Текст книги "Естественно, магия (СИ)"

Автор книги: Валентин Искварин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 45 страниц)

21. Внимание

Лекарша среднего уровня, Вера Анисимовна, задержалась на работе уже на два часа. Что ещё делать немолодой одинокой женщине?

Валька улетела из-под материнского крыла – учиться и устраивать свою жизнь – в Саратов. Даже пишет всё реже. А Володя… трижды они сходились и столько же раз расставались. Почему их так тянет друг к другу, а через год совместная жизнь становится пыткой? Понять это начальница аналитического отдела не могла. Так же не хотелось принимать и статистический фатум, нависший над всеми лекарями: эта группа адептов наиболее неудачлива в личной жизни. Влад, Лида, Артур, она сама, ещё пяток знакомых… – не везёт и всё тут!

Бедный Влад. За три года он стал ей почти как сын. И как она радовалось, когда у него стало складываться общение с Мариной! Правда, уже тогда было, отчего забеспокоиться: девица-то – волшебница…

Не любила она волшебников. По её опыту выходило, что доброта им ещё более чужда, чем ворам законопослушность. Законченные лицемеры и эгоисты. И так уж повелось, что именно они играют первую скрипку в Ордене. Поразительно: Орден охотится на магов, но именно маги им управляют! Волшебник – глава каждого квартета. Даже если лекарь, боец или вор оказываются куда достойней и умней. Словно маги взяли Орден приступом. Точнее, он им сдался без боя. Как чародеи борются, по сути, со своими собратьями? Этакая постоянная грызня, как в волчьей стае по весне. Кажется, единственное, что дорого волшебнику – возможность управлять. Да, она достаточно видела магов, которые, чудом выйдя живыми из жаркой операции (положив весь свой квартет), радовались даже не спасению, а грядущему повышению по службе.

Она видела и послушников – мягких, словно глина, мальчиков и девочек восемнадцати лет. Но к четвёртому уровню они достаточно ожигались в печи обучения, чтобы стать каменными, неживыми, уродливыми, как сама смерть.

От магов идёт и тот непомерный снобизм, что царит в Ордене. В последнюю очередь, кстати, им заражались не лекари (к их стыду), а барды обоих полов! Чуть меньше держались воры (кстати, именно воры, а не воровки).

Вот такие невесёлые правила (почти без исключений).

Вера Анисимовна ещё раз просмотрела готовые к отправке письма (а что ещё делать одинокой женщине, постоянно задерживающейся на работе?). Пустая формулировка: волевая противофаза. Напыщенная и лишённая смыла (будто те же маги решили намеренно всех запутать умничаньем). На самом деле, сидят по домам внештатные сотрудники и раз в восемь часов проверяют состояние артефакта. И три раза в сутки отчитываются по сети. Фарс и надувание щёк.

Сейчас места проявления расходятся веером из Центрального района на Волжский и Первый Северный. Весь день. Причём, к вечеру рапорты из Центрального приходят отрицательные. Значит, возбудитель перемещается к северу. Но движется медленно, не бежит. Вероятно, по этой причине руководство и не высылает активную разведку. Почему-то за ним наблюдают только издалека…

«Вероятно», «почему-то»… Зачем тогда вообще нужны аналитики, если на них валят обезьянью работу, не сообщают того важного, что помогло бы понять происходящее, а оставляют теряться в догадках? Остаётся надеяться, что в Ордене хоть кто-то наверху всё понимает и управляет событиями.

Лекарша отправила письма и выключила блюдце. Затем неторопливо (куда ей спешить?) переоделась, поправила перед зеркальцем скромный макияж, положила блюдце в сумочку. Поводов сидеть на работе больше не осталось.

Выбраться что ли на природу? В устье Жаркой, например. Посидеть с удочкой, посмотреть на город издалека. Нет, лучше рвануть к Овражной – и в прорву город!

На выходе она кивнула охраннику и толкнула турникет, но тот не поддался. Вера Анисимовна непонимающе поглядела на отставного майора полиции.

– Не извольте гневаться, я тут позамешкался вам сообщить, вы обычно позже выходите, простите великодушно… Вам пакет передать изволили…

– Нужно расписаться в реестре?

Загадочно. Кому бы понадобилось?

– Нет-с, тут сугубо личным образом передано, сам удивился…

– Ну, – лекарша пожала плечами, – тогда давайте уже.

Никак не помеченная бандероль, укутанная в твёрдую хрустящую бумагу, оказалась довольно тяжёлой.

Только через квартал, шагая со своей неожиданной ношей в левой руке, лекарша поняла, что не поблагодарила охранника. «Да уж, Верочка, кто бы говорил о снобизме…» На следующем перекрёстке начинается сквер – можно будет распаковать. Да и просто посидеть в тишине.

На лавке в кармане сквера Вера Анисимовна аккуратно разрезала бечёвку и совлекла бумагу. Внутри оказались недавно собранные пучки лекарственных трав, по которым однозначно угадывался отправитель – старая (весьма старая годами) наставница – Лида! А твёрдость посылке придавала простая деревянная баночка с плотно пригнанной крышкой. Неужели – сообщение без письма? Быстро-быстро лекарша свинтила крышку. В баночке оказалось варенье, обильно присыпанное сахаром, разделённое вертикально поставленным куском промасленной бумаги. Вера Анисимовна, не чинясь, черпнула указательным пальцем лакомство со светлой стороны и лизнула его. Жёлтая слива с корицей – вероятность визита начальства. Тёмной оказалась ежевика – знак опасности.

Вера Анисимовна не любила сладости, потому поставила баночку с вареньем на лавку. Быстро собрав травки в бумагу и втиснув свёрток в сумочку, лекарша заторопилась в сторону дома. Надо всё хорошенько обдумать, ещё раз оценить все сводки. И обязательно отправить ответ заботливой наставнице!

Местный бродяга (крепенький мужичок в синем костюмчике с лампасами) уже спешил подобрать оставленное варенье. На здоровье!

22. Свобода и трайт

Тело ощутило многими точками, что его переводят в горизонтальное положение, и мозжечок сообщил всему мозгу радостную весть о том, что можно отключать всю активную деятельность; Виктор уснул мгновенно. Утром выяснилось, что и кровать не самая роскошная, и старая перина не спасает, и спал он всю ночь на одном боку…

Но через полчаса маг уже был готов к новым трудовым подвигам. Галия, осознав бесплодность своего любопытства, не докучала визитами, так что Виктор работал, не отвлекаясь. И – внимательно, не заводясь.

Строительные термины вроде «пандус», «откос», слышанные некогда, всплывали в памяти по поводу и без оного. А Виктор планомерно углублял двухчастный котлован. От скуки и монотонности он даже точно высчитал его объём – шестьдесят два с половиной кубометра. Потом пришла очередь просчитать физику переноски грунта. Постепенно «оператор АЭК» довёл массу однократной переноски почти до полутоны. Таким образом, усилие, которое могло бы поднять груз по очень мягко наклонённой поверхности, без учёта силы трения, доходило до килоньютона – как сто килограммов от земли оторвать! Однако Виктор работал так, словно толкал не горы почвы, суглинка и камней, а лёгкую тележку чуть более пуда весом. Загадка…

Четыре-пять ходок – один кубометр. Итого до трёхсот проходов по сорок-шестьдесят метров в оба конца. Для круглого счёта – двадцать километров пусть будет. Из них десять – с «тележками». По неровной дороге. Впрочем, скоро дорожки укатались почти до блеска, и остались только спуски, которые он преодолевал, спрыгивая в котлован, и подъёмы. И повороты.

С утра он засыпал вчерашние ямы, оставляя, увы, характерные вдавленные следы. Находились камни, оттаскивались в кучи, вывозились отдельными рейсами и складывались вдоль дорожки. Дважды подступало чувство голода, но не сломило юношеского упорства.

Снова повезло: на обед Галия пришла, когда он только-только спрыгнул в котлован. Навалить что ли горку сразу за калиткой, чтобы маты вошедшего стали сигналом? Нет: и результат не гарантирован, и объяснять свою выходку замаешься. Просто закончить всё побыстрее…

И что тогда? Надо искать Лиру. Найти благодетеля. Ага, «и не сдаваться».

Между тем, заказчица, ошарашенная темпами работы мнимой бригады, предложила отведать, чем Бог послал. Тяжело не объесться, когда проголодаешься! Но Виктор смог: идея поскорее развязаться с заказом светила достаточно ярко, ведь объевшись, много не наработаешь.

И уходить надо. Галия разболтает товаркам о трудовых успехах бригады – оглянуться не успеешь, как будешь по уши в заказах! И это, увы, не радует, ибо многие заказы – это внимание. А внимание… чёрт его знает, что такое; не исключено, что – смерть.

Какая же досада: нечаянно зарабатывая себе такую репутацию, не можешь её использовать! Белкин с такой мысли отгрыз бы себе все локти. Представилось возможное будущее: летом выходить на заработки, поднимать сумасшедшие деньги по вторичным обращениям, растить клиентскую базу. Зимой же честно бездельничать, например. Или учиться, что тоже неплохо. Мечта прямо-таки. А что? Если есть, кому постоять настороже, «не пуская на строительную площадку посторонних», пока бригадир «лёгким движением руки» превращает груды щебня в аккуратные домики. Почему бы и нет? Разработать заклинания на основе того же щита, что-нибудь мутить с водой, исследовав восстановление окисленных минералов…

Ещё лучше, конечно, добраться до дома. Через Лиру. Так что мечты о карьере вольного каменщика лучше забыть или отложить подальше.

До вечера Виктор сделал ещё многое, но, увы, не всё. И на сей раз слинял по-английски, до прихода хозяйки, избегая вечерней кормёжки. Чем хуже татарка с цепким взглядом его запомнит, тем ему лучше.

В третий день тоже не удалось управиться до полудня: многие мышцы давали о себе знать, несмотря на то, что физических сил вроде и немного тратилось. Оставалось подровнять котлован и выстелить дорожку.

Ещё прошлым вечером маг поэкспериментировал с воздушным вихрем. По-видимому, это была одна из простейших форм, даже базовая: вызывалась легко, держалась, почти не требуя внимания и усилий, а потому границы разрушающей силы этого заклинания терялись вдали.

К полудню Виктор уложил камни на дорожку и решил зашлифовать их вихрем. Сперва медленно вращающийся двухметровый цилиндр запихивал набросанную поверх землю в промежутки между камнями. Затем маг не стал делать перерыва, а только усилил заклинание. Пятиметровый столб взвизгнул и принялся расшвыривать всё, что попадалось в основание. И Виктору снова пришлось вспомнить зарок насчёт плавности.

Однако к обеду всё было готово к приёмке: котлован по размерам выведен с точностью до пары сантиметров, о помеченных деревьях снесена даже память, дорожка из известняка отполирована почти до блеска. Всё сделано так, чтобы не принять работу было невозможно.

Галия тщательно скрывала восхищение. По лицу её было видно: голос справедливости требует отблагодарить за невиданную скорость, но жаба сжимает горло с непреодолимым усилием, заставляя искать изъяны. Исполнитель, наблюдая за придирчивым осмотром, пожалел, что заранее не договорился о размерах премирования. Впрочем, за два с половиной дня даже самой усердной работы получить около четырёх тысяч – это, по местным ценам, более чем успех!

Галия, конечно, не намеревалась слишком переплачивать: жаба-душитель была размером с трицератопса. Сошлись на трёх тысячах восьмистах шестидесяти – Виктор просто прекратил сражаться. Противно да и только! А и ладно: его-то совесть чиста, как утреннее небо.

В нагрузку довольная заказчица выдала премию каким-то элем в большущей стеклянной бутылке – «на всю бригаду, один не выпивай! Жаль, я твоих землекопов не видела. Не землекопы, а домовые какие-то!» – да головку солёного сыра килограмма на полтора. Разумеется, попыталась прощупать почву, а не строят ли его парни дачные домики, но Виктор с непреклонностью отвергал заманчивые предложения. «Ну, что ж поделаешь! И всё же с ребятами посоветуйся – мож' и надумаете. Тут и племянник вложится – денежкой не обидим, ей-ей!» Обидите, что уж там душой кривить, хоть дело и не в том.

После ухода суетливой татарки Виктор отправился в свою берлогу.

Как-то сама собой открылась бутылка, отрезался сыр, оказавшийся в меру мягким и удивительно натуральным, с сочным привкусом козьего молока. К вечеру количество эля уменьшилось на четверть. Маг думал о строителях и землекопах, об их нелёгком труде, о том, что после каждой выполненной работы те, разгрузки ради, в праве позволить себе напиться. И как печально, если такой способ отдыха оказывается чуть ли не единственным…

Следующее утро по понятным причинам началось тягостно. Вот какого чёрта маг, светоч разумности, последовал примеру каких-то работяг!? И никакие извинения не принимаются! В следующий раз – соблюдение меры и никаких экспериментов с малоизвестными напитками! И он обильно подкрепился колодезной водицей…

Виктор собрался. Бутылка с водой, бутылка с элем, сыр, недоеденная колбаса, кипятильник, кружки, ножик – рюкзак потолстел. Может, и впрямь заделаться бродягой? У него бы неплохо получилось! Недостаёт спальника да палатки…

Закрывая калитку, Виктор внезапно сообразил, что забрал все свои пожитки, всего-то отправляясь в информационную разведку. Конечно, вещей немного – и полпуда не наберётся, но на душе стало тревожно: подсознание отчётливо просигналило, что надо рвать когти. Впрочем, если что пойдёт наперекосяк, домик на обрыве никуда не денется. Может, это лишь шуточки мании преследования, а реальная опасность куда меньше опасений? Тут же чудесная же берлога для перманентно беглого мага! Волшебник пару минут постоял у калитки: а не оставить ли что-нибудь «на базе», но махнул рукой и пошёл по улице Менделя.

Деньги – отличная штука, когда они есть. Деньги – это свобода, независимость. Виктор усмехнулся, вспомнив Великого Комбинатора: «Мы будем подбирать их по мере надобности». Хорошо бы, пока – получается.

«Нас никому не сбить с пути: нам всё равно, куда идти», – вертелось в голове у Виктора, пока он шёл к шоссе. Если допустить слежку – привет, паранойя! – то следует вести себя неожиданно. Да запросто! Например, можно сесть на первый попавшийся автобус и ехать, пока не увидишь «белочку». Посидев часок-другой, сесть на другой автобус и пилить до одёжного магазина: джинсы и рубашка близки к негодности, да и курточку неплохо бы прикупить на случай дождя.

Он пересёк дорогу. Через минуту приехал и выжидательно ухнул E16. Почему бы и нет?

Новостройки по левую сторону, с будущими магазинами на первом этаже, или без них. Вон там будет «Глас Империи», тут офисы какие-нибудь. Виктор оплатил проезд у поворота направо, и тут же, на углу заметил «белочку» рядом с отделением связи. Автобус поднатужился и бодро почесал в гору, решив передохнуть через квартал.

В этом было что-то шпионское: возможная слежка, случайные передвижения по смутно знакомому городу, отсутствие разговоров вроде: «Извините, а как мне найти Старо-Колпакский переулок? Старо-Колпакский… переулок…» В сочетании с приятным теплом начала лета всё выглядело безобидной игрой. Виктор вприпрыжку двигался к «белочке».

Женщина за стойкой помоложе, два парня его возраста сидят у терминалов. Виктор заказал коктейль с малиной, плюшку и засел у дальнего столика.

Итак, как найти магов? Можно по их следам – по применению заклинаний. Но такой поиск – большая проблема: магов мало, действуют они скрытно, а двухсполовиноймиллионный город чертовски велик, чтобы обнюхивать каждую подворотню. Какие ещё следы могут быть? Он же даже распространённых заклинаний не знает!

Виктор размышлял об этом и за работой, и по пути, так что пришёл к терминалу не совсем с пустыми мозгами.

Во-первых, магу необходимы подручные, это он успел осознать, задумавшись о карьере землекопа. Во-вторых, маги живут долго. Кое-кто даже умопомрачительно долго. Чтобы не скопить денег и общественного влияния за многие десятилетия, надо быть клиническим алкоголиком, а алкоголик долго не проживёт. Следовательно, маги должны быть ушедшими в тень владельцами небольших фирмёшек, а то и порядочных фирм местного масштаба, если ума хватает. Опять же, искать хозяев всех фирм – утопишься в информации, да и вряд ли выйдешь на тех, кто нужен. В-третьих, это – простейшие ходы мысли. Значит, эти варианты должен был уже отработать Орден, или тамошним аналитикам пора уступать место кому-нибудь посмышлёней.

Остаётся последний способ поиска по следам: искать пойманных магов. Где-то должен быть тихий омут с чертями! Просто обязан, иначе… иначе розыски коллег уйдут в тупое прочёсывание всего и вся.

Как искать? Спрашивать у Ордена – не вариант. Но дела Охотников не могут не отражаться в прессе, особенно если при операциях захвата есть свидетели, – а то и жертвы – из обывателей, или если страдает собственность простых граждан. Затыкать рот всем подряд пачками купюр неразумно: Орден занимает достойное место в государстве, учреждён главами правительств по всему миру. Так что для общества эти ребята должны быть героями, о них положено снимать фильмы, как о ФСБ, ФБР, МИ5 и Сюрте! А вот как всё же обойти упоминание Ордена в качестве ключа – вопрос.

Виктор решил посмотреть на структуру главного информационного вестника. Выискать колонки с определённой тематикой, а уж там поискать по дополнительным ключевым словам.

Заходя в систему, он обратил внимание на эмблему изготовителя электроники – глаз в треугольнике. Неновый символ, но дополненный тремя крупными кружками по углам: белый слева, серый сверху и чёрный справа. Любопытство перенесло его на страничку фирмы «Трайт*». Трайт – разряд троичной системы счисления, принимает значения: 0, 1, 2.

Преамбула рассказала о том, что Анонимное Общество было создано ещё до Потопа, вскоре после начала эры электроники. Первые вычислительные машины работали по принципу бинарной логики, но в 1936 году инженер «Галакса», Люк-Жан Марке предположил, что троичные вычисления будут выполняться быстрее, и к 1940 году собрал первую машину на трайтах – единицах информации троичной логики. Переселившись в Россию, Люк-Жан открыл в Екатеринбурге своё дело. С падением «Галакса», так и не смогшего оправиться после Потопа, фирма «Трайт» быстро вышла на лидирующие позиции в электронике. К середине семидесятых налажен выпуск «персональных вычислителей подключаемой работы». А в 1981 году была выпущена опытная партия переносных моделей, за которыми быстро закрепилось полученное от пользователей название – блюдца.

Виктор улыбнулся. Он что-то слышал о вычислительной машине на троичной логике – эксперименте советских учёных. Тут кое-что случилось несколько раньше и развернулось куда обширней.

Ну-с, к делу…

23. Любопытство

Илона поудобнее уселась в кресле перед блюдцем. Не так-то просто быть незаметной для своих. Вот, например, приходится вязать петли, выползая во всеобщее, чтобы не засветиться на агрегаторе Средневолжской провинции Ордена. Узнай местные увальни, что прибыло высокое начальство, – муть поднимут отменную. И могут по криволапости цель всполошить. Так что заходить надо через Москву и смиряться с неспешностью обмена известным.

Выданный «в нагрузку» квартет немногого стоит. Все четверо, включая мага и лекаря, пустились в тихий разгул, даже не спросив её позволения! Остаётся надеяться, что запрет на общение с местными они соблюдут. Недоумки, помёт крысиный. Волк с ними, они своё ещё получат…

Бард из прожекта «Нора» передал вход цели: GAME00729.

Действия по входу минимальны: в первый день порылся в истории. Молодец: как появился – сразу справился о положении дел, причём, не выпытывал у встречных и поперечных, а кинулся к базе знаний. Умный парнишка. Выпотрошил всю историческую справку по Потопу. Причём ни разу не заикнулся в запросах ни об Ордене, ни о магах! Случайно или намеренно осторожничает? Если второе – это очень сообразительный экземпляр…

Два дня – пусто. Видимо, сидел в «Норе», оплакивал свою жизнь.

Вот, второй раз появился. Интересный запрос: расхожий «Глас Империи». Последний выпуск. Так-так… выпуск семилетней давности… Что он ищет?

Она искала бы своих. Он будет искать объявления магов? Вряд ли, учитывая, что он осмотрелся в поле известностей. Ух ты! Вот это витиевато: в «Глас Империи» искать «происшествия» +«задержаны». Видимо, поиск выдал слишком большое число событий.

Вот, через две минуты он ввёл следующий запрос: в «Глас Империи» искать «происшествия» где (-«войн{#.}» (да) +(«задержан{.}» (или) «уничтожен{.}» (или) «обезврежен{.}» (или) «убит{.}» (или) «жертв{#.}»)). Ищейка почувствовала, как волоски на шее встают дыбом. Во-первых, он с разбегу влез в условный ввод ключей поиска! Во-вторых, этот пострелёнок – она сверилась с полученным списком известностей – нашёл расхожие отчёты по большинству операций Ордена! Почти половина найденных статей! Да этот мальчик даже как аналитик бесценен: виртуозно утаил шило в мешке и выгреб то, что его интересовало!

Последний удар: в (набранное) (всё) где «Париж». Но что ему даст этот список?

Ну-ка, ну-ка! Открыл в собственных делах страницу. Начал переносить… Жаль, нельзя посмотреть, что именно! Хорошо, если решит напечатать что-нибудь. Нет же! Как знает, что за ним следят: только переносит. Вот проныра! Придётся запрашивать подробную историю.

С досады Илона чуть не разбила бокал, сжав его в руке. На самом деле, это начинало пугать: уже давно ей не приходилось расписываться в том, что она не понимает действий оппонента! Если бы она не принялась следить за мальчонкой, то через три дня его хитрый запрос ушёл бы в небытие. Это тебе не волка ловить по перелескам. Эта дичь куда хитрее, несмотря на нежный возраст. Если бы не запущенная вовремя «Нора», парень ушёл бы в глубины Империи, как налим!

Илона бессильно созерцала процесс переноса известного из разных статей. Что можно искать в старых отчётах? Ответа не было. Но она умела ждать в засаде и просидела, не отрываясь от блюдца, почти час. Вот оно! Мальчик решил перенести что-то из собственных дел на бумагу. Ничего себе: пятнадцать страниц! Вот это уже можно подцепить.

Но ищейке не повезло: вышло лишь шесть страниц, а всё прочее хитрый мальчишка немедленно удалил из собственных дел. Лиловая вгрызлась в текст: если б не её внимательность, она не получила бы и этого. Так, на всех страницах – выдержки из сообщений об операциях. Но не из всех подряд: датировано не ранее чем 1967 годом. Почему именно эти? Их что-то объединяет. Что случилось в 1967 году? Да ничего не случилось! Обычная жизнь, только вошедшая в колею после Потопа. И это явно первые страницы, обрывающиеся на сообщении от 1982 года: «Полиция Парижа выражает благодарность Средневолжской провинции Ордена за помощь в ликвидации «Группы Лешего». Простых граждан Парижа особенно радует, что конфискованные товары будут проданы с аукциона, а прибыль от продажи руководство Средневолжской провинции Ордена великодушно передало в пользу детского дома «Ласточка», который…»

Илона вспомнила тот захват. Двое тяжелораненых, убит вор, кажется, девятого уровня. Маг с учеником при поддержке двух лекарей среднего уровня, разведчика и двоих бойцов удерживались в своей цитадели три дня, пока в провинцию не подоспела помощь из Центра. Позорная операция, на самом деле. И разведка была проведена отвратительно: никто даже не предполагал, что обычная продуктовая база окажется минным полем, пока машина связи не взлетела на воздух… по частям. И провинциал пыжился до последнего, делая хорошую мину при поганейшей игре. А через три месяца один за другим умерли все четыре осведомителя, сдавшие Алексея-Лешего.

Ладно, ещё не всё потеряно. Парень набрал бумажек, значит, опять залезет в свою нору – разбираться да выискивать то, что недораскопал, сидя в «белочке». У неё есть время понять, что именно он нашёл. А пока надо взять нору под пристальное наблюдение! Следить за каждым чихом малыша! И держать местных, чтобы не наломали дров… Этого умника надо немедленно хватать на загривок и тащить в Центр. Парижане недостойны такого подарка.

Всё надо делать стремительно. Даже трудно представить, какая виверна вырастет из этого воробушка, если оставить его в покое!

Илона вскочила, но тут же снова кинулась к блюдцу. Набрала немедленный вызов всех четверых болванов, вздумавших устроить себе увольнительную в командировке.

Когда через пятнадцать минут ни один не ответил, звереющая от злости лекарша сбежала по лестнице на третий этаж гостиницы, где разместился навязанный ей квартет. Вломившись в оба нумера, она не обнаружила никого.

Оставался последний истерический шаг: она сбежала вниз, к портье и позвонила в местное отделение Ордена. Попалась какая-то пожилая полусонная дама, которая, впрочем, тут же пришла в чувство, узнав, с кем говорит – и даже будто ожидала этого звонка! Но о четверых обалдуях ничего не слыхала, в офисе они не докладывались и даже не появлялись. Оставив недвусмысленное приказание «ничего не предпринимать!», Илона рванула в свой нумер.

В тихой ярости она спустила заклинание связи. Сараф отозвался. С лицом, перекошенным кровожадной улыбкой, Лиловая сказала:

– У меня великолепные новости, мой друг! Но прежде чем я что-нибудь вам сообщу, позволю себе потребовать разрешение на какое-нибудь особо изуверское убийство четверых распоясавшихся лоботрясов из навязанной вами свиты.