь порют до беспамятства. И про зомбирование, и про то, что большинство лицеистов лишено имён, живут с номерами, словно скот. Это всё правильно, но зачем ты…
– Авдей, – перебил Гюнтер, – а теньмы-женщины бывают?
– Конечно. Ты же видел записи. Хотя и намного реже, чем мужчины.
– Почему реже? – не понимал Гюнтер. – Клиентам должно быть удобно: и наложница, и защитница в одном лице.
– Сожительство с теньмом как мужского, так и женского пола считается оскверняющим. Для постели используют секретарей, иногда – садовников, визажистов и прочую ближнюю обслугу. Но только не теньмов. С теньмом вообще стараются не контактировать, причём не только хозяева, но и обычные люди. Свою половую надобность теньмы удовлетворяют в самых низкопробных борделях и не смеют рассчитывать на какие-либо иные взаимоотношения, как любовные, так и дружеские. Бедняги целиком принадлежат Светочу, вплоть до полной утраты собственного Я. Из всех выпускников Высших лицеев они самые несчастные.
– Всё так, – согласился Николай. – Но зачем ты обвиняешь в этом ВКС? Ведь лицеи созданы по императорскому приказу.
– ВКС – международная организация, призванная следить за тем, чтобы во всех государствах Иалумета соблюдался закон и порядок. В том числе и такой нормативно-правовой документ как «Декларация прав людей» в целом и «Хартия прав детей» в частности. И если в Бенолии эти законы нарушаются, то виновными оказываются координаторы. О чём сегодня и узнает весь Иалумет. Надеюсь, после этого, под давлением общественного мнения, архонты заставят Коронный совет закрыть все Высшие лицеи, а детей направят на лечение в координаторские клиники центральных секторов капсулы. Глядишь, заодно и обычные лицеи проверят. Там тоже нарушений выше крыши.
– И ты надеешься, – фыркнул Гюнтер, – что на координаторов способно подействовать общественное мнение?
– Надежда слабая, но другого оружия у меня нет. Если ты можешь придумать что-то получше, то я буду только рад. У тебя есть реальные предложения?
Гюнтер не ответил.
– В таком случае расходимся, – сказал Авдей. – Помоги Коляну оторваться от слежки. После каждый отправляется в обход по своим лицеям. Встречаемся в четыре часа в клубе «Мария». И, Колян, пожалуйста, очень тебя прошу, не заходи к Винсенту, не подставляй парня. Тем более, что он не один.
– Понял уже, – буркнул Николай. – Сделаю.
– Вот и ладненько, – улыбнулся Авдей.
– Но зачем тебе всё это? Зачем?!
Улыбка у Авдея исчезла, голос стал жёстким:
– Пацаны, если вам всё это не нравится, то я ни о чём вас не прошу и, тем более, ни к чему не принуждаю. Я просто хочу помочь лицеистам, поскольку то, что с ними делают, ужасно и омерзительно. Мириться с таким нельзя, иначе сам станешь такой же гнусью, как и те, кто пользуется услугами Высших лицеев. Пусть всё, что я делаю, глупо, нелепо и, скорее всего, безрезультатно, но ведь надо с чего-то начинать. И надо кому-то всё начинать. Так почему не мне? Это первое действительно настоящее дело, с тех самых пор, как… – он глянул на изуродованную руку, убрал её под стол. – Но вас я с собой не тяну. У меня нет ни малейшего права просить вас о помощи. Вы сами должны всё решать. Я считаю, что поступаю правильно, потому что поступить иначе будет просто не по-людски. Но это всего лишь моё мнение. Вы имеете полное право думать иначе. А значит, можете послать меня по всем далёким адресам сразу.
Николай и Гюнтер молчали. Дела лицеистов им глубоко безразличны, тут Авдей всё правильно понял. Но клятва обязывает следовать за Избавителем всюду, какой бы путь он ни избрал. Даже если этот путь не по нраву им самим.
Только Авдей об их клятвах ничего не знает. А значит, нужно придумать какое-то иное объяснение, достаточно убедительное для того, чтобы не осознающий себя Избранник поверил своим паладинам.
– Если, как утверждает поговорка, – осторожно произнёс Николай, – все пути ведут в Гард, то логично будет и то, что придти в Гард можно разными путями. В том числе и через Высшие лицеи.
Гюнтер растерянно глянул на побратима. Коля и сам не понимает, насколько точны его слова. Ведь, согласно Пророчеству, Избранный должен стать владыкой и повелителем Гарда. А как иначе он сможет низринуть тиранию и установить истинную власть, которая вернёт всем свободу и благоденствие?
– Я иду с тобой, Авдей, – твёрдо сказал Гюнтер. – Пусть твой кажется мне странным, но я знаю, что он правилен.
– Путь к чему? – насторожился Авдей. – Что вы подразумеваете под Гардом?
– Свободу и благоденствие, – ответил Гюнтер. – Мир без печалей и бед, в котором людей ждёт лишь покой и радость. Разве ты не этого хочешь?
– Ну, в общем, да, – согласился Авдей. – Хотя на счёт покоя не уверен. От этого понятия разит чем-то кладбищенским.
Николай улыбнулся.
– Я иду с тобой.
– А метафоры зачем? – продолжал гнуть своё Авдей. – По-нормальному нельзя было сказать?
– Привычка. У нас в школе считали, что о серьёзных вещах культурный людь должен говорить высоким слогом. По-благородному. Глупость, конечно, но привычку в выспренности они нам привили. Я стараюсь отучиться, но пока что-то не очень получается. Наверное, потому, что слишком редко говорю о серьёзном. В основном о бытовых делах трепаться приходиться.
Авдей неуверенно улыбнулся. Николай кивнул в ответ.
– Так мы пошли? – спросил Гюнтер.
– Да, пора, – поднялся из-за стола Авдей.
* * *
Малнира сидела перед камином. За окном быстро сгущались сумерки. В комнату вошёл Дронгер, сел на подлокотник кресла.
– Как долго мы будем ждать? – спросила Малнира.
– Не меньше месяца, но и не больше трёх.
– Винсент знает, что его прочат в Избавители?
– Пока только в Погибельники, – буркнул Дронгер. – Но вскоре информация дойдёт и в братства. Тогда за Винсом и Рийей начнётся двойная охота.
– Девочка-то здесь при чём? – возмутилась Малнира.
Дронгер печально усмехнулся:
– А ты сможешь найти лучшую заложницу?
– Что ты намерен делать?
– Я могу только ждать. К счастью, никто не знает где они.
– Пока не знает, – ядовито уточнила Малнира. – Только лишь пока.
– Я задержу информацию, насколько смогу. Если не будет ни прямых, ни косвенных подтверждений выдумок Панимера, то поиски заглохнут, и внимание коллегии сосредоточится на Авдее Северцеве. Тогда наши дети смогут спокойно покинуть страну.
– При дворе говорят, что Северцев калека и сын калеки. Это исключает его из претендентов на роль Избранного.
– Уже нет, – со злой досадой сказал Дронгер. – Утром одного братка взяли. Стабилка вела операцию по захвату контрабандистов с крупной партией трелгового листа. По чистой случайности браток оказался рядом с их группой. На первом же допросе он потёк, как решето, и выдал весьма оригинальную трактовку сочетания «калека-Избавитель», по которой увечье становится дополнительным подтверждением его избранности. Поверили трактовке лишь треть братиан, однако этого хватило, чтобы у них началась междоусобица. Братки сосредоточились на разборках и перестали путаться под ногами. Я хотел стимулировать сей приятный для нас процесс, но теперь поступлю иначе… Валиев получит новую трактовку как абсолютную истину. Коллегия вплотную займётся Северцевым и забудет о Винсе. Братиане тут же прекратят конфликты и тоже всецело сосредоточатся на Северцеве. Соответственно, о Винсе они вообще ничего не узнают.
– Звучит неплохо, – одобрила Малнира.
– Тебя что-то смущает?
– Винсент. Он горд и честолюбив.
– Отличные качества для наследника рода Адвиагов.
– Несомненно. А ещё Винс очень умён и сообразителен. Такие качества побуждают их носителя блистать талантами, стремиться как можно скорее стать кем-то и чем-то значимым. Сделаться крутым перцем, как любят говорить молодые. Или вылезти в суперпоцы, как говорили в эпоху нашей с тобой юности.
– Не понимаю, что в этом плохого, – нахмурился Дронгер.
– Как думаешь, – спросила Малнира, – стать Избранным – это означает сделаться крутым перцем? Самым крутым и перцовым из всех!
Дронгер вскочил с подлокотника.
– Нет!
Малнира с усмешкой смотрела на мужа:
– Как скоро Винс сообразит, что Погибельник и Избавитель – одно и то же лицо?
– Думаю, – медленно проговорил Дронгер, – пристальное внимание братков и коллегианцев к Северцеву заставит Винсента забыть о том, что Панимер назвал его Погибельником. Так что я в контору.
– В разговоре с Валиевым постарайся быть как можно убедительнее. А это тебе на удачу. – Малнира встала, крепко поцеловала мужа. Дронгер ответил не менее страстно.
– Жаль, надо идти, – вздохнул он. – Но скоро мы всё наверстаем. Вот отправим детей за границу и устроим себе роскошнейший медовый месяц где-нибудь в горах, подле озера. А сейчас я должен спешить.
– У тебя всё получится, – заверила Малнира.
= = =
Архонты сидели в зале Совета, рассматривали настенную видеопанель с фотографиями Авдея и Винсента.
– Избавитель Панимера, – сказала Маргарита, – гораздо лучше, чем теньмовский. У мальчика видна харизма, есть артистизм. Он будет прекрасно смотреться на стереовидении. И своенравия у бывшего придворного не в пример меньше, чем у выкормыша мятежников.
– Равно как и житейского опыта, и критичности восприятия, и независимости, – добавил Тромм. – Фенг не привык жить один и решать всё самостоятельно. Ему обязательно надо к кому-то прилепиться, найти себе покровителя. В обмен на ощущение защиты он будет податливее, чем глина в руках скульптора. Надо тщательно продумать, что мы вылепим из столь прекрасного материала.
– В Гирреане Фенг жил один и прекрасно со всем управлялся, – возразил Лиайрик.
– Не один, – сказала Маргарита. – Ему помогали Авдей Северцев и Кандайс Джолли. Без них он вряд ли бы уцелел в пустоши.
– Не уверен, – скептично выгнул хвост Лиайрик. – Фенг явно не так прост, как кажется. Могут быть сюрпризы.
– Могут, – согласилась Маргарита. – Но будут недолгими. Поэтому я поддерживаю Тромма. В Избранники надо вводить Фенга.
Лиайрик досадливо клацнул шипами. Но два голоса против одного означали, что решение принято и отменено быть не может.
– Панимер нам нужен? – спросил Тромм. – Если да, то забирать его надо немедленно. Через неделю в гирреанской психушке из него сделают растение.
– А зачем нам Панимер? – удивился Лиайрик.
– Вот и я думаю, что ни за чем, – сказал Тромм. – Пусть остаётся в Гирреане.
= = =
Гюнтер заглянул в салон космонет-клуба.
– Свободных мест нет, – сказал Николаю и Авдею. – Придётся топать в соседний квартал. Надеюсь, там компьютер будет. Вечер – час пик для таких заведений.
– Значит, немного погуляем, – ответил Николай.
– Авдей, – глянул на него Гюнтер, – ты знаешь Пророчество святого Льдвана?
– Разумеется. Его все знают. Только Льдван не святой – во всяком случае, официально. Ни одной церковью он не канонизирован.
– Не суть важно. – Гюнтер немного помолчал. – Авдей, что ты думаешь о Пророчестве? И об Избраннике?
– Гюнт, я атеист, а ты правоверный лаоранин. Пророчество – не та тема, где мы можем сойтись во мнениях. Вне зависимости от того, называешь ты его героя Избранником или Погибельником.
– Ты и Погибельника отрицаешь? – поразился Николай. – Я знаю, что реформисты пренебрегают Избавителем, но я и подумать не мог, что вы отвергаете Погибельника.
– Погибельник нужен только Коронному совету. И то лишь по причине умственной ущербности большинства его членов.
– Как это?
– Без комментариев, – сказал Авдей.
– Но почему? – настаивал Гюнтер.
– Потому что ничего приятного я не скажу.
– Авдей, я не собираюсь выпрашивать у тебя комплименты пророку Льдвану! Мне нужно разобраться в ситуации. Я знаю, что думают те, кто ждёт Избавителя. Я знаю мысли тех, кто боится Пришествия Погибильника. Но я не понимаю тех, кто вообще отвергает Пророчество!
Авдей вздохнул.
– Послушайте, пацаны, вы отличные ребята, и я не хочу говорить ничего такого, что может вас обидеть. Совсем недавно вы были братианами, и…
– Как это были?!.. – с испугом, растерянностью и возмущением начал Гюнтер, но тут же опомнился: – С чего ты вообще взял, что мы братки?
– А то не видно… Вы правильно сделали, что бросили эту гопу.
– Бросили? – переспросил Николай.
– Братки в Гирреан попадают двух категорий – ссыльные и беглые.
– Да, ты угадал, – тихо произнёс Гюнтер. Глянул на Авдея, опустил глаза и спросил: – Будь мы актуальными братианами, а не беглыми, ты бы даже разговаривать с нами не стал, верно? Как и все реформисты…
– Я не реформист, а всего лишь сын реформиста. И я считаю, что каждый имеет право верить в то, что ему нравится. Даже в Пророчество. Но только при условии, что не пытается навязывать свою веру другим. Поэтому давайте закроем тему.
– О Погибельнике ты можешь говорить, не стесняясь, – сказал Николай. – Эту трактовку Пророчества в братствах никогда не считали достойной доверия и уважения. Гюнтер прав – нам надо разобраться во всех точках зрения на вопрос. В том числе и в твоей.
– Что ж, если тебе так интересно… Погибельник нужен власть предержащим для оправдания своей управительской бездарности. Вместо того, чтобы искать компромисс между собственными амбициями и нуждами народа, как поступают разумные государственные деятели, глупые владыки сосредоточены только на удовлетворении сиюминутных прихотей. Подданных считают даже не скотом, а всего лишь вещью – покорной и безотказной. В итоге такие правители становятся ненавистны народу, и он стремится убрать столь никчёмных управленцев. Однако признавать ошибки и, тем более, менять манеру поведения глупые владыки не желают категорически. Поэтому главные правительские неприятности, именуемые забастовка и восстание, они объясняют происками Погибельника, который сбивает покорное стадо их рабов с пути истинного. Получается надёжное самооправдание для никчёмных правителей – во всём виновата не их глупость, а некий вредитель. Если его уничтожить, то вместе с ним мгновенно исчезнут все неприятности, и вновь можно будет не заботиться ни о чём, кроме собственного эгоцентризма.
– Интересное воззрение, – пробормотал Николай. – Но ведь тысячи людей, весьма и весьма далёких от престола, всю жизнь свою посвящают борьбе с Погибельником.
– Любой и каждый хочет постоянно ощущать высокую значимость собственной персоны. Создать такое ощущение может только внимание окружающих. Но чтобы его привлечь, надо сделать нечто выдающееся, неординарное. А для этого нужно немало потрудиться, напрячься и умственно, и эмоционально, и физически. Чтобы пирог вкусный испечь, который будет восторженно хвалить каждый, кто его попробует, надо переделать кучу тяжёлой и нудной работы возле горячей душной плиты. Чтобы хвастаться золотой медалью за соревнования, нужно впахивать до кровавого пота на тренировках, а после на износ выложиться на самом состязании. Но и это ещё не всё: ради успеха надо отказываться от многих досужих развлечений и удовольствий, потому что количество времени в сутках ограничено. Приходится выбирать что-то одно – беззаботные посиделки в баре и полнейшая безвестность или всеобщее признание и практически полное отсутствие свободного времени. Нормальные люди спокойно делают выбор и всецело принимают его последствия. Одни наслаждаются своей значимостью для окружающих, другие – незначимостью окружающих для себя. И те, и другие счастливы, потому что довольны и собой, и миром вокруг себя. Но есть люди, которые хотят и всеобщую значимость ощутить, и усилий к этому не прилагать. Поэтому идут в Преградительную коллегию. Здесь не нужно думать, не требуется работать. Надо всего лишь целым скопом убить одного-единственного бедолагу, громко именуемого Погибельником – и пожалуйста, ты прославленный герой. Даже смелость проявлять не нужно, в такой толпище всегда есть возможность отсидеться за чужими спинами, а после на халяву пожинать лавры.
– Ну знаешь, – возмутился Николай, – так мордой в дерьмо коллегианцев ни в одном братстве не тыкали!
– Но ведь я сказал правду, – ответил Авдей. – Или у тебя есть возражения?
– Нет, – буркнул Николай.
Авдей смотрел с сочувствием.
– Это беда любого государства, которым правят глупцы и бездари. На ключевых постах оказываются лишь те, кто по интеллектуальной и душевной ущербности является полным подобием никчёмных владык. А жизнь в таком государстве основана на тщеславии, алчности и трусости, потому что для смелости, щедрости и честолюбия нужны ум и талант.
– Не смей так говорить! – Николай схватил Авдея за куртку, тряхнул. – Коллегия – достойный враг, умный и сильный!
– Для братств коллегия противник равнозначный. Братства и коллегия – две стороны одной медали. Одно без другого существовать не может.
Николай разжал пальцы, попятился.
– Неправда! – шагнул к Авдею Гюнтер. – Коллегия – это сборище насильников и убийц! Ты сам так сказал! Коллегианцы могут существовать, лишь отбирая чужую силу.
– А братиане её воруют. В братствах все уповают на то, что явится некий суперкрутой перец и не только избавит от бед и несчастий, но и досыта наполнит их алчные брюхи всеми возможными благами. А самим братианам при этом ничегошеньки делать не придётся. Всё достанется на халяву. Но это ложь. И защититься от бед, и сотворить блага можно только собственными руками. Поэтому братиане не только воры, но и мошенники, постоянно врут и себе, и людям.
– Это ты врёшь! – Николай опять схватил Авдея за грудки. – Братиане жизнь готовы отдать за то, чтобы мир стал лучше!
– И каким же образом вы собираетесь его улучшать? – ехидно спросил Авдей. – У вас есть конкретная программа миропреобразования хотя бы в масштабах одной Бенолии? Как вы собираетесь реформировать экономику, социальную сферу, производственную?
Николай лишь зашипел свирепо. Авдей невесело улыбнулся, кивнул.
– Единственная цель Великих Отцов – самим взгромоздиться на трон, который сейчас занимает Максимилиан со своим Коронным советом. Власть насильников и убийц сменится правлением воров и мошенников. Ты сможешь сказать, кто из них лучше?
Николай оттолкнул Авдея.
– Ты врёшь! На самом деле всё не так.
– На самом деле, если братиане свергнут императора, то одна ущербность сменит другую, только и всего. Для Бенолии ничего не изменится.
Николай ударил Авдея кулаком в лицо. Брызнула кровь из разбитых носа и губ.
– Не смей так говорить! – закричал Николай. – Ведь ты…
– Сам ущербность? – перебил Авдей. – Да, это так. Но я пытаюсь стать полноценным. Поэтому я никогда не пойду в братство. Не назову пророческие бредни смыслом жизни.
Авдей достал платок, попробовал остановить кровь.
Гюнтер протянул ему ранозаживляющий аэрозоль. Новичкам в СТО он требовался постоянно, поэтому лучше было держать баллончик при себе. Авдей вдохнул душистое облачко. Как сумел, вытер кровь.
– Авдей, – тихо проговорил Гюнтер, – Пророчество – это надежда. Путеводная звезда. Ну что ты молчишь, Авдей?
Тот мгновение поколебался – ответ опять мог закончиться мордобитием, но всё же сказал:
– Сам факт существования любого пророчества для людей оскорбителен, потому что лишает их права называться людьми, делает тупыми слабодушными куклами, вынужденными бездумно и безвольно следовать предначертаниям, вне зависимости от того, полезны они для людей или вредны. Встав под знамя пророчества, люди превращаются в вещь, потому что сами убивают собственную душу. Пророчества нужны лишь дуракам и трусам, которым не хватает ни ума, ни смелости самим начертать себе жизнь.
Гюнтер смотрел на Авдея острым пронизывающим взглядом.
– Вот значит как… – проговорил он. – Что ж, ты сам всё решил. Ты сам этого захотел.
Авдей побледнел, отступил, но тут же остановился, гордо вскинул голову.
– Да, я выбрал и решил. Теперь выбирай ты. Пришло время решать, кем ты будешь – куклой или людем.
– Я не убью тебя, – сказал Гюнтер. – Пускай судьба сама решит, как с тобой поступать. А я… Я закончу то, что начал: запущу в сеть остатки твоих файлов. Дальше пусть всё будет так, как угодно судьбе.
Николай подтвердил слова Гюнтера кивком, но на Авдея старался не смотреть.
– В клуб тебе лучше не заходить, – сказал Гюнтер. – Одежда в крови. Попробуй отчистить, а то каждый встречный патруль тормозить будет. Мы быстро.
