Текст книги "Когда сойдутся тени (СИ)"

Автор книги: Варвара Еналь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

– Ладно, так действительно будет лучше, хотя у тебя сегодня тоже был не лучший день в жизни.

– Зато я завтра спокойно отосплюсь.

Кей все-таки удалось убедить своего друга пойти лечь. Дав ей последние указания – следить за пульсом и дыханием раненого, Джейк ушел, оставив Кей дежурить. В вену Кита Джейк ввел вещество, действующее как снотворное, и это лекарство должно было действовать до утра.

Девушка зажгла настольную лампу и устроилась в кресле. Не очень-то легко просидеть до утра в тишине и сумраке, в мягком, уютном кресле и не заснуть. Кей всматривалась в черты лица раненого парня. Волосы совсем светлые, белые, лицо покрыто загаром, как, впрочем, и у всех воинов.

Кей уже заметила, что в Такнаасе большинство людей – смуглые и темноглазые, как Лосанна или Сэм. Кит совсем другой. Интересно, что он за человек? Может, Джейк и знает его, но ничего не успел рассказать, потому что был слишком озабочен ранением этого парнишки. И Кей сама у него ничего не спросила.

На мгновение перед глазами Кей предстало лицо Джейка, его добрые, честные глаза – глаза человека, которому можно доверять, который уверен в том, что он знает истину и никогда от нее не отступит. За время, прожитое ею в Такнаасе, Джейк стал для нее родным человеком, другом. И Сэм также. Он был готов погибнуть, защищая ее. А ведь совсем недавно она была никому не нужна, кроме своего маленького братишки. Похоже на то, что Кей обрела, наконец, семью. По крайней мере, двух братьев, старшего и младшего. Эх, если бы и Том мог быть рядом с ней!

Кей погасила лампу – ночь была лунная, хватало света из окна и тонкой яркой полоски из печи – и накрылась пледом. В единственное окно в комнате, сквозь тонкую, полупрозрачную занавесь, проникали бледный лунный свет.

У планеты, на которой находилась Суэма, было два спутника, похожих на луну. Один чуть больше другого. Полнолуние у этих спутников наступало поочередно, потому ночи в Суэме всегда были светлыми. Большой спутник назывался Маниес, маленький – Аниес. Жители Суэмы знали, что это – спутники планеты, которые находятся на ее орбите. Эти сведения, как и многие другие, они получили от мудрецов. Про эти спутники маленьким детям рассказывали нечто вроде сказки о двух влюбленных, которые никак не могли встретиться.

В полумраке комнаты Кей разглядывала пятна лунного света на лужайке за окном, и ей вспоминались слова Сэма о том, что он молился за нее. Теперь она понимала, что в Суэме нельзя не верить в Создателя. После того, как она спасала свою жизнь в этой дикой погоне, после того, как она своими глазами увидела переродившихся баймов, она уже совсем не сомневалась, что и ее мир, и Суэму сотворил Отец-Создатель, что обоими этими мирами руководят духовные законы. И ей как-то странно было думать, что те баймы, от которых они с Сэмом удирали сегодня, может когда-то были суэмцами, добрыми, милыми, надежными, как Лосанна или те многие жители Такнааса, которых она успела узнать. Или суэмцами были родители этих баймов, кто знает? Только Создатель, наверное, знает такие вещи.

Ночью Кей несколько раз готовила себе кофе, стараясь не уснуть, но все равно под утро задремала, поджав под себя ноги и неудобно пристроив голову на подлокотнике кресла.

Утром к ним пришел Лэстин, проведать раненого. Джейк успел проснуться и сменить Кей, и та вяло готовила себе завтрак на кухне. Вот-вот должна была появится Мит-Итен, поэтому, когда раздался стук железного кольца о входную дверь, Кей подумала, что это она.

На пороге стоял Лэстин. Кей узнала его сразу, хотя он был без кольчуги и без серебряного обруча на голове. Одет он был так же, как обычный горожанин – темные, плотные брюки, клетчатая рубашка и короткий кожаный жилет. Он слегка улыбнулся ей, как будто был рад ее видеть, и сказал:

– Мир тебе, Кей. Я пришел узнать, как дела у Кита.

Глядя на него, Кей почему-то подумала, что он тоже, скорее всего, не спал ночью, а, может, и не завтракал.

Она посторонилась и предложила:

– Заходи, только обувь снимай.

Тот послушно разулся, одновременно разглядывая уютный коридор и горшки с цветами на стенах.

– У Джейка мне еще не приходилось бывать, не было такой надобности, – пояснил он.

– Значит, тебе повезло. Кита ты сейчас не сможешь увидеть, он все еще спит. Я думаю, что с ним все будет в порядке. Конечно, ему придется некоторое время побыть здесь, но мы верим, что он поправится.

Кей немного замялась. Удобно ли будет пригласить Лэстина на завтрак? Скорее всего, ночь он провел на стенах Такнааса, а теперь поднялся на холм проведать своего раненого воина.

Лэстин как-то неловко улыбнулся:

– Значит, мне пора уходить?

– Ты торопишься? Может, позавтракаешь у нас? Вот здесь у нас кухня.

– Ты хочешь накормить меня завтраком?

– Ну, мне почему-то думается, что ты голодный.

Лэстин весело улыбнулся:

– Я не прочь что-нибудь пожевать. Последний раз я ел как раз перед тем, как появились вы с Сэмом.

– Пойдем на кухню. Я тоже хочу есть. И спать. Мне пришлось всю ночь сидеть около Кита.

Завтракали бутербродами и пирогом с клубникой. Кей хотелось узнать продолжение вчерашних событий, и она спросила об этом у Лэстина.

– Баймов было много, – задумчиво произнес он, – отряд около тридцати человек возле той равнины у холмов, где вы их встретили, и еще дальше на запад – отряд в тридцать человек. Нам пришлось нелегко. Кит и был ранен как раз на равнине.

– Вы убили их?

– Большинству удалось уйти. Мы не преследуем баймов до их земель – это может быть опасно. Оставшиеся в живых баймы бежали от нас на запад. В этих местах, около двух холмов, усилили охрану и, боюсь, что вам с Сэмом уже не разрешат объезжать там лошадей.

– Конечно, я понимаю, – кивнула Кей.

Она допивала свой кофе и украдкой рассматривала Лэстина. Он был высоким и сильным. Его чуть вьющиеся темные волосы закрывали крепкую, загорелую шею, а миндалевидные карие глаза казались Кей уже знакомыми. Красивый, мужественный воин. На поясе его брюк виднелись короткие ножны с рукоятью кинжала, на шее висела длинная серебряная цепь с маленьким кулоном – единорогом. Вместо глаза у единорога блестел крохотный прозрачный камешек.

Лэстин ел быстро и много. Кей видела, что он слегка стесняется ее присутствия. Это смешило Кей, потому что она сама стеснялась Лэстина. Она спросила его:

– У Кита есть родные? Кто-нибудь придет проведать его?

– Кит не здешний. Его семья живет на севере. Им, конечно, отвезут вести о сыне, но хорошие, после того, как Кит поправится.

– Твои родные тоже далеко?

– Наоборот. Мой дед и моя бабушка живут в доме напротив этого, очень близко, как видишь.

– В доме с высокими окнами?

– Да, там именно такие окна, – Лэстин улыбнулся.

– В таком случае, кем тебе приходится Лосанна?

– Родной тетей.

– Потрясающе.

– Почему?

– Ну, выходит, Лосанна у родителей – поздний ребенок?

– Как понять – «поздний»? В смысле – последний? Нет, есть еще трое, младше Лосанны. Три сестры, самой младшей недавно исполнилось семь. Но, скорее всего, и она – не последняя. Ее родители еще молоды, им нет и двухсот лет.

– А, я как-то забыла, что в Суэме так долго живут. Выходит, что кому-то из твоих родителей Лосанна приходится сестрой?

– Моей матери. Моя мать – самая старшая из детей в семье Маханиэна – так зовут моего деда.

– Сколько же всего детей у Маханиена?

– Десять. Всего – десять. Трое сыновей и семь дочек.

– А у моих родителей…, – тут Кей запнулась, потому что чуть не сказала, что их было двое. Она глупо покраснела и закончила:

– А у моих родителей я одна.

Теперь настала очередь удивляться Лэстину. Он высоко поднял черные дуги бровей и спросил:

– Как такое может быть? Остальные что, погибли?

Кей вздохнула и принялась объяснять:

– Нет, их просто не было. Я родилась – и все. И больше никого не рожали. Не хотели.

– Вот это да. Вы же все вымрете, если будете иметь по одному ребенку.

– Дело к этому и идет, по всей видимости. Но, видишь ли, мы не можем позволить себе много детей, потому что кормить их будет нечем. В моем мире нет такого изобилия. У нас все не так, как в Суэме. Урожаи маленькие, а болезней и проблем много. Потому и детей мало рождается. Есть, конечно, люди, у которых двое, трое, четверо детей, но не так, как в Суэме. А семью с десятью детьми я вообще ни разу не встречала.

Про аборты Кей не решилась ему рассказывать. Во-первых в Суэме не было такого слова – аборт, а во-вторых, Кей подумала, что Лэстин, услышав об убийстве детей в утробах матерей, решит, что ее старый мир населен одними баймами.

Лэстин был явно удивлен. Он задумчиво покачал головой и сказал:

– Думаю, людям в вашем мире живется плохо.

– Не всегда. Но жизнь у нас короткая. Сто лет – это самый верхний предел, но доживает до этого далеко не каждый. Многие умирают гораздо раньше. Представляешь, сколько у нас кладбищ?

Доев последние остатки пирога, Лэстин смахнул крошки в свою опустевшую тарелку. Его загорелые до черноты ладони странно выделялись на фоне белой скатерти.

Он серьезно посмотрел на Кей и сказал негромко, но уверенно:

– Для каждого мира определен свой путь. Каждому явлена милость Бога. Это – воля Создателя. Кто ее станет оспаривать? Я знаю, что Сын Создателя приходил в ваш мир в образе человека. И Он взял на себя ваше проклятие. Он сделал это для вас, чтобы вы могли жить. Потому что Он любит вас. Так же, как и нас. И мы можем ему доверять. И, знаешь, Кей, люди в вашем мире должны быть очень благодарны Создателю за Его Сына.

Кей слушала его. Благодарен ли их мир? Скорее все принимается как должное, или не принимается. И называется это религией. Кей тряхнула головой. Она-то ведь тоже не принимала. Пока не принимала.

Она поднялась и убрала посуду со стола, а Лэстин попрощался и ушел. Провожая его у входной двери, Кей поняла, на кого он был похож. На Лосанну. Тот же разрез глаз, и тот же рисунок бровей. Родственники – есть родственники.

Перемыв и убрав посуду, Кей, наконец, смогла пойти отдохнуть. Вчера был нелегкий, тревожный день, но, хвала Создателю, все закончилось благополучно. Кей надеялась, что Кит поправится, баймы больше не сунуться к Такнаасу, а границы надежно охраняются.

А, все-таки, куда попадают суэмцы после смерти? Может быть, они становятся ангелами?

Глава 8
Рождение маленького Джейка

А кладбищ в Суэме действительно было мало. В Такнаасе – только одно. Ямы в нем рыли очень глубокие и узкие, и гробы с телами опускали вертикально, вниз ногами. Это Кей рассказал Сэм. Поэтому могилы занимали мало места. Да и было их не так уж и много, этих могил. Сверху оставались только узкие, каменные таблички с надписями. И надписи были совсем не такие, как в мире Кей. Ни некрологов, ни дат рождения и смерти. На всех, на всех без исключения табличках стояли слова: «Тело принадлежало…» – и дальше только имя. И все. Так просто – тело принадлежало…

Суэмцы верили, что не люди лежат в этих могилах, а только их тела. Нет, они, скорее, это знали. Душа уходит к Отцу, Создавшему ее, а тело, которое принадлежало душе – в землю. На могилах этих не лежали цветы, к ним не приходили люди, не навещали своих мертвецов, не изливали им душу, не искали у них мудрости и утешения. Ведь суэмцы знали, что их родных в могилах нет, а только тела, которые когда-то им принадлежали. Зачем же тогда приходить к праху?

Само кладбище находилось за городскими воротами, чуть дальше на юг от озера Ганул, Сэм, по просьбе Кей привез ее туда. Пустынно и тихо оказалось на заброшенном городском кладбище. Кей одиноко бродила между узких каменных плит, расположенных правильными рядами. Длинными, как странная дорога…

В дальней стороне кладбища плиты так заросли травой, что уже не осталось никакой памяти о том, чьи тела там были захоронены. Шумел ветвями деревьев ветер и о чем-то своем шептались густые травы…

Потом, уже дома, Кей спросила Джейка, почему кладбище находится вне города. Тот ответил, как всегда, не спеша и обстоятельно:

– Зачем занимать территорию города мертвыми телами? В Суэме так не принято. Смерть тут, вообще-то, встречается гораздо реже, чем в нашем мире. И здесь совсем другое отношение к ней. Смерть – это всего лишь переход в другое измерение, в духовный мир. Суэмцы это знают, и культа из смерти не делают. Потому и к кладбищам они относятся гораздо проще. Потом, со временем, территорию кладбища засипят землей, и там появится новый холм, на котором что-нибудь построят, деревню, крепость, городок – что-то полезное для живых.

– Разве можно строить на костях людей?

– Кей, это уже будет просто прах земной. Так было определено Создателем. Человек был создан из праха, и в прах земной возвращается его тело. В Суэме, Кей, именно так и принято. Я ведь уже говорил, что они не делают культа из смерти. Раньше, когда еще не была открыта Проклятая Дверь, смерти в Суэме не было. Так говорится в Преданиях.

Под преданиями Джейк имел в виду устные сказания. Суэмцы почему-то не записывали свою историю, ее просто передавали устно в очень сокращенном варианте, только основные факты.

Постепенно Кей и сама начала по-новому, по-суэмскому относится ко многим вещам. Мало-помалу она стала верить, что суэмцы более правильно понимают жизнь, и у них более верные законы. Ей даже казалось, что суэмцы более настоящие, что ли, по сравнению с людьми ее мира. А, может быть, это ее собственный мир казался ей теперь призрачным и ненастоящим. И одно только тревожило и омрачало ее жизнь – это мысли о том, что ее маленький братишка остался в этом призрачном и ненастоящем мире.

Как бы там ни было, но Кит на Такнааское кладбище не попал, он выжил. За него волновались все: и Джейк, и Сэм, и Кей, и Лосанна, и приходивший его проведывать Лэстин. Первые несколько дней Джейк вводил раненому обезболивающие и снотворное лекарство, поэтому Кит постоянно спал. Это лекарство было особенным и редким, оно изготавливалось из беловатого сока Молочных Листьев – растения с толстым, сочным стеблем. Редким оно было потому, что растение следовало собирать только в определенное время, и только тогда, когда оно хотя бы раз плодоносило – тогда его сок обладал нужными свойствами. Плоды этого растения – хрупкие, конусные коробочки с семенами – появлялись всего один раз в год, на протяжении нескольких месяцев с весны до осени. Использовался только сок из стеблей, который выпаривался и обрабатывался до состояния белого порошка. Порошок разводился водой для инъекций и вводился в вену. Кей уже приходилось участвовать в изготовлении этого лекарства, и процесс ей показался довольно трудоемким. Лекарство так и называлось – Сок Молочных Листьев. Оно не вызывало галлюцинаций и привыкания, но обладало высоким обезболивающим и снотворным эффектом.

Лосанна и Кей дежурили около раненого постоянно, по очереди сменяя друг друга. Когда Кит пришел в себя, Кей обнаружила, что он – довольно милый молодой человек, склонный к пустой болтовне и шуткам. У него были светло-голубые глаза, чистые и ясные, как у мальчишки, с какими-то озорными морщинками в уголках, белозубая улыбка и веселые ямочки на щеках.

Несмотря на то, что последние несколько дней Кит проспал, он все же помнил, что за ним ухаживали две очаровательные девушки. К одной из них, Лосанне, он стал проявлять явную симпатию, как, впрочем, и она к нему. Теперь эти двое частенько проводили время вместе, то болтая о чем-то, то играя в настольные игры. Иногда Лосанна читала что-нибудь вслух, а Кит слушал.

Кит скучал, оставаясь в постели, а вставать Джейк первое время ему не разрешал. Поэтому по вечерам все собирались в его комнате. К ним присоединялась и Лосанна. Она, Сэм и Кит играли в настольную игру с фигурными, деревянными фишками, к которой прилагалась колода специальных карт. Сэм постоянно выигрывал, а Кит над ним подшучивал. Даже Папоротник нашел себе место под кроватью Кита.

Как-то утром, когда Джейк и Кей занимались своей обычной работой в лаборатории, девушка заметила:

– Мне кажется, что Кит не равнодушен к Лосанне.

– Это не одной тебе кажется, – резонно ответил Джейк.

– И что теперь они будут делать? – Кей тут же подумала, что задала какой-то глупый вопрос и объяснила, – Ну, мне хотелось бы знать, как в Суэме поступают в таких случаях?

– Если они полюбят друг друга и решат создать семью – будет Сочетание, то есть старейшины совершат над ними особую молитву – Сочетание – после которой они будут признаны мужем и женой. Но, в любом случае, это будет не скоро. Сначала они объявят о помолвке. И только потом, если они действительно будут убеждены в своем выборе и своих чувствах, если ничего не измениться, будет Сочетание. Так называемые свадьбы в Такнаасе не празднуют. Сочетание считается, как бы правильнее выразится, семейным праздником, праздником только молодоженов. Такие вот обычаи.

Как-то раз вечером, спустя несколько дней после разговора с Джейком, в Желтый Дом прибежал мальчик лет двенадцати, лохматый и запыхавшийся. Кей открыла дверь и прежде чем успела ему что-то сказать, мальчик торопливо сообщил:

– Нам нужен лекарь Джейк, помочь сестре в родах, срочно, прямо сейчас.

Джейк был дома. Он выслушал мальчика и пошел собирать необходимые инструменты, бросив на ходу:

– Кей, собирайся, я возьму тебя с собой.

Сестра этого мальчика, которого звали Роум-Лиан, жила на нижних улицах городского холма. Роум рассказал, как быстрее туда добраться и убежал к своим, чтобы сообщить, что лекарь скоро придет.

На этих улицах, расположенных в самом низу холма, Кей бывала не часто. Дома на них выглядели немного по-другому, они больше походили на древние башни-крепости. Сложенные из серого, крепкого камня и обнесенные каменными стенами, они казались очень древними и старыми. Джейк говорил, что эти улицы застраивались давно, когда самого города, как такового, еще не было. Вокруг домов, так же, как и на верху холма, росли ореховые и вишневые деревья. Электричества на этих улицах не было, для освещения использовались масляные фонари. Хотя нельзя было сказать, что здесь жили какие-то бедные люди – бедности и нищеты в Суэме не было. Каждый каменный дом-крепость выглядел внушительно, уверенно, достойно.

– Так странно, – обратилась Кей к Джейку, – почему на нижних улицах не провели электричество?

– Это в целях безопасности, на случай осады города. Эти нижние улицы находятся в зоне риска. В случае обстрела находящиеся здесь провода могут быть повреждены, и тогда без света останется весь город.

– Какой может быть обстрел? Стрелами, что ли?

– У баймов есть такие машины метательные, для камней и для пропитанных маслом горящих ядер. Ядра делают из дерева и соломы, они называются горячими камнями. Слава Богу, до пороха тут не додумались. Хотя, кто знает, может мудрецы обладали такими знаниями, да вовремя все уничтожили.

– Мне Сэм рассказывал, что, якобы, где-то существуют Сокровища Мудрецов, где могут быть спрятаны их открытия.

– Это предания, легенды.

– Но ведь про Три Придорожных Камня тоже было предание, а оказалось, что Камни работают, как портал.

Джейк глянул на Кей задумчиво, пожал плечами:

– Ты права, предания имеют под собой почву. Но, если Сокровищница и существует, то будем надеяться, что Создатель хранит ее от всяких посягательств. Хотя суэмцы вряд ли станут разыскивать Сокровищницу – они уже научены горьким опытом своих предков и к запретным знаниям не стремятся. Это для баймов утерянная информация древней расы вожделенна.

Дом, который им был нужен, стоял на углу – массивное, высокое здание, окруженное разросшимся садом. Прихрамывая, Джейк поднялся на несколько ступенек крыльца и постучал железным дверным кольцом о внушительную дверь, сделанную из темного, почти черного дерева и окованную по углам медью. Им открыла совсем молоденькая девушка, темноволосая и кудрявая. В ее глазах ясно читался страх и тревога.

– Хвала Создателю, что вы пришли, – взволновано сказала она.

Они вошли в длинный и темный коридор, стены которого покрывали панели темного дерева, а на полках вдоль стен горели лампы, заправленные маслом. Выложенный плиткой пол застилала широкая ковровая дорожка, по которой Кей и Джейк прошли в дальнюю спальню на нижнем этаже. Их встретила женщина средних лет, глубокая складка между ее бровями выдавала тревогу и беспокойство. Оказалось, что девушка, открывшая дверь, приходилась ей младшей дочерью. Она обратилась к женщине и сказала:

– Мама, это лекарь Джейк и его помощница, Кей.

Женщина посмотрела на Джейка с такой надеждой, что Кей стало жаль ее.

– Хвала Создателю, что ты здесь, Джейк. Мы в сильном замешательстве. У моей дочери Эннани это – второй ребенок. И первого малыша я сама у нее принимала, – от волнения женщина немного путалась в словах, – Я и раньше принимала роды у старшей своей дочери, у нее родилось уже трое малышей, и всегда все было хорошо. А сейчас я просто не знаю, что мы сделали не так.

– Ну, что ж, посмотрим, что мы можем сделать, – Джейк говорил, как всегда, медленно, спокойно и уверенно.

Кей уже видела его таким в ответственные моменты. И она почувствовала, как после слов Джейка напряжение в комнате немного спало. Сама Кей совсем ничего не понимала в родовспоможении.

– Прежде всего, я хотел бы знать, как тебя зовут, – сказал Джейк.

– Мое имя – Эотлаан. Но вы можете называть меня просто Лаани. Так меня все здесь называют, – женщина совсем не улыбалась.

Она была маленького росточка, на полголовы ниже Кей. Из-под длинных юбок с оборками и кистями на поясе не видно было даже домашних туфель. Кей никогда еще не видела суэмцев в таком расстройстве, как эта маленькая, темноволосая женщина.

Из дверного проема, который, видимо, вел в смежную комнату, вышел мужчина, довольно молодой и высокий. Кей почему-то подумала, что он наверняка служит в пограничном отряде. Мужчина представился сразу, протянув руку Джейку:

– Я – Вээл, муж Эннани. Будьте благословенны, верные. Я надеюсь, ты нам поможешь, Джейк. Что-то с ребенком не так, бедная Эннани никак не может произвести его на свет.

Джейк сказал, что сначала им необходимо вымыть руки.

После того, как было выполнено все необходимое, Лаани провела Джейка и Кей в смежную комнату. Большую часть спальни занимала широкая кровать с резными спинками, пол закрывали цветные коврики. К рождению ребенка было приготовлено все, что могло понадобиться. В углу находился таз и громоздкий бак с теплой водой. Возле кровати, в ногах поставили плетенную колыбельку на колесиках, застеленную милым детским бельем. А на широком и высоком комоде, покрытом большим махровым полотенцем, лежали стопкой крохотные детские вещички.

Эннани лежала на боку с краю кровати. Она была такая же темноволосая и кудрявая, как ее сестра и мать. Бедная девушка выглядела измученной и уставшей, к ее лбу, мокрому от пота, прилипли коротенькие кудряшки. И она плакала – на щеках ее все еще виднелись следы слез.

Эннани рассказала Джейку, как начались и протекали роды. Вначале все было в порядке, без особых проблем. Но когда начались потуги, головка ребенка все не показывалась.

– У меня уже нет сил, я устала… Как же так, неужели мой ребенок не сможет родиться? – тихим, прерывающимся голосом проговорила Эннани, и слезы опять наполнили ее милые карие глаза.

– Ну, что ж, Эннани, давай вместе попробуем помочь твоему малышу. Давайте сначала помолимся, – просто предложил Джейк.

Кей уже знала, как молится Джейк, как молятся вообще в Суэме. Но ее, почему-то, пробрала дрожь от проникновенного голоса рыжего парня, и от внезапной, умоляющей страстности, сквозившей в его словах. Молился только Джейк, остальные беззвучно вторили ему. Кей слушала.

– Отец-Создатель, Ты знаешь, почему так случилось, Тебе ведомы причины, а нам нет. Мы так нуждаемся в Тебе, в Твоей помощи, в Твоем водительстве. Помоги, пожалуйста, Эннани, покажи нам, в чем причина. Благослови это дитя и помоги ему родится здоровым. Да будет Тебе вся слава и хвала, Создатель…

После Джейк опять обратился к Эннани:

– Сейчас я попробую посмотреть, в чем причина. Это будет немного неприятно, тебе придется потерпеть. А ты, Кей, иди сюда и посмотри, как я это делаю… Вот так.

Вот время осмотра Джейк очень тихо объяснял свои действия. Кей никогда прежде не бывала в таких ситуациях, она ведь не училась на акушера. Но теперь, как видно, ей придется заниматься этим в случае нужды.

– Ну, вот… – Джейк поднял голову.

От напряжения на его лбу блестели капельки пота.

– Ребенок лег не правильно. Он лежит поперек. То есть, его головка находится вот здесь, – и он двумя пальцами, большим и средним, показал на головку малыша в животе Эннани так, как будто он сжимал ее, – вот она, голова, а ножки и попка тут, – и он показал в противоположную сторону, справа, внизу живота, – таким образом Эннани не сможет его родить, – и он замолчал.

– Как это – поперек? Что это значит? – Лаани вопросительно вглядывалась в лицо Джейка.

– Мы можем что-нибудь сделать? – спросила Кей.

Джейк сосредоточенно посмотрел ей в глаза:

– Нам придется что-то делать. У нас есть два варианта: или повернуть ребенка, или…

– Кесарево… – тихо проговорила Кей.

– Да, – устало кивнул Джейк и добавил, – попробую развернуть малыша, может быть получится так, что он родится ножками.

Он обратился к матери и мужу Эннани:

– Я хотел бы, чтобы мне не мешали. Молитесь. Это – все, чем вы можете помочь сейчас.

А дальше время словно замерло. Джейк действовал очень осторожно. Левой рукой он нажимал на живот Эннани, а правой пытался поймать ножку ребенка внутри материнского чрева. Кей ничем не могла ему помочь, и ей было немного горько от своего бессилия. Ей было жаль этого малыша, маленького человечка, которого все так ждали, и который все никак не мог появится на этот свет. Ей было жаль его мамочку, терпеливую и мужественную. Эннани, с необыкновенной выдержкой, без криков и жалоб следовала советам Джейка, и действительно вела себя очень мужественно.

– Ну, давай же, давай, мой хороший, – уговаривал ребенка Джейк.

Он постоянно говорил, обращаясь то к Отцу, то к ребенку, его тихие слова вселяли надежду. Раз он говорит так спокойно, значит, все будет хорошо, все будет хорошо.

Наконец, Джейк поднял голову и сказал:

– Ребенок сейчас родится. Бабушка, приготовься, пожалуйста. Кей, смотри, вот так принимают малыша.

И в то же мгновенье Кей увидела крохотные ножки ребенка, покрытые беловатой смазкой. Эннани двигалась медленно, словно в загадочном странном танце, и казалось, что все происходит само собой, и роды ребенка не причиняют ей боли и мучений. Вот, показалась спинка. Еще немного – и долгожданный малыш, причинивший столько беспокойства, появился на свет. Это был крохотный мальчик, такой же черноволосый, как и его мама.

– Ну, вот, Эннани, вот твой сын, – Джейк положил мальчика на живот матери и улыбнулся, открыто и удовлетворенно.

Спустя сорок минут Эннани спала, спала так сладко и крепко, словно и не было никаких страхов, тревог и волнений. Она даже слегка улыбалась во сне, довольно и счастливо.

Лаани постелила для нее свежее постельное белье, темно-синее, в тонкую белую полоску, и подвязала ее волосы такой же синей лентой. Как оказалось, это такая милая суэмская традиция – если родился мальчик, то его мама лежит на синем постельном белье, а если девочка, то, соответственно, на белом. Белье готовили заранее, еще во время беременности, родственники женщины. Впрочем, Кей нравились такие традиции.

Счастливая Лаани настояла на том, чтобы Джейк и Кей остались на поздний ужин, и те согласились. Пока она хлопотала на кухне, Кей решила немного посидеть в комнате роженицы, присмотреть за малышом, пока его мама спит.

Маленького мальчика назвали Джейком, в честь того, кто помог ему появиться на свет. Джейк шутливо сказал, что, пожалуй, это первый суэмец с несуэмским именем. Но Кей видела, что все-таки ему приятно.

До чего же это был славный малыш! Какой у него был чудесный, крохотный носик, какие смешные, маленькие, чуть поджатые губки, какие красивые глазки. Он посапывал в своей плетеной люльке, завернутый в синее одеяльце, отделанное кружевами, и Кей слегка покачивала колыбельку.

Счастливый этот мальчик! У него столько родных, которые будут растить его в любви и заботе, и он не будет нуждаться ни в чем. Кей знала, что в Суэме нет обездоленных и бедных, и она знала, что родители этого мальчика отнюдь не бедны.

А когда родился ее маленький братец, он оказался не нужен никому. И никто не любил его, и никто не жалел его, кроме нее, Кей. Ну, почему так, почему? Она всегда думала о Томе, и она не могла утешиться.

Хорошо, что у маленького Джейка все будет по-другому. Кей провела указательным пальцем по его теплой, нежной щечке. А здорово иметь такого маленького, чудесного малыша!

Домой они возвращались поздно, ленивое солнце уже лежало одним боком на горизонте, все еще рассыпая золото своих лучей на крыши домов и башен.

Кей и Джейк медленно поднимались вверх, на городской холм. Глубокие, серо-синие тени легли на каменные тротуары и на бесчисленные ступени города. Пахло абрикосами. Чуть выше, на улице, вдоль которой были посажены шелковичные деревья, брусчатка тротуаров была черной от упавших сочных ягод.

Кей испытывала чувство глубокого удовлетворения. Они отлично справились с работой, у них все получилось, им хорошо заплатили. Это тоже было приятно.

Но Джейк не выглядел очень уж радостным. Он молчал, озабоченный какими-то своими мыслями. И о чем можно думать?

– Что с тобой? Ты чем-то обеспокоен? – не выдержала Кей.

Тот пожал плечом, не сразу, но ответил:

– Да, видишь ли, странно все это. Никогда такого не было, чтобы женщина в Суэме не могла родить. И дети тоже никогда не рождались ножками. Это – первый ребенок, родившийся таким образом.

– Ну, всегда что-нибудь бывает первый раз.

– Ты не понимаешь, Кей, – устало вздохнул Джейк, – это Суэма, тут ничего не бывает просто так. Сначала возле города появляются баймы, потом женщина не может благополучно родить ребенка.

– Разве между этими событиями есть какая-то связь? Ты думаешь, что это колдовство?

– Разумеется, связь есть, наверняка. Но это – не колдовство, нет. Это действие темных сил.

И Джейк замолчал. Он больше не хотел говорить на эту тему, и, хотя Кей раздирало любопытство, она, почему-то, не стала задавать вопросы.

А последние лучи солнца все еще золотили остроконечные крыши домов на вершине Такнааского холма. Дневная жара спала, по не яркому небу проплывали облака, большие, лохматые. Возможно, ночью пойдет дождь. Дожди в Такнаасе бывали только по ночам. А днем погода неизменно была приветливой, солнечной и ясной.

Это было еще одним качеством Суэмы, еще одной ее чертой, приятной и необыкновенной. Ведь это было так приятно и необыкновенно – знать наверняка, что завтра будет хорошая погода.