Текст книги "Наследник (СИ)"
Автор книги: Viktoria Nikogosova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 63 страниц)
========== Пролог ==========
Хмурое осеннее небо свинцовым куполом висит над головой. Кажется, будто вот-вот разразится ливнем, да всё никак. Только еле слышные раскаты грома слабым эхом доносятся издали. Сырость витает в воздухе, смешиваясь с запахом могильной земли. Свод кованых створок усыпальницы венчает высеченный из камня Феникс. Символ Династии О’Хара, что неустанно бережет живых и хранит покой умерших членов рода.
Роскошный лакированный гроб Главы Штаба свита усопшего несет на собственных плечах. Я иду следом, на правах Наследника. Сердце тяжелой гирей грузно отбивает каждый удар. Сын крепко держит мою руку и не отходит ни на шаг. Он впервые на кладбище. В пять лет ребенку трудно объяснить, почему дедушка больше не дышит, почему не просыпается, не открывает глаза, когда его зовут. Почему теперь будет жить в склепе.
Слезы подкатывают к глазам, и я закрываю их, сглатывая подступивший ком. И пусть мне двадцать семь, а не пять – я никогда не мог представить, что утрата отца станет такой тяжелой. Сын шмыгает носом, не сдерживая слез. Он ребенок, и ему позволено многое. А я – Наследник и без пяти минут Глава. Должен держаться. Ради сына и Штаба. Должен.
Гроб ставят на пьедестал и накрывают толстым полотном с изображением Феникса. Неосознанно касаюсь прохладной поверхности крышки. От неё веет замогильным холодом и пустотой. Он готовил меня к тому, чтобы править, – всю мою жизнь, а я чувствую себя сейчас маленьким ребенком, брошенным без родительской опеки.
– Сэр, – обращается ко мне один из бойцов отцовской свиты. Пауза слишком затянулась.
Киваю, и гроб укладывают в нишу. Рик заливается слезами. Потерянно смотрю вперед. На то, как блеск лака меркнет в темноте нового отцовского обиталища. Все мы будем там. Так он говорил. И наша задача – не попадать туда как можно дольше.
Табличка с точно таким же, как и на входе, Фениксом венчает горловину ниши. Вот и всё. Рик намертво вцепляется в штанину, сдерживая слезы, мужаясь как может. Ему труднее, чем мне. Дед души в нем не чаял и всегда нежничал. Мне такой роскоши не доставалось. Поднимаю сына на руки и прижимаю к груди. Так ему будет легче. Теперь у него есть только я и Ким. А у меня – лишь тыл, и сам я – на передовой.
Шершавый мрамор холоден и выглядит на фоне остальных надгробий куце: статую в натуральную величину и табличку с именем в изножье монумента изготовить еще не успели. Их установят позже.
– Наследник, – Заместитель покойного Главы обозначает поклон лишь наклоном головы. – Все готово для дачи клятвы.
Киваю:
– Оставьте нас одних ненадолго.
Вновь поклон, теперь в моей жизни их станет еще больше. Ким коротко гладит меня по плечу, обеспокоенно смотрит в глаза. Теперь она – моя единственная опора, до тех пор, пока не вырастет сын.
– Всё нормально, не волнуйся.
Она уходит последней, цокая по бетонному полу тонкими шпильками. Звук отбивается от пустых стен слишком отрывисто. Поглаживаю сына по голове.
– Не раскисай так. Помнишь, что дедушка сказал напоследок? – Стискиваю зубы, чтобы не дать слабину. Если сорвусь сам, то Рика и вовсе никогда не успокою.
Он отстраняется от моей груди, все так же послушно сидя на руках, и заплаканными серыми глазами смотрит на меня, старательно подавляя всхлип.
– «Не вздумайте рыдать по мне».
– А почему он так сказал?
Рик передергивает плечами. Одно хорошо, хныкать он перестал. Мне и самому от этого легче. Перехватываю его поудобнее, высвобождая одну руку. Смахиваю слезы с раскрасневшихся детских щек.
– Потому что никто и никогда не должен видеть наши слабости. Мы – О’Хара, помнишь? – Он кивает, сжимая в кулачках черную ткань моей рубашки. – Дедушка хотел, чтобы мы были сильными.
– Что теперь будет?
Хороший вопрос. Надо идти… Нас уже наверняка устали ждать, тем более что для клятвы все готово.
– Я покажу, а ты постараешься не хныкать. Идет?
Вздыхает, совсем как взрослый. Тянется рукой к надгробию и, коротко погладив его ладошкой, соглашается с моим предложением.
Ставлю Рика на пол, и он сразу хватается за мою руку. Ему не нравится здесь. Зловещая атмосфера фамильной усыпальницы способна испугать даже взрослого, не то что ребенка. Сперва я не хотел брать сына с собой, достаточно было бы и присутствия на церемонии прощания. Но чертово положение обязывает нас быть подле гроба до последней минуты.
Дневной свет даже не слепит – до того темно на улице из-за туч. Возле склепа уже только двое: Заместитель и моя Ким. Оглядываюсь через плечо. Спи спокойно, отец, я постараюсь стать достойным Главой.
Опускаюсь на корточки перед сыном и беру его за плечи.
– Иди с Кимберли, ей тоже нужна поддержка. Доверить ее я могу только тебе.
– А ты?
– Мне нужно зайти в покои и переодеться.
– Я с тобой! – Он вцепляется в мою рубашку, а в глазах дрожат слезы. Но держится, как я и просил. Приглаживаю угольно-черные волосы сына.
– Не бойся. Вам с Ким нужно ждать меня там, я ведь говорил тебе утром. Помнишь? Я быстро, договорились?
Кимберли спохватывается моментально и, после кивка Рика, берет его за руку.
– Пойдем.
Он не сопротивляется, лениво плетется за ней, то поглядывая на цокающие по плитке каблуки, то оборачиваясь на меня. Надо идти. Как только жена и сын скрываются за поворотом, я торопливо ухожу к покоям. Время поджимает, не хочется заставлять людей ждать.
Жестокий и бездушный обычай – провозглашать нового Главу в день похорон старого. «Король умер. Да здравствует Король!». А ведь кресло еще даже остыть не успело толком. Поджимаю губы. Не важно, через этот кошмар придется пройти в любом случае.
Уже в покоях быстро переодеваюсь в форму. Ножны катан привычно ложатся на спину, а ремни кобур для «глоков» обнимают ноги. Пустой пояс. Ничего, кроме основного оружия, сегодня не понадобится. Церемония принесения клятвы Главы не требует большего. Это хорошо. На большее я не способен. Не сейчас.
Застегиваю китель до самой шеи. Мягкие шаги практически не слышны в опустевших коридорах. Ни души, все ждут меня там, на площади под балконом Главного Корпуса. Для бойцов Штаба наступает новая эра, а моя жизнь окончательно привязывается к креслу Главы. И если раньше Штаб выглядел как старший брат, которому отец всегда уделял больше внимания, чем мне, то сейчас он станет мне сыном, печься о котором придется изо дня в день. Куда больше, чем положено Наследнику. Весь груз ответственности за любой шаг каждого из Штаба ляжет на мои плечи.
Выход на площадь преграждают массивные деревянные двери. Старинные, обитые металлом, они выглядят как поверхность черной дыры. Дорога в один конец. Возле дверей меня уже ждет напарник. При виде него становится легче.
– Держись, Райан, – друг сходу приобнимает меня и похлопывает по спине. Он тоже одет в форму. Сегодня и он будет давать клятву… Клятву Заместителя.
– Спасибо, Кристиан.
Ненадолго закрываю глаза. В его присутствии я чувствую себя спокойно, как на любом задании. Больше чем друг. Я с полной уверенностью могу назвать его братом. По оружию, по взглядам, по жизни. Мы бок о бок с самого детства, и он вновь станет моей опорой – теперь уже в управлении Штабом.
– Клятву не забыл, надеюсь?
Мотаю головой.
– А ты?
– Такое забудешь… – он пытается разрядить обстановку, и я слабо улыбаюсь в ответ. Хоть какой-то позитив нужен сегодня, как воздух.
– Спасибо.
Он понимает меня без лишних слов и просто кивает. Чуть позже к нам подходит и Командующий моей личной свитой – Джон.
– Наследник, – отдает поклон, а затем второй для Кристиана. – Мистер Девингем. Готовы?
Делаю глубокий вдох, на секунду прикрыв глаза, киваю.
Джон негромко стучит в дверь, и вскоре створки распахиваются перед нами. Серость промозглой волной обдает щеки. Не холодно, но мерзко. Такая погода в наших краях редкость. И именно сегодня ей необходимо было случиться.
Ещё один вдох, поглубже, чтобы успокоиться. Я расправляю плечи и гордо поднимаю голову. Слова отца вспоминаются сами собой:
«Ты – Феникс, Наследник, будущий Глава. А потому всегда должен нести себя достойно, что бы ни было. Людям плевать, что у тебя на душе, их не заботят твои раны, переживания и неуверенность. Они всегда должны видеть сильного лидера у руля, иначе ты рискуешь утратить силу в их глазах. А власть Главы держится на его непререкаемом авторитете».
Элита войск Штаба – Черные Фениксы – выстроены в шеренги, вдоль которых я должен пройти. Когда-то так уже было… Когда я давал клятву Наследника. Было почти так же, только сердце рвалось из груди, как бешеное. А сейчас я удивительно спокоен. Теперь все гораздо серьёзнее.
Из тьмы на свет за мной выходят и Кристиан с Джоном. Держатся позади: Девингем справа, на правах десницы, а Джон по левую руку, как будущая карающая длань Главы.
Один за одним Черные Фениксы склоняют головы в традиционном поклоне.
Дорога до лестницы, ведущей на балкон, кажется удивительно короткой. Ненадолго останавливаюсь и бросаю взгляд на мраморные ступени. Вновь отцовские наставления толкают вперед, и я ступаю на первую ступеньку.
«Путь Главы всегда тяжел и полон скользких мест, Райан. Ты будешь ошибаться. Идеальных правителей не бывает, но твоя задача вовремя выносить для себя должный урок. Глава – самое почетное и вместе с тем самое тяжелое звание Штаба. На тебя смотрят все и равняется каждый. От детей, которые играют на лужайке, представляя себя высшими чинами или боевиками на заданиях, до взрослых умудренных опытом бойцов, принесших тебе клятву верности».
На балконе нас уже ждут. Заместитель отца сжимает в руках потертый временем Кодекс Штаба и коротко кивает мне. За его спиной стоят двое подручных. Тянуть нет смысла, паузу не поймет никто. Ким стоит поодаль, ладонями накрывая плечи Рика. Рядом с ними и жена Кристиана – Розали – обнимает маленького Каина. Вот она, будущая смена. Юные Наследники двух самых маститых родов. Каин держит Рика за руку, по-детски стараясь ободрить друга. Я коротко улыбаюсь самыми уголками губ. Как же они напоминают нас с Кристианом в детстве.
От растерянности сына будто нет и следа. В две пары глаз младшие смотрят на нас немигающе-восхищенно. Их с Каином шпионская форма еще впереди, а мы теперь забудем, как она выглядит.
Гробовая тишина стоит не только на балконе, но и на всей площади, распростертой под ним. Коротко бросаю взгляд вниз, на шеренги боевиков. Все молча ждут, и я, сделав глубокий вдох, решительно касаюсь ладонью шершавой обложки Кодекса.
– Я, Райан Реймонд О’Хара, – говорю громко, насколько хватает сил, так, чтобы слышало как можно больше людей, – Наследник Штаба разведывательных войск Соединенных Штатов Америки, Североатлантического военного союза и Династии О’Хара, принимаю на себя должность Главы. Клянусь с честью нести возложенные на меня Штабом обязанности, руководствоваться его Кодексом, традициями и интересами. Щадить достойных и справедливо карать провинившихся, отстаивать суверенитет Штаба и государства. Клянусь стать щитом и мечом, стоящим на страже Родины. Клянусь честью и именем Династии О’Хара.
Заместитель отдает подручному Кодекс и взамен забирает из его рук вытканный на полотне герб Династии. Я встаю на одно колено, и он покрывает им мои плечи.
– Да хранит вас Феникс, Глава, – он склоняет голову в поклоне и следом протягивает мне фамильную катану нашего рода и перстень Главы.
Поднимаю взгляд. Я никогда не держал их в руках: из рода это позволено только старшему. Только Главе. Поднимаюсь и забираю перстень, надеваю его на палец. Потом беру оружие из рук бывшего Заместителя. Следуя его примеру, все как один склоняют передо мной головы. И только Рик непонимающе смотрит на окружающих, а потом на меня. Киваю на остальных, и сын, забавно сцепив перед собой руки, чуть резковато отдает поклон.
Ненадолго закрываю глаза. Теперь я не смогу уделять ему столько же времени, как раньше. Штаб отберет практически все. Сперва у меня, а потом и у него, как только начнется изнурительное обучение.
Пара шагов, и я уже стою возле края балкона. Шеренги шпионов встают на одно колено и склоняют головы, молча выражая свою преданность новому Главе. Оборачиваюсь к сыну и протягиваю ему руку.
– Иди, не бойся.
Ким мягко подталкивает Рика в плечо. Он не расцепляет пальцы, все так же сжимает до побеления. Смотрит удивленно, а в серых глазах всполохами проглядывает неугомонное любопытство и восторг. Это первая церемония в его жизни. Однажды ему самому предстоит пройти через это, но когда-нибудь потом. Отдаю катану бывшему Заместителю. Кристиан пока не имеет права ее касаться, даже на время. Он еще не дал клятву.
Как только юный Наследник подходит ближе, я присаживаюсь на корточки и беру его на руки. Высвободив одну ладонь, накидываю полотно с гербом и на его плечо.
– Теперь ты – Глава? – спрашивает он. – Как дедушка?
– Да. Когда-нибудь и ты им станешь.
– Когда ты переедешь к дедушке? – побелев от страха, спрашивает сын. Я киваю, а он крепко обнимает меня за шею. – Я не хочу, папа, не надо! Там сыро и темно!
– Это неизбежно, – глажу его по волосам. – Но это будет очень нескоро. Я обещаю. А пока ты – единственный Наследник и будущее Штаба.
Рик растерянно смотрит на меня, а я слабо улыбаюсь. Обычно это его успокаивает.
Надо же, как резко иногда меняется расстановка сил. Всю жизнь я был будущим Штаба, его светлым завтрашним днем, а отец – крепким и стабильным настоящим, непоколебимым «сегодня». Но у всего есть свой конец, и рано или поздно «сегодня» превращается во «вчера». А светлое «завтра» сменяет предшественника, приобретая серые и обыденные краски.
Кивком подзываю к себе Ким. Она нерешительно подходит к нам и встает рядом с Риком. Пусть знают семью нового Главы в лицо. Бойцы внизу стоят по стойке смирно, с равнением на балкон.
Теперь мне предстоит принять присягу у Кристиана и Джона. Занять место отца и стать ему достойной заменой. Рику придется стать Наследником, достойным Штаба. И история нового юного Феникса Династии начинается здесь и сейчас, как когда-то началась и моя. Его ждет трудное обучение, вечное соперничество с ровесниками за звание лучшего, а там и появление первых недоброжелателей не за горами. Он будет мужать, набираться ума и опыта. А я уж постараюсь его защитить.
Так же, как отец всегда оберегал меня.
========== 1. Под крылом Феникса ==========
Воды… И чего-нибудь от головы. Такое ощущение, что во рту базируется пустыня, а в черепной коробке самозабвенно дает концерт группа хэви-металлистов. Или даже не одна. Еще и руками не шевельнуть. Что за ад вчера творился? Ах да. Я наконец получил диплом… и обмыл его до синих соплей.
Открываю глаза и мутным ото сна взглядом смотрю на будильник на тумбочке. Так-так, через три часа за мной уже приедет машина. Отец не дал мне на расслабление и дня, и уже сегодня нужно ехать в Штаб Англии, к родне, а затем лететь домой в Калифорнию. Пора вставать и собирать чемодан.
Под боком мирно сопит белокурая девица. Настырная, весь вчерашний вечер за мной хвостом ходила. Вот только вспомнить не могу, как зовут, хоть убей. Вот что с людьми делает коньяк.
Забираюсь рукой под одеяло и оглаживаю обнаженную ягодицу девушки, затем легонько шлепаю.
– Подъём, и так проспали слишком долго.
– Еще чуть-чуть, – мурлычет в ответ, потираясь аккуратным носиком о мою грудь.
Закатываю глаза. У меня нет времени на капризы. Поднимаюсь с постели. Кошмар, голова вот-вот лопнет от боли. Не одеваясь, семеню на кухню и сходу осушаю стакан воды. Аж жить легче. Роюсь на полках и нахожу болеутоляющее. Ну вот, считай и голову в порядок привели. Через пару минут таблетка начнет действовать – и можно будет вновь почувствовать себя человеком.
Шагаю в ванную и, наткнувшись взглядом на свое лицо в зеркале, вздрагиваю. Опухший, как алкаш со стажем. Серые глаза, обычно отливающие сталью, сейчас напоминают унылое лондонское небо. Не грозовое, а какое-то потухшее, переполненное испарёнными водами Темзы. А под глазами и вовсе красота – по доброй бутылке коньяка висит, не меньше. Зарываюсь пальцами в волосы. Вот же… случай. А мне сегодня с этой помятой мордой еще и клятву давать.
– Милый, ты что будешь на завтрак? Мюсли или овсянку?
Милый… Божий стыд, с чего она решила, что я теперь ее? Такая же бестолковая, как и горы предшественниц за эти годы. Может, поэтому я и не запомнил, как ее зовут, а ведь любопытно теперь. Только знакомиться сейчас будет совсем неуместно. Представляю ее реакцию – и коротко смеюсь в голос. Остановись, О’Хара, тебя несет. Скоро вся эта показуха и жизнь среди гражданских закончится. И начнется не менее веселая в Штабе, ага.
Умываюсь ледяной водой в надежде смыть вместе с ней отек, но выходит паршиво. Ладно. Сойдет постепенно. Главное – зажевать чем-нибудь запах коньяка. Девушка уже сидит на кухне, одетая в одну лишь мою рубашку. Даже не застегнулась, ненасытная. Впрочем, и я хорош, до сих пор бегаю тут, как папуас какой-то, одежды не знающий. В спальне шустро натягиваю на себя боксеры. Теперь можно спокойно завтракать. Тем более что на столе уже, поди, заждались несчастные мюсли. Держу пари, что готовить кашу она так и не стала.
– Садись, я кофе сварила.
Ну, хоть на это она оказалась годна. Мужайся, О’Хара, осталось немножко. Отпиваю кофе, с опаской глядя в тарелку. Нет, эту разбухшую в молоке гадость я есть не хочу. Поголодаю немного.
– Интересно, как там сейчас в Калифорнии? Тоже тепло? – невинно интересуется она, подобрав к себе ноги.
– Там жарче.
– Тогда мне лучше надеть майку и офисные шортики?
Что? Давлюсь очередным глотком кофе.
– Куда это ты собралась?
– Как куда? – в ее взгляде мелькает искреннее удивление, а сама она, с долей обиды, надувает и без того накачанные силиконом губы. Боже, и где я вчера ее откопал? И правду говорят: алкоголь способен сделать любую девушку краше. Тот самый случай. – Ты же вчера сказал, что улетаешь в Калифорнию, и звал меня с собой, чтобы познакомить с отцом. Разве не помнишь?
Отрицательно мотаю головой. Не мог я такого сказать, как ни крути. Даже если у нас с ней был божественный секс… В чем я сильно сомневаюсь, иначе я бы его помнил. И имя бы ее помнил, возможно. Черт, думай, О’Хара!
– И ты вот так быстро согласилась?
Она оживленно кивает, совсем не реагируя на тонны скепсиса в моем голосе. М-да.
– Эрик, к чему ты клонишь? Пытаешься откреститься от собственных слов?
Она сердито скрещивает тонкие руки на груди и недовольно буравит меня тяжелым взглядом синих глаз. Эрик… Ну, хоть настоящее имя свое ей не выболтал, и на том спасибо. А она дама хваткая, наверняка успела вдоль и поперек обшарить интернет и выяснить, кто такой Эрик Александр Брант.
– Дорогая, – расплываюсь в ядовитой ухмылке. – Ты разве не знаешь, что слова богатых мальчиков нужно делить на два?
Девушка явно теряется, глядя на меня как на последнего мерзавца. Тоже мне, жертва невинная.
– Нашла себе плечо побогаче и тут же решила вцепиться? Какие же вы все одинаковые, даже смешно.
Встаю со стула и направляюсь в комнату. Завтрак не задался. Надо собирать чемодан и уезжать отсюда. Еще нужно успеть заскочить к Брендону и отдать ему ключи от тачки. Тащить домой местного «мустанга» не хочется, оттого я решил оставить его хорошему другу. Он каждый раз приходил на выручку, когда мне не хватало опыта жизни в обществе гражданских, и я безумно за это благодарен.
– Ты сам-то понял, что сказал?! – разъяренная, как мегера, она вылетает из кухни за мной следом. У, как задел за живое. Значит, попал в цель и угадал ее намерения.
– Прекрасно, – улыбаюсь, так и продолжая стоять к ней спиной. Смотреть там не на что. – Или, по-твоему, ты самая умная? Когда же вы все поймете, что продаваться за бабки – гнилое дело?
Возмущению девицы нет предела. Испепелив меня взглядом, она надевает белье и натягивает платье. Боже, она вчера была в нем же? Расшитое неуместными розовыми рюшами, оно бесформенно висит на одном плече, визуально увеличивая девушку в размерах. Сколько я выпил к моменту, когда она ко мне подкатила, бутылок пять? Ну или где были мои глаза в тот момент?!
– Ну и проваливай, бабник проклятый!
Остается только рассмеяться. Сперва сами падают в постель, а затем строят из себя униженных и оскорбленных.
– Все старо как мир, – бубню себе под нос, складывая чемодан.
Так-так, главное – ничего не забыть. Документы и диплом на месте, карточки тоже забрал. Остальное в Штабе не пригодится. Девчонка заметно повышает тон. Самозабвенно поливает меня всевозможными ругательствами. Видимо, ей так легче. Топить в грязи других всегда приятнее, чем осознавать, что окунулся в нее сам. Вскоре эта тирада мне надоедает, и я решаю ее прервать.
– Надеюсь, ты сама доберешься до дома, на тумбочке пятьсот фунтов, на такси хватит, – она вновь пытается открыть рот, но я выставляю перед собой выпрямленную ладонь. Отец всегда так делает, когда хочет кого-то заткнуть, и величественно-пренебрежительный жест не подводит и сейчас. Она замолкает, растерянно хлопая длинными наращёнными ресницами. – Благодарю за ночь, я ее, конечно же, не помню, как, кстати, и твое имя, но уверен, что секс был неплохой, раз ты осталась здесь до утра. На этом слушать твои истерики я прекращаю. Прощай, куколка.
Подмигиваю и, ухватив чемодан за ручку, удаляюсь к выходу из квартиры. Девица растерялась в край, и этот эффект мне нравится. Как раз успею ретироваться. На недвижимость плевать, даже если она разгромит здесь все до камушка. Один черт жилище уже выставлено на продажу и гарантированно уйдет с молотка в любом состоянии. Как ни крути, квартира в непосредственной близи от Оксфордского университета всегда пользуется должным спросом.
Открываю дверь и выхожу в подъезд, подальше от этой истерички. Сейчас придет в себя после моих слов – и буря будет знатная. Спускаюсь вниз, машина оперативно отзывается на команду с брелка, а я блаженно улыбаюсь. Глупо утверждать, что я не горю желанием возвращаться в Штаб. Это мой дом, несмотря на всю его уставщину, суровые рамки и жестокие устои. И я привык ко всему этому.
Сперва разгульная студенческая жизнь показалась глотком свежего воздуха, чем-то невероятным, разнузданным настолько, что казалось, все барьеры сломлены. Но постепенно я всё больше понимал, что устаю от этой череды пьянок и развлечений с девицами на одну ночь. Оттого дал себе слово: вся эта несерьезность и распутство, утопленное в пьяном угаре регулярных вечеринок, останутся в прошлом, как только вернусь домой.
Это здесь я сын богатенького папочки и беззаботный разгильдяй, как и многие из подобных семей. А в Штабе ситуация будет совсем другая. Да, Отец не обделен богатством, куда уж Главе без этого? Но это не делает меня лучшим. Я – Наследник, и мой авторитет не в деньгах. Статус, который приносит больше проблем, чем пользы, который автоматически обязывает тебя быть лучшим из лучших, даже если понадобится сутки напролет пропадать на тренировках. И если раньше я был таким же молодняком, как все, а после Инициации уехал на учебу в звании рядового боевика, то теперь мне предстоит стать кем-то более весомым.
Укладываю чемодан в багажник, и из волнительных мыслей меня выводит крик отошедшей от шока девушки:
– Козел, бабник!
Вниз с балкона летит будильник.
– Так его! – подбадриваю я с язвительной ухмылкой. – Все годы мечтал его в окно выбросить!
– Ты еще и издеваешься, подлец?!
Разъяренная, как дикая львица, она ныряет обратно в комнату, а затем возвращается с целой охапкой вещей. Нет, ну такое зрелище грех упускать. Тем более что время еще есть. Складываю руки на груди и опираюсь на крыло «мустанга», заодно перебирая в голове более-менее подходящие для нее имена. Ну же, должен помнить.
С координацией у девицы явно плохо, то ли после вчерашней выпивки, то ли в принципе прицел хромает. Норовит попасть в меня хоть чем-нибудь, но все пролетает мимо. В какой-то момент я уже откровенно смеюсь над ее злостью. Как жаль, что девушек, не продающихся на первом же свидании, не осталось в природе.
– Сколько можно?! – скрипучий голос старушки с первого этажа норовит перекричать девичью истерику. О, миссис Прескотт проснулась. Разбудили лихо… – Эрик, уйми свою даму, сколько можно? Через день концерты. Это неприлично и нарушает все нормы морали!
Смеюсь в голос. Бабулька чуть подслеповата, оттого попросту не замечает между девушками, которых я таскаю в постель, разницы, искренне принимая их за одну и ту же истеричку.
– Не волнуйтесь, миссис Прескотт, я съезжаю. И пламенно надеюсь, что вам достанутся куда более спокойные соседи.
Надо будет предупредить тех, кто занимается продажей моей квартиры. Соседство с престарелой Миссис Мораль весьма изматывает. И если сегодняшний инцидент действительно нарушает спокойствие многих, то приглушенная музыка в вечернее время чем не угодила? Слишком тяжелый человек для мирного соседства.
– Слава Богу, он услышал мои молитвы!
Старушка простирает сморщенные от возраста ладони к небесам, а меня накрывает очередная волна неконтролируемого хохота. Анекдот, да и только.
Слишком подозрительно притихла блондинка. Ничего хорошего от нее можно не ждать, а потому я решаю ретироваться как можно скорее. Усаживаюсь в машину и перебарываю легкое недомогание. Главное, дорожной полиции не попасться, держу пари, что у меня в крови еще слишком много алкоголя для вождения машины. Но выбора нет, пора ехать.
Трогаю вальяжного «мустанга» с места. Вот мы с тобой и накатались, мой друг. Ладонью глажу авто по рулю. Сперва я хотел забрать его с собой, но потом решил отказаться от этой идеи. Пробег тут немалый, да и на жалование Наследника, чуть погодя, я смогу себе позволить что-то более ретивое и интересное. А «форд» оставлю хорошему другу. Широкий жест от чистого сердца – на прощание, ведь общаться дальше со всеми знакомыми из университета и даже другом я не смогу. Вот только они пока не знают, что Эрик Александр Брант пропадет с их радаров.
Узкая полоса дороги приводит меня к знакомому дому. Наверняка порой мне будет не хватать сумасшедших студенческих проделок. Детство ведь никуда не девается с возрастом, просто покрывается толстым панцирем из обязанностей, ответственности и серьезности, но все же греет душу, прячась в самом потаенном ее уголке.
Паркую авто и звоню Брендону. Бери трубку, чертяка. Я, конечно, понимаю, что мы оба вчера упились до безобразия, но мне некогда ждать, пока ты проспишься! Этот бурундук хоть и имеет за плечами русские корни и солидный иммунитет к алкоголю, но после праздника жизни отсыпается по полсуток. Не отвечает на звонок. Сердито опираюсь на капот задницей и притопываю ногой от нетерпения. Договаривались ведь.
Ожидание скрашивает упорное перебирание женских имен. Стоило бы уже плюнуть на это, но, черт подери, любопытство ведь теперь не уймется, пока не вспомню.
Спустя пару минут на улицу выходит весьма помятый Брендон. Из нас двоих я все же выгляжу приличнее. Его темно-русые волосы всклоченным хаосом торчат в разные стороны, а под карими глазами, совсем как у меня с утра, притаилась добрая четверть запасов океана. Да, опухли мы знатно, и если я проснулся и начал двигаться давно, то у друга отек свеженький, еще не тронутый. Домашние шорты и «майка-алкоголичка», как любит ее называть Брендон, солидно помяты. Благо задом наперед не надел, а то было как-то дело. На экзамене… Бьюсь об заклад, что это надолго засядет в памяти преподавателя.
– Тебя впору из Рокфора переименовывать в бурундука, – сердито выдаю я, окидывая его взглядом.
– Не бубни, Вжик.
Прыскаю со смеху. Позывные по мотивам «Чипа и Дейла» прижились на ура. За непомерную любовь к сыру и всем его производным, я довольно быстро окрестил Брендона Рокфором, в честь сорта сыра на самом-то деле, а тот – в отместку – за мою нетерпеливость и шустрость прозвал меня Вжиком. Сперва я был не в восторге от того, что меня обозвали в честь мухи, но потом, после дружеского: «Ты что, Вжика не видел? Дитя тундры, как можно не знать «Чипа и Дейла?», возмущение отлегло само по себе.
А я ведь и не видел… Все детство занимали тренировки и обучение. Какие там особо мультики? Чтение книг, высокопарной классики – да, но не мультики. А так хотелось. Хоть тут восполнил пробел. После этого на «Вжика» я уже не обижался. Ведь и правда, довольно обаятельный герой.
Брендон подходит ближе, и мы, пожав друг другу руки, легко сталкиваемся правыми плечами. Своеобразная фишка, которая появилась сама собой. Всё же Брендона мне будет сильно недоставать. Одногруппник за годы учебы стал для меня вторым напарником. А уж в гражданских делах его помощь и вовсе оказалась неоценимой. После детства в Штабе у меня представлений о мире за его стенами было – ноль целых и хрен десятых.
– Все-таки решил его оставить? – обводит внимательным взглядом машину Брендон.
– Да, не хочу тащить его домой. Там у меня есть другая.
Вру, но кому какое дело? Если разбираться честно, то в Штабе личный автомобиль без надобности. Рабочих лошадок общего автопарка более чем достаточно на любой вкус. Пока смогу перебиться на них, если понадобится. Да и у брата практически такой же «мустанг». Будем выглядеть как два идиота.
– Зажрался ты, Вжик.
Передергиваю плечами и достаю из сумки документы на автомобиль.
– Здесь всё на тачку, а также договор купли-продажи, подписанный с моей стороны. Я узнавал: с этим пакетом спокойно идешь и переоформляешь машину.
– Сколько я должен?
Скептически выгибаю бровь, буквально припечатывая друга взглядом. Еще чего не хватало. За всю его помощь и поддержку, что он оказывал мне во время учебы, подарок вполне заслуженный. Косые лучи солнца заигрывают с благородным темно-синим металликом кузова. Пусть и не новая, зато памятная. Часто выручала нас из неприятных ситуаций и доставляла в нужные места.
– И всё равно, – Рокфор почесывает затылок. – Неудобно как-то. Подарок дорогой.
– О, брось, – ухмыляюсь. – Во-первых, он прилично побегал, во-вторых, тебе не помешает сделать химчистку салона. «Мустанг» видел многих на своем заднем сидении.
– Гаденыш, – хохотнув, он легко бьет меня кулаком в плечо. – Умеешь всё испортить. Скоро за тобой приедут?
Кошусь на наручные часы.
– Минут десять у нас есть.
Он кивает.
– Слушай, ты не помнишь, с кем я вчера ушел из клуба?
– А на тебя склероз напал? – смеется Брендон.
– Ну, как сказать, – вздыхаю. – Хотелось бы все-таки вспомнить имя этой истерички. А то последнее, что помню, – как она ко мне подкатила. Да и в моих вчерашних пьяных до безобразия глазах она выглядела куда эффектнее.
Друг хохочет взахлеб и картинно пожимает плечами. Ясно, тут мне тоже ответа не добиться. А имя ведь практически крутится на языке. Почти угадывается – и в тоже время ускользает, как вода сквозь пальцы. Черт подери, и чего мне приспичило? Выброси это из головы, Рик!
