Текст книги "Наследник (СИ)"

Автор книги: Viktoria Nikogosova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 63 страниц)

Напоминаю себе змея-искусителя. Хитрый прищур и максимально ласковый голос делают своё дело. Алые губы собеседницы складываются в улыбку, и она повержено качает головой, поражаясь моей наглости. Я – не обманутые избиратели, мисс Романова, меня не так просто затравить пустыми предвыборными обещаниями. Каждое из них придется претворять в жизнь сполна.

– Согласна.

Одной рукой она собирает распущенный каскад волос в хвост и перебрасывает пряди через плечо так, чтобы они не мешали предстоящему действу. Локоны переливаются в свете пробивающихся сквозь занавески лучей, искря на солнце. Свободная ладонь изнуряюще медленно ложится на мою щёку, одаривая кожу теплом своей обладательницы, сводя меня с ума окончательно. Склонившись над моим лицом, Оля закрывает глаза, полностью отдаваясь на милость бушующих чувств. Осторожным движением руки я пробираюсь по тыльной стороне её тонкой шеи, под кромку волос, мягко поглаживая кожу. О, да. Весь воздух наполнен сладостным и тягучим, словно патока, предвосхищением событий. Наполненный предвкушением, я автоматически зажмуриваюсь и подаюсь навстречу её алым губам.

Хлопок входной двери возвращает нас к реальности буквально за секунду до поцелуя. Я готов рвать и метать. Кто, мать его, посмел прервать нас? Внутренний голос срывается на крик. От переизбытка бешенства я с гулким шумом бью ладонью по кушетке, чем заставляю вздрогнуть, не успевшую отстраниться, Ольгу. Все томительные ожидания событий рухнули в секунду, из-за того что в моей плате организован самый настоящий проходной двор! Взметаю осатаневший взгляд на вошедшего и немедленно перехожу в стадию тихого гнева. Отец и Ким неловко мнутся на пороге, не зная как себя вести в сложившейся неловкости. Почему вечно все идёт через задницу?

– Привет, сын.

– Привет.

Мой голос звучит достаточно озлобленно, за что я немедленно корю себя. Я могу повышать голос на кого угодно, кроме Райана. Во-первых, он мой отец и у меня нет никакого морального права на подобное, во-вторых, не положено по званию, в-третьих, я ещё с детства запомнил эти подзатыльники. До сих пор в ушах звенит, когда пытаюсь прикрикнуть.

– Прости.

– Я понимаю. – без капли раздражения отвечает Глава. – Мы слегка не вовремя, однако, все готово к отъезду. По сути, мы пришли за тобой.

– Отлично. Чем скорее уедем, тем лучше.

Одобрительный кивок Отца, служит своеобразным сигналом к началу. Объятый обжигающим ураганом злости, совсем упустил из виду реакцию на произошедшее рыженькой. Как же они все-таки не вовремя. Учитывая приличия моего очаровательного призового фонда, мне не понадобилось бы и двух минут на то, чтобы закончить начатое. Все псу под хвост. Черт с этим, сегодня она избежала расплаты, но я ещё найду, за что стребовать законную награду. Нужно пустить свою энергию в правильное русло. Иначе я дотла спалю несчастные нервные клетки, в своей вечной агонии бешенства. А Глава без нервов – беда для Штаба.

И если с Джейсоном все предельно ясно, по ближайшим планам, то в тактике завоевания Ольги существует огромная черная дыра. Лежа на койке удивить ее невозможно. М-да, О’Хара, а зад свой от кушетки ты оторвешь, кажется, только в следующей жизни… Бесит. Смятение полностью завладевает моим сознанием. Я ни черта не знаю о том, как завоевывают девушек. Штабы – пожалуйста, а вот женщина, это для нас слишком сложно. Мысленно осаживаю сам себя. Никакой паники. Только холодный расчет. Да, я не силён в этом, но уверен, что вырвать победу у Громова было в разы труднее.

Вдох-выдох. Оклемавшись от мыслей, обнаруживаю, что я уже в машине. Черт. Мои эфемерные планы, дрожащие от любого противоречия, подобно пламени свечи, близкой к затуханию, совсем вырвали меня из реальности. Штаб располагает техникой на любой вкус, включая небольшой и юркий спецтранспорт, усердно косящий внешним видом под гражданский. Держу пари, что меня запихнули в подобие скорой. Ещё при обсуждении плана переезда, мою амбициозную идею о том, что я вполне располагаю силами преодолеть путь на заднем сидении Форда, пустили под нож суровой реальности. Ким твердо и непреклонно заключила, что мне пока рано занимать сидячее положение на столь длительный срок. Да и, с её же слов, легковой пассажирский автомобиль не обладает должными параметрами.

В ходе принятия решений, коррективы претерпели и мои мечты о мягкой кровати. Все ту же несчастную кушетку за мной притащат и в загородный дом. Я, наверное, никогда не избавлюсь от нее. В моей безумной голове проскакивала мысль, каким бы то ни было образом повредить ее, чтобы нечего было брать с собой, но потом до меня дошёл один прискорбный факт. Кушеток у Ким хоть завались, и ничто не помешает ей настырно взять другую. А посему, я отложил идею в долгий ящик. Ломать нужно будет непосредственно на месте, чтобы наверняка, когда второго варианта уже не будет. Расплываюсь в улыбке. Да, детка! Так я избавлюсь от этой надоедливой жесткой мерзости.

– Чего такого хитрого ты задумал? – дьявол. Рассеянность моё второе имя, я совсем не заметил, что со мной в кузове, прижавшись спиной к стенке автомобиля, едет Мать.

– Я? Да нет, тебе показалось.

Молча она озаряется улыбкой, слегка закатывая глаза. Кому я пытаюсь солгать? Она, как и Отец, всегда наверняка знает, что за мысли роятся в моей голове, стоит только мне выдать себя хотя бы какой-то эмоцией на лице. Стоп. Ольга. Где она, черт подери? Я упустил её из виду. Новый шквал гнева въедается в подкорку сознания. Идиот, ее вообще нельзя выпускать из поля зрения! Конечно же, с ней все в порядке, родители бы не сдвинулись без нее ни на шаг из Штаба, однако это не умаляет моей беспечности.

– Где Оля?

– Опомнился, – едва уловимые укоризненные нотки сквозят в голосе собеседницы. Согласен, паршивый из меня защитник, – она с Отцом в машине. Я убедила её, что там она хотя бы отдохнёт на заднем сидении, за время езды.

– Ценная мысль.

Голос выдает во мне тревогу. Честно говоря, ее беспрерывное нахождение рядом со мной рождает целую волну разномастных ощущений и мыслей. То, что она поддерживает меня и из всех имеющихся сил пытается помочь, безусловно, заставляет меня, так или иначе, держаться на плаву. Возможно, без нее, в руках персонала, видя близких лишь по вечерам, я бы гораздо хуже переносил реабилитацию, однако, она совсем не думает о себе. Временами я вижу, как она засыпает буквально на ходу, превозмогая собственное утомление и бессилие, и это серьезно беспокоит меня. Хвала богам, теперь Отец и Ким будут свободны от забот в корпусах и смогут подменять её, давая рыженькой время на передышку.

В самом начале нашего знакомства, я бы никогда не поверил, что в ней есть твердый стержень, он словно спал в самой потаенной глубине её нутра. Полагал, что она хрупка не только физически, но и внутренне, но это оказалось приятным заблуждением. В недрах её души есть стойкое, неугасимое пламя отваги и воли. Именно оно не дало ей сломаться под ударами твёрдого кулака жестокостей жизни. За счет этой силы она выстояла в неравной схватке с неистовствами Кайла. Этими же резервами сейчас она смиряет необъятный страх, в своей груди, время от времени касающийся её сердца холодными пальцами неизвестности. Беззащитная снаружи, и безумно стойкая внутри, она вселяет в меня ощущение уверенности и мощи. Словно бы нет ничего невозможного.

Я считал её другой. Иностранкой, иноязычной, иноверной. Чужой по укладу жизни, традициям, порядкам и сущности. Да, это действительно так. Однако, что-то с самого начала зацепило меня в ней, заставив держать её возле себя, уберегая от угроз, валившихся на новоявленную соседку, словно из рога изобилия. Она оказалась безумно близкой мне… Духовно? Да.

Очарованный другой культурой, обаянием, силой и красотой, я изначально не имел шансов на обособленность. Ольга явилась в Штаб, чтобы порушить весь мой уклад, и принести вместо него новый. Более совершенный, логичный и… Желанный? О, да. Раньше я лишь отмахивался от любых разговоров о том, что мне нужна девушка не на одну ночь, а на всю жизнь. Слова Отца казались мне смехотворными. А она по щелчку пальцев поставила меня на колени перед собой, сломив последние остатки воли. Я сопротивлялся изо всех сил, однако, это не принесло плодов.

Стоит сказать, что чувства ко мне, заметно изменили и её, выпустив на свет божий тот самый пороховой запал, способный разнести в щепки все вокруг. Чего стоит только её дерзость в адрес Найта. Она перестраивается. Медленно впитывает в себя прописные для шпиона истины жизни в Штабе. Ее метаморфозы всегда приятно поражают. Безусловно, я влюбился в нежную и трепетную лань, но при этом, её медленное перерождение в грациозную и хитрую лисицу ничуть меня не пугает. Напротив, эти перемены лишь распаляют чувства к ней.

Заскучав от затянувшегося молчания, Ким принимается оживленно болтать со мной на отвлеченные темы. В красках блондинка расписывает, все произошедшие с ними события, с самого моего уезда в пустыню. Врач способна заговорить мертвого, но я рад её обществу. Мать всегда была такой, несдержанной, безумно разговорчивой и живой, на фоне внушительных, но словно покрытых ледяной коркой статуса шпионок. Возможно, Отец потерял голову именно из-за этого.

Разговоры здорово разбавляют обстановку, чему я несказанно рад. Хочется полной грудью вдохнуть чистый, насыщенный океаном воздух побережья и, желательно, поскорее. От душной палаты мед корпуса меня порядком тошнит. Совсем скоро, как по заказу, мы оказываемся в нашей фамильной резиденции. Когда взору предстает дом и люди, которых Отец взял с собой, я на секунду даже теряю дар речи. Порядка двадцати боевиков, среди которых затесался предмет воздыханий брата, покорно вслушиваются в каждое координирующее напутствие своего Главы. Да, защита что надо. Под такой огонь даже Джейсон не полезет. Значит, мои расчеты верны. Так я обезопасил всех нас.

Хотел бы я задержаться на улице, да только это непозволительная, черт подери, роскошь. Меня заталкивают в загородные покои, на заботливо привезенную кушетку. Немой рык пронзает сознание. Как же мне это все надоело. Вновь волны неконтролируемой ненависти и гнева вторгаются в разум, шараша и без того нестабильную психику. Новая веха ломок? Хорошо, что сейчас со мной никого нет, я должен преодолеть это самостоятельно.

Эти ощущения с каждым разом все безжалостнее наступают на глотку, сдавливая её в хриплом приступе. И с каждым новым остервенением, стабильность выгорает все сильнее. Мне тяжелее привести себя в равновесие. И с каждым разом это пугает меня все больше. В такие моменты к внутренним ощущениям примешиваются ещё и физические, я не могу найти себе места. Любое положение кажется неудобным, мышцы изнывают, тянут, и ничто не помогает им остыть, пока не откатит общее цунами, накрывающее меня с головой.

Нужно что-то придумать. Что если в самом лечении и мнении Ким есть ошибка? После такой ударной дозы дури, мы свели её на нет. Вдруг это неверно? Возможно, стоит снижать дозу, делая небольшие инъекции, время от времени? Нет. Все правильно. Нельзя убеждать себя в том, что я хочу употребить наркотик только в целях лечения. Мечусь по кушетке, в поисках удобного положения, отупевшим взглядом налитых гневом глаз вперившись в стену. Я должен справиться. Вновь рычу, но уже вслух, меняя ракурс на койке. Какого черта?!

– Не ждал? Думал, я тебя здесь не достану?

Улыбка расползается по его лицу, а на моей голове волосы встают дыбом. Как здесь оказался Громов?! Все моё естество пищит, как резаное, а сам я принимаюсь группироваться. Как он обошёл стольких людей? Что с семьёй и Олей?

– Как ты здесь оказался?

– Легко и непринужденно. Я ждал тебя. Сейчас ты за все расплатишься.

Сжимая в руках знакомый спине кнут, он делает небольшой шаг вперёд, а я, в свою очередь, не зная куда деться, готовлюсь принимать удар лицом к лицу. Он растягивается в самодовольной ухмылке, кивая на орудие пытки в своих руках. По жалу бича скользят прожилки тока, треща от напряжения. С каждым новым его шагом, я начинаю дергаться все больше, сердце, вскачь носящееся по грудной клетке, норовит вырваться из груди. Мне не отбиться от него, я слишком слаб, для того чтобы тягаться сейчас.

– Не подходи! Проваливай!

Дверь с лёгким шумом впускает в помещение Ольгу и Ким, и я невольно обращаю лицо к ним, при этом выставив в защитном жесте руку перед собой. Слава богу с ними все в порядке.

– Рик, что случилось, дорогой?

– Бегите отсюда!

Я оборачиваюсь, готовясь к удару, однако, Громова и след простыл. Как? Что это было? Он был в паре футов от меня и не мог бесшумно раствориться в воздухе, да и мои новоявленные гости должны были его заметить. Только если…

– Зачем бежать? Ты кричал. Что произошло?

Они ничего не видели. Не слышали разговора, только мои крики в пустоту. Галлюцинация. Четкая, словно явь, она заставила меня испугаться до потери пульса. Вдобавок к прочему букету эмоций и физических ощущений теперь прибавились и миражи, заботливо созданные воспаленным разумом. Только этого не хватало для полного счастья. Опершись на локти, я застыл, медленно переваривая собственные неутешительные выводы. Словно избавляясь от наваждения, я мотаю головой и укладываюсь на простыни.

Поверженный произошедшим, не могу выдавить из себя и слова. Я радовался, что с момента той выходки на кардиограмме, никаких странностей в сознании не происходило, за исключением учащающихся актов агрессии. Вновь ошибся. Мне не выстоять против этого. А дальше будет только хлеще. Я должен постепенно сойти с иглы, мои мысли на этот счет верны. И теперь лечить свою зависимость буду сам. Нужно только раздобыть препарат.

– Ответь мне, – обеспокоенный взгляд врача буквально впивается в моё лицо, что я тебе скажу? – ты что-то видел?

– Да. Я, – нужно выкручиваться, думай О’Хара, думай! – задремал, проснулся от очередного кошмара. Он был больно уж явственным. Вскочил тут вошли вы. Видимо, из-за резкого пробуждения я не сумел сходу отличить сон от реальности.

– Понимаю, все хорошо.

Она оглаживает меня рукой по голове, а я рассаживаю носящиеся вскачь мысли по полкам. Мне нужна доза, как бы прискорбно это не звучало. Я больше не хочу существовать в таком режиме. Препарат, который мне вкалывали, является спец разработкой Штаба. У Ким в загородном доме есть настоящий медицинский кабинет, с разномастными лекарствами. Однако просто так его не открыть. Блондинка всегда носит ключ при себе на общей связке от дома. Эта привычка выработалась у нее с нашего с Каином детства. Пару раз мы хорошо разворотили ее закрома, за что, конечно же, получили от Райана по первое число. Мне жизненно необходим этот ключик, в голове даже четко вырисовывается его картинка. Он откроет мне ворота в рай. Главное добраться до цели.

– Нужно тебя перевязать, сделать все необходимое. А то со всеми этими сборами и переездами весь день прошёл.

– Как скажешь, Мам.

Удовлетворённо кивнув головой, она скрывается из виду за дверью. Рыженькая принимается старательно расталкивать привезенные из Штаба вещи по полкам. Если бы я мог хотя бы небольшое расстояние пройти, то нашёл бы как выманить желаемое у врача, под удачным предлогом. Сейчас у меня нет никаких предпосылок, для подобной просьбы. Хотя, есть один вариант. Безумный, правда, впрочем, как и всегда, а потому, расплывшись в улыбке чеширского кота, я решаю привести в исполнение именно эту идею.

Все действующие лица моего маленького спектакля ничего даже не заподозрят, главное, чтобы Отец не вмешался. Совсем скоро Ким возвращается в комнату с пакетом разносортных мазей и прочей ереси. Сейчас или никогда. Сперва необходимо избавиться от Ольги. Она может запороть мне всю, и без того хрупкую, картинку. Ва-банк.

– Здесь есть вода? В горле пересохло.

– Нет, – предварительно окинув взглядом комнату, отвечает доктор, – потерпишь немного? Обработаем швы и я принесу.

– Я могу сходить, а вы как раз пока бинты снимите.

Рыженькая никогда не подводит. Силюсь подавить внутреннее ликование. Рано радуешься, О’Хара. Впереди ещё много острых углов, которые необходимо обойти.

– Мам, мне нужна твоя помощь.

– Излагай, что такого ты задумал, что для этого пришлось выслать Олю?

Черт. Откуда она..? Не важно. Нельзя мешкать, иначе она распознает ложь в моих словах.

– Я хочу её порадовать. Однако, совсем потерял из виду свою связку ключей от дома. Если ты не против, то я хотел бы дать ей доступ к библиотеке. Она очень любит читать, в Штабе мне ее удивить нечем, наши вкусы несколько разнятся, а здесь много разнообразных книг. Ольга очень много времени проводит со мной, я у нее в долгу. И, пока моё состояние оставляет желать лучшего, было бы не плохо, сделать ей хотя бы небольшой приятный презент.

Во мне погибает актер. Даже мерзко. Без зазрений совести приплетаю к своей наглой лжи самого невинного человека из своего окружения. Дьявол. Ладно, разберусь с этим позже, когда оклемаюсь. И все же, русской нужно дать ключик. Так я убью двух зайцев. Заглажу свою вину натуральной взяткой и заработаю себе абсолютное алиби. Напускное спокойствие трещит по швам, главное не сорваться сейчас, если упущу из рук узду своего самоконтроля, то не видать мне желаемого, как собственных ушей. Мать одобрительно кивает головой, а я вцепляюсь в её взгляд своим. Не вызвал ли я подозрений? Угрызения совести вперемешку с паранойей кружат голову, вытесняя кислород из лёгких. Нет, все в порядке, если бы она насторожилась, то ответ был бы иным.

– Хорошая идея. Она большая молодец. Цени это, Рик.

Ты даже не представляешь себе, на сколько. И я должен как можно скорее слезть с этой чертовой зависимости, в первую очередь, ради её безопасности. Каждую минуту находясь рядом, она ставит себя под возможной удар моей помутившейся психики. Сегодня мне просто привиделся Громов, а если завтра я приму её за Рокоссовского, или за Джевелс?

– Я понимаю это.

– Держи, – протягивая мне связку, расплывается в улыбке блондинка. – отдашь, когда Оля выберет себе все, что захочет. Я её не ограничиваю.

– Понял. Только не говори ей, ладно? Хочу, чтобы это был сюрприз.

Она заговорщически подмигивает ровно за секунду до возвращения очаровательного прикрытия моей лжи. Если я проколюсь, то, как буду смотреть им обеим в глаза? Не знаю. Останется только сгореть от зазрений совести. И если мать ещё более-менее адекватно отреагирует на это, осознавая истинные мотивы, то Оля может понять меня совсем уж превратно. Может, стоит сказать ей? Нет. Этот минздрав точно перекроет мне любые пути к цели. Не должен знать никто.

Гражданская протягивает мне стакан. Крупными глотками я осушаю посуду, вместе с водой норовя заглотить все образовавшиеся угрызения. Охренеть, от куда у меня столько совести-то взялось, что она так интенсивно принялась душить меня своими правдолюбивыми лапами? Вдох-выдох, Рик. Ты должен быть хладнокровным.

Как только все процедуры подходят к концу, мать уходит организовывать ужин, на все огромное семейство и ораву боевиков, призванных защищать нас. Оля лишь тоскливо провожает её взглядом. Хм, интересная реакция. В чем дело?

– Что-то случилось?

– Боюсь даже представить, сколько нужно наготовить на всех. Ей одной не справиться.

– Помоги, если хочешь. Заодно и поужинаешь там со всеми, с людьми пообщаешься.

– А ты?

– За пару часов не умру. Да и после дороги в сон клонит, – наигранно зеваю, стараясь придать жесту максимальную правдоподобность. – так что иди и не волнуйся обо мне.

– Принято, тогда я позже принесу тебе ужин, хорошо?

– Конечно.

Улыбаюсь. Иди, Оля, иди. Её сочувствие как никогда играет мне на руку. Ещё один пункт готов. Теперь необходимо как-то доползти до медицинской комнатки. Хвала небесам, она на одном этаже со мной. Далеко передвигаться не придется. Ступеньки я бы сейчас не осилил даже в горизонтальном положении. Она утепляется, и, затянув на затылке волосы в хвост, покидает меня, оставляя наедине с мыслями и строящимися планами.

Прямо сейчас идти рискованно. Её наверняка спросят, почему она, наконец, решилась отойти. Вполне вероятно, что меня придут проверить. А значит, нужно дождаться этой проверки. Дьявольская ухмылка расползается по моему лицу. Пока все идет более чем прекрасно. Если все пройдет успешно, то я смогу избавиться от своего гнетущего состояния, и тогда уже можно будет засаживать Найта в пекло, добиваться внимания Оли, и постепенно разбираться со своей зависимостью.

Мои расчеты не подводят и теперь, меньше чем через час некто заглядывает ко мне, решая удостовериться в том, что все в порядке. Усердно имитирую сон. Теперь пора. Как только гость покидает комнату, я принимаюсь осторожно выпутываться из-под простыни и сползать с кушетки. Каждая нагрузка на мышцу волнами разгорячающей, ноющей боли расходится по конечностям. Ткани организма будто натянуты, словно струны. Бодрясь на ходу, делаю шаг, другой и валюсь на пол, чертыхнувшись в полете. Твою мать. Я планировал хотя бы какое-то расстояние преодолеть пешком. Нет. Не сдамся.

Настырно ползу к стене и, опершись на неё, поднимаюсь на ноги. Да, так на порядок лучше. С горем пополам я покидаю помещение и прислушиваюсь к окружающим звукам. Никого нет, в особняке стоит гробовая тишина. Это замечательно, значит все на улице. Если кто-то попадется мне по дороге, то пиши пропало. Вся моя задумка пойдет прахом.

Шаг за шагом, со скоростью истинной улитки я продвигаюсь к цели, замирая от каждого постороннего шороха. Ох, видел бы меня дед, и мне и Отцу бы голову оторвал. Возле самой двери медкабинета я вновь валюсь на пол. Мне уже не хватает сил даже на то, чтобы стоять на своих двоих при опоре на стену. Черт. На коленях, припав к двери, я долго целюсь в замочную скважину. Голова кружится и картинка в моих глазах предательски двоится, а руки сковывает дрожь. Рычу от бессилия и изнеможения. Осталось совсем немного. Назад я уже вернусь своим ходом, нужно только собрать все силы в кучу. Возьми себя в руки, тряпка!

Порядком третировав собственный словарный запас в уме, с горем пополам я все же открываю дверь, и можно сказать падаю в помещение. Нужно перевести дух. Иначе потеряю остатки сил на финишной прямой. Тихонько закрываю за собой дверь, и, приникнув к кафельному полу блаженно вздыхаю. Чуть-чуть, пару минут, и поползу дальше. Пока я не в силах. Пот бисером усеивает кожу, и местами я начинаю ощущать пощипывание. Нужно абстрагироваться, не до этого сейчас.

Продвигаюсь к столу врача и вновь поднимаюсь, предварительно включив тусклый ночник. Мне понадобится источник света. Пока я полз – улицу успела окутать чернильная тьма. Так-так-так, куда она могла бы спрятать подобный убойный препарат? Нижние полки отпадают. До них мы с Каином дотягивались в два счета, и ничего серьёзнее перекиси, зеленки и прочей безобидной околесицы там никогда не было. Шевели извилинами, О’Хара!

Медсестра в пустыне. Где она искала препарат? Среди обезболивающих. Наверняка. Плюс он стоял в глубине полки, потому как она достаточно долго отставляла прочие склянки. Пошатываясь и перехватываясь от опоры к опоре, я продвигаюсь вдоль шкафов. Все не то. Вообще-то, даже не факт, что у нее есть здесь подобный препарат. А другими наркотиками баловаться я бы не хотел. Мысли разрывают разум, не желая собираться в единую цепочку выводов, рождая противоречия. Все равно я обшарю все, и только тогда успокоюсь.

Ниша за нишей, коробка за коробкой. Седативные, гомеопатия, болеутоляющие… Стоп! Вот оно! С осторожностью настоящего сапера отставляю хрупкие ампулы в стороны и продвигаюсь вглубь. Что за..? Эту шкатулку Отец подарил ей, ещё когда мы были маленькими. Она кодовая. Черт! Это последний вариант, во всех других шкафчиках искомого не оказалась, а значит, оно может быть или здесь, или его и нет вовсе. Но как мне теперь угадать шифр?

Одну за другой перебираю комбинации, обыгрывая даты рождения нашей семьи. Бинго! Вполне предсказуемо для матери, наши с Каином дни рождения. Сердце пропускает удар и я нерешительно открываю шкатулку. Есть! Мутноватая жидкость отсвечивает в тусклом мерцании настольной лампы, на ампуле красуется надпись на латыни. Точно такая же, как тогда, в пустыне. Восторг пульсирующей волной накатывает на испускающий силы организм, и я готов вскрикнуть в голос. Нашел. Не зря полз как червяк через коридоры и не зря провернул весь этот обман. Я наконец-то избавлюсь от этих назойливых кошмаров, перестану вспыхивать, как спичка. Глубоко вздохнув, я улыбаюсь во все тридцать два. Все отлично. Осталось раздобыть шприц и жгут, и дело с концом.

Всего у Ким три ампулы. Теперь нужно правильно просчитать дозировку. Лазить сюда каждый раз – слишком рискованно. Препарат спрятан в самом дальнем углу и вряд ли она спохватится о нем. Значит нужно забирать все, и бережно прятать в своей комнате. Вот только как. Ольга. Она может случайно нарваться на мою своеобразную заначку. В таком случае можно будет сразу ставить крест на всем. Ладно, об этом буду думать позже, с этой дрянью в крови даже мозги будут слушаться меня охотнее.

Тогда мне вкалывали целую ампулу, и её хватало на сутки. Теперь же необходимо постепенно снижать дозу, чтобы сойти на нет. Однако, ресурсов у меня немного. На трясущихся ногах плетусь к тумбе, где видел шприцы и жгут. Собрав все необходимое в кучку, я сажусь на пол, спиной прижимаясь к стене. Как же распределить три ампулы? По целой – много. Да и по половине, честно говоря, тоже. Я достаточно долго держался без них. Разделю на четыре части и буду применять тогда, когда поведение будет становиться опасным для окружающих.

Согласно кивнув, в ответ на свои размышления, распаковываю шприцы один за другим и набираю в них жидкость, усердно разделяя на равные порции. Так то. В конце концов, если потом, я пойму, что можно ещё сократить дозу, то всегда успею разделить содержимое. С каждым движением, руки начинают дрожать все сильнее. Нужно оперативно сделать инъекцию, иначе потом я и вовсе не осилю это.

Откладываю фасовку препарата по шприцам на потом. Нужно браться за более приоритетные задачи. Закрываю глаза и смиряю дрожь в теле. Вдох-выдох. Все получится, я должен суметь. Если не успокоюсь, то черт из два попаду в вену. Вновь противоречия наводняют рассудок, подобно цунами, грозясь разрушить не окрепшую уверенность в действиях. Что если я совершаю ошибку? Ведь Ким куда лучше знать, как лечить зависимость? Нет, все правильно. Оборачиваю жгут вокруг руки, как вдруг тихое, вороватое шуршание отвлекает меня от воспроизводимого действия. Какого черта?! Ольга? Как она оказалась здесь? Твою мать, О’Хара-младший, ну ты и болван.

Я утыкаюсь затылком в стену и повержено улыбаюсь, обводя взглядом вошедшую. Не мираж ли она? Подобно Громову? Зеленые глаза обеспокоенно шарят взглядом по моему лицу. Она заметно мнётся, оцепенев от увиденного. Держу пари, что моя одержимая наркотой физиономия в свете тусклого ночника выглядит достаточно пугающе, а постепенно наливающийся гневом взгляд и вовсе, способен вызвать непроизвольные мурашки на её хрупкой спинке. Гнев захлёстывает с головой. Как же я мог не озаботиться тем, чтобы запереть дверь? Идиот. Полагался на то, что никто и не додумается здесь искать. Почему она одна? Где же все остальные? Или же только она обнаружила пропажу и решила сначала разобраться во всем самостоятельно? Когда она успела стать такой отважной?

Некогда размышлять над этим. Она меня не остановит. Не проронив ни слова, зубами затягиваю жгут на руке, отщелкивая колпачок со шприца. Сейчас или никогда. Свет ночника хорошо освещает крупную, пульсирующую вену. Осталось только попасть, но руки дрожат, как лист на шквальном ветру. Дьявол.

– Рик, не надо, ты не сделаешь себе лучше.

– Ошибаешься. Знаешь, что меня толкает к этому? – гневно отплевываю слова, она мешает мне сосредоточиться. Отсрочивает инъекцию, отдаляет от желаемого своей панацеей. Нельзя вестись. Я должен продолжать. Не реагировать на неё лучший вариант сейчас, и я возобновляю попытку попасть. – Собственное состояние. Я вот на данный момент не знаю, ты передо мной, или это глюк.

– Ты не попадешь в вену.

– Постараюсь.

– Если у меня не получится тебя отговорить, то давай я хотя бы помогу. – осторожные шаги отдаются легким цоканьем по кафелю, в такт пульсирующей вене. В одном она безоговорочно права, снайпер из меня сейчас никудышный. – В конце концов, раз ты пошёл на все это, то знаешь, что делаешь.

Её рука медленно тянется ко мне, а голос невероятно успокаивающим теплом прокрадывается в подсознание. Она никогда не подводила меня. Может имеет смысл довериться ей сейчас? Он всегда достаточно экспрессивна и практически не умеет держать эмоции при себе, если бы она хотела предотвратить это все в корне, то явно не стала бы предлагать помощь. Просто позвала бы отца, и они с Каином быстренько бы вправили мне чердак на место. А значит, что она, как и раньше, заодно со мной и ей можно довериться даже в таком. Глупец. Нужно было сразу посвятить её в планы, тогда, возможно, мы придумали бы куда более удобный сценарий.

Молча киваю головой и протягиваю шприц в руки зеленоглазой. Блеск в её глазах не дает мне покоя. Что-то здесь не чисто. Она где-то просчитала и обошла меня. Она всматривается в мои глаза, подобно хищнику, жадно выискивая игру эмоций на моем лице, а я силюсь сохранять спокойствие. Это не Ольга. Она так не умеет, это мираж. Но почему тогда шприц не упал и не стукнулся о плитку, как только я выпустил его из пальцев? Сознание заходит в тупик и на меня накатывает необъяснимая паника. Я настолько изощренно схожу с ума, или же Мисс Невинность вновь удивляет своими поступками?

Она садится лицом ко мне, седлая мои колени. Глаза в глаза, слишком близко, что, черт подери, она творит? Одним грациозным движением ладони она отметает в сторону все на совесть заправленные шприцы, безотрывно буравя меня взглядом. Что примешалось в нем? Гнев, тревога, граничащая с откровенной паникой и в тоже время что-то несвойственное её непорочной чистоте. Страсть. Мать моя русская. Это разверзнувшееся торнадо производит в ней необъяснимые перемены. Изумрудные светлячки мерцают затуманенными, темными переливами, а всё тело их обладательницы натянуто, словно тетива.

С видом истиной победительницы, она чуть заметно стягивает с меня жгут, и выпускает препарат из шприца на пол. Все усилия прахом, хитростью и лаской она обошла меня как сопливого шестиклассника. В бешенстве от происходящего я стискиваю зубы, силясь проглотить вопли негодования и возмущения. Идея трещит по швам. Но не успеваю открыть рта, как она вновь выкидывает безумную выходку, ставящую меня в абсолютный тупик.