Текст книги "Марш Обреченных. Эстафета"
Автор книги: Вадим Климовской
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
В третий раз начальник Серой Башни вздрогнул и нервно обернулся. Глава Северных Магов Орест Бартольд спокойно скрестил с ним взор. Эти лавандовые глаза спарализовали и иссушили не одну смертную душу.
– А князь Лестор официально объявил ордену войну?
– Обмотал голову пергаментом и подписался собственными каракулями. Депешу… – архимаг сделал ударение: – принес его личный дальнокрыл.
Сермен задумчиво закусил губу.
– Да уж. Князь Лестор дикий… человек.
– Чудовище. А с такими гнусными тварями как он, мы испокон веков боролись и продолжаем бороться. – Глава Северных Магов облокотился на кресло. – Ну что ж, он подписал свой смертный приговор!
Слава Аллону, что не я!
– Вы собрались выступить против него в ближайшее время?
Губы архимага тронула легкая улыбка.
– Погиб мой лучший ученик. Орден потерял превосходного бойца. Это дело рук Ирэны! Она и князь – ответят за его смерть.
Сказано просто, но по спине Сермена пронесся рой мурашек.
– Значит, адепты готовы к бою?
– И не только мой друг. Вам тоже придется поторопиться.
– Мне?! – Граф несказанно удивился. – Отчего же глава Тайной службы обязан выполнять поручения магов?
– Всему свое время, ваша тайность. Дослушаем господина Вольдрена и вернемся к нашему разговору. – Архимаг кивнул на трибуну.
Сермен Коршун в недоумении развернулся к подиуму. Гвалт в зале утих и Верховный судья уже был готов продолжить свою речь, но глава Серой Башни слушал его в пол уха, мысленно прокручивая в голове разговор с архимагом и теряясь в бесполезных догадках. Спиной, чувствуя вязкий взгляд Ореста Бартольда. Принимать участие в походах магов на замок князя Лестора? Как будто ему больше нечего делать? В Мейдрине хватает забот и хлопот.
После кульминационной речи Верховного судьи, на трибуну никто не решился выйти из находящихся в зале. Его судейство попросил всех покинуть Красную галерею и подняться в официальные палаты для сугубо городских дел, а верховенство Ордена Магов вернуться в отведенные в резиденции герцога покои. Все засуетились.
Сермен принял решение тоже покинуть залу, подняться в конюшни, где ожидала его карета, но цепкий взор архимага Ореста Бартольда, выхватил его из толпы вельмож.
– Не спешите, Коршун. У нас встреча.
– Встреча? С кем, если не секрет?
– О, вы так любопытны. Но извините, это секрет.
– Вот как. – Разочаровался Сермен. Одни сюрпризы сегодня!
– Кстати, нас уже ждут! Пойдемте.
Глава Северных Магов препроводил Сермена в дальнюю часть Красной галереи, где к удивлению его тайности, скрывался от посторонних глаз альков, а за ним – дубовая дверь, обитая стальными пластинами. Сплошная тюрьма, да и только – эта крепость Судейской главы.
– Осторожно, нам спускаться вниз!
– Снова вниз, – буркнул Коршун.
– Вы не любите подземелий, граф?
– А кто их любит?
– Я думал при ваших полномочиях…
– Редко. И только сугубо в служебных целях, нахожу в себе силы спускаться в темницы.
– И даже в собственные?
– И даже в Серой Башне, мессир архимаг.
– Гм. – Орест Бартольд на какое-то время задумался. – Интересно было узнать.
– Не такой уже секрет, что глава Тайной службы Сермен Коршун не любит темных подземелий.
– И тем ни менее занимаете соответствующий требованиям пост?
– Увы, меня выбирали: мой господин, герцог Альвинский, а также – мой вольнолюбивый народ.
– Ясно. – Архимаг задумался и прекратил расспросы.
Дальше они продолжили спуск в безмолвии. Изредка его светлость, архимаг, указывал правильную дорогу в полумраке темниц.
Странно, нигде им не повстречались ни тюремщики, ни стражники? Что за новость? Куда подевался караул?
– Теперь в этот коридор, ваша тайность.
Сермен Коршун едва сдержал смех.
– Я что-то сказал смешное, граф?
– Нет, что вы, мессир архимаг! Вы так сказали, словно ведете меня в камеру, под трибунал.
– Уж вольте, мой господин! Откуда у вас такие мысли?
– Да время неспокойное, мессир.
– Что, верно, то верно.
И снова затянувшееся молчание.
Они шли темным коридором, справа и слева тянулись черные глазницы камер, зарешеченных или запертых, окованными в железо дверями. Кто в них сидит, и кто в них отсидел свои последние дни – осталось для Сермена тайной. Мессир архимаг к тюремным вопросам не проявил и толики любопытства.
Два стража выступили из темноты привидениями. Крались и готовились напасть. Граф подумал, отчего же глава Северных Магов медлит, не пускает в ход боевую магию? Стража оказалась довольно живыми субъектами.
– Мессир архимаг? Его тайность? Прошу следовать за нами. – Они разделились, заняв посты за Верховным магом и впереди Сермена Коршуна.
Шли недолго. Завернули за угол и уткнулись в тупик, ржавую и древнюю дверь. Страж впереди постучался тайным стуком, дверь тут же открыли и все вошли. Латники сразу же скрылись за их спинами.
Помещение было убрано и подготовлено со вкусом: ковры на полу, картины на стенах, камин вернули в работу, затопили, и теперь перед ним, спиной к вошедшим, в кресле, восседал человек, и грел руки над мирным пламенем. Уют и комфорт.
Герцог Альвинский медленно обернулся к вошедшим и жестом руки, пригласил их присесть в кресла. Тепло он хранил только для себя.
Минуту задержалась тишина, затем владыка Мейдрина заговорил:
– Сермен, позволь мне извиниться перед тобою, что я отвлек тебя от дел, но на кону государственная целостность!
Снова эти слова, что же происходит, о Аллон?
– Орест Бартольд возможно не сказал тебе всего, а возможно… – Герцог внимательно посмотрел на архимага, тот отрицательно мотнул головой.
– Тогда ты должен знать – князь Лестор покусился на мою дочь. А она, как ты знаешь, находится под покровительством храма Хизельмаш в Южных Губерниях, и нам стало известно, что он отправил своих людей, чтобы перехватить ее…
Лицо главы Тайной службы окаменело. Дочь Важича Альвинского в опасности? Как же так? Откуда у Важича такая информация? Он ничего подобного не знал, "коршуны" по поводу дочери герцога молчали. Имелись лишь краткие данные, что Ирвин Альвинская проходит обучение и подготовку в храме Хизельмаш. В наше трудное время, умение владеть магией и мечом – не излишняя привилегия, и непросто аристократическая роскошь, а цена жизни.
– Но еще страшнее то, что здесь замешаны наши вечные враги – эльфы!
– О, Аллон! – Сермен сцепил в гневе зубы.
– Да Сермен. Я в неведении и переживаю за Ирвин, если с ней что-то случится, то…
– Я понял вас, ваша милость.
– Отправь людей…
– Я сам!
– Орден Северных Магов нам поможет.
Сермен почувствовал, как утвердительно закивал архимаг.
– Все что понадобится, ты получишь, Сермен.
– Мне… – Трудно было говорить.
– Спрашивай.
– Я всегда хотел узнать… – Он запнулся на полуслове.
Важич испытующе смотрел.
– Почему князь Лестор воюет с Орденом Северных Магов?
Герцог Альвинский молчал. Верховный маг, наконец, разорвал тишину своим спокойным голосом. И как только смысл его слов достиг ушей начальника Серой Башни, тот ужаснулся. Ужаснулся и побледнел.
1. Южный тракт. Лисий луг.
– А мой дед вчера, вот такую рыбину вытянул!
– Да брешешь!
– Я брешу? Поди, у деда спроси!
– Ага. Щас. Твой дед сразу что, и за лозину хвататься!
– Да за твой язык, ремнем шмагать по голой заднице, а не лозиной!
– Вон мой батька тоже пришел ловить…
– Хай, ловит! Мой дед все равно, вчера, всю рыбу уже выловил!
– Чего? Прям всю? А вот и не всю!
– Нет, всю!
Спор у двоих испачканных и замызганных мальцов завелся не на шутку. Орали лоботрясы на весь Камышовый ставок. От топота мальчишеских ног кладка ходила ходуном, и батька рыжеволосого сорванца сначала не обращал внимания, но когда вереск стал нестерпимо мешать рыбалке, принялся усердно поглядывать через плечо на хулиганов. Все да хорошо, но ребятня и не собиралась успокаиваться – топот перешел в потасовку, и хлопцы, принялись друг друга потчевать тычками. Кладку раскачали в "доску" – сорвали с кольев и батька еще некоторое время, крича, размахивал руками по ветру, пытаясь удержать равновесие, а затем, все одно – юркнул в прибрежную ряску, дай Аллон случаю, под берегом было не глубоко, по колени.
Хлопчики, ухватившись за камыши, что густыми рядками росли по обе стороны кладки, осоловело наблюдали, как батька рыжеволосого, молча, без лишних слов, позабыв, плававшее в камышах удилище, побрел к берегу, постоял на твердом минуты две, дождавшись, когда с него стечет болотная жижа, стряхнул с куртки и штанов хомуты ряски и, скинув с пояса ремень, отхватил сначала собственного сынка по голым ляжкам, а затем второго, соседского пацана.
– Я вам покажу рыбалку, лоботрясы!
– Ай, батька!
– Ай, а меня то за что?
– Ай!..
– У меня всю неделю в хатах просидите на кухне! Учебой некогда заняться, а одно безделье!
Хлысь!
– Ай, батька!
– Ай!
Хоть штаны у батьки спадали, он все равно продолжал бежать за мальчуганами и метелил последних, что есть духу.
Хлысь!
Хлысь!
– Ай! Батька перестаньте! Ай!
– Ай!
Хлысь!
Уже возле хат и корчмы, на заднем дворе двухэтажной гостиницы Гвидон Короп догнал своего сына и соседского шалопая Артеху, по пару раз перетянул каждого. Да так, что сраки у обоих еще с неделю должны гореть, не переставая! Одежда на нем еще весела жмутом, но после бега вода не стекала. Правда, когда во двор стал заезжать крытый экипаж, запряженный в тройку лошадей, в сопровождении двух конных, он всецело был поглощен воспитанием безобразников. Двое вооруженных всадников умело справлялись с запряженными в карету коньми, не нуждаясь даже в услугах возницы.
– Хвала Аллону всем живущим!
Корчмарь Гвидон так и застыл с ремнем в одной руке, и Ховкой, визжащим и ревущим, в другой.
– Хвала… – Оторопело поздоровался с вооруженным до зубов конным.
– А не подскажешь любезный, можно переночевать в ваших хоромах?
– Можно, – машинально ответил Гвидон, выпуская Ховку на свободу. Мальцы сразу дали деру, только пыль столбом. – Отчего ж нельзя, можно.
Сельчанин напыжился, подобрался, стал заправлять ремень в штаны. Поправил намокшую сорочку, выбившуюся из-под курточки. Загладил, жмут волос с ряской на голове – в надлежащую ситуации прическу.
– А сколько комнат господам надобно?
– Да можно… две. Почем они у вас?
– По полтора серебряника за гостевую и по… – Короп задумался, подсчитывая. – Серебряник за корма.
– Какие такие корма, уважаемый? – Лицо незнакомца заострилось и посуровело.
– Ужин. Завтрак…
– А обед, милейший?
– И обед, господин!
– Значит так, любезнейший! – Военный нагнулся с коня к Гвидону и глянул в его оторопелые глаза. – Пробудем до завтра у тебя. Сейчас обед нам приготовь, чего-нибудь вкусненького! Нас – пятеро! Коней напои и тоже накорми. Значит, выходит: обед, ужин и завтрак. Целый день. И того с нас…
Всадник прикинул в уме и сказал:
– Четыре серебряника, милейший! Ну, так держи!
В руки Гвидона Коропа полетел кошель с пояса незнакомца. Тот запустил его метко и ловко, но сельчанин, поймав, оступился и грохнулся в корыто с водой. Дважды в омут!
Хохот сотряс двор и спугнул кур, клевавших зерно и свекольную ботву. С кухни выглянула жена Коропа и сразу скрылась в сенях. Служки пялились в окна, затянутые бычьими пузырями.
– Позови конного, пускай займется скотиной! – Незнакомец раздавал приказы направо и налево, а корчмарь Гвидон, вылезши из корыта, не теряя секунды, рванул с места – выполнять его поручения.
– Матеус, брат, ты полегче с местными, они живут здесь и горя не знают, а ты прискакал и напрягаешь…
– Да брось, Войчек! Шутки ради! Я ж за мальцов заступился и цену за жилье хотел скинуть. А только дай слабину – и сразу на шею сядут.
– Эх, да ладно! Застрянем на денек, что уж говорить! И как Оливия говорила, эта деревня называется?
– Какой-то луг? Заячий? Волчий?
– Лисий! Лисий луг, мастер Войчек.
– Во, Матеус слыхал?
– Да слыхал, рай, да и только!
Мастер Матеус, клинка и магии Храма Хизельмаш, уже стоял за воротами и зачаровано глазел на картину: с юга тянулась дорога Южного тракта, по которому они прискакали аж из самих Южных губерний Лафим, где подмастерье проходило доподготовку по боевым оружиям, ведению боя и изучению военных наук; на юго-востоке, впереди, начиналась полоса Встречного леса, за которым в трех днях пути – Откосые горы и Храм Хизельмаш, их родной дом на время тренировок; а за спиной – корчма с гостиницей, а дальше деревушка, чуть справа – огромный ставок, кажись, если верить карте, то его название, Камышовый. Дальше Южный тракт вился аж до самого севера, где за Василисковыми холмами переименовывался на Северный, и разрезал Вельможные и Королевские леса, уходил к сердцу севера и Королевства Людей – Мейдрину. Матеус блажено залюбовался красотой, понаблюдал за рыбешкой плещущейся в ставку и решил, что пора перебираться в гостиницу, в комнаты, да дать отдохнуть ногам и телу, после долгой скачки, а также распрячь лошадей.
Он и не заметил, как подмастерье выскочило из экипажа во двор с пожитками в сумках и сундуках, оружием наперевес. Подобралось и в ногу зашагало к нему; Шост первый, за ним – Оливия, Ирвин и замыкал процессию – Войчек, мастер клинка и ножа.
– Пожитки в комнаты, затем вниз, я думаю, хозяин берлоги не раздумал нас кормить?
Как оказалось, не раздумал, напротив, стол в дальнем углу корчмы был накрыт по-домашнему: миски с густым борщом, картошка молодая со шкварками, гусь, запеченный посреди стола, сулея мутной горилки, овощи только-только с огорода, кадка со сметаной к борщу и налистникам, видно ж с творогом, ложки и кружки деревянные. Все чином и по-людски!
– И, правда, мигом! – Восхищено заметил Войчек.
Матеус только улыбнулся в усы.
– Приступим.
Команда могла заспорить с любой другой, такой как: " Руби с плеча!", "Бери в штыки!" и "За мной, братцы!"
Ложки, застучали и только к сулеи горилки, никто не притронулся, мастера, потому что на боевом задании, а подмастерье – оттого, что не положено.
Брали и рубали не хуже, чем на боевом ристалище.
– Накушались господа? Может, чего еще желают? – Корчмарь застыл над головами храмовников.
Матеус, как старший, изрек:
– Вот это… – указал пальцем на сулею. – Нам на вечер. Когда…
Короп оторопело уставился на бутыль.
– …все уляжется.
Гвидон зыркнул на молодняк за столом и закивал головой в ряске.
– А на вечерю?
– Ну… Можно и на вечерю.
– Угу, – поддакнул Войчек, хлопая налистники с творогом и сметаной.
Корчмарь лихо схватил бутыль и заходил на кухню, вернулся с кадкой. Поставил. Матеус по разливал коровьего молока по кружкам.
Ирвин поморщилась.
– Терпеть молока не могу! Не буду пить!
– И не пей. Нам больше, – спокойно успокоил ее Шост.
Оливия молча цедила из кружки.
Мастера опрокинули свои залпом.
Матеус первым встал из-за стола, Войчек за ним.
– Ну что, наверх?
– А как же прогулки? Вы нам обещали, мастер Матеус!
Войчек скосил на главного.
– Обещал, значит – исполним. Войчек!
– Ась?
– Только не ась!
– Слушаюсь, мастер Матеус!
– Отведи ребят на пруд, пущай покупаются. Только!..
– Да, мастер!
– Проверь сначала пруд на… ну, ты понял!
– Вот с подмастерьем и проверим.
– Отлично. Ступайте. А я пока потолкую с… ну, да ладно, мое то дело! Ступайте!
Войчек, а за ним молодое дарование – выскользнули ветром из корчмы, Матеус не успел, и хмыкнуть, абы так учились и тренировались! Прыть, да не там! Он окинул зал корчмы оценивающим взглядом – три сельчанина едят и хлещут самогонку, а так – пустота. Подумал и оставил хозяину еще один серебряник за промокшую задницу и стыд. А так – обед ничего. Давно так не елось, с охотой.
Отворив дверь корчмы, вышел во двор, Войчека и молодняка, как ветром сдуло. Видно на ставку? Хай, плещутся и резвятся. Абы только русалка или водяной не помешал, а так – отдых на пользу. Скоро вновь – стены да горы.
Матеус зашел в гостиницу: первый этаж, как он сразу понял, занимал корчмарь с прислугой, второй – гостевой. Кивнув Гвидону, Матеус зашагал по деревянной лестнице наверх, в собственные, снятые на ночь, апартаменты. На втором, его ждал разрезной коридор и две комнаты, двери, которых предусмотрительно были открыты настежь.
Комната как комната. Кровати две, шкаф ручной сборки, стулья и стол, чуть корявый, комод и большое на стене зеркало. Да ему явно не сюда. Здесь заселятся на ночь Ирвин и Оливия. Другая комната еще убогой выглядела – три кровати, в стороне, в углу, стол, два стула и сиротливо у окна старенький, с одной дверцей шкаф. Царские условия. Похлеще Мейдрина, нечего и сказать. Хоть ночной горшок есть? Или ходить за постоялый двор к конюшням?
Он рухнул на ближайшую койку, отстегнул меч, швырнул его на другую койку, лежа развязал тесемки дорожного плаща и собрался за сорочку, но… заснул.
Глаза открыл, казалось через пару минут, но за окном успело порядком потемнеть. Секунду пытался понять, что его разбудило? Или кто?
Кто-то звал с улицы? Нет. Хозяин корчмы с первого этажа? Или за дверью? Тоже нет. Тогда что?
Чувство осторожности и опасности взяло вверх. Он пробудил магию и потянулся медленно к мечу.
– Господин мастер, вы у себя? Ваши вещи, господин мастер!
Хозяин не стучал в дверь комнаты, он пытался докричаться.
Вот Аллон побери, их всех! Вещи забыли в корчме!
– Сейчас! Минуту!
Он встал, открыл дверь.
Короп и двое с прислуги с вещами в руках. Сумки и сундуки. Вот остолопы! Забыли весь свой хлам! Подмастерье отхватит! Да и Войчек, молодец. Кстати, где они все?
– Вот, мастер.
– Заносите. Нет! – Все аж встрепенулись. – Эти два сундука и вон та сумка – в ту комнату, что рядом.
Короп махнул прислуге, вещи занесли и поставили, молодчики убрались, корчмарь остался в дверях.
– То девичьи шмотки.
– А-а-а, – протянул батька лоботряса Ховки.
– Бабские чулки и… ну, ты понял?
– Ну да… ну да, они того… носят.
– Конечно, носят. А как же еще? Надо ж носить, а то – стыд и срам. – Улыбнулся в бороду храмовник.
Гвидон густо покраснел, насупился.
Один из сундучков, что притащила прислуга, задергался, и заходил ходуном, словно живой.
Корчмарь уставился на него квадратными глазенками.
– Ступай дорогой, почта пришла.
– А?..
– Ступай, говорю!
Коропа ветром сдуло, как Войчека с подмастерьем. Ох уж, почтеннейшие, исчезают!
Матеус закрыл дверь, поднял сундучок, поставил на кровать, провел коротким заклинанием над крышкой, та распахнулась. Камни-самоцветы – "горящий кремень". На таком расстоянии от храма, он давно уже должен был выйти на связь с Хизельмашем. Или его аудиенции требует сам Мейдрин? Напыщенные выскочки!
"Горящий кремень" под действием магии, словно живой, скарабеями выпрыгнул из недр сундучка, сложился на одеяле в плоское блюдо для пирога. Поверхность самоцветов заискрилась и на зеркальной глади, замелькало суровое, бородатое, волевое лицо. Нет все-таки храм! Воевода Хесам.
– Ваше мастерство!
– Мастер Матеус, – лицо военачальника храма светилось тревогой. – Чую по "камням", где-то рядом?
– Южный тракт. Лисий луг.
– Вчера прилетел дальнокрыл с посланием от самого герцога. Он переживает за свою дочь. Уверен, что ей грозит опасность.
– Опасность? Какая ей может грозить опасность, если лучшие воины Хизельмаша охраняют ее со всех сторон?
Воевода Хесам проигнорировал высказывание Матеуса.
– По словам герцога, князь Лестор связался с эльфами Эльфрана, а те, как будто, отправили за вами по следу следопытов с отрядом эльфар. Так что, нравится тебе такая ситуация или нет, я распорядился вам навстречу выслать передовой дозор: Глот с Лайком и младшие подмастерья. Вышли с Откосых гор два дня назад, думаю к Южному тракту со стороны Встречного леса, они пребудут к утру, вот там, вы их и встретите.
– Полный абсурд! Эльфы никогда не заключали с людьми союзы! С дайкинами! А князь – человек!
– Я тоже самое сказал герцогу, но он не стал меня даже слушать, Матеус. Ты же знаешь, у нас с герцогом уговор, пока его дочь проходит обучение в стенах нашего храма, мы за нее отвечаем головой. Если она попадет в руки остро…
– Воевода Хесам! Пока я возглавляю экипаж, ей абсолютно ничего не угрожает, с ней постоянно мастер Войчек, опыт у нас многолетний!
– Я полностью тебе доверяю, Матеус! Но обезопась себя, ее и храм! Ради меня – прикрой ее задницу.
Матеус скривился.
– Слушаюсь, ваше мастерство.
– Да и еще!
– Что еще, воевода?
– Герцог говорил, что эльфы хотят ударить по храму.
– Что?! Откуда он берет этот бред?
– Понятия не имею? Кто распространяет ему такие новости тайна?
– Чушь, да и только! Службам герцога от безделья заговоры и мятежи чудятся.
– Возможно и не без этого, – без сомнения подытожил Хесам.
– А нам верить, от каждого шороха вздрагивать, тени собственной пугаться?
– Делай, что хочешь Матеус, а Ирвин… нет, весь отряд приведи в храм, живым и здоровым, понял? Это мой окончательный приказ!
– Слушаюсь, воевода! – Сдался мастер магии и клинка.
– По прибытию, сразу ко мне!
– Так точно, – глухим голосом отчеканил храмовник в пустоту комнаты. Воевода Хесам не дождался согласия, отключил магическую связь.
Вот дела пошли! Нападение на храм – жди эльфов, облогу эльфийских карателей! Мало князю Лестору стычек с Орденом Северных Магов, так он на юг перебрался, что за нечистая сила его попутала, хотелось бы знать?
Теперь Глот сюда прется с Лайком на пару, как же я его терпеть не могу! Где Войчек с подмастерьем, Аллон его побери? Топать на ставок еще придется! Вечером точно сулия с горилкой не помешает на вечерю. Да и вечер, Лисий луг успел незаметно, но метко накрыть.
* * *
Она осторожно продралась через подлесок к камышам, не доходя до воды, залегла в камыше. Справа раздвинулись клиновидные стебли травы, и голова в капюшоне приникла к ее уху:
– Будем ждать ночи. Затем – действовать!
Эльф бесшумно исчез в густом ковре камыша, словно и не появлялся, будто тихий шепот фраз на ухо карательнице Ирэне, донес ветер. Чудные эльфы. Странный людскому разуму народ. Хотя думают о людях и не такое.
Ночью, так ночью! – Ирэна отступила назад, продолжая следить за людьми, на другом берегу ставка. Молодое подмастерье: кто, чем занят – девчата плескались в воде у самого берега, где было поменьше зарослей и ряски, а хлопец с мастером на кладке, позаимствовавши у местных удочки, ловили рыбу, и косились на них, чтоб ненароком водяной, кикимора или другая нечистая живность, не подобралась и не утянула под воду, резвящихся и орущих во все горло подруг. Ирэна с жадным любопытством наблюдала за бесхлопотной жизнью храмовников, пока "старшая" не вышла на связь. Карательница почувствовала острый, ментальный удар по сознанию, заставивший оторваться от умиротворенной картины.
Ирэна отступила в сень прибрежных кленов. "Старшая" чересчур, настойчиво задела ее сознание. И тупая ноющая боль, разлилась по мозгу. Ей ничего лучшего не осталось, как ответить "занозе":
– Да, учительница?
– Куда ты подевалась? Почему долго не отвечала?
– В дозоре на пруду. Храмовники расслабились. Нападения не ждут.
– Вот и чудесно. Князь будет доволен. Наблюдай. Сразу что – на доклад.
– Слушаюсь.
– Князь велел передать, что после успешного выполнения задания, приступишь к следующему…
– К следующему? – Насторожилась Ирэна. Интересно, чье это задание князя или маразматической стервы?
– Будешь воспитывать зверюшек или ты о них успела забыть?
– Нет… не забыла, – глотая слова, выдавила нервно карательница.
– Это задание научит тебя бороться с собственным страхом, дочь моя. Я буду с нетерпением ждать, когда ты приступишь к его выполнению.
– Да, учительница.
Чародейка разорвала связь.
Вот стерва! Одно зло от нее!
Ирэна еще раз взглянула на резвящихся девчонок. Ваша судьба предрешена!..
* * *
– Гвидон! Гви… Гвидон! Аллон тебя раздери!
– Да, господа мастера?
– Где ты шляешься, вурдалак?
– В погребе. Вот принес!
– О! О-о-о! А ну-ка, ставь бегом и – выметайся с глаз долой! Живее!
Короп поставил очередной бутыль самогонки и дал стрекача на кухню, подальше, с глаз долой, как и просили.
В корчме было ни души. И тем лучше – Матеус и Войчек успели в порядке нализаться. Третий бутыль распечатали и разлили по кружкам. Но, чародеям было хоть бы что, алкоголь и не думал валить их с ног, ни в сон. Они продолжали распивать и дискутировать:
– А я говорю Хесаму – бред! Натуральный бред! Какие эльфы пойдут рука об руку с людьми воевать с… теми же че… человеками, а? Ну, Войчек, скажи мне, какие?
– Да никакие, мастер Матеус.
– Да брось, ты это – мастер… Заладил – мастер да мастер! Давай просто – Матеус!
– Не уживутся эльфы с людьми, и не воюют они вместе с людьми против… людей, Матеус.
– Точно. Против дайкинов воюют. А вот с дайкинами против дайкинов – никогда.
– Верно.
– Давай за это выпьем!
– Ага. Щас.
Только Войчек взялся за бутыль, как на дворе, словно по команде залились лаем псы. Сторожа. Залаяли, как в один голос, а затем – протяжно взвыли.
– Вот бесы! И горилку попить не дадут спокойно! Ну что там еще, Гвидон? Выгляни!
– А? Что господа желают?
– Выгляни, говорю, чего собаки бесятся? Погляди!
– А, зараз…
– Может того…
– Чего? – не понял Матеус Войчека, когда Гвидон скрылся в сенях корчмы.
– Проверить для порядка, а вдруг…
– Что вдруг?
– Те… как его – эльфы…
– Чего?
– Надумались-таки.
– Я им ща надумаю! Щас так надумаю! – Зарычал в гневе Матеус и попытался вылезти из-за стола. Ноги заплетались, вязли, будто в вате. Ох уж эта горилка! Крепкая падлюка! – Войчек наливай, я отлить!
Войчек пространно кивнул, взялся за бутыль, проследил за плавающей походкой старшего и криво усмехнувшись, разлил по кружкам горилку.
– Гвидон, что б тебя, да успокой своих псов! – Матеус вывалился из корчмы на свежий воздух, вдохнул прохладу, поглядел на звездную крупу на небе – красота. А в Откосых еще красивей! Скоро и дом! Родной храм!
Собачня не унималась. Лай не прекращался. Поднялась на ноги вся деревня. Что за нечистая?
– Гвидон?!
Тишина.
Заливистый лай собак.
Сквозь муть алкоголя Матеус потянулся к магии. Сила пробуждалась нехотя, он раскинул "щуп", определяя живую плоть в близком расстоянии. Гвидона и след простыл. Что за дурость? Ведь выходил минуты три назад! Может в конюшне?
– Гвидон! – Заорал во всю глотку мастер. Вот и подмастерье, небось, разбудил? Какая я же сволочь!
Ладно! Матеус предательски широким шагом заспешил к конюшням.
В темноте постройка показалась усыпальницей, но храмовник твердо потянул дощатую дверь и вошел в конский загон. В стойлах стояли их лошади, клячи корчмаря Гвидона, рядом посреди прохода карета, а самого Коропа и след простыл. Да, небось, под боком у жены, в гостинице?
Матеус вышел из конюшни, завернул к ставку, помочился на кусты и поплелся назад к корчме. Войчек давно заждался, надо допивать и в "люли"!
Уже у дверей заведения, он остановился, почувствовав испытующий взгляд на своей персоне. Повернул голову направо и встретил взором тень. Неизвестный стоял в тени крыльца и спокойно наблюдал за ним.
– Гвидон, ты? Чего прячешься?
Тишина.
Матеус пригляделся.
Темнота хоть глаз выколи!
Мастер клинка и магии потянулся к дару.
Тень пришла в движение и шагнула на свет окон.
Даже во хмелю горилки храмовник в мгновение ока разобрал, кто шел ему навстречу.
Опасность! Жуткая опасность!
– Войчек враг! – Успел только проорать во всю мощь легких Матеус, дернув дверь корчмы.
Ирэна не тратя секунды, ударила.
Огненный клин расчертил полумрак ночи и врезался в храмовника. Того вышвырнуло из крыльца вместе с дверью, ручка так и осталась в руке мастера, а сам он приземлился на бочки с водой и укропом, что Гвидон держал у входа в корчму.
Бочки разлетелись в щепки, вода и укроп загасили огненный вихрь. Но от мощности заклятья, храмовник на время потерял сознание.
Ирэна впрыгнула в проломленный вход, огляделась, никого. Хотя…
На столе перевернутые кружки. Один стул опрокинут.
Она вдохнула воздух, как лесной зверь. Хищник. Натасканная на магию. Почувствовала сжимающийся в тугой узел поток. Враг рядом!
Тиль-тиль-тиль!
О, вот и эльфы подоспели!
Пришли родимые!
Она кралась между пустых столов и стульев, осторожно ловя малейший шорох.
Шорох в дверях!
Она приготовилась! Тьфу ты!
Эльф. Эльфар. Маг-эльф.
Остроухий на миг возник в дверном проеме и этого хватило врагу.
Ледяной вихрь ударил из кухни, снес стол и стулья по пути и достал, не успевшего ретироваться эльфара. Мелодичный вскрик. И от эльфа остались разлетающиеся ледяные ошметки.
Зато враг открыл себя.
Ирэна ударила огненным молотом. Кухню разнесло тараном, летели – дерево, снедь, крупа, мясо, рыба и мелкая труха, что раньше было печью. Противника, как, оказалось, достать не удалось. Тот ловко спрятался за пострадавшей топкой. Но теперь она выдала себя.
Удар ледяного смерча разнес остальную часть заведения, что еще пребывала целой и невредимой, превратив инвентарь Коропа в мелкую крошку, а опоры, на которых держалась крыша, перерубило пополам, доски и известь посыпались с потолка. Ирэна чудом осталась в живых – ведь удар смешался и угодил в препятствия на своем пути, а так – ее б размазало о стены. Тем ни менее она избежала смерча, вылетела в пробитое магией окно, скрылась в темноте ночи.
Тиль-тиль-тиль!
Сумасшедший эльф! Она чуть было не открыла по нему огонь!
– Чего тебе?
– Надо уходить…
– Что?!
– В гостинице детей нет.
– Как нет?! Был уговор – вам дети, мне – мастера.
– Детей нет в комнатах. Они ушли. Бежали по Южному тракту.
– Тракту? Преследуйте сами! Я свою работу сделала, меня ждут в замке.
– Уходи. Мастеров мы задержим.
– Прощайте.
Ирэна ушла в ночь бесследно, как и появилась.
Тиль-тиль-тиль!
Эльфаров было трое. Они разделились. Двое ушли с отрядом по направлению Южного тракта. Один со стрелками и солдатами – окружили корчму.
Мастер Матеус так и остался лежать. Удар карательницы надолго вывел его из строя.
Войчек прятался в глубине постройки, выжидая и выслеживая остроухих. Все что он успел сделать – это послать мысленный приказ подмастерью бежать. Бежать в сторону храма, избегая открытых дорог, брать путь на Откосые горы. Шост долго, целых две минуты, пререкался, но холодный расчет взял свое. Врагов было много. Их окружили умело и лихо. Спланировано грамотно и коварно. Когда противник открылся и определился – быстро решилось, что необходимо бежать. И подмастерье бросилось в бегство, не стыдясь оставить мастеров в одиночку бороться с врагом. Сейчас требовалось спасать жизни. Особенно Ирвин! Шост взял на себя командование мелким отрядом.
Тиль-тиль-тиль…
Войчек выглянул.
Одинокая фигура эльфара выступила на свет горящей от магических атак корчмы.
– Храмовник слушай!
Пауза.
– Будете жить. Нам нужны дети! Мы возьмем их и уйдем! Вы нас не интересуете! Скажи, куда они бегут?
Снова пауза.
– Они все равно не уйдут! Пожалей свою жизнь…
Войчек злобно заскрежетал зубами.
– Они в наших руках! Мы все равно их нагоним! Мы уходим…
Тишина.
Войчек осторожно выглянул – точно ушли гады!
Встал во весь рост. Эльфы скрылись из деревни. Надо немедленно искать Матеуса, где же он? Неужели?.. Вот бесы!
