Текст книги "Пути Предназначения"

Автор книги: Влада Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

– Мигель, – увещевающе сказал Клемент, – то, что говорят в газетах и по стерео, верно лишь для Высших лицеев. А пансион – это такая же школа, как и все. К тому же там учат не только школьной программе, но и благородным манерам, которые приличествуют людям высокой крови. Тебе нечего бояться.

– Нет! Диего никогда не пошлёт меня в простую школу. Господин, позвольте мне остаться здесь! Я могу много работать. Если вы отдадите меня в аренду на фабрику, то будете получать по двадцать дастов в неделю. Это правда! На поле я выполнял всю сменную норму, старшины меня никогда не ругали. На фабрике я тоже буду хорошо работать. Только не отдавайте меня Диего, господин!

Клемент стряхнул ошарашенное оцепенение и переспросил:

– Ты работал на плантации? Ты, наследник главы даарнского рода, полол трелг вместе с батраками?

– Сезон прополки давно закончился, господин. Сейчас время сбора макушечной листвы. Она быстро отрастает, и её надо обрывать через день. Поэтому мы сначала на одном поле работали, на другой день на втором, а потом опять возвращались на первое.

Клемент схватил руку Мигеля, осмотрел кисть. Цыпки, многочисленные порезы об острую твёрдую листву, на ладонях подсохшая сукровица мозолей.

– Как он мог? – прошептал Клемент.

– Диего сказал Бланке, что не будет кормить её ублюдка.

– Пресвятой Лаоран! – только и смог выговорить Клемент.

– На поле было даже лучше, чем дома, господин! Намного лучше. Там почти никто меня не бил… Немножко только. Иногда. Но всё равно не так сильно, как Диего!

– А спал ты где? – Голос у Клемента дрогнул. О том, что творится по ночам в батрацких бараках, Клемент слышал в баре при гостинице на заправке.

– В кухне, под котлом, – ответил Мигель. – После того, как дядя Коля и Гюнтер уехали, там другие старшины работают. Но тоже добрые, сказали, что я могу остаться на кухне и не ходить в барак. Всё было хорошо, господин, но из-за этого проклятого «Лицеистского файла» в поселковую школу приехал инспектор, увидел, что я на уроки не хожу, и пришёл к Диего. А тот сказал, что отправляет меня в пансион.

«К Диего Мигель не вернётся, – решил Клемент. – Не знаю, как я это сделаю, но я найду Мигелю нормальный дом и хороших родителей. У мальчишки будет настоящая семья! Больше никто и никогда не причинит ему боли».

Клемент сел на газонный бордюр, притянул к себе Мигеля. От него пахло давно немытым телом, подвалом и кошками.

– Насекомых никаких не нахватался?

– Вроде бы нет, господин.

– Перестань меня так называть! «Дядя Клэйм» было неплохим обращением.

– Да, дядя Клэйм, – произнёс Мигель с той же интонацией, что и «господин».

– Идём, – поднялся Клемент. – Я сниму тебе номер в гостинце. Вымоешься, поешь.

Мальчик не шевельнулся. Клемент опять сел на бордюр.

– Я не отдам тебя Диего, не бойся. И никто никогда больше не посмеет тебя ударить.

Мигель опустил глаза.

– Да, дядя. – Клементу он не верил.

– Пойдём. Гостиница здесь недалеко, в соседнем квартале. – Клемент встал, потрепал Мигеля по плечу. – Всё будет хорошо, парень. Обещаю.

Мигель отстранился.

– Почему ты так долго не приезжал? Я ждал тебя каждый день, а ты не приезжал!

– Я не мог, – неловко оправдался Клемент.

– Я ждал тебя! Каждый день ждал! – Мигель заплакал. – А ты не приезжал!

Клемент подхватил его на руки.

– Прости меня. Но я действительно не мог.

– Тебя император не пускал?

– Да, – ответил Клемент прежде, чем успел полностью осмыслить вопрос.

Мигель крепко обхватил его руками.

– Я знаю, – тихо прошептал Мигель, – он такой же злой, как и Диего. Он часто тебя бьёт?

– Не очень.

– Когда Диего меня бил, то не разрешал плакать. Я убегал в поле и плакал там. А в Алмазном Городе есть, где плакать?

Клемент с трудом удержал дрожь.

– Мы не останемся в Алмазном Городе, Мигелито, – сказал он твёрдо. План действий сложился у Клемента мгновенно. – Мы уедем очень далеко. Мы больше никому и никогда не дадим нас бить.

– А разве так бывает?

– Бывает, – заверил Клемент. – Ещё как бывает.

Мигель улыбнулся, кивнул.

Клемент осторожно поставил мальчика на землю.

– Как ты сюда попал?

– Меня дальнобойщики подвезли. Я сказал на заправке, что у меня настоящий дядя есть, только я не знаю, где он. Тогда они нашли твой адрес и должность через паспортную службу. А возле больших ворот в Алмазный Город господин привратник сказал, что если я будут ждать теньма-четырнадцать у этих ворот, то когда-нибудь дождусь. Хороший господин, – оценил Мигель. – Добрый.

– Да уж, – процедил Клемент. – Добрее некуда…

«Это ничего, – подумал он. – Мигель ещё поймёт, что такое настоящая доброта».

– Пойдём греться, – сказал Клемент вслух.

Он отвёл Мигеля не в гостиницу, а в бордель, где обычно проводил увольнительные. Проститутки в большинстве своём сентиментальны, и если зацепить эту их струнку, то лучших нянек не найти. Правда, порыва хватит ненадолго, но Клементу много времени на улаживание дел и не понадобится.

Проститутки ахали и охали над бедами Мигеля, а бордель-маман, высокая, усиленно молодящаяся наурисна, выговаривала Клементу за глупость и невнимательность:

– Ребёнок всё время жил в тропиках, а теперь ходит по десятиградусному морозу в тощей куртёшке и худых ботинках. – И прикрикнула на проституток: – Ванесса, Клотильда, хватит кудахтать! Быстро в магазин и купите ребёнку нормальную одежду на зиму. Всю одежду, от трусов до шапки. Да не задницами там крутите перед молодыми папашами, а покупки делайте! Кабрина, – сдёрнула с кресла пухленькую берканду, – иди за доктором Ульпасом, пусть посмотрит, нет ли у мальчика воспаления лёгких!

– Что он может понимать в лёгких, этот Ульпас? Он только в сифилисе разбирается.

– Тогда сходи за доктором Илиайей! – И снова Клементу: – А ты чего замер, гость дорогой? Что с пацаном будешь делать? Ты же теньм, у тебя ни кола, ни двора, ни даже имени!

– Я не просто теньм. Я ещё и предвозвестник, – Клемент показал значок. – Думаю, если один раз и совсем немного использовать данную мне власть в личных целях, то Светоч вряд ли это заметит.

– Ой, не знаю, – сказала бордель-маман. – Попробуйте, господин. И удачи вам.

– Благодарю, – поклонился Клемент.

…С департаментом Детского Надзора ни малейших затруднений не было. Документы о том, что даарн Диего Алондро и его супруга Бланка, урождённая диирна Кван, лишаются родительских, именных и всех прочих прав на Мигеля Алондро, а сам упомянутый Мигель Алондро передаётся в полное и безраздельное распоряжение Клемента Алондро, младшего брата Диего, сделали за каких-то полчаса.

– Уведомление о лишении прав будет передано супругам Алондро сегодня же, предвозвестник, – заверил директор департамента.

– Зарегистрировать усыновление Мигеля Клемент Алондро придёт в два часа пополудни. Будьте готовы.

– Инспектор будет ждать его, предвозвестник, – поклонился директор.

– И документы на ребёнка тоже подготовьте. Свидетельство о рождении, регистрационную карточку и всё прочее. Супруги Алондро их утеряли.

– О да, предвозвестник. Всё будет готово к назначенному часу, предвозвестник.

Клемент кивнул.

…Билеты на двоих Клемент заказал по телефону. Предвозвестнику выдаётся особая трубка, номер которой занесён в память компьютеров и коммутаторов всех учреждений Бенолии и частных, и государственных. Так что билеты нашлись на весь маршрут, до самой его крайней точки. «Ничего, казна Алмазного Города не обеднеет, если мы с Мигелито напоследок проедемся за её счёт, – подумал Клемент. – Всё равно там ежедневно выбрасывают огромные деньги в никуда».

…Теперь оставался только сам Алмазный Город. С отделом кадров разобраться удалось легко и быстро. Клемент всего лишь приказал его начальнику уволить теньма-четырнадцать за профнепригодность, но с сохранением потомственного дворянства и выплатой выходного пособия.

«Странно, что Диего не лишил меня родового имени, как грозился. Хотя, куда этому трусу на такой поступок. Побоялся, что я ему башку сверну».

– Серому капитану выдать премиальные и внеочередную увольнительную на три дня, – приказал Клемент кадровику. – Эльвана Кадере назначить заместителем и преемником капитана. И тоже выдать премиальные и трёхдневную увольнительную.

Клемент невольно усмехнулся. Премия и увольнительная – высшая награда для теньма. И единственно возможная.

– Но господин мой предвозвестник, – робко проговорил кадровик, – в Сумеречном подразделении нет должности заместителя капитана, а тем более – его преемника.

– Теперь есть, – холодно обронил Клемент.

– Да, предвозвестник, – согнулся в поклоне кадровик.

«Почему я раньше не замечал, – думал Клемент, – что даже становясь вторым после Светоча лицом в государстве, я всё равно остаюсь всего лишь безликой и безымянной тенью? Никто даже не сообразил, что теньм-четырнадцать, даарн Клемент Адондро и предвозвестник один и тот же людь. И не задумались, почему такой ничтожной мелочью, как судьба теньма, занимается лично предвозвестник. Все слишком привыкли, что приказы не подлежат обсуждению, а значит, нет необходимости обдумывать их причины. Интересно, если бы я приказал им поджечь Алмазный Город, они бы подчинились так же беспрекословно?»

– Документы и выходное пособие для теньма-четырнадцать должны быть в караулке Пятнадцатых ворот через час, – велел Клемент.

– Да, предвозвестник, – вновь согнулся в поклоне кадровик.

Клемент скользнул по нему безразличным взглядом и пошёл в Императорскую башню. Осталось отчитаться в своих поступках перед Серым капитаном, Димайром Файдисом. И это будет труднее всего.

Клемент сдал референту значок предвозвестника, телефон, кредитную карточку. Расписался в бланке об увольнении с должности теньма.

Повода оттягивать разговор с капитаном больше не было.

Перед дверью кабинета Димайра Клемент замер, целую минуту набирался храбрости постучать.

– Войдите, – разрешил капитан.

Клемент переступил порог, закрыл за собой дверь.

– Ты почему в гражданском? – поразился Димайр. – Теньму, будь он хоть трижды предвозвестник, запрещено появляться в Алмазном Городе без формы. Немедля переоденься, пока никто из референтов тебя не видел!

– Я больше не теньм, капитан. Я уволился.

– Что? – привстал из-за стола Димайр. – Что ты сказал?

Клемент повторил.

– У вас никаких неприятностей не будет, капитан, не беспокойтесь. Это я предусмотрел.

– Ах, предусмотрел, – процедил Димайр. – Чудесно. А Эльвану ты о своём увольнении уже сказал?

– Он ваш заместитель, капитан. Официально. Властью предвозвестника я ввёл новую должность и произвёл назначение.

– Могу спросить зачем, господин мой предвозвестник?

– Я не хочу, чтобы Элви повторил судьбу Лесли Дорна, теньма-семнадцать. Тем более, что семнадцатому всегда было всё равно, жить ему или умирать… Но Эль не такой! Он не мёртвоглазый.

– И всё же ты ничего не сказал Эльвану об увольнении.

– Нет, – опустил голову Клемент.

Капитан подошёл к Клементу.

– Почему ты уходишь? Только говори правду. Ты нашёл себе женщину?

– Да. Нет. Есть одна девушка, но я не знаю, как у нас сложится… Тем более, что у неё дочь, а у меня… Теперь у меня тоже сын есть. Племянник. – Клемент сбивчиво рассказал о Мигеле. – Мы поедем в тот же посёлок, где живёт она, но поселимся в интернатском общежитии. А там как пресвятой даст. Может, что и получится.

– Понятно, – кивнул Димайр.

– Я предал вас, капитан, – сказал Клемент. – Но вы можете без меня обойтись, а Мигель нет. И всё же я предатель. Вы в праве покарать меня так, как должно карать предателей.

– Дурак! – Димайр отвернулся, отошёл к столу. – Уезжай из Алмазного Города немедленно, пока Светоч ничего не узнал и не принял собственных мер. Надеюсь, казённых денег кроме как на билеты и выходное пособие ты не брал?

– Нет.

– Это правильно. Иначе была бы статья за растрату или казнокрадство. Обслугу на такие дела проверяют тщательно. Даже слишком. – Димайр немного помолчал. – Уезжай, Клэйм. С Эльваном я поговорю сам. Он неглупый парень, но вспыльчив и поспешен в суждениях. Наговорит сгоряча всякой чуши, тебе обидно будет, ему стыдно. Так что ни к чему все ваши разговоры. После как-нибудь поговорите.

– Капитан…

– Молчи. Что бы ты сейчас ни сказал, всё будет пустословием.

– Не всё. – Клемент подошёл к столу, положил листочек бумаги. – Это координаты посёлка и адрес почты на бесплатном ресурсе. Там может зарегистрироваться любой желающий и переписываться с кем захочет. Достаточно зайти в первый попавшийся космонет-клуб. Я буду проверять ящик каждый день в девять утра по Маллиарве.

– Ты молодец, – сказал Димайр. – Ты правильно всё сделал.

Клемент робко прикоснулся к его плечу.

– Капитан…

Димайр кивнул.

– Всё правильно, Клэйм.

Клемент обнял его, зашептал на ухо:

– Я заберу вас отсюда, Димайр, клянусь. И тебя, и Элви. Не знаю как, но заберу. Сейчас я ничего не могу, даже предвозвестник не всевластен, и уволить трёх теньмов сразу ему не под силу. Но я найду способ. Ты только поверь мне.

Димайр пожал ему руку.

– Нет, Клэйм, нет. Мы навечно принадлежим Алмазному Городу. За его оградой мы ничто. А ты… Ты всегда был другим, с самого первого дня. Я помню.

– Я заберу вас. Ты стал мне отцом, Эльван – братом. Я не оставлю вас здесь, в Мёртвоглазом Городе.

– Нет. – Димайр убрал руки Клемента. Повернулся к нему, посмотрел в глаза. – Иди, Клэйм. И будь счастлив. За всех теньмов, сколько бы нас ни было. А главное – за себя самого. И… забудь нас. Это важнее всего. Забудь. Иди, Клэйм, – подтолкнул его к двери. – Иди и не оглядывайся.

Клемент вышел из кабинет. Дверь захлопнулась.

– И всё же я заберу вас отсюда, – твёрдо сказал Клемент.

– 11 -

Маргарита смерила стены зала Совета хмурым взглядом, затем вперила его в Лиайрика:

– На кой ляд ты притащил нас сюда среди ночи?

– Я бы тоже хотел это знать, – добавил Тромм. – И побыстрее излагай, спать охота.

Лиайрик нервно прошёлся по залу.

– Коллегия и братства практически единогласно признали истинным Избранником судьбы и всех богов Авдея Северцева. Кандидатура Фенга решительно отвергнута. Пришлось полностью исключить его из всех комбинаций. Я уже отдал распоряжение инспекторам.

– Да, новость жизненно важная, что и говорить, – ядовито процедила Маргарита. – Мать твою, Лий! И ради такой мелочи ты повыдёргивал нас из постелей?

Тромм молча пошёл к выходу. Лиайрик бешено хлестнул хвостом по узорчатым изразцам пола.

– Но Избранным должен был быть назван Винсент Фенг! Бенолия проигнорировала нашу волю.

Маргарита возвела глаза к потолку, тяжко вздохнула, посмотрела на Лиайрика и произнесла с интонацией терпеливой учительницы, вынужденной в десятый раз объяснять таблицу умножения дебильноватому ученику:

– Избранный – это расходный материал, который уничтожается сразу же, как только перестаёт быть полезным. Так не всё ли равно, как он будет назван – Избавителем или Погибельником, Винсентом Фенгом или Авдеем Северцевым?

– Нет, уважаемая коллега, не всё равно. Ты не забыла, что автор «Лицеистского файла» не кто иной, как Авдей Северцев? Так, как этот сопляк, нас мордами в грязь не тыкали даже гроссмейстер Даайрид и президент Хонгтианэ. Авдей Северцев – враг ВКС, и враг непримиримый!

– Да на здоровье! – фыркнула Маргарита. – Пусть враждует. Так даже проще будет убедить Иалумет в том, что с помощью Избранного орден Белого Света намерен вернуть свою кровавую диктатуру. И что за Вратами в якобы благодатную Ойкумену, которые намерен распахнуть Избранный, иалуметцев не ждёт ничего, кроме вселенского зла. Люди опять начнут верить в то, что ВКС – единственное их спасение в океане горестей и бед.

– Я против, – сказал Тромм. – Твоё решение ошибочно.

Он вернулся от двери в зал, сел в кресло.

– И в чём же я ошибаюсь? – спросила Маргарита.

Тромм пояснил с кривой усмешкой:

– Если Авдей Северцев превращается в Погибельника, то мы уподобляемся Максимилиану с его Преградительной коллегией.

– Неприятно, – согласилась Маргарита. – Но ничего страшного в этом нет. Династия Хейгебаумов правит Бенолией на сто лет дольше, чем ВКС Иалуметом, и будет править ещё столько же.

– Не уверен, – качнул головой Тромм.

– Будет-будет, – заверила Маргарита. С удобством расположилась в кресле и пояснила: – Революция там невозможна. Все объективные признаки революционной ситуации в Бенолии есть, но для коренного социального преобразования этого мало. Нужен ещё и субъективный признак – единая организующая группа, которая не столько возглавит, сколько объединит все существующие группировки и направит их на борьбу с режимом. А в Бенолии слишком много претендентов на роль вождей. Вместо того, чтобы свергать Максимилиана, реформисты Бенолии тратят все свои немалые силы на грызню с конкурентами. Восстания там поднимают постоянно, но ещё ни одно не продержалось дольше месяца. Все они заканчивались поражением из-за межпартийных конфликтов. Так что императорская власть стабильна и нерушима.

– Однако ты признаёшь, что бенолийские реформисты – это могучая сила.

– Любые реформисты – могучая сила. Хоть в Бенолии, хоть в Хонгтианэ. Само существование мироздания – это процесс непрерывного обновления. Другое дело, что вся активность реформистов может уподобиться бегу по кругу. Тогда ситуация вне этого круга будет оставаться неизменной сколь угодно долго. Как в Бенолии.

Лиайрик посмотрел на неё с кривой усмешкой.

– А что ты скажешь на это? – он дал ей папку с распечатками. Вторую папку протянул Тромму. – Это листовки и сетевые сообщения пяти наиболее влиятельных реформистских партий Бенолии. Как видите, содержание их резко поменялось. Реформисты стали высказываться против ВКС. Обвиняют нас в смерти Михаила Северцева. Выражают восхищение его сыном. Тем самым Авдеем Северцевым, которого братиане называют избранным богами и судьбой Избавителем!

– У них появляется точка соприкосновения, – мрачно процедил Тромм. – Прежде реформисты брезговали братианами как безмозглыми и падкими до халявы фанатиками, братиане ненавидели реформистов как безбожных и высокомерных отрицателей Пророчества. Теперь же у них появилась точка соприкосновения, имя которой Авдей Северцев.

– Очень слабая и маленькая точка, – сказала Маргарита.

– Каким бы маленьким и слабым соприкосновение ни было, оно всё равно остаётся союзничеством. Вскоре братиане и реформисты заметят, что у них больше сходства, чем различий. Например, и те, и другие умеют хранить верность выбранной ими идее даже под пыткой или на эшафоте. И братиане, и реформисты ненавидят императора. Им есть в чём и ради чего объединяться.

– Но лидировать в таком союзе будут реформисты, – заметил Лиайрик. – Они смелее и решительнее братиан, к тому же привыкли не дожидаться знамений, а решать всё собственной волей. К счастью, ни малейшего намёка на единство нет как между реформистскими партиями, так и между братствами. Так что союз между братками и мятежниками тем более невозможен.

– На счёт реформистов у меня такой уверенности больше нет, – сказала Маргарита. – Прочитайте повнимательнее их сообщения. Там начали появляться общие ноты. Какофония сменяется гармонией. Это как в оркестре – много разных инструментов, и наигрыш у каждого свой, но все они сливаются в единую мелодию.

– И кто же будет играть первую скрипку? – поинтересовался Тромм.

– А это без разницы. Главное, что дирижировать начинают центристы.

Тромм пробормотал под нос ругательство.

– Самая опасная из антиимперских партий Бенолии, – хмуро добавил он.

Лиайрик опять заметался по залу.

– Ситуация выходит из-под контроля. Избранник-реформист! По космонету новость уже просочилась в Западный предел, и мятежники восприняли её с немалой благосклонностью. Орден Белого Света пытался похитить Северцева из-под ареста, и теперь на западе светозарные быстро набирают популярность. Объединения мятежников и орденцов допустить нельзя! Это смерть.

– Что ты предлагаешь? – спросила Маргарита. – Не будь у тебя конкретной идеи, ты не стал бы выдёргивать нас сюда среди ночи. Да сядь ты! Что мотаешься как наскипидаренный?

Лиайрик сел в кресло, поиграл шипами и решительно хлестнул хвостом на полу.

– Нужно нечто такое, что отвлечёт внимание народа и от мятежных идей, и от избраннических выдумок. Чтобы всем стало не до абстрактных рассуждений.

– Звучит неплохо, – ядовито одобрил Тромм. – А что в конкретике?

– Взаиморасположение планет таково, что Бенолия и Хонгтианэ постоянно находятся на одной линии. Сами смотрите. – Лиайрик включил стереокарту Иалумета. – На протяжении всего цикла капсульного движения Бенолия и Хонгтианэ остаются однолинейными. Зато взаиморасположение других планет этой зоны изменяется. На линии поочерёдно оказываются двести восемьдесят девять планет, они же семьдесят одно государство. В масштабах всей капсулы это немного, но и немало.

– Я это и сам вижу, – с раздражением сказал Тромм. – Давай конкретное предложение. Что должно отвлечь народ Севера и Запада от мятежей и Пророчеств?

– Война.

– Что? – растерялся Тромм.

– Да, коллега. Недолгая, но добротная война между четырьмя секторами Западного и тремя секторами Северного пределов.

– Да ты рехнулся! – вскочил Тромм. – Окунуть в кровь четверть Иалумета!

– На войне не рассуждают о судьбах мироздания, коллега. Не затевают бунтов и не творят мессинианских баек. На войне весь смысл бытия сводится к очень простой формуле: «Выжить сегодня и не сдохнуть завтра». Дальше этого людская мысль не заходит. – Лиайрик усмехнулся. – А ВКС будет арбитром этой битвы. Высшим судиёй и верховной властью. Всеобщим спасителем.

– Нет, – отрезал Тромм. – Никогда. Я офицер, я присягу давал! Клялся защищать Иалумет от кровопролития. Для этого и создавалась космостража ВКС.

– Ты давно уже архонт, а не десантный генерал.

– Кем бы я ни был, присяга остаётся присягой! Силой меня в училище никто не гнал. Клятву я давал добровольно и, чтоб вас всех Таниара обратно родила, единожды данное слово сдержу. Никаких войн в Иалумете не будет. Даже со светозарным орденом.

– Марго? – спросил Лиайрик. – Что скажешь ты?

– Не знаю. Война – мерзкое средство, но и ситуация критическая. Ещё немного и ВКС будет обречён на исчезновение. Меры надо принимать немедленно.

– Но не затевать войну! – отрезал Тромм. – Марго, мы пришли в ареопаг длинной дорогой, а политические пути грязны до омерзения. Но ты унаследовала власть от своего деда. Тебе никогда не было нужды пачкать себя интригами. Ты должна была сохранить чистоту мысли и чувства. Во имя Таниары, Марго, посмотри военную хронику, все эти репортажи с боевых действий! На кишки, взрывом вывороченные, посмотри; на собак, которые жрут людские тела; на детей, которые боятся выходить из подвалов. Война недопустима, Марго. На крови мир не построить.

– Падение ВКС крови прольёт гораздо больше, – сказал Лиайрик. – Потому что боевые действия пойдут в масштабах всего Иалумета. Так что не богохульствуй и не трепи попусту святое имя всеблагой матери.

– И всё же можно найти бескровное решение! – зарычал Тромм. – Время ещё есть.

Маргарита встала.

– Я не знаю, что ответить. Надо всё обдумать. Поэтому сейчас я пойду спать, затем позавтракаю, погуляю с какой-нибудь дамой из управления в парке, причём говорить буду только о новых фильмах и конкурсах ювелиров. И лишь затем, на свежую голову и спокойное сердце, вернусь в кабинет и обдумаю варианты решения кризиса. Так что спокойной ночи, коллеги. Точнее – спокойного утра.

Маргарита ушла. Ушёл Тромм.

Лиайрик посмотрел им вслед.

– Решать она будет на свежую голову и спокойное сердце… Присягу он давал… Да куда вы денетесь? Кризис у нас, уважаемые коллеги. И никакого другого выхода нет. Только арбитраж в войне.

* * *

Ланмаур Шанвериг залпом выпил ром. Подумал и налил ещё. Вторую порцию тянул медленно, мрачно.

Окна кабинета затянуты тяжёлыми тёмными шторами. Ланмаура раздражал дневной свет.

В кабинет осторожно постучал камердинер. Ланмаур ткнул пальцем в кнопку дистанционного замка. Дверь распахнулась.

– Пришёл ваш порученец, высокочтимый, – доложил камердинер.

– Введи.

В кабинет вошёл темноволосый человек средних лет в неброском коричневом костюме, низко поклонился.

– Ни малейших следов Малугира Шанверига не обнаружено, – сказал визитёр. – Он покинул Троянск в день приезда. Цалерис Аллуйган, судя по всему, улетел вместе с ним. Но куда – неизвестно. В Троянске им обоим был выдан бессрочный вид на жительство в любом населённом пункте Большого Кольца.

– Меня не интересуют теньмы! – громыхнул кулаком по столу Ланмаур. – Где наследник рода Шанверигов?

– Прошу прощения, господин, – поклонился человек, – но ваш внук больше не дээрн империи из рода Шанверигов, а самый обычный Малугир Шанвериг, рядовой поселенец Большого Кольца. В нотариате Троянска он зарегистрировал отказ от родового имени.

– Я знаю! – взрычал Ланмуар. – Получил уведомление. Но отказ недействителен до тех пор, пока я не дам подтверждения. Потому меня интересует, где мой наследник?

– Боюсь, господин, узнать это будет возможно лишь тогда, когда Малугир сам сообщит вам о своём местонахождении.

– Он наследник рода, по древности равного императорскому! Я нашёл ему достойную по знатности супругу, и я не намерен ждать, пока вздорный мальчишка прекратит свои капризы! Его первейшая обязанность – продолжить род Шанверигов! Особенно сейчас, когда появилась возможность получить придворную должность. Поэтому поторопись. Возьми пятерых теньмов. Не позднее десятого декабря наследник Шанверигов должен быть на приёме в Большой централи.

– Я вынужден отказаться от вашего заказа, мой господин. Я не пресвятой Лаоран и чудес творить не умею. К тому же каторжная тюрьма ВКС – не то место, где я хотел бы провести ближайшие десять лет.

– Что? – брезгливо и зло оскалился Ланмаур.

– В городах Большого Кольца невозможно найти того, кто не желает быть найденным, мой господин. Если, конечно, за поиски не возьмётся стража ВКС… Однако им Малугир без надобности.

– Так найми сыщика из отставных офицеров стражи.

– Это не поможет, мой господин. «Невозможно найти» означает невозможно найти для всех. Есть предел в сборе информации об объекте, который частному сыску переступать запрещено. Кара за это весьма сурова. Но ещё строже законы Большого Кольца карают за похищение людей.

– Наследник рода принадлежит его главе! – взбешённо выкрикнул Ланмаур. – Безраздельно принадлежит!

– До тех пор, пока Малугир находится на территории ВКС, он подчиняется его законам. А они гласят, что любой и каждый людь принадлежит только самому себе.

Ланмаур в ярости сбросил со стола лампу и безделушки.

– Я не желаю слушать о законах ВКС, когда речь идёт о сохранении моего рода!

– В таком случае, мой господин, вам надо взять приёмного наследника. В империи немало обедневших дээрновских семей, которые будут рады отдать вам младшего сына в обмен на приличную сумму наличными для старшего.

– Кровь Шанверигов была чистой на протяжении шести столетий! С того самого дня, когда установилась Вторая империя и на престол взошла династия Хейгебаумов, наследники нашего рода сочетались браком лишь с беркандами из дээрнских семей высшего списка. Чистота крови не нарушалась ни инородцами, ни иноверцами, ни примесью низкого происхождения. – Ланмаур сел в кресло, полузакрыл глаза. – Пшёл вон, бездарь. Ты уволен. Я найму настоящего сыщика.

– Любой сыщик ответит вам то же самое, мой господин. Малугир выбрал единственно надёжное убежище, из которого его невозможно достать. – Человек поклонился, ушёл.

Ланмаур запер дверь, достал бутылку и опорожнил прямо из горла.

– Эй ты, там, – ткнул он рукой в угол кабинета. – Ещё рома! Какого чёрта в кабинете никогда нет вдосталь выпивки?

Теньм поклонился, выскользнул из кабинета по коридору для обслуги. Спустя несколько минут вернулся, принёс своему Исянь-Ши новую бутылку. Ланмаур выпил четверть её содержимого и заснул в кресле. Теньмы переложили его на диван и ушли из кабинета в дежурку.

Спать теперь губернатор будет до глубокого вечера.

– Высшие лицеи закрывают, – сказал первый теньм. – Утром было сообщение в новостях. Оставят только дипломный курс. Всех прочих забирают на лечение. Как будто мы чумные или прокажённые!

– Жаль, что это не случилось годом раньше, – ответил второй.

– Так сам уйди, – ядовито посоветовал первый. – Предай Исянь-Ши, как это сделал Аллуйган.

– Я не предатель. Я дождусь августа, когда срок службы окончится и освободит меня от обязательств.

– И всё равно это предательство по отношению к лицею!

– Которого больше нет.

– Зато мы остались! – отрубил первый. – Я был, есть и буду теньмом и только теньмом! Директор найдёт мне Светоч и всё будет так, как изначально предначертано судьбой.

– Тогда почему ты не остался с Исянь-Ши, как требует долг теньма? – ехидно спросил второй. – Или на его вечно пьяную рожу смотреть надоело?

Первый резко развернулся и пошёл к кабинету. Второй схватил его за рукав.

– ВКС каждый квартал объявляет набор в космостражу, в боевой спецотряд отдела по борьбе с работорговлей и незаконным оборотом наркотиков. Надо будет освобождать заложников, охранять свидетелей и всё такое. Для теньмов есть льготы, ведь у нас подготовка не хуже, чем у векаэсного спецназа.

– Боевой спецотряд? – переспросил первый. – И ты…

– Пока не знаю. Стражников многие называют легавыми, но лучше быть собакой, чем заводным манекеном, как все зовут теньмов. К тому же легавыми стражников называют только преступники, а теньмов заводными манекенами называют все.

– Есть ещё одна работа, – неуверенно сказал на это первый. – Почти каждую неделю крупные транспортные компании набирают бригады пилотов на грузовые рейсы. Отдают предпочтение тем, кто в армии отслужил. Ну, чтобы реальная боевая подготовка была. А у нас лётные карточки есть даже на вождение звездолёта. Можно получить рейсы сразу к Стиллфорту или Хэймэю. Говорят, там есть на что посмотреть.

– И что из этого? – буркнул второй.

– Мы можем сами выбирать себе судьбу.

– Это нелегко, – проговорил второй. – И страшно. Ведь вся ответственность падает на тебя одного.

– Да, – опустил глаза первый. – Страшно.

– Ты уже сделал выбор? – спросил второй.

– Нет. С другой стороны, вернуться в лицей – это тоже выбор.

– Да, – согласился второй. – Это всё равно выбор. – Немного помолчал, глянул на первого и спросил: – А сейчас куда пойдём?

Первый немного поколебался и решил:

– В дежурку.

= = =

Адвиаг вошёл в один из павильонов оранжереи в своей резиденции.

– Альберт! – позвал Пассера. – Хватит созерцать зелёные насаждения. Скоро подадут обед.

Тот вышел из-за шпалеры.

– Твоя сноха прекрасный флорист. Когда оранжерея будет завершена, она превратится в настоящий шедевр. Жаль…

– Что тебе жаль?

– Супругу наследника столь знатного рода не нанимают дизайнером.

– Вот в чём дело, – улыбнулся Адвиаг. – Оранжерея в резиденции Пассеров… Главная страсть твоей жизни. Не волнуйся. Когда Рийя закончит здесь, она сразу же возьмётся за неё. Хотя и поставит условием включать её снимки в рекламный альбом своей фирмы.