Текст книги "Наследник (СИ)"

Автор книги: Viktoria Nikogosova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 63 страниц)

Смотрю на Найта старшего. Он уничтожает и без того измученную Ольгу взглядом, а та не знает куда от него деться. Я высвобождаюсь из рук отца и встаю прямо между ними, закрываю жертву игры взглядов собой. Сжав кулаки, испепеляю Джейсона взглядом в ответ. Никому не позволю её мучить, особенно тебе, шакал!

Джейсон быстро спохватывается и сменяет враждебный взгляд, перед отцом ему такие игры ни к чему.

– С вами обоими всё нормально?

– Да, Ким, спасибо.

– Откуда они могли взяться? – недоумевает Найт.

А то ты не знаешь, откуда они взялись, собачье отродье. Ненавижу его каждой клеткой! Уничтожу, как только представится возможность!

– Понятия не имею, Джейсон! Разберись с этим, если ещё хоть один раз с моим сыном приключится подобная ситуация, имей в виду, я с тебя заживо шкуру спущу! За его безопасность ты будешь отвечать мне головой! А ты, засранец, тоже хорош! Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты отдал свою машину в отдел бронировки? Жить надоело?

– Всё обошлось.

– Хорошо, что обошлось! А если бы нет? – отец срывается на крик. – Ты когда-нибудь начнёшь думать своей головой или нет?

– Можно подумать, твоя машина бронированная.

Отец достаёт глок из кобуры, снимает его с предохранителя и стреляет в кузов собственного форда. На нём не остаётся даже царапины. Я ошарашенными глазами уставился на Райана, а он злится на меня, так тепло и по-отечески.

– Ладно, но стёкла-то вряд ли забронируешь.

Он снова заряжает глок и на этот раз, не глядя на машину палит по стеклу. На нём так же ни царапины. Боже мой, да это же легковой танк гражданского разлива!

– У тебя что, и резина защищена?

Отец метит пистолетом в покрышку, но Ким реагирует молниеносно. Ударив отца по руке, она сбивает прицел, и тот промахивается мимо колеса.

– Хватит! Иначе вы доиграетесь до того, что мы не уедем отсюда!

Глава моментально успокаивается, а я виновато потупляю взгляд. Надо было забронировать машину и тогда вообще ни о чём можно было бы не переживать, ни мне, ни отцу.

– Рик, у меня есть к тебе разговор. Каин, Джейсон, свободны, Ким, останьтесь здесь.

Плетусь за ним в сторонку, интересно, что он хочет мне сказать такого, о чём не должна знать даже Ким?

– Что-то не так?

– Да, нет, всё нормально. Мы с Ким давно подумывали о том, чтобы съездить в наш загородный дом, и я хотел поговорить с тобой на этот счёт.

– Вы хотите поехать? Езжайте, тебе давно пора отдохнуть.

– Я хочу, чтобы мы поехали все вместе, как раньше: я, ты и Ким.

Хорошая идея, я бы с удовольствием отдохнул вдали от Штаба, на побережье Тихого Океана. Наш дом стоит в таком выгодном положении, что небольшой пустующий участок пляжа принадлежит нам, вдобавок к этому пустынный берег небольшой речки, укрытый лесом, моё место, о котором не знает даже отец. Просто идеальные условия для отдыха.

Стоп. А куда я дену Олю? Я не могу отправить её в Штаб одну! Каин не защитит её как надо, а Джейсон не преминет возможностью уничтожить её, хотя бы морально. Джевелс обязательно найдёт возможности добраться до неё. Я не могу оставить её одну.

– Я не могу.

– Почему?

– Оля. Я не хочу оставлять её в Штабе. Если с ней что-то случится, я себя никогда не прощу.

– Так в чём проблема? Бери её с собой.

Что? Он только что сказал это вслух, или мой воспалённый от долгой езды мозг начинает самовольничать? Бери её с собой… Ничего себе, значит, он уже и не имеет ничего против того, чтобы чужая русская девчонка поехала с нами в наш загородный дом? Да, отец, твоё отчаянное сводничество просто не знает границ!

– И надолго мы туда поедем?

– Надо понимать, что ты уже не против и берёшь с собой Ольгу?

Чёрт.

– Да, именно так.

– Я думаю, на недельку.

– Отлично. Когда поедем?

– Прямо сейчас. Я не планировал возвращаться в Штаб, в случае твоего согласия.

– Хорошо.

– Идём.

Мы возвращаемся к Ким и Оле, и только сейчас я окидываю взглядом свою Венено. Метал вспорот пулями, стёкла отсутствуют полностью. Моя ласточка. Я замираю на месте, не в силах сдвинуться с места. Выть хочется, она теперь не подлежит восстановлению, моя Ламборджини.

– Моя машина…

– Рик, спокойно.

– Что, спокойно? Ты посмотри, что они с ней сделали, моя бедная Венено.

– Нашёл, за что переживать.

– Но это же Ламборджини Венено…

– Будешь хорошим мальчиком, и папочка купит тебе новую.

Отец хитро улыбается, Ким прыскает от смеха, а Оля подавляет в себе улыбку, она просто не знает как себя вести. И одному мне не до смеха, моя первая любимая машина фактически уничтожена. Гады.

– Давайте в машину! Рик, в багажнике есть что-нибудь? – продолжает отец.

– Да, там пакеты с вещами.

– Хорошо, я скажу, и их перенесут в форд.

Отец и Ким удаляются к остальным прибывшим, Райану наверняка надо раздать приказы и напутствия перед уездом.

– Пойдём, – я обращаюсь к Оле. Она совсем растерялась.

– Куда?

– Мы поедем в наш загородный дом на недельку. Отдохнём там.

– Понятно.

Она расстроенно прячет взгляд, не иначе как решила, что я не беру её с собой. Старательно скрывает свои чувства, но проваливается в этой идее на первых же секундах. Глупая, как я могу оставить её одну в этом аду? Пальцами осторожно беру её подбородок и, медленно поглаживая, обращаю лицом к себе.

– Эй, даже не думай. Ты едешь со мной.

Удивлёнными глазами она разглядывает моё лицо, словно ищет подвох. Я беру её за руку и тяну за собой в сторону машины. Послушно, но с большой опаской она шагает за мной, её явно пугает то, что целую неделю отец будет маячить рядом.

– Подожди. Мне нужно кое-что сделать.

– Что?

Даже в темноте я вижу, как она краснеет, буквально до кончиков ушей.

– Мне нужно в туалет.

– Ладно, только я предупрежу отца.

Как я и думал, отец всё ещё раздаёт приказы. Надо как-то выкрасть у него буквально пару секунд. Оля стоит в стороне и ждёт меня. Наглым образом отвлекаю Главу от важных дел:

– Отец, мы отойдём.

– Куда это?

– Местную флору оценить. Мы скоро.

– Идите, только не долго, ладно?

– Не волнуйся, уж с кустами и пнями я справлюсь.

Он улыбается и хлопает меня по плечу. Веду Олю в пролесок: надо найти такое место, чтобы оно было недалеко от дороги, но и чтобы рыженькую не было видно. После недолгих прогулок по ночному, с позволения сказать, лесу, я нахожу хорошее удобное местечко. Закончив всё необходимое, мы возвращаемся к Форду, за это время все пакеты уже перегрузили в багажник отца.

Садимся с Олей на заднее сидение просторной машины, и мы сразу же отъезжаем. Последний раз бросаю взгляд на свою Ламборджини. При взгляде на неё у меня сердце кровью обливается, бедная машина.

Мы молча едем обратно по трассе. Отец, оказывается, замечательно водит в темноте. Он уверенно ведёт Мондео и, кажется, совсем не напрягается, в то время как я сидел за рулём в адском напряжении.

Через полчаса езды зеленоглазая начинает засыпать сидя. Ещё немного и она стукнется лицом о переднее сидение. Ловлю её за плечо в последний момент перед падением, как бы уложить её здесь? Разворачиваюсь в салоне почти вдоль сидения, я слишком высокий, от того не могу поместиться на нём полностью. Опираюсь спиной на дверь и в полу-сидячем положении кладу Олю к себе на грудь. Так и ей будет удобно, и я сменю положение.

Отец и Ким периодически поглядывают на нас и лукаво улыбаются. Мне всё равно, я настолько расслабился, что начинаю засыпать вслед за подругой. Веки слипаются, несмотря на неудобное для сна положение, я засыпаю.

– Рик, подъём, мы уже приехали.

Медленно и лениво открываю глаза. Мы, действительно, уже приехали. Оля спит ровно в том положении, в котором я уложил её на себе. Аккуратно бужу её, чем, очевидно, вызываю тонны умиления со стороны Ким. Господи, чувствую, что эта неделя будет самой весёленькой с момента моего возвращения в Штаб.

Длинные пушистые ресницы вздрагивают один раз, второй, и она открывает глаза, так же нехотя, как я сам. Она окидывает взглядом сложившуюся ситуацию и своё положение. Щёки моментально поджигает румянец, а глаза не знают, куда спрятать стыдливый взгляд своей хозяйки. Видимо, рыженькая никогда не перестанет стесняться таких моментов.

Мы выходим из машины и направляемся в небольшую беседку, обвитую диким виноградом. Ким уговаривает нас поесть, собственно, она права, мы не ели за сегодняшний, точнее уже за вчерашний, день совсем ничего, а поесть нужно.

Пьём чай с бутербродами, хоть и сухомятка, но желудок всё же успокаивается. Мы с отцом и Ким разговариваем, а Оля молча сидит рядом со мной. Спустя время, я чувствую, как её голова ложится на моё плечо. Она всё ещё засыпает на ходу.

– Отнеси её в комнату, замучилась девочка.

Отец снисходительно улыбается и смотрит на неё удивительно тепло. Если я доберусь до комнаты, то сюда уже не вернусь. Хочу упасть в кровать.

Желаю Райану и Ким спокойной ночи и, подхватив Олю на руки, иду в дом. В своей комнате сажаю боевую подругу в кресло, она просыпается. Бедная, сегодня она ещё ни разу нормально не поспала, вечно я её бужу. Снимаю покрывало с кровати и бросаю на стол. Сейчас не до порядка.

– Переодевайся и ложись, мне не принципиально на какой половине спать.

Забавно. Те же самые слова я сказал ей в наш первый день знакомства. Почему я так чётко помню ту ночь? Не знаю, и вряд ли смогу себе объяснить это явление. Она улыбается, видимо, то же вспомнила эти слова.

– Во что переодеваться?

Чёрт, точно. Сумки с её новыми вещами так и остались в багажнике форда, и идти за ними у меня уже просто нет сил. Придётся снова одолжить ей свою футболку. Теперь чувство дежавю полностью оправдано.

Протягиваю ей белую футболку. Задумчиво улыбаясь, она берёт её из моих рук и пристально разглядывает, словно в ней есть что-то особенное. Не дожидаясь просьбы, я отворачиваюсь и смиренно жду, когда она переоденется. Попутно сбрасываю с себя одежду и после разрешения Оли ныряю в кровать. Боже, как же хорошо.

Устраиваюсь на подушке поудобнее. Рыженькая натянула одеяло почти до самой макушки и сжалась под ним в комок, чувствую, как ткань передаёт дрожь. Протягиваю руку к ней: бархатная кожа по температуре скорее напоминает ледышку.

– Ничего себе, да ты совсем промёрзла.

– Не страшно, сейчас согреюсь.

Да у неё зуб на зуб не попадает, наверное, она ещё на улице замёрзла, там было достаточно прохладно, а здесь, раздевшись до одной лишь футболки и трусиков, замёрзла окончательно. Нужно как-то её погреть иначе она может заболеть.

Приподнимаю одеяло, раздвигая руки и смотрю на неё: сейчас она кажется совсем крошечной и беззащитной.

– Иди сюда.

Её глаза удивлённо ползут на лоб, а я не знаю какими пряниками заманить её к себе в объятья. Это единственная возможность согреть её быстро и качественно.

– Не бойся, я только погрею.

Она нерешительно ладонью тянется ко мне, в зелёных глазах опаска борется с любопытством. Когда холодная ручка касается моей груди, я собираю весь самоконтроль в кулак, главное не поморщиться, не хочу спугнуть её. Она как маленькая недоверчивая птичка тянется к предмету любопытства, но боится подойти совсем близко.

Постепенно она вся оказывается в моих объятиях. Холод её рук жалит кожу, но мне всё равно, я улыбаюсь до ушей. Благо, она этого не видит. Одну её ладонь кладу на свой бок, вторую подсовываю под шею, так они будут согреваться быстрее. Сплетаю её ноги со своими. Левая рука в данном случае служит ей подушкой, она уютно примостилась на ней и уткнулась носом в мою грудь, а я, в свою очередь, закопался в её кудри.

Несмотря на то, что она холодная, её близость греет меня откуда-то изнутри, пробуждает во мне странное ощущение спокойствия и тепла. Она засыпает почти моментально, а в след за ней, обрадованный, от чего не знаю сам, подобным раскладом, засыпаю и я.

========== XXX Глава ==========

Темно, любое движение гулким эхом рассыпается о стены. Липкий страх перед неизвестностью всё дальше расплывается по телу. Где я? Почему вокруг такая пустота? Слепящий свет разъедает тьму, режет глаза, наполняет воздух треском ламп. Постепенно восстанавливаю зрение, нужно подняться и осмотреться.

Как я мог оказаться в тренировочном зале Штаба? Ничего не понимаю. Все сектора пусты, яркий свет льётся с потолка, а тишина всё так же нависает непроницаемой громадой. Шагаю вперёд, надо разобраться со всем этим. Заглядываю за стойку с оружием и вновь никого не обнаруживаю.

– Эй! Наследничек!

Оборачиваюсь и вижу Кайла, откуда он взялся? Секунду назад зал был пуст, я не слышал ни шороха, ни звуков шагов. Отсвечивая могильно-ледяным блеском, в его руках сжаты две катаны, на лице расплылась шакалья ухмылка. Факт того, что я безоружен, безусловно, не красит обстановку.

Пячусь к стойке и снимаю оттуда две катаны, теперь шансы равны. Шаг, и мы начинаем кружиться с оружием в руках, пристально глядя друг другу в глаза. Как правило, в боях с катанами выживает только один, и всё это похоже на танго смерти. Ледники его глаз горят животной жаждой крови, полнятся победным заревом.

Один за другим нанося удары, он всё больше упивается обстановкой. Один за другим отклоняя нападки, я копаюсь в мыслях, тщетно пытаясь объяснить себе происходящее. Тишина, только шаги и лязганье стали, жаждущей хотя бы глотка крови. Всё слишком спокойно, бой идёт медленно, словно он тянет время, ждёт чего-то или наслаждается происходящим.

Из-за стрелкового сектора появляется Джейсон, сжимая в кулаке Глок. Пользуясь моим замешательством, Кайл бьёт ногой в грудь, и я падаю на бетонный участок пола между секторами. Поднимаюсь, младший Найт, уже ехидно улыбаясь, смотрит на меня с приличного расстояния, а Джейсон спускает курок.

Выстрел, усмирённый глушителем, тихая пуля, которой я не успеваю избежать. Вокруг всё словно в замедленной съёмке. Сжимаю руками живот. Боль огнём выжигает меня изнутри, рвёт всё на части. Чувствую, как вязкая кровь обагряет ладони, обдаёт жаром похолодевшую кожу.

Не в силах стоять на ногах, падаю на колени и молча смотрю на новую династию. Дверь зала резко открывается и в неё влетает отец, растерянный, испуганный и в тоже время разрываемый гневом. Нет, он должен уйти! Я не успеваю даже отреагировать, Джейсон стреляет точно в голову, Райан замертво валится на пол.

– Нет! Отец!

Забыв о собственном ранении, подпитываемым гневом и предсмертной агонией, собираюсь встать. Кайл смеётся в ответ на мои попытки, громко и надменно. Чувствую, как в спину вгрызается нож, легко вспарывая одежду и тело. Вскрикиваю. В зоне моей видимости появляется Каин. Пожимая плечами и радостно оскалившись, он говорит мне:

– Ничего личного, брат. Это деловой подход.

Договорив, предатель поворачивает голову в сторону доносящихся приглушённых криков, я инстинктивно, из последних сил поворачиваюсь туда же. Ольга. Нет.

Тонкие руки связаны за спиной, лицо влажное от слёз, словно её обливали водой. Рот ей зажали ладонью. Моя девочка. Она из последних сил старается вырваться из их рук, но разве может она совладать с двумя широкоплечими танками, каждый из которых может скрутить её в одиночку? Её оттаскивают куда-то в пустоту, в густую темноту, которая была здесь до начала всего.

Кричу её имя, надрывно, до исступления, но безответно. Эти твари упиваются своей победой, а я захлёбываюсь бессильным гневом, истекая кровью, ощущая наступающий на пятки холод. Чувствую, как чьи-то тонкие пальцы за подбородок поднимают моё лицо вверх. Джевелс.

Она целует меня в губы, при этом оставаясь за моей спиной, нагнувшись к моему лицу. Холодный металл касается кожи на шее, оставляя после себя лишь вспоротые раны. Острая боль, недостаток воздуха и удушающий смертельный поцелуй. Хватаюсь одной рукой за горло, стараясь закрыть хлещущую кровью рану. Хриплю, не в силах издать даже стона, захлёбываясь собственной кровью.

Брюнетка отходит к Кайлу, а я распластываюсь на полу, испуская последние остатки жизни. Она сделала это кинжалом, который я лично подарил ей на день рождения. Какая жестокая ирония. Чувствую, как пустота накатывает, отбирая последние силы, жизнь, едва державшаяся за израненное тело, отбросила все попытки задержаться и теперь покидает прежнюю обитель. Я закрываю глаза и не чувствую ничего, только пустоту и спокойствие. Я мёртв.

Резко распахиваю глаза, судорожно втягивая воздух полной грудью. Хватаюсь за шею, но не обнаруживаю на ней ничего, хотя место, по которому прошёлся во сне кинжал Джевелс, жжёт огнём.

Я в загородном доме, рядом спит Оля, это был просто кошмар. Ещё один чёртов кошмар за последнее время! Всё, что чувствовал, было во сне, но так явственно и чётко, словно наяву. Постепенно дыхание успокаивается и ошалевшие мысли перестают носиться вскачь. Надеюсь, этот сон не станет вещим, подобно первому.

Рассвет неуверенно начинает пробиваться сквозь занавески, освещая помещение тусклым мягким светом, таким характерным для начала осени. Рыженькая тихо посапывает, прижавшись к моей груди, обняв меня всем, чем только смогла. Погружённое в сон стройное тело, бархатной кожей касающееся моей груди, сводит меня с ума. Интересно было бы узнать, за какие такие заслуги, мне в руки угодила такая добрая и чистая девушка, как Оля.

Проигрывая сам себе схватку за схваткой, обвиваю рукой её талию и целую в макушку. Медленно прижимаю к себе крепче, вдыхая её запах, такой знакомый и родной. Её руки успокаивают меня. Рыжие волны, рассыпаясь тоненькими реками, накрывают часть её спины и простынь. Я никому не позволю дотронуться до неё, а уж тем более причинить ей вред. Уничтожу каждого, кто осмелится подумать о таком, и начну с Джевелс. Через неё можно будет здорово задеть Кайла.

Растворившись в её объятьях, я засыпаю снова. И на этот раз, мне не снится ничего.

– Подъём, голубки! Солнце в зените, сахарные плантации не паханные стоят!

Распахиваю глаза. Прекрасно, чёрт, просто, прекрасно! Отец стоит возле нашей кровати, нарочито грозно подбоченившись, а умилению Ким просто нет предела. С весёлой неделей тебя, Рик, ты вляпался уже с первых дней.

Оля медленно открывает глаза, возвращаясь к реальности. Колдовские глаза подёрнуты сонной пеленой, а расслабленное тело, сплетённое с моим, отказывается повиноваться её командам. Она растерянно моргает, пытаясь оценить сложившуюся обстановку, видимо, отец ещё не попал в её поле зрения.

– Боже, какие нежности. Ребят, давайте вы встанете, а? Ну, кушать уже хочется.

Моя соседка по койке-месту ошарашенно округляет глаза и стыдливо косится в сторону отца, напрасно пытаясь выпутаться из моих рук и одеяла, заливаясь краской до самых кончиков ушей. А это забавно. Она старательно пихает меня в грудь, отталкивая от себя, а я не уступаю. По факту, метаться поздно, они всё равно нас уже видели и подумали то, что им хочется.

Зеленоглазая уничтожающе смотрит на меня, а я начинаю смеяться, как последний идиот. Представляю, какую картинку увидел Отец, ему определённо понравилось. Ким, так, вообще, скорее всего, прокрутила в голове сценарий нашей свадьбы! Они непонимающе уставились на меня, а я продолжаю смеяться, до коликов в животе и слёз на глазах.

Прячу лицо под Олиными волосами, продолжая настырно держать её в объятьях. От чего мне так смешно? Сам не знаю, то ли от того, как они пялятся на меня, то ли от возможного хода мыслей Райана и Ким. Оля замерла и, фыркая от гнева, периодически пытается выдернуться. Это всё уже превращается не в обычный утренний подъём, а настоящую игру «Выпутайся, если сможешь».

– Ким, что было во вчерашней колбасе?

– В смысле?

– Экстази, кокс, героин?

– Райан!

– Что? Как ты мне тогда объяснишь вот это смеющееся до слёз с утра пораньше создание? Потрудись, товарищ доктор!

– Понятия не имею.

– Я сам могу! – отзываюсь на вопрос отца сквозь смех.

– Да что ты говоришь…

– Я просто представил, что вы там себе придумали! – вытираю слёзы с глаз. – Это не то, что вы подумали. Оля просто замёрзла ночью, а я её погрел, ну, мы так и заснули.

– Ладно, ладно. Сделаю вид, что поверил. Вставайте, замёрзшие и отогревающие. У нас много дел. Переодевайтесь и к столу.

Они выходят из комнаты, а Ольга смотрит на меня, как святая инквизиция на еретика. Чувствую, сейчас мне достанется не по-детски.

– Неужели так трудно было расцепить свои лапы, когда я тебя отпихивала?

– Да, ладно, брось, всё под контролем. Тем более отпираться было поздно, они всё равно уже всё видели.

– Одному Богу известно, о чём они подумали! Безумно стыдно…

– Не обращай внимание.

– Отпусти, надо одеваться.

– Да.

Разжимаю прежде сцепленные на её талии руки и чувствую, как теряю тепло, которое она давала мне своей близостью. Она сползает на край кровати и обувает на ноги свои потёртые босоножки. Надо принести из машины её вещи и наконец-то выкинуть это тряпьё в мусор.

– Спасибо, что погрел меня.

Она сидит ко мне спиной, я практически слышу её улыбку и сам свечусь как лампа. Я её погрел. Здорово. Правда, чувствую себя школьником, которому купили долгожданную игрушку, но это не так важно. Ей было тепло, и она была в моих руках – вот, что главное.

Выгружаю из багажника многочисленные пакеты и пробираясь к дому ловлю хитрый отцовский взгляд. Что? Сейчас-то что не так? Это же просто вещи. Фыркаю и скрываюсь за дверью небольшого, но уютного особняка. Оля копается в сумках и наконец, выуживает оттуда облегающий расшитый разноцветными нитями топ и белые тканевые шорты, даже не знаю, почему она в них так вцепилась: обычная, ничем не примечательна вещица. Долго и настойчиво она расчёсывает спутавшиеся за ночь локоны, а я рассовываю пакетики по всем щелям. Надо же содержать всё, хотя бы в видимом, порядке.

Солнце заливает весь участок земли, огороженный тяжёлой кирпичной стеной от всей окружающей суеты. Ночью всё было сокрыто от глаз Ольги непроглядной тьмой, да и сил на любопытство у неё уже не было, а сейчас она заинтересованно рассматривает всё вокруг.

Несмотря на привычку жить красиво, транжиря деньги, уплаченные нам за риск своей жизнью государством направо и налево, добротный кирпичный коттедж не переваливает отметку двух этажей, да и по площади он не особенно крупный. Дед, который в своё время выкупил этот участок и отстроил дом, любил размах как никто из нас. Оттого и дом вышел через чур помпезным, хоть и не крупногабаритным.

Земли у нас достаточно много, дорожки вымощены плиткой, а всё остальное засажено газоном и неприхотливыми многолетними цветами, не требующими за собой ухода. Деревянная огромная беседка, которую отец своими руками отстроил на спор с дедом. Помню, как таскал ему гвозди и молотки, наивно полагая, что вношу свой вклад в строительство.

Баня, которую изготавливали специально по заказу Райна. Видимо, учёба в России здорово на него повлияла, с тех пор он не признаёт сауны и прочую новомодную ересь. Огромные качели, на которых я просидел всё детство, как канарейка. Небольшой сарай, где сложено всё необходимое, в том числе и наши с отцом велосипеды. Раньше мы с ним любили намотать милю-другую.

В беседке стол уже накрыт, Ким хлопочет над чашками, а отец гордо восседает во главе всего. Мы садимся за стол: я напротив отца, а Оля напротив Ким, встретившись глазами с Райаном рыженькая снова краснеет, а тот в свою очередь лишь ухмыляется. После сегодняшнего утра, она чувствует себя ещё больше не в своей тарелке, чем вчера. Надеюсь, за неделю она привыкнет к подобным ситуациям и перестанет так волноваться.

– Какие планы на сегодня, молодёжь?

– Не знаю, я ещё не думал об этом.

– У меня есть предложение.

– Слушаю.

– Мы с тобой берём удочки и шагаем к реке, порыбачим вместе, поговорим, а девчонки тут останутся, ужин приготовят. Вечером сделаем барбекю, посидим, отдохнём.

Хорошая идея. Оля и Ким замечательно общаются, за них я спокоен, да и мне не помешает провести как можно больше времени с отцом. Согласно киваю, дальше завтрак продвигается в тишине. Райан упаковывает с собой наживку и пакет бутербродов: обед придётся компенсировать сухомяткой. Переодеваю городские вещи на старые потёртые джинсовые шорты и майку, в них будет удобно.

Набрасываю собранный отцом рюкзак на плечи и, прихватив свой спиннинг, шагаю к воротам. Райан забирает со скамейки второй рюкзак с запасными поплавками, лесками и прочим барахлом. Женская половина уже увлеклась идеей готовки настолько, что даже не провожают нас, бросив в след только сухое: «Удачного клёва», Ким принимается за ревизию посуды, а Оля, бросив на меня короткий взгляд, шагает в кухню, оценивать запасы провизии. Ясно, дамы все в готовке.

Покинув дом, мы с отцом ныряем в лес, до самой небольшой реки здесь всего несколько миль пешком. Раньше мы часто устраивали пешие вылазки, когда бывали здесь. С каждым разом мы приезжали сюда всё реже и реже. У отца были вечные дела, потом я уехал на учёбу в Англию, а теперь, спустя столько лет мы здесь, вновь пробираемся через густой лес, одну за другой отыскивая знакомые тропинки.

Весь путь мы преодолеваем в тишине и, лишь добравшись до места, обмениваемся короткими фразами, устраиваясь на пологом берегу небольшой речки. Здесь всегда можно было ловить рыбу разве что для удовольствия, ничего стоящего здесь нет. Разложив всё необходимое вокруг, начинаю разматывать удочку. Пока я вожусь со спутанной леской, отец уже забрасывает крючок. Да, Рик, беда у тебя со скоростью.

Распутавшись и насадив наживку на крючок, следую примеру отца. Устроившись на траве, безотрывно наблюдаю за пёстрым поплавком, бороздящим воду.

– Ты как после вчерашнего, хорошо отдохнул?

– Нормально. Сейчас свежим воздухом подышу и будет, вообще, замечательно.

– Теперь из Штаба тебя буду выпускать только с конвоем.

– Да ладно, всё обошлось.

– А если бы нет? Вчера у меня земля из-под ног ушла! Если бы что-то случилось? Вот ты бы куда метался? Что бы ты делал? Когда эти корейцы начали по машине палить, у меня сердце в ботинки спряталось! Я впервые в жизни так испугался, Рик. Научись думать не только о себе!

Не терпящий препирательств отцовский тон жалит сознание хуже пчелы. Сурово насупленные брови придают холодному металлическому взгляду ещё больше грозности. Вчера я как раз-таки думал о себе в последнюю очередь. Надувшись, как ребёнок, отворачиваюсь и настырно, не отводя глаз, наблюдаю за поплавком.

– Забронируй следующую машину, – продолжает отец, заметно смягчившись, – пожалуйста.

– Хорошо.

– А теперь к более интересным вещам, – хитро прищурившись, говорит отец.

Кажется, я догадываюсь, о чём он хочет поговорить. Какой это по счёту наш с ним разговор об Ольге? Десятый? Сотый? И каждый раз все мои слова рассеиваются в пространстве, очевидно, не доходя до адресата.

– Всё не так, как вы с Ким подумали.

– На воре, как говорится… Но я не об этом. И, вообще, не об Ольге. Хотя о ней мы поговорим, только чуть-чуть позже. Сейчас я хочу поговорить о Джевелс.

– А с ней-то что?

– Да я у тебя хотел спросить. Вы же с ней расстались?

– Сразу после случая с Олей – да. Мы остались друзьями, не более.

– Это хорошо. Не твоего уровня девушка. Пустышка, не более.

– А Оля?

Сам не знаю почему, но этот вопрос срывается с моих губ. Интересно, что он думает о рыженькой?

– Ну, Оля… Она замечательная девушка. Скромная, воспитанная и сдержанная – идеальная комбинация. Откровенно говоря, сейчас таких мало. Я уже говорил, что она нравится мне в разы больше, чем Джевелс.

– Почему ты постоянно их сравниваешь?

– Они обе, так или иначе, имеют отношение к тебе.

– Одна бывшая любовница, вторая подруга. Действительно, есть что сравнивать! – усмехаюсь я.

– Ну, это пока подруга.

– Ты опять за своё.

– Я хочу, чтобы ты разул глаза, Рик, и внимательно посмотрел на тех, кто вокруг тебя. Правильно расставил приоритеты.

Отец внимательно наблюдает за моей реакцией, а я безотрывно смотрю на него. Даже не знаю, какое у меня сейчас выражение лица. Его голос мягкий, такой, какой я привык слышать в детстве. Он хочет как лучше, но не понимает, что это слишком рискованно. Я не хочу приносить никому вреда, тем более Оле.

– Я вижу, как ты меняешься, и, поверь, это перемены в лучшую сторону. С тех пор как это рыжее чудо попало к тебе в руки, ты здорово изменился. Как ты сам этого не видишь? Она делает тебя другим. Ещё никогда я не видел, чтобы ты так пёкся о ком-то; чтобы ты защищал кого-то в спорах до хрипоты; чтобы был так уверен в своих словах и поступках. Не понимаю, почему ты пытаешься ногами и руками отпихиваться от этого? В жизни есть не только любовницы, Рик, в ней есть женщины, которые делают нас сильнее.

– Можно обойтись и без них. Тогда и вреда будет меньше.

– За каждым сильным мужчиной, должна стоять сильная, уверенная женщина, иного быть не может. Когда я успел воспитать такого женоненавистника?

– Я не хочу подвергать ничью жизнь опасности. Любая девушка, которая будет близка со мной, автоматически окажется в зоне риска.

– О чём ты? Ты уже навредил ей тем, что вы знакомы. Подумай сам: мы не можем её освободить только потому, что она знает тебя. Она слишком хороший информатор для русской разведки. Куда уж дальше вредить? Из-за тебя она уже чуть не погибла от собственных рук! Хуже ей уже не будет. Что лучше в её случае, по-твоему? Пожизненное заключение в четырёх стенах твоих покоев или пуля, которая может ей достаться в случае близости с тобой? Чем ты спасёшь её? Пленом или относительно нормальной жизнью?

Я молча разглядываю траву, прокручивая его слова в голове снова и снова. Я уже навредил ей… Люблю я её или нет – никого не волнует. Джевелс и семейство Найтов всё равно жаждут её смерти. Её уже чуть не убили вместе со мной вчера. Отец прав, хуже я ей уже не сделаю.

– Но я не знаю, что конкретно испытываю по отношению к ней…

– Дай себе свободу, избавься от предрассудков и поймёшь. Ты думаешь, я сразу полюбил Ким? Нет. Мне было удобно её присутствие. Не знал, что с тобой делать и как управляться. Она помогла мне, заботилась о нас с тобой и всегда была рядом. Кимберли очень умная и настойчивая женщина, ей не составило труда где-то хитростью, где-то спокойствием и выдержкой покорить меня себе. Я ничего у неё не просил и не обещал взамен, она помогала по своей собственной воле. Возилась с тобой как с родным сыном, терпела все мои выходки и нападки. И однажды, когда я достаточно к ней привязался, она ушла, молча, не сказав ни слова. Вот тогда я взвыл. Действительно, понял, как мне хорошо с ней, не потому, что она не покладая рук возится с тобой и заботится обо мне. Потому что мне не хватает её самой: присутствия, тепла её улыбки. Как видишь, с тех пор мы вместе, и ничего, всё нормально.

– Вот родили бы мне сестрёнку и занимались бы её личной жизнью.

– Во-первых, я не планировал иметь несколько Наследников, я не хочу кровопролития между своими детьми. Мы же не заказываем пол ребёнка, это, так сказать, сюрприз от набора хромосом. А, во-вторых, у Ким не может быть детей. Она давно говорила мне об этом, какой-то врождённый дефект. Я не разбирался, мне не хотелось её расспрашивать и лишний раз давить на больное.