Текст книги "Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 68 страниц)

– Эвеста говорила, это будет в середине цветеня? – припомнил Ардест.

– Да, так вычислили целители, – не моргнув и глазом, подтвердил Саргенс. – А теперь вы рассказывайте… до чего докопались со своими шпионами.

– До прошлого, – вздохнул Ольсен. – Как мне объяснил Феодорис, в вашей Цитадели бьёт из земли родник, но не воды и не расплавленных камней, как в огненных землях, а чародейской силы. Именно ради этой силы ваша Цитадель и стоит в таком неудобном и диком месте. Но много лет назад где-то на западном берегу озера Ойрет была еще одна Цитадель. Её звали Южный дом, и большинство чародеев жили там. Это я нашел в одной старинной книге. А потом что-то произошло, Южный дом развалился, и все вы перебрались в Северный дом. Но сила в Южном доме не иссякла, и позже там понаделали своих капищ шаманы. Вы год за годом каждое лето пытаетесь вернуть себе эти места… окружив эту борьбу строжайшей тайной. Туда уходят ваши самые сильные маги… и никогда не возвращаются. Я не хотел ни вмешиваться, ни рассказывать кому-то, но Кастина права… Берест с Весеникой выучатся и тоже когда-то пойдут туда… а мне это не нравится. Совершенно. И потому я вернусь к Феодорису вместе с вами, и потребую объяснить мне, на какой ляд вам сдались эти руины?

– И правильно сделаешь, – спокойно кивнул ему Саргенс. – А теперь пора спать… утром нам рано вставать.

– Веся, – тихо спросила Кастина, когда они уже лежали в постелях и погасили свечу, – ты меня сильно осуждаешь?

– Нет, – сразу ответила девушка, – я тебя вообще не осуждаю. Какое я имею право? Да и случай больно необычный. Даже не знаю, как я сама поступила бы, если бы так сделал Берест. Но для себя я решила твёрдо, если увижу, что он ошибся или что-то неверно понял… плюну на всю свою гордость… ногами на нее встану и побегу следом, буду объяснять… молить… хотя это заранее противно моей душе. Но зато потом не придётся испытать такой боли. Мне теперь даже представить страшно… сколько ты вынесла за эти годы, сколько крови из сердца вытекло по капле… а сама еще меня всё время жалела и учила… откуда только силы взяла.

– А ты мне ту боль и снимала, когда я твои беды решала, своя отступала, – еле слышно призналась наставница. – Но знаешь, что было больнее всего? Я ведь много позже, когда первое горе притупилось, все обдумала… каждое его словечко припомнила… каждую шутку и признание… и поняла, он ведь лгал мне почти во всем! Я-то лишь родство с князем скрыла, научена была горьким опытом, как некоторые через меня к нему пытаются с просьбами добраться. А вот он и десятой доли правды не сказал… ни про клан, ни про имя… даже занятие не назвал, он ведь в то время шпионом у своего князя был, а мне представился простым охотником.

– Кастина, – обдумав услышанное, осторожно спросила Веся, не желая ворошить старую боль и не в силах отделаться от страшной догадки, – я ведь тебя знаю… Как только ты начала думать, то наверняка не могла остановиться, пока не распутала весь клубок? Ты же умеешь разговорить проезжающих, они тебе всё как на духу выкладывают… неужели не нашла его?

– Вот за это я тебя всегда и хвалила… ты не просто слушаешь, а еще и выводы делаешь, – невесело сказала Кастина и смолкла, но через минуту тяжело вздохнула и неожиданно спросила: – А тебе он нравится?

– Да, – почти виновато призналась чародейка. – Он изображает из себя сердитого ежика… но на самом деле всей душой болеет за Береста… и его братьев, а для меня это важно. Я поверила, когда он примчался объясняться с Феодорисом.

– Веся… – вздохнула травница, – я не собираюсь лезть в ваши отношения… просто спросила, чтобы проверить свое мнение. Да, ты верно сказала… через год, вернее, следующей весной, я начала искать… кем он был. И постепенно нашла, собирала по крохам, по словечку, а еще через пару лет, когда начала подозревать… что он жив… вот тогда с меня словно заживо шкуру сняли… так больно было… я его оплакиваю, а он сидит себе и в ус не дует. И не столько от чародеев или от князя Илстрема я тебя берегла, Веся, как от него… Знала точно, как хитер и пройдошлив… И если он на след станет, то никто не уйдет. Воистину охотник.

– Ольсен всегда хотел помочь Бересту, – тихо отозвалась куница, – ты же знаешь… я считала себя виноватой. Княжич все эти годы жил под чужим именем… с матерью не виделся.

– Кто выбрал ему такую жизнь, Веся? Ты может не знаешь, его пытались лечить, чародеи способы искали… а ему это надоело, надел маску и поехал воевать. Нет, я не осуждаю… ни в коей мере. Но выбор был. Жить в Цитадели, как объявили народу, или жить на мельнице у деда. Либо и вовсе выбрать жену и поселиться с нею в отдаленном поместье. А вот у тебя выбора не оставалось, кроме как сдаться чародеям. Но про них я тогда знала лишь то, что и все… и не хотела увидеть тебя на костре. Да и у отца нехорошие предвидения были… для того и нашел тебе надёжного барса, и отпустил в отряд. Не думаешь же ты, будто у князя и в самом деле такая нехватка воинов, чтобы родных дочерей в бой отправлять? А Марилю послал за тобой следить… и не вздумай ее упрекнуть за молчание! Слово она давала.

– Значит, все верно я сделала, – охнула Веся, резко садясь в постели, – когда вместо нее поехала… долг отдала. И она… три года! Ведь даже словечком не обмолвилась! Кастина… ты не представляешь… как я тебе за этот рассказ благодарна! Я ведь и так сестре счастьем своим обязана… а теперь и вовек не забуду. Это, стало быть, ее Тадор опасался… раз не ухаживал за мной даже тайком… у меня ведь от Марили никогда секретов не было! А я голову себе сломала… почему он нас обеих с ястребами стравить решил, зачем ее-то впутал?

– Вот оно как… – утирая невидимые в темноте слезы, ворчливо отозвалась Кастина, – так это все же его работа? Подозревала я… да молчала. И куда его Радмир теперь девать намерен?

– Кастина… ты не ругайся, ладно? Я за него батюшку попросила… никуда не отсылать. Тадор девицу в Цитадели присмотрел, среди наказанных… с нею и бежал.

– Подумаю, – буркнула наставница, и Весе в темноте почудилось, будто она улыбнулась. – А теперь спи. Сама говорила, утром рано вставать. Глава двадцать четвертая

– Батюшка… – Вот ведь не хотела Веся плакать и печалить отца… да и не с чего особо, но всхлипнула нечаянно даже для себя.

– Ну что ж ты… дочка… – Радмир расстроенно засопел, неловко провел ладонью по ее щеке, стирая мокрую дорожку, притиснул девушку к груди, как прижимал совсем малышкой, пряча от грозы, – ведь не одна остаешься! И Берест твой… глаз не сводит, и Кася с тобой… ну хочешь, останусь еще на пару дней?

– Нет… это я просто так… – отодвинулась Веся, – само нахлынуло. Вот, держи, это Мариле сережки, с защитой от огня и дыма. Шепни ей, что от меня, для того тебя и звала. И матушек от меня поцелуй, а бабушке вот цепочка, я сама силу вложила, Саргенс научил. Все, езжай, да не оглядывайся… я уже успокоилась. Мы следом отправимся.

И мягко подтолкнула отца к двери, пряча догадливый взгляд. А чего же тут непонятного, слишком уж тоскливо он смотрел ей вслед в последний раз. Наверняка снова пришло предчувствие развилки в чьей-то судьбе, и опять все носит в себе, сердце надрывает. Само собой, она не зевала, успела отцу в тело целебной силы влить и направить ее куда следует, а дома за князем Мариля присмотрит, они со Свергом пока намерены жить в княжьем доме, в это лето следить за здоровьем домочадцев досталось старшей сестре.

Князь ушел, не оборачиваясь, как она и просила, а через минуту в столовую, где по просьбе куницы Саргенс разрешил ей попрощаться с отцом, влетел Берест.

Обнял невесту, на миг повернул к свету, рассмотрел покрасневшие глаза и прижал к себе точно тем защищающим жестом, как недавно отец.

– Мы поедем к ним в гости… я тебе обещаю. Найду повод проведать князя. Только не плачь, солнышко, – бормотал ястреб, и на душе у куницы становилось все светлее.

– Дест… я поеду с тобой, буду помогать учиться, – наконец нехотя отстранилась девушка, – а сейчас мне нужно собраться…

– Беги, – согласился княжич, но отпустил лишь после нежного поцелуя, – мы уже все готовы.

Ставин встретил путников широко распахнутыми воротами, под аркой которых четверо стражников бдительно проверяли въезжавший обоз. Пришлось придержать тэрхов, лучше подождать четверть часа, чем злить и так раздосадованных путешественников. Внимание куницы, с интересом осматривающей хорошо знакомое место, привлёк гомон и лязганье оружия собравшейся возле привратной харчевни толпы воинов.

– По-моему, – задумчиво сообщила Веся ястребу, сидевшему на этот раз в переднем кресле, – это Шангор или твой отец отряд собирают. Я видела пару знакомых лиц.

– А по-моему, – сердито обронил Саргенс, ехавший почти рядом, – он зря не поставил тут дополнительный дозор, тот, кто их собирает. Вино и толпа плохо совмещаются.

– Это точно, – мрачно подтвердил Ардест, наблюдая за кучкой слишком рьяно споривших воинов, – но это всё же люди Шангора. И раз их тут так много, значит, он и сам где-то неподалеку.

– Наверняка Илстрем позвал его на тот сход, что собирает в обед, – пробормотала Веся и глянула в сторону ратуши, на башне которой красовались огромные часы.

Разумеется, ничего она не рассмотрела за крышами высоких, двух– и трехэтажных домов и за деревьями, распушившимися молодыми листиками, но и без часов знала, до обеда еще осталось не меньше пары часов. Мчались они сюда почти без остановок, и не только заниматься тренировкой способностей, но и просто разговаривать было трудно, зато никто не мешал Бересту снова утащить к себе на колени невесту и всю дорогу блаженствовать от ее близости и счастливой улыбки. Лишь на подъезде к столице куница заставила жениха пересесть вперёд, не желая привлекать к себе слишком много внимания.

Один из воинов вдруг громко и грязно выругался, выхватил меч и ринулся на недавнего собеседника. По-видимому, тот тоже не собирался отступать или решать дело миром, так как сорвал с плеча тяжелую палицу на длинной ручке.

– Саргенс! – охнула Веся, остро жалея об отсутствии лука, лучше залечить небольшую ранку от стрелки с сонным зельем, чем развороченную этой палицей голову или плечо. И это, если еще будет кого лечить.

– Сам вижу, – мрачно процедил чародей и незаметно махнул пальцами.

Между спорщиками вмиг расцвел яркий огненный шарик, и пока они, нахмурившись и тяжело дыша, пытались сообразить, откуда он взялся и кто пытается им помешать, ближайшие зрители успели сообразить, что ничего хорошего их не ждет, и бросились врассыпную. В этот момент исподволь раздувавшийся шар неслышно лопнул, и всех, кто находился поблизости, обдало жаром огня и густой копотью.

Только миг в толпе было тихо, затем она взорвалась яростными криками и проклятьями. И было отчего. Все, кто не успел отвести взгляд, на несколько секунд ослепли от яркой вспышки, у ближайших лица оказались чернее дна походного котелка, а драчуны с воплями сбивали пламя с курток, не замечая пока пропажи усов и бровей.

– Ты чего творишь, чародей проклятый! – заорал один из воинов, первым рассмотревший замерших неподалеку тэрхов, и ринулся к ним. – Как на поле – так вас нет, а в городе горазды огонь метать!

– Что здесь происходит? – властно поинтересовался знакомый голос из распахнувшегося окна второго этажа. – Мирс! Ты на кого это орешь?

Вмиг притихшая толпа отчаянных вояк, боявшихся Шангора много больше разъяренного тэрха, не поднимая глаз с сердитым сопением оттирала сажу, и если кто-то и решался ворчать, то лишь шепотом. Мирс тоже сразу растерял всю ярость и до бела сжимал губы, чтобы нечаянно не вылетело лишнее слово. Шангор хорошо кормил и надежно вооружал воинов, всегда щедро делил между ними золото, полученное от селян и горожан за защиту. Но за драки и мародерство выгонял из отряда, невзирая на прежние заслуги.

– На меня, – невозмутимо отозвался Саргенс, – я спросил, где их командир.

– Опять драчунов выгораживаешь, – не поверил Шангор, успевший рассмотреть сажу. – А куда едешь?

– По делам, – даже не подумал отчитываться чародей и, заметив, что обоз прошел, тронул тэрха за гриву. – Пока.

– Пока, – кивнул Шангор.

«Думаю, сегодня мы еще встретимся», – добавил он про себя, провожая задумчивым взглядом спутников мага, двоих из которых не просто знал, а был посвящен в их тайны. А вот женщин видел впервые и потому постарался хорошенько рассмотреть и запомнить.

Неожиданно для Веси Саргенс повел отряд к южной окраине города, туда, где дома были в основном не выше двух этажей, зато утопали в садах и цветах. И сейчас за каждой оградой вовсю цвели не только вишни и сливы, но и тюльпаны, нарциссы, гиацинты и фрезии.

Через полчаса чародей свернул во двор небольшой харчевни, проехал вокруг дома, спешился возле ворот конюшни и оглянулся на спутников.

– Приехали, дальше пойдем пешком.

– А вещи? – спрыгнув первым со зверя, Берест легко снял Весю, на миг прижал к себе и чмокнул в носик, затем шагнул к Кастине.

Во время коротких привалов, которые они делали каждые полтора часа, ястреб успел убедиться, травница старательно не замечает его прадеда, словно на том надет амулет отвода глаз, и теперь Ольсен и сам к ней не подходит. Но когда дед думал, будто никто на него не глядит, смотрел на бывшую возлюбленную с такой тоской, что у Ардеста начинали ныть зубы и он крепче прижимал к себе невесту.

Никогда не повернусь и не уйду, какие бы новости про нее ни узнал, клялся себе ястреб не поверить никому, ни родичам, ни собственным глазам. Только ее словам… а в том, что он теперь сумеет отличить правду от лжи, Ардест не сомневался.

– Спасибо. – Кастина оказалась почти такой же легкой, как его невеста, хотя была на полголовы выше и казалась полнее из-за вышитой безрукавки, какая, как он помнит, была раньше у Веси.

– Не за что, – открыто улыбнулся княжич. – Это я тебе всю жизнь благодарен буду… за свое счастье. И за жизнь… спасла она меня на переправе. И именно ты ее всему научила… отныне тебе принадлежит самый теплый угол в моем доме. Вернее, нашем с Весей… с Эви.

– И за это спасибо, – растерянно пробормотала травница, даже не ожидавшая от княжича таких слов.

За конюшней обнаружилась незаметная калитка в сад, и через пять минут они шли по тропке меж деревьев в сопровождении двух молчаливых прислужников, помогавших тащить багаж. Тэрхов Саргенс оставил прибежавшему из харчевни хозяину и теперь шагал впереди, забросив на плечо свой дорожный мешок.

Как оказалось, не весь сад принадлежал корчмарю, посредине проходила крепкая деревянная изгородь, выкрашенная в зелёный цвет, и в ней виднелась еще одна калитка. Ее чародей отпер своим ключом, пропустил туда спутников, дождался, пока слуги положат на скамью свою ношу и выйдут, затем снова запер дверцу.

И только после этого пошагал по узкой тропке.

– Наше добро тут не украдут? – спросила вслед ему куница и услышала насмешливое сообщение, что сюда воры не заходят.

Стоящий посреди сада на высоком каменном фундаменте домик был одноэтажным и деревянным, но с просторной резной верандой и глядящим с чердака широким окном мансарды.

– Тут умоемся, переоденемся и перекусим, – пояснил Саргенс, вступая на ступени, ведущие на веранду.

И почти в тот же момент распахнулась ведущая в дом дверь, и навстречу им на веранду выбежала невысокая, пухленькая и ладная женщина с рыжеватой косой и в вышитом фартуке, повязанном поверх цветастого домашнего платья.

«Белка», – с удовольствием выдохнула Веся, значит, их ждет вкусный грибной суп и ореховый рулет. А еще чистота и вышитые скатерки, все белки неутомимые рукодельницы.

– Фира, нужны четыре комнаты, женщинам можно вместе, одежда чародеек, горячая вода и второй завтрак, – вместо приветствия произнес Саргенс, проходя мимо нее в распахнутую дверь, – да пошли Жака за нашими вещами. Мы приехали на тэрхах.

Через два часа умытые и преобразившиеся путники сидели в дорожной закрытой коляске, в которой чародей решил ехать к князю ястребов, и в последний раз слушали его наставления.

– Самое главное, помалкивайте с загадочным видом и не торопитесь принимать решения или отвечать на каверзные вопросы. Вспомните, как ведут себя все маги. Мы ведь не зря учимся при людях разговаривать мало и действовать неторопливо. Я сам постараюсь все время быть рядом… ну а если что-то сильно не понравится, бросайте флаконы со сном… но я надеюсь, до этого не дойдет.

– Успокойся, мы не дети и не новички, – не выдержал сидевший в уголке и упорно молчавший до этого момента Ольсен, необычно важный в новой одежде.

Веся с Ардестом сидели напротив него, и куница отлично рассмотрела строгий черный кафтан из дорогого сукна, расшитый по краю серебром и золотом, и к нему того же сукна штаны, заправленные в новехонькие сапоги. На широкой груди из-под кафтана выглядывал высокий ворот белейшей рубахи, сколотый золотой булавкой с агатовой змейкой. Эта змейка украшала прадеда непроста, снаряжая спутников в гости к князю, чародей каждому из них выдал какую-нибудь зачарованную на защиту безделушку.

И одежда новая была на всех без исключения. Оказалось, именно этим и занимается домоправительница Фира, когда в принадлежащем чародеям доме нет никого из хозяев. Вместе с двумя служанками шьет и вышивает праздничные мужские и женские наряды и развешивает по мансарде на вешалках и деревянных болванах. Первыми там выбрали себе платья Эвеста и Кастина, которую Саргенс довольно легко убедил сменить имя, пока путники пили горячий отвар.

– Тебе надобно вступить в круг и поселиться в Цитадели, да ты и сама небось это уже просчитала, – устало глянув в напряженные глаза травницы, мягко пояснил суть предложения чародей, – жить без защиты на заимке не самая лучшая участь. Способность у тебя есть, и не такая уж слабая… как считает Радмир. А в Цитадели сила подрастет, но вовсе не она самое главное, ты по характеру и по разуму наша… потому-то это единственно правильный для тебя путь.

– Как ты все хорошо знаешь… – хмуро усмехнулась Кастина, оглянулась на сидевшую рядом с женихом воспитанницу и сдалась мольбе знакомых глаз, сразу догадавшись, ради чего княжна нарушила наказ учителя и вынула из ушка зачарованную серьгу. – Ладно, считай уговорил. Похожу на старости лет в ученицах.

– Кто тебе такое сказал? – изумленно поднял бровь Саргенс. – Тебя сразу ждет второй круг. Я уверен, все вещи, на какие у тебя не хватает сейчас силы, ты уже давно постигла разумом.

Ольсен лишь горько скривил губы и ниже опустил голову, рассматривая на дне своей кружки нечто неведомое.

– Да? – как-то неубедительно удивилась Кастина и твёрдо объявила: – Тогда меня зовут Рябина.

Мельник скрипнул зубами, торопливо вскочил из-за стола и опрометью бросился из комнаты, а чародей ровно и спокойно объявил:

– Нет. Слишком таинственно и с особым намеком, так и подмывает покопаться в твоем прошлом. Мне кажется, тебе больше подойдет имя «Терсия», так иногда зовут женщин в клане ежей. А поскольку клан у них маленький и поселки разбросаны далеко друг от друга, никто твои корни искать не попытается.

– Убедил, – хмуро вздохнула травница, – где там ваши чародейские платья?

И теперь она выглядела строже и одновременно моложе в синем свободном платье. Поверх него на травнице была темно-серая мягкая накидка с прорезями для рук и отделанным серебристым беличьим мехом капюшоном, наброшенным на тяжелый узел сколотых на затылке волос. Веся выбрала темно-зеленое платье и серую накидку, но светлее, чем у наставницы, цвета стали. И мех на ее капюшоне был пушистый, рыжеватый, в цвет уложенной венком косы.

– Я решила, буду родом из клана Камышовых Котов, – заявила целительница, выйдя в этой накидке на веранду, где ожидали их успевшие переодеться в одной из нижних комнат мужчины, – ты не возражаешь, радость моя?

Ардест только счастливо улыбался, рассматривая хорошенькую чародейку, хоть личина и делала неузнаваемым личико его невесты, но сердце видело ее так же верно, как и под страшной мохнатой маской.

Сам княжич выбрал длинную куртку синевато-серого цвета и особого кроя, какой носили лишь маги, и выглядел теперь настоящим чародеем, а его незагорелое лицо еще больше подчеркивало это сходство. Руки ему намазала отбеливающим зельем Кастина, и сначала ястреб пытался сопротивляться, но поймав умоляющий взгляд невесты, вздохнул и сдался. Не такая уж большая потеря, весна только начинается, и он вполне успеет загореть снова.

– Подъезжаем, – выглянув в окно, предупредил Саргенс, но нужно было это предупреждение лишь Кастине, никуда не ездившей последние полтора десятка лет. Все остальные прекрасно знали, как выглядит внушительный трехэтажный каменный дом князя клана Ястреба.

Воины, стоявшие у ворот, незваных гостей пускать не хотели, и Ардесту пришлось показать в оконце княжеский знак, который он много лет прятал в ладанке, висевшей на шее под рубахой. Коляска проехала по двору под пристальными взглядами охраны и остановилась прямо у ступеней высокого крыльца. Первым наружу по уговору вылез Саргенс, бывавший иногда в доме Илстрема и обычно не вызывавший у стоящих на крыльце воинов никакого удивления или тревоги.

Но в этот раз они почему-то сразу нахмурились, крепче стиснули рукояти алебард, и от чародея не укрылся жест дальнего воина, дернувшего за свисавшую у двери цепочку.

– Похоже, я сегодня тут не в почете, – еле слышно сообщил спутникам Саргенс, делая вид, будто помогает выйти Терсии.

Услышав эти слова, Ольсен выбрался в другую дверцу, обошел коляску и решительно направился к двери.

– Стой! – помрачневшие стражники загородили ему путь своими телами и алебардами. – Кто таков?

– А вы меня не знаете? – едко удивился мельник, остановившись напротив охраны и разглядывая их как какую-то диковинку. – Тогда почему я вас знаю? Вот ты Сотел, а ты, по-моему, сын Хобра?

– Тебя сегодня даже я не узнал, – в проеме отворившейся двери стоял хмурый Илстрем. – Каким ветром?

– Решил тебя проведать… помнится, ты не раз настойчиво звал пожить у вас в доме? – в голосе старика добавилось яду.

– Ну разумеется, я тебе рад, – произнес князь, однако никакой радости на его лице не отразилось.

– А меня, отец? – выступил из-за широкой спины деда Берест, держа под руку Эвесту. – И мою невесту? А с моим учителем ты давно знаком.

– Ардест? – Князь смотрел на сына неверяще, и его лицо из просто хмурого постепенно становилось каменно-приветливым. – Наконец-то ты закончил изучать свои книги! Да еще и друзей привез… ну проходите, гости дорогие.

Похоже, прав был Саргенс, выдавая им крохотные флакончики с сонным зельем, тяжело вздохнула Веся, проходя мимо застывших столбами воинов в широко распахнутую дверь княжьего дома.

Илстрем, не оглядываясь, стремительно шагал впереди, и все они, норовя не отстать, почти бежали следом. Пропустить начало беседы князя с сыном не хотел никто. Как никто и не сомневался, что разговор будет очень серьезный: ни спешащие за хозяином гости, ни попадающиеся ему на пути домочадцы и прислужники.

Возле дверей, находившихся в конце длинной галереи, увешанной портретами и картинами, тоже стоял охранник, и, проходя мимо него, Илстрем рявкнул, чтобы никого, кроме княгини, сюда не пускали. А затем дождался, пока гости войдут в просторный кабинет, уставленный шкафами с боевыми трофеями, оружием и книгами, лично плотно прикрыл дверь и направился в дальний угол, туда, где стояло высокое удобное кресло, а напротив него большой стол и несколько стульев.

– Значит, говоришь, сам все решил? – усевшись в кресло и откинувшись на спинку, желчно прорычал князь, сверля взбешенным взглядом сына. – А про мою просьбу немного подождать и вспоминать не захотел?! Ну, конечно, зачем тебе отец, ты же больше не урод и можешь ходить без маски! И даже невест заводить… и приводить их в отчий дом без предупреждения!

– А почему тебе это не нравится? – знаком остановив правнука, спокойно осведомился Ольсен, первым усаживаясь на стул. – Ты же вроде мечтал, чтоб он стал нормальным?

– И ты туда же, старый пенек! – взорвался обычно хладнокровный Илстрем. – Я так и знал, что без тебя не обошлось! Все крутишь свои дурацкие интриги, а главную беду у себя под носом просмотрел! Вот зачем ты приехал именно сегодня, да еще и их притащил? Или не помнишь, какой сегодня день?

– Ну, помню, завтра равноденствие, – спокойно сообщил мельник и нахмурился. – А сегодня годовщина твоей свадьбы… Ну да, точно. Так какая там у тебя беда стряслась?

– Не у меня, – снова озверел князь и обличающе ткнул пальцем в Ардеста, – а у него! Кто два года назад в ответ на письмо матери с просьбой разрешения устроить его женитьбу прислал согласие?

– Но ты ведь сам просил… не спорить с нею?! К тому же… она не узнавала меня столько лет… Мне очень не хотелось ее снова обижать.

– И Анастию ты тоже не хотел обижать, – кривая ухмылка Илстрема была ядовита, как степная змея, – потому и забавлялся с нею, когда она ездила на мельницу, чтобы тайком встречаться с женихом? А если твой обожаемый дед скажет, будто этого не было, я никогда не стану с ним больше ни о чем разговаривать, кроме способа сушки яблок!

Сердце Веси кто-то словно сдавил невидимой рукой, но она только крепче сжала губы: сейчас ей не говорить, а слушать следует. Зато Берест крепко обхватил невесту обеими руками, притиснул к себе, как утопающий последнюю надежду, истово прижался губами к виску, вдыхая ее аромат и силясь взять себя в руки.

– Лгать не стану… приезжала та драная лиса, – проскрипел Ольсен, сверля князя презрительным взглядом, – и в комнату к Бересту тоже ходила… но только было все не так, как ты думаешь. Или как тебе сказали! Я тебя еще тогда спрашивал, откуда она знает тайну, о которой только тем известно, кто клятву давал? Ну а про ту ночь я молчал… и сейчас смолчу… если Ардест сам ничего не скажет.

– Я отвечу, – тоскливо вздохнул княжич и еще сильнее прижал Весю к себе – хорошо уяснил за последний день, лучше все, не тая, начистоту говорить. – И сразу хочу сказать… я себя не оправдываю. Но она пришла среди ночи, когда я спал, сама влезла в постель… Я ведь точно знаю, девушки так себя не ведут! И потом… я ведь не статуя…

– Расскажи про утро… сними грех с моей души… – проскрежетал мельник, – я же поклялся…

– А утром она меня рассмотрела, – едко усмехнулся Ардест, – и устроила такой скандал… Ни одна торговка рыбой у пристани Ругора так не кричит. Заявила, что ее обманули, подсунули урода… тогда Ольсен ее и выгнал. Но она напоследок пообещала отомстить.

– А она и мстит… – устало и тихо выдохнул Илстрем, – заявилась с пузом и утверждает, будто отец этого дитяти – Ардест. Доренея с нею как с драгоценной вазой носится, не знает куда посадить.

– Не может такого быть. – Ольсен оглянулся и посмотрел Весе прямо в глаза. – Слышишь, кошка? Она приезжала прошлой весной, и после того Берест с нею более не встречался…

– Я знаю. – Веся уже припомнила Ниренту и поверила словам мельника. – Не волнуйся, дед. И не забывай, у нас теперь есть способ вывести ее на чистую воду. Ардест легко отличит правду от лжи.

– Она скажет, будто он лжет, – впервые подала голос Кастина, – известный трюк. Нужно зелье правды… но будет очень противно ее слушать.

– А Доренея?! – тоскливо смотрел на них князь. – Вы понимаете, чего вы ее лишаете? Она же имена внучку придумывает, распашонки вышивает. Да и не в ней одной дело… Анастия – дочь Бервода, моего двоюродного кузена. А он, как все знают, человек состоятельный и добровольно оплачивает половину расходов на войско.

– И за то имеет право первой руки в выборе купцов, доставляющих фураж и продукты, и половину трофеев, – спокойно сообщил Ольсен, – и с каждым годом становится еще богаче, потому как купцы вовсе не дураки… знают, кому кланяться.

– Но он хоть думает не только о своём кармане, а и о клане, – хмуро огрызнулся Илстрем, – но устроит большой скандал… если вы сейчас разоблачите Анастию. Я надеялся, что Берест пересидит в Цитадели, пока она не родит… а потом определим, чьё дитё. Сейчас, как мне сказали, это невозможно. И это не всё… он в этот раз дал втрое больше денег… вот потому-то мы и празднуем тут, а не в Гнезде. Заодно собираем войско в поход на Антаиль, Берводу донесли, где у хингайских жрецов тайное логово. А заодно он намерен искать древние сокровища… отчего вы все на меня так смотрите? Ардест? Ольсен?

– Ох и дураки… – потрясенно выдохнул мельник, но его тут же перебил напряжённый голос травницы:

– И кто же должен был вести это войско?!

– А ты кто такая, чтобы я отвечал? – мгновенно взъерошился Илстрем, но рассмотрел, с какой участливостью и печалью смотрит на него незнакомка, и сразу примолк.

– Терсия я, чародейка, – терпеливо сообщила женщина, – и думаю, не ошибусь, если окажется, что во главе войска вы намерены поставить Абероста. Глава двадцать пятая

Стук в дверь показался в наступившей тишине зловещим, как первый удар пожарного набата, и все заметили, как резко дёрнулся от этого звука старавшийся казаться невозмутимым князь ястребов.

– Илстрем, это я, – раздался вслед за очередным ударом уверенный женский голос, и хозяин кабинета как-то излишне суетливо поднялся с места и поспешил к двери.

И с каждым его шагом в груди у следившей за будущим тестем чародейки разрастались казавшиеся совсем недавно невозможными сочувствие и жалость. Темные силы, ведь он так же, как и ее отец, тащил все эти годы в душе боль за своего ребёнка и, как умел, боролся за его счастье. Пошел навстречу его желанию стать воином, но окружил надёжными и преданными братьями и соратниками, отдал в полное владение неприступную крепость и до сих пор пытается под каждый шаг подстелить соломки. Словно не замечая, насколько вырос и возмужал Ардест и вполне может постоять и за себя, и за семью.

Хотя… новая мысль была неожиданна, вот только ничего нового в ней не было. Ну конечно, он отчётливо осознает, что третий сын – взрослый мужчина, закаленный воин и умный командир, но в душе, как иногда признается ее батюшка, не может в это поверить.

– Мне все кажется, – вздыхал в самые благодушные минуты князь клана Куницы, – вот откроется дверь, и вы вбежите все вместе… будто с прогулки вернувшись, с пучками травы, называемыми букетами, с репьями в косичках и свежими царапинами… наброситесь на квас и пирожки и станете взахлеб рассказывать про страшного жука, пойманного Севериной.

– Веся… – еле слышно шепнул в ухо любимый голос, – держись, пожалуйста!

– Не волнуйся, – чуть громче, чем нужно, чтоб услыхал он один, пообещала куница, – лучше подумай, как отцу-то помочь.

– Я думаю, – так же негромко ответил Саргенс, – а вы все помалкивайте.

– Мне сказали, Ардест приехал? – Веся ясно расслышала в вежливом вопросе вошедшей женщины тень упрека, а княгиня отобрала у мужа руку, которую он нежно целовал, и потребовала: – Покажи же мне его, наконец!