Текст книги "Когда сойдутся тени (СИ)"

Автор книги: Варвара Еналь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

Марк замолчал. Некоторое время молчали все трое. Неожиданно Сэм, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Вчера вечером в госпиталь отца привезли раненого байма.

– Да, мне говорил об этом Ник, – как-то устало произнес Марк.

Казалось, что после слов Кей появившееся, было, веселое настроение угасло.

– Он, вроде как, не совсем байм. Он май-нинос, – продолжал Марк.

Кей прислушалась. Эта новость показалась ей неожиданной. Что это за байм май-нинос? А Сэм подтвердил:

– Да, он пришелец, сражающийся на стороне баймов. Тебе, Марк, отец не рассказывал, при каких обстоятельствах этот байм попал в плен? У нас ведь, обычно, не берут пленных…

Баймов в плен суэмцы действительно не брали. От проклятых один только беды, потому не было смысла держать их на территории Суэмы.

– Нет, не рассказывал, – ответил Марк, – но хотелось бы послушать.

Рассказ Сэма был коротким:

– Он просил пощады именем Сына Создателя. Он знал Имя Сына, представляете? И его, конечно же, пощадили. Вчера, да и сегодня с утра он был без сознания – не пришел в себя после операции. Потому с ним еще не разговаривали.

– Байм май-нинос… Такого мы еще не встречали, – проговорил Марк, – хотя, если он май-нинос, то, значит, не байм. Просто не искупленный. Если он пришел в себя, то с ним стоит поговорить, но только после обеда. А то я есть хочу ужасно. Как зовут этого неискупленного май-нинос?

– У него ругательное прозвище, Марк. В Суэме это не произносят, – пояснил Сэм.

– Неудивительно. Давайте знаете, как сделаем? Давайте заедем в еще один мой магазин, подберем одежду. Я знаю, Кей не откажется от нового плаща, – Марк совершенно серьезно глянул на Кей, и та улыбнулась.

– А потом, – продолжал он, – пообедаем в Сосновом Приюте. После навестим этого странного байма и попробуем с ним пообщаться.

– Это правильно, – согласился Сэм, – сначала магазины, потом еда. Баймы подождут.

Сестер Тэна звали Гаэс и Гун. У старшей, Гаэс, красновато-медные кудри доставали до пояса. Она небрежно подвязывала их темной, бархатной лентой, но своевольные пряди то и дело выбивались из ленточного плена и червонным золотом рассыпались по плечам. Такая же дерзкая, непокорная челка падала на высокий лоб. Волосы вели себя под стать своей хозяйки. Гаэс была шумной, резкой, говорливой. Кей увидела сестер и Тэна в столовой, когда вернулась с Марком и Сэмом в Сосновый Приют.

– Дед правильно сделал, что отправил тебя и Гун из замка, – говорил Тэн. Он сидел у камина и трепал за уши Папоротника.

– Нет, неправильно! Мое место рядом с ним. Я должна была оставаться в замке, вместе с дедом, до конца, – сказав это, девушка откинула медные пряди с плеч резко и энергично.

– И погибнуть тоже вместе с дедом, – Тэн пожал плечом, посмотрел на сестру устало и снисходительно, как смотрят на упрямого ребенка, потом добавил, – нечего тут выдумывать. Хорошо, что дед настоял на своем.

– О чем спор, добрые люди? – спросил Марк, заходя в столовую следом за Кей.

– Мир, тебе, Марк. Мир тебе, Кей. Да хранит вас Создатель, – сказал Тэн, – это моя сестра Гаэс, та, что высокая и спорит со мной. А та, что стоит у окна – младшая, Гун. Она – милая девочка.

Гун совсем недавно вышла из подросткового возраста, черты ее лица еще не утратили детской мягкости и нежности. Волосы Гун были светлее, чем у брата и сестры, и не рыжий, а золотой оттенок проскальзывал в светло-русых прядях. Гун казалась улыбчивой и тихой, в противоположность своей старшей сестре.

– Так все-таки, о чем вы спорите? – снова спросил Марк.

– Я хочу присоединиться к отряду избранных, – уверенно произнесла Гаэс, – я знаю, что смогу принести пользу отряду. Я умею стрелять из лука, хорошо ориентируюсь в лесах Северных Вершин – а только через эти леса можно теперь пробраться к замку Гаднаэми. И я даже лучше Тэна знаю Северные Леса.

При этих словах Тэн фыркнул, но Гаэс не сдавалась:

– Все так и есть, я могу быть отличным проводником. А Тэн и слышать не хочет о том, чтобы взять меня в отряд. Он считает, что это – не девичье дело. Точно также и наш дед считал, потому и отправил меня с сестрой из замка еще до осады. Деда мне положено было слушаться, а Тэна – нет, потому что я старше его. Поэтому я не нуждаюсь в разрешении Тэна для того, чтобы присоединиться к отряду.

– Все рассказала, – невесело отметил Тэн.

– Чье же тебе нужно разрешение, милая девушка? – спросил Марк.

Нисколько не смутившись, Гаэс ответила:

– Я буду просить Ника и Джейка. И у тебя, Марк, тоже спрошу.

– Значит, ты уверенна в том, что желаешь участвовать в миссии? – уточнил Марк.

– Я уверенна, – решительно подтвердила Гаэс.

– Ну, если ты не сомневаешься в правильности своего решения, и если чувствуешь призвание Создателя – я не стану возражать и не буду против. Так что, мое согласие у тебя есть.

– Послушай, мне кажется… – начал было Тэн, но Марк прервал его:

– Когда-то в наш отряд так же попросился Галиен. Я не отказал ему, и ты, Тэн, знаешь, насколько нам пригодились знания этого парня. Потому, если Гаэс чувствует призвание Создателя – не мне ее разубеждать. А Ник и Джейк сами выскажут свое мнение, за них говорить я не могу.

Гаэс победно сверкнула глазами в сторону брата.

А тот перевел взгляд на полыхавший в камине огонь, потрепал по загривку Папоротника и сказал:

– Я просто пытаюсь оберегать тебя, Гаэс. Ты и Гун – это все, что у меня осталось.

– Все будет хорошо, ребята, у нас все будет хорошо. Отряд избранных выполнит свою миссию, и жизнь в Суэме снова станет мирной и приятной, – проговорил Марк.

Кей понимала, что он старается не допустить сомнений и страха, хотя Гаэс, похоже, страхов и сомнений не испытывала. И Кей дивилась ее бесстрашию и напористости.

Сама она, едва переступив порог Соснового Приюта, кинулась искать Грэга, и нашла его спящим в той самой спаленке, где они ночевали в прошлую ночь. Рядом с кроватью сидела Марта с рукоделием на коленях. Она сообщила, что Джейк и Ник заняты в госпитале, остальные воины отряда уехали на одну из Башен Стражи, расположенную на вершинах гор, окружающих Лионас. Потому обедать Кей, Сэму и Марку придется в обществе Тэна и его сестер.

– Девочки каждый день помогают в госпитале, но сегодня Ник их освободил ради приезда брата. Они славные, сестры Тэна. Так что, иди, Кей, обедай, и не переживай, за малышом я присмотрю, – приглушенным голосом сказала Марта, продолжая работать крючком.

В столовой Кей и познакомилась с сестрами.

За обедом Марк расспросил у Гаэс о загадочном байме, и девушка обещала провести к этому человеку.

Мужчина, которого они увидели в госпитале Ника, был смугл, черен и худ. Его пронзительные, черные глаза под ровными дугами четких бровей хранили остатки былой красоты. Подстриженные почти под корень волосы торчали еле заметной щетиной. Крупные губы и круглый подбородок не совсем вязались с тонким, коротким носом. Но его лицо скорее производило приятное впечатление, и если бы не худоба и отсутствие волос на голове, его можно было бы назвать красивым.

– Все баймы лысые? – шепотом спросила Кей у Сэма, пока Марк придвигал стул к кровати смуглого человека.

– Это его в госпитале остригли. Стрижка наголо – лучшее средство от вшей.

– Он что, был вшивым?

– Ага.

– Фу.

Марк повернулся, посмотрел на Кей и Сэма, высоко подняв брови, и они враз перестали шептаться.

– Как твое имя? – спросил Марк у черного человека.

Человек на кровати, до этого совершенно равнодушно наблюдавший за своими посетителями, вдруг усмехнулся и спросил:

– Ты уверен, что хочешь, чтобы я назвал свое имя? – его голос оказался низким и приятным.

– Ладно, я понял. Не называй. Как ты попал в Суэму?

– Как я попал в эту идиотскую страну? – переспросил мужчина.

– Под словом «идиотская» ты подразумеваешь земли Меисхуттур?

– Нет, я подразумеваю всю эту дурацкую страну, весь этот мир, – и черный мужчина ругнулся со злостью.

Таких слов Кей никогда раньше не слышала и не понимала их значение. Но Марк, видимо, понимал, потому что резко сказал:

– Если ты не перестанешь сквернословить, тебя вышвырнут обратно к баймам. Итак, еще одна попытка – как ты попал в Суэму?

– Я не знаю. Или не помню.

– Хороший ответ. А главное – содержательный. Ты попал сразу в земли баймов?

Приподнявшись на локте, человек заговорил эмоционально и решительно, сбросив маску равнодушия:

– Я попал в город Саас. И из этого города меня выслали к баймам. Потому что я, видите ли, не соблюдаю их дурацкие правила. Я – живой человек, и хотел просто свободно жить. Я не монах и не святой. Меня не устраивает святая, безгрешная жизнь. Это для ангелов, а не для мужчин, мне это не подходит. Да, я грешник, люблю хорошо выпить и люблю развлечься с девушками. А для них это, видите ли, гадость, мерзость. Они ведь праведные, и не могут жить рядом с таким, как я. И меня выслали из города в земли проклятых, хотя я ничего не украл и никого не убил. Вот так я попал к баймам, если тебя именно это интересовало.

– Да, своеобразный у тебя взгляд на законы Суэмы, но это – твое дело. Расскажи о баймах.

– Что рассказывать? Прелестный народец, нечего сказать, дери меня зменграхи. Злые, как демоны. Но они вас одолеют. Вот увидите. А знаешь, почему? Потому что они – голодные. Голод – вот их двигательная сила. Отступать им некуда – земли Меисхуттур совсем почернели, не осталось ни растительности, ни животных, ни насекомых. Кроме зменграхов, конечно. Баймы едят зменграхов, но на вкус это отвратительная еда. Есть хочется всем, а в своих землях баймы давно уже не собирали урожай. Гзмарданум пообещал достаточно еды в Суэме. Так оно и оказалось. На захваченных нами землях оказалось столько жратвы, что баймы засели там и набивают себе животы. Вы думаете, что своими силами остановили наступление проклятых? Не обольщайтесь. Наши войска просто отъедаются за счет ваших запасов. А как только восстановят силы – пойдут дальше на суэмские земли. Теперь их ничто не остановит, они увидели, насколько богаты ваши края, и не остановятся ни перед чем. Голод и ненасытные утробы будут гнать их вперед и вперед.

– Значит, Гзмарданум – главный вдохновитель этого похода? – спросил Марк.

Черный человек ответил с легкой ухмылкой:

– Гзмарданум их бог. Они поклоняются ему и приносят жертвы. Каждый день по одной жертве, по одному человеку. Ваших, суэмцев. Тех, кого берут в плен. Миленький такой обычай, в духе проклятых.

Марк отпрянул от говорившего, резко выпрямился. То, что рассказал этот черный человек, было чудовищным и мерзким.

– Создателя они признают?

– О Создателе запрещено упоминать среди баймов. Иначе – смерть. Гзмарданум называет себя богом проклятых и вещает, что баймы – прямые потомки мудрых, несправедливо изгнанных земледельцами из благословенных земель. «Пойдите и заберите себе то, что когда-то было вашим» – говорит он. Так что, баймы вполне уверенны, что бьются за справедливость.

– Значит, суэмцев берут в плен для того, чтобы совершать жертвоприношения? – Марк провел рукой по лбу, словно пытаясь отогнать от себя ужасные мысли.

– Да, такие у них традиции, – невозмутимо подтвердил человек, – они так живут.

– А в качестве рабочей силы они пленных не используют? – вмешался Тэн.

Не взглянув на Тэна, черный человек ответил:

– Нет, за рабов они держат своих. За еду всякий готов работать. Только сейчас-то они воюют, потому рабы все стали воинами.

– Нравится тебе жить с баймами? – снова спросил Марк.

– Я привык. Теперь, когда появилась еда, стало гораздо терпимее.

– Значит, когда поправишься, вернешься к ним?

– А вы отпустите?

– Удерживать никто не станет.

– Странные вы люди. Если поправлюсь – уйду к ним, вероятно.

– Ты можешь примириться с Отцом и остаться в землях Суэмы. Ты же не байм.

– Не могу, – человек смотрел прямо в глаза Марку, – я не могу стать праведным, дери меня зменграхи. Опять нагрешу – и меня снова вышлют. А если баймы узнают, что я стал искупленным, меня принесут в жертву. Искупленных там не терпят. У баймов какая-то особая ненависть ко всем искупленным. Это связано с древним пророчеством, которого баймы боятся. Убей меня Гзмарданум, не знаю, что за пророчество, потому не скажу ничего.

– Откуда ты знаешь Имя Сына Создателя? – задал еще один вопрос Марк.

– Откуда я знаю? Я давно его знал, еще до того, как попал в этот мир. Мать моя знала его. Она даже водила нас в церковь, меня, сестру и брата. Святая была женщина, но ей не повезло, бедняжке. Муж-пьянчуга портил жизнь и ей и нам. А после ее смерти в родном доме и вовсе житья не стало. Сестре тогда было около пятнадцати, и ушла она, горемычная, на улицу. Позже и я там оказался, в банде малолетних. Так что, как видите, жутким грешником я стал еще с малолетства. Видать, мало мать за нас молилась, – человек горько усмехнулся кончиком губ и лег на подушку.

После добавил:

– Мне бы покаяться и умереть – тогда была бы какая-то гарантия, что не согрешу. Единственный шанс остаться праведным. Но вы же не дадите мне отойти в мир иной…

– Как называла тебя мама? Какое имя у тебя было в том мире?

– Леонардо. Когда-то меня звали Леонардо.

Ночью Кей долго не могла уснуть. Мысли о смуглом человеке по имени Леонардо не давали ей покоя. Его судьба, горькая и безрадостная, напоминала Кей собственную долю. Жестокий, пьющий отец, постылый родной дом, который на самом деле никогда не был родным. Одиночество и неприкаянность. Все это было так знакомо. Только вот сестра Леонардо попала в уличную банду, а она, Кей, оказалась в Суэме. Но что стало с ее братом, Томом? Какая судьба ждет его?

И Кей не могла успокоиться, не могла утешиться. Она стояла у окна в сумраке своей спаленки, прислушиваясь к дыханию спящего Грэга, и чувствовала, как растет в душе беспокойство и тревога.

Леонардо был когда-то таким же, как ее брат, маленьким, темноглазым мальчиком. И у него была старшая сестра. И этому мальчику и его сестре просто нужен был теплый, надежный дом, где бы о них заботились и любили. Такого дома у детей не было, потому их приютила улица. Неужели нечто похожее произойдет и с ее братом? Может ли она чем-нибудь помочь ему?

И вдруг Кей поняла, что может. Это понимание было таким ясным и простым. Таким четким и верным. Как зажегшийся в темноте маяк проливает спасительный свет, ведущий к желанному причалу, так и Кей вдруг увидела свой путь, и сомнения разом оставили ее. Надежда есть, она не потеряна, не утрачена. И Кей знала, на Кого она может надеяться.

Кей опустилась коленями на ковер, соединила ладони и обратилась к Создателю:

– Отец, я покорюсь тебе и присоединюсь к избранным. Я пойду туда, куда ты пошлешь, в пустые, страшные, мертвые земли. И если надо – я не пожалею своей жизни для Тебя, я обещаю. Но и ты, пожалуйста, помилуй мальчика Тома, моего брата. Сохрани его среди зла, сохрани его тело и его душу. Да обретет он милость в Твоих глазах. Пошли ему добрых людей, Боже, пошли ему добрых людей.

После Кей добавила:

– И сохрани, Отец, Марка О'Мэлли.

Поднявшись с колен, Кей почувствовала, наконец, как умиротворение пришло в ее сердце. Буря утихла, тревоги исчезли. Кей приняла решение, и теперь ей стало легко и спокойно. Она не поколеблется и не испугается. Она не повернет назад.

А Отец силен сохранить ее брата и позаботиться о нем. И Отец силен сохранить их отряд в этой трудной и опасной миссии.

На следующее утро Кей сообщила о своем решении Нику.

Глава 12
Лес Северных Вершин

Голубые иглы елей, застывшие в морозном воздухе, казались слишком длинными и странными. У елей не бывает таких игл, Кей знала. Но деревья в Лесу Северных Вершин не походили на обычные. Фантастическими громадами они вздымались к зимнему небу. Их стволы, такие толстые, что не обхватить и трем воинам, напоминали древние башни. Бесцветные облака хмурились где-то высоко за деревьями-башнями. И ни капли солнца.

Лес Северных Вершин неприветливо и настороженно склонялся над путниками, дерзнувшими нарушить его покой. Для того чтобы добраться до замка Гаднаэми, отряд с избранными делал большой крюк, забираясь в дремучие северные леса – более простые и короткие пути были заняты баймами. Где-то за негостеприимной чащей находился скрытый вход в подземный туннель, ведущий в замковые подвалы. К этому туннелю и вел их Тэн.

К отряду избранных присоединились все те, кто уже делил с ними тяготы дороги до Лионаса. Со слезами проводила Сэма Марта. Не было только малыша Грэга, оставшегося в Сосновом Приюте, на попечении Марты. И вместо Галиена, не успевшего еще оправиться от ран, на высоком жеребце ехала решительная Гаэс.

Они отправились в дорогу на рассвете, в промозглых зимних сумерках. Старейшины совершили последние молитвы, препоручая отряд защите Создателя, Ник передал последние наставления Марку, Джейку и воинам, и вереница закутанных в плащи всадников тронулась в сторону Перевала Пилигримов. Их провожало почти все взрослое население Лионаса, и воины, сменившиеся с передовых постов, несмотря на усталость, долго стояли вдоль дороги, ведущей к перевалу. В глазах людей светилась надежда. Отряд избранных отправился в путь. Значит, надо верить, что Проклятая Дверь будет закрыта, и истерзанные земли Суэмы, наконец-то, обретут покой. Надо верить, что избранные справятся со своей задачей. Так гласит древнее пророчество, а древним пророчествам в Суэме верили. Кей сама хотела в это верить, двигаясь вместе с воинами к Перевалу Пилигримов.

Она куталась в плащ и изредка оглядывалась назад на удаляющиеся огни Лионаса. Где-то там, в одном из утонувших в тумане домов все еще спит малыш Грэг. А когда он проснется, то обнаружит, что мамы Кей нет рядом…

Кей смахнула непрошенные слезинки. Что уж теперь плакать… Решение принято, и нет смысла оглядываться. Вперед, в забытые, опустошенные, мрачные земли.

Зато она рядом со своими друзьями, рядом с Марком. Папоротник тоже присоединился к отряду. Хотя Кей надеялась, что пес останется с малышом, послужит ему поддержкой и утешением. Но Папоротник, как всегда, сам принимал решения, с кем ему быть – и вот, он невозмутимо бежит рядом с лошадью Кей. Что ж, кажется, в пророчестве говорилось что-то о собаке. Наверное, это должен быть Папоротник.

До гигантского, необычного леса добрались к вечеру, когда легкий туман опустился на равнину и пролески. Глядя на толстые стволы деревьев-исполинов, Кей тихонько сказала Гаэс:

– Какие странные ели.

– Это особенные ели, нгурхори, – пояснила Гаэс.

– Жутковато здесь, в этом лесу.

Гаэс откинула с головы капюшон, убрала с плеча медную косу, возразила:

– Здесь боятся нечего и некого – это спокойные места. В Северных Вершинах я бывала не раз, с дедом и Тэном. Хорошо знаю все тропинки и полянки. Баймы сейчас гораздо западнее, и даже зменграхов не слышно.

– Вот тропинок как раз и не видно, ни одной, – возразила Кей.

– Потому что снегом все засыпано. Но Тэн правильно ведет отряд. Мы въехали в лес у скалистой, зубчатой гряды и едем строго на север. Скоро должна быть небольшая ложбинка, там лес редеет, и можно будет переночевать. Мы не заблудимся. В лесу много особенных примет, которые показывают, что мы на верном пути. Послезавтра выберемся к Памятным Столбам, где и будет проход в подземелья Гаднаэми. Это не сложно.

Гаэс стряхнула упавший на плечи снег и продолжила:

– В Лесах Северных Вершин никто не живет – у елей нгурхори слишком плотная древесина, потому их невозможно спилить. По крайней мере, суэмцы это делать не умеют. Ели растут настолько часто, что даже участок под огород не расчистить. Землянку – и ту не выроешь, в земле полно твердых, как камень, корней. Потому поселений в лесу нет, и никогда не было. Даже животные в этом лесу не обитают – наверное, отпугивает еловый запах. Зменграхи тоже избегают Северных Вершин.

– Помнится, Тэн говорил, что карта, за которой мы едем, хранится в сундуке нгурхори. Значит, одно дерево все-таки был спилено, – заметила Кей.

– Мы с дедом сами этому удивлялись. В подземельях замка значительная часть отделки выполнена из этих елей. Мудрые умели обращаться с такой древесиной, это они когда-то сажали Северные Леса. Тэн и дедушка не знали, что наш предок был из мудрых, вот и гадали – кто мог отделывать подвалы породой нгурхори. Теперь-то ясно, откуда предок знал столько секретов.

Исчезнувшая цивилизация мудрых унесла с собой немало тайн, подумала Кей. Еловый лес нгурхори – одна из них. Мудрые сажали ели, рассчитывая в будущем использовать крепкую древесину, но теперь рубить деревья некому, и лес стал необитаемой чащей.

Растянутой цепочкой двигался отряд по присыпанной снегом и зажатой деревьями-гигантами тропинке. Впереди Кей и Гаэс ступал конь Марка, за ними виднелась громадная фигура Смаика. А дальше, скрытые толстыми стволами, вели отряд Тэн и Самэйн.

Стемнело скоро, а спасительной ложбины, где собирались устроиться на ночлег, все не было видно. Марк негромко запел медленную песню. Под сводами колючих, засыпанных снегом ветвей напев Марка звучал тускло, словно растворялся в морозном, густом от запаха нгурхори, воздухе.

– Хорошо поешь, Марк, – сказала ему в спину Гаэс.

Марк обернулся:

– Вам нравится, девчонки?

– Мне очень, – в темноте не видно было, как улыбается Гаэс, но задор в ее голосе звучал заразительно и искренне.

– А тебе, Кей? – Марк приостановил коня.

– Ты пой, пой, – уклончиво ответила Кей, – а мы послушаем.

– Хватит болтать, двигайтесь быстрее. Песенки он девчонкам решил петь… Уже стемнело, а мы все до ночлега никак не доберемся, – проворчал сзади Смаик.

Гаэс засмеялась, Марк ответил:

– Не возмущайся, Смаик, это не я веду отряд. Гаэс, скоро мы будем на месте стоянки?

– Передняя часть отряда уже там, наверное. Просто плохо видно в темноте.

Действительно, очень скоро тропа пошла под уклон, расступились в сумраке стволы елей, и перед путниками открылась белеющая низинка. Стало сразу светлей – в ложбинке не росли ели, и пробивающиеся сквозь разрыв в облаках бледные лучи маленькой луны Аниес освещали частый, голый кустарник.

Кей облегченно вздохнула:

– Хвала Создателю!

– Да будет так, – подтвердили Марк и Смаик.

– Хвала и честь, – подтвердила Гаэс.

В ложбине заночевали. Расседлали лошадей – Сэм помогал их кормить. Нарубили веток кустарника. И совсем скоро молчаливый голубоглазый Лариэн, укрепив над пляшущими языками костра котелок с водой, засыпал заварку в металлический чайник.

Хозяйственными делами занимались мужчины, а Кей и Гаэс отдыхали и согревались у костра, устроившись на срубленных и накрытых одеялом ветках.

– Замерзли, девушки? – спросил Тэн, бросив на снег охапку сучьев.

Кей, расшнуровывая ботинки, подняла на него глаза и ответила:

– Конечно, зима все-таки. Я всю дорогу вспоминала, как было тепло и уютно в фургоне.

– Ничего, зато без фургона быстрее доберемся. Уж придется вам пару дней потерпеть.

Джейк, пристроившись недалеко от девушек, произнес, не торопливо выговаривая слова:

– Спать вы будете в палатке, в меховых спальных мешках. Так что, не все так плохо.

Он разминал хромую ногу, и глубокие тени у него под глазами говорили о том, что не так легко дается ему дорога верхом.

– После целого дня в седле спина как деревянная… – буркнула Гаэс, – Что у нас на ужин?

Мэн, распаковывающий тут же тюки с провизией, ответил, не поворачивая головы:

– Так, перекусим слегка. Есть хлеб, сыр, ветчина. Огонь прогорит – в золе испечем картошку.

За ужином особо не болтали, видимо, гигантский лес навевал странную тревогу не только на Кей. А, может, просто все устали – выехали-то с рассветом солнца.

Но когда съели бутерброды, и черноглазый Кассаэл палкой разгреб золу, проверяя – пропекся ли картофель – Энеарн, убрав за уши длинные, светлые пряди, спросил:

– Что это за Памятные Столбы, к которым мы пробираемся? Кто-нибудь видел их, кроме Тэна и Гаэс?

Кей, державшая в руках кружку с горячим чаем, глянула на Энеарна. Полное его имя было Энеарн Беанан, и он приходился правнуком одному из старейшин Такнааса, Тненииму Беанану.

Мэн и Мас в ответ только покачали головами, совершенно одинаково.

Самэйн коротко сказал:

– Я не бывал в Северных землях.

– Я их видел, – пользуясь длинной палкой, Марк выкатил из золы несколько картофелин, переложил их в железную миску, дуя на пальцы, передал Кей и Гаэс, потом пояснил, – Мы с Ником бывали около Памятных столбов, но давно, лет пять назад. Столбы поставлены в память о погибших городах мудрых. На них выбиты знаки, непонятные, на всех двадцати семи столбах разные. Значение знаков ни я, ни Ник разгадать не смогли. Вот, собственно, и все, что я могу рассказать.

– Двадцать семь столбов в честь двадцати семи погибших городов. Вот что я об этом знаю. Семь больших, главных городов, начиная с Хаспемила, и двадцать маленьких. – Медленно пояснил Тэн, – У каждого города был свой знак. Вот эти знаки и выбиты на столбах. Вход в туннель можно отыскать только с их помощью. Я и Гаэс знаем знаки семи главных городов. По легенде семь городов мудрых когда-то составляли Братство Ищущих. У них еще была своя нумерация, Хаспемил – номер один, и так далее. Вход в туннель находится около номера три, то есть у столба города Немсупи. Наверное, столбы для того и были поставлены, чтобы отметить место, где начинаются подземные галереи. В наше время никто уже не помнит ни названий древних городов, ни их знаков. А нас учил дед, еще когда мы были детьми.

– Ник очень желал бы разобраться в этих знаках, – произнес задумчиво Джейк, – как вернемся, ты, Тэн, расскажи ему обязательно.

– Жаль, что его нет с нами, – сказал Смаик.

– Он и не должен с нами быть, – возразил Марк, – Создатель определил его место. Он руководит обороной Лионаса и всех Северных земель. И он стоит в молитве за нас.

Сэм, сидящий чуть в стороне и выбирающий с помощью узкого, длинного кинжала горячую картофелину из общей кучи, вскинул на Марка темные, почти черные глаза, и пояснил:

– Вообще-то, отец до последнего надеялся, что он – один из избранных, пока вы не приехали из Такнааса, и Создатель не послал последнее Знание.

– Вы давайте, ешьте быстрее, а то мне еще посуду мыть, – Смаик повесил над огнем котелок с водой из ближайшего ручья для мытья мисок и кружек, – все равно послезавтра своими глазами увидим и столбы и знаки. Мэн, куда дел свою кружку? Если опять не помнишь, куда поставил, то чай с ладоней утром пить будешь…

Марк усмехнулся в ответ на ворчание Смаика, спокойно сказал:

– Двух часовых нам хватит, думаю.

– Зачем здесь часовые? – удивился Тэн. Он жевал орехи и запивал и чаем, – это совершенно безопасные места, я знаю их с детства. Животных – и тех тут нет. Даже зайцы не прыгают.

– Ну, зайцев мы бы не остерегались, – ответил ему Самэйн, – а мирные времена твоего детства, Тэн, миновали. Война с баймами все изменила. Потому бдительность не помешает.

После ужина занялись последними приготовлениями к ночлегу. Братья Мэн и Мас принялись ставить палатку, предварительно расчистив землю от тонкого слоя снега. Несколько человек отправились осматривать окрестности – свет их факелов красноватыми, дрожащими бликами ложился на громадные, шершавые, словно чешуйчатые, стволы. Маленькая луна снова скрылась за облаками.

Кей, Гаэс и Сэм остались одни у костра. Кей не хотелось вставать, усталость сковывала все тело, а мигающие, оранжевые лепестки огня навевали дремоту.

Появившийся со стороны расседланных и стреноженных лошадей Марк опустился рядом с Кей на покрытые одеялом ветки, протянул ей горсть шоколадных конфет, мягко спросил:

– Все еще грустишь о Грэге?

Теплые нотки в его голосе тронули Кей, она сказа просто:

– Конечно.

– Но за него ты можешь быть спокойна. В Сосновом Приюте Грэг в безопасности, его любят, о нем заботятся. Да и ты, может, дней через десять вернешься, – Марк достал из кармана короткой куртки еще конфет и угостил Гаэс и Сэма.

– Ты уверен, что мы вернемся? – Кей осмелилась озвучить свой скрытый внутренний страх, который грыз ее еще в Лионасе.

– Я верю, что мы все вернемся, – Марк говорил уверенно, спокойно, словно он уже не раз отправлялся в земли, занятые баймами и знает, чего ожидать от таких путешествий, – отчаиваться и сомневаться нельзя, это тебе и Джейк скажет. Так что, не вешай нос, Кей.

Он смотрел на Кей, и оранжевыми искрами в его глазах отражались языки костра.

Гаэс неожиданно спросила:

– Что будет с Леонардо?

Марк некоторое время молчал, раскалывая в руках грецкие орехи, потом ответил:

– Поправится и уйдет к баймам, наверное. Но будет это не скоро – у него повреждено бедро.

– Не могу себе представить, что можно добровольно хотеть вернуться к баймам, – покачала головой Гаэс.

– Он, вроде бы и не хочет, но жизнь в Суэме его не устраивает, – заметила Кей.

– Но почему? – пшенично-русые брови Гаэс взметнулись вверх.

– Он май-нинос, – ответил Марк, – и он не искупленный. У него нет связи с Создателем. Потому он не свободен и не может жить праведно.

– Значит, надо его освободить, – не сдавалась Гаэс.

– Только если он сам этого захочет. Против воли освободить его никто не может.

Сэм подбросил еще веток в костер и сказал:

– Ну, может, он и захочет. Наверное, ему уже надоела жизнь с баймами. Пообщается с моим отцом и решит примириться с Создателем.

– Да будет так, – согласился Марк.

Про обычаи баймов, поведанные Леонардо, не говорили – было противно, мерзко и больно даже думать о принесении в жертву Гзмардануму людей.

Пошел снег – маленькие, редкие снежинки неторопливо, осторожно опускались с неба.

– Наверное, будет снегопад ночью, – тревожно заметил Сэм, – нас под открытым небом засыплет.

– Не засыплет. Мы устроимся под ветками вон той, крайней ели, – Марк мотнул головой в сторону дерева-гиганта, росшего на самом краю ложбины.

Высоко расположенные над землей ветви образовывали что-то вроде колючего свода, под ними уже накидали обрезанных сучьев кустарника и там же, около дерева, стояла небольшая, темно-серая, похожая на шатер, палатка.

– Я пойду, посмотрю на палатку, – Гаэс поднялась, запахнула плащ и двинулась в сумрак.

У костра остались только Кей и Марк – Сэм ушел к лошадям, сказав, что припас сахар для своего скакуна. Марк все так же сидел рядом с Кей, все так же чистил орехи и угощал девушку, передавая ей бугристые ядра в коричневой, тонкой шкурке.

– Я до сих пор не могу понять, почему я оказалась в числе избранных, – тихо призналась Кей.

– У каждого избранного своя задача, каждый должен выполнить свою миссию. Так сказал Джейк. Создатель избрал нас, значит мы способны справиться. Ну, а силу, мудрость и знания нам даст Отец. Наша сила и наша надежда в Нем. Дверь Проклятия могут закрыть только избранные, искупленные май-нинос. На черных землях суэмцы сразу перерождаются.

Марк взял ладонь Кей и тихонько сжал ее. Кей не забирала руку – прикосновения Марк были теплыми и успокаивающими.