Текст книги "Марш Обреченных. Эстафета"

Автор книги: Вадим Климовской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Да, граф. Полчаса назад.

– Отряд объявился?

– Нет, Сермен. Этот по моей просьбе движется к нам, он еще высоко, в Молочных Пиках.

– А, – понял глава Серой Башни, грея руки над костром. – Сколько им до нас добираться?

– Через два дня будут, и то – к вечеру.

Начальник Тайной службы хмуро задумался. Незавидное положение. Застряли в такой холод и мороз на открытой проплешине, с одной стороны лес, с другой – заснеженные горы. Сермен стал опасаться, а не опасней оставаться на открытой местности, возможно, следовало укрыться в горах? Хоть спрятались бы от назойливого ветра. Но архимаг категорично отказал – в горы без подкрепления не двинемся. Скорей всего для этого были свои причины, вот только какие?

– Сермен, о чем задумались?

– Да так… о ваших словах думаю.

– Каких именно?

– Доверие, мессир архимаг.

В свете играющего пламени, Коршун уловил на лице Верховного мага широкую улыбку.

– Вы впечатлены и не верите мне, или наоборот, правда шокировала вас?

Граф Коршун задумался снова, но постарался ответить побыстрей.

– Не то, чтобы меня так просто ошеломили, мессир. Но, честно говоря – я не рассчитывал на столь открытое расположение со стороны герцога.

– Именно, граф. Для этого вас и создали, ваша тайность.

Повисло молчание, только треск сухого дерева, погибающего в языках пламени.

– Мессир архимаг, скажите, что собой представляет фигура – барон Хорвут для Ордена Северных Магов?

Граф Коршун почувствовал острый взгляд лавандовых глаз. Архимаг Орест Бартольд взвешивал в уме, насколько целесообразно отвечать на такой вопрос. И решил…

– Сразу после войны с остроухими, правящее кресло под герцогом Альвинским зашаталось, многие бароны и графы Королевства Людей в пылу триумфа и победы над династией Эльсдинов, потребовали в долг за службу от владыки Мейдрина не только земель и почетных титулов. Борьба ожесточилась за привилегию родства. Господство над Мейдрином и землями людей. Герцог Альвинский веками хранил святую святых – власть! Именно власти некоторые верноподданные вельможие сыны захотели в ответ, в ответ за пролитую ими кровь. Выход нашел совет Судейской главы. От брака с дочерью короля Лафима Иленой у Альвинского родилась дочь. Как вы знаете, Сермен, дочерям не место на троне Королевства Людей, тем ни менее герцог Альвинский не расстроился, издал тут же следующий указ, в годы сражений с эльфами, после совершеннолетия Ирвин Альвинской, выдать ее замуж за достойнейшего кавалера, и тем самым обозначить, очередного претендента на правящий престол.

Граф Сермен Коршун слушал, не перебивая, правда все сказанное знал не лучше мессира архимага, агентура работала на то время четко, и доклады шли в Серую Башню регулярно – и с не такими новостями. Из вежливости глава Серой Башни не спешил перебивать Верховного мага.

– Как знаете, среди возжелавших власти, оказался и барон Хорвут, вот только одно прискорбное обстоятельство, разрушило все его планы. Действия…

Коршун догадывался даже какое.

– У него тоже росла дочь. Поэтому брак с родом Альвинских отменялся сам собой…

Сермен гадко скривился, начиная догадываться, куда клонит разговор архимаг и что имеет ввиду.

– Да Сермен, барон Хорвут пробовал в годы младенчества своей дочери, Оливии Хорвут, достучаться до наших разумов и обратить взоры на его, скажем, нелепую проблему…

Орест Бартольд тактично умолк, давая Коршуну осмыслить слова и попытаться разобраться в разгадках тайных замыслов безумца Хорвута. Сермен может, и понимал, но с жадностью человеческого ума, не спешил верить в грязные планы барона.

– Неужели он хотел?..

– Да, ваша тайность. Извратить собственную дочь. Поменять с помощью магии пол Оливии Хорвут.

– Святая святых, Аллон!

– Вы не знали этого, Коршун?

– Честно говоря – нет. Я за последнее время столько узнаю…

– Х-ха, – архимаг разрядил затянувшееся напряжение. – Много чего скрывалось посредством магии, ваша тайность.

– И чем же закончились замыслы Хорвута?

– Видите сами – ничем!

– Обе дочери растут и… тренируются в храме Хизельмаш. – Констатировал в слух факт Коршун.

– А что оставалось барону? Мы отказали. К Лестору он не пошел. В Лафим тоже. К нелюдям – побоялся. Осталось единственное – держать родство с Альвинским возможными возможностями.

– Храм Хизельмаш объединяет в команду.

– Да.

– Все хотел спросить, мессир Бартольд?

– Спрашивайте.

– Альвинский сперва думал отдать свою дочь на обучение в Орден Северных Магов, что ему помешало?

– Не что, а кто?

– То есть?

– Барон Хорвут.

– И здесь без руки барона не обошлось? И вы не настаивали?

– Обучение в Ордене требует большего времени, чем в храме, граф. Герцог долго не раздумывал, тем более грызться с бароном не имело смысла, лучше временное перемирие, чем бесконечная ссора.

– Понятно. Альвинский барону уступил?

– Да.

Сермен вспомнил разговор с головорезами, но решил момент оставить при себе.

– Давайте перекусим, граф.

– Пожалуй, не отказался бы.

– Абрахам! Рохт! Давайте ужин!

Адептам Верховного мага удалось подстрелить куропаток. Их зажарили. Достали сыра, хлеба, кое-каких овощей, кувшин вина. Получился недурственный ужин. Тем более на природе, Сермен успел порядком оголодать.

Абрахам и Рохт молчаливые тени в капюшонах сервировали раскладной столик, и маг с начальником Тайной службы скоро приступили к трапезе.

Так получилось, что дорогу со стороны Молочных Пиков охраняли люди Коршуна, а тыл – Кроличьи леса, аколиты Верховного мага. Развели по периметру костры, выставили караул, натянули палатки для господ, сбили повозки и кареты в полукруг, в случае чего – удобная оборона. Коней пристроили рядом, не забыв напоить и накормить. Решили переночевать и ждать дозора с крепости. Бартольд с Коршуном ужинали под ясенем, в тепле разведенного костра, прячась от колючего ветра и снежной крупы за древним стволом дерева.

– Разлейте вина, Сермен. Выпросил у Альвинского. В последнее время у герцога приходится только то и делать, что выпрашивать.

Граф наполнил два бокала до половины темно-янтарным букетом вина.

– За нас, граф! И за наше здоровье…

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

Они отпили, но без особого наслаждения, прислушиваясь к отчетливому звуку, долетающему издалека, со стороны Кроличьих лесов.

– Слышите, Сермен? Слышите?..

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

– Что это, Аллон, разбери?

Граф обратился в слух.

– Барабаны? Бара…

– О, бесы, Аллон! Действительно – барабаны! Ироды, не дали спокойно выпить вина! Абрахам! Рохт!

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

Слышалось более отчетливо, теперь все время приближаясь…

– Магическую сеть по периметру! Дальнокрыла в разведку! Хочу увидеть – кто или что к нам в гости, спешит пожаловать?

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

Лагерь завертелся и закружился.

Сермен отдавал своим людям распоряжения, Верховный маг – своим.

Магики хватали боевые артефакты, бойцы Коршуна вооружались мечами, бердышами, копьями, луками, арбалетами и ножами. В считанные мгновения люди ощетинились оружием и заняли намеченные для обороны позиции.

Ждали врага, недруга, кого угодно, кто решился явиться в столь поздний час, без приглашения. А таковых было весьма и весьма много!

Костры запылали яростней.

Магики подбадривали пламя заклинаниями.

– Как вы думаете, мессир Бартольд, кто к нам сунется?

Они стояли у ясеня, во всеоружии, Сермен с армейской саблей и кортиком в руках, архимаг – с боевым посохом, читая шепотом плетение для дальнокрыла. Волшебный птах взвился в ночное небо, запричитал звонким голосом. Орест, наконец, оторвался от фраз и ответил графу:

– На Лестора не похоже, но чувствуется магия…

– А барабаны? Барабаны бьют…

– Созывают все свое адское племя! – Воскликнул неожиданно гневно Верховный маг.

Волосы на затылке у Коршуна встали дыбом.

– Адское племя?! Вы знаете врага?

– Сейчас увидим.

Кроличьи леса запылали. Нет не от пожара! Чащи лесополосы перед проплешиной разрезались бесчисленными огоньками, граф Коршун вдруг для самого себя догадался, чем это могло быть, сотни, а может и тысячи, рукотворных факелов, озарили дорогу, бегущей на них орде. Орде недругов. Полчищу неприятеля. Пылающему бешенством врагу.

– Аллон всесильный, спаси и сохрани! – Советник Богдаш оказался возле своего господина.

– Богдаш раздал оружие?

– Так точно, ваша тайность!

– Сейчас, как раз тот момент, когда следует доказывать свою преданность герцогу Альвинскому, и в том числе, верность Серой Башни. Отбиваемся всеми силами, Богдаш! Не отступаем! За спиной только горы!..

– Абрахам дальнокрыл! Он возвращается!..

Стрекот и легкий шелест взмахов крыл птицы. В ту же секунду, Бартольд принял весть от вестника, ментально.

– Рохт, первая линия готовься к бою!

– Мессир архимаг…

– Сермен, наших врагов множество, но…

Архимаг замолчал.

Коршун постарался догадаться.

– Лестор натравил на нас этих гадов!

Сермен жестко сжал эфесы клинков. Князь Клыков Колдунов порядком утомил.

– Овражные гномы!

– О Аллон!

Слышались нервные и негодующие проклятия.

– Держим оборону! Подмога идет!

Бум! Бум! Бум!..

Враг уже почуял их.

Бум! Бум! Бу…

И звенящая тишина.

Затем – яростный клич. Вой! Рев!

Хруст ломающихся веток, топот бесчисленных ног. Хруст снега под подошвами сапог, лязг оружия, ругань, крики, команды. Ореол горящих факелов полетел в сторону укрепления людей.

– Гномы! Овражные гномы! Бесовские бестии! – Заорал кто-то в рядах людей Коршуна, один из головорезов.

Ряды людей не дрогнули.

Маги Ордена ударили по первой наступающей линии коротышек.

Лавина желто-синего пламени раздалась на врага, круша на пути все живое…

* * *

Сознание как мотылек, порхало в его отяжелевшей голове, ускользало в бездонную пропасть и не желало возвращаться, окунать Себастьяна в жуткую реальность, обременять прошлым и грядущим настоящим. Бесчувственность – спасительное блаженство, если наяву тебя ждут только одни неприятности. И хуже того, когда эти самые неприятности, не ждут своего владельца, а валятся на его несчастную голову, без всякого на то, предупреждения.

Себастьяна привели в чувство самым мерзким образом – окатив жбаном холодной воды.

Он от возмущения отфыркивался и отплевывался, стараясь прояснить перед глазами мутную рябь.

Голоса доносились до его слуха, словно из толщи воды. Слившись в однотонный гул.

Волосы прилипли к лицу, и их не удавалось убрать в сторону, почему-то нельзя было пошевелить ни правой, ни левой рукой.

Смех. Злорадный смех.

Ему хоть что-то удалось уловить. И это оказался опять, надоедливый, презрительный смех.

Волна холодного, леденящего потока накрыла его с головой. Тело сковала преступная дрожь.

Себастьян помотал башкой.

На этот раз ясность вернулась в его ослабевший разум.

– О, очухался, наш принц! А мы уже не надеялись на такое счастье! Куда пропал Себастьян?

Он приподнял веки, стараясь рассмотреть говорившего и разглядел.

Урф Сульян скалился и ухмылялся. Рядом стояли – капитан дворцовой стражи и начальник тюремного порядка. Хавьен Моратп и Глай Скальз. Самым мерзким из тройки, конечно, был, Глай Скальз, его служба и работа, сделали из него отпетого подонка и идиота.

– Куда он денется? Сверчок, ходи сюда!

Скальз позвал, из соседней камеры донеслась возня, послышались шаркающие, грузные шаги. Затем, появилось тело – Сверчок. Себастьян невольно содрогнулся. Тролль-отшельник. Работник господина Скальза, он же тюремщик и он же палач. Мастер заплечных дел. Экзекутор! Дьен его сожри!

– Сверчок, набери еще одно ведерко и приготовь инструменты, что-то мне сдается, господин Себастьен, будет с нами не особо словоохотлив. И посему, для развязки речи, сегодня понадобятся твои услуги. Поторопись!

Тролль замер у входа, повернул свою огромную голову и всмотрелся в прикованного к стене полуэльфа. Сквозь натянутый на голое тело мешок, с прорезями для глаз, сверкали серые угольки, они пристально изучали полукровку, будто знакомились с новой потенциальной жертвой. Груда мышц и мяса пришла в движение, скрылась за порогом камеры. До слуха Себастьяна долетели тяжелые, удаляющие шаги.

– Так расскажешь нам, Себастьян, как ты умудрился ослушаться приказа короля?

Урф Сульян серьезно отнесся к вопросу и кривляния с издевательством прекратились.

Полуэльф не спешил отвечать, сперва огляделся. Его растянули на двух железных кольцах, звенья цепи свисали от одного угла стены к другому, в центре перекрестья, стоял пригвожденный по рукам и ногам эльфар. Веселое дельце, его приковали и собирались допрашивать.

Допрос, явно, намечался быть с пристрастием!

– Я выполнял то, что мне было велено…

Злой блеск в глазах милых сородичей.

– Врешь! Опять врешь, гнида!

Себастьян вперил взор в Урфа Сульяна, старик выдержал натиск.

– Вижу по глазам – врешь!

– Давай Сверчок с ним побеседует, Сульян! Не торопи коней. В начале – развяжем подонку рот!

Себастьян гневно скривился.

Вот мрази! Подождите еще!..

– Чего, выкормыш, кривишься, а? Смерти, небось, не боишься? И не надо – похуже смертушки для тебя лично припасли. Располагайся…

Шаркающая походка в коридоре.

– О, вот Сверчок вернулся, щас мы тебя сперва остудит, а потом – поджарим! Для развязки твоего лживого языка.

Капитан Хавьен Моратп сохранял нейтралитет, твердо молча и лишь исподлоба следя за разворачивающимися под носом, событиями. Может, что ему и не нравилось, а может – и наоборот, но пока продолжал терпеливо лицезреть. И вмешиваться в действия собратьев не спешил.

Себастьян снова чуть не задохнулся от нестерпимо ледяной воды, небось, с озера набирали, у самого дворца. Отхаркиваясь и отплевываясь, полуэльф сначала различил массивное туловище тролля перед своей физиономией, и потом – жадные серые угольки-глаза.

– Сверчок, проясни господину Себастьену голову!..

Хря-ямск!

Голова полуэльфа дернулась, когда гигант огрел того своей лапищей. Оплеуха отправила Себастьяна в болезненный полет ярких воспоминаний.

– Осторожнее Сверчок, он нам еще нужен живым!

– Пущай еще разок врежет! – Вставил злорадно Скальз.

– Достаточно! У нас допрос, а не пытка!

– Одно другому никогда не мешало… – попытался возразить на замечание Моратпа Сульян.

– Только после признаний и утверждения короля! – Заключил окончательно капитан дворцовой стражи.

Возразить не осмелился никто, даже Урф Сульян.

– Сверчок, организуй снова ведерко водицы! Приведи заключенного в чувство!

Тролль зашлепал за водой, без эмоций и противоречий, подчиняясь приказам.

Лицо горело, но Себастьян и без водных процедур потихоньку оклемался. Что не говори, а рука у тролля тяжелая. В голове продолжало гудеть и звенеть.

– Глядите, живучий волк, оказывается, мало врезали!..

– Без рукоприкладства! – Зашипел гневно Хавьен Моратп.

– Как скажете, уважаемый капитан.

Хавьен не ответил на заносчивый тон Скальза.

– Если Себастьен не будет причинять на то…

– Я думаю, не будет! – Капитан терял терпение.

– Хорошо-хорошо.

– Надеюсь, не стоит повторять?

– Конечно в случае приказа самого короля… – неожиданно вмешался советник Магического Круга.

– Тогда и будете действовать! Но только – тогда, и не раньше, господин Сульян!

– Ясно.

В камеру зашел Сверчок, стал посреди помещения, не зная, что делать. Дальнейших указаний со стороны господ не последовало, и тролль в глубоком недоумении, переминался на одном месте.

– Свободен, Сверчок. Отложи пока все инструменты, позовем, если понадобишься.

Себастьян в душе поблагодарил Моратпа, Сверчка следовало опасаться, пара оплеух и можно готовиться ко встрече с Дьеном. Изверги Сульян и Скальз долго б не разменивались – приказали троллю забить его насмерть. Когда великан ретировался, прочь, полуэльф постарался перевести дух, дотянуться до магии. Как стало очевидно – стены тюремной камеры блокировали любой контакт с внутренней силой. Этого и следовало ожидать. Контроль Магического Круга.

– Вернемся к разговору, Себастьян, расскажи все, как было, последовательно, с самого начала…

– Пускай начнет с того дня, когда его вызвал король и отдал соответствующие приказы. – Согласился с советником Моратп.

Себастьян начал, его никто не перебивал, слушали внимательно, пару раз, правда, уточняли день и время, затем замолкали и снова слушали.

– Значит, получается, в тот день в зале совета были – король, советник Харуш, советник Жальян и генерал Карольт?

– Да, капитан Моратп.

– Тогда почему король, оба советника и генерал армии утверждают в обратном, эльфар? Почему высшие чины и сам король доказывают одно, а ты другое? Клевета – это чудовищное преступление, полуэльф! Тем более что и твой приемный отец, Желин Харуш, открыто свидетельствует, в правоте очевидного – тебе приказывалось ликвидировать подмастерье Хизельмаша, а не брать в плен! Это в первую очередь, компрометирует наш народ, приводит к открытым конфликтам, как с храмом, так и с Северным Королевством Людей. Ведь ты работал, рука об руку с дайкинской чародейкой, неужели нельзя было прихлопнуть мелюзгу на месте?

– Из-за двух девчонок и пацана, могла начаться война с людьми? – Не выдержал натиска полукровка.

– С дайкинами, – поправил Моратп. – Разве ты не знаешь, кого тебе велели изничтожить?

Себастьян отвернул голову, чтобы не видеть обвиняющих рож сородичей.

– Нет, – тихо буркнул он.

– Тогда узнай. Ирвин Альвинскую и Оливия Хорвут.

Ирвин Альвинская и Оливия Хорвут?! О Дьен, забери мою душу! Дочери вельможных кровей! Дочь герцога и дочь барона – ключевых фигур дайкинской знати!

– Надеюсь, ты уже понял, что натворил?

Он ошарашено пялился на господ дознавателей.

– Ты понимаешь, Себастьян, последуют атаки храмовников и Королевства Людей? Твои поступки, возможно, развяжут новые беды, в наши земли придет война. Сможет ли Эльфран устоять от натиска двух армий? Скажи Себастьян, как исправить твою ошибку?

Полукровка поражено не отрывал глаз от хмурого лица Моратпа, на физиономиях Сульяна и Скальза читались приговоры.

– Но вы сами только что говорили, что я работал в связке с дайкинской чародейкой, значит, не кто из их людей, хочет смерти близким герцога и барона, а, по сути – и им самим!

Ему вторила тишина, дознаватели не хотели раскрывать тайну, кто помогал в операции Себастьяну, а он особо и не допытывался.

– Что мы с ним панькаемся, Моратп! Пора калить железо! Где Сверчок, пускай, качает меха?

– Не торопись, Сульян, король обещал ему зрелище с впечатлениями!..

– И верно. Стоит подождать…

– Как было велено королем, полуэльф, увидит казнь дайкинов, а потом… – Хавьен мотнул головой. – Встретишься со Сверчком.

Советник и тюремщик загоготали.

Изверги!

– В клетку его!

Ментальная блокада!

Он провалился опять в забытье…

Дьен, как все болит! Сучьи дети! Голова просто раскалывается…

– Смотрите, наш дружок, очухался! Живучий! Думали, сковырнулся!

Каждый раз "очухиваться" из состояния полного беспамятства вошло у Себастьяна в моду, дай богам силу, абы не в привычку!

Полукровка со стонами повернулся на правый бок, левый полностью затек. Спина хрустела и ныла. Тот факт, что он лежит, а не висит на цепях – его страшно обрадовал. Но кто это опять злорадствует? Да в придачу не на эльфийском?

Полукровка приподнялся над ложем из соломы и вгляделся во мрак тюремных коридоров. Прутья ржавые и изъеденные. Коридор, за ним череда таких же апартаментов, вот откуда и донеслись издевки. Пригляделся, три пары глаз, пялятся на него без капельки сожаления и сострадания. Да, как обычно! Вот только разница в другом, пленными оказались, две девчонки и паренек с соломенными волосами.

– Это ж как понимать, дружище, ты нас в плен взял, а сам, бац, и в камеру, к нам, для тесноты и от скуки?

И пацаненок истерично загоготал.

Девчонки зло лыбились, но молчали.

Себастьян гневно сплюнул и, развернувшись, уставился невидящим взглядом в каменную стену. Тварьё! Что люди, что эльфы – сплошное тварьё!

– Нет Оливия, как хорошо то, получается, есть же на свете справедливость, а? Эльфийский прихвостень, то же облажался, не удовлетворил остроухих как следует, вот и получай – в клетку! Думал о наградах, а оказался – на нарах!

И снова – остервенелый смех. Подключились девчонки.

Себастьян не вытерпел, резко обернулся, сел и, поджавши под себя ноги, вперил взор в пленников. Веселье сразу прекратилось.

– Кто из вас Ирвин, а кто – Оливия?

Настороженные и опасливые гляделки.

– А тебе зачем, остроухий?

– Надо.

– Еще чего! Обойдешься! – Срезала чопорная, кареглазая.

Себастьян скривился, словно от кислого лимона.

– Да, в общем, без разницы, убрать вас приказывали, а я… – он не закончил, оперся спиной о стену, закрыл глаза.

Теперь смеяться никто и не думал. Тишина. Спокойствие.

– И чего ослушался? – пареньку было интересно.

Себастьян коротко ответил:

– Не знаю.

– Пожалел?

– Что ты человек, разве у меня есть к вам жалость?

Такой тишины позавидовал бы и покойник. Впрочем, им скоро будет все равно!

– Тогда, в чем дело? Почему ослушался приказа?

Ответить не дали, да и Себастьян и не думал отвечать. А был ли ответ у него на этот вопрос? Скорее всего, нет…

Шаги бодрые, скорые, отрывистый шепот, заискивающий и умоляющий.

– Ваше высочество!.. Ваше высочество!..

– Отцепись, Скальз, плевать мне на твои приказы! Поставь фонарь у клетки и выметайся!

– Слушаюсь, ваше высочество! Только…

– Прочь!! – Зашипела на начальника тюремного порядка Мелиса. Глая Скальза унесло ураганом. Лишь торопливый бег по коридору.

Свет фонаря высветил тонкую фигурку королевы, закутанную в теплый плащ с капюшоном. Она стояла в коридоре, между стальными клетками и рассматривала сжавшуюся в комочек тень, имя которой, Себастьян. На людей ее внимание не распространилось. Королева эльфов даже не замечала их присутствия, дайкины для нее были пустым местом. Все внимание сосредоточилось на полукровке. Легкая поступь, и вот она у самой решетки. Руки тонкие и нежные, пальцы в кольцах, обхватили ржавые прутья.

– Себастьян! Себастьян! – Позвала она.

Полуэльф был готов провалиться в самые недра дворцовых казематов, но не слышать ее ласкового, молящего голоса.

– Подойди ко мне, Себастьян! Я так соскучилась по тебе! Не игнорируй меня, пожалуйста!

Полукровка от бессилия заскрежетал зубами.

Если храмовники и не знали эльфийской речи, то смысл событий все равно не ускользал от ихних глаз, они и так, прекрасно догадаются обо всем, по поведению и жестам.

Он медленно поднялся и подошел к Мелисе. Их руки встретились. Прутья мешали им приникнуть друг к другу. Заключиться в объятия.

Себастьян мгновенно растаял, оцепенение тяжелых дней, сковывавшее его – отпустило. Он смог наконец-то расслабиться.

– Это обман, Себастьян. Сплошной обман. Клевета. Они осуждают тебя за измену. Хотят вынести смертный приговор.

Полукровка вздрогнул. Смертный приговор?!

Но нет, он уже был готов ко всему! Только б Мелиса была всегда рядом с ним! Эшафот, так эшафот. Ему дальше некуда деваться.

– Почему ты молчишь? Неужели тебе все равно? А как же я? Что будет со мной?

– У тебя есть супруг, моя королева… Ты нужна ему! Нашему королю! Если дайкины придут с войной на наши земли, тогда кто его поддержит? Ты же не думаешь, что совет? Они способны лишь на одно – интриги! Да – ложь! Предательство!

– Хватит, Себастьян! Хватит! Я позабочусь, тебя отпустят. Посадят под домашний арест.

Он ласково и печально улыбнулся ей.

Сколько же она для него сделала? Моя королева! Моя любовь! В ответ он дарил единственное – горе.

– Разве что-то изменишь? Для них я останусь полукровкой, полуэльфом, изгоем!

– Перестань! Это все неправда! Глупый абсурд!

– И тем ни менее…

– Замолчи! Прошу тебя! – Она закрыла его рот ладошкой.

Он чувствовал на себе человеческие взоры, подмастерье тихо наблюдало, боясь потревожить душещипательную картину. Вряд ли они понимали суть разговора, а вот интонации беседы и ласки рук – говорили за себя. Хотя на этот счет, Себастьяну было абсолютно наплевать, так же как и его любимой, Мелисе.

– Мне пора, Себастьян…

– Я тебя еще увижу?

– Я позабочусь, что бы тебя перевели под домашний арест. И тогда…

– Хорошо. Я буду ждать!

Они оторвались друг от друга. Себастьян жадно протягивал руки сквозь решетку, в надежде, что возлюбленная вернется к нему, но Мелиса, забрав фонарь, ускользнула вглубь коридора, оставив полукровке исчезающий, спасительный свет в напоминание.

Тоска закралась в его душу. Он так одинок в Эль-Фароне. Даже приемный отец не в силах помочь ему. Повезет ли Мелисе? Сжалится над ним король? Совет? Магический Круг?

С тяжелым сердцем Себастьян вернулся на солому, рухнул и постарался забыться сном.

Мелиса!..

– А ведь и ты, полуэльф, оказывается, не безгрешен? – Прорезал темноту осуждающий голос дайкина-храмовника.

Правда, на этот раз, никто и не думал над ним смеяться…

* * *

– Мой уговор остается в силе, человек. Выполнишь просьбу – будете жить.

– Я хочу увидеть Лайка…

Эльф насторожился и полоснул дайкина с явным, не скрываемым презрения, взором.

– Увидишь, – решил остроухий.

– Когда?

– Когда хочешь.

Матеус попытался уловить в словах лесного прихвостня ложь, но тот, если и обманывал, то чересчур умело. Изощрено.

– Хорошо. Тогда поступаем так, ты показываешь мне живого и невредимого друга, я – выполняю твои поручения. Идет?

Острый и быстрый кивок.

На том и сошлись.

– Ступай за мной, дайкин. Тут недалеко…

Они сорвались с места: эльф впереди, человек за ним. Скорым и уверенным темпом. Минуя непролазные заросли крапивы и папоротника. Спускаясь в неглубокие лощины и обминая короткие ручейки. Эльфран казался опустошенным – ни лесной живности, вымершими призраками стояли могучие ялины, своими тенями, погружая участки троп в мистические полумраки. Матеус старался не касаться магии, понимая, что внутренняя сила на эльфийской земле ему вряд ли поможет, а вот навредить – другой вопрос. Если эльф так умело отбил его атаку и призвал неведомую помощь, то, что тогда с ним, с мастером клинка и магии, случиться, в ходе поспешного нападения, здесь в недрах обители остроухих? Невидимые воины браши мешкать не будут, нападут сию минуту, а отбиться от них крайне нереально, так как наступления можно ожидать со всех сторон. Храмовник уповал на одно – справедливость сделки, заключенной между эльфом и им. Но пускай сперва, покажет тело Лайка.

– Уже пришли дайкин, спускайся за мной!

Эльф шустро спрыгнул в едва заметную берлогу, разгреб ветки ялинов, срубленных и сложенных для маскировки схрона.

– Здесь твой дружок, в целости и сохранности.

Матеус подался на голос остроухого, забрался в полумрак норы, вырытой не то медведем, не то зверем покрупнее. Когда глаза привыкли к слабому свету, увидел человеческое тело, обмотанное в рваные эльфийские плащи, наклонился вперед и различил бледные, осунувшиеся черты лица Лайка. Если начальник стражи Откосых гор и был жив, то находился в беспамятстве или глубоко спал. Эльф приник над ним, заслонил, уходящий вглубь земли лаз, своим телом.

– Вот твой сородич, мастер. Ты теперь доволен? Будем дружить?

– Он жив? Что-то чересчур бледен? Чем ты его охмурил?

– Обижаешь маг. Не в наших манерах, так поступать…

– А из-за спины бьете тогда, по каким правилам?

– Ладно-ладно, не серчай. Что было, то – прошло…

Матеус косо посматривал на тело Лайка и на уговорщика.

– Чья берлога, остроухий?

– Надежная. Проверенная…

– Чья?

– А ты догадайся!

– Случаем, не тварей тех?

Эльф ехидно закивал, смеясь.

– Они самые, надежные!

– Вот, бесово племя!

– Ты маг, поосторожней, на моей земле, не зазнавайся! – Эльф протянул руку в направление туннеля и извлек, давно приготовленные заранее им: лук и колчан. В колчане, как договорено, было раньше, одна стрела, с редким оперением из гусиного пера. – Держи.

Матеус злобно схватил орудие сделки.

– Смотри остроухий, что бы все было почину, голова короля за жизни Лайка и подмастерья!

Физиономию эльфа передернула гневная гримаса.

– Еще раз повторяю человечишка, не забывайся! Мое слово – закон! Ты хотел увидеть тело друга? Увидел? Теперь выполняй, что сказано, по уговору!

– Только без напоминаний!..

Матеус выскользнул из берлоги в наступающие сумерки. День быстро сменялся ночью. На рассвете его ждала судьба. Смерть в обмен на жизнь.

– Как я попаду в Эль-Фарон?

– Будешь стрелять из леса, я опущу барьер. Времени дам – пару минут. Достаточно для тебя?

Матеус обдумав и взвесив, решился:

– Дай еще три стрелы!

– Что?! Зачем это?

– Дай!

– Нет!

– Дай, говорю!

– Одна стрела – одна цель! Зачем тогда четыре?

– А вдруг, что пойдет не так?..

– И что тогда? Стрелы спасут?..

– Нет. Но зато спасут подмастерье. Пристрелю в случае безвыходности…

* * *

– Хвой, чего там топчешься?

Ученик в ответ растеряно пожал плечами.

– Ну, так, убирайся с прохода, не закрывай обзор!

Молодой кадет, вжав голову в плечи, вернулся в сторожку, под магический щит.

– Чего разглядывал, Хвой? Не молчи. Язык проглотил? Отвечай, когда старшие спрашивают!

Зорб уверено набирал высоту, обороты в начальствующей иерархии храма. Сегодня он покрикивает на младших учеников, завтра на одногодок, а там гляди, и на молодых мастеровых, заноситься станет? Может приструнить? Охладить жар? Да нет, пускай порезвится! Как ни как – свояк!

– Мерещится, Хвой? Так пойди к лекарям, знахарям, проверься! Нечего в караул заступать с больной головой! Понял?

– Да…

– Чего да?..

– Да, Зорб.

– Чего-чего?

– Да, масте…

– Ей, подмастер Зорб, ходи сюда! – Глот не вытерпел, натаскивать учеников в его присутствие, только имели на то право мастеровые, а заместитель Лайка Зорб, на такое уж никак не тянул. – Ты чего тут раскомандовался, старший подмастер Зорб? Почему…

Глот заткнулся на полуслове, уловив едва ощутимое колебание воздуха. Эфира. Что за чушь?!

И вдруг в голове раздалась тревога. Он понял причину странного поведения Хвоя, ученик раньше их почувствовал необъяснимую тревогу. А он – лишь тогда, когда неизвестное препятствие столкнулось с сетью его плетения. Плетения заклятья-след.

– Твою мать, Зорб! Неужели не чувствуешь? К нам "гости" приближаются…

Зорб растеряно застыл на месте.

Глот в два прыжка выскочил из секрета, вся группа во главе с Зорбом маялась за спиною старшего, оружейника.

Из Кишки Змеи открывался прекрасный обзор на заросшую цветами равнину, что уходила до самого Встречного леса. Странно? Ни малейшего повода для опасений, но чувство тревоги не пропадало.

– Может, почудилось?

– Как тебя вообще взяли в караул с таким низким чутьем?

Зорб помрачнел, оскалились все сослуживцы. Зорба никто не любил, а Хвой, в первую очередь.

– Может выслать весть на второй пост?

Второй пост? А те сразу в храм, и если все-таки показалось, то…

– Ладно, Хвой и Мальтек взяли оружие и на двести метров вперед, потом разошлись по сторонам на сотню, повернулись, прочесали периметр и вернулись в сторожку, ясно?

Угрюмые кивки и "ясно".

– Топайте бойцы верности и храбрости! А ты Зорб, щуп раскинь, вдруг чего, сразу и на второй, команду!

– Слушаюсь, мастер, – повиновался подмастер.