Текст книги "Естественно, магия (СИ)"
Автор книги: Валентин Искварин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 45 страниц)
Утром Виктор сказался Лиле, что уходит в рощу, и отправился прибираться на месте побоища. Вчерашняя стычка осталась незамеченной посторонними: смерчи были невысоки, а потому не видны со стороны деревни из-за рощи. Хорошо.
Четверть часа ушла на закапывание останков собачки и птичьих тушек. Ещё столько же – на то, чтобы скрыть следы магического вмешательства: воздушные вихри местами основательно отутюжили почву.
Затем маг отправился обустраивать лабораторию в роще.
Надо обезопасить себя от досадных неожиданностей. Набрав пуха с одуванчиков, Виктор свалял его в шарик и создал нестабильный артефакт, который подвесил на связанных друг с другом травинках, протянутых через дорожку. От деформации при падении запасённая сила вырывалась, образуя иллюзорный двойник – туманную фигуру, которая бросалась на нарушителя. Безвредно, но пугающе. Несовершенное решение: обыватель скорее заподозрит магию, чем голографию, – но ничего другого Виктор пока не придумал.
К полудню полянка преобразилась: появились две лавки, круг в десять метров диаметром был очищен от травы, родник бил теперь из каменного ложа, растекаясь излишками по трём желобам. При устройстве последнего маг столкнулся с проблемой: воздушные заклинания с большой неохотой проникали под воду.
Вода: тяжёлая, подвижная. В работе с ней поневоле пришлось разобраться с взаимодействием магической силы и её физического субстрата. Из-за ощутимой инертности воды довольно чётко выделились стадии магического воздействия. Первая – мысль и жест, создающие канал перетекания силы; вторая – заполнение канала лёгким аналогом, водяным паром, формирование движения, по которому пройдёт стихия; третья – само выполнение заклинания.
В принципе, для минимального эффекта колдовства в стихии воды оказалось достаточно пара. Его можно было сгустить, переместить, разредить. В этом состоянии вода была подобна воздуху. Играя с крупной каплей над центром родника – обращая её в пар, снова сгущая, наращивая, дробя – Виктор заметил, что нечаянно, машинально дополняет водные заклинания воздушными. Появилась привычка манипулировать воздухом?
Интересно, как это будет стыковаться с запретом на число свивания стихий? Не связан ли тот несчастный случай, что описывает Люций, с подобной машинальностью?
Пока изучение, исследование магии даётся удивительно легко. Знать бы, за счёт чего. Путь обычных заклинаний несопоставимо длинен. Почему?
Вообще, как работают стандартные заклинания? Предварительная стадия – накопление энергии. Причём не простое, вроде разливания Виктором силы по мелким артефактам, а с использованием некого шаблона, которого маги даже не понимают. А в пусковой стадии сила высвобождается в полную форму заклинания.
Хитрый процесс. Тут должен быть важен каждый произнесённый звук. Видимо, этой точности и учатся начинающие маги да лекари. Те, кто достаточно способен, кто делает аккуратность привычкой, может творить всё более сильные заклинания, более заковыристые.
Люций, несомненно, гений. Перевести воздействие, которое Виктор с лёгкостью оказывает на стихии, в запутанные жесто-звуковые шаблоны – это вам не фунт изюма! А что мешало ему действовать напрямую? Сложность в схватывании учениками схем манипулирования? Навряд ли: Лира дала ему полную свободу в развитии – и ничего страшного не случилось. Вероятней всего, что Древний очень не хотел, чтобы кто-то постиг магию не хуже него. Чтобы остаться этаким брадобреем, ходящим по городу с метровой бородищей.
Тогда зачем оставлять Письмо? Да-да, вот ту самую настырную записку! Зачем Люцию понадобились правильные последователи, не скованные стандартами? Что-то изменилось два века назад, задолго до Потопа…
Виктор очнулся от раздумий о сути дел давних, когда лучи света заиграли по его лицу – солнце повернулось. Маг прошёлся по полянке. Чувство голода пока не беспокоило. Отчего бы ещё не поработать? Всё-таки распределение силы и функций по артефактам – отличная штука. Мобильность страдает, но за продолжительное время можно наклепать несчётное множество вещиц, а в «час Хэ» устроить противнику массу неприятностей в один момент.
Как запасать воду? Пористая структура легко собирала силу воздуха. Но тут надо делать что-то другое: вода-то испарится и не возобновится. Поразмыслив, Виктор взял камушек известняка – он же на дне моря образуется, должен бы хорошо пропитываться – и опустил в воду. Через минуту подобрал ещё десяток и тоже побросал в родник. Как долго ждать? Пусть будет наверняка: час, например.
Сидеть на месте было глупо, и маг вышел из рощи в степь. Взгляд невольно приковало деревянное строение – рассадник воронья. Мысли волшебника зашевелились в недобрую сторону: что может быть прекрасней проведения полезных для магической науки опытов над этими злобными тварями? Отстрелить парочку птичек – и бегом до родника под щитом!
Виктор неспешно отправился к избушке на курьих ножках. Затея отдавала авантюрой, но маг утешал себя тем, что вариант отхода-то есть. Если не ввязываться в драку, не вызывать плохо управляемые вихри, а удрать тихо, только защищаясь, то и проблем быть не должно.
Кстати, будет куда лучше, если птички окажутся не трупами, а просто оглушёнными. Например, бросить в них не обычный заряд, а кусок щита!
Получилось не сразу, но пока не было явных признаков атаки, стая, то есть десяток барражирующих стражей, не беспокоилась о человеке, стоящем за полтораста метров от гнездовья. Так что время на эксперименты было. Когда же заклинание – как брошенный комок тополиного пуха – ударило одну из птиц, остальные не сообразили, в чём дело. Виктор натянул щит и побежал за добычей. Вороны подняли тревогу. Несколько штук даже попытались напасть, но, вляпавшись в щит, попадали наземь. И больше не пытались отбить товарок. Видимо, применение магии отпечаталось в коллективном разуме стаи предупреждением: «Да ну его!». Или они запомнили мага. И то, и другое сомнительно, однако Виктор со своим трофеем через десять минут невредимый пришёл к роднику.
Ещё два часа маг «разбирал» и «собирал» птицу, оставляя её в живых и блокируя её суматошные крики. Но изменения накапливались, и павлинообразное чудовище уже навряд ли смогло бы вести нормальную воронью жизнь. Виктор резким ударом снёс птице хохлатую голову. Завтра можно будет продолжить игру в орнитолога-франкенштейна.
Другой эксперимент ждал. Маг вытащил известняк из бассейна и переложил на лавку. Камушки создавали ощутимое испарение. Виктор почти видел обычным зрением, как пар, след водной стихии, уходил на восток, повинуясь лёгкому ветерку, профильтрованному деревьями. Закрыв глаза, он мгновенно вошёл в магическое восприятие: то ли объект оказался столь интересным и разум уже был готов к его изучению, то ли… он уже наработал определённый опыт! Взяв в руки два камня, маг заворожено наблюдал, как они словно переговариваются друг с другом через пар. Виктор пожелал укрепить линию их связи.
К вечеру он модернизировал растяжку на входе. Большой валун с надписью и с провинченной дырой стал хранилищем, батареей системы, сообщаясь с неприметным камушком в траве. Тот же валун поддерживал связь с выточенным из известняка колечком на пальце мага. Виктор проверил эффект: при разрыве линии камень-валун, кожа под кольцом начинала пульсировать. Осталось выяснить, как долго будет работать артефакт и как воспримет перезарядку.
По пути в коттедж родилась ещё одна идея: создать сигнальные артефакты для Лилы. Или вообще: коммуникационную сеть на всю честную компанию.
Кстати о компании: не проведать ли бойцов?
На площадке за коттеджем маг с удивлением увидел Петра, вооружённого шестом и вместе с Вахтангом атакующего наставника. То ли у лекаря в голове что-то перещёлкнуло и проснулась совесть, то ли он понял, что окончательно теряет свою ценность в партии, и это чревато последствиями, а потому решил притвориться покорным и исполнительным. Второе вероятней.
Моав лениво отбивал несогласованные наскоки учеников. Увидев зрителя, старший боец поднял тренировочный меч над головой, объявляя перерыв. Лекарь использовал этот момент, чтобы попытаться уколоть наставника. Меч свистнул и выбил оружие из рук Петра.
– Перерыв! – рявкнул боец. – Начальник ваш пришёл – на недотёп посмотреть.
Вахтанг опёрся правой рукой на свою деревянную катану, левой почесал подбородок – и прищурился. Пётр скривился.
– Ну, учатся же… – заступился маг за подчинённых.
– Как-то хиловато учатся, – возразил Моав. – Их двое, а меня ни разу даже задеть не смогли! Давай-ка присоединяйся – может, тогда и зашевелятся.
– Я же маг…
– Тогда разрешаю использовать защиту для себя.
Ну, на таких кондициях можно и пошалить. Виктор подошёл стойке с деревянными мечами. Катана длинная, двуручник – тем более перебор: хотя бы одну руку надо оставить на управление щитами. Он остановился на нешироком одноручном мече, собираясь наносить колющие удары. Ну и тактику надо определить хоть немного…
– При атаке закрывайтесь и отступайте. Пытаемся окружить, бейте его только со спины.
Пётр даже не посмотрел на Виктора, а Вахтанг с воодушевлением кивнул.
Моав принялся крутить какую-то хитрую восьмёрку, надёжно прикрывая себя с флангов, и пошёл на парней. Вахтанг и Виктор разошлись по флангам, а ленивый лекарь с раздражением обнаружил себя в центре. Маг поднял щит и, когда меч Моава просвистел рядом, швырнул заклинание вперёд. От быстрого движения щит стал податлив и вместо того, чтобы отбросить оружие, сильно замедлил его, а, стабилизировавшись, даже заклинил! Наставник бойцов взревел. Его ученики напали одновременно. От удара Вахтанга Моав ускользнул, а неуверенный колющий удар посоха поймал в крайней точке и резко толкнул его ладонью назад. Лекарь мявкнул, выронил оружие и упал в пыль. Старший боец подхватил посох и бросился наказывать Вахтанга. Пока тот отбивал град ударов, Виктор подскочил сзади, отразил щитом блокирующий выпад Моава и припечатал того поперёк спины. Боец кувыркнулся вперёд, отбрасывая посох в сторону, – бой окончен.
Пётр жалобно хныкал, сидя на земле. Маг хотел кинуться на помощь, но Вахтанг схватил его за руку, заметив:
– Он же лекарь. А Мо его не так уж шибко приласкал.
– Верх правого бедра, если не ошибаюсь, – подтвердил подошедший наставник. – А ты молодец, маг! Где насобачился драться?
– Игра такая… была.
Игра стала реальностью. Он – маг, бард на втором этаже как-то тренируется с воровкой, боец одобрительно смотрит на него как на начальника, лекарь сидит и ноет. В пыхтении и стенаниях последнего стали проявляться слова – вариации на тему «сволочь».
– И кто же у нас сволочь, если не секрет? – Моав аж подался на шаг вперёд.
– Не ты, не заводись! – прошипел Пётр. – Вот! Притащился герой. Без него так всё хорошо было…
– То, что это твой начальник, которого я попросил войти в схватку, пока оставим в стороне. А то, что без него вы так и не смогли до меня даже дотронуться, вот это… вот это важно.
– Мне его расцеловать? Уж вроде и так есть, кому!
Оба бойца поглядели на Виктора как бы спрашивая, не порвать ли хама на сотню маленьких хомячков прямо сейчас? Но маг сам сделал шаг вперёд, что напугало Петра больше, чем перспектива нападения бойцов.
– Ты испытываешь моё терпение, – начал Виктор ровным, тяжёлым от серьёзности голосом. – Но это мелочь. Ты не выполняешь своих обязанностей как лекарь. Ты сеешь раздоры, унижаешь и провоцируешь всех вокруг. Поэтому я вынужден сделать тебе предупреждение. Если ты в ближайшее время не извинишься перед Моавом, Вахтангом и Евгенией, мне придётся воспользоваться первой попавшейся возможностью, чтобы избавиться от твоего общества. До тех пор, в силу твоей бесполезности, я приостанавливаю выплату тебе жалования. Если вопросов у тебя нет, требую, чтобы ты тихо удалился к себе.
Где-то на слове «предупреждение» вопросы у лекаря уже отпали. Можно было давить на наивного начальника-филантропа раньше, но сейчас первой возможностью может стать путешествие на дно водохранилища с куском рельса на ногах. Да, потеря жалования будет меньшей из проблем. «Нельзя было девку задирать», – думал Пётр, быстро шагая к дому.
За его спиной оба ненавистных бойца почти синхронно похлопали трижды ненавистного мага по плечам, а Вахтанг без особой надежды предложил помощь в организации возможности.
Бойцы воспряли после ухода лентяя, и Виктор предпочёл удалиться. Идя в дом, он никак не мог решить, почему он пытается сохранить Петру его ничтожную жизнь. Стоило лишь отвернуться, показать, что судьба лекаря его начальнику безразлична, – и человек-проблема исчез бы через час-другой. Остаётся только надеяться, что Пётр осознает. Не свою вину, разумеется! Было бы наивно в это верить. Хотя бы зависимость его жизни от формального шага. Точнее, трёх шагов. Которые никого не обманут. Тогда зачем эти шаги?
На первом курсе преподаватель, читавший лекции по никому не нужному предмету выдал неновую мысль: ритуал структурирует социум. И общество доживает не на взаимных интересах его частей, а на бесцельных ритуалах. И сейчас, пока неизвестно, когда придётся расстаться с Петром, нет смысла делать что-то необратимое. Быть может, обстоятельства всё решат за них: грянет следующая буря, расшвыряет группы Виктора и Дрейка – и так ли будут важны мелкие обидки? А пока пусть те, кто склонен к сотрудничеству, работают вместе, изолированные от смутьяна.
Кстати, проведать что ли барда с наставницей?
Виктор поднялся на второй этаж. Из-за двери раздавались мерные удары колотушки во что-то полое. Маг постучался.
– А, ты! – воровка его приходу не удивилась. – По делу или любопытство?
– Скорее второе.
– Ну, входи…
Женя сидела на стуле, босые ноги на подставке, лодыжка перебинтована. Девушка, чувствующая себя неловко от собственной скованности и оттого, что невольно нарушила планы наставницы, зарделась, увидев вошедшего мага. И тот сразу же пожалел о своём появлении. Но Лилу, похоже, ситуация ничуть не смутила. Она выглядела даже довольной, видя повод поработать над страхом перед публикой и показать успехи ученицы.
– Так! Только руки и – с начала! – скомандовала воровка.
Подождав, пока бард примет исходную позицию, Лила стала бить колотушкой по деревянной коробке, а девушка начала выполнять движения. Через полминуты она запнулась. Наставница потребовала продолжать, но ученица растерялась; пришлось начать заново.
Наблюдая за немного дёрганными, старавшимися быть чёткими движениями, Виктор в который раз задумался о болезнях всех видов. Ужасно досадно ощущать свою слабость! Какая-нибудь простуда способна свалить с ног порою на неделю и больше. А уж растяжения, не говоря уж о переломах…
Видя мучения барда, маг понял, что просто не может не попытаться помочь! Дождавшись, когда комплекс упражнений закончился, Виктор набрал воздуха и решительно заявил:
– Лила, Женя! Я могу попробовать вылечить!
– То есть, ученик мага будет лечить. Я всё правильно поняла? – женщина прищурилась. – Или ты ещё и лекарь?
– Я маг, конечно, но… разница невелика. Я тренировался уже на живых организмах.
– Надеюсь это ты не курочку имеешь в виду, – Лила улыбнулась, но в глазах читалось вполне понятное беспокойство.
– Нет! Я другие опыты проводил! Трансформация живой материи без всяких фатальностей! – заверил Виктор. – Если всё делать аккуратно, то смогу разобраться и с растяжением, – молодой маг старался говорить убедительно. – Я только попытаюсь. Если что-то пойдёт не так, то… верну изменения без вреда!
Воровка приоткрыла рот. Затем что-то прикинула – и опять улыбнулась, но уже с задором!
– Хорошо, убедил! – И обратилась к барду: – А ты что скажешь, пациентка?
– Ну… – от прямого вопроса девушка, и так-то опасливо слушавшая волшебника, совсем сникла. – Л-ладно.
Виктор тоже был изрядно взволнован, аж диафрагма подрагивала. Но тут и повод, и возможность применения лекарских способностей, и желание помочь, и… просто поставить всё на свои места, не дать написанным на ветру планам сорваться!
Женя стеснялась, когда он оказывался слишком близко. Из зала она вышла последней, отстав метра на два. Виктор ощутил схожую проблему. Но как бы их обоих ни отталкивало друг от друга, надо попытаться вылечить барда.
Неловко шагавшая девушка села на свою кровать; затем медленно, придерживая ногу, легла. Лила сняла повязку, и Виктор, закрыв глаза, начал магический «осмотр».
Сходство с тканями птицы было. Но и немало различий. Кожа, на которую маг раньше не обращал особого внимания, в магическом отношении оказалась пугающе разнообразной. Хорошо, что лечить надо не её. Вот и зона растяжения. Бесконтрольно расползшаяся водная субстанция застила «зрение». Точно: это лимфа! Откачать её? Но – как? Сделать общий позыв по влаге, есть риск устроить кровоизлияние из целых сосудов. Придётся работать с помехой.
Салатовые нити соответствуют сухожилиям. Крепятся с кости, переходят в мышцы. Одно надорвано: линии спутаны. Отёк сжал сосуды; после починки можно попробовать их немного расширить – сбросить балласт всякой пакости, собравшейся в тканях.
– Надрыв сухожилия. – Маг решил сообщать обо всех своих действиях. – Я зафиксирую стопу.
– Ага, – прошептала пациентка.
Виктор обернул стопу и часть голени щитом.
– Прохладно… – сообщила Женя.
Щит незначительно затруднил сканирование. Он холодит, это надо будет обдумать; после.
И тут точность восприятия скакнула на новую высоту: выделились дотоле незаметные серебристые линии с очень высокой частотой пульсации. Нервы! И один как раз там, в месте разрыва! Виктор рискнул прикоснуться рукой к поврежденной области. Девушка глубоко вздохнула и задержала дыхание.
– Больно?
– Не-е-ет… – выдохнула пациентка.
Похоже, ей действительно не больно. Хорошо. Сначала пусть будет нерв. Виктор мысленно перенёс контроль над операцией на правую руку. Серебристая ниточка вытянулась и соединилась через разрыв. Девушка задышала часто и глубоко, мышцы голени на секунду напряглись. Организм включил естественную анестезию через перенасыщение кислородом. Надо ускориться! Маг начал быстро соединять сухожилие. Дыхание пациентки немного успокоилось, и боли она по-прежнему не испытывала.
– Сейчас буду сшивать и постараюсь снять отёк, – предупредил маг.
– Да, я готова, – чуть слышно ответила Женя.
Виктор приподнял ладони. И стал поджимать руки в кулаки: правый, левый, правый, левый. Ещё два цикла коррекции – и всё. Только он закончил, как ноги пациентки напряглись. Переключившись на работу со щитом, маг нежно-нежно сдавил низ голени, одновременно запустив лёгкое расширение сосудов. Когда нога наполовину приблизилась к нормальному состоянию, Виктор снял щит, перевёл кровоток в естественное состояние и открыл глаза.
– Всё.
Девушка расслабилась, медленно согнула ногу в колене. С опаской потрогала лодыжку. И удивлённо, восхищённо глянула на целителя.
– Спасибо…
Виктор посмотрел на Лилу. Та улыбалась во все зубы.
– Ну ты, волшебник, и лекарь! Теперь ступай отдыхать!
Маг, скрывая волнение, кивнул пациентке и её наставнице и быстро вышел.
Всё едино: одни процедуры у магов и лекарей! Разве что маг работает, по большей части, с неживой природой, а лекарь…
Вспомнился анекдот про кардиохирурга и автослесаря: «Вот заводи и чини!» Заклинание Петра было обще-тонизирующим: сила – как бы живительная вообще – собиралась и выливалась на больной организм, магическая система которого самостоятельно насыщала и залечивала поражённую зону. Грубо, упрощённо. А оттого и эффективность – так себе. Виктор же направлял значительно меньшие потоки, но добился отличного результата благодаря точности. Триумф разума, однако, тваюмагию!
Помимо радости от удачно проведённого магического воздействия, сердце грело и воспоминание о Жениной благодарной улыбке. Приятно получить благодарность за доброе дело!
И планы не пострадают. Утром Лила помчится в город, чтобы проверять. Паранойя заставляла пересмотреть всё: от нынешней активности Чёрных до лояльности той же скромной и застенчивой Женечки.
42. Баночка вареньяЛидия Ивановна ехала на велосипеде из городка домой. Солнце безразлично касалось сильных загорелых рук. Женщина выглядела лет на сорок пять, но на самом деле разменяла уже девятый десяток. Полупустой рюкзак со стороны спины подмок от пота. Хлеб предусмотрительно завёрнут в непромокаемую ткань, а баночке варенья – что сделается?
В обед женщина получила в расхожий ящик извещение: ей пришла посылка. Чем ждать, пока почтальон соизволит заглянуть на хутор, лучше самой обернуться до городка на двух колёсах. Полтора часа всего-то.
Смешно: можно получить сообщение о приходе посылки, но общаться лучше всё-таки баночками. Лидия, высшая лекарша, научила этому всех учеников, и теперь летали миленькие трогательные послания от Владивостока до Владикавказа. Кто заподозрит, что лекарское баловство не столь невинно? Им, конечно, и так повезло, что послания неизвестного сомнительного благодетеля вспыхивали над гильдиями магов, а не лекарей, но… Лидия знала эту кухню не понаслышке. Маги в Ордене, как вытравят всех подпольщиков, найдут, чем заняться!
Следующими козлами отпущения станут барды, тут и сомневаться не приходится. Ребята шебутные, непростые. И влезть могут, куда их не просили, и поинтриговать – с превеликим удовольствием. А вот потом орденские мальчики могут приняться за лекарей. И тот, кто окажется незаметней других, сможет удрать дальше остальных.
Отчасти для того, чтобы оказаться в нужный момент подальше от заварушки, и каталась на педальном коне крепенькая тётушка Лидия Ивановна, высший лекарь, возя в город да из города баночки с вареньем. Полтораста-двести империалов в месяц – не деньги, если планируешь выжить в любом случае. Сидеть, химичить травки для аптекарского общества – не самая тяжкая работа. Да и воздух свежий, и правнучка рядышком. Ещё бы паренька приличного ей сыскать…
Не ладится у лекарей личная жизнь. А уж в роду Лидии это правило и вовсе глухое. Только один ребёнок. Только дочка. Только от того, которого первым полюбишь. И хоть расшибись, но другого шанса продолжить род в жизни не представится! Сорок известных поколений. А сколько до того было? Прабабка говорила, это проклятие от самой Штеллы идёт. Прабабкина бабка сказывала, у Люция на столе портрет её видала. Скулы, плечи широкие, волосы рыжие пополам с русыми. Разрез глаз, правда, иной, но на то и легенда, чтобы было в чём усомниться. И спросить у Древнего всё побаивались.
После мостика дорога пошла в гору, но женщина даже не сбавила ход. Обогнув лесок, Лидия с севера подъехала к хутору. Сторожевое заклятие под берёзами стояло нетронутым.
Красавица-правнучка поливала грядку иссопа. Лидию она заметила уже давно, так что просто приветственно махнула рукой и продолжила своё дело. Хорошо бы к ним забрёл какой-нибудь парень не из местных. Можно и с деревенским её свести, но лучше не думать, какая дочка будет от какого-нибудь пьяницы! И ведь – единственная.
Да и с городскими не больно-то угадаешь. Машка, вон, Ирку родила да сбежала с магом. Ирка за своим в Орден потянулась и тоже погибла. И Наденьку сироткой оставила.
Глядя на девушку, Лидия улыбнулась тому, что её в деревне считают Надиной матерью. И завидуют, что они вдвоём пять тысяч метров обработать могут и не бедствуют, торгуя травками. Ничтожества ленивые…
Придя в дом, лекарша выложила из рюкзака приобретения. В баночке оказалась половина щавелевого студня, и по четверти малины и ежевики. «Всё было плохо. Расскажи ещё. Ты тоже в опасности», – расшифровала послание Лидия. То, что всё кисло бывает после визита высокого начальства – это не новость, милочка. И рассказать больше пока нечего. А вот отчего опасность исходит – сие есть вопрос. Отголосок большого вопроса: почему происходит то, что происходит? И когда смотришь на далёкие действия десятков людей через узенькие щёлочки под крышками баночек с вареньем, надо быть особливо осторожной с выводами, увязывать события верными узлами, а не наугад или по прихоти.
За последний год ничего значительного не случилось. Значит, что-то внешнее на неё давит. Из опасностей персонального характера можно представить либо Орден, либо… опять Орден. Полиция, работодатели, бандиты – всё это мелочи. Что могут заиметь на неё Чёрные? Добрососедство с Драконами? Посмотрела бы она на того, у кого хватит наглости поставить ей это в вину! Разве только у Олега, а он трижды подумает…
Да и знают о Дрейке в Ордене! Он может себя хоть в сотню раз умнее всех считать, но его самого давно уж сочли. Но он безобидный, оттого и не трогают. В общем, тут скорее Лилку дёргать надо: живёт с мужиком двести лет, а всё Чёрным не представит. Это ж только вывеска поменялась, а суть та же: гильдия! Просто во главе не Белые, а Чёрные. Дворцовый переворот.
Блюдце на полке звякнуло: сообщение.
Лидия улыбнулась: помяни эхо погромче, как говорится, – Лилка пишет! Взять в помощники паренька двадцати лет? Четвёртый уровень, устремления средние. А что ж без расхожести? По недосмотру, али специально старая подруга темнит? Нет уж, не бывает недосмотра у высшей воровки.
А что? Коли не рябой, не кривой да не тупой – чего же не взять? Может, и Наденьке приглянётся. Вроде то, что надо: мальчик городской, даже и лекарь, пусть и слабенький покамест. Характер только не пойми, какой. Не, ну какого лиха Лилка жмётся на известное!? Мальчик «с прошлым»? А когда это кого останавливало? Был бы в хозяйстве полезен, а все эти бедки – мелочи!
Ну и жмись себе, старушка! Всё одно, что надо Лидия и сама вызнает. А за то, что котёнка в мешке продаёшь, с тебя ещё взыщется при случае.
Опасность. Будь мальчик хоть ядовитый – не опасен такой малыш! К тому же Верка никак о внутренних драконьих делах знать не может. Нет, не юноша опасен. Но ведь совпало-то как! Надо брать мальца! Лилка темнит, Верка что-то прознала, парнишку сватают – тут связь есть. И эту связь надо из мальчонки вытянуть. Хотя бы только ради понимания, ибо понимание – защита почище магической.
Надя вошла в дом, увидела прабабушку за работой, подошла к чайнику, наполнила и включила. Ушла к себе. Чайник успел вскипеть, прежде чем Лидия Ивановна опустила пальцы на экран. Давно интриг не плела, а тут соперница хоть и давняя, но не из простых – есть о чём поразмыслить. И Лилка о делах её знает. Значит, и ответ её предполагает. И вилять смысла нет. Изображать неохоту в таком раскладе можно, только отказав. Или как-нибудь кратко ответив?
Лидия аккуратно набрала три буквы: «Шли!» – теперь о её мыслях пусть у воровки голова болит. Лишь только отправив, лекарша уже захотела вернуть письмо: Лила сыграла на ней, как на дудочке! Воровке всего лишь надо было отослать какого-то странного мальчишку от себя подальше, чего она и добилась, заинтриговав лекаршу по самые уши на ровном месте! Вот коза-дереза…
Но обстоятельства от этой хитрости не меняются. Просто надо будет внимательней к пареньку приглядеться: он ухитрился достать Лилку и остаться в живых. Такое мало кому удавалось. Значит, за малышом тянется нечто важное и хитрое. Шли, старушка, шли…
