Текст книги "Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)"
Автор книги: Вера Чиркова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 68 страниц)
– Нужно ей сказать, – показал глазами младший на подъезжавшую куницу, и командир мрачно фыркнул.
Как-то не так ему представлялась эта поездка оттуда, из Серого гнезда. Когда Береста уговаривали поехать, напирая на то, что без его опыта воина и командира братьям будет трудно, он только язвительно усмехался. Точно знал из донесений, на дорогах ещё спокойно, и дозоры пока нигде не заметили даже намека на степняков. И тем более не думал, что девица, на которую возлагает такие надежды отец, но не он сам, окажется совершенно непохожей на ту, какой он представлял себе увозимую в чужой дом невесту.
Мало того, что она не рыдала и не кокетничала, а спокойно ехала, не доставляя никаких особых неудобств, так ещё и умудрялась оказывать отряду и ему самому значительную помощь. И хотя мстительно смолчала, когда он повел отряд не по той дороге, теперь Бересту понятно, каким самонадеянным он выглядел в тот момент в её глазах. Зато потом, поняв свою ошибку, девчонка сражалась не хуже любого из воинов… и рассуждения её, так ошеломившие Ансерта, оказались под стать образу княжны, уже начавшему вырисовываться в сознании Береста.
И сейчас он не мог не признать, как прав младший, предлагая рассказать о видении Весенике.
– Что-то случилось? – сама спросила куница, подъехав ближе к внезапно остановившемуся командиру, и он, облегченно выдохнув, молча кивнул головой, указывая на брата.
– У меня было видение… когда я отдавал Наве флакон, – начал сбивчиво рассказывать алхимик, и по мере того, как он объяснял, менялось лицо девушки.
Нет, на нем не отразились ни страх, ни растерянность, она даже вздохом не выдала волнения, только плотнее сжала губы. Но как-то незаметно подтянулись скулы и построжали глаза, добавляя девчонке лет и выдавая её опыт в подобных боевых советах.
– Часто у тебя видения?
– Это третий раз, – нехотя признался Ансерт, боясь, что придется доказывать важность своих опасений.
– Сколько времени прошло в последний раз между видением и бедой?
– Две декады.
– Говоришь, видел на твороге ягоды? Не рассмотрел какие? Может, землянику?
– Вроде… хотя это могла быть другая ягода.
– Другой ягодой сейчас не торгуют, осенние запасы сами подъели, да и не тот это товар, чтобы сюда тащить, – вслух рассуждала Веся, желая успокоить ястреба. – А первая земляника, даже самая ранняя, та, какую умельцы выращивают с зимы в ящиках, тут появится не ранее, чем через две декады. А может, и позднее. Поэтому, думаю, не нужно сейчас их будоражить, пусть спокойно торгуют. А нам пора отправляться, расскажем про твое видение на заставе. Сангр опытный командир, поставит сюда постоянный дозор.
Берест согласно кивнул и молча направил тэрха вперед. А о чем ещё говорить, если и так всё ясно.
Первую часть пути, пока отряд не добрался до небольшой деревушки, ехали молча. Несмотря на то, что разговор слушали все ястребы, вмешиваться они не стали, считая княжну вправе решать такие вопросы на землях её клана. Однако гнетущее чувство, знакомое воинам, отступающим из осажденных деревень, давило на души безысходностью.
– Привал, – скомандовал Берест и ничуть не удивился, рассмотрев, как Весеника направляет тэрха к добротному дому в центре единственной улицы.
И только на минуту засомневался, надлежит ли им ехать за ней следом, как из дома навстречу слезающей с Проныры княжне выскочил дородный мужчина.
Даже на расстоянии в три десятка шагов было видно, как рад он гостье, и Берест едко усмехнулся. Отец посылал надежных людей, разузнать, каким даром владеет каждая из княжон, и есть ли в доме князя клана Куницы, на который пало подозрение в несчастье с сыном, девушки с особым темным даром. А достаточно было заехать в любую деревню и разговорить словоохотливых селян, знавших дочерей Радмира не только в лицо.
– Берест! – помахала княжна, и ястреб тронул гриву тэрха, направляя его к кунице.
Ну вот, как и следовало ожидать. Все они готовы для девчонки на любые услуги, подъезжая, продолжал горько усмехаться княжич, и делают это не из почтения. И не ради выгоды. А потому что уважают княжну и знают нечто такое, до чего так и не докопался ни один шпион отца.
– Прошу не побрезговать, – шагнул навстречу староста. – Перекусите в моем доме, умойтесь. Банька ещё горячая, как знали, с утра натопили. И зверям вашим еда найдется.
– Спасибо, – глухо поблагодарил командир и сделал братьям знак.
Похоже, хочешь или не хочешь, а пока они едут по землям куниц, заботу о привалах и ночёвках придется доверить Весенике, всё равно всё будет так, как она считает правильным. Хотя ястребам и очень непривычно такое поведение невесты, ведь женщины из Серого гнезда даже приготовление еды считают мужской работой. Конечно, в домах простых воинов и охотников обычаи почти такие же, как в других кланах, но девушки из княжеского рода никогда не станут пачкать ручки о котлы или заниматься разделыванием дичи.
– А ещё накажи, чтобы по одному не ездили, пусть собираются ватагами. И охраны берут побольше, а я вечером с Сангром поговорю, кого он может послать. И батюшке напишу.
Командир, вошедший в просторную переднюю комнату, тайком посмеялся над своими заботами, едва расслышав эти слова княжны. А он-то ломает голову, прикидывая, как бы рассказать селянам о грядущей беде. Ничего рассказывать не придется, куница и сама не забудет и другим не даст. И эта её заботливость и готовность помочь другим заставляют Береста всё сильнее подозревать, что везут они вовсе не ту девушку, которая нужна отцу. Скорее даже наоборот.
Если князь поймет, насколько она готова помогать всем несчастным, он немедленно посвятит её в тайну сына. А её даже заставлять не придется, сама ринется помогать… искать способы снятия странного проклятья, про которое ни один чародей не смог сказать ничего вразумительного. Даже определить, действительно это проклятье или что-то другое, никто не смог. Зря только Берест столько раз унижался, рассказывая чародеям про тот проклятый вечер, когда в одну минуту из довольного жизнью привлекательного парня превратился в криворотого дурныша.
Но вот унижаться ещё раз, рассказывая про свой проступок этой ясноглазой девочке, он не намерен ни за какие блага. Даже за полное исцеление.
– Спасибо, что не утаили предвиденья! – благодарно выдохнул староста, заметив вошедшего командира. – А уж сбудется оно или нет, это как святые духи пожелают. Зато мы уж теперь приготовимся, степняки нас с голыми руками не застигнут! Проходите к столу, перекусите, чем боги послали… а вот и братья ваши… милости просим, гости дорогие!
– Это хорошо, что нам осталось ехать по землям куниц всего день, – глубокомысленно заметил Лирсет, когда последние крыши гостеприимной деревни исчезли за начинающим зеленеть перелеском. – А то я скоро в куртку влезть не смогу!
Услышав это заявление, Веся только усмехнулась, мимолетно погладив тугие зеленые почки дикой сирени, сквозь заросли которой шла тропа. После ранения парень стал ещё стройнее, тело брало потраченные на заживление ран силы из собственных запасов и ему нужно не меньше двух декад отъедаться мясом, творогом и яйцами, чтоб вернуться к прежнему весу. Повезло ещё, что сейчас весна, и коровки растелились, и птица занеслась после зимнего отдыха.
Она ещё раз провела рукой по попавшейся на пути веточке и вздохнула. От этой деревни дорога свернула на северо-запад, а после крепости повернет ещё круче, почти на север, до самого Ругора. А за рекой почки ещё и не думают распускаться, в земли ястребов весна всегда приходит позже.
Княжна уныло вздохнула, весенние месяцы она любила больше всех остальных. И даже не смогла бы сказать, что её больше всего пленяет в этом времени года, красота распускающейся зелени, возможность сменить шубейки на легкие куртки, день рождения, совпадавший с равноденствием, и потому всегда праздновавшийся щедрее, чем именины остальных домочадцев. Или всё же весенний ветер, напоминающий о просыхающих полянках и тропах, о предстоящем походе в степные области, на охрану границы. Зимой кочевники уходили далеко на юг, к занесённым песком руинам некогда мощного ханства, оставляя северных соседей в покое.
Изучающий взгляд она почувствовала скорее интуитивно, чем заметила осознанно, и мгновение медлила, прежде чем поднять глаза. А когда подняла – никто на нее уже не смотрел, впереди ехали только командир и Ансерт, сосредоточенно копавшийся в своих запасах. Ранзела на этот раз поставили замыкающим, а за Весеникой неотступно держался Лирсет, подъезжавший ближе каждый раз, как позволяла ширина дороги и не мешал встречный обоз или отряд.
С того момента, как начали вскрываться мелкие ручьи и речушки в низинах севернее Важенского леса и зимник стал опасен, все путники, торговцы и наемники ездили именно этой дорогой.
– Весеника, – снова услышав голос младшего княжича, девушка невольно улыбнулась.
Хоть один из ястребов упорно продолжает за ней ухаживать, остальные как-то поутихли. Даренс ходит с оскорбленным видом, Ранзел старается не смотреть на невесту, Ансерт о чем-то упорно думает и возится с зельями. А Берест и сразу не проявлял никакого интереса, и, как она теперь знает, вообще поехал за нею не по доброй воле. А вот Лирсет все время держится поблизости и в дороге никому не уступает своё место, хотя она и обращается с ним, как целительница с подопечным. Однако княжича это не смущает, наоборот, парень считает возможным спрашивать всё, что его интересует, и рассказывать всё, что находит смешным.
– А?
– Все женщины в клане Куницы умеют готовить еду?
– Да.
– И ты?
– Конечно.
– А что ты умеешь?
– Да всё то же, что и другие. Супы, жаркое, пироги, – Весеника не выдержала и засмеялась. – А зачем это тебе?
– Он не любит на кухне работать, – заложил брата обернувшийся Ансерт, и Весе стало понятно, что их разговоры с младшим внимательно слушает весь отряд.
– А чего там любить? – задал вопрос Лирс только для того, чтобы убежденно ответить: – Нечего. Все время нужно что-то резать и мешать, на минуту не отвернись, сразу пригорает.
– Ничего страшного, – успокоила княжича Весеника. – У каждого есть любимая работа и ненавистная.
– А у тебя есть нелюбимая?
– Конечно.
– Какая?
– Весной пчел из омшаника на поляны перевозить. Нет, таскают ульи мужчины, а всё остальное делаем мы. Вот я и не люблю… пчелы сонные, ползают, а не летают… – дальше про нелюбимое занятие Веся объяснять не стала, не рассказывать же, как в прошлом году такая пронырливая пчела залезла ей под платок и укусила в ухо.
Но ястребы и сами, как видно знали, чего можно ждать от таких пчел, потому как дружно задумались, заухмылялись.
«Вот же оболтусы! – сердито фыркнула куница. – Правду говорят, что, глядя на облака, каждый видит своё».
– А я люблю с пчелами, – что-то просчитав, сообщил Лирсет, и до Веси начало доходить, что это похоже на сговор.
Или на сделку?! Но во всех случаях княжича придется разочаровать. Хотя выбор Веся пока не сделала, но и совершенно не считаться с мнением князя Илстрема не собирается. А поскольку после отставки Ранзела у нее на первом месте сейчас Ансерт, то и выберет она, скорее всего, именно его. Но торопиться не будет, в запасе ещё четыре дня.
– С пчелами и я больше люблю возиться, чем на кухне, – внезапно вступил в бой Даренс. – Но на кухню её никто не пустит. Так что зря ты, Лирс, стараешься!
– Хотел бы я посмотреть на того, – так же неожиданно пробасил подъехавший ближе Ранзел, – кто попробует не пустить Весенику на кухню, если она захочет!
– А она захочет, – задумчиво сообщил Ансерт, не поднимая головы от разноцветных флаконов с зельями.
– Почему? – заинтересовался Лирсет, и в его голосе Весе ясно послышалась надежда.
– Потому что любит пирожки, а наш повар таких не печёт, – веско выложил свой довод Ансерт, и все снова притихли.
Молчала и Веся, прикидывая, стоят ли её любимые пирожки того презрения, каким встретят заносчивые ястребицы её появление на кухне. Про то, что какой-то повар может её не пустить, она даже не думала, уж эту-то задачку она решит в два счёта, если пожелает подразнить будущих родственниц.
Глава пятнадцатая
К крепостной стене, построенной из огромных, заостренных брёвен высотой в четыре человеческих роста, отряд подъехал в сгущающихся сумерках.
Однако ворота оказались распахнуты настежь, и на десятке последних столбов, отмечающих извилистую дорогу к вершине холма, горели яркие факелы, словно в ожидании важных гостей.
– Неужели это нас встречают? – едко хмыкнул недоверчивый Даренс, но ему никто не ответил.
Все устали и хотели одного – как можно скорее умыться, перекусить и добраться до нормальных постелей, которые им твёрдо пообещала княжна.
Веся и сама хотела того же, несмотря на то, что умудрилась таки немного вздремнуть. Однако отлично понимала, насколько несбыточна эта мечта. Впрочем, она и сама никогда не сможет себе этого позволить. Комендант крепости Сангр, преданный и доблестный воин, приходился Весе родичем через жену, одну из двоюродных тетушек. А ещё княжна несколько раз попадала в дозорный отряд, где он был командиром, и не просто уважала двоюродного дядю, а и считала своим другом.
И уехать, просто переночевав и не поговорив с родственниками после ужина, она не сможет. Да и не хочет. Она вообще решила устроить себе сегодня маленький праздник… прощальный вечер. И очень кстати вспомнила, что её любимая юбка лежит в мешке, второпях захваченная в последний момент. Ну а блузку даст тетушка… гулять, так гулять.
– Княжичи клана Ястреба? – заданный звучным мужским голосом вопрос прозвучал скорее утверждением. – Ну, наконец-то! А мы уже встречать собирались! А княжна…
– Тут я, – подъехав к стоящему в воротах воину, Веся намеревалась соскочить с седла возле него, но её опередил Рыж, обожавший коменданта ещё с самого первого совместного похода.
Прыгнул к ногам Сангра, заурчал, заходил вокруг него кругами, прижимаясь боками с такой силой, что воин едва удержался на ногах.
– Рыж, бандит! Пусти с хозяйкой поздороваться! Весеника, забери своего обормота!
– Рыж, – задумчиво произнесла спрыгнувшая с седла Веся, – а на кухне сметана.
Рысь покосился на нее не менее задумчиво, сметаной его сегодня не удивишь, но от коменданта всё же отстал и неторопливо потопал через двор к самому внушительному дому.
– Солнышко мое, – шагнув к племяннице, крепко стиснул её могучими руками воин, и его голос вдруг дрогнул, упал до шёпота: – Как же так?
– Я сама так решила, – тихо призналась Веся, стараясь не выдать кольнувшего сердце сожаления.
– Расскажи это степнякам, – фыркнул он сердито, всмотрелся в виноватую улыбку и потемнел. – Глупышка! Опять за кого-то ношу несёшь!
– Не нужно, дядя, – она называла его так очень редко, и это слово означало очень многое.
И её уважение и признание его права на поучения. И напоминание о своём праве последнего голоса.
– У меня свободный выбор и времени три месяца, – тихо пояснила Веся и добавила, чтоб окончательно прекратить бессмысленный разговор. – Ночью мы приняли бой в Важенском лесу, княжичи ранены.
– А ты? – Сангр вгляделся пристальнее. – Всех лечила и сражалась… кто бы сомневался. Идем в дом, комнаты вам готовы, ужин тоже, Омелина медовые пряники печёт.
На княжичей, которых встречали его воины, комендант даже не оглянулся, знал, что с гостями и без него обойдутся очень уважительно. А он своё внимание на них тратить не желал.
– Подожди, мешок заберу, – спохватилась Веся, – там у меня юбка. Хочу посидеть с вами в нормальной одежде, в походном ещё до Гнезда ехать.
– Давай сюда, – отобрал мешок комендант и поторопил девушку: – Тетка уже вон не выдержала! На крыльцо выскочила! Будет потом говорить, что из-за нас пряники сгорели!
Несколько минут Омелина обнимала племянницу прямо на улице, затем, заметив подходящих к крыльцу княжичей, спохватилась и утащила её в приготовленную комнату.
– Да давно готовы те пряники, – отмахнулась она, когда Веся забеспокоилась о судьбе любимого лакомства. – Лучше скажи, как это тебя угораздило? Может… выпустим ночью за ворота… неужели старая Дола тебя не укроет на три дня?
– Лина, я не хочу бежать, – виновато вздохнув, разочаровала тетку Веся. – Хочу умыться, переодеться и ограбить тебя на одну легкую блузку, мои в сумах. А потом поужинать и поговорить.
– Как пожелаешь, – расстроилась Омелина, но спорить не стала, надеясь попытаться убедить племянницу ещё раз. – Иди, купайся. Бадья с водой за занавеской. А блузку я сейчас принесу.
Она и в самом деле принесла, Веся только искупнуться успела, как в дверь протиснулся ворох разноцветных одежек, а за ним довольная тетушка.
– Вот! Выбирай! Я и платья прихватила и юбки. – Лина была плотнее племянницы, но умела за пару минут ушить любую вещицу.
– Юбку я везу, любимую…
– Успеешь ещё надеть, если всё же доедешь, – отказываться от своих намерений Омелина не любила. – А пока надень мое. Смотри, вот синяя, с кружевами. Или эта, черная с атласными оборками? А вот лавандовая, посмотри, какой шёлк! Так и струится!
– Тетя… ты не понимаешь. Я не могу это надеть, как я потом объясню, если жених спросит, куда делись мои вещи? И забрать у тебя лучшую юбку тоже не хочу!
– Прекрати даже думать, будто твоя тетка какую-то тряпку может любить больше, чем тебя! Думаешь, я не знаю… сколько раз ты моего Сангра… из тени на свет возвращала?! – Лина вдруг всхлипнула.
– Да сколько? – возмутилась Веся. – Всего один раз… и то не был он в тени! Просто ранен…
– А про тот случай… когда ты всех увела… – голос тетки шуршал тише шёлка, который она мяла в руках. – Я и вообще молчу.
– Вот и молчи, – так же тихо отозвалась Веся и сдалась. – Ладно, давай синюю юбку. И блузу к ней вон ту, цвета серого жемчуга… и иди к гостям, я сама оденусь.
– Ты заметил, как ей везде рады? – Ансерт остановился посреди просторной комнаты, где стояли по сторонам две кровати, и с опаской оглянулся на брата, расчесывающего влажные волосы. Берест не терпел, когда его разглядывают.
– Заметил, – процедил сквозь зубы старший и достал из мешка другую маску, тоньше и неприметнее, чем боевая.
– Меня так нигде не встречают, хотя я тоже немало людей вылечил, – продолжал гнуть своё младший.
– Ансерт! – рыкнул командир. – Ты знаешь, что я терпеть не могу твою привычку заходить издалека?
– Знаю. Но иначе тебе трудно что-то объяснить.
– Ты просто не пытался. Так о чем ты хочешь сказать сейчас?
– Сказать, что я знаю… вернее, догадываюсь про замысел отца. Он ей душу наизнанку вывернет, чтобы добраться до истины. И всё, чего она не знает, заставит у сородичей выпытать. Через месяц она будет вздрагивать от его имени и шпионить так же преданно, как её рысь.
– Вот как ты про него думаешь…
– А ты думаешь иначе? Ну объясни, чего молчишь? Дест, ты же знаешь, как я сочувствую твоему горю… сколько зелий сварил… а не знаешь того, что это он меня почти заставил стать алхимиком! Хотя дар к целительству у меня очень невелик!
– Но ведь другого у тебя нет? И ещё не поздно бросить это дело и начать изучать другое. Тебе всего двадцать четыре!
– Я не про это хотел говорить, – помолчав, огорченно вздохнул Ансерт. – А про куницу. Я решил… буду её защищать, даже если она не возьмет мой браслет.
– Ты уверен, что выстоишь против отца? – мрачно усмехнулся Берест, натягивая маску. – Давай поговорим после ужина? Негоже заставлять хозяев ждать.
Стол был накрыт на первом этаже, в уютном обеденном зале с огромным очагом, где багровели догорающие угли. Напротив ведущей на кухню двери уходила наверх деревянная лестница с ажурными, как кружево, перилами.
Именно на нее поглядывала хозяйка, радушно пригласившая княжичей к столу, но не спешившая разливать суп.
– Сейчас Весеника спустится, – кротко объяснила Омелина вопросительно глянувшему на нее мужу.
Кроме них и ястребов за столом присутствовал только помощник коменданта, немолодой, но жилистый мужчина, а подавала блюда его жена, проворная и ловкая, как белка.
– Да вон уже идет, – оглянувшись на лестницу, сообщила она и простодушно добавила: – Красавица наша.
Берест повернул в ту сторону голову скорее из желания проверить, не ошиблась ли кухарка, чем из интереса, и замер, рассмотрев спускающуюся по ступеням девушку. Совершенно незнакомую, как показалось издали. Она выглядела едва ли не вполовину стройнее ехавшей с ними куницы, в темно-синей, облегающей бедра юбке, спадающей до пола отделанными узким кружевом складками. Серебристо-серая блузка с недлинным рукавом и простым вырезом была вышита мелким речным жемчугом того же цвета, и нежная шея куницы казалась на её фоне белей молока.
Но главным, что приковало взгляды всех княжичей, была переброшенная на грудь коса. Пышная, почти до колен длиной, перевитая ниткой жемчуга в цвет блузки, и просто манившая коснуться её ладонью, проверить, так ли мягка она на ощупь, как кажется.
– Весеника, рядом со мной есть свободное место, – первым нашёлся Лирсет.
– С тобой рядом я ещё успею посидеть, а сейчас сяду возле дяди, – насмешливо отозвалась княжна и действительно села по правую руку от коменданта. – Лина, ты что гостей не угощаешь? Лирсу обязательно супа налей, он был тяжело ранен.
– Я уже совсем здоров, – заспорил было княжич, но Омелина немедленно плюхнула в его тарелку щедрый половник наваристого супа.
– С целительницей не спорь. Здоров ты будешь, когда она скажет.
Через минуту все княжичи усиленно работали ложками, и их дружное молчанье хозяйка приписала хорошему аппетиту.
Однако Веся то и дело ловила на себе осторожные взгляды женихов, изучающих её так пытливо, словно видели впервые. И только Берест прятал глаза, и это нарочитое небрежение ранило душу княжны внезапным прозрением. Потому он и сейчас не смотрит, и в избушке отказался обсуждать её судьбу, что точно знает, у него она браслет всё равно никогда не возьмет, ведь предлагать его положено с открытым лицом.
А девушка даже объяснить ему ничего не может, давно сама знает, что наказанье ему досталось слишком суровое, да к тому же по чистой случайности. И даже хорошо, что Веся не знала раньше, какой бедой лёг на княжича её невольный приговор. Иначе уже извелась бы в поисках способа, как выполнить единственное условие, которое успела произнести, сгоряча пожелав незнакомцу, чтобы его перекосило.
По мере того как убывали с блюд кушанья, а из кубков – крепкий квас на меду, обстановка за столом становилась всё непринужденнее и дружелюбнее и разговоры всё более громкими и откровенными. Успели рассказать и обсудить произошедшие в Важенском лесу события и видение Ансерта, план, как защитить селян и даже переправу через Ругор.
Наконец гости начали подниматься и благодарить хозяев за ужин, а вместе с ними поднялась и Весеника.
– Извини, Сангр, утром рано вставать.
– А может, погостите денек? – испытующе смотрел воин. – Завтра Тадор с отрядом приезжает, попрощаешься с друзьями.
– Если не успеем до ледохода, застрянем, – с сожалением глянула на него куница. – Извини.
И вообще, зря он Тадора поминает. Нет у нее к нему ничего… ну почти. Конечно, приятно было внимание, но о большем она не задумывалась. И никогда не позволяла ни ему намеков, ни себе вольностей.
– Тогда хоть спой… ту, нашу, – Сангр шагнул к стене, снял нежно звякнувшую струнами гитару, тронул струну.
Эх, дядя! Хотелось крикнуть Весе, что же ты всё по живому-то режешь!
Но отказывать не стала, отошла к очагу, присела на скамеечку, дождалась, пока зазвучит знакомая, незамысловатая мелодия.
Ястребы, заинтересованные разговором, шли к лестнице нарочито неторопливо, а услышав негромкий и печальный, но чистый как родничок голос, и вовсе замерли, словно их и нет.
Опять горит в ночи костёр
Опять за нами пляшут тени
Завороженно светел взор
А над огнем плывут виденья
Степей далёких и шатров
Чужих стоянок пыль и копоть
А рядом друга крепкий локоть
И песня стрел сквозь вой волков…
Княжичи словно воочию видели отряд усталых воинов, прилегших у костра в ожидании горячего варева, их неспешное обсуждение дневных событий и планов на завтра, струйки дыма, улетающие к далёким звездам.
– А теперь спокойной ночи, – резко оборвав песню, решительно поднялась со скамеечки Весеника. – Утром увидимся.
И торопливо побежала вверх по лестнице, придерживая непривычную юбку.
Несколько минут все стояли молча, провожая её потемневшими взглядами, а когда комендант, пробормотав «спокойной ночи» и как-то ссутулившись, шагнул прочь, его остановил глухой голос Береста.
– Сангр… ещё одну минуту.
– Да? – не оглядываясь, спросил воин.
– Скажи дозорным, чтобы выпустили нас за два часа до рассвета. А если проспим, пусть разбудят. И ещё… сумки княжны мы оставим в конюшне.
Развернулся и твёрдо зашагал по ступеням.
– А… князь вас не накажет? – недоверчиво хмурясь, всё же обернулся к ним комендант.
– Нет, – отрывисто пробасил самый дюжий из ястребов, устремляясь за братом.
Остальные княжичи ушли молча, и только тогда Сангр поверил, что они не шутили.
– Омелина… не вздумай её предупредить.
– Она на это не пойдет, – печально качнула головой его жена. – А предупреждать не буду. Я ничего не слышала.
Глава шестнадцатая
Он появился ниоткуда, как появлялся всегда. Сцапал её со спины крепкими руками, рыкнул в ухо что-то гнусное, обдав мерзким запахом перегара, тиснул пальцами холмик растущей и потому неимоверно чувствительной груди, заставив вскрикнуть от боли, забарахтаться в яростной попытке вырваться.
Сердце рванулось и забилось в сумасшедшем беге, а затем в нем внезапно вспыхнул жаркий, острый, подкатывающий к горлу и требующий немедленного выхода гнев.
И почти сразу обдала холодной волной острая тревога, кто-то невидимый закричал, нельзя, это нельзя!
– Нельзя… – резко сев в постели и ещё не открывая зажмуренных глаз, Веся отчаянно замотала головой. – Нельзя!
И облегченно всхлипнула, чувствуя, как отступает, растекается по телу невыплеснутая сила.
Открыла глаза и, отирая одной рукой слезы, потянулась другой за стаканом с водой. А пока пила, успокаиваясь окончательно, рассмотрела, что за окном уже светает.
– Рыж? Ты почему меня не будишь? – княжна мимоходом погладила рысь и отправилась умываться.
Через несколько минут, когда, умывшись, Веся вернулась к коврику, на котором спал рысь, зверь уже сидел у двери. Поглядывал на хозяйку невозмутимыми желто-зелеными глазами, ожидая, пока его выпустят погулять.
– Иди, – отбросив крючок, толкнула дверь княжна и замерла в недоумении, дверь не открылась.
Ещё не веря мгновенно вспыхнувшим в мозгу подозрениям, Веся постояла секунду, обдумывая возможные причины такого странного происшествия, затем шагнула за занавеску, где вешала вчера походную одежду, и облегченно вздохнула. Всё было на месте, даже её мешок, поправившийся на пару блузок.
Первым делом девушка очень тщательно и аккуратно оделась, собрала все вещи, секунду посомневавшись, положила в мешок подаренную юбку, вытащить её ничего не стоит, если догадки окажутся верны. И только полностью собравшись и повесив за спину лук, снова шагнула к двери. Нажала несколько раз, убеждаясь, что дверь не заперта, а приперта снаружи чем-то тяжелым и, горько усмехнувшись, направилась к окну.
Эх, дядя, а ведь всегда был таким честным и преданным! Ну, с чего ты взял, будто куницу остановит запертая дверь, если она отлично помнит про крышу веранды, которая проходит под окнами этих комнат?
Да её даже запертые ворота не остановят, фыркнула Веся, хотя это будет прямой вызов её отцу, а он такого не прощает даже лучшим друзьям.
– Рыж, рядом, – строго приказала Веся, перебрасывая через подоконник ногу.
И уже через пару минут, дойдя по крыше до угла, легко спрыгнула во вскопанную под цветы клумбу. Даже не взглянув на выпачканные в сырой земле сапоги, прошла через двор к конюшне, сопровождаемая ни на шаг не отстающим зверем, и усмехнулась, обнаружив, что створки дверей заперты массивным замком.
– Этот замок, дядя, – ковыряя холодную железку извлеченным из целительского кошеля пинцетом, сообщила словно вымершему двору княжна, – будет надгробием над моим уважением к тебе.
Через пару минут замок валялся на земле, а Веся, распахнув во всю ширь створки и оставив Рыжа их караулить, застегивала на одиноко стоявшем тэрхе пряжки седла. Своих сумок она не нашла, но волноваться о них и не подумала. Секунду помяла пальцами тяжёлый шёлк юбки и со вздохом засунула её глубже в мешок. Лине и так будет очень тяжело, против мужа она пойти не могла, слишком любила. И не Весе осуждать тетушку за то, что не смогла его переспорить.
Ворота, разумеется, тоже оказались опущены, но к такому Веся была готова заранее. Подъехала на Проныре к караульной будке, приказала Рыжу сторожить зверя и, соскочив с седла, распахнула ногой дверь.
Она ни минуты не сомневалась: комендант сейчас следит за ней из окна, и подозревала, что и тетушка находится рядом с ним. И очень надеялась на способность Лины уговорить упрямого мужа и дальше изображать из себя невидимку.
– Что случилось? – незнакомый Весе здоровенный стражник встал в дверях.
– Открой ворота.
– Не приказано, – не двинулся он с места, и в тот же миг рысь, повинуясь еле слышному щелчку, прыгнул на воина, сбивая его с ног.
– А вот за то, что мне пришлось нападать на собственных людей, ты будешь отвечать перед князем, дядя, – прорычала Веся, ловко вливая в рот стражника сонное зелье.
– Ты бандитка! – пролепетал он заплетающимся языком.
– Я княжна Весеника, а ты предатель и бунтовщик, – поворачивая колесо, поднимающее ворота, холодно заявила девушка. – И князь будет судить тебя вместе с твоим командиром. Так ему и передай, и пусть забудет, что я считала его другом и родичем.
– Неужели у тебя хватит совести так поступить с человеком, рядом с которым ты сражалась и сидела в засаде? – горько спросил такой знакомый голос, и в караулку шагнул комендант.
Рыж кинулся к нему, но команда – «рядом» вернула его к хозяйке.
– С тем самым, кого я уважала? – презрительно поинтересовалась куница. – И которого вывела из-за грани? Не говоря уже о «том» случае? С тем, кто был мне дядей и командиром и кому я пела у костра песни? И кто так подло сегодня предал не только меня, но и князя, обещавшего этот союз Илстрему в знак примирения?
– Они сами решили уехать и оставили твои сумки!
– Они не имели права за меня решать! Это ты своими соплями их подтолкнул и даже не сообразил, что разрушаешь этим планы отца и матушки Лерсеи! Неужели ты не мог догадаться, что просто так она никогда бы не отдала мне Рыжа? Какое ты имел право решать за всех, за князя с княгинями, за ястребов и за меня? Если я к тебе хорошо относилась, значит, нужно испортить мне отношения с отцом и матерями? Неужели ты считал, что я отступлюсь от данного отцу слова и выйду замуж за Тадора?