Текст книги "Наследник (СИ)"
Автор книги: Viktoria Nikogosova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 63 страниц)
– Можешь расслабиться. Нравишься.
– Он никогда не говорил об этом, я не уверена.
– Поверь мне. – Глава перебирается ближе ко мне и устраивается на подлокотнике кресла. – Я знаю своего сына, таким он никогда не был. При том, изменился он с первых же дней, как только ты попала к нему в покои. Он никогда такими глазами не смотрел на женщин вокруг себя. Обычно от него похотливыми мыслишками за версту веяло, а тут нет. Совсем другой взгляд и отношение. Даже Джевелс никогда не вызывала у него этих эмоций.
– Тогда почему он молчит? – голос дрожит. Я действительно не понимаю, почему? Если всё так, как говорит Райан, то что ему скрывать? Или так трудно сказать всего несколько слов?
– Он боится.
– Чего?
– Того что ты скажешь «нет». – Встав с кресла, шпион отходит к окну, и глубоко вздохнув, поворачивается ко мне лицом. – Поступок его матери с ним, видимо, оставил внушительный отпечаток на его отношении к женщинам. Она была гражданской, такой же, как ты. И как только я предложил ей улететь – она оставила меня. Я больше чем уверен, что Рик опасается момента, когда у тебя появится выбор. Он не уверен, что ты согласишься остаться здесь навсегда и отказаться от нормальной жизни. Плюс ко всему, он боится навредить тебе своей профессией, ты из другого мира.
– Но ведь уже навредил.
– У нас был разговор на эту тему.
Ничего себе, мои глаза наверняка полны удивления. Они уже разговаривали обо мне? Выходит, Райан не только ко мне обращается с этим, но и сыну своему успел сказать пару слов обо мне? Интересное дело выходит. О’Хара старший изо всех сил пытается свести нас и, видимо, уже давно.
– Интересно.
– Более чем. Ты не заметила за ним странностей в последнее время, может, он начал вести себя как-то иначе?
– Да, после того, как мы побывали в загородном доме. В последний день он водил меня к реке и устроил пикник.
Намеренно умалчиваю о поцелуе. Тогда он застиг меня врасплох и поверг в огромное удивление. Сталь его глаз буквально светилась, а жаркие губы размеренно чеканили слова, всё сильнее и сильнее сбивая меня с пути истинного. Я чувствую, как одно только его присутствие рядом наводит на меня ворох приличных и не совсем мыслей. Последние раньше были для меня не свойственны, однако, О’Хара творит чудеса.
– Ну, вот видишь? Соглашайся, девочка, перейди на сторону зла. Давай обмен, я тебе сына, а ты мне внука.
– Почему именно я?
– А кто ещё? Джевелс? Я не знал, как от неё избавиться всё это время. Ты развалила все их многолетние отношения как картонную коробку. Брюнетка только и могла, что грузить его новыми и новыми проблемами и трепать нервы на каждом шагу. С тобой, Оля, совсем другое дело. Не знаю как, но тебе удаётся разряжать обстановку, ты делаешь его более спокойным и уверенным. Подбирать для него невесту из чьей-то чужой Династии вслепую я не хочу. Да и знаю, что любить по указке он не станет. Не тот сорт. Ты идеальная кандидатка для будущего Главы. Спокойная, умная, красивая и рассудительная девушка. А главное – любящая, что удивительно в его случае. Его язвительность, спесь, иногда непомерную гордыню и эгоизм сможет терпеть редкая женщина, а ты и вовсе умудрилась полюбить его. Наплевав на его профессию и то, что он, фактически, машина для убийств. Да, я Глава, Ольга, и должен думать о процветании Штаба, но в первую очередь я отец. Меня волнует счастье моего ребёнка, и как родитель я ищу для него лучшее. Самое лучшее, что с ним могло произойти, это ты. Позволить ему упустить это – выше моих сил.
– Но он даже не пытается сделать и шага в эту сторону, кроме того похода к реке.
– Вы, женщины, чертовски мудрые создания. Я никогда не планировал подпускать к себе девушек после случая с Мариной. Кимберли буквально ворвалась в мою жизнь. Она тихонечко нянчила Рика, параллельно хитро, малыми шагами начинала ухаживать и за мной. Мне была удобна она, Ольга, и не более. С ребёнком занимаются, еда в покоях всегда есть, везде чисто и прочие бытовые, но необходимые мелочи. Со временем она сокращала расстояние между нами, и я сам не заметил, как попал в её ловкие сети. Я полюбил её, эту смесь нежности и решительности одновременно. Но до последнего боялся говорить ей об этом. Опасался, что она поступит так же, как предшественница. Так что ты думаешь? Чтобы выбить из меня эти слова, она развернулась и ушла из моих покоев. Совсем. Она не оставила мне выбора, и я сознался. Ни разу я не пожалел, так же как и она. Спроси её об этом. Сделай шаг к нему, Оленька, дай ему понять, что он может не опасаться. Сын такой же бестолковый в любовном плане, каким был и я. Он не умеет ухаживать за девушками и сейчас чувствует себя, по меньшей мере, сапёром на минном поле. Дай ему волю, расслабь его, покажи, что он может действовать, и вот увидишь, он зашевелится.
Фактически, Райан предлагает мне перехватить всю инициативу на себя. Я никогда не думала об этом. Что, если он действительно опасается, оттого не предпринимает решительных попыток? Возможно, если я дам ему небольшой толчок к этому, то он действительно поймёт и станет более уверенным? А Ким, однако, молодец. Ловко она обуздала страхи О’Хары-старшего и направила его в нужное русло. Они с брюнетом действительно похожи, быть может, подобный вариант сработает и на Рике? Чувствую себя, по меньшей мере, заговорщицей.
– Если бы я ещё умела хоть что-то из этого. Я и не встречалась-то никогда толком с парнями, чтобы понимать, как действовать.
– У тебя есть Ким. Она просто грезит мечтами о том, чтобы у Рика была лучшая невеста. И ты ей безумно нравишься. Поговорите с ней, она тебе расскажет, как всё это провернула. Потом не забудь мне объяснить, – поднимая руки в воздух, продолжает Глава. – Просто интересно, на чём меня поймали.
Прыскаю от смеха, он всерьёз признаёт, что его буквально околдовали, но при этом светится от счастья и хитро улыбается, говоря об этом, с какой-то долей благодарности. А вот отношение блондинки меня не удивляет. Стоит только обратить внимание на то, как мило она всегда общается со мной и как возилась с первых дней. В конце концов, она знает своего сына как никто, да и опыт у неё имеется. Это безумно выгодный союз.
Начинаю чувствовать себя великим тактиком, замышляя натуральную войну с сопротивляющимся Риком. Отчего я так верю словам Райана о том, что сероглазый что-то чувствует ко мне? Потому что мне хочется в это верить? Не знаю, и гадать не берусь. Я не смогу простить себя, если упущу эту возможность. Всё время я боялась именно отца семейства и того, что он может попросту не одобрить меня в качестве девушки Рика, даже в случае, если бы у меня получилось этого добиться. А тут на тебе, буквально как гром среди ясного неба, он напрямую открывает передо мной целое поле битвы за шпиона.
Наследницы всех стран наверняка положат глаз на боевика, как только увидят. Он слишком хорош собой, да и с меркантильной точки зрения это просто идеальный вариант. Выскочить замуж за будущего Главу одной из двух мировых сверхдержав – это очень высокий уровень. Тем более, если учесть, что русский уже женат. Если ввяжусь во всё, то мне предстоит практически неравный бой с подготовленными девушками, которых всю жизнь воспитывали под брак с перспективным агентом. И тут я, выросшая на классике, подмосковная студентка, которая от вида клубов и крови всегда морщилась, а о прочих непотребствах и вовсе никогда не помышляла без наличия «прекрасного принца».
«Так в чём проблема, Оля? Принц-то нашёлся!» – язвительно подбрасывает мысль уже порядком растлённое боевиком сознание. И ведь в прямом смысле – принц. При собственном королевстве, высоком титуле и сравнительно голубой крови. Да, Оленька, слишком много диснеевских мультфильмов ты смотрела в детстве, а теперь вляпалась по самую «сказку».
Он слишком раскрепощённый. В этом плане мы с ним противоположности. Меня поцелуи-то наши заставляют краснеть до самых пяток, хотя я прекрасно понимаю, что он сдерживает себя и свои возможности даже в этом. Наверняка он более чем пресыщен обычными девушками и крайне придирчив в постели. Стоит только вспомнить, сколько бравады и гордости было в его глазах, когда он говорил, что девушки буквально сыпались к нему в койку. И как мне с этим быть? Легко даваться в его руки в этом плане я не собираюсь. В конце концов, топтать собственное чувство достоинства не входит в мои планы. При этом я должна как-то дать ему понять, что он спокойно может приниматься за штурм. Задача не из лёгких. Придётся разрабатывать целую тактику обольщения. Хотя, в последнее время мои попытки пострелять глазками и прочие женские хитрости приносили свои плоды. Я видела, как буквально загорались его глаза, в ответ на мои выходки. Квиты, мистер О’Хара, вы тоже часто выбиваете меня из привычных рамок своими штучками.
– Ну, так что ты скажешь? – прерывает ход моих мыслей Райан.
– Вы так уверены, что у меня получится?
– Более чем. – Пожимает плечами хозяин кабинета. – У Ким ведь получилось.
– А если ничего не выйдет?
– Тогда я отправлю тебя на Родину и пусть этот дурень живёт один.
– Почему мне кажется, что я заключаю сделку с дьяволом? – иронизирую я.
– Потому что я и есть он самый, а это моё частное отделение ада. Давай же, мне нужно пристроить своих чертят. Начну с Рика, потом и Каину кого-нибудь найду!
– Хм, – закусив губу, изображаю задумчивость. Кого я обманываю? Конечно да. – Идёт!
– Превосходно! – пожимая мне руку, говорит отец Рика, всё больше и больше расплываясь в хитрой улыбке. – Сделка подписана, дороги назад нет, чай будешь?
– Можно.
– Отлично, а я, пожалуй, коньячку за такое дело.
– Ким бы не одобрила.
– А мы ей не скажем. Первое правило мафии – не сдавать своих.
– Интересное правило, – смеясь, констатирую я.
– Это придумка Рика и Каина. Когда они были детьми, и их тренировал Тейлор, они называли свой отряд мафией. У них даже свой кодекс был. И все его придерживались. Благо, я вовремя успел подпихнуть им постулаты Шпионского Кодекса, которые они положили в основу своей проделки. Так они хотя бы к порядку Штаба приучались.
Я наливаю чай в заботливо предоставленную чашку, а Глава откупоривает крышку дорогого коньяка. Пробка с характерным звуком позволяет аромату напитка развеиваться в пространстве. Тёмные переливы алкоголя прекрасно гармонируют с округлым бокалом в руках хозяина кабинета.
Закончив импровизированный банкет, посвящённый успешному окончанию переговоров, мы вновь принимаемся за работу, и я с двойным энтузиазмом разгребаю документы. Если всё получится, то мы с Риком будем вместе. И тогда я вполне легально смогу растворяться в его объятиях. Боже, что сказали бы мои родители? Они были бы в полном шоке со своей некогда примерной дочери. Испортил ли меня шпион? Безусловно. Но мне нравится это действие, с ним я чувствую себя куда менее приличной и порядочной, однако это делает меня более живой. Словно я оклемалась от долгого сна и вздохнула полной грудью, увидела более реальную жизнь, не затуманенную красивыми иллюзиями в исполнении Дюма.
Раз уж я собралась всерьёз бороться за своё будущее, то должна где-то набраться напористости и решительности. В конце концов, в качестве примера, можно избрать Ким, или же даже самого Рика. Джейсон не раз сбивал его с ног, однако сероглазый всегда находит в себе силы не только подняться, но и нанести ответный удар. Такой же настырной должна стать и я. И шаг за шагом, невзирая на последствия идти к цели. Мысленно успокаиваю себя, как мантру повторяя: «У тебя всё получится».
За наведением порядка и построением хотя бы каких-то планов, я совсем теряю счёт времени. Глава отрывает меня от работы, и мы вместе вышагиваем к его покоям. Рабочий день на сегодня окончен. В покоях нас уже ждёт суетливая блондинка, заботливо разогревая ужин по второму кругу. Усадив нас за стол, уставленный разномастными блюдами, она вскоре садится и сама.
– Как день прошёл? – интересуется Райан.
– Операция прошла успешно, так что вполне себе хорошо.
– У нас тоже.
– Рассказывайте, – поднося к губам чашку, с любопытством в голосе говорит Ким.
Хитро покосившись на меня, Глава начинает улыбаться и качает головой.
– Я чувствую себя натуральным махинатором, воюющим с собственным неразумным ребёнком.
Затем шпион принимается долго и в красках описывать врачу все тонкости нашего разговора, постоянно требуя моего подтверждения сказанного. Карие глаза Ким заполняет поистине детский восторг, а по лицу расплывается широкая улыбка.
– Ну, вот и отлично! – восклицает женщина. – Вместе мы быстро это дело решим! А сейчас пора спать. Завтра рано вставать. Оля, пойдёшь со мной?
– Нет, – поспешным тоном вклинивается шпион. – Она будет со мной. В конце концов, раз она решилась попытаться стать девушкой Рика, то должна вникнуть в дела Штаба и разобраться, что здесь к чему. Они должны быть на одной волне. Очарование разности взглядов имеет свойство испаряться. А вот если она начнёт делать первые, пусть и неопытные шаги в окружении сына, он определённо останется доволен.
– Хитрый, просто у тебя бардака больше. – Недовольно скрестив руки на груди, супруга агента надувает губки и обиженно вглядывается в лицо оппонента.
– И это тоже.
– Я запомню.
– Только голодом не мори, всё остальное переживу.
– Ах, так? – тон женщины моментально меняется, теперь в нём прослеживаются игривые нотки. – Сам сказал. Тогда буду названивать тебе каждую минуту и спрашивать, как там дети. Кстати, как там мои сыновья?
– Всё спокойно. Я получил отчёт утром, до прихода Оли, заодно раздал указания касательно Алексея.
– Почему ты не отдаёшь приказы напрямую Рику?
– Серьёзно? – Боже, сколько скепсиса в голосе Райана. – Ты когда-нибудь видела, чтобы он слушался? Я вот нет.
– И сделал бы наоборот. Я что, сына не знаю? Так он будет считать, что это не моя паранойя и желание уберечь, а мнение окружающих его опытных бойцов. Психология, женщина! Сколько можно тебя учить тому, как обращаться с пацанами? Из них двоих напрямую можно говорить только с Каином. Вот он понимает человеческий язык. А с младшим я не знаю, что нужно сделать, чтобы он послушался. – Ладно, – повержено поднимая руки, Ким сдаёт позиции в словесном споре. – Давайте укладываться. Я, честно говоря, очень устала. – Иди спать, дорогая. Оль, ты тоже укладывайся, тебе завтра предстоит трудный день. Я всё уберу и вымою посуду. – Не мужчина, а клад. Сладких снов, Оля. Блондинка нежно целует Главу в губы, крепко прижимаясь к его груди, а тот, в свою очередь, растягивается в блаженной улыбке, не отрываясь от процесса. Всё это действо вызывает у меня улыбку, как у чеширского кота. Боже, сколько любви в этом поцелуе, в каждом их взгляде друг на друга. Готова поспорить, что они невольно вызовут умиление у всех, кому попадётся на глаза одна из подобных сцен между ними. Неужели у нас с Риком может быть так же? Мысленно вздыхаю, это было бы просто бесподобно. Фантазия услужливо рисует нас двоих. Его сильные руки на моей талии, обжигающие губы, оплавляющие последние крохи трезвого рассудка в моей голове и крепкий стан, в объятиях которого я буду забывать себя от счастья. Укладываясь в постель, ловлю себя на мысли, что я уже начинаю вовсю пользоваться фразами сероглазого. В моём лексиконе никогда не было «готова поспорить» и «интересный момент». Влияние шпиона налицо. Ну, ничего, Рик. Оля выходит на тропу войны. Одобрительно киваю сама себе и, расплывшись в хитрой улыбке, закрываю глаза, мысленно настраиваясь на завтрашнее свидание с бумагами Главы. ========== XXXVIII Глава ========== Голова пульсирует, будто кто-то колотит в затылок молотком, а в безвольное тело по капле возвращается сила. Я начинаю чувствовать себя, но ничего приятного в этом нет. Всё окатывает боль. Одно радует: я выжил, и моя битва ещё не окончена, но где я могу быть? Лагерь русских. Судя по тому, что я связан накрепко, это наверняка так. Я сижу, опираясь спиной о главную опору шатра – достаточно толстый и прочный шест из шлифованного дерева. Руки связаны за ним между собой и для верности повторно привязаны к самой конструкции. Удушающие объятия верёвки удерживают шею рядом с палкой так, что я даже не в состоянии повернуть голову. Если её затянут хотя бы на крохотную долю туже, не смогу дышать. Рот заклеен скотчем. Что ж, хорошо они позаботились о своей безопасности, раз уж решились притащить меня в импровизированный Штаб. Самому мне не отвязаться. Обнаруживаю ещё один неприятный момент: куртка и майка из моей экипировки пропали в неизвестном направлении. Черти, догадались, что стандартными потайными карманами новый комплект одежды не обойдётся и, чтобы перестраховаться, раздели меня до пояса. Плюс пять очков Штабу Громова за сообразительность. Вещи я себе потом как-нибудь верну, сейчас меня больше всего интересует: зачем я здесь, чья это палатка и как я смогу сбежать. Мозговой штурм отменяется. При любой попытке интенсивно анализировать – голову пронзает новая боль, раз от раза становясь сокрушительней предыдущей. Остановлюсь на самом лёгком. Окидываю взглядом шатёр. Он явно слишком велик для одного человека, да и на песке расстелено два спальника. Скорее всего, это командирские апартаменты, вряд ли у младших чинов настолько роскошная обстановка. А ведь я ещё многое не могу разглядеть из-за этой чёртовой верёвки на глотке. Чувствую себя щенком на привязи. Закрываю глаза и пытаюсь угомонить шальные мысли. Спокойствие, Рик, нет ничего невозможного. В моём положении есть один огромный минус: я не смогу увидеть их лагерь, сидя в палатке, не смогу оценить свои шансы на побег и построить хотя бы какой-то план спасения. Придётся опираться только на разговоры обитателей этой палатки и искать зацепки о лагере из их уст. Совсем скоро я слышу голоса рядом с тканевыми стенами, плотная дверь шатра откидывается и пропускает внутрь палящий солнечный свет. Я на секунду слепну от ярких лучей и смутно вижу лишь тёмные силуэты. Когда зрение проясняется, передо мной предстаёт Алексей Громов и, очевидно, женишок. – Надо же, выспался, герой? А вот и Павел Рокоссовский собственной персоной. И как он мог хотя бы немного нравиться Ольге? Хотя, надо сказать, на внешность он хорош. Крепкое телосложение удачно гармонирует с жёсткими чертами лица, светло-русые волосы оттеняют глубокий карий цвет глаз, он практически черноглазый. Да, знает, на что купить девушку, на пламенные речи о старой любви, которая никогда не угаснет, и притягательную внешность. Интересно, рыженькая знала, насколько он груб, или это показная спесь перед чужим Наследником? – Уважительнее, Паш, он всё-таки Наследник, пусть и Американский. А вот Громова я представлял себе не так. Мне всегда казалось, что он жесток, хамоват и одарён беспредельной самоуверенностью. Возможно, местами это так и есть, но пока он не проявляет этого. Алексей брюнет, такого же спортивного телосложения. В описании любого шпиона это первая черта, на которую обращают внимание. Каштановый цвет волос и голубые глаза скрашивают жёсткий овал лица. Да, уверенность в нём чувствуется, но вот насколько велики её рамки, мне, видимо, только предстоит узнать. Странно. Всегда нам говорили, что мы враги, но я не чувствую ненависти к нему, в отличие от Рокоссовского. Да, причина моей неприязни кроется в Ольге, но даже сам по себе он неприятный человек. Как она не видела в нём этого? Или он искусно скрывается за маской пай-мальчика? Если бы у меня были развязаны руки, я бы быстро научил его общаться уважительно, но, увы, такой роскоши мне не предоставили. – Да мне плевать, кто он. Камикадзе, решили чужой лагерь вчетвером взять с балластом в белом халате на руках? Что ж, твой блестящий план сгубил их, а ты выжил только из-за своего титула. Во мне всё вскипает. Значит, Маргарет для него балласт? Медик, которая не имела отношения к происходящим событиям, которая призвана спасать жизни, в том числе и таким ублюдкам как он, ненужный элемент? Либо Ольга слепа и глуха, либо он – двуличная сволочь и прячет своё истинное лицо только при ней. Вина. Вот, что я сейчас чувствую. Как бы он ни пытался меня задеть, но в его словах есть рациональное зерно. Их смерти – действительно, моя заслуга. А ведь их наверняка кто-то ждёт в Штабе, у Маргарет и подавно, скорее всего, семья. Что, если я своим шагом оставил детей без матери? Мысленно добиваю себя. Я не убивал сам, но это ничего не меняет, мои руки уже обагрены кровью, и самое мерзкое в этом всём то, что это кровь моих людей, тех, кто доверял мои приказам, кто был послан сюда ради спасения моей жизни. И только одно успокаивает меня. Я благодарен Девингему за то, что он забыл про вылазку, за то что договорился о свидании, за всё это стечение обстоятельств. Хотя бы их жизни своим решением я смог уберечь. – Ты решил его допечь? – А что, пусть знает, какой он командир. Если бы ты был таким же бестолковым, то тебе бы ни одного задания не доверил твой Отец. Интересно, чем думал Райан, когда отправлял его в пустыню? У него ж молоко ещё не обсохло. Любопытно, он хоть в одной вылазке до этой был или только теоретическими навыками шпарит? – Вряд ли, его не засекали ни в одной из операций. Да и видеть его никто не видел до нас. Мы бы знали, если бы он так же подставился под удар, сейчас-то мы владеем информацией. Вот, что значит русские. Нацепили венок и сели почивать на лаврах, а ведь я, на секундочку, до сих пор жив и на слух не жалуюсь. Значит, всё-таки мои догадки были верны, их предупредили о моём появлении. Если бы они ещё любезно подсказали, кто, я был бы вообще благодарен и, так и быть, не стремился бы перерезать глотку Павлу. – Да, видимо в Американском Штабе совсем по экзотике соскучились. Устроили игры на выживание для Наследника. Хотя его и Наследником назвать стыдно. Ну вот, а твой отец всё вынашивает планы по развалу Натовского ядра, осталось только подождать, когда этот юный талант придёт к власти, всё само развалится. Держу пари, выражение лица у меня крайне недружелюбное. Громов мельком бросает взгляд на меня и ухмыляется. Ему явно доставляет удовольствие эта травля. – Ладно, Паш, хватит, пошли, погоняем по лагерю любителей азартных игр, а то они совсем страх потеряли. – Нет, погоди, тут есть человечек поинтереснее, – ехидно протягивает Рокоссовский, наклоняясь ко мне. – А что, если я тебе открою рот? Много ты скажешь в своё оправдание? О, да, детка, ты даже не представляешь, сколько. – Лучше не надо. – Да, ладно, Лёш, что может случиться? Сейчас промямлит типа: ой, да, я виноват, опустите, ради Бога, не бейте меня, я Наследник, мой папа вам устроит. Хоть посмеёмся. И тут он совершает одну из самых крупных ошибок за день – срывает у меня скотч с лица. Теперь-то я наговорюсь вдоволь. – Наконец-то, я смотрю, ты догадливый до ужаса. Только дошло, что я хочу что-то сказать? – Ого, а ты говоришь, картёжников гонять, ты посмотри, какой он смелый. – Добро пожаловать, Рик, – любезно говорит Громов. – Спасибо, всю жизнь мечтал здесь побывать. Сижу у себя в Штабе и думаю: как бы к русским попасть. Вот, решил скататься в круиз, на вас посмотреть, себя показать. Надо сказать, что пока видом не обрадован. Видимо, не всё включено. – У, Паш, а вы подружитесь, – смеясь, замечает Алексей. – Конечно, пару раз в нос словит, и подружимся, – язвит Павел. – Смотри не промахнись, а то опозоришься хуже меня, – замечаю я и натягиваю на лицо свою фирменную улыбку а-ля «сукин сын». Хохот Громова наполняет палатку, а из ушей Рокоссовского вот-вот пойдёт пар. Да, я, безусловно, доволен собой, какой я молодец, парочкой фраз разгорячил такого элитного бойца. Плюс сто очков, Рик. Противник по словесному спаррингу молча делает шаг ко мне. Его глаза мечут гром и молнии, на лице застыл гневный оскал. В абсолютной тишине он заносит кулак и бьёт меня в лицо. Алексей вскакивает на месте и срывается на крик: – Ты что делаешь?! Как я, по-твоему, его привезу отцу в таком виде? Это, в первую очередь, трофейный подарок. – Ничего себе подарок, давай я отрежу ему язык, этого никто не заметит, зато нервные клетки будут целы! А ты, Наследничек, уж извини, мимо носа всё-таки промахнулся, зато в челюсть попал. – Ну, хоть куда-то попал, слава Богу, всё не так безнадёжно с тобой. – Я сейчас его убью! – кричит главный шутник шатра. – Смотри, хоть на этот раз не промахнись, а то я опять съязвлю. Он бросается на меня, но дорогу ему перерезает Громов, закрывая меня грудью. – Только попробуй его ещё раз тронуть. Сам предложил ему рот открыть. Если с него упадёт хоть волос, отвечать перед моим отцом будешь сам, если сможешь, так как мало тебе не покажется от меня лично. Подавляя собственный гнев, шпион опускает готовые к удару кулаки и делает глубокий вдох. Он уже успокоился? Нет, так не интересно. – А до десяти посчитал? Говорят, помогает. Он рычит и гневно сверкает на меня глазами, а Громов издаёт короткий смешок. – Что ты мне глазки строишь? Не знаю, как ты, а я натурал. Точно, – с напускным ужасом вскрикиваю я, – теперь я понял, кто меня раздевал! Ну всё, сейчас он точно меня убьёт, и никакой Громов его не остановит. Сквозь дикий смех Алексей вновь затыкает мне рот. Ну вот, а я только размялся, столько всего ещё просится в его адрес с языка. – Громов, как хочешь, а ночью я его убью и скормлю труп пустынным волкам. – Боюсь, отравятся, смотри какой он ядовитый. Ты тоже хорош, такой бешеный в последнее время. Проблемы? – Да, есть одна, не важно, сам разберусь. – Нет, так не пойдёт, мы же друзья, верно? Я могу помочь? – Твоя помощь не помешала бы, – гнев сменяется печалью на лице Павла. – Рассказывай. – Несколько месяцев назад у меня пропала девушка. Точнее её кто-то похитил. При этом выкуп никто не требует, да и мотивов ни у кого из окружения их семьи на это нет. Я всегда и везде появляюсь вовремя. Наверняка, он ведёт разговор об Ольге. Она пропала около трёх месяцев назад. Да, плохой из него шпион, раз он до сих пор не нашёл её, хотя под моим крылом её невозможно найти. Какой быстрый, уже записал её в свои девушки, интересно, у него ничего от наглости не треснет? Она моя. – Она красивая? Она не просто красивая, она совершенство. – Да, достаточно красива. И всё? Это все, что ты можешь сказать? – Пробовал проверять бордели, арабских шейхов? Они падки на красивых девочек. – Уже всё проверил, мне кажется, что я уже перетряхнул все подобные заведения мира, не то, что России. – Понятно. Значит, у тебя была девушка, а я не в курсе? Молодец, друг. – Ну, как девушка… Вот именно, что никак! – Рассказывай, раз уж заикнулся. – Она моя бывшая одноклассница, мы с ней всегда хорошо дружили. Я предложил ей встречаться в тот день, и мы пошли на пикник, а по пути её похитили прямо из-под моего носа. Я не в силах сдержать смешок. Такого стыдно назвать шпионом. Громов и Рокоссовский одновременно с недоуменными выражениями лица оборачиваются на меня. Я моментально успокаиваюсь и принимаю серьёзный вид, чуть заметно кивая им головой. Павел закатывает глаза, а Алексей вновь хихикает. – Ладно, пошли обедать, там расскажешь подробнее. – Пошли, а то меня уже от этого шпиона тошнит. Взаимно. Так, что мы имеем? Теперь я точно знаю, что меня кто-то сдал. Притом не просто то, что я буду в пустыне, а даже с моими фотографиями, раз они знают, как я выгляжу. Возможно, были слиты и личные данные. Не радужный расклад. Кто бы это мог быть? Сообщить о том, что я двинулся в пустыню, мог кто-то из Штаба. Джейсон, конечно, сволочь, но вряд ли он будет связываться с русскими. А вот о том, что я вышел к их лагерю, мог сообщить только шпион, находящийся в лагере и знающий о том, куда я направляюсь. Значит, возможно, это один и тот же человек, просто попал под отбор отца. Но это меньшее из зол. Рокоссовский ищет Ольгу, а теперь ему будет помогать ещё и Громов. Так они быстро смогут сузить поиск. Вряд ли они узнают о том, что она в нашем Штабе, никому это не выгодно, в том числе и Найту, тем более, что он сам не дал её депортировать, и сейчас она их источник информации обо мне. Она в безопасности. Но что, если они всё же найдут её? Тогда я могу потерять рыженькую. Не допущу этого. Сделаю всё от меня зависящее, но не отдам её никому. Но для начала мне нужно выбраться. И как же мне сбежать отсюда? У меня нет оружия, и я намертво привязан к этому чертовому столбу. Выходов нет. Хотя нет. Есть одна лазейка. Вспыльчивость Паши может сыграть мне на руку, нужно только грамотно вывести его из себя. Если я постараюсь сделать так, чтобы он отвязал меня, то у меня будет шанс взять его в плен и за счёт этого балласта выбраться из лагеря. Главное, чтобы Громова не было поблизости, иначе весь план пойдёт прахом. Но как я выберусь, если до сих пор не знаю, где донесение? Моё пребывание здесь не должно быть бесполезным, мне нужно хотя бы узнать, где оно лежит, в идеале, конечно, желательно его выкрасть, но это невозможно. А тут мне снова поможет мой вспыльчивый друг. Громов всё за него отдаст, хотя на его месте я бы ещё попросил его застрелить. Дверь палатки вновь пропускает разгорячённый воздух пустыни внутрь. Они что, не ели, а заглатывали? В шатёр входит неизвестный с флягой в руках. Неужели они решили меня хотя бы напоить? Вряд ли они хотят, чтобы я схлопотал обезвоживание. Это действительно кстати, так как я давно не пил, а в пустыне это смертельно опасно. Незнакомец склоняется надо мной и шепчет мне в самое ухо: – Сэр, шпион-разведчик США, идентификационный код: ноль пять двести семьдесят семь восемьдесят три. Донесение хранится в сейфе комода Громова, код от сейфа: четыреста тридцать девять и пять. Я киваю ему головой, и он отклеивает скотч. Жадно глотаю воду, осушая флягу до самого дна. С удовольствием выпил бы ещё столько же. – Сколько их здесь? – осведомляюсь у шпиона-крысы. – Триста пятьдесят человек, сэр. – Ты здесь один? – Нет, нас трое, мы поможем вам с побегом, но немного позже, когда бдительное внимание к вам ослабнет. – Хорошо, спасибо. Он улыбается и снова цепляет на меня скотч. Не подавая вида, шпион выходит из командирской палатки, а я вновь прокручиваю мысли в голове. Их больше, чем нас. Как такое могло произойти? Выходит, что даже отец располагает неверной информацией насчёт лагеря русских. Их данные с самого начала были неверными. Нет, это невозможно, шпионы-крысы сообщили бы об этом, по крайней мере, этот, так как он до сих пор работает на нас. Слишком много вопросов заполняет мою голову, и ни один ответ не приходит на ум. Здесь что-то не чисто. Они знали, что я буду в этой вылазке, располагали данными о том, как я выгляжу, были предупреждены, что я иду к их лагерю, им даже удалось раздобыть данные о том, сколько нас будет в этой операции. Нет, слить такое, будучи рядовым боевиком, невозможно, это дело рук кого-то из тех, кто занимался подготовкой операции, как максимум, свои руки к этому приложил Джейсон.
