Текст книги "Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 68 страниц)

– Дай! – обернувшись, одними губами прошептал чародей и протянул руку.

Сообразив, что учитель каким-то образом узнал о флаконе, Веся тотчас вложила его в руку мага. Ведь неважно, кто бросит, а ему действительно удобнее, не загораживает вид чужая спина.

Чародей выжидал ровно до того момента, пока и так бледный мальчишка, посинев от страха, шагнет на стремительно катившуюся на него черную полосу. А затем коротко размахнулся и швырнул флакон в каменную стену над головами наемников, стоявших позади всех. Звон разбитого стекла раздался в напряженной тишине набатом пожарного колокола, и наемники невольно вздрогнули, оглядываясь в поисках новой напасти.

Саргенс терпеливо дождался, пока мальчишка, вступивший в черное пятно, почернеет как головешка и осыплется жирной сажей, а затем подал отряду знак отступать. Бывалые воины, побелев от такого зрелища, отхлынули назад с небывалой скоростью и остановились лишь, когда обнаружили, что сзади их подпирает подоспевшая подмога.

И в этот момент из легкой дымки, клубившейся над почерневшей тропкой, вышел мальчишка со связанными руками, и все воины замерли в благоговейном ужасе.

– Ну, чего застыли?! – поворачивая тэрха, устало прикрикнул чародей. – Разрежьте на нем веревку. У бедняги, небось, руки занемели. А теперь подсадите его ко мне, мы отвезем мальчишку в дом. И дальше этого места не ходите, – выдавал он указания, прямо по кустам объезжая жмущуюся к стене подмогу, – там сонное зелье. Пока просто сторожите, через часок соберете наемников. Тех, которые увели парнишку, обязательно свяжите и держите отдельно. А как привезёте в Гнездо, заприте в подвале. Их будем судить со всей строгостью.

Мимо охраняющих задние ворота воинов Саргенс проехал молча и даже не оглянулся, когда услыхал за спиной потрясенный вздох. Зато когда они проехали зону иллюзорного пожарища, повернулся к Весе и смерил ее внимательным взглядом.

– А ты почему не испугалась? Там, на тропе?

Веся еле заметно усмехнулась, значит, верно она сообразила, сейчас чародей намеренно проверял ее, не отложив обучения даже на минуту. И правильно делал, если подумать. Кому, как не ей, знать, насколько сильно меняет людей истинная опасность. И зачастую бойкие говоруны, высмеивавшие у костра робких новичков, начинают бледнеть и делать промах за промахом, попав в серьезную переделку, а тихие и застенчивые молчуны так же спокойно, как недавно кололи дрова, разят врагов и выносят из боя раненых.

– Успела бросить парнишке немного силы, а я ее ощущаю. – Чародейка говорила откровенно, не боясь выдать спасенному мальцу чародейские тайны. Вид огромного тэрха и кучи воинов окончательно устрашил и так напуганного ребёнка, потому Веся и отдала своей силе приказ усыпить бедолагу, едва он оказался на руках Саргенса.

– Ну, в общем, ты поступила правильно, только силу в таких случаях стоит поберечь, ему хватило бы и ложки зелья. Впредь нужно меня спрашивать.

– Но он ребенок… и для него испуг страшнее, чем рана для воина. А моя капелька за то время, пока он спит, вернёт ему душевный покой и поможет пережить все последние несчастья, – не согласилась ученица, – а спросить у тебя было нельзя, вот и пришлось решать самой.

– Согласен, – вдруг лукаво усмехнулся чародей, – всего получаешь пятнадцать плюсов.

– Ого, – изумленно охнула Веся, – а это не слишком много? Я вроде ничего особого не сделала.

– Я по-своему считаю, – смешливо глянул Саргенс, останавливая тэрха возле заднего крыльца, – а за скромность еще два плюса. Слезай и подержи мальчишку, наши уже в доме.

У двери стояли сурово смотревшие охранники, но чародеям они не сказали ни слова, лишь шире распахнули створки перед несшим мальчишку Саргенсом да окликнули одного из соратников, велев показать комнату, где устроился князь. Чародей тут же сгрузил пастушка в руки воина и уверенно пошел вперёд, рассматривая беспорядок, перевернутую мебель и лужицы крови на затоптанном полу. Похоже, оставшиеся в доме наемники сдались не сразу, и от этого все суровее сдвигались брови чародея.

– Налево, вот та широкая дверь, – подсказал топавший позади проводник, и Саргенс, на минуту приостановившись, смерил его насмешливым взглядом.

– Спасибо. А куда ты несешь ребёнка? Найди комнатку почище и положи, пусть спит. Раненых много?

– Да он не раненый… – замялся парень, – видать, драка тут была, сейчас его чародейка лечит.

– Где? – насторожилась Веся. – Веди. И мальчонку туда же можно. Сарг, скажешь Десту, где я.

И, не обращая внимания на поджатые губы чародея, побежала следом за воином.

– Пять плюсов, – едко буркнул он сам себе под нос, – за быстроту и сообразительность и один минус. Со старшими нужно договариваться, а не командовать.

– Садись, отдыхай, – внимательно рассматривая еще незнакомое личико, отказалась от помощи Кастина, – он не сильно пострадал. Нос разбили да на теле несколько синяков поставили… это один из слуг, которые остались от прежних хозяев. Верил Берводу, думал, тот и правда людей, как Шангор, собирает на южную границу. А сегодня прозрел… когда они парнишку-сироту на веревке утащили.

– Вон он, – кивнула Веся на диванчик, куда воин уложил свою ношу.

– Вижу. Значит, и вы мимо не прошли.

– Как было пройти? Они в морок его впереди себя сунули, проверить, сгорит в огне дитё или нет! – с ненавистью выдохнула Веся. – Ни один не пожалел! Я их всех запомнила.

– А они хоть видели?

– Все видели, и я тоже… прямо сердце оледенело… Хотя в него силу загодя бросила и она мне отзывалась. А я тебе еще не говорила про магию? Ведь я теперь могу человека руками и не касаться, а издали силу бросать!

– Так оно и должно быть… – с виноватым огорчением вздохнула знахарка, – я никогда не объясняла… не хотела душу зря рвать. Все равно тебе это не помогло бы. Магия – она ведь одна. Понимаешь? Нет ни белой, ни черной, ни в цветочек.

– Подожди… – нахмурилась Веся, – но я сама видела! Да, я теперь еще и ауру вижу… от каждого чародея идет свой свет.

– А вот это отражается стихия, с помощью которой чародей творит свои заклинания. Как путь… по какому человек чаще ходит, если летним полем, то светлая рубаха, если скалами – то крепкие штаны и сапоги. У меня дар слабый, но любопытство всегда было неуемное, вот и интересовалась… читала, расспрашивала… а однажды встретила мудрую знахарку, и она прожила в моем доме всю зиму. Вот от нее я и знаю то, о чем тебе говорю. Но сейчас нет времени все объяснять подробно, тебе умыться и поесть нужно, Дест сказал – через час выезжаем в гончарню. До ночи нужно всех повыловить…

– Тогда быстро объясни, да я побегу, – куница сразу поняла, Берест неспроста приходил предупреждать насчет еды, значит, не надеется пообедать вместе с нею.

– Так ведь просто все… я думала, ты и сама догадалась, – устало усмехнулась Кастина. – Нет двух или трех даров, дар – он всегда один. Только у кого-то больше, у кого-то меньше… как калач на празднике урожая. И в этом пирожке есть все… но разложено по разным сторонам. Вот с какой стороны человек есть начнет, с той ему потом и удобнее. И до другой может никогда не добраться. А ты шла навстречу с двух сторон… когда лечила – вливала силу через прикосновения, а когда карала – бросала издали. Потому чародеи тебе первый урок и дали… издали зверя растить.

– А злые силы? – недоверчиво уставилась на травницу Веся и встретилась глазами с насмешливым взглядом.

– Ну и о ком ты думаешь, когда я тебе такие важные тайны открываю? О княжиче, небось, о своём?

– Ну да, – и не думала отказываться чародейка, – правда, он замечательный?

– За один день понять трудно… – уклончиво отозвалась наставница и, заметив, как обиженно поджались губки княжны, лукаво договорила: – но ничего плохого я пока не заметила.

– Кася… – благодарно выдохнула ученица, отлично зная, сколько стоит такое мнение травницы, чуть зарумянилась и заторопилась – тогда убегаю. А ты мальчишку ничем не пои… я силы бросила. И слуге тоже… капельку. Он заслужил.

Берест был очень занят, это Веся сразу сообразила, едва открыла дверь и рассмотрела его сосредоточенное лицо.

Он сидел чуть в стороне от стола в удобном кресле и, прикрыв глаза, молча слушал ответы одного из наемников. Задавал вопросы сам князь, сидевший за массивным столом, и Саргенс, уже устроившийся за этим же столом, но с торца, все время поглядывал на лицо княжича, а иногда и подсказывал, какой нужно задать вопрос.

Вот княжич едва заметно кивнул головой, и Саргенс тотчас подвинул к стоявшему перед ними наемнику листок плотной бумаги с печатями князя.

– Зачислен в войско князя ястребов, иди!

– Спасибо… батюшка… – Голос воина дрогнул, он тверже сжал губы и, коротко поклонившись Илстрему, направился к двери.

В тот же момент охранник князя, стоящий у другой двери распахнул створку, и в комнату ввалился очередной изменник.

– Вы обедать пойдёте или сюда принести? – поторопилась спросить Веся, пока они не начали дознание.

– Пусть принесут отвара и чего-нибудь пожевать, – глянув на расцветшего улыбкой сына, распорядился Илстрем, – а вы обедайте без нас.

– Я с ними пойду, – поднялся с диванчика, стоящего в дальнем углу, Ольсен, – понадоблюсь – зовите.

– Хорошо, позову, – согласно кивнул деду князь, вовсе не собираясь исполнять свое обещание. Ольсену и так нелегко, а тут, оказывается, еще и женщина нашлась… ради которой он сидел все эти годы на своей дурацкой мельнице и не желал возвращать потерянную ногу. Правда, она на него и не смотрит… и это еще одна важная причина отправить старика поближе к ней. – Ну, начнём?

Князь сказал это скорее по привычке и тотчас покосился на сына: именно Ардест был сегодня главным судьей. Ну и чародей… вдвоем они шутя выводили на чистую воду самых рьяных пособников Бервода.

А едва взглянув, недоуменно замер: Берест смотрел на отца с такой укоризной, будто тот у ребёнка кусок пирога отобрал.

– Что? – нахмурился Илстрем и понял, лишь когда тот проводил взглядом спину уходящего прадеда и едва заметно покачал головой.

Вот же темные силы! Князь мгновенно сообразил, за какие грехи безмолвно корит его сын. За сказанное деду слово! Ну покривил душой… так ведь не со зла… и не от корысти! Выходит, Дест теперь каждый раз будет вот так ловить его на мельчайших хитростях? Да он хоть знает, как много тайн и интриг приходится хранить князю в глубине души, ведь простотой дороги мостят?!

Илстрем оскорблённо покосился на сына, не слушая, какой именно вопрос задал чародей стоящему перед ним наемнику, и рассмотрел печальную насмешку. Ох ты, тьма! Ну, конечно, знает… ведь отряд Дикого Ястреба – это самое лучшее войско клана. И неважно, что оно невелико, зато Дест умеет находить на границе со степняками самые слабые места и появляться там неожиданно для врагов.

– Вот отвар и пироги. – Две женские фигуры в удобных походных костюмах чародеев внесли в бывший кабинет хозяина поместья подносы с пирогами и закусками, а неотступно следовавший за ними мрачный мельник тащил большой серебряный самовар. – Отдохните немного, попейте чайку. И мы с вами. Глава двадцать девятая

– Ночевать придётся здесь, – устало оглядывая широкие полки, снизу доверху уставленные различной глиняной посудой, вздохнул Берест и бережно поправил одеяло, в которое закуталась Веся.

В этой маленькой комнатке, где немолодой воин несколько минут назад разжёг в очаге огонь, они устроились только что, наконец-то закончив допрос наемников, пойманных в гончарной мастерской Бервода. Здесь, в маленьком городишке Солейске, где каждый человек на виду, поведение и повадки лжегончаров сразу насторожили всех жителей. И едва они заметили, как за их огородами и хлевами пробираются люди со знаками Шангора и князя, тотчас приняли свои меры.

Поразмыслив, городской староста отправил на подвиг молодого трубочиста. Тот открыто прошел в ворота просторного двора, где пыхало дымком несколько печей для обжига и внушительный кухонный очаг, беспрестанно варивший еду для толпы здоровых мужчин.

– Господин сказал срочно почистить трубу в его комнате, она отчего-то к весне задымила, – недовольно буркнул стражникам обвешенный верёвками, крючьями и щетками парень и полез на ближайшую крышу.

Лестницу он втянул за собой, и больше его никто из лжегончаров не видел. Зато все знали, кто именно вынудил их спешно хватать свои мешки и выскакивать в ворота и калитки, попадая прямо в руки людей Шангора, – проклятый трубочист, бросивший в каждую трубу мерку загадочного порошка и заткнувший выход дыму сброшенным вслед кирпичом.

Когда густые желтоватые клубы неимоверно вонючего дыма потекли из всех мастерских и из просторного дома, заставляя воинов заходиться неудержимым кашлем, не нашлось ни одного добровольца, желающего карабкаться на крышу и искать виновника этой пакости.

И когда в Солейск влетела пятерка огромных тэрхов Цитадели, все наемники Бервода уже сидели по опустевшим к весне сенникам и амбарам местных жителей, а Шангор, устроившись в доме старосты, начал допрос тех, кого узнал он сам или его люди.

Первым делом Саргенс выяснил, чем именно трубочист травил «гончаров», и бросил очищающее заклинание, а только потом они отправились помогать воеводе и князю. Закончился допрос только к тому времени, как в окнах домов начали гаснуть теплые огоньки и прибежавший охранник князя доложил, что жилище Бервода проветрено, а печи прочищены. Геройский трубочист заработал за этот день больше, чем за всю зиму.

– Нужно будет сманить его отсюда, – сонно пробормотала Веся жениху, – нам с тобой понадобятся смелые и находчивые люди.

– Хозяйственная ты моя, – чуть насмешливо восхитился ястреб, но в его взгляде было столько нежности, что чародейка и не подумала обижаться.

– Пойду… мы с Касей спим в соседней комнате, – нехотя вылезла из одеяла куница, и Дест немедленно подхватил ее на руки.

– Я тебя отнесу.

– Ты же устал!

– Но не настолько, чтоб не поднять свое солнышко, – попутно целуя невесту, ястреб нес ее к соседней двери, когда та резко распахнулась и в коридор выскочил взъерошенный и злой Ольсен.

– Проходите, – хмуро позвала стоявшая в проходе Кастина, но Веся и не подумала ее послушаться.

– Беги за ним, – шепнула на ушко любимому и рыбкой выскользнула у него из рук.

– Неужели наш дедушка решил пойти напролом? – устроившись на застеленном диване, княжна из-под полуприкрытых ресниц следила, как наставница взбивает для себя чужую перину и застилает ее дорогим накрахмаленным бельем.

– Ты уже взрослая девушка… Веся, – вздохнула травница, – и для тебя в человеческом теле тайн нет. Потому и я скажу честно… если бы он начал меня обнимать или целовать, я бы поняла… живет одиноко, сельские вдовушки на мельницу бегают не часто… а он мужчина еще крепкий и живой огонек в глазах не погас.

– А он что сделал? – широко распахнула глаза ученица.

– Пытался уговорить меня взять его браслет. Ну да… восемь лет назад я бы с радостью схватила… верила, это именно мой человек, ведь у нас даже в еде вкусы совпадают. Но сейчас мне вовсе не хочется таскать на руке дорогую вещицу и чувствовать себя стреноженной лошадью.

– Кася… Ольсен умный, ты сама знаешь. И добрый, и справедливый… но мне кажется, сейчас он растерялся. Или сломался… трудно в его возрасте осознать, как глупо он сам себе испортил жизнь… ведь когда мы встретились, он себя считал самым предусмотрительным. И не зря, я убедилась. А теперь все больше молчит… и сейчас, когда убегал, лицо было такое… злое и несчастное. Ты мне одно скажи, в твоей душе все умерло? Ни крохотной надежды на возвращение прежнего не осталось?

– И в кого ты такая лукавая… – тяжело вздохнула Кастина, – да догадливая… просто по-живому ведёшь. Ну не могу я так, сразу к нему повернуться и всё простить… пойми… не могу.

– Думаешь, он не понимает? – заворачиваясь в одеяло, вздохнула Веся. – Раз браслет принес, значит, все понимает. И умышленно сделал шаг первым… мне это так видится. А теперь придётся делать тебе.

– Да ни в жизнь, – сердито отказалась травница и полезла под одеяло, – спим.

Однако лампу задуть не успела, в дверь осторожно стукнули нетерпеливые пальцы.

– Эви… – тихонько позвал голос Береста, и куница, накинув шаль, метнулась к двери.

– Вот и этого как ветром носит, отдохнуть девчонке не даёт, – недовольно проворчала Кастина, глядя, как шепчется о чем-то с женихом ее воспитанница.

– Спокойной ночи, – раздался довольный голосок Веси, дверь захлопнулась, и звякнул засов.

– Ну и зачем ты ему так срочно понадобилась? – подозрительно осведомилась травница, изучающе рассматривая счастливое личико княжны.

– Принес мне на сохранение одну вещицу… – с притворной озабоченностью вздохнула та, – даже не знаю, где прятать.

Кастина не ответила, загасила лампу и подвернула одеяло, совсем дом выстудили, пока проветривали. Некоторое время лежала молча, слушая, как устраивается воспитанница, а когда та притихла, не выдержала и ворчливо спросила:

– Ну и чего же ты там хранить собираешься?

– А? – сонным голосом отозвалась куница, и травница усмехнулась, рановато она пытается обвести наставницу. – Да так… драгоценность одну.

– И чем ей было плохо у хозяина, этой вещице?

– Разгневался за что-то… разбить решил… а Десту жаль стало. Украшение старинное, редкое, и камень в нем непростой. Когда-то в пещерах нашли друзу драгоценных камней необычайно насыщенного лилового цвета и некоторое время купивший ее ювелир не знал, на какие украшения пустить редкий камень. Но тут вдруг к нему вернулась любимая жена… её много лет назад захватили с обозом хингаи, однако женщина сумела выжить и сбежать. И он сделал ей новый браслет… взамен украденного и вставил те самые камни. Хотел, чтоб такого не было больше ни у кого. Это был дед Ольсена… а ему браслет достался по наследству.

– И эту историю княжич рассказал тебе прямо сейчас, пока вы шептались? – насмешливо фыркнула Кастина.

– Нет, раньше, ещё когда мы ехали сюда. Потому я и послала Деста за дедом, когда увидела его лицо… и теперь хвалю себя за догадливость.

Некоторое время они молчали, и Веся уже совсем было решила, будто наставница спит, как раздался шорох белья и шлёпание босых ног.

– Давай… сама сохраню, – с тяжким вздохом произнесла травница, и ученица молча отдала ей теплое, словно живое, украшение.

– В руках держала, – сразу поняла Кастина, – ох и упряма!

Сердито фыркнула и ушлёпала на свое место.

– Да как же тут не быть упрямой, с такими-то учителями, – фыркнула княжна и завозилась, устраиваясь поудобнее.

Утром придётся снова рано вставать: Саргенс решил затемно выехать в Серое гнездо, с тем, чтобы после обеда отправиться в Цитадель.

Однако утро принесло неожиданный подарок, не успели еще чародеи и князь позавтракать, как из Гнезда в сопровождении вооруженного отряда прибыл Агедирс. Решительно вошел в столовую, отстранив объявившего о его прибытии охранника, и замер, недоуменно разглядывая сидевшего рядом с отцом молодого плечистого мужчину с очень знакомым лицом, помнившимся княжичу совершенно иным, по-юношески округлым и румяным.

– Доброе утро, – опомнился он уже через несколько секунд, – я смотрю, отец, ты уже его поймал.

– Бервода? – спокойно поднял бровь Илстрем, отлично понявший, кого имеет в виду воевода клана Ястребов. – Еще в Ставине. А разве ты не получил письмо?

– Получил, – сквозь зубы сообщил Агедирс, с едким упреком глядя на отца, – и от своих людей донесения тоже получил.

– Доносы, – мрачно поправил Ольсен, искоса поглядывая на притихшую княжну.

Впрочем… уже не княжну, а безродную сироту… но от этой потери знатности она не стала ни на капелюшечку хуже. А в его глазах, наоборот, поднялась много выше. Не каждый мужчина с подобной стойкостью и невозмутимостью перенесет такое падение в глазах незнакомых людей, а она как будто даже и не заметила.

– Неважно, как это называется! Главное, о чем в них написано! – Агедирс распалялся все сильнее, а лицо князя так же быстро заледеневало в непроницаемую маску, скрывая охватившую его досаду.

Как ни обидно, но придётся признаваться самому себе и остальным в совершенной десять лет назад ошибке. С каждым годом все яснее: командование войском Геду доверять не следовало. Вовсе не для него это дело. А чем его занять, если он никогда не любил ни историю, ни дипломатию, князь даже придумать не мог.

– И что же в них написано? – сухо осведомился Саргенс, спокойно пододвигая к себе тарелку с холодным мясом.

– Пусть Ардест ответит, он знает! – едко выплюнул обвинение непонятно в чем старший княжич. – Если не стыдится при чужих людях.

– А тут нет чужих людей, Гед, – еще ядовитее заметил Ольсен. – До сих пор не было.

– Прекрати ломать комедию! – ледяным тоном процедил князь. – Не комедьянт какой-нибудь, чай, а княжич! И выкладывай откровенно, кто и о чем тебе написал.

– А то вы все не знаете, что его невеста – дочь Бервода и он все это время с ней тайно встречался! – яростно выпалил Агедирс. – Ясно теперь, чем Дест занимался под видом учения в Цитадели!

– Так ты ехал поздороваться с нами или обвинить кого-то в измене? – осведомился князь так же холодно.

– Я ехал вам помочь! – кипел возмущением Гед. – Полночи скакал!

– И много бы ты помог своим воинам, – ядовито прищурился прадед, – ворвавшись сюда впереди всех на тэрхе? Думаю, командиры Бервода весьма рады были бы получить такого пленника! Ты же для них заветный пропуск на свободу!

«Ну вот зачем он нарочно злит воеводу? – сердито глянул на Ольсена Берест. – Будто не знает, тот в запале может наговорить много чего лишнего».

– Так я же еще и виноват? – взвился Агедирс. – Вот всегда он у тебя ходил в любимчиках!

– Мы уезжаем, – поднялся со стула Саргенс, – раз не нужно ехать в Гнездо, вернемся домой.

– Я с вами, – тотчас заявил мельник, – меня Феодорис приглашал.

– До встречи, отец, – с сожалением глянув в огорчённые глаза князя, тихо сказал Дест и потянул молчаливую Весю к выходу. – Не забудь, о чем я просил.

– И о чем же он просил? – вовсе не собирался успокаиваться воевода. – Снова Цитадели нужно отправить стадо бычков или овец? И куда они только девают это мясо!

– А с какой стати ты вообще считаешь мое мясо? – в голосе Илстрема прорвалась ярость. – Я тебе пока никаких стад в завещании не отписывал!

– Дед, – не выдержала Веся, – тебе лучше пока остаться тут. Приедешь позже…

– Да ни за какие коврижки! – фыркнул Ольсен. – Я и так всю жизнь им соломку подстилаю… Лучше вон Шангора позову.

– Это дела семейные, – стояла на своём Веся, – и ты самый старший в семье!

– А эта… – презрительно ухмыльнулся Агедирс, – чего тут распоряжается?

– Ардест! – выскочил из-за стола и бросился наперерез побелевшему от гнева младшему сыну князь. – Остановись! Я сам с ним разберусь!

– Я уже разобралась, – глядя вслед торопливо потрусившему к двери странно молчаливому воеводе, огорчённо вздохнула Веся, – я же воин… не привыкла спускать обид.

– И что же ты ему сделала? – побледнев, схватился за край стола князь.

– Бросила немного целительной силы, – сухо сообщил Саргенс, – а вот какой приказ отдала – не знаю.

– Немного прочистить желчные проходы… – кротко пояснила девушка, – у него был желтоватый цвет лица.

– Да не волнуйтесь вы, ему это только на пользу, – прямодушно объявила Кастина. – От княжича стоялой медовухой несло… я этот запах ни с чем не спутаю.

– Я тоже, – буркнула Веся, – так мы едем или ждем, пока он… вернётся?

– А когда это будет? – начиная понимать, что ничего страшного воеводе вовсе не грозит, на всякий случай осведомился Илстрем, думая про себя, как удачно все складывается. Если бы эта воинственная куница… нет, теперь уже кошка попала в Серое гнездо, очень многим его домочадцам пришлось бы испытать на себе очищение желчных проходов.

– Через часочек вернётся как новенький, – бодро пообещал Саргенс, посмотрел на хмурое личико ученицы и добавил, – ну или через два. И никаких зелий ему давать не нужно. Все равно не помогут. Но нам лучше ехать, ко второму завтраку доберемся до мельницы.

– Езжайте, – подумав еще минуту, постановил князь, – тут мы с Шангором и сами разберемся. Все равно я решил возвращаться в Ставин, сегодня же праздник, а Доренея там одна. Не знаю, успел Аберост вернуться из Скалбрега или нет.

– Тогда до встречи, – коротко кивнул Ардест и, обняв невесту за плечи, решительно повел прочь. Дикий Ястреб с давних пор не любил долгих прощаний.

– Дымом пахнет… – негромко произнесла Кастина, едва они выехали на берег.

– Темные силы… – выдохнула Веся, глядя не вниз, на каменный мост, а выше него, туда, где совсем недавно весело поблескивала черепицей крыша мельницы.

– Какая… – больше Ольсен не смог ничего выговорить, свирепо скрипнул зубами и резко дёрнул тэрха за гриву, посылая вперёд.

Однако никуда уехать так и не сумел.

– Шшасс… – прошипел Саргенс незнакомую команду, и все тэрхи тотчас встали как вкопанные. – Я поеду первым, и дам вам сигнал.

– Силы подбросить? – заботливо глянула на чародея куница.

– Не нужно, – отказался он, уже стремительно мчась по направлению к мосту.

– Интересно, дед, – взглядом попросив Береста не вмешиваться, насмешливо спросила Эвеста, – кто мог знать про твои сокровища?

– Какие ещё сокровища? – расстроенно буркнул он. – У меня там всего-то сундучок с камнями…

– С какими еще камнями, – всерьез заинтересовалась куница, – драгоценными?

– Нет, – ответил за прадеда Ардест, – поделочными. Шпаты, малахит, мрамор, хрусталь… он сам когда-то добывал, а позже и мы привозили, Ольсен от скуки мастерил всякие вещицы. Иногда дарил их нам.

– Я думала, он только алхимией занимался, – уважительно глянула на деда юная чародейка, – ну и шпионами.

– Наверняка, лазутчиками больше, – спрятав сочувственный взгляд, колко заметила Кастина.

Веся только вздохнула, травница и сама не любила раскисать из-за потери вещей и других всегда старалась отвлечь от таких мыслей. Что толку жалеть о потерянном, если этим ничего не вернуть?

– Саргенс знак подаёт, – сообщил следивший за противоположным берегом Берест, и в тот же миг тэрхи ринулись вперёд.

Проскочили мост, вылетели на берег и остановились в том самом месте, где Веся когда-то впервые увидела стоящего на балконе деда. Как ни странно, но этот балкон уцелел, видимо, сырые балки, на которые попадали брызги от мельничного колеса, оказались огню не по зубам.

– Жив, батюшка! – перемазанный в саже мужик, выбежавший из-за угла, бросился чуть ли не под ноги тэрху Ольсена. – Слава всесильным богам, услыхали наши мольбы! А мы уж все пожарище облазили!

– И чего же вы там искали? – ворчливо буркнул мельник, скрывая свое смущение, и слез с тэрха. – Неужели думали, я стану валяться под огнем?

– Так ведь шаман же, батюшка! – всплеснул руками мужик и вдруг уставился на ногу Ольсена. – А это… как же?

– Вырастили, – мрачно объяснил дед, – вон чародейка напала… и вырастила.

– А ничего себе чародейка, – заявил мужик, любознательно рассматривая Кастину, заметно посвежевшую за прошедшие сутки, несмотря на все мытарства, – я бы тоже был не против, если на меня такая напала.

– Помалкивай побольше, целее будешь, – желчно посоветовал мельник, не видевший, на кого смотрит селянин, и Веся тихонько хихикнула, вспомнив будущего деверя.

– Идем поглядим, может, что и уцелело, – уже спрыгнувший со зверя Берест сначала помог спуститься Кастине, затем, протянув руки, ловко поймал невесту. – Жаль деда. Он тут обжился… многое своими руками сделал. Ведь первое время, как приполз к сторожке лесника с изодранными руками и без ноги, почти не спал. Отец думал… это его боль в обрубке так мучит… вот и прислал на несколько месяцев Анса с учителем, в Гнездо тогда Ольсен отказался идти наотрез.

– Просто он всегда был упрямее осла, – мрачно буркнула травница, не спешившая к крыльцу.

Случалось ей бывать на пепелищах, и не раз, чай в Ясновене все дома бревенчатые, кроме княжьего дворца, да и тот каменный лишь до второго этажа, а выше все спальни и светелки деревянные. И всё, что обычно выносят с пожарищ, – это сковороды да чугунки. Так чего зря по саже шастать?

– Смотрите… – Ольсен в сопровождении чародея шел им навстречу, держа в руках закопченный сундучок, – не зря я его медью оковал, цел остался…

– А замок-то там с секретом, кусается, – доложил словоохотливый селянин, к которому постепенно примкнуло еще несколько мужиков.

– Нарочно так задумано, чтобы такие, как ты, Прол, нос не совали, – буркнул дед и умоляюще глянул на Береста. – Займись ими, а?

– Я сам, – обернулся к любопытным селянам Саргенс. – Слушайте все! Мельница должна быть расчищена и возведена заново точно такой, как была! Всю работу я оплачу сполна! А за скорость доплачу особо. Кто тут самый честный? Следи, кто как работает, доложишь мне после, я подъеду посмотреть через пару дней. Идите.

Впрочем, последнее указание, несомненно, было лишним, внимательно выслушавшие чародея мужики и сами ринулись на руины с необычайным рвением. Ранней весной, когда в поле еще слишком сыро, чтобы пахать или сеять, а в лесу поживиться нечем, случайный заработок как нельзя кстати многим семьям.

И Берест не сомневался, что уже после обеда тут будет копошиться все село.

– Вот она… – голос Ольсена отвлек внимание ястреба от селян, и он оглянулся посмотреть, о чем это дед.

А осиротевший мельник уже пристроил на колоде свой сундучок, распахнул крышку и, осторожно развернув пахнущую копотью потемневшую тряпицу, доставал статуэтку, которой внук никогда не видел среди его поделок.

Ошибиться он не мог, слишком крупной, почти в пол-локтя высотой, она была и изображала не зайчиков или медвежат, каких дарил им прадед, а сидящую женщину, искусно вырезанную из светло-жёлтого камня.

Непонятно, на чём она сидела, на пеньке или же на скамеечке, дед держал статуэтку к ним лицом. Нижняя часть камня была темнее, как раз до талии разбиравшей травы фигурки, и каждый тщательно вырезанный стебелек, прильнувший к ее подолу, различался отчётливо, словно живой.

На коленях женщины тоже лежали стебли цветов, и ее чуткие пальцы зарылись в них, выбирая самые нужные. А на склонённом к травам лице светилась такая ясная улыбка, что захватывало дух от откровенности момента, не однажды подсмотренного и точно переданного резчиком.

– Кастина… – восхищенно прошептала Веся, – как похоже… ты точно так улыбаешься, когда перебираешь травы…

– Солнышко, – крепче прижал к себе куницу Берест, представив, как долгими одинокими зимними ночами дед сидел и смотрел на эту солнечную женщину, когда-то отдавшую ему сердце.

Но не пожелав говорить при всех о вскипавшей в душе боли за прадеда, просто нежно коснулся губами волос невесты, в который раз мысленно обещая себе быть намного умнее, терпеливее и осторожнее, чем Ольсен, чтобы не повторить его ошибок.

– Кася… – тяжело выдавил дед, шагнув к травнице, – возьми… это я тебе подарок делал… сегодня ведь день равноденствия!