Текст книги "Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 68 страниц)

– Я тут, матушка, – поднялся ей навстречу княжич и попытался поднять Весю, но куница накрепко вцепилась в свой стул и идти вместе с ним навстречу к будущей свекрови не пожелала.

Пришлось Ардесту отправиться одному, а чародейка даже сама сначала удивилась своему странному упрямству. И лишь секундой позже, рассмотрев выглядывающий из-за шуршащих шелковых юбок княгини краешек особого, «со значением» платья ее спутницы, поняла, это так сработала ее воинская интуиция. Или смекалка… не всё ли равно? Но раз Саргенс пообещал позаботиться обо всем, ей лучше пока стать незаметнее стены.

Кастина, воспользовавшись моментом, пока княгиня, одновременно улыбаясь, всхлипывая и осыпая упреками, обнимала сына, скользнула к Весе. Приставила свой стул к стулу воспитанницы вплотную, села рядом и ухватила ее под локоток.

– Верно сделала… что не пошла, – шепнула одними губами, всматриваясь в незнакомое, побледневшее личико, – без тебя разберемся.

– Держись, кошка, Сарг и не таких прохвосток раскручивал, – мрачно шепнул с другой стороны Ольсен, и Веся обнаружила рядом с собой деда, крепко вцепившегося в край накидки.

«Окружили! – возмущенно фыркнула куница. – В своих делах разобраться не могут, а как ей поступать, точно знают! Будто она бежит куда-то… хотя оба не могут не догадываться, если Веся захочет, то ей и бежать никуда не потребуется! Просто пальчик наставит! Но в том-то и дело, никогда она ничего такого делать не станет… сейчас пришло время действовать Ардесту».

– А у меня для тебя подарочек, сынок! – утерев кружевным платочком скупые слезы, лукаво произнесла княгиня. – Гляди, кто со мной пришел?

– Милый! – выплыла из-за Доренеи круглая женская фигура. – Это я!

– Кто ты? – с ледяным изумлением поднял бровь Ардест. – Я тебя не знаю.

– Когда ты на мельнице твоего прадеда… клялся мне в любви… – голос девицы жалобно задрожал, – то знал? Вон твой дед сидит, пусть подтвердит, если совесть не растерял!

– Была ты на мельнице, подтверждаю, – с ядовитой ухмылкой громко сообщил Ольсен, – один-единственный раз. Но это было больше года назад, и я тебя тогда с крыльца спустил, за распутство. Ты же сначала к Ардесту в комнату сбегала, а потом к его брату отправилась!

– А потом мы помирились и встречались в другом, укромном месте, – выпалила Анастия и победно сверкнула глазами.

– Илстрем?! – холодно произнесла княгиня, оглянувшись на стоящего за ее плечом мужа. – В чем дело? Ты же мне обещал поговорить с Ардестом?!

– А он со мной и поговорил, – мягко ответил вместо отца Берест, еще переживавший встречу с матерью. – И я ясно объяснил, что видел эту девицу всего один раз, больше года назад. И если бы это был мой ребенок, то он уже давно лежал бы в колыбели. Неужели вы желаете, матушка, нянчить неизвестно чьего внука?

– Но она говорит… позже вы встречались еще!

– Это ложь. Чародей Ардест все это время был очень далеко от Цитадели, он вернулся лишь несколько дней назад, и я могу это засвидетельствовать, – учтиво сообщил Саргенс, но за этой учтивостью Бересту послышалась тонкая издевка.

А еще его потрясло, что эти слова были правдой, и тем не менее лукавы, словно признания лисички.

– Так можно дать ей зелье истины, – добродушно заметила Кастина, – у меня с собой есть. Пусть расскажет, зачем на княжича напраслину возводит!

– Это не напраслина! – отчаянно закричала вдруг Анастия. – А лжете вы все! Этот красавчик вовсе не Ардест! И голос у него другой! А княжич урод, мерзкое, криворотое и слюнявое страшилище! Днем ходит в маске, а ночью… мне даже подумать гадко, что и у меня могла бы родиться такая жаба!

– Потому ты и нашла себе красавчика… вместо жениха, – спокойно кивнула Кастина. – Так почему же не отказалась от княжича?

– Терсия! – возмущенно оглянулся на травницу Берест. – Что такое ты говоришь? От чего отказываться? Я ей никогда своего браслета не предлагал и даже не собирался! Мне даже с кривым ртом такой потаскушки не нужно было!

– Но ведь ребенок… – судорожно терла виски княгиня. – Как же так?

– А она знала, что у нас в семье браслеты женихам не возвращают и договор из-за таких вещей не разрушают, – осторожно подводя жену к своему креслу, терпеливо объяснял ей князь. – Вот на это и надеялась. Раз с Ансертом не вышло, то хоть Ардеста заполучить.

– Но она говорит… криворотый? – начал доходить до расстроенной Доренеи смысл обвинений, выкрикнутых обожаемой невесткой. Ну, или почти невесткой. – Ардест… я ничего не понимаю!

– Ну, матушка, ты же знаешь… у чародеев всякое бывает, – загадочно улыбнулся матери Берест и хмуро взглянул на деда с наставницей, не оставивших ему места рядом с невестой.

Вот ведь прилипли… а она сидит так тихо и покорно, что у ястреба начинает болезненно ныть сердце, его Веся себя так не вела, даже когда стояла одна против кучи степняков.

– Но вы дали мне слово! – Анастия оскорбленно смотрела на Илстрема, не подозревая, какую бурю поднимает в его душе своими словами. – Вы мне обещали, что он женится! Я требую… пусть отдаёт мне браслет!

– А его у меня нет, – почти ласково усмехнулся ястреб, – его уже носит самая лучшая девушка!

– Вот как! – злобно зашипела Анастия, оглядела незнакомых женщин и почти сразу остановила взгляд на Весе. – Так это ты самая лучшая?! А разве самые лучшие уводят женихов у беременных? Или тебе чародеев не хватило? Ну, давайте, выгоняйте меня отсюда! Я пойду и сяду на площади… и буду плакать и рассказывать, как князь Илстрем обошелся с бедной, наивной, неискушенной в жизни сиротой… не имеющей материнского совета… – она так разжалобила сама себя, что даже всхлипнула, а Саргенс вдруг ехидно похлопал в ладоши.

– Отлично. Ты доподлинная комедьянтка. Но мы все же чародеи, а не ярмарочные зеваки. И тебе придётся рассказывать, кто отец твоего ребёнка и почему он не желает на тебе жениться.

– Да нету там никакого ребёнка, – невозмутимо сообщила вдруг Кастина, – я сотни женщин на сносях повидала и роды не один десяток раз принимала, за сто шагов непраздных молодок вижу. А у этой ни одного признака… наверняка особенную накладку надевает. Потому и сарафан для брюхатых без смущения носит… другие стараются подольше в обычной одеже ходить.

В кабинете после этих слов на миг наступила тишина, открыв возмущенно рот, искала слова оправдания лженевеста, бледнела Доренея, хищно хмурился и начинал ядовито ухмыляться князь.

– А вот это мы легко проверим, – спокойно заявил Саргенс, крутя в пальцах что-то невидимое, – сейчас она нам сама принесет свою хитрую исподницу. Мне одно любопытно, сколько лет она ее носить намеревалась?

Но Анастия, наконец-то сообразившая, что всесильная княгиня для нее больше не защита от этой толпы враждебно настроенных чародеев, вдруг развернулась и помчалась к двери, высоко поднимая полы своего широкого сарафана. Однако убежать не успела, за дверью раздался какой-то шум, крик, и она вдруг распахнулась.

– А вот я сам у него спрошу! – сердито рыкнув на невидимого охранника, в кабинет шагнул дородный мужчина в богатом кафтане. – Илстрем, это верно, будто ты не велел меня пускать?

Из-за открытой настежь двери виднелись лица крепких вооруженных мужчин, явно из числа личных охранников княжьего кузена.

– Батюшка, – ринулась к нему Анастия, вцепилась в руку и громко зарыдала, – он не хочет жениться!

– Кто? – проницательно обежав взглядом присутствующих, недоуменно нахмурился Бервод.

– Ардест! – Пальчик лжебеременной ткнул в княжича.

– Это не он, – уверенно сообщил Бервод, – тебя обманывают. Ардест сейчас в степи под Турой…

Договорить богач не успел, к нему прыснули сразу две видимые лишь чародеям неярко светящиеся капли, сиреневая и бледно-зеленая, прерывая готовое сорваться с губ разоблачение. Бервод покачнулся, схватился за голову и осел на пол, а его охранники сообразительно бросились прочь, грубо оттолкнув стражника князя. Но ушли недалеко, Веся мгновенно послала и в них, и в Анастию по капле своей силы, заставив ее усыпить всех так, как раньше усыпляла лишь тяжелораненых. Вспыхнул ярким обручем на охраннике, убегающем первым, алый отсвет, пытаясь остановить Весино заклятье, и тотчас погас, а куница лишь насмешливо фыркнула. Хоть и недавно она в чародеях, зато в воинах уже три года и точно знает, зачаровывая воинам обереги, ни один маг не станет ставить преграды от силы лекарей.

А вот этот наемник таких подробностей явно не знал, потому и пытался сопротивляться. Даже успел дунуть в висевший на груди рожок, и незнакомый, резкий и пронзительный звук вырвался в коридор, отразился эхом от высоких потолков и унесся вдаль, чтоб отозваться где-то вдалеке новым взвизгом.

– Измена! – крикнул князь и ринулся к двери, но чародеи оказались быстрее.

– Ты остаешься здесь! Береги мать и женщин! – резко приказал отцу Дест и, на ходу выхватывая оружие, бросился вслед за Саргенсом.

– Я еще не женщина, – выдернув из рук Ольсена свою накидку, кинулась следом за ними Веся, – меня этот приказ не касается.

– Меня тем более, – помчался за ней мельник, доставая из карманов свои алхимические запасы, – а тут посидит Терсия.

– Размечтался, – едко фыркнула Кастина и не думая от него отставать, – нет еще того человека, чтобы мог мне указывать.

– Будет, – буркнул себе под нос Ольсен, и Веся предпочла сделать вид, будто не расслышала этого обещания.

В большом зале, который они прошли меньше часа назад, направляясь в кабинет, уже шел бой, и валялись на дорогих коврах, орошая их кровью, первые раненые, застигнутые врасплох недавними соратниками. Несколько охранников князя ястребов отбивались от толпы наседавших на них воинов в одинаковых новеньких зелёных куртках, и Веся, не раздумывая, швырнула в ближайших «зеленых» свою силу, уже привычно усыпляя необычных «пациентов».

Саргенс тоже бросил зеленоватые стрелки и огорчённо поморщился, когда заметил, как они совпали с сиреневыми.

– Эви, бросай в левых, я в правых, – негромко скомандовал чародей, и Веся согласно кивнула, так ей привычнее, когда командование боем берет на себя кто-нибудь из мужчин.

Берест, мчавшийся впереди, первым заметил, как падают наемники Бервода, расслышал команду Саргенса и тотчас сообразил, какой непоправимой бедой может обернуться побоище, которое тут сейчас развернется. Стражники отца, разгоряченные боем и оскорбленные вероломным нападением сородичей, начнут безжалостно добивать недавних соратников, и каждый удар меча и кинжала незримой пикой вонзится в уверенность самих же воинов в осмотрительности и мудрости князя.

– Дай мне! – Берест решительно вырвал рожок из рук стражника отца, собравшегося поднять тревогу, и громко приказал. – Я княжич Ардест! Срочно играй отбой, три раза, произошла ошибка! Бервод жив и здоров! И сейчас сюда придет!

– Но они… – Стражники еще спорили, но уже начинали сомневаться, глядя, как валятся им под ноги недавние противники.

– Их обманул предатель, шпион хингаев, – свалить все на привычных и ненавистных врагов была хорошая идея, – мы их на время усыпим, а потом все объясним! Не поднимайте мечей на сородичей!

Воин, наконец-то поверивший невесть откуда взявшемуся княжичу, поднес к губам рожок, и громкий, уверенный, так хорошо знакомый всем сигнал заставил опустить мечи и отступить всех, до кого он донесся.

– Умен, – одобрительно буркнула себе под нос Кастина, бросилась к раненым и громко запричитала: – Ох горюшко, проклятые шаманы! А вы чего встали, молодцы? Кладите сородичей на лавки, спасать их нужно! Это ведь излюбленный способ проклятых хингаев, сначала стравить кого-нибудь из этросов между собой, а потом оставшихся спокойно перебить… и увести в полон женщин да ребятишек!

Одумавшиеся и присмиревшие воины бросились ей помогать, но Ардест распорядился по-своему. Сначала отрядил для охраны князя двоих, показавшихся ему самыми надёжными, а затем поделил на две неравные части остальных. Троих воинов оставил караулить травницу, а остальных повел вслед за убежавшими дальше чародеями.

Шангор с пятеркой своих людей ввалился в комнату, где несколько воинов в новеньких зелёных куртках, оттеснив в угол охранников князя, требовали сдать оружие. Однако те сдаваться не собирались и приводили в свою пользу весьма разумные доводы.

– Вы слышали сигнал отбоя? Три раза! Никогда такого не бывало! Видать, кто-то ошибся… или вы не знаете, как бывает?

– Не мог никто ошибиться, – красивый черноволосый десятник смотрел зло и неуступчиво. – Раз был сигнал, значит, наших бьют!

– А ваши, это кто? – мгновенно встрял в разговор воевода. – Уж больно похоже это на шаманские заморочки! Вот я тебе враг или друг?

– Если нападёшь на нас, значит, враг! – десятник поднял тяжелый боевой лук и приготовился отбиваться, если воевода и впрямь надумает нападать.

– А зачем мне на вас нападать? – неторопливо приближаясь, продолжал рассуждать Шангор. – Все знают, я бью только хингаев и тех предателей, кто продался шаманам! Слышали, небось, их шакалью присказку: мол, золото не пахнет? Как по-моему, оно просто провоняло… женским криком и болью, детскими слезами… Ну и зачем ты напал на охрану князя? Они все люди проверенные… среди них предателей точно нет.

– Ты думаешь, мы предатели? – слабо возмутился кто-то, но воевода в ответ только пожал плечами.

– А зачем мне думать? Это вы должны сейчас вспоминать, у кого и за что деньги брали. И еще можете представить, как будут смотреть на вас ваши дети и жены… или, лучше, как вы людям в глаза посмотрите!

– Заткнись, Шангор, – обозлился десятник, – иначе выстрелю!

– И сразу поставишь себе этим крепкую виселицу, – невозмутимо пожал плечами воевода. – Все знают, у меня нет и не было хозяев… только враги и друзья. И все мои друзья не пожалеют времени и сил, чтобы поймать тебя и повесить.

Они стояли уже почти напротив друг друга, и все остальные воины замерли, прислушиваясь к этому спору и делая для себя выводы.

– И кто твои друзья? – еще хорохорился спорщик, но нервы у него сдали, и едва Шангор сделал еще шаг, наемник Бервода выстрелил в него из лука.

Вспыхнуло вокруг воеводы переливчатое пламя, с треском и дымом сгорело в этом огне древко стрелы, а закопченный наконечник, лишь чиркнув по зачарованной куртке, упал на пол.

– Кто, кто! – ворчливо буркнул Шангор и ловко ударил десятника носком сапога по коленке. А едва тот присел на подломившейся ноге, дёрнул парня за ворот на себя, подставил подножку и отправил на пол, решительно поставив на шею ногу. – Вот всегда ты казался мне гниловатым, Родей, оттого я тебя уже два года и не беру в отряд. Но забыть не мог, память у меня… хорошая.

– Шангор, – из противоположной двери в зал ворвался Ардест в сопровождении чародея и Веси, – у тебя все в порядке? Один дурак… неверно понял слова хозяина и подал сигнал… выпороть бы всех, кто придумывает собственные сигналы, будто общих нет!

– Мои люди побежали по дому, – понимающе вздохнул воевода, глядя, как молча падают охранники в зелёных куртках. – Утихомирьте заодно и этого, он додумался в меня стрелять.

– Еще один болван, – усмехнулся Берест, помнивший, как дед передавал Шангору амулеты и обереги.

И теперь княжич знал точно, где брал их Ольсен.

– А где князь?

– В кабинете, успокаивает матушку. Я послал к ним пару воинов, остальные помогают чародейке с ранеными. – Дест торопливо прошел к противоположной двери, а оглянувшись, обнаружил, что теперь, кроме чародеев и мельника, следом за ним идет и воевода со своими людьми. – Ты знаешь, где остальные люди Бервода?

– Да. Не останавливайся, ты идешь верно. Глава двадцать шестая

Илстрем проводил тоскливым взглядом толпу убежавших вслед за Берестом чародеев, вернулся к ошеломленно молчавшей жене и тяжело вздохнул. Как ни обидно, но сын прав. Незачем ему бежать впереди всех и бросаться грудью на мечи наемников предателя, ни к чему хорошему это не приведет. К тому же, за последние годы он всего несколько раз возобновлял тренировки с мечом, и каждый раз находились важные дела, заставлявшие князя уже на следующий же день забывать свои благие намерения. А вот Дест незаметно стал именно таким воином и командиром, каким когда-то, лет двадцать или тридцать назад, был он сам.

– Илес… что они сделали с кузеном?

– Какой он тебе к темным силам кузен! – вмиг рассвирепел Илстрем. – Предатель, изменник! Каким же я дураком был… словно ослеп на старости лет! Деньги он мне давал, о том, как мы с общими внуками играть будем, разливался! А сам вполз как змея, все вынюхал, все вызнал… дочку свою беспутную Десту подсунуть ухитрился! Думал, раз он урод, то любой дуре будет рад!

Князь сообразил, что от расстройства проговорился, только когда непрошеные слова слетели с языка, и замер в ожидании, что же последует за этим признанием.

– Бедный мальчик, – печально произнесла Доренея и осторожно поднесла к глазам кружевной платочек. – Как он, наверное, страдал! Значит, потому и не приходил ко мне? Боялся расстроить?

– Конечно, боялся… – горько и устало пробормотал Илстрем и вдруг с потрясающей ясностью понял, так вот же оно!

То самое решение, которое он тщетно ищет столько лет! И подобный случай может уже никогда не повториться, сейчас, когда Доренея расстроена враньём Анастии, она как нельзя проще примет и его собственный обман.

– Но тебя видеть ему очень хотелось, – так же печально продолжил князь, краем глаза присматривая за валяющимися на полу людьми, – потому он и приходил иногда в Серое гнездо… но показывать свое лицо не хотел… опасался…

– Чего? – возмутилась княгиня. – Неужели я могла бы, как эта… нахалка, обзывать его уродом или презирать?! И где же он прятался?

– Дора… – нежно заглянув в ее глаза, повинился князь, – он не прятался. Это я придумал… он изменил имя и всюду ходил в маске. А тебе мы не признавались, так как не хотели… чтобы ты сокрушалась.

– Как это в маске? – непонимающе нахмурилась княгиня. – И как же его звали?

– Неужели ты еще не поняла? – укоризненно улыбнулся жене Илстрем. – Его звали Берест.

– Как это… Берест? – Губы Доренеи вмиг поджались, в глазах вспыхнула неприязнь. – Это плохая шутка, Илс!

– Это не шутка, а тайна… и запомни, рассказывать ее нельзя никому! – говоря это, князь загодя знал, хотя его жена обожает проявлять осведомленность во всех вопросах, однако о тех случаях, когда ошиблась или была неправа, сообщать не станет никому и ни за что. – Теперь, когда Дест излечился окончательно, он не желает, чтобы кто-то связывал его имя с бывшим прозвищем. За эти годы он нашел не только друзей, но и недругов.

На самом деле он нашел свою чародейку, тайком усмехнулся князь ловкости, с какой чародеи спрятали куницу. Нужно будет не забыть сказать спасибо кузену Феодорису. Да и Сарга с Ардестом он прислал как нельзя кстати, теперь Илстрем начал понимать, почему Бервод настаивал, чтоб они собрались в Ставине. Скорее всего задумал избавиться от него и Абероста здесь… хотя зачем зря гадать? Вот Сарг и поможет допросить злодеев… лгать чародеям не решается никто и никогда.

– И ты, вместо того чтобы устроить мальчика в безопасном месте и собрать лекарей, отправил его к степнякам? – Лицо княгини запылало возмущением.

– Дора, а ты не забываешь, каким самостоятельным он всегда был? – притворно оскорбился Илстрем, не желая выслушивать обвинения еще и в том, в чем виновен вовсе не был. Ему и своих грехов с лихвой хватало! – Думаешь, я его не уговаривал? И почему ты не вспомнила, что я отправил вместе с ним Ансерта, Даренса, Ранзела и Лирса?

Вдалеке раздался звук рожка, играющий отбой тревоги, и князь насторожился – что за странный сигнал? Но он повторился еще и еще, а вскоре в коридоре загрохотали сапоги, и в кабинет заглянул один из воинов князя.

– Илстрем, нас княжич Ардест отправил вас охранять! – отрапортовал он, и князь нахмурился, заметив на его щеке свежую царапину.

– Там очень жарко? Почему играли отбой?

– Нет, чародеи пришли вовремя, но раненые есть, их чародейка лечит, – обстоятельно отчитался воин, – а сигнал подал княжич Ардест, сказал, будто тревогу люди Бервода подняли по ошибке и с ним все в порядке.

– Он действительно жив. – Князь начал понимать замысел сына и усмехнулся, этого вполне может хватить, чтобы враги растерялись. – Они все живы и никто даже не ранен. Перенесите их в соседнюю комнату и приставьте охрану, один из людей Бервода шпион, чародеи собираются всех проверить своими способами.

Охранники хоть и понимали, что произошла какая-то ошибка, но пока не успели простить нападения ни самому Берводу, ни его наемникам и потому таскали спящих бесцеремонно и торопливо. Однако князь не сказал своим людям ни слова, и вмешался, лишь когда поймал вопросительный взгляд воина, в недоумении замершего возле Анастии.

– Женщину положи на диван, как только чародейка освободится, она ее разбудит, – скомандовал князь.

«И допросит», – прибавил он мысленно, глядя, как воины укладывают лгунью на диван, вытаскивают последнее безвольное тело и уважительно прикрывают за собой дверь.

Но тут он рассмотрел, как Доренея уверенно встаёт с кресла и направляется к девице, с которой последние три месяца носилась как с драгоценностью, и встревожился.

– Дора! Что ты намерена сделать? – шагнул было следом князь, но его остановил яростный окрик княгини.

– Иди к столу и отвернись, – приказала Дора, и Илстрем вытаращился на нее с изумлением, такой свирепой свою жену он не видел еще никогда.

Даже в те дни, когда княгиня сердилась или обижалась, она предпочитала говорить с холодной и едкой вежливостью, а не кричать.

Он собрался было попенять ей, негоже княгине разговаривать так грубо, но тут рассмотрел, с какой решимостью она приподнимает сарафан спящей вертихвостки, и мигом отвернулся. Тут она совершенно права, нечего ему там смотреть.

Доренея вернулась к креслу уже через минуту, молча шлепнулась на сиденье и обхватила себя руками за плечи, словно озябла.

– Дора, – князь немедля оказался рядом, обнял любимую и прижал к себе, – забудь про нее, родная.

Ну и пусть у жены вспыльчивый характер и чересчур болтливый язык, для него это совершенно не имеет значения. Зато она всегда одаривала его самой нежной любовью и родила ему четырех здоровых сыновей. И самоотверженно выкормила каждого собственным молоком.

– Какая же я дура, – всхлипнула Дора, – поверила ей! Ведь говорила Алтея, нужно показать ее целительнице!

– Хватит, Дорочка! Не стоит она твоих слез! – Князь нежно отер щеки жены собственным платком и не менее нежно поцеловал. – Вот допросят ее чародеи, и выдам бесстыдницу замуж в клан Вепрей… они быстро отучат лгать.

– Илес… а что там Дест говорил про самую лучшую девушку? – Мысли княгини уже вились в совершенно ином направлении. – Это не та ли чародейка?

– Спроси у него сама, – ловко ушел от ответа князь.

– Теперь я понимаю, – так же задумчиво вздохнула его жена, – почему этот грубый мальчишка всегда убегал через окно!

– Дора? Это что еще за мальчишка? – встревожился Илстрем, представив соперника, прыгающего в окно при его, князя, приближении!

– Младший сын Салмиты. Мы несколько раз приглашали его в вышивальную комнату на вечернее чаепитие.

– Лирсет? Бедняга! Вот теперь мне понятно, почему он так упорно не хочет ездить в Гнездо! – усмехнулся князь, сообразив, какому дотошному допросу подвергали ястребицы парня, пытаясь вытащить из него сведения об его командире.

– А где он теперь? – вернулась к прошлому мысль Доры.

– Теперь Ранзел командует отрядом, который собрал Берест. А Лирс и Даренс ему помогают. Ну а Ансерт ушел с братом, ты же знаешь, как его интересует алхимия. А в Цитадели хорошие учителя.

– Да? – Княгиня медленно, но верно рисовала в своём сознании новую картину событий и связей. – Но почему он не приехал?

– Не спрашивай меня того, чего я сам еще не знаю. Мы не успели сказать и нескольких слов, как ты привела эту… аферистку. Вот вернётся Ардест и все объяснит. Но не забывай про тайну, родная! И не забывай, все они чародеи!

– Как я теперь смогу про это забыть? – вздохнула Дора и вдруг обернулась к мужу так, чтобы оказаться лицом к лицу, и пристально уставилась в его усталые и любящие глаза. – Но, Илес… ведь тогда получается… ты мне не изменял?

– Конечно, нет… – с облегчением вздохнул Илстрем, наконец-то она это поняла! – Ты же знаешь, я всегда любил только тебя.

– Илес… – нежно прильнула к нему княгиня, и он искренне пожалел, что они находятся не в собственных комнатах. И вообще зря приехали в Ставин.

Доренея опомнилась первая, отстранилась, поправила воротник и прическу и виновато улыбнулась мужу.

– Прости… но она всегда убеждала меня в излишней доверчивости и говорила… впрочем, это уже неважно.

– Кто? – не понял Илстрем, еще горевший счастьем примирения.

– Мирсия. Я раньше не хотела тебе говорить… по слухам, она тайно встречается с Берводом. Ну, сам понимаешь…

– Вот теперь все понимаю, – снова разъярился князь, тотчас сообразивший, кто был крысой в его доме, – значит, именно через нее все наши тайны утекали к Берводу. А он далеко не дурак и сумел правильно сложить все кусочки! Можешь сказать ей… отныне они живут в деревне на юге. Чамиз давно хотел уехать из Гнезда, только из-за молодой жены и терпел губительную для него сырость.

– Хорошо, дорогой, – не стала ни спорить, ни защищать родственницу княгиня. – А Дест не сказал, когда они собираются пожениться?

– Не успел. Спроси сама, сейчас вернутся. – Илстрем как раз подсчитывал в уме соотношение сил и начинал успокаиваться. Его собственной стражи было в доме больше, чем охранников Бервода, и рассчитывать тот мог только на внезапность.

Однако первыми вернулись в кабинет не чародеи, а Ольсен. Без стука вошел в комнату, прошел к столу и сначала налил из графина охлажденного отвара трав и сухих фруктов, выпил в несколько глотков и лишь после тяжело сел на стул, изучающе рассматривая внучатого племянника.

– Ну, как у вас там? – не выдержал тот. – Не молчи.

– Он всерьез намеревался стать князем, – глухо сообщил мельник, – и вы все сегодня жили бы на свете последний день. Саргенс уже послал весточку Юнгельсу… Ты очень верно поступил, взяв наконец в Гнездо чародея.

– Но в Гнезде у меня преданные воины… – еще говорил князь, а сам уже ясно видел ту калитку, через которую так часто уходил собирать ранние цветки и почки старый травник Чамиз, пять лет назад внезапно женившийся на юной росомахе, встреченной на горной тропе.

– Вижу, ты уже сообразил, кто пустил в Гнездо людей Бервода, – мрачно кивнул Ольсен, – но не волнуйся, Юнгельс успел увести в свою башню Агедирса и домочадцев, и теперь наемников теснят с одной стороны твои охранники, с другой отряд привратной стражи. Сарг только что получил вестника и отправил меня сказать об этом тебе.

– А как у Деста?

– У него неплохо, Шангор со своими людьми помог захватить командира наемников, но их больше, и сейчас чародеи освобождают подворье. Бервод подменил твоих охранников на запасной калитке и впустил в сад три десятка своих людей. И эти самые отчаянные… среди охраны есть погибшие.

– Много?

– Трое. Но Эвеста ими занимается… надеюсь, ей удастся вытащить хоть одного из-за грани.

– А Эвеста… – робко попробовала имя на вкус княгиня, – это та…

– Это Эвесталия, твоя будущая невестка, – насмешливо сообщил ей мельник, – и она вырастила мне новую ногу… если вы не заметили. И вообще она чудесная девушка… точнее, чародейка.

– Ольсен! – В глазах Доренеи плескалось жаркое любопытство. – А ты случайно не знаешь… из какого она клана?

– Почему случайно?! Я был в Цитадели и все знаю. – По хитрому взгляду деда Илстрем сообразил, тот специально подводит княгиню к этому разговору, и отлично знал зачем.

Значит, хочет рассказать им тот вариант событий, какой счел лучшим Феодорис и какой можно будет спокойно рассказывать всем домочадцам и гостям из чужих кланов. Стало быть, и ему полезно послушать, и можно дать деду об этом знать.

– Ну, так не томи женщину, – притворно нахмурился князь, – и мне тоже хочется узнать, кого этот своевольник к нам в дом ведет.

– В семью, – поправил Ольсен, не моргнув и глазом. – Так как Эвеста южанка и холод переносит плохо, Берест… прости, Ардест решил поселиться в низовьях Ругора.

– Значит, и ты знал? – с упреком смотрела на мельника княгиня, и он с удовольствием отметил, что она не удивилась и не рассердилась.

Похоже, Илстрем наконец-то решил ей все объяснить, Саргенс как-то словно случайно обмолвился о своем умении делать амулеты, которые не дают проболтаться. И вполне возможно, князь, не желая чтобы княгиня раскрывала всем своим подругам его секреты, уже достал ей такой.

– Как я мог не знать, – притворно оскорбился Ольсен, – если именно мне Илс доверил за ними присматривать! Но разговор вроде не про Ардеста? А про его невесту?

– Ну, говори уже, – поглядывая на дверь, поторопил Илстрем.

– Так вот, она из клана Камышовых Котов, кошка, значит.

– А родичи?

– Нет у нее родичей, – печально вздохнул мельник, – пятнадцать лет назад чародеи отбили у хингаев неподалеку от Ойрета обоз с пленниками, там были женщины и дети, которых везли на продажу в восточное ханство. Со временем всем детям маги нашли родню или устроили в приемные семьи, лишь у одной девочки не нашлось ни дома, ни родителей. Зато был светлый дар, и чародеи оставили ее в Цитадели. А по рассказам о том, как она жила и чем занималась семья, определили, какой это был клан. Вы же знаете, камышовые коты селятся по берегам маленькими хуторками… стало быть, вся ее семья погибла.

– Но почему он не хочет жить в доме? – огорчённо вздохнула Дора. – Мы бы поставили им дополнительные печи.

– Разговаривай с сыном, – пожал плечами мельник, – я давно с ним не спорю. Или ты не слыхала, какая о нем шла слава? Дикий Ястреб все делает по-своему!

– Как не слыхать, – сникла княгиня и вдруг встрепенулась, – но ведь он же вроде отдал браслет кунице! Мне кто-то сказал…

– А ты не можешь припомнить имя того доброго человека, – едко прищурился дед, – который слишком много знал?

– Наверняка Мирсия, – подсказал князь, – как выяснилось, эта молодка грела постель Берводу. Ну и все новости ему таскала.

– Давно говорю, попроси у Сарга амулет. С ним ни одного словечка лишнего не проронишь!

– Я лучше отпущу травника в деревню, он давно просится, – глянув на побледневшую жену, отказался князь, – и прикажу внимательнее следить, кто и куда ходит.

– А я бы взяла амулет… – заявила вдруг Дора, – иногда и сама жалею… когда все расскажу.

Ольсен даже бровь на секунду вздёрнул от изумления, но тут же напустил на себя невозмутимый вид. А князь на миг растерялся, потом взял в руки ладонь жены и поднес к губам.

– Дорогая, раз ты хочешь, я попрошу. Но не считай это своей обязанностью, хорошо? А ты, Ольсен рассказывай… а то скоро нам будет не до спокойных бесед. Я хочу присутствовать на допросе каждого из пойманных предателей.