Текст книги "Когда сойдутся тени (СИ)"

Автор книги: Варвара Еналь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

– Нет. Не так. Если они не уничтожили до конца плоды своей цивилизации, значит, полагали, что нам они могут пригодиться, – поправил его Джейк, и добавил, – Многое погребено под бременем времен. Исчезли древние города когда-то сильной цивилизации, и пустынными стали северо-восточные земли, но память о них, и о тех, кто жил там, храниться где-то в потерянных и забытых сокровищницах. Но однажды суэмцы найдут эти сокровища, и истории о сильных и славных землях прозвучат для живущих, и люди узнают о том, что когда-то было.

– Это пророчество? – тихо спросил Марк.

И Джейк, кивнув головой, сказал:

– Я думаю, да.

Пришло время сна для маленького Грэга, и Кей унесла его наверх, в спальню. Ей хотелось еще посидеть около Марка и послушать его песен, но мальчик уже тер руками глазки и хныкал.

А внизу, в гостиной, все еще пели, и Кей, укачивая малыша, могла слышать любимый голос. Она думала о том, что Марк уедет и нескоро вернется, думала об опасностях на его пути и о том, как она будет тосковать. Еще она думала о том, будет ли тосковать за Марком Кенаан-Лана также, как скучает за ним она сама. Непрошенные слезы стояли у Кей в глазах, но руки были заняты – она сидела на кровати и укачивала на руках мальчика – и потому оставались мокрыми ее щеки, и свет фонарей за окном размывался в неясные пятна.

«Сбудется сказка…» – пел Марк, и смотрел ей в глаза. О чем он пел? Что хотел ей сказать? Это была песня о любви, но о какой любви? Вот она сама влюбилась в Марка, но было ли это настоящим чувством, или просто симпатией, которая пройдет со временем? Пожалуй, думала она, только время может все расставить по местам. И, возможно, это – к лучшему, что Марк уезжает, может, пока его не будет, она сможет успокоиться, и ее чувства к нему угаснут. Наверное, так будет лучше всего.

Маленький Грэг уже спал. Над его верхней губкой блестели капельки пота, одной рукой он держал шнурочек от платья Кей. Кей улыбнулась и поцеловала его темную, пахнущую душистыми травами, голову.

Едва уложив мальчика в кроватку и укрыв одеяльцем, Кей услышал стук в дверь. Это оказался Марк.

– Ты еще не спишь? – спросил он.

Кей покачала головой.

– Мы выезжаем еще до рассвета, потому мне надо идти. Пожелай мне счастливого пути, Кей.

– Счастливого пути, тебе, Марк, – тихо проговорила она.

Его синие глаза под черными, прямыми бровями казались такими близкими и родными. Он словно что-то еще хотел сказать, потому задержался у порога, вглядываясь в лицо Кей. После коротко улыбнулся, легко дотронулся до ее руки, сжал пальцы и сказал:

– Еще встретимся.

После спустился вниз.

Как странно, подумала Кей, опускаясь на пол в своей комнате, ведь Марк специально поднялся наверх, чтобы увидеть ее и попрощаться. И Кей поняла, так четко и ясно, как только может понимать влюбленная женщина, что она так же нравится Марку, как и он ей. Именно эти чувства светились в его глазах, когда он пел свою песню. «Сбудется сказка…»

А может быть действительно для Кей сбудется ее сказка, исполнятся заветные желания, и она проживет жизнь рядом с любимым человеком, станет женой Марка О'Мэлли. Хочет ли она этого? Кей не знала.

Но ей так хотелось верить, что все будет хорошо.

Часть 2
Дверь

Глава 1
Облака над Такнаасом

Облака ползли по небу хмурые и ленивые, точно стадо овец. Толпились над черепичными крышами и причудливыми флюгерами. Иногда в редкие просветы проглядывала лазурь, чистая и ясная, но ее тут же закрывали облачные края. Пахнущий сыростью и прелыми листьями ветер то нетерпеливо тряс ореховыми и абрикосовыми ветками, то затихал, уходя ввысь. Солнце пряталось где-то далеко, и свет его казался ровным и неярким.

Сидя на крыше Желтого Дома, Кей засмотрелась на облака, подставляя лицо порывам ветра. Шел второй месяц осени, сада Такнааса обнажались, продрогшая земля мерзла под ночными дождями. Лишь радостно зеленел лес на далеких холмах.

Кей забралась на крышу, чтобы отцепить от флюгера нить воздушного змея. Змей был затеей Тэна, но запускать его любил Грэг. Сейчас эти двое стояли внизу, задрав головы, Грэг тряс палочку с намотанной нитью и изредка приговаривал:

– О, змей!

«О, змей» метался, как раненый голубь, то попадая в воздушный поток, то опускаясь вниз. И что за мысль, запускать его в саду, где полно деревьев, а на крыше скрипит беспокойный флюгер?

Кей еще раз дернула нитку, вздохнула и посмотрела вдаль. Зато отсюда очень хорошо видно и холмы, и стену леса и даже, совсем немного, краешек пограничных стен.

С тех пор, как уехал Марк, прошла весна, лето и почти вся осень. А от него так и не было вестей. Кей и Джейк знали, что обоз благополучно добрался до Лионаса, об этом им сообщил кормчий прибывшего оттуда последнего каравана. Но теперь баймы продвинулись еще дальше в глубь Суэмы, обозы из Лионаса и других северных земель уже не приходили в Такнаас – дороги стали слишком опасными. Не долетали почтовые голуби, может быть, погибали в пути. Потому, наверное, не было вестей от Марка.

Сейчас многие не получали вестей от своих родных, война разметала семьи, разъединила воинов с их родными и оставалось только ждать и надеяться. Джейк был спокоен, и Кей думала, что Марк жив и с ним все в порядке. Иначе Джейк бы непременно почувствовал беду, он ведь умел предчувствовать.

Но она все равно думала о Марке, и звездными ночами, и днем, когда работала в лаборатории или играла с Грэгом. Как же ей хотелось узнать, что с ним происходит и где он сейчас. Получить хоть маленькую весточку. Иногда ей казалось, что Марк уже не вернется в Такнаас, и тогда мир представлялся ей черно-белым и пустым, и ничто не радовало ее, кроме маленького Грэга.

А для Такнааса наступили тяжелые времена. Продвигаясь вглубь страны, баймы перекрыли все возможные пути с севера на юг, вплоть до горной гряды. Горы Занаэсси тянулись на много могхов с севера на юг непрерывной стеной, разделяя Суэму на две части: восток и запад. Небольшой перевал суэмцы укрепили с помощью наскоро построенных крепостных стен и увеличенного войска. Лишь у этого перевала да у Холмов Белого Пуха удалось остановить наступление баймов. Но обширные юго-западные земли оказались во власти темных сил. И почти вся торговля между юго-западом и севером прекратилась. Города-крепости Такнаас, Келаэс-Нэн, Маас-Туг и окрестные земли, фермы и угодья оказались в кольце вражеских сил. Только юго-восток оставался свободным, и только через эти земли осажденные города могли иметь связь с остальной Суэмой.

Нужды и недостатка жители Такнааса не испытывали. Суэмцы мужественно и самоотверженно трудились, чтобы возместить убытки, причиненные войной. При этом им приходилось оборонять свои города от нападения врага. Суэма воздавала им во стократ. Земля щедро рождала урожай, которого хватало с избытком. Плодоносили деревья, созревали овощи на полях фермеров.

Но к концу лета на города-крепости и окружающие их земли обрушилась засуха. Дождя не было около двух месяцев. В Такнаасе такое случилось впервые, ведь по ночам дожди шли всегда, летом не так часто, как осенью и зимой, но достаточно, чтобы огородники не заботились о поливе.

Высохли и пожелтели травы на холмах, и так странно было видеть вместо зеленых высоких волн – высохшие, жесткие стебли. Умершая трава хрустела под копытами лошадей, и поднималась в воздух земля, ставшая пылью.

Листья кустов поникли и стали похожими на зеленые тряпочки. Подросшая на полях около города пшеница отчаянно нуждалась в живительной влаге. Но каждое утро яркие лучи беспощадного солнца еще больше накаляли землю. Воздух густым маревом дрожал над горячей брусчаткой города, словно плотный, вязкий кисель.

На полях в спешном порядке рыли канавы, чтобы провести воду из озер. Кей и Джейк по очереди поливали сад, таская ведра из колодца.

Дожди пошли только после того, как пограничные города, объединившись, взяли пост на три дня. В этот раз Кей постилась вместе с жителями Такнааса три дня, без перерыва – так скорбела ее душа при виде высохших холмов и потрескавшейся земли. Это была родная земля и любимые холмы, они печатью лежали на сердце, став частичкой ее самой. И хотя Кей еще не могла молиться, она чувствовала свое единение с жителями Такнааса, и участвовала в их борьбе как умела. И когда благодатные дожди пролились над страждущей землей, Кей испытала огромную благодарность Создателю за чудесную влагу, приносящую прохладу и дающую жизнь.

Засуха была проклятием баймов. Именно из-за их близости над южными крепостями перестали идти дожди. Так объяснил Джейк, да Кей и сама это понимала.

Осенью над Такнаасом появились зменграхи – рептилии с длинными сильными клювами и кожистыми, черно-серыми крыльями, похожими на крылья летучих мышей. Они летали стаями, по десять-пятнадцать тварей, издавая резкие звуки. Ничего подобного Кей раньше не слышала.

Зменграхи появлялись по ночам, когда было туманно и облачно. Пролетали над стенами города, забирая высоко к облакам, после обрушивались на город, убивая все живое, что попадалось на пути.

Зменграхов привлекали огни в домах – нередко твари, разбивая стекла, проникали внутрь. Выходить на улицы после захода солнца стало опасно.

Потому по ночам в Такнаасе не стало видно огней – окна закрывали ставнями – и с наступлением сумерек город погружался во тьму. Днем зменграхи не появлялись, их отгоняли воины на пограничных стенах.

Кей вечерами тщательно закрывала ставни Желтого Дома на первом и втором этаже. Маленький магазинчик Джейка заканчивал работу теперь до наступления сумерек, как и остальные магазины и ларьки Такнааса. Улицы становились тихими, пустыми и темными.

Зменграхов выращивали баймы, потому эти твари славились жестокостью и злобой. Воины убивали их из лука, мертвые тела рептилий падали в долину, находящуюся под постоянным обстрелом. Трупы животных разлагались, и ветер доносил на стены жуткий запах мертвечины.

Кей вздохнула, вглядываясь вдаль. За последнее время война так близко подошла к ее дому. Но в сердце Кей не было страха. Суэма казалась ей сказочной страной, а в сказках добро всегда побеждает зло, значит, ничего плохого не должно случиться с Такнаасом. Кей верила, что Создатель силен защитить свой народ, верила, что над всем происходящим всегда есть Божья рука. В это верил Джейк, твердо и нерушимо. Он верил и неустанно говорил об этом. И потому она не боялась и не падала духом.

Ветер внезапно окреп и погнал ленивые облачные громады к югу зло и торопливо. Солнечный свет прямой полосой пролег в узком разрыве, брызнули отсветы на городских окнах. Кей, намотав на руку оборванную нить от змея, посмотрела вниз на Грэга и Тэна. Тэн чем-то напоминал ей Сэма – такой же по-мальчишески озорной и такой же выдумщик. Он был на год младше ее, и Кей с радостью видела, что не она ему симпатична, а Данаэна. Сейчас Кей не хотела никому нравиться – слишком свежи были воспоминания о Лэстине. Кулон Лэстина постоянно висел у Кей на шее. Он был дорог ей, как память о друге, как знак принадлежности к Суэме, как символ Такнааса.

Тэн постоянно бывал у них в Желтом Доме и охотно нянчился с малышом. Родные Тэна жили на севере, недалеко от старого, небольшого города Саас, который так же, как и Такнаас, стоял на границе суэмских земель с землями баймов. Тэн не получал вести от своей семьи и не знал – долетали ли до них голуби, посылаемые им.

Кей улыбнулась, глядя сверху на то, как Грэг подбирает с земли упавшие грецкие орехи и просит Тэна расколоть их. Его белая шапочка светлым пятном выделялась в желтоватом свете осеннего сада. Смешно переваливаясь, в длинном теплом пальтишке, малыш напоминал неуклюжего медвежонка. Кисти и деревянные бусины на капюшоне подпрыгивали в такт его коротким шажкам.

Славную белую шапочку Грэгу связала Лосанна. Летом она стала женой Кита. Как таковой, свадьбы не было – в Суэме это не принято. Но Кей, после того, как друзей сочетали старейшины в Башне Поклонения, поздравила их и подарила от себя и Джейка красивый шерстяной коврик. А еще спустя два месяца Лосанна, сияя от счастья, сообщила, что у них скоро будет малыш. Кей была несказанно рада за них, но теперь еще больше переживала, когда Киту выпадала очередь стоять на стенах. А дежурить теперь приходилось через день. И Киту, и Тэну.

Самэйн, как один из командиров, был на стенах постоянно, и Кей видела его, только если спускалась к пограничным стенам чтобы перевязать раненых.

Лосанна, ожидая малыша, готовила ему приданое, вязала кофточки, шапочки, шила рубашечки, штанишки и одеяльца. Заодно и для Грэга она связала несколько свитерков, шапку, шарфик, носочки.

В Суэме было принято освобождать беременную женщину от работы. Сестры Лосанны помогали ей по хозяйству, потому сама Лосанна не занималась ничем, кроме рукоделия. Вещи малыша непременно должна была готовить его мама, произнося при этом особые молитвы-благословения. Словно передавая одежкам свою любовь и нежность.

Длинными осенними вечерами, сидя рядом с Лосанной, Кей слушала эти странные молитвы, наполненные любовью, и ее сердце сжималось от тоски. Как не хватало ей и Тому таких добрых слов…

А рядом возился подросший Грэг, грохотал деревянными кубиками и стучал по полу маленькими, тоже деревянными молоточками. Малыш был нежным и ласковым, немного робким и ужасно любопытным. Топот его маленьких ножек раздавался во всех уголках Желтого Дома – то Грэг хозяйничал на кухне, то строил домики из кубиков на лестнице, то «помогал» Кей в лаборатории, всегда мило улыбаясь раненым.

Как-то девушка поймала мальчика на лестнице, ведущей на чердак. Сняв его, Кей несколько раз проговорила строгим голосом:

– Сюда лазить нельзя, Грэг, нельзя. Никогда не лазь на эту лесенку, договорились, мой хороший? Ты ведь хороший мальчик.

Грэг молча смотрел на нее большими, карими глазами, приоткрыв пухлый ротик и сжимая в кулачке кусок недоеденного яблока. Кей не могла понять – слушает он, или нет. Но она была приятно удивлена, когда на следующий день, проходя мимо той самой лесенки, Грэг показал на нее рукой и, картавя, произнес:

– Гэг, незя.

С той поры он говорил это каждый раз, когда оказывался под чердачным люком, и Кей смешили его слова.

Ненависть к матери и отчиму потихоньку тускнела в сердце Кей, отступала на задний план, скрываясь в укромных уголках ее души. Теперь новые, сильные чувства горели в ней. Она любила маленького Грэга, и он платил ей любовью, нежной и трогательной. Часто мысли Кей были заняты простыми, бесхитростными заботами – накормить малыша, погулять с ним, искупать, уложить спать.

Кей чувствовала теплую привязанность к Джейку, он был ей как старший брат, мудрый, заботливый, искренний. Она полюбила Желтый Дом, ставший ей первым в жизни родным и безопасным приютом.

Еще Кей любила Марка, и в этом чувстве было много грусти и мало надежды. Кей скучала по нему, по его шуткам и песням, его синим глазам и озорной улыбке. Он снился ей по ночам и казался недосягаемым и далеким, как герой волшебной сказки.

Как-то летом, в гостях у Лосанны, Кей встретила Кенаан-Лану. Оказалось, что она и Данаэна дружат с детского возраста. Время после ужина Кенаан-Лана и Данаэна провели в спальне наверху, перебирая фарфоровых коллекционных кукол и наклеивая картинки в маленькие альбомы. Кей немного послушала их болтовню и поняла, почему Марк так мало общался с девушкой. Она была еще совсем ребенком, как и Данаэна.

Потому он не встречался с ней и не приглашал на вечерние общения, и поэтому, наверное, об их помолвке лишний раз не говорили. Скорей всего, Марк решил подождать, пока она подрастет. Кей много об этом думала, но у Джейка ничего не спрашивала.

Последние несколько месяцев Джейк был очень занят. Баймы то усиливали натиск, то отступали за холмы – за три пограничные крепости шла упорная борьба. Каждый день Джейк спускался к стенам делать перевязки тем, кто был ранен легко. Тяжелораненые находились в Желтом Доме. За ними ухаживали Кей, Джейк и еще несколько женщин – добровольцев, потому что работы было очень много.

Кей еще раз взглянула на Грэга, разыскивающего в траве орехи, и перевела взгляд вдаль. Желтый Дом стоял почти на самой вершине Такнааского холма, и с его крыши открывался незабываемый вид на холмы вокруг города. Кей подставила лицо ветру и всей грудью вдохнула запахи осыпавшихся листьев и дождей, так щедро проливаемых на землю.

На востоке появились фигурки всадников, похожие на черные, движущиеся точки. Пять черных точек. Может, это вестники, подумала Кей, а, может, люди из города возвращаются обратно. Только восточные пути были еще свободны, только через них еще оставалась связь с мирными землями. Сама не зная, почему Кей все смотрела и смотрела на приближающихся всадников, пока они не скрылись из вида, спустившись с холма.

Резкий порыв ветра рванул ее волосы, и почему-то бешено застучало сердце, словно в каком-то предчувствии.

Зажав в руке нитку змея, Кей спустилась по приставной лестнице. Внизу ветра не чувствовалось, в густой тени сада ветки деревьев лишь тонко, нервно дрожали.

Грэг, протянув ладошки, показал Кей ядра грецких орехов и сообщил:

– Это ехи. Тэн дал ехи.

– Хочешь орехов, Кей? – спросил Тэн. Он раскалывал скорлупу прямо руками, сдавливая в сильных, крепких ладонях.

– Лучше вечером испечем ореховый пирог с Мит-Итен.

Тэн кивнул, подбирая упавшего змея.

Кей вернулась в дом, уложила спать мальчика и занялась приготовлениями к обеду.

Расставляя на столе глубокие тарелки, Кей услышала звук открывающейся входной двери. Кто бы это мог придти?

Джейк был в лаборатории, Тэн с миской начищенных орехов уже успел вернуться в дом. Мит-Итен теперь от них отлучалась только на ночь, да и то не всегда.

Оставив тарелки, Кей вышла в коридор.

Около двери, опустившись на одно колено, сидел мужчина, одетый в черный, забрызганный грязью плащ, и расшнуровывал ботинки.

Он поднял голову, и Кей узнала Марка. Грязный, уставший, с заправленными за уши прядями отросших волос и расцарапанной щекой, Марк О'Мэлли сидел в коридоре Желтого Дома и распутывал шнурки.

– Благословенного дня, Кей, – произнес он.

Глава 2
Разговор

– Хвала Создателю, Марк! Как я рад, что ты вернулся, – сказал Джейк, появившись на пороге лаборатории. Коротко обняв друга, он быстро отстранился.

Про себя Кей могла сказать то же самое, но она лишь молча улыбалась.

– Как доехали?

– Могло быть и лучше, – Марк как-то странно посмотрел на Джейка и добавил, – Пришло время для древних пророчеств.

– Пусть так. Хочешь, оставайся у нас ночевать.

– Наверное, придется. Я сейчас просто упаду и усну. Три ночи в седле, спали на ходу, по очереди, урывками.

– Каким путем вы ехали?

– Через леса у болот. Пытались выехать на Большой Тракт, но это невозможно. И зменграхов полно – стаями летают.

– Кей, обработаешь ему царапину на щеке, – Джейк повернулся к девушке.

– Опять ты со своей медициной, и так заживет, – поморщился Марк, проходя на кухню, – дайте лучше чаю горячего и кусок пирога.

– Иди, Кей, принеси антисептик. А мне надо спуститься вниз, к пограничным стенам. Вернусь только к вечеру. Покорми Марка и пускай он ложится спать в моей комнате. Только не разрешай ему объедаться, а то он, небось, голодный, как волк, – с улыбкой сказал Джейк.

Кей видела, что Марк действительно очень устал: вокруг его глаз залегли тени, и как-то по-особому сурово выглядели складки около рта. Он сел на стул, и Кей ловко провела ваткой, смоченной в антисептике, по глубокой царапине на его щеке.

– Как поживает Грэг… Ай, щиплет ведь, убери ты эти ватки, Кей, это же просто царапина.

– С Грэгом все в порядке, шустрый такой мальчишка. Он сейчас спит. У нас все хорошо, если не считать этой войны, – сказала Кей, убирая бутылочку с лекарством.

– Вот, именно, если не считать войны…

Марк закрыл глаза и откинулся на высокую спинку стула.

Кей поставила на стол тарелку с мясным рагу и налила в кружку чай.

– Ешь, пока не остыло…

Марк не шелохнулся.

– Марк, – позвала Кей и тронула его за плечо, – Марк, ты спишь?

Парень медленно разлепил глаза, красные от бессонницы и проговорил:

– Да, кажется, я уснул.

Он посмотрел на Кей, долго и задумчиво, потом сказал:

– Ты мне снишься, о прекрасный сон, – и повел руками в ее сторону.

Кей убрала его руки, улыбнулась:

– Это не сон. Тебе надо принять холодный душ, чтобы взбодриться.

– Душ – это замечательная мысль, потому что я грязный, как лесной боров. Наверное, больше недели не мылся. Пойду в ванную, пока не уснул. Потрешь мне спинку? – и он невинно поднял брови.

Шутить подобным образом в Такнаасе мог только Марк, Кей засмеялась и ответила:

– Дудки! Первый раз вижу, что ты отказываешься от еды.

Марк заковылял в ванную и, обернувшись, заметил:

– Со мной это действительно в первый раз. Принеси мне какую-нибудь чистую одежду Джейка, рубашку там и штаны.

Выкупавшись, он поднялся в зеленую спальню, попросив чаю.

Когда Кей с кружкой горячего чаю появилась на втором этаже, то Марк уже спал, улегшись прямо на покрывало, и слегка похрапывал. Кей тихонько поставила чай на тумбочку около кровати и, достав толстый шерстяной плед из комода, укрыла им Марка. Тот не шелохнулся.

Кей смотрела на его загорелую, расцарапанную щеку, на пряди отросших волос, на крепкие, широкие плечи, и радость быстрой рекой разливалась в сердце. Вот он, Марк, живой, здоровый, спит под крышей Желтого Дома. Хвала Создателю! Сколько она переживала, сколько думала о нем и днями и ночами! Как ей хотелось его увидеть, снова посмотреть в синие глаза и услышать такой родной, такой знакомый голос.

Кей тихонько прикрыла дверь в комнату Джейка и спустилась вниз.

Весь вечер она летала, словно на крыльях. Все казалось радостным и светлым, и легкие пузырьки счастья то и дело щекотали горло. Она вспоминала теплый, усталый взгляд Марка, его шутки, и все чувства к этому человеку обретали новую силу, как обретает силу притихший в углях огонь, лишь только ему подбрасывают хворост.

Этой ночью Кей проснулась и долго лежала в абсолютно темной комнате, прислушиваясь. За окном странно звучал какой-то гул, неясный, тревожный. Ни полоски света не пробивалось сквозь закрытые ставни. В этой кромешной темноте Кей почувствовала, как смутное беспокойство переросло в тревогу.

Она накинула халат, спустилась вниз и увидела нахмуренного Джейка в коридоре.

Джейк успел обуться и завязывал тесемки плаща.

– Ты куда? – спросила Кей, кутаясь в халат.

– Пожар в городе. Это – Гзмарданум. Сиди дома и не высовывайся.

– Может, разбудить Марка?

– Не надо, пускай отсыпается. Он слишком устал с дороги. И ты иди, ложись и спи. Думаю, все будет хорошо, – добавил Джейк и ушел в холодную темноту.

Беспокойная ночь тянулась, как длинный шлейф. Ворочался и хныкал во сне Грэг, сама Кей то засыпала, то вновь просыпалась и лежала, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к звукам за окном. Лишь стрелки на часах показали шесть, как она уже была на ногах. Обложив подушками спавшего на ее кровати мальчика, Кей торопливо застегнула многочисленные пуговки голубого, длинного платья и спустилась вниз.

В коридоре было прохладно и тихо, но на кухне кто-то возился. Марк разводил огонь, присев на корточки около печной дверцы.

– Благословенного дня, – сказала Кей, – как спалось?

– Отлично, а тебе?

– Ночью пожар был…

– Какой пожар, где? – обернулся Марк.

– Не знаю, Джейк должен знать. Ты выспался?

– Не совсем, но уже гораздо лучше. Есть ужасно хочется…

– Конечно, ведь ты так и не поужинал.

– А есть какая-нибудь еда?

– Должна быть. Вот тут где-то холодная картошка, и колбаса. Грибы есть маринованные, помидоры.

– О, давай все. Плиту я уже затопил. Сейчас поставлю чайник, а ты кинь на сковородку картофель и колбасу.

– Уже едите, так рано? – прихрамывая, на кухню зашел Джейк, за ним перепачканный в саже Тэн.

– Такого пожара мне еще не приходилось видеть, – негромко сказал он.

– Сгорел твой дом, Марк, – добавил Джейк, – и еще несколько домов рядом. Гзмарданум прилетал. Хвала Создателю, что нет пострадавших. Твой дом, Марк, загорелся первым, и хорошо, что он оказался пустым.

Марк кивнул и пояснил:

– Женщину, которая мне готовила, и дворецкого я отпустил перед отъездом.

– Затем ветер перенес огонь на два дома слева, – продолжал рассказывать Джейк, – так что выгорела целая улица.

Наступила тишина, затем Марк спросил:

– А что дракон?

– Он улетел быстро. Ночь была облачная. Дракон поднялся на высоту и пролетел над стенами на границе.

– Он проклинал город? – опять спросил Марк.

– В этот раз нет. По крайней мере, никто ничего не слышал.

– Может, сил у него стало меньше, чем в начале войны? – предположил Марк.

– Скорее всего, цель была другая, – поправил Джейк, – если бы ты ночевал в эту ночь дома, неизвестно, говорили бы мы сейчас с тобою, Марк.

Эти слова точно повисли в воздухе.

Марк уточнил:

– Ты хочешь сказать, что его целью был именно мой дом?

– Не знаю, – лицо Джейка было непроницаемым, – но я думаю, что ты не просто так вернулся. У тебя есть поручение.

– Об этом надо бы поговорить, – ответил Марк, поскреб заросший щетиной подбородок, затем добавил, – Раз мой дом сгорел, то мне придется искать себе жилье, хотя бы временно, на неделю-две.

– Оставайся у нас. Спать можешь в моей комнате, – предложил Джейк.

– Ладно, это неплохая мысль… Да, наверное, я у вас останусь, – и Марк повернулся в сторону Кей, – Ты еще не приготовила завтрак? И о чем ты думаешь?

Кей взялась за сковородку. Известие о пожаре повергло ее в ступор. Хвала Создателю, что Марк ночевал у них дома! Что было бы, если он вернулся к себе?

Да сохранит их всех Создатель от зла, и город от Гзмарданума!

Наскоро поев, Марк ушел. Сказал, что ему надо купить одежду, и вообще у него много дел. Но к обеду обещал вернуться и поговорить о чем-то важном с Джейком.

А Кей весь день хлопотала по дому. Кормила завтраком Грэга, стирала его вещи. Потом составляла лекарства в лаборатории.

В тот момент, когда Кей занималась рецептами, зашла Лосанна. Беременность еще больше красила ее – какая-то особенная мягкость и теплота появилась в движениях, и глаза, карие, миндалевидные, светились, как яркие огоньки.

– Хочу помочь тебе, Кей, ты наверное, изнываешь от работы, – решительно сказала Лосанна, принимаясь за мешочки с травами.

– Да что ты, я управлюсь сама. Слышала, наверное, что ночью прилетал Гзмарданум? – Кей, не пряча тревогу, посмотрела на подругу.

Не улыбаясь, та ответила:

– Я знаю. Кит сегодня с утра ушел на стены. Может, придет к обеду и принесет новости.

– Я не спала всю ночь. Да и Грэг капризничал.

– Потому что дракон был близко. Никто не мог спать этой ночью, – Лосанна откинула вьющиеся прядки к ушам, и в глазах ее темной волной плеснула печаль.

– Ты думаешь, что снова будут перерождения, – тихо спросила Кей и замерла, словно с ее уст сорвались запретные, страшные слова.

– Да хранит нас Создатель. Кто останется верным, тому не страшны заклинания дракона. Отец сохранит всех верных. Это так. Какое лекарство ты делаешь?

– Мазь от ожогов. Так велел с утра Джейк. Настои трав уже готовы, осталось только основу приготовить.

Девушки принялись за работу, и какое-то время обе молчали. Только тихо стучал деревянный пестик в руках Лосанны и шуршали матерчатые мешочки, в которые Кей убирала остатки сухих трав.

– Где Грэг? – спросила наконец подруга, перекладывая жирную, вязкую основу под мазь в широкий медный таз.

– Он играет с Папоротником на кухне. Мит-Итен готовит обед и присматривает за ним. Останешься на обед?

– Нет, пообедать не смогу. Кит должен к этому времени вернуться домой. Но если хочешь, можешь придти вместе с Грэгом к нам, поедим у нас.

Кей согласилась, добавив:

– Если только Джейку не нужна будет моя помощь.

После они говорили о простых и понятных для женщин вещах. Лосанна рассказывала о лоскутном одеяле, которое шила по вечерам, и о новых мотках шерсти, купленных недавно. Кей – о приезде Марка, шалостях Грэга и смешных шутках Тэна. Сквозь шифоновые, полупрозрачные шторы на окне солнечные блики ложились на поверхности столов и отражались в блестящих боках баночек и бутылочек. День выдался не по-осеннему теплый, ясный, и Кей, неторопливо делая свою работу, почувствовала, как страх разжал холодные объятия. Создатель сохранит Такнаас, надо только верить. И Марк приехал, он здесь, в Желтом Доме. При мысли о любимом Кей еле сдержала улыбку.

К обеду она уже спускалась с Лосанной к ее домику, неся на руках Грэга.

Кит и Лосанна купили небольшой дом, стоящий посреди густого сада, на нижних улицах Такнааса. Вернее, им принадлежал только первый этаж дома, а на втором жила еще одна молодая семья. Но молодая супруга Тэна была бесконечно счастлива в своем собственном жилище. Да и Кей их семейное гнездо казалось по-особенному уютным.

Лестница на второй этаж находилась снаружи, и весь передний фасад дома представлял собой две веранды, находившиеся одна над другой. Кирпичные арки веранд оплетали ветви виноградной лозы. Гроздья винограда уже были убраны, пожелтевшие листья – сброшены на землю осенними ветрами.

У Лосанны дома оказались ее сестры: Данаэна и Лэитьена – двоюродная сестра, девочка лет тринадцати. Кей усадили на кухне на диванчик с резной спинкой, Грэгу дали орехов и груш и отправили играть с двумя рыжими котятами. Лосанна пристроилась с вязанием на том же диванчике, что и Кей, потому как делать что-то по хозяйству ей не позволяли.

Лэитьена была невысокой, но гибкой и ладненькой. Ее глаза очень напоминали глаза Лэстина, такие же блестящие, яркие. Круглые, мягкие щеки с ямочками и пухлые губки придавали ее лицу милое, детское выражение. Но проворные руки девочки умели трудиться с недетской сноровкой.

Кей с удивлением смотрела, как Лэитьена ловко выкладывает тесто на противни, готовит начинку и отправляет противни с пирогами в печь. И вот уже вытерт деревянный стол от муки и картофеля, и покрыт скатертью теми же проворными руками. Лосанна пояснила Кей:

– Ничего мне делать не дают. И так мне стало скучно без работы, что решила сегодня придти, помочь тебе.

Данаэна порезала овощи на салат и заварила чай в пузатом, фаянсовом чайнике. К приходу Кита пирог был вынут из печи и, разрезанный на куски, красовался в центре стола. Кит обнял Лосанну за талию и поцеловал, потом прошептал ей что-то на ухо, отчего та тихо засмеялась, и обратился к девушкам:

– Ну, что сегодня настряпали, девочки?

– Что настряпали, то и на столе, – ответила ему Лосанна.

Кит ел торопливо и почти не разговаривал. Лишь коротко сказал жене:

– Тревожно сейчас на стенах. Зменграхи собрались в огромные стаи, вероятно, попробуют напасть, как только стемнеет. Так что, на ночь меня не жди. Потому и прибежал в обед. А ты, Кей, если не останешься у нас ночевать, долго не засиживайся.