Текст книги "Когда сойдутся тени (СИ)"

Автор книги: Варвара Еналь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)

Они открыли эту дверь, и через нее в Суэму пришло зло. Фактически они открыли ворота в духовный мир. То, что случилось, мудрецы не могли предугадать. Им это и на ум не приходило. Зло стало изменять их изнутри, изменять их внутреннюю сущность, изменять их дух. Это случилось не только с мудрецами, это коснулось всей Суэмы.

Видишь ли, во многом для Суэмцев существуют другие духовные законы, иные, чем у нас. Мы с рождения носим в себе темные семена, но у нас есть шанс. За нас заплатил Сын Создателя. За нас уплачена цена крови, потому мы можем быть освобождены от власти зла, мы можем быть искуплены. В Суэме верных май-нинос, примирившихся с Отцом-Создателем так и называют – искупленные.

А для суэмцев все по-другому и все гораздо проще. Они не могут делать зло, просто не умеют. В них самих нет ничего темного, страшного или плохого. Они чисты, открыты, искренни и добры. Но если зло вдруг приходит в сердце кого-то из них, то они перерождаются – и тогда уже навсегда. Для них нет пути назад. Именно это и стало происходить после того, как была открыта Дверь.

Те, кто переродился, представляли угрозу для остального общества, потому что способны были только ненавидеть и убивать. Перерожденные не могли больше делать ничего доброго, они изменялись навсегда, необратимо. Их изгоняли из городов и селений. Перерожденных становилось все больше и больше, они объединялись в отряды и полчища, грабили и убивали. Их стали называть «баймы», от слова бай-аамос, проклятие. Баймы не создают ничего своего, не выращивают продуктов, не строят города. Но зато обладают алчностью, жадностью и жестокостью – тем, чего как раз нет суэмцев. И баймы развязали войну, захватывали города, деревни, фермы, грабили и убивали.

Только мудрые убивали всех, кто становился баймом. То есть всех мудрецов, которые перерождались. Никого не отпускали. Они боялись, что к баймам попадут те знания и технологии, которые мудрым удалось открыть. Если бы баймы получили эти знания – Суэма, скорее всего, пала бы перед натиском проклятых. А баймы очень стремились заполучить знания мудрецов. Они двинули на города всю свою мощь. И победили. Но, перед тем, как погибнуть, мудрецам удалось уничтожить почти все свои труды, все научные достижения, всю информацию. Они уничтожили все. Баймам достались только руины их городов. Последние мудрецы погибли в последних схватках за свои города. За свою жажду знаний они заплатили слишком дорого.

Баймы, одержав победу на севере и на северо-западе, двинулись на юг, но здесь они получили хороший отпор. Южане отличаются от северян, может потому, что не так одержимы жаждой познания, а может, потому, что не они открыли эту Проклятую Дверь. Я не могу знать точно. Но южане победили в войне с баймами и отстояли свои земли. Их города и крепости оставались неприступными много-много лет.

Джейк неожиданно замолчал, о чем-то задумавшись, и продолжил лишь спустя несколько минут:

– Война с переменным успехом продолжается до сих пор. Я не буду посвящать тебя в подробности этой войны, а то Сэму придется до вечера кормить своих кроликов. Ты и сама потом все узнаешь. Город Такнаас – это главная южная крепость, пограничный город, сдерживающий наступления баймов. Ты пришла со стороны тех земель, которые уже не принадлежат суэмцам. Мраморный мост находится на пограничной территории. Еще западнее – земли баймов. Такой расклад сохраняется около тысячи лет. Поэтому я и спросил тебя вчера – не встретила ли ты кого-нибудь по дороге. Это – опасные места. Хвала Создателю, что ты повернула в строну Такнааса. Здесь, в Такнаасе, большой гарнизон солдат, крепкие стены, огромный, просто огромный запас продовольствия. Благодаря Такнаасу фермы и деревни на юге от него могут спокойно и безопасно существовать.

Точных сведений про то, как живут баймы, нет, – продолжал Джейк, – говорят, что они строили свои собственные крепости, и это вполне вероятно. Но из суэмцев никто там не бывал. К баймам попадают только те, кто перерождается. Увы, такое бывало и в Такнаасе. Вполне возможно, что у баймов тоже живут май-нинос, переброски из нашего мира не так уж и редки в Суэме. Но я не встречал ни одного май-нинос, из тех, которые живут в землях баймов. Сам я не воин, и не могу им быть по причине своей хромоты. Я – лекарь. Можно сказать, что единственный лекарь в этом городе.

Тут Джейк прервал сам себя, задав вопрос Кей:

– Ну, как ты еще способна воспринимать информацию? Все понятно, дальше рассказывать?

Кей покачала головой, высоко подняв брови:

– Невероятная история. Никогда бы в это не поверила, если бы об этом мне рассказал кто-то в моем старом мире.

– Но я надеюсь, что мне ты веришь?

– Пытаюсь, – улыбнулась Кей, – хотя мне трудно разобраться со всеми этими перерождениями и открытыми дверями.

Джейк кивнул головой и согласился с ней:

– Да, это не так просто. Но понять можно. Со временем ты разберешься.

– Видишь ли, – продолжал Джейк, – Мы отличаемся от них тем, что у нас есть выбор. У них нет. Им не нужны десять заповедей, потому что закон Создателя у них в сердце. Но с тех пор, как была открыта Дверь в подземелье Верблюжьего Горба, зло распространяется в этой прекрасной стране и проникает в сердца людей. Перерожденный человек уже никогда не станет прежним. Никогда не сможет любить, жалеть, прощать. Не сможет сделать ничего доброго. Только зло и ненависть. И жажда войны. Перерожденный человек уже не суэмец, он – байм. И баймы очень опасны, Кей, они не испытывают ни раскаяния, ни жалости. В их сердце нет ничего доброго.

Кей прервала его вопросом:

– А ты уверен, что таким, как мы… Я забыла слово…

– Май-нинос, – подсказал Джейк.

– Ты уверен, что май-нинос не грозит такое перерождение?

– Мы другие. Мы с другого мира. У нас все по-другому.

Кей кивнула:

– Ладно, я, вроде бы, поняла.

– Ты веришь в Бога, Кей?

Девушка рассеяно повела плечами:

– Я как-то не думала никогда об этом. Может быть.

– Ну, я думаю, у тебя будет время задуматься. Во всяком случае, у таких, как мы, есть шанс примирится с Отцом. Создатель – Отец всего живущего и в этом мире, и в нашем.

Кей спросила:

– Почему тогда у них по-другому?

– На этот вопрос у меня нет ответа. У них по-другому. Таково устройство их мира, такова их реальность. Это – просто другой, отличный от нашего, параллельный нашему, мир. Нам остается только принимать все так, как есть.

Джейк вздохнул и предложил:

– Может, хочешь кофе?

Кей отрицательно покачала головой.

– Тогда чай?

– Спасибо, но я действительно ничего не хочу. Завтрак-то был совсем недавно.

– А я, пожалуй, выпью чашечку кофе и пожую чего-нибудь. Что-то Мит-Итен наверняка для меня оставила.

Он стал возиться с плитой, раздувая угли. Кей заметила, что ему трудно удерживать равновесие, сидя на корточках перед открытой дверцей плиты, и встав, она наполнила водой чайник достала из шкафчика с посудой чашку и мелкую тарелочку. Кей видела, что пирожки и печенье Мит-Итен сложила на подносе и, накрыв чистым полотенцем, поставила в буфет. Поэтому, ей не составило труда накрыть Джейку на стол. Тот, глянув на нее, улыбнулся:

– Ты молодец, быстро освоилась.

– Это не трудно, – пожала плечом Кей, – И все-таки, Джейк, ты уверен, что отсюда нет пути обратно?

– Уверен, или можно сказать, что почти уверен. Ты ведь никогда прежде не слышала о параллельном мире, так? И слово «Суэма» для тебя совершенно ново. Это потому что ни один суэмец не попадал в наш мир, и никто из май-нинос не возвращался из Суэмы обратно. У суэмцев нет даже точных сведений о том, где находятся так называемые «ворота». А их может быть довольно много. Я попал в Суэму другим путем, другими воротами, но я, так же, как и ты, не знаю, как они срабатывают. И, скорее всего, я думаю, для суэмцев ворота не являются проходом, для них нет пути в наш мир. Такова воля Бога для них. Ведь все происходит не случайно, за всеми событиями стоит Создатель, все происходит по Его воле. Поэтому, раз ты сюда попала, значит, Суэма – твоя судьба.

Джейк внимательно посмотрел ей в глаза и продолжил:

– Я попал в Суэму из трущоб Лос-Анжелиса, и обратно не хотел бы вернуться. Моя жизнь там была безнадежной и бестолковой. Я – бывший наркоман, без постоянной работы и постоянного места жительства. В свое время я скитался по притонам, воровал. Ну, жалел себя, кончено, и думал, что не способен сам заработать на жизнь. Так что, в прошлой жизни мне нечем гордится. В Суэме все для меня изменилось, я сам изменился благодаря Создателю.

Кей, молча, слушала его, хотя ей казалось немного странным, что Джейк так много говорит о Боге. Ну, конечно, людям необходимо во что-то верить, но вера ей представлялась всегда чем-то вроде религиозных обрядов и обязанностей. Кому-то это нравится, кому-то нет, но вообщем-то это ведь не очень серьезно. А Джейк, наоборот, говорил о Создателе твердо и уверенно. Ну, ладно, подумала Кей, может она чего-то не понимает в религии.

А Джейк продолжал рассказывать. Он сидел напротив плиты, на низкой скамеечке, вытянув ноги в серо-зеленых брюках из грубой материи и, наблюдая за стоявшим на плите чайником, говорил:

– Здесь, в Суэме, я встретил Ника Пирсена. Это – особенный человек. Он – пророк. Это значит, что Создатель открывает ему Свою волю. Так бывает и в нашем мире. Но в Суэме к пророчествам гораздо больше прислушиваются, чем у нас. Ник тоже май-нинос. Он попал в Суэму вместе со своей женой и живет здесь уже давно. Нику удалось найти кое-какие книги мудрецов. Это – очень ценная находка. В-основном, конечно, в них содержались сведения касательно врачевания и лекарственных трав. Но было немало описаний северных земель и старых городов. Тех городов, что исчезли с лица земли после войны с баймами.

Встреча с Ником Пирсеном была решающей в моей жизни. Этот человек подобрал меня и заботился обо мне, как о родном сыне. До переброски в Суэму он жил в Англии, у него была своя собственная клиника. Дело в том, что Ник Пирсен – талантливый хирург. Знаешь, о некоторых людях говорят: «у него дар от Бога». Ник именно такой человек. У него действительно дар от Отца, я бы даже сказал, что у него много даров. Ник помог мне освободиться от наркозависимости, и научил меня разбираться в лекарственных травах. Я какое-то время работал с ним, как лекарь, учился всему тому, что знает он. Можно даже сказать, что я получил медицинское образование. Потом так получилось, что я поселился в Такнаасе.

У Джейка закипел чайник, и он прервал свой рассказ, чтобы заварить себе чай с мятой. Мятный аромат разлился по уютной кухне. Слышно было, как в глубине дома хлопотала экономка и тикали часы на буфетной полочке на кухне.

– Благодарим тебя, Отец, за пищу, – проговорил Джейк, положив себе на тарелку кусок пирога, – Кстати, Сэм – сын Ника, он родился в Суэме. Ему сейчас тринадцать лет. На севере Суэмы, гораздо восточнее Хаспемила, Ник построил большой город-крепость. Хотя, правильнее будет сказать, что он организовал постройку этого города. Город называется Лионас. С трех сторон он окружен кольцом высоких и неприступных гор. Это место идеально для города – крепости. В Лионасе Ник и живет сейчас. Лионас – это крепость, удерживающая северные пределы от нашествия баймов. Можно еще сказать, что Лионас – это столица Суэмы, но по-настоящему в Суэме нет столицы, здесь каждый город – крепость. Такнаас и Лионас – это одни из самых больших городов, и они находятся на границах. В них сосредоточены основные силы Суэмы.

Ну, вот, я рассказал то главное, что тебе надо знать о Суэме, Кей, хотя я, наверно, никудышный рассказчик. Хочу еще добавить, что в Суэме все верят в Создателя. Но тут не существует никаких форм религий, и нет разных деноминаций. Простое, очень простое поклонение Богу, без внешних атрибутов и символов. Ты сможешь сама все увидеть.

Я предлагаю тебе работать вместе со мной. Я мог бы научить тебя многому. Моя работа очень хорошо оплачивается. В Такнаасе я – единственный лекарь. Жить ты сможешь у меня, в этом доме. Комната наверху, в которой ты ночевала, может быть твоей. Это – гостевая комната, но единственный мой гость – Сэм – отказывается в ней спать. Ему, видишь ли, не нравится розовый цвет. А мне все как-то некогда менять в этой комнате интерьер и мебель. Дело в том, что я так и купил этот дом с двумя спальнями: розовой и зеленой, и ничего в нем не перестраивал. Ну, как ты смотришь на мое предложение?

Кей сидела, поставив локти на стол и подперев руками голову. Она высоко подняла уголки своих бровей и ответила:

– Мне кажется, что у меня нет выбора. Я согласна.

Джейк кивнул головой и взялся было за свою чашку, но, тут же опять поставил ее и вновь обратился к Кей:

– Мне хотелось бы еще прояснить ситуацию насчет секса. Есть одна важная вещь, Кей, очень важная. В Такнаасе ты не можешь совершать плохие проступки, как, впрочем, и в другом суэмском городе. Любые плохие проступки. Ты не можешь ругаться, воровать, убивать, лгать и все такое прочее. Также нельзя спать с мужчиной, который не является твоим мужем. Если тебя вдруг поймают на месте преступления, скажем так – застанут с поличным – тебя выдворят из города прямиком к баймам. Суэмцы не потерпят в своей среде никакого зла. Для них это – хуже чумы, Кей. Если ты будешь делать зло – суэмцы это сразу почувствуют, потому что этот народ обладает очень тонкой чувствительностью, в отличие от нас. Для них духовный мир более реален, более близок, что ли. Мне трудно это объяснить достаточно понятно. Поэтому ни о каком сексе между нами не может быть и речи. В этом городе можно оставаться, только ведя чистый образ жизни.

Смущенно улыбнувшись, Джейк продолжил:

– И я сам верю в Бога и не хочу делать вещи, которые Создатель называет грехом, ты понимаешь?

– Да, я понимаю. Честно говоря, мне очень нравятся такие обычаи.

– Значит, ты остаешься жить и работать у меня?

– Да, остаюсь.

– Вот и очень хорошо. Теперь, пожалуй, я смогу допить свой чай.

Глава 5
Вороной конек

В городе Такнаас, похоже, были непривычные правила. Но Кей это даже немного нравилось. Она еще ни разу не спала с мужчиной. Вспоминая свою мать, Кей боялась наделать ошибок. Да и противно было, после всего того, что ей довелось повидать в родном доме.

И потом, она заботилась о брате. Все ее мысли всегда были сконцентрированы на нем, все, что она делала – делала для него.

В прошлом мире у Кей была заветная мечта. Цель, к которой она стремилась и прилагала все усилия, чтобы достичь ее. Хорошая работа и своя квартира, пусть и съемная. И тогда ее брат жил бы с ней. На все остальное у Кей не было ни сил, ни времени, ни желания.

В глазах Джейка светилось столько добра и искренности, что Кей не сомневалась в правдивости его слов. Здесь, в Такнаасе, она могла быть уверенной, что ее никто не обидит. Она останется жить у Джейка и будет иметь работу и кров. И, конечно, она, как и Джейк, вовсе не желает вернуться обратно, туда, где у нее нет, и не может быть будущего. Ее совсем не огорчает тот факт, что способа вернуться назад не существует, или он не известен; наоборот. Она этому даже рада. Там, в ее прошлом, за ее спиной осталось лишь несчастливое детство, одиночество и лишения. Но там остался и брат.

После завтрака Джейк предложил Кей отправиться по магазинам, купить для нее одежду и обувь.

– Но, сначала я покажу тебе свою лабораторию – место, где я изготавливаю лекарства. Она небольшая, но зато неплохо укомплектована. Там есть все необходимое, – сказал он, приглашая Кей следовать за собой, – она находится прямо здесь, в доме.

Из общего просторного коридора, сбоку за лестницей, выходил еще один узкий коридорчик, заканчивающийся широкой деревянной дверью. Там было темновато из-за отсутствия окон, и еще сильнее пахло душистыми травами.

– Вот здесь моя лаборатория, – проговорил Джейк, открывая дверь.

Теперь Кей поняла, почему в доме стоял запах трав. Две стены небольшой комнатки до потолка были заставлены деревянными стеллажами с множеством дверец и ящичков, а также мешочков и коробочек, полных сушеных растений. Края зеленоватых матерчатых мешочков закрывали собой бока серых коробок и пузатых жестяных банок. И горький, терпкий запах густым, невидимым туманом витал над коробочками, мешочками и баночками. Его не мог перебить даже аромат сирени и цветущего шиповника за раскрытым окном, и казалось, что травами пропахло все – и тонкая белая шторка, и длинный потемневший стол у окна и даже медная раковина в столе с изогнутыми кранами.

Джейк рассказал Кей, что лекарства в Суэме делаются из трав, и что эти лекарства редки и уникальны, и большинство рецептов Ник нашел в книгах мудрецов.

– Основная твоя обязанность на первое время будет сортировать травы и готовить лекарства по рецептам, – пояснил он, – поэтому этот кабинет и будет твоим рабочим местом. Там, – он показал на две двери в противоположной стене, – справа палата, а слева – маленькая операционная, на крайний случай. Обыкновенно я лечу пациентов у них на дому. Вот сегодня утром меня вызвали к мальчику, который вывихнул руку. Пришлось спускаться вниз почти до самой внутренней защитной стены. Мальчик выгонял с утра скотину и, возвращаясь домой, решил, вместо того, чтобы войти в калитку, перепрыгнуть через забор. В результате – вывихнутая рука. Я вправил ему руку, наложил фиксирующую повязку. Мальчик чуть младше нашего Сэма, зовут Эннет. Так обычно всегда и бывает – когда я нужен, за мной приходят и просят прийти. Сами больные ко мне приходят редко.

Джейк показал Кей и палату и операционную, после чего они вернулись в коридор. Кей заметила, что на дверях нет замка, но она уже сама догадывалась почему. Воровства в Такнаасе, видимо, не боятся.

После парень прошел в гостинную.

– Здесь спит Сэм. Его не устраивает розовый цвет в комнате для гостей. Вернее в бывшей комнате для гостей. Ну, и ничего, это даже к лучшему. Мне кажется, что розовая спальня отлично подходит для тебя.

В сумеречной, большой комнате на деревянном полу лежал ковер со странным, гармоничным рисунком. Диковинные растения оплетали рукояти длинных мечей, в середине расходилась острыми лучами семиконечная звезда. Кей захотелось прикоснуться руками к длинному ворсу ковра – настолько мягким и теплым он казался. Никогда прежде девушка не видела мечей, вытканных на ковре…

В углу гостиной темнел камин с мраморной полкой, вдоль стен стояли шкафы с резными створками, заставленные книгами. Книг было много, стопкой они лежали на письменном столе, в углу у шкафов, на подоконниках.

– Сэму, наверно, нравится сидеть у камина, – предположила Кей.

– Да, это он любит. Но летом слишком жарко, чтобы разводить огонь. У нас в саду есть место для костра, на заднем дворе, мы там частенько с Сэмом жарим колбаски. Это – одно из его любимых занятий. Можно было бы и сегодня развести вечером костер, если будет время. Я имею в виду, если меня не вызовут к пациентам. Ну, там видно будет.

Джейк показал Кей суэмские монеты – большие, круглые, отлитые из серебра. Они так и назывались – «серебряные». Говорили, например, что вещь стоит столько-то серебряных. Были еще медные монеты, помельче и полегче. Один серебряный составлял пятьдесят медных монет. Бумажных денег, как сказал Джейк, в Суэме не было.

Время уже приближалось к обеду, когда Джейк и Кей вышли из дома. Джейк предложил пройтись пешком, и только на обратном пути нанять экипаж. Кей согласилась. Ей было не важно, пойдут они пешком, или поедут. Такнаас – небольшой город, в нем не было таких расстояний, которые трудно было бы пройти ногами.

В нагретом воздухе пахло цветущими яблонями и миндалем. На дорожке из гравия подрагивали солнечные пятна, пробивающиеся сквозь листву деревьев. Чуть дальше, справа от дорожки, ровную лужайку покрывала высокая трава, а за стволами высоких ореховых деревьев виднелась белая беседка с резными столбиками. Слева Кей увидела сквозь листву кустарника ту самую скамейку, на которой собиралась ночевать.

– Я думала, что в эту ночь мне придется провести на свежем воздухе, – чуть улыбнувшись, обратилась она к Джейку.

Джейк отворил калитку и, пропустив ее вперед, сказал:

– Что же ты собиралась делать потом, утром?

– Ну, наверное, искать Желтый Дом на Зеленой улице, – Кей оглянулась.

Дом Джейка действительно был отделан желтоватой штукатуркой и по цоколю – желтовато-оранжевыми каменными плитами. Черепица, покрывающая высокие и крутые скаты крыши, была оранжевой, и такой же оранжевой была деревянная входная дверь.

– Да, твой дом действительно желтый, это красиво выглядит.

– В Такнаасе все дома красивые. Вон, видишь – дом напротив, с высокими, решетчатыми окнами?

На крутых скатах крыши соседнего дома маленькими башенками поднимались мансардные окошки, высокие и узкие, их частый переплет украшали резные, деревянные листья.

– Это – дом Маханиэна Саамит-Энна, – продолжал рассказывать Джейк, – Одна из его дочерей помогает мне в изготовлении лекарств. Без нее я не справился бы с тем объемом работы, какой есть у меня сейчас. Я думаю, что ты скоро познакомишься с ней.

Они спускались вниз по той самой улице, по которой Кей поднималась вчера вечером. Джейк говорил ей названия улиц и показывал наиболее интересные дома. Теперь, при солнечном свете город казался еще более красивым, необыкновенным, сказочным. Здесь не было широких улиц, приспособленных для двухстороннего движения машин, не было высоких многоэтажных домов. Большинство зданий насчитывали не больше двух-трех этажей, но почти каждый дом венчали тонкие башенки с длинными шпилями на конусных крышах, с высокими стрельчатыми окнами. Во многих домах вдоль всего второго этажа шел длинный деревянный балкон, укрепленный снизу столбами, или деревянными и украшенными резьбой, или каменными, образующими полукруглые арки. Под такими балконами находились витрины магазинов, которых было немало на главной улице.

Окна домов отражали солнечные лучи, шпили башенок блестели на солнце.

В воздухе пахло цветами – они росли везде, возле каждого дома, на клумбах и вдоль дорожек. Больше всего было тюльпанов, ярко-алых и желтых, с красноватой окантовкой. И нарциссов. Их желтые и беловатые колокольчики качались почти перед каждым домом. Абрикосы, персики и вишни уже отцвели и их ветки успели покрыться молодыми, ярко-зелеными листочками, еще совсем маленькими и нежными. Грецкие орехи, посаженные вдоль улицы, роняли вниз свои, похожие на длинных, коричневато-зеленых гусениц, соцветия. Плодовые деревья поднимались выше крутых скатов крыш – Кей казалось, что это не деревья посажены в городе, а сам город построен среди деревьев, построены дома и проложены улицы среди огромного старинного сада.

Джейк сказал, что улица, по которой они спускались, называется Улицей Ореховых Деревьев.

– Но обычно ее называют просто Ореховой. Самые большие магазины находятся на этой улице.

Надо сказать, что многие, очень многие люди, которых они встречали, здоровались с Джейком. С некоторыми из них Джейк обменивался парой фраз, спрашивал их о здоровье, о родных, представлял Кей, как свою новую помощницу. Та лишь смущенно улыбалась. Ее немного удивляло, что Джейк знаком с таким количеством людей. Но если он – известный и единственный лекарь в Такнаасе, то понятно, почему его знают и ценят.

Несмотря на свою хромоту, Джейк двигался довольно быстро, хотя его походка и была немного в раскачку. Они миновали целый ряд витрин в полукруглых арочных окнах, украшенных диковинной резьбой, прежде чем Джейк не указал на широкие двери, к которым вел ряд узких и крутых ступенек.

– Ну, пожалуй, в этом магазине ты найдешь то, что тебе надо, – сказал он.

В полутемном, просторном магазинчике продавалась одежда для всех: и мужчин, и женщин и детей. Были в нем и ткани, и посуда, и еще масса всяких вещей. Джейк предложил выбрать то, что ей надо и что ей больше всего подходит и заверил, что у него достаточно средств, чтобы оплатить любой выбор. Кей показалось немного странным то, что Джейк собирается тратить на нее свои деньги, ведь они едва знакомы. Но, наверное, здесь так принято.

Она просмотрела ряд платьев, выполненных с большой любовью к отделке, из легких, нежных тканей, типа органди, и ряд платьев из блестящего атласа, отделанных ленточками, бисером и шелковыми шнурами, и еще целый ряд платьев, длинных, с оборками и кружевами. Эти платья, бесспорно, необходимо носить с большим количеством нижних юбок.

Последних тут хватало – и полотняных тоненьких, и нежных шелковых, с кружевами и шитьем, и цветных и просто белых или кремовых. И еще масса нижнего женского белья, изящного и, скорее всего, дорогого.

Кей не думала, что сможет носить такие платья. Ей казалось, что она в них будет смотреться точно так же, как лошадь в бальных юбках. При мысли о том, как она будет ходить, приподнимая пальцами подол платья, чтобы ненароком не наступить на него, уже было смешно. Да и вообще, Кей считала, что это ужасно неудобно – носить такую длинную одежду. А главное – она была уверенна, что недостаточно красива и слишком угловата и неловка для этих нарядов.

Но все-таки Кей выбрала одну юбку, достаточно простую и непритязательную, темно-синюю, из полупрозрачного органди, с такой же темно-синей подкладкой из натурального шелка. На поясе юбка собиралась на витой шнур, украшенный деревянными бусинами. К юбке Кей подобрала белую блузку с тонкими и оригинальными кружевами.

Джейк удивился ее выбору:

– И это все? Тебе больше ничего не надо, кроме юбки, блузки и нижнего белья?

– Я не могу найти ничего подходящего для себя, – чуть смущаясь, пояснила Кей, наблюдая, как девушка-продавщица укладывает выбранные ею вещи в нарядную, широкую коробку.

– Я бы предпочла купить себе какие-нибудь брюки. Но в Такнаасе, наверное, нельзя ходить в брюках, да? И джинсов, конечно, в продаже нет? (слово «джинсы» Кей пришлось произнести на английском языке).

– Ты – не суэмка, – пояснил Джейк, – и никто не будет заставлять тебя выглядеть так, как они. Женских брюк здесь не продают, это верно. Но можно купить ткань и заказать пошив в швейной мастерской. Единственное условие – это приличный фасон.

– Тогда я действительно хотела бы сделать именно так. Давай, если можно, купим ткань и закажем пошив брюк.

Ткани, самой разнообразной, было такое же множество, как и платьев. Кей выбрала себе то, что ей понравилось, Джейк немного помог с выбором, и пока он оплачивал покупки, Кей решила еще раз пройтись по магазину.

В одном из отделов, на полках высокого деревянного шкафа она заметила одежду для мальчиков – ровные стопки рубашек и свитерков. Кей развернула одну рубашку, ту, что лежала сверху на полке с биркой «8−10 лет». Милая рубашка из добротной фланели, в красно-бело-зеленую крупную клетку, с коричневыми плоскими пуговками. Для Тома она подошла бы, даже была бы слегка великовата. Тут же лежали солидные, бархатные пиджачки, зеленые длинные курточки с капюшонами, и просто брюки из плотной, темно-синей и темно-зеленой материи, со шнурами на талии и отделкой из черной тесьмы. Том великолепно смотрелся бы в этих вещах.

Кей вздохнула. Глупо, конечно, стоять здесь и рассматривать детскую одежду. К Тому она все равно не попадет. Но Кей продолжала перебирать аккуратно сложенные рубашки – синие, зеленые, в клетку и в полоску, с ручной вышивкой и фигурными пуговицами.

У Тома была любимая рубашка, которую Кей с великим трудом забирала для того, чтобы простирнуть. Джинсовая красная, с вышитым Микки-Маусом. Том обожал ее неимоверно, так, словно это была какая-то стильная вещь. Он всегда возмущался, когда хотел надеть ее, и оказывалось, что она постирана и сохнет на заднем дворе.

Все вещи Тома Кей гладила и складывала такой же стопочкой, как здесь, в магазине сложены вещи. Потом отчим разбил утюг, когда в очередной раз выяснял отношения с матерью. Без утюга они жили долго, может, года два, пока Кей не уехала учиться. Она уже и не помнит, кто купил новый утюг – мама или Риверс, да это и не важно. Она все равно уже не могла гладить вещи брата. В последнее время Кей умудрилась так испортить отношения с отчимом, что даже навещать Тома старалась тайком, чтобы не нарваться на скандал.

Что ж, таких красивых рубашек у ее брата не было. Кей медленно и старательно сложила не место вещички, так, чтобы снова получилась ровненькая стопочка. Раз в Такнаасе такой большой выбор хорошей и качественной одежды, то, вероятно, про экономический кризис тут не слыхали.

Сразу за детской одеждой находились полки с игрушками. Много, много игрушек. Самых разных, искусно выполненных, аккуратно расставленных. Целый ряд кукол, колясок, лошадок, маленьких повозок, деревянных тележек – то есть все, чем могли бы играться дети.

Кей увидела миниатюрные фигурки домашних животных, выполненных так точно, что они казались чуть ли не настоящими. Таких животных собирал Том у себя дома. Ну, не совсем таких, но подобных. Как бы Том обрадовался хотя бы вот такой вороной лошадке, с искусно сделанным из тончайшей кожи седлом и сбруей с маленькими бляхами. Конек размером был не больше ладони Кей, выполненные из настоящих волос грива и хвост отливали тусклым блеском, матово сверкали черные бусинки глаз. Красивая вещь. Кей поняла, что не сможет уйти из магазина без этого конька. Она думала о том, как бы ее брат играл этой лошадкой, и ей казалось, что конек – словно частичка ее прошлой жизни с Томом.

– Джейк, купи мне эту лошадку, – Кей, неловко улыбаясь, показала Джейку желанную игрушку.

Она не могла объяснить, зачем ей понадобился игрушечный конек.

Но Джейк не задавал вопросов. Просто оплатил покупку. Лошадку завернули в тонкую оберточную бумагу и уложили в одну из коробок, вместе с другими вещами.

Кей еще не знала, что будет покупать такие игрушки снова и снова, не знала, что в ее комнате, на полочках будет стоять целая коллекция животных, купленных для мальчика, которого она никогда не увидит. Но она была рада, что черненькая лошадка с глазками – бусинками лежит в коробке, которую разносчик собирался доставить в Желтый Дом на Зеленой улице.

– Да, это хороший конь, – Сэм держал вороного конька в ладонях и разглядывал его со всех сторон, – к нему еще надо солдатика с луком или мечем. Там продаются такие солдатики, Кей, ты, наверное, не заметила. Признавайся, ты играешь в игрушки?

Кей просто улыбнулась и ничего не ответила. Они втроем сидели в гостиной – Сэм, Джейк и она. На полу перед диваном, и на диване, и даже на журнальном столике стояли картонные коробки с новыми вещами. Кей казалось, что они купили, пожалуй, даже слишком много вещей. Они побывали в нескольких магазинах и приобрели не только одежду и ткани, но и обувь, полотенце, зубную щетку, расчески и даже посуду и новый комплект постельного белья. Джейк потратил два полных мешочка серебряных монет, Кей видела, как он доставал их из своей сумки, висевшей у него на плече. Все покупки им упаковывали в коробки и доставляли из магазина прямо домой. Так что, они успели сделать еще заказ в швейной мастерской.